Владимир Высоцкий. Финальный отсчёт

                Жизнь – алфавит, я где-то
                Уже в "це – че – ше – ще".
                Уйду я в это лето
                В малиновом плаще...

                Владимир Высоцкий
                (май, 1980 года)

                Как хороши, как свежи были маки,
                Из коих смерть схимичили врачи!

                Владимир Высоцкий
                (до 10 июня, 1980 г.)


     Предлагаемый читателям сервера «Проза.ру» материал был мною написан в 1999 году, за шесть лет до показа по телевидению документального фильма Виталия Манского* «Смерть поэта» (другое название – «205 дней») и, более чем, за десятилетие до выхода на экраны страны фильма Петра Буслова «Высоцкий. Спасибо, что живой», в которых была предпринята попытка приподнять завесу тайны над пагубным пристрастии поэта к медикаментозным препаратам наркотического ряда, которое, во многом, стало катализатором последующих трагических событий, приведших к столь раннему его уходу из жизни.  Под заголовком «Последняя тайна Высоцкого» материал был опубликован в еженедельной газете «Пульс Озёрска» № 29 (111) от 22 июля 1999 года (с. 11-12). В 2009 году статья была принята на постоянное хранение в отдел книжных фондов ГКЦМ В.С.Высоцкого.


     Существует необъяснимая тайна появления поэтов на земле. Ещё одна тайна – их уход. Промежуток между рождением и кончиной становится достоянием памяти. Владимир Семёнович Высоцкий… Известно, что он ушёл слишком рано, что многое не успел, но оставил нам главное – катехизис своих страстей, прокричав во всё горло простые истины о любви и ненависти, дружбе и предательстве, жизни и смерти… Высоцкий был и остаётся нашим! Но не торопитесь делать его «живее всех живых». Это, по меньшей мере, выглядит лицемерно. У поэта были свои пороки и человеческие слабости. Он жил на всю катушку и сполна брал всё от жизни, не заботясь о том, что будут о нём говорить после его смерти. Именно поэтому он был, есть и навсегда останется ВЫСОЦКИМ!

     Впервые открыто о пристрастии Высоцкого к наркотикам написала Марина Влади в своей книге «Владимир, или Прерванный полёт» (1987). И хотя это было сделано очень сдержано и тактично, для многих откровение вдовы поэта стало сродни эффекту разорвавшейся бомбы. Выход книги в Советском Союзе сопровождался скандалом в семье наследников Владимира Семёновича: его дети Аркадий и Никита, от брака поэта с Людмилой Абрамовой, заявили о своей готовности подать иск в суд на Марину Влади за клевету и распространение сведений, порочащих память об их отце. Однако до судебного разбирательства дело не дошло, так как очень быстро стала известна горькая правда о том, что после смерти Высоцкого его родные, друзья и близкие люди, знавшие о практически неизлечимой болезни актёра и поэта, заключили негласное соглашение о сохранении в тайне обстоятельств его ухода. Книга вдовы Владимира Семёновича нарушила это табу.

