Бессмертная партия Часть 3 глава 16

В соавторстве с Валерием Сергеевым Орловским




         Размышления шахматной фигуры – 16
 
         Затишье… И опять раздумья… Какой в них смысл? Неужели ещё не ясен исход боя? Разве чёрный король не дрожит от страха? Разве он не преисполнен отчаянья за бездарно проигранное сражение?
         Впрочем,  есть ли в этом его вина? Чёрной армией руководили совсем другие короли.
         А он был всего-навсего пешкой…
 
 
         Глава 16. Главная подсказка профессора

         Из доклада старшего врача бригады № 30 на утренней конференции:
         «По адресу: ул. Согласия… была взята роженица 30 лет с трехлетним мальчиком. Женщина сразу заявила: «родственников и знакомых у меня нет, куда хотите, туда его и девайте!» Мать доставлена в родильное отделение, а мальчика в 3-ю детскую больницу. Думаем, что она и старшего из больницы не заберет и от младшего в роддоме откажется…»
 
         В Храброво Кирилла встречал сам Валерий Васильевич, свободный от дежурства и прочих обязанностей, связанных со служебной деятельностью. Отзывчивый приятель приехал на своей машине. Они заранее созвонились, и Ильин был рад, что ему не придётся связываться с алчными таксистами, да и сам  коллега буквально «горел» желанием помочь другу.
         Разбираться с воздушными и наземными службами по поводу случившегося в полёте происшествия Кирилл доверил Геннадию, оставив лётчику свои точные координаты. Простившись с экипажем лайнера, он понял, что обрёл сразу нескольких друзей: Матиаса, Германа, Хольду, Монику и самого русского пилота, Геннадия Скворцова, с которым они решили увидеться в самом ближайшем будущем.
         Главный шутник и собиратель баек службы «03» не сиял и не улыбался, как обычно, а расспрашивал Кирилла о поездке и её результатах осторожно и тактично. Почувствовав, что особой радости визит в Германию Кириллу не доставил, врач сразу переключил беседу на обсуждение последних событий городского и районного масштабов…
         Подходя к больнице, где лежала его дочь, Кирилл понял, насколько он устал за последние дни и часы. Начали сказываться последствия нервного переутомления, испытанного им в течение последних двух недель… Поднимаясь по ступенькам, он ощутил головокружение. Всё тело налилось свинцовой тяжестью. Остановился, отдышался. Да, тяжело. Но гораздо тяжелее становилось от печального факта, что он так и не смог помочь своему ребёнку. И что его ждёт впереди?.. Прочь, прочь, страшные мысли!
         Он открыл дверь и вошёл в палату. Его Леночка спала.
         Ильин тихо подошел к почивающей дочурке. Ему очень хотелось погладить её по голове, однако он сдержался.
         «Хорошо, что она отдыхает, – подумал Кирилл, глядя на разметанные по подушке светлые волосы своей девчушки и слушая её тихое посапывание. – А я пока придумаю, что ответить ей на главный вопрос: привёз ли я чудесное лекарство для её спасения»…
         Ильин решил подождать, пока дочь проснётся, присел на жёсткий стул, облокотился на прикроватную тумбочку, и… вскоре сам забылся во внезапно нагрянувшей дрёме…
 
