Бродяги

        Бродяги – что это такое? В царской России их называли босяками, нищими, странниками, кликушами, юродивыми, одним словом , это были все те, кто попрошайничали. В наше время их называют бомжами. Судьбы у них разные, трагичные, приведшие их на дно жизни, подчас удивительные, даже кажущиеся неправдоподобными, но всех их (рискну предположить) объединяет кое-что общее, а именно: все они не работают, пьют и не имеют крыши над головой. Не знаю, как вам, дорогой читатель, но мне довелось столкнуться с двумя бродягами, жизнь которых пересеклась с моей. Попробую вам поведать об этом.
        В ту пору, о чём пойдёт рассказ, мне было двадцать пять лет. Я молод, в меру красив, беспечен, полон интереса к жизни, не раз влюблялся, любил шумные компании, одним словом, жизнь била ключом. Однажды друзья пригласили меня на чей-то день рождения. Я с радостью согласился. Вот тут-то я и познакомился с ней. Звали её Эмма. Я сразу в неё влюбился. Ещё бы не влюбиться. Высокая, стройная, с роскошными чёрными волосами, а главное её глаза: ярко синие, с длинными, густыми,  чёрными ресницами. Когда она открывала глаза, это был всполох небесной синевы. Я потерял голову. Она это поняла, посматривала на меня и смеялась. Во время танцев мы договорились, что я пойду её провожать. Как я узнал позже, она к этому времени была свободна и поэтому согласилась на моё предложение проводить её. Так начался мой роман.
  Встречались у меня, я был холостяк, имел прекрасную квартиру, в деньгах затруднений не испытывал,так как работал адвокатом.  И мы всецело отдались своему неожиданно свалившемуся счастью. Ей незадолго до нашего знакомства исполнилось тридцать пять лет. Была она необыкновенна во всём: и в любви, и в    рассуждениях, и в характере. По натуре - явная авантюристка, любительница экстрима, приключений. С ней было интересно, весело, непредсказуемо и безумно сладостно. Каждая наша встреча – это незабываемое чудо. Я предложил ей переехать ко мне, она согласилась. Так мы стали жить вместе. Она работала экспертом по антиквариату. Хозяин магазина не заставлял её ежедневно приходить на работу, а вызывал, когда это требовалось, поэтому она могла находиться дома и заниматься либо собою, либо домашними делами. Я в основном был занят в первой половине дня, но иногда, когда судебный процесс затягивался, я приходил после шести часов. Вечера мы проводили либо дома, либо в театре, либо в ресторане, либо ходили в парк. Она очень любила качели, когда мы с ней раскачивались и высоко подлетали, она закидывала голову назад, волосы развевались по ветру, её звонкий смех звенел, как колокольчик, это было что-то невероятное, сказочное, словно волшебница спускалась с неба. Я любовался ею. После этих прогулок возвращались домой возбуждённые, бросались друг другу в объятья, и я, как безумный, целовал её чарующие очи, а в промежутках между ними шептал: "Любимая, дорогая, родная, мое сокровище, моя богиня!" Она смеялась и всё повторяла: «Ах, мой милый мальчик, милый мальчик.!» Я без конца говорил ей о своей любви, но ни разу не слышал этих слов от неё. Как-то я спросил её: «Скажи, ты любишь меня?» Она улыбнулась, поцеловала меня в щёку и сказала: «Мой милый мальчик, зачем мне это, ты приятный, с тобою хорошо, но я тебя не люблю, ты это и сам понимаешь.»
 Да, я и сам это понимал, мне было больно от сознания, что она меня не любит. Но я не мог расстаться с нею, она для меня – весь смысл моей жизни.  Она милостиво позволяла себя любить, снисходительно относилась к моим безумным ласкам, к поклонению ей.
  Иногда мне казалось, что она ждёт от меня чего-то большего, чем моя любовь. Может быть, она хочет , чтобы я сделал ей предложение, обычно женщины хотят иметь семью, своё гнездо, и я решился с ней поговорить на эту тему. Я рад был бы, если бы она стала моей женой.
    - Эмма,- начал я,- единственная любимая моя, я прошу руки твоей, я всё сделаю, чтобы ты полюбила меня, вот увидишь. Я добьюсь твоей любви. Умоляю, соглашайся!»