      Народная примета гласит – как встретишь новогодние праздники, таким и будет весь наступивший год! Для Высоцкого первый день января 1980-го стал серьёзным предупреждением о начавшейся череде трагических событий наступившего високосного года, но поэт, похоже, просто проигнорировал знак свыше. Забирая друзей утром с дачи, где они большой компанией встречали приход Нового года, машина, за рулём которой находился Высоцкий, попала в серьёзную аварию. Малый «мерседес» Владимира Семёновича врезался в троллейбус. Для поэта это была не первая авария – ДТП его преследовали на протяжении всей карьеры автомобилиста. В своё время, он разбил свою первую машину «ВАЗ-2101». Та же незавидная участь постигла и первую иномарку – «рено-16». Переворачивался Высоцкий и на своём следующем автомобиле – «БМВ», а летом 1979 года разбил большой «мерседес», правда, не по своей вине. Возможно, что и на этот раз, авария для Владимира Семёновича оказалась бы, всего на всего, неприятным инцидентом (восстановление разбитой иномарки всё же и в советское время было удовольствием не из дешёвых), но в новогодней аварии пострадали пассажиры «мерседеса», Всеволод Абдулов и Валерий Янклович. Столкновение замять не удалось, и делу дали ход. Сложная и без того ситуация с дорожно-транспортным происшествием ещё и усугубилась в связи с расследованием по, так называемому, «ижевскому» делу. Суть последнего заключалась в том, что при проверке отделом по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС) концертных организаций неожиданно «всплыли» неучтённые деньги, полученные администраторами Высоцкого во время его гастролей в столице Удмуртии. К слову, это была нормальная практика того времени, когда популярные исполнители – Пугачёва, Кобзон, Магомаев, Хазанов – получали неучтенный бухгалтерией «бонус» рублей в 200-300 за концерт, когда как их реальные ставки не превышали 14 рублей за один выход на сцену. Эти махинации не были секретом для бдительных органов, но до поры до времени ОБХСС закрывал на это глаза. В случае с Ижевском, где-то в отлаженной администраторами цепочке передаче денег, случился сбой, и на скамью подсудимых загремели организаторы тамошних концертов, которые решили потянуть за собой столичного гастролёра. Расчёт был прост: втянуть в процесс Высоцкого, которого, в случай надобности, от тюрьмы начнут спасать лучшие адвокаты Москвы, а там, чем чёрт не шутит, карта ляжет так, что попутно смогут «отмазать» и администраторов. На допросах они в один голос утверждали, что все деньги отдавали артисту, ничего не оставляя себе. Владимир Семёнович по этому делу был привлечён в качестве свидетеля. Его допросы по факту ижевских концертов продолжались весь январь.

     22 января Высоцкого пригласили в «Останкино» на запись «Кинопанорамы», посвящённой недавнему выходу на телеэкраны страны пятисерийного фильма «Место встречи изменить нельзя». Съёмки небольшого ролика вылились в запись большого концерта. К сожалению, отснятый материал актёру увидеть будет не суждено. Часовая видеозапись под названием «Монолог» (режиссёр Ксения Маринина) впервые будет показана телезрителям только в январе 1987 года, уже после смерти поэта. А тогда, в 1980-м, перед работниками телецентра предстал уже очень больной и уставший человек. Многие заметили, что это уже был совсем не тот Высоцкий. Актёр был не в тонусе, испытывал трудности при ходьбе, забывал слова песни… Валерий Янклович: «Почему Володя забывал текст? Кончалось действие наркотика, и он слабел… Ему надо было прерваться, что бы сделать укол. Поэтому были остановки».

     Высоцкий понимал, что балансирует уже на опасной грани. Пришло время, когда, откладывать борьбу за жизнь «на потом», стало невозможно. Владимир Семёнович предпринимает отчаянную попытку «соскочить» с иглы. С этой просьбой он обращается к врачу-реаниматологу, кандидату медицинских наук Анатолию Федотову. В последнюю неделю января в квартире поэта на Малой Грузинской Анатолий Павлович снимает Высоцкому абстинентный синдром («ломку»). Физическую зависимость тогда удалось преодолеть, но с психическим состоянием пациента дело обстояло куда хуже. Морфины для актёра стали наиболее безболезненным выходом из череды продолжительных запоев и средством поддержания физических сил, когда требовалось быстро восстановится после напряжённого дня. До сих пор нет единого мнения, где и когда Владимир Семёнович впервые попробовал действие смертоносного зелья. Но очень возможно, что, о его воздействии на организм человека, он узнал в 1975 году, когда навещал во французской клинике для наркоманов «Шарантон» сына Марины Влади, Игоря, который к тому времени плотно «сидел» на игле. Через пять лет «Шарантон» принял в своих стенах уже самого Высоцкого.

     В феврале известный московский адвокат Генрих Падва выиграл судебный процесс по «новогодней» аварии. Вескими аргументами защитник разбил доводы следствия, которое инкриминировало Высоцкому умышленное столкновение с троллейбусом, с целью сокрытия администратора Янкловича, привлекавшегося по «ижевскому» делу в качестве свидетеля, в больнице. Разбирательство по дорожно-транспортному происшествию было закрыто. Генрих Падва: «Районный суд, учитывая чистосердечное признание В.В. и принимая во внимание решение товарищеского суда Театра на Таганке (вынесшего актёру общественное порицание и призвавшего его быть особо внимательным за рулём. – К.С.), оправдал Высоцкого». Правда, троллейбусное управление потом прислало счёт за ремонт пассажирского транспортного средства: 27 рублей 25 копеек.