         - Шах и мат, коллега, - промолвил профессор, ставя янтарного ферзя перед чёрным королем Кирилла, - партия закончена.
         - Быстро вы меня… - удивлённо проговорил Ильин, оценивая ситуацию на доске и находя её безнадёжной.
         - Кстати, знает ли уважаемый доктор, почему наша встреча происходит здесь, на Курише Нерунг (24)?
         - Нет... – Кирилл ещё находился под впечатлением партии и сокрушительного поражения.
         - Да потому что в Кёнигсберге сейчас свирепствует моровая язва! – мрачно произнес его собеседник. - Среди бесчисленного множества болезней, от которых когда-либо страдало человечество, это - та,  которая стала эталоном людского ужаса…
         - В Кёнигсберге?..
         - Да, сейчас 1709 год и самое страшное испытание для города в этом году - чума…Она всегда приходит внезапно… Моровое поветрие, «чёрная смерть», моровая язва — у неё множество имён… В Священном Писании она названа «всадником Апокалипсиса», «расплатой» за богохульство и другие тяжкие грехи. Место и причину возникновения сей напасти угадать невозможно. Она появляется снова и снова, через разные промежутки времени, подобно движению шахматного коня, который может шагать буквально «по головам» во все стороны и после нескольких ходов бить фигуры, ушедшие далеко вперед… - профессор с досадой швырнул изящную пешку на доску. - Мор опустошает города и целые местности, он поражает старых и малых, праведных и грешных, ни для кого не делая исключения. Всякий заболевший человек практически обречен, и всех, кто с ним общался, ожидает та же участь. От больных чума переходит к здоровым так же легко, как огонь охватывает вязанку сухого хвороста. Никакого верного лекарства против неё у нас нет, а предупреждение сводится лишь к правилу: «cito, longe, tarde» (25)– другими словами, следует бежать из зараженной местности как можно скорее, куда-нибудь подальше и подольше не возвращаться обратно.
         Единственной сколько-нибудь действенной мерой оказались вводимые  нами сорокадневные карантины: именно столько времени, согласно Евангелию, пребывал в пустыне Христос. После такой «выдержки» бродяг и беженцев можно допускать в город - они уже не будут нести заразы…
         Только я считаю, что всех этих действий для предотвращения распространения «духа чумы»все же недостаточно… «Чёрная смерть» каким-то образом ухитряется проникать через крепостные стены и все наши кордоны на городские улицы… - Профессор устало провел по своему морщинистому лицу широкой ладонью, так, словно прикрывал глаза внезапно почившему.
         - И что мы можем ей противопоставить? – продолжил он со вздохом. - Для обеззараживания помещений, где скончались больные, мы рекомендуем ставить блюдце с молоком, которое вбирает в себя отравленный воздух. К нарывам прикладываем пиявок, высушенных жаб и ящериц. Бубоны рассекаем ланцетом, а в открытые раны вкладываем свиное сало или прижигаем их раскаленным железом.
         На улицах рекомендуем жечь костры и жаровни: считается, что огонь и дым очищают зараженный воздух. Несмотря на все принятые меры, эпидемия очень быстро распространилась по всему Кёнигсбергу. К ней присоединились недостаток продовольствия, преступность и народное недовольство. В городе появилось много мародёров: они ездят по улицам и при отсутствии хозяев грабят их дома.  Кёнигсберг словно в осаде: еду не завозят, а та, что осталась, подорожала в десятки раз. Уйти из города теперь невозможно: стража никого не пропускает… Также приказано не впускать в порт ни одного торгового корабля. Власти запретили ярмарки и закрыли кабачки. На всех въездах в город выставили чумные кордоны, все ворота надёжно закрыты. Но это мало помогает: люди продолжают умирать...
         - Позвольте вас дополнить, уважаемый профессор, - прервал его горестный монолог Ильин, – в нашем веке считается абсолютно доказанным, что инфекция передается не только воздушно-капельным и контактным путем, но её также несут людям крысиные блохи. Так что важной частью профилактики эпидемии следует считать борьбу с грызунами и паразитами.
         - Твоё утверждение верно… - глухо сказал пожилой врач. - Я и сам об этом догадывался… Поэтому для отпугивания паразитов всегда пропитываю свой плащ камфарой…
         - Должен признаться, что мне никогда ещё не приходилось видеть больных чумой: у нас её не было вот уже несколько столетий… - оживился Кирилл.
         - Это отвратительное зрелище,… - прохрипел собеседник. – К тому же весьма опасное, но люди ждут от нас помощи. Как говорил великий Гиппократ: «Среди искусств есть некоторые, которые тягостны для их обладателей, но очень полезны для пользователей. Врач видит ужасные зрелища, прикасается к омерзительным вещам и из чужих несчастий пожинает для себя огорчения». Это следует понимать так, что случайный человек никогда не станет хорошим доктором…
         - Вы, как всегда правы, профессор, - откликнулся Кирилл.
         - Врачи нашего города показали пример выполнения своего долга: они утешают и, по мере своих возможностей, лечат умирающих горожан. К сожалению, нас уже остались единицы… А вот ты готов к подобному испытанию? – старик строго и внимательно посмотрел на Ильина.
         - Конечно, ведь я такой же врач, как и вы, - ответил Кирилл.
         - Похвально. Впрочем, иного ответа я и не ожидал. Тогда нам пора… - профессор поднялся. - Здесь неподалеку есть подземный ход, который приведёт нас в город. Поспешим…
 