   Наступило молчание. Потом она встала с постели, подошла к трюмо, достала пачку сигарет и закурила. Я тоже поднялся, подошел к ней, обнял за плечи, но она отстранилась, прошла в другую комнату и села на диван. Я последовал за ней и сел рядом. Молчание продолжалось. Я посмотрел на неё и увидел, что она смотрела как бы отрешенно, куда-то в даль, как бы сквозь меня.
    -Что случилось, любимая, я тебя чем-то не устраиваю, скажи мне.
   - Видишь ли, милый мой мальчик, у нас с тобой нет будущего. Мы слишком разные, и хотя нам вместе хорошо, но наши миры никогда не соединятся. Потому, что наши души сотканы из разного материала. Я авантюристка по натуре, мне нужны приключения, экстрим, а ты домашний, добрый, правильный, из тебя выйдет прекрасный муж, заботливый отец. А мне это ничего не надо, детей я не люблю и не хочу, замуж тоже не собираюсь. Я хочу встретить мужчину моей мечты: страстного, сильного духом, авантюриста по натуре, одним словом орла, повелителя, которому я захочу подчиниться. А ты не мужчина, ты мальчик, я охотница, мне надо постоянно завоевывать любимого, только тогда я смогу быть в постоянном чувстве желания, одерживать победу и вызывать его любовь ко мне. Я пока такого не встретила. А потерять потеряла.
     - Так расскажи мне о нём, когда и кого ты уже успела потерять.
   - Ты знаешь, я уже тридцатипятилетняя женщина, а ведь когда-то я была юной девушкой. Жила с папой и мамой, еще с братом, он был старше. Все любили меня, баловали, ни в чём не отказывали, еще бы , такая красавица дочка. Вот я и выросла изрядной эгоисткой. Всегда только, как я хочу. Мальчишки в классе все поголовно влюблялись в меня, но я на них ноль внимания, фунт презрения, никто не нравился, все были для меня тюфяками. В двадцать лет я познакомилась с лётчиком-испытателем, ему было тридцать. Влюбилась в него без памяти, он тоже. Мы поженились, как положено. У него была квартира, и мы жили от родителей отдельно. Я продолжила учёбу, через два года закончила институт, но работать не захотела, мне нравилось быть дома, хозяйничать, чувствовать женой любимого мужа, ждать его возвращения из полета, хотя это было нелегко, так как тревога за его жизнь не оставляла меня ни на минуту. Он испытывал новые самолёты. Но сколько было радости, когда он возвращался  домой, это невозможно описать. Я бросалась ему на шею, потом прыгала до потолка, целовала лицо, руки, снова висела на шее, пока он осторожно не ставил меня на пол и говорил, что надо переодеться, тогда я его отпускала. Он был сильный духом, смелый, добрый, а главное, безумно влюблён в меня. Это наше истинное, казалось, нескончаемое счастье будет длиться до бесконечности. Детей мы оба не хотели, мы жаждали жить друг для друга и для любви. Наше счастье продолжалось семь лет. На восьмой год оно закончилось.
  В тот день мне не хотелось его отпускать на работу. Накануне видела сон, что у меня с руки упало кольцо, и я не могла его найти. Этот сон не давал мне покоя. Я не стала рассказывать его мужу, боясь вселить в него тревогу. А потом пожалела, что не рассказала, возможно, он бы не полетел, тем более, что это был не его полёт, а другого лётчика, который внезапно заболел. В этот страшный день я крепче и дольше обычного прижималась к нему, как будто чувствуя, что в последний раз. Так оно и вышло. День казался длинным. Никак не было сводки о полёте. Я ничего не могла делать, ходила из угла в угол, пыталась что-то смотреть по телевизору, но всё было бесполезно. В 14 часов ко мне позвонили в дверь, я открыла, это был его начальник полёта. Я всё поняла и потеряла сознание. После похорон меня положили в больницу, где я пролежала месяц. Оставлять одну меня было нельзя, я часто стала терять сознание, и ко мне перешла жить бабашка. С того времени прошло три года.
   - Значит, ты теперь ищешь мужчину, похожего на мужа? – спросил я её.