     В конце февраля Высоцкому сделали операцию на бедре, которое сильно распухло из-за загноившейся раны. Инфекция была занесена в ногу нестерильной иглой во время инъекции. Высоцкий обращаться в больницу наотрез отказался. Опасаясь за состояние друга, Владимир Шехтман привёз своего отца-хирурга на квартиру поэта. Опытный медик, вскрывая нарыв, причину абсцесса понял без лишних объяснений. Владимир Шехтман: «Мы (с отцом. – К.С.) вышли из дома, садимся в машину…
     – А теперь говори, сколько твой друг этим занимается?
     Я уже был более или менее в курсе дела. Рассказал, на что отец замечает:
     – Я могу сказать, от чего он умрёт: или от передозировки, или от нехватки… <…> Что-то делать надо. Жить ему осталось не более трёх-четырёх месяцев…»

     Но страшное предостережение не подействовало – едва восстановившись после операции, Высоцкий возвращается к приёму допинга. Если наркотики не удавалось достать через знакомых медиков, то актёр, в кризисные моменты, мог вызвать себе на дом «скорую помощь» и очень убедительно изобразить приступ почечной колики. В этих поисках он был просто одержим! Кстати, причиной клинической смерти в Бухаре 28 июля 1979 года (а не 25 числа, как нам это часто преподносят в материалах о драматических событиях в Средней Азии. – К.С.) был отнюдь не сердечный приступ. Находясь в безвыходной ситуации, поэт ввёл себе препарат, используемый для зубной анестезии. Спас его, уже нам знакомый, врач-реаниматолог Анатолий Федотов. Но, несмотря на это, у Высоцкого, действительно, было «бычье здоровье» (как у героя одного из его стихотворений)… В 1979 году в США он прошёл полное медицинское обследование (скорее всего, на томографе) и, кроме небольших возрастных изменений в миокарде, по его словам, весь организм функционировал нормально. Об этом Высоцкий рассказывал своим многочисленным друзьям и знакомым с нескрываемой гордостью.

     В середине марта в Ижевске начался суд над организаторами «левых» концертов. Интересы Высоцкого и Янкловича и на этот раз защищал адвокат Генрих Падва. Забегая вперёд, скажу, что оба были оправданы, но произошло это чуть позже – в начале июля.

     В конце марта Высоцкий вылетает в Венецию, где на съёмках новой кинокартины находилась его жена, Марина Влади. Валерий Янклович: «К тому времени Володя понял, что сам с болезнью уже не справится. Кто-то должен ему в этом помочь. И в Италии он всё рассказал Марине. Она сказала: «Ну, вот что, Володя. Из этого мало кто выскакивал, но ты – человек сильный. Давай решим так: или ты мне даёшь слово, что всё это прекратится, или мы с тобой расстаёмся». Высоцкий обещает «завязать». С этим он возвращается в Москву, где уже через месяц предпринимает серьёзную попытку избавиться от смертельного недуга.

      Благое желание – выскочить из наркотической зависимости – осложнялось тем, что за последние несколько лет Высоцкий опробовал всю наркотическую палитру от промедола, до героина, причём употреблял зелье, практически, бесконтрольно и большими дозами. Валерий Янклович: «Однажды мы смогли достать большое количество (ампул с препаратом. – К.С.), рассчитывая, что этого хватит на месяц… Володя сделал всё это за неделю…» Промедление было подобно смерти! И вот 23-24 апреля в институте Склифосовского Высоцкому делают гемосорбцию – очистку крови. Анатолий Федотов: «Володе сделали гемосорбцию… Кровь несколько раз прогнали через активированный уголь. Это же мучительнейшая операция, и Володя пошёл на это… Но гемосорбция не улучшила, а ухудшила его состояние. Мы приехали к нему на следующий день – Володя был весь синий… «Немедленно увезите меня отсюда!» В общем, снова не получилось».