          …И вот они уже выбираются из узкого темного лаза в какой-то подвал и отряхивают свои одежды.
         Удушливый смрад разлагающихся мертвецов проникает из высоких домов на узкие улицы Альтштадта, заваленные грязными матрацами, мусором, лохмотьями и прочими гниющими нечистотами. Среди всего этого в большом количестве снуют огромные крысы...
         Удивленно озираясь, Кирилл шагал за торопящимся профессором. После очередного поворота, возле распахнутых настежь дверей дома они увидели странных людей, одетых в просмоленные рубища и остроконечные колпаки с прорезями для глаз. Один незнакомец держал в руках огромные клещи, а двое других длинными крюками молча волочили по мостовой почерневший труп к телеге, доверху заполненной мертвыми телами. Человеческие руки и ноги безжизненно свисали с нее до самой земли. Это была жуткая картина…
         - Кто эти люди, так похожие на палачей?– спросил Кирилл.
         - Это  мортусы, - ответил старик, закрывая рот и нос платком. - В их обязанности входит уборка трупов с улиц и из чумных домов. Их назначают из числа тех, кто выжил, переболев чумой, а также из арестантов, осужденных за тяжкие преступления. Им обещают помилование, только до него, как правило, никто не доживает… Ещё месяц назад мортусов было втрое больше. К сожалению, большинство их либо умерло, либо разбежалось. К тому же эти обречённые тащат из жилищ горожан все, что видят. И такой грабёж сходит им с рук… Чтобы по несколько раз не возвращаться в дом, где выявлены больные, – добавил старик, – они часто бросают в повозку к мертвым еще живых людей…
         От этих слов Кирилла передёрнуло.
         - А зараженные дома, - продолжал профессор, - мортусам предписано помечать особым знаком, а затем сжигать со всем находящимся в них имуществом и скотом. Умерших они сваливают в чумных ямах. Гробов уже давно не делают, потому что смертность достигла почти тысячи человек в неделю. Боюсь, что скоро просто некому будет хоронить трупы...
         Вскоре два врача оказались у резиденции профессора.
         - Многие отчаявшиеся больные сами приходили или приползали к моему дому, где вскоре умирали вот под этими окнами, - рассказывал хозяин, отпирая свое жилище. - Мне с трудом удалось оттащить десяток изъеденных псами тел, которые лежали у моих дверей и распространяли заразу. Из-за этого я несколько дней не имел возможности оказывать помощь нуждающимся. Пришлось просить стражу проследить, чтобы никто больше не бросал умирающих возле моего дома.
         Они вошли внутрь помещения и зажги масляную лампу.
         - …Поэтому сейчас мы облачимся в костюмы чумных докторов, и пойдём пользовать страждущих… - подытожил профессор.  – Вот твой плащ, штаны, перчатки и маска…
         - А почему у маски такой причудливый клюв? - поинтересовался Кирилл. - Она от этого ужасно похожа на птичью голову…
         - Раньше бытовало мнение, что чуму распространяют птицы, - пояснил старый врач, - и, наряжаясь подобным образом, лекарь надеялся отпугнуть от себя заразу. Теперь мы знаем много больше наших предшественников, но такой клюв оказался очень удобен для того, чтобы в него закладывать ароматические травы и снадобья, убивающие «дух чумы».
         - Что это за травяной сбор? – Ильина действительно очень заинтересовало всё происходящее.
         - Это смесь уксуса и камфары с мелко изрубленными частями некоторых растений — шалфея, мяты, руты, чеснока, корицы и гвоздики. Такой состав хорошо действует при всех «прилипчивых» болезнях. Им моют руки и лицо, окуривают помещения, наливая на раскаленный камень или железо, обрабатывают бельё и платье.
         – Понятно. А теперь объясните мне, пожалуйста, назначение вот этих вещей?.. – спросил Ильин, подпоясывая свой длинный плащ кожаным пояском и указывая на разложенные перед ним незнакомые предметы.
         - Вот эта небольшая шкатулочка называется «поммандер», ее следует надеть на шею: своим сильным запахом она отпугивает болезнь. Связку чеснока прикрепите к поясу, и не забывайте его постоянно жевать. Широкополая шляпа – это знак нашего врачебного сословия, а для каких целей служит ланцет, надеюсь вам объяснять не нужно? Им мы будем вскрывать чумные бубоны.
         - А зачем мне заостренная трость? – вновь спросил Ильин.