   - Такого я не найду, но сильного ищу.
   - Трудная у тебя, Эмма, задача.
   - Не иронизируй, а то я рассержусь.
  - Ну, прости меня, я не хотел тебя обидеть.
 Вдруг она сказала: "Налей-ка коньячку. Что-то мне не хорошо, тяжко на душе".
  - Знаешь что, - предложил я,- пойдём в парк, да покачаемся на качелях, думаю, тебе станет легче. - Она согласилась, и мы поехали в парк.
   После этой исповеди Эмма как-то сникла, стала вялой, не придумывала никаких сюрпризов, иногда не выходила меня встречать, когда я возвращался с работы. Обычно я чем-нибудь удивлял её: то возьму билеты на какой-нибудь концерт приезжей дивы, то приглашу в ресторан самый престижный, то куплю дорогую смешную безделушку, она всегда радовалась моему приходу или смеялась над какой-нибудь безделицей. И нам было хорошо. Это нас возбуждало, и начинались  любовные игры. Так продолжалась наша жизнь шесть месяцев. Я решил сделать ей новый подарок, надеясь её обрадовать и вернуть к прежнему состоянию наших отношений.
   Она по гороскопу лев, а магический камень этого знака сердолик. Я обошел почти все ювелирные магазины, ни в одном из них никакого украшения с этим камнем не было. Как оказалось, хотя этот камень полудрагоценный, но он очень редкий. Наконец, я нашел ювелира, который обещал мне достать украшения из сердолика. Я купил ей ожерелье, перстень и серьги, украшения были изумительной работы, сердолик в золотой оправе излучал необыкновенный свет. Это вызывало восхищение. Я надеялся на такую же реакцию. Войдя в квартиру, я почувствовал что-то не так, какое-то странное чувство овладело мною. Я прошел в гостиную, тишина, позвал Эмму, тишина, прошел в спальню – никого. Сердце моё замерло. Тут я увидел на постели конверт, распечатал и стал читать. 
           Милый мой мальчик, прости меня за все огорчения, которые я
           тебе причинила. Оставаться с тобою я больше не могу, мне стало
           не интересно играть в любовь. Я уезжаю на поиски своей любви,
           своего Мужчины, своего Повелителя. Не переживай сильно, ты
           обязательно встретишь большую любовь и будешь счастлив, ты
           милый, хороший, но я тебя не люблю, а лицемерить не хочу.
                ПРОЩАЙ, милый мальчик!  ЭММА.
   Я был потрясён, сражен наповал, тупо уставился на купленный для нее подарок,
 потом достал из серванта водку, напился и отключился совсем. Сколько я проспал, не знаю. Когда я проснулся, наступил следующий день. Часы показывали полдень. Зазвонил телефон. Звонили с работы, оказывается, я проспал своё дежурство. Пришлось извиниться и сказать, что заболел и приду только завтра. С этого времени Эмму я больше не видел и ничего о ней не слышал.
  Боль моя постепенно улеглась, и жизнь потекла по-прежнему руслу. Я пришел к выводу, что такие женщины, как Эмма, не для меня, они напоминают кошек, которые гуляют сами по себе, их девиз – «куда хочу, туда иду, что хочу, то и делаю.» Ну да, Бог с ней, зла я ей не желал.
      Прошло пятнадцать лет. Я - преуспевающий  адвокат, женат, двое детей, жена удивительный человек: добрая, умная, внимательная, любящая, а главное – любимая мною. Что мне еще надо. Я просто счастливый человек. Правда, Эмму  иногда вспоминаю, но, сравнимая с моей женой,  прихожу к мысли – хорошо, что мы тогда с ней расстались, жизнь наша счастливо не сложилась бы.
      Поскольку я работал в адвокатуре, часто бывал в судах, сталкивался с разными судьбами людей, иногда очень интересными, я стал писать рассказы, очерки, занялся литературой, даже издал несколько своих произведений. Иногда посещал дешевые пивнушки или забегаловки, в поисках интересных персонажей, там можно было встретить необыкновенных личностей, да таких, хоть картину пиши. Они обычно просили на выпивку, а за это рассказывали свою историю жизни.