     Высоцкий вылетел в Париж 10 мая, так и не выполнив, данное в Венеции Марине Влади, обещание. Пытаясь спастись от неминуемого неприятного разговора с женой, Владимир Семёнович, при «помощи», летевших тем же рейсом, соотечественников,  «уходит» в жуткое алкогольное пике, которое продолжилось уже по прилёту – в парижском ресторане «Распутин». Именно там, 11 мая, в критическом состоянии его нашла Влади, которая срочно госпитализировала мужа в «Шарантон», где Высоцкий находился на излечении последующие десять дней.

     После непродолжительного курса лечения (актёр просто уговорил жену забрать его из клиники), Высоцкий выезжает в Польшу, где в это же самое время находится с гастролями Театр на Таганке. Соединившись с труппой, Владимир Семёнович играет три спектакля, в том числе два «Гамлета», после чего снова покидает театральный коллектив и уезжает обратно во Францию. Трагичность ситуации усугублялась ещё и тем, что в эти дни у Влади умирала неизлечимо больная сестра Татьяна (Одиль Версуа). И хотя счёт жизни любимой сестры уже шёл на дни, Марина Влади доверила судьбу Татьяны медикам, а сама предприняла отчаянную попытку вытянуть из наркотической зависимости мужа. 11 июня Высоцкий уезжает из Парижа. Больше с Мариной Влади он не увидится никогда…

     В июле актёр предпринимает последнюю попытку вырваться из наркотического дурмана, пытаясь уехать в глухую тайгу к своему другу-золотодобытчику Вадиму Туманову. Но дата отправки на зимовье постоянно откладывается из-за непрекращающегося воспалительного процесса в ноге, который повторно обострился ко второй половине июля. Последняя дата отлёта к Туманову была намечена на 23 число.

     Между тем, перед началом московской Олимпиады, ужесточился контроль над оборотом наркосодержащих препаратов. Основные источники поступления «лекарства» для Высоцкого – медицинские учреждения – оказался перекрытыми. Поэт начал искать альтернативу в алкоголе. Внезапная кончина 10 июля 1980 года коллеги по Театру на Таганке, актёра Арнольда Колокольникова, спровоцировала поэта на глубокое алкогольное пике. Валерий Янклович: «Было такое ощущение, что у него (Высоцкого. – К.С.) полностью отсутствует инстинкт самосохранения. Бутылку водки – в фужер! И пару шампанского за вечер». Положение ухудшалось с каждым днём! Последние спектакли в театре, 12 июля – «Преступление и наказание», 13 и 18 июля – «Гамлет», Высоцкий играет на пределе сил. На последнем «Гамлете» Валерию Янкловичу пришлось вызывать «скорую» из Склифосовского. Но у приехавшего по вызову фельдшера Игоря Годяева наркотических средств в аптечке не было. Поэтому, когда Высоцкий подошёл к кулисе, он сделал ему витаминную инъекцию. На какое-то время актёру стало легче, но через несколько минут состояние резко ухудшилось. Валерий Янклович: «Наконец приехал Федотов. Володя ещё раз убежал со сцены, Толя сделал укол… Он еле-еле доиграл… <…> Федотов 18-го достал наркотик в последний раз, Олимпиада закрыла все каналы… И за эти дни Володя ни разу не попросил… Видно было, как его ломало, – давали ему успокаивающее».

     Состояние Высоцкого было критическим. После 20-ого июля в его рационе, наряду с седативными (успокаивающими) препаратами, появилось шампанское, которое, по словам Анатолия Федотова, в период «ломки» оказывало на ослабленный организм поэта более сильное действие, нежели "сорокаградусная". Такая терапия (алкоголь и расслабляющие лекарства) 23-го июля чуть не привели к трагедии. Приехавшие в этот день на Малую Грузинскую медики, успели спасти хозяина квартиры от неминуемой асфиксии. Леонид Сульповар: «Когда мы вошли в спальню, у Володи уже были элементы «цианоза» – такая синюшность кожи. Мы положили его на бок, придали правильное положение голове, чтобы язык не западал… Прямо при нас он немного порозовел». От соседей постоянно сыпались жалобы на постоянные крики и шум из квартиры Высоцкого. Самые горячие головы требовали изолировать актёра. 24 июля, когда Владимир Семёнович в состоянии «ломки» попытался выскочить из своей квартиры на лестничную клетку, друзья были вынуждены привязать его простынями к тахте.