         - Для обследования мертвецов, не прикасаясь к ним. Кроме того, она может стать очень полезной при нападении на нас грабителей или разъяренных больных. А такое, к сожалению, случается…
         Вот они вышли на грязную безлюдную улицу. Кругом царила зловещая тишина, только их шаги гулким эхом отдавались где-то под самыми крышами высоких каменных домов. Вокруг было сыро, зябко, мрачно…Казалось, что даже солнце в этот день встало не с той ноги…
         - Коль прежде ты не сталкивался с такими пациентами, то нелишне будет коротко ввести тебя в курс дела… - продолжал свои наставления профессор. – Обычно чума начинается с сильного жара, потрясающего озноба, мышечных и головных болей, - глухо рокотал профессор через свой «клюв». - Крупные узлы, особенно паховые и подмышечные, распухают, становятся твердыми на ощупь, их окружает отёк, а внутри они заполняются гноем. Такие бубоны могут достигать размеров яйца или даже яблока. Сопровождается все это адской болью... Потом образуются язвы с желтоватым дном, склонные к увеличению в размерах…
         Возникает рвота (нередко кровавая) и мучительная жажда. Уже с первых часов заболевания несчастные беспокойны, порываются бежать… отсюда и поговорка: «бежит, как очумелый», у них появляются галлюцинации и бред. Речь становится невнятной, а походка шаткой. На лице выражение страдания или ужаса - «маска чумы». В более тяжёлых случаях на коже возможна кровавая сыпь. Очень характерными признаками заболевания являются «меловой язык» - утолщение и появление на нем густого белого налёта. Но и это еще не самое худшее. У некоторых больных чума быстро достигает легких, где тоже вызывает нагноение. У человека начинается сильнейший кашель, а отделяющаяся мокрота вскоре окрашивается кровью…
         Наконец, профессор остановился возле дома, на дверях которого белой краской был нарисован жирный крест.
         - Нам сюда… - сказал он Кириллу.
         На пороге лежало несколько трупов. Их вид был ужасен: одни почернели, как уголь и раздулись, другие - тоже распухли, но были синего или даже фиолетового цвета, все в кровоподтеках и язвах…Врачи вошли внутрь. Даже через маски, наполненные ароматическими веществами, в нос Андрея ударил тошнотворный гнилостный запах.
         На полу в полумраке лежали люди. Некоторые уже никак не отреагировали на вошедших, но несколько человек смогли повернуть голову на свет, ударивший через входную дверь. Со всех сторон послышались стоны и возгласы: «Помогите!», а одна нестарая женщина, видимо в бреду, все повторяла: «Спасите мою дочь!»…
         - Где она? – попытался выяснить Ильин.
         - Там… - рука женщины хаотично взметнулась вверх, и тут же безжизненно упала на худую грудь.
         В самом углу комнаты на груде тряпья лежала прелестная белокурая девочка.
         - Как тебя зовут? – спросил у нее Кирилл.
         - Хелен… - простонала девчушка, у которой, судя по нездоровому румянцу, была очень высокая температура.
         «Так зовут и мою дочь»… - подумал Ильин. – Профессор, подойдите сюда, мы должны помочь этому ребенку…
         Из-за его спины возник старый доктор.
         - Бедное дитя… - произнес он, - но только таких несчастных в городе – сотни…
         - На её теле ещё нет язв, значит, она не так давно больна… На беду, у меня сейчас нет ничего из привычных мне медикаментов, никаких антибиотиков… Может, у вас всё-таки есть какое-нибудь средство?.. – Кирилл с надеждой взглянул через стекла своих очков на старшего коллегу. Он впервые так остро чувствовал свою полную беспомощность… - Мы же с вами врачи, а не мортусы! – в отчаянии воскликнул он.
         - Правильные слова… - помолчав, ответил профессор и достал из притороченной к поясу сумочки склянку с тёмной жидкостью. – Вот мой эликсир жизни… Тут осталось совсем немного… я берёг его для своей жены Лизхен…
         - Но оно может понадобиться скорее вам, чем супруге… - возразил Ильин.
         - Нет, нам с вами оно не поможет, - произнес профессор. - У него раздельное действие.
         - Это как же? – не понял Кирилл.
         - По признаку пола, коллега: матрица, заряженная при рождении мальчика, действует только на мужчин… и - наоборот. А данный эликсир – для женщин… Пусть же он исцелит юную Хелен…
         - Да, пусть наша Хелен живет! – повторил Кирилл…
         И проснулся…
 
