Южноосетинская война 5. 01. 1991-24. 06. 1992

Ход войны

1991 год

4 января население Цхинвала, встревоженное слухами о прибытии из Тбилиси милицейских подразделений, разоружило находящихся в городе грузинских милиционеров[4]. В тот же день был избит и отпущен босиком грузинский милиционер, что отмечено как в Цхинвальской, так и в Горийской районной больнице[2]. Военный комендант Цхинвала поставил ультиматум о сдаче оружия до 24 часов 6 января, но уже в ночь с 5 на 6 января в город вошёл трехтысячный отряд МВД Грузии[4]. Утром 6 января в Цхинвале и Джавском районе вспыхнули вооружённые столкновения с применением гранатомётов. На следующий день во Владикавказе при посредничестве МВД Северной Осетии было достигнуто решение о прекращении огня, но спустя два часа ситуация вновь обострилась и части грузинской милиции были вытеснены с территории Джавского района[4]. Правозащитники «Мемориал» приводят рассказ одного пожилого жителя о городских боях в Цхинвале: 7 января — второй день оккупации, или комендантского часа «по-грузински». По всему городу, то здесь, то там, грохочут выстрелы целыми сериями. Когда одновременно палят несколько автоматов, то просто гул стоит, как горный обвал. В городе по-настоящему оккупирован только центр... За ночь к утру 7 января наши [осетины] построили баррикады из тяжёлых обездвиженных машин (пробиты баллоны, испорчен мотор).

Около часа дня началась стрельба. У высокого дома кто-то, видимо, из наших бросил взрыв-пакет между автобусами патруля грузинской милиции и убежал, а патруль стал стрелять по крыше этого высокого дома, прячась за деревья и за углы стен. Забавно было смотреть, как в нескольких метрах идёт война... Наивный я человек: настоящая война началась ещё через полчаса или час. Опять стрельба, шум и прямо перед глазами, буквально в нескольких метрах, паническое отступление: грузинская милиция стреляет вдоль улицы из автоматов и пистолетов и набивается в автобусы, которые тут же отъезжают к центру города. Перед последним автобусом, метрах пяти-шести от меня, вдруг возник милиционер (они все из разных городов Грузии, судя по табличкам на автобусах) и, угрожая шофёру автоматом, остановил его: «Дадек, шени деда...» («Стой, твою мать...»), мол ещё не все сели, и действительно, ещё человек пять-шесть подбежали, сели в туго набитый автобус и уехали. Стало тихо, совсем тихо. <...>

Оказалось, что на все патрули по большому периметру, по которому грузинская милиция расположилась вчера, одновременно были совершены нападения. Её отогнали к центру города, и все последующие дни, вплоть до отбытия 26 января, грузинская милиция контролировала всего лишь Театральную площадь и дома вокруг неё, а также улицы, ведущие из центра города к Старому и Новому мостам (между этими мостами метров четыреста). <...> Вокруг всего этого пространства в центре города грузинская милиция через два-три дня возвела баррикады из мешков с песком.[2]


25 января министр внутренних дел Грузии Дилар Хабулиани договорился с осетинской стороной о выводе подразделений МВД Грузии и прекращении огня при условии сдачи похищенного у грузинской милиции оружия, однако, после задержания 29 января военным комендантом Цхинвала Кванталиани Председателя Верховного Совета Южной Осетии Тореза Кулумбегова, ситуация в регионе вновь обострилась[5]. Грузинская милиция вынуждена была оставить Цхинвали ещё 26 января, закрепившись на въезде в город, где был размещён штаб и бронетехника. Часть сил также находилась в грузинских сёлах к северу от Цхинвала[2]. Столкновения между противоборствующими сторонами вспыхнули в пригородах Цхинвали. Так 31 января произошло крупное столкновение между грузинскими военизированными формированиями с осетинами в нескольких километрах от города[5].