     Врач-реаниматолог Анатолий Федотов постоянно находился в квартире поэта, пытаясь хоть как-то облегчить страдания больного. Но в ночь с 24 на 25 июля, когда уже всем показалось, что кризис миновал, Владимир Высоцкий скончался между 3:30-3:40 утра. Анатолий Павлович до конца жизни (он умер в ноябре 1992 года) считал себя повинным в том, что, проведя без сна несколько дней у постели агонизирующего больного, задремал и не смог помочь другу в ту последнюю, роковую ночь. Официальная версия смерти Высоцкого составлялась при его непосредственном участии. Анатолий Федотов: «Я ездил в поликлинику… Там мы написали: «Смерть наступила во сне… В результате абстинентного синдрома и острой сердечной недостаточности… Склероз венечных сосудов сердца…» В карточке я написал: «Страдал хроническим алкоголизмом… Развилась миокардиодистрофия».

     Другой версии придерживался врач-анестезиолог института Склифосовского Станислав Щербаков: «23-го была кома! Медикаментозная кома. И если 25-го был аналог ситуации 23-го, – а судя по всему, аналог был полный, – Высоцкий умер от асфиксии. Запал язык, и он просто не смог дышать. Ведь он был полностью релаксирован – расслаблен – за счёт больших доз седативных препаратов…»

      Увы, но об истинной причине смерти актёра и поэта мы можем только догадываться. Вникнув в щекотливость сложившейся ситуации, отец Высоцкого, Семён Владимирович, для которого пагубное пристрастие сына к морфинам не было открытием, запретил производить вскрытие тела, несмотря на то, что столичные власти были крайне заинтересованы в этом акте, дабы официально пресечь периодически появлявшиеся слухи о насильственной смерти Владимира Семёновича. Леонид Сульповар: «Да, в общем, все сразу не хотели вскрытия… Во-первых, судебно-медицинская экспертиза описала бы каждый кусочек ткани. А значит, были бы отмечены и уколы, и рубцовые изменения. Всё это сразу же стало бы известным – начались бы никому не нужные разговоры о наркомании».

     P.S. Была и совершенно неожиданная версия смерти Высоцкого о которой на страницах одной из "перестроечных" газет рассказал некто Пал Палыч, который, в описываемый мной период, был московским участковым в районе, куда входила и Малая Грузинская. С его слов, в августе-сентябре 1980 года им проводилось предварительное расследование о «неумышленном убийстве Владимира Высоцкого». Зная о наркотической зависимости актёра, Пал Палыч проконсультировался с судмедэкспертом-криминалистом и пришёл к выводу, что смерть актёра и поэта могла наступить вследствие того, что друзья, пытаясь утихомирить больного посредством привязывания последнего простынями к тахте. «Он же наркоман, и сосуды у него хрупкие, – рассказал Пал Палыч, – а тем более связать в «ломке»! Вот вы говорите, что его привязали мягко, даже «обвязали». Но я не думаю, что в этом состоянии его возможно было обвязать мягко». Но в связи с тем, что вскрытие тела не производилось, следствие зашло в тупик и не позволило сделать какие-либо дополнительные выводы.  УВД Москвы отказало в возбуждении этого уголовного дела из-за его бесперспективности.

      В подготовке статьи использовались материалы журналов «Вагант» (Москва), «Горизонт» (Тула), газет «Совершенно секретно» (Москва), «Высоцкий: время, наследие, судьба» (Киев) и книга Валерия Перевозчикова «Правда смертного часа: Владимир Высоцкий, год 1980-й».

* – режиссёр Виталий Манский Минюстом РФ включён в список иноагентов.