         Он не сразу сообразил, где сон, а где явь, перед глазами ещё мелькали чёрные мертвецы, а нос ощущал мерзкий запах… впрочем, сон уже ушёл прочь.
         Рука Кирилла непроизвольно коснулась заветной фляги… «Спасибо, профессор», - неслышно шепнули его губы. Мозг сразу «вычленил» ключевую фразу доктора Рауха: «…у женщины родилось прелестное дитя, дочурка».
         По всему телу разнеслась волна радости. Значит, эликсир должен действовать!
         Это ли не счастье?
         - Папа, ты приехал? – слабый детский голос вернул его к действительности.
         - Да, солнышко моё! – он пододвинулся к девочке. – Да, моя радость!
         - И привёз лекарство?
         - Конечно, Леночка! Как и обещал!.. Сейчас я его тебе приготовлю… - он стал лихорадочно шарить по тумбочке, нашёл стаканчик, открыл бутылку минеральной воды. – Ты выпьешь и будешь здоровой…
         - А оно горькое?
         - Да, доченька! – слёзы брызнули из глаз Кирилла. Он стиснул маленькое тельце ребёнка и расцеловал Леночкино лицо. – Да, милая! - он с трудом сдерживал рвущиеся изнутри рыдания. – Оно чертовски горькое и противное! Оно такое мерзкое на вкус, что ты даже не представляешь!
         Леночка звонко рассмеялась, и Кирилл захохотал вместе с ней.
         - Но оно спасёт тебя, - сказал он уже спокойнее, добавляя бесценный состав в стакан с водой.
         Упавшие капельки жизни окрасили прозрачную жидкость в золотистые тона.
         - Красиво, - восхищённо промолвила Леночка.
         - Выпей это, девочка. Не бойся, оно не горькое.
         - А понюхать сначала можно?
         - Конечно, можно... Ну, и как?
         - Пахнет мёдом…и ещё чем-то вкусным…
         - Пей, дочка…пей…


24 – Куршская коса
25 – быстро, далеко, надолго (лат.)