   Я давно не заглядывал в забегаловки, а тут решил зайти и посмотреть, нет ли чего нового. Взял кружку пива, осмотрелся и сел за столик. Ничего интересного не было. Я хотел уже уходить, но тут неожиданно ко мне откуда-то сбоку подошла женщина странного вида: в широком, длинном не то платье, не то лёгком пальто, в широкополой шляпе серо-коричневого цвета, надвинутой низко почти на глаза, на грязных руках  перчатки с наполовину оторванными пальцами – и попросила сигарет.
 Я протянул ей пачку, она взяла несколько штук, я предложил ей пиво. Но она отказалась, что-то пробормотала и ушла, махнув рукой, давая понять, что  ей некогда. Через несколько минут, пока я допивал пиво, она вернулась и подошла ко мне, сказав:
- Э, мужик, ты обещал пиво, я пришла, давай, угощай.
  Я взял три кружки, две поставил ей и одну себе, надеясь, что сумею разговорить ее. Так оно и вышло.
   Она отпила половину кружки, подняла голову, посмотрела на меня, и я обмер. Боже мой! Я увидел тот же всполох синих глаз, только они теперь были тёмными и запорошенными пеплом, ресницы, когда-то густые, стали редкими и серыми, а от роскошных чёрных волос остались одни только космы неопределённого цвета. Да, это была Эмма. Та самая Эмма, которую я безумно любил. Мною овладел страх, что она меня узнает. Я затрепетал, сердце учащенно забилось, я боялся смотреть на нее, мне хотелось, чтобы она скорее выпила пиво и ушла. Но она даже не обращала на меня никакого внимания и продолжала поглощать пиво. Я, наконец, успокоился и решился задать ей вопросы. Вдруг раздался мужской голос: «Эй, Нюрка, поди сюда!
   Я понял, что это звали Эмму, так как она быстро вскочила и вышла на улицу. Вскоре она вернулась и продолжала пить пиво. Значит, её зовут Нюркой. И я начал:
  - Это что, друг твой?
  - Нет, попутчик.
 - Ты давно в этом городе?
 -Да нет, недели две,
 -А раньше где были?
 - На юге, в Молдавии, Бессарабии, В Крыму, у моря. Там тепло, легче прожить, а здесь мы бываем летом, и то недолго, навестим родные места и обратно на юг.
  _ А ты из каких мест?
  - Да здешняя я, жила тут лет пятнадцать назад. Мать умерла, брат уехал в другой город, вот мне и нечего здесь делать.
  _ А чем занималась?
  А ты чего такой любопытный, может, писатель какой. Хочешь обо мне написать, так давай еще пива, может, и расскажу что.
   Я заказал еще несколько кружек пива и приготовился слушать её исповедь, чувствуя, что услышу что-то необыкновенное.
   Закончив пить начатую кружку пива, она продолжила свою историю.
  - Ты не смотри, что я сейчас такая, когда-то была образованной, да всё исчезло, испарилось, забылось, да что об этом говорить, и любил меня когда-то милый мальчик, только этого мне было мало. Я хотела встретить мачо, большую любовь, настоящего мужчину, который бы меня укротил, стал моим повелителем.
   - И что, встретила? – спросил я с волнением, глядя на неё.
  - Встретила, встретила, - произнесла она с какой-то горечью в голосе и опорожнила быстро целую кружку пива. Отдышавшись, продолжала.
  - Красив был дьявол, высокий, черные кудри, жгучие глаза так и пронзали сердце страстью, хотелось броситься в его объятья и умереть там.
  - Где же вы познакомились?