Грузинские силы контролировали стратегические высоты вокруг Цхинвала, ведя обстрелы города, а осетинские отряды, базировавшиеся в блокированном Цхинвале, испытывали острую нехватку оружия и боеприпасов и действовали мелкими диверсионными группами. В середине марта председатель Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин совершил поездку на Кавказ, где 23 марта на границе Грузии и Северной Осетии встретился со своим грузинским коллегой Звиадом Гамсахурдия. В ходе встречи стороны подписали протокол об урегулировании ситуации в Южной Осетии[6], в ответ на что 26 марта в Цхинвали прошёл митинг под лозунгом "Позор Ельцину за сговор с грузинскими фашистами!"[7]. Предложенное в протоколе решение предусматривало введение на территорию Южной Осетии совместного контингента российских и грузинских добровольцов общей численностью около 400 человек, но данное соглашение вызвало широкие протесты различных политических сил России, в результате чего Верховный Совет РСФСР заблокировал проведение миротворческой операции[6]. 4 мая Совет народных депутатов Южной Осетии приняло решение об отмене Юго-Осетинской Советской Республики и возвращении её к статусу автономной области[8]. Спустя четыре месяца 1 сентября того же года сессия Совета народных депутатов Южной Осетии отменила решения собрания депутатов от 4 мая, провозгласив Республику Южная Осетия.

1992 год
19 января 1992 года в Южной Осетии прошёл референдум, в результате которого 98 % проголосовавших высказались за независимость и присоединение к России[9]. Грузинское население Южной Осетии не приняло участие в голосовании, однако своё участие на референдуме приняли московские и санкт-петербургские осетины, а также беженцы, находящиеся в Северной Осетии[9]. Несмотря на это части Национальной гвардии Грузии с тяжёлой техникой продолжали безуспешно осаждать Цхинвали и другие населённые пункты мятежного региона. 25 апреля территорию Южной Осетии покинул батальон особого назначения МВД России (ранее СССР), в результате чего Конфедерация горских народов Кавказа, поддержавшая осетин в их стремлении присоединиться к России, объявила вывод войск "очередным предательством интересов Юго-Осетии", в ответ на что глава Госкомнаца Грузии Александр Кавсадзе 28 апреля по тбилисскому ТВ возложил на конфедерацию всю ответственность за возможное обострение обстановки в Цхинвальском районе[10]. 12 мая грузинский штаб по урегулированию положения в Цхинвальском регионе направил в Южную Осетию контингент милиционеров численностью 250 человек, но осетинские отряды самообороны предприняли попытку взять их в плен и атаковали грузинские сёла Тамарашени и Эрегви[11]. В ходе контрудара грузинских формирований под контроль последнего перешло селение Приси близ Цхинвала[11].

Боевые действия, сошедшие на уровень одиночных огневых контактов и рейдов, были прекращены после подписания Дагомысских соглашений между Россией и Грузией. 14 июля 1992 в зону конфликта были введены миротворческие силы в составе трёх батальонов (российского, грузинского и осетинского)

Последствия

В 1989 году согласно переписи населения в Южной Осетии проживало 98 527 человека[12], из которых 66,61  % составляло осетинское население, а 29,44 % грузинское население[1]. В самом Цхинвали 74 % населения составлял осетины, а 16 % — грузины[1]. В ходе конфликта большая часть грузинского населения бежало во внутренние районы Грузии. Десятки тысяч осетин вынуждены были также покинуть свои дома и перебраться в Северную Осетию.

В ходе боевых действий потери убитыми и пропавшими без вести с осетинской стороны составили 1 тыс. человек, ещё свыше 2,5 тыс. были ранены[13].

Дагомысские соглашения предусматривали прекращение огня и создание органа для урегулирования конфликта — Смешанной контрольной комиссии (СКК), в которую вошли грузинская и юго-осетинская (в грузинских источниках называемая «Цхинвальской») стороны, Россия и, в качестве отдельной стороны, Северная Осетия. Несмотря на заявления президента Саакашвили предоставить Южной Осетии широкую автономию[14], в рамках СКК такие предложения грузинскими представителями на рассмотрение не выносились. На протяжении работы СКК Грузия назначала всё более радикальных противников уступок Южной Осетии своими представителями в комиссии, сводя её работу на нет. В марте 2008 Грузия вовсе прекратила своё участие в СКК[15]. Полностью работа комиссии была прекращена после вооруженного конфликта 2008 года.

Итог Утрата Грузией административного контроля над 60 % территории региона; Южная Осетия стала де-факто независимым, но непризнанным государством.