 - В ресторане. Он сразу обратил на меня внимание, пригласил танцевать, предложил пересесть к нему за столик, а потом мы пошли к нему. Жил он в шикарной квартире, как я потом узнала, квартира была съёмная. Я стала жить с ним. Это был безумный роман. Я его любила без памяти. Готова была жизнь за него отдать. Мне казалось, что и он меня также любит сильно, но это была всего лишь его страсть. Я замечала, что он чем-то бывает озабочен и ждёт какого-то известия, но я не придавала этому значения. Но однажды он мне сказал: «Поедешь со мною в Турцию? Меня пригласил мой друг погостить у него, побывать в Стамбуле, на море.» Я с радостью согласилась. И через месяц нашего знакомства мы уехали в Турцию. Поселились мы у его друга турка, очень обходительного, дом богатый, прислуга. Всё складывалось великолепно. Однажды мой повелитель сказал, что едет в командировку на неделю. Я осталась жить у друга. Но прошла неделя, моего мачо нет, другая неделя прошла, началась третья, Его друг предложил мне пожить в отеле и ждать там. Меня перевезли в красивый богатый отель. Потом я узнала, что это был не отель, а бордель, куда меня продал мой мачо. Паспорта не было, денег тоже, и я стала обслуживать мужиков. Если бы кто знал, какой это ужас, какие они извращенцы, мне хотелось покончить с собой, но я всё выдержала, надеясь вернуться на родину. Прожила я в этом аду десять лет, постарела, бордель пополнялся молодыми, и меня выбросили оттуда за ненужностью. Хорошо, что отдали паспорт, дали деньги на дорогу и помогли переехать через границу. Так я вернулась домой.
   Она зарыдала. Я не знал, что мне делать, но она пришла в себя, выпила пива, попросила водки. Я заказал ей стакан, она отпила половину и успокоилась.
  - Что же было дальше? – спросил я.
  - А дальше, я познакомилась с такими же бездомными бедолагами, и мы стали приспосабливаться жить: кто собирал бутылки, кто подрабатывал в садах, кто попрошайничал, так и существовали. Среди нас жил один старик, уже больной, но желавший поехать в свои края, туда же, где жила когда-то и я. Вот мы с ним и стали подкапливать деньги, чтобы сюда вернуться летом. Да ты видел его, это он меня окликнул. Хочешь, познакомлю тебя с ним, он много интересного расскажет, только купи ему хороших сигарет, ни пиво, ни вино он не пьёт, а вот курит много.
   Я обрадовался и согласился на ее предложение, надеясь услышать нечто не ординарное.
 Она допила остатки водки, мы встали и вышли на улицу, подошли к скамейке, где сидел старик и сели рядом. На вид ему можно было дать лет семьдесят, хотя на самом деле было шестьдесят пять, как я узнал позже. Он, видно, только что рылся в мусорном ведре, нашел окурок и собирался его закурить, но тут подоспели мы, и я протянул ему пачку сигарет. В ответ он кивнул головой в знак благодарности, затем затянулся и откинулся на спинку скамейки. Воцарилось молчание. Эмма-Нюрка начинала дремать, но потом вдруг вскочила и сказала, глядя на меня:
  - Знаешь, мужик, мы придём сюда завтра, а сейчас дай нам денег, мы купим еды и пойдём к себе отдыхать.
  - А где вы живёте?
  - Да там, в гараже, а ты не ходи за нами.
  Мне ничего не оставалось, как дать им денег, что я и сделал, и удалиться, надеясь на встречу завтра.
   Пришел я на следующий день после обеда, до обеда у меня было дежурство в консультации.  Предполагая, что, раз я им дал денег, то утром они не придут, пища есть, ходить незачем. Так оно и вышло. Появились они  около четырёх дня, заспанные, взлохмаченные, неумытые. Поздоровались, и женщина потребовала себе пива, а спутнику еды и сигареты. Сидя за столиком, я стал присматриваться к старику. Лицо его когда-то было красивым. Высокий лоб, прямой нос, губы под усами и бородой разглядеть не мог, но видно, что рот небольшой. В целом облик напоминал интеллигентного, образованного человека, правда, худоба его имела болезненный  вид. Вероятно, он болел чем-то серьёзным. Взгляд его, обращенный на меня, выражал ум и спокойствие, в то же время, казалось, он спрашивал, а что я хочу от него. Я прервал молчание и спросил:
 - Вы давно здесь?
  - Нет, недавно.
  -  А что вас сюда привело?
 - О, это долгая история.
  - Вы не хотите мне рассказать? Иногда бывает полезно поделиться с незнакомым человеком своими воспоминаниями, как говорят, облегчить душу..
  - Да, пожалуй, только здесь не та обстановка, которая располагает трезвого человека к исповеди. Давайте, пойдём куда-нибудь в сад, в укромный уголок и там поговорим.
  Женщина с нами не пошла, она встретила какого-то знакомого и ушла с ним. А мы пошли в парк, нашли подходящее место и расположились к беседе. Рассказ получился длинным, так как и жизнь была большая. Начал он с того, что представился мне:
  - Моё имя Марк, родился и жил в этом городе. После окончания университета работал в банке в кредитном отделе. Отец – ювелир, мать- врач. Как видите, семья наша достойна уважения. Жизнь в молодости вёл, так сказать, светскую, любил театры, рестораны, весёлые компании, женщин менял, как перчатки, но по-настоящему ни одну не любил. Так я прожил до тридцати трёх лет. Как-то я встретил приятеля, с которым учился в одном классе, и тот позвал меня на выпускной вечер в нашей школе. Я с радостью согласился, и мы пошли на этот бал.
  Как принято, мальчики в черных костюмах, в белых рубашках с галстуками, а девочки в бальных платьях. Молодо, красиво, весело. Объявили первый вальс, и кавалеры стали приглашать дам. Я долго присматривался, кого бы пригласить, и вдруг увидел прекрасную фею. Она вся светилась каким-то волшебством, в лёгком  воздушном, голубом платье, с распущенными золотистыми локонами, на голове маленькая диадема, представлялась мне не то принцессой, не то феей. Я мысленно назвал её Лорелеей. Я поспешил пригласить её, она согласилась, и мы окунулись в мир музыки и ритма. Я танцевал с ней весь вечер, не отпуская от себя ни на минуту. Потом все учителя и выпускники пошли на прогулку к реке. Была изумительная ночь, словно мы оказались в сказке. Я проводил её до дому, договорившись о дальнейших встречах. Она собиралась поступать в университет на филологию, так как любила литературу, особенно стихи. Я тоже их любил, и мы, прогуливаясь, читали стихи разных поэтов. Встречи наши были интересными, насыщенными литературой, искусством, классической музыкой, разговорами о живописи. Мы посещали театры, филармонию. Слушали оперы, смотрели балеты, в общем, не скучали. Чем больше я с ней общался, тем больше проникался к ней любовью. Понял, что эта та девушка, с которой хотел бы строить свою жизнь. Я любил её страстно, нежно, бережно. Она тоже полюбила меня, но никогда не позволяла по отношению к ней ничего лишнего, мне дозволено было только поцеловать её ручки, так её воспитали родители. Она для меня была, как небесная звезда, которую достать нелегко. Родители Маргариты, так звали её, не запрещали нам видится, так как убедились, что я не причиню ей никакого зла. Я сделал ей предложение, она согласилась при условии, что и её, и мои родители одобрят наш брак. Мать и отец моей Лорелеи были не против. Но вот с моими родителями вышло иное. Они, узнав, что она немка, категорически запретили мне на ней жениться, мотивируя тем, что в войну фашисты расстреляли моего деда и бабушку.
  Все мои доводы, что Маргарита и её родители здесь не при чем, не помогли. Моя мать заявила, что только через её труп. Что делать? Я сказал Рите. Мы решили пожениться без согласия моих родителей. Свадьба состоялась скромная. Я снял квартиру, и мы стали жить вместе,  медовый месяц у нас был прекрасный, провели его в Италии на Средиземноморье. Это была настоящая волшебная сказка. Домой вернулись самыми счастливыми людьми. Но счастье наше было не долгим. Спустя неделю после возвращения, придя с работы, я, как обычно, ожидая увидеть сияющее лицо Лорелеи, никого не увидел, на мой зов никто не откликнулся, зато на столе лежала короткая записка: « Я ухожу от тебя навсегда. Не ищи!  Маргарита.»
     Я бросился звонить ее матери. Телефон не отвечал. Пошел к ним, никто не открыл дверь. Вышла соседка и сказала, что они уехали. Пошел к своим родителям, надеясь узнать что-нибудь от них, но они встретили меня настороженно, заявив, что ничего не знают. Что было делать? К кому идти с вопросом? Наконец, я позвонил Генриху, кузену Риты. Трубку взяла его мать и сказала, что Рита с родителями и братом уехали в Германию и когда вернутся, она не знает. Когда я спросил о причине их отъезда, она сказала, чтобы я спросил у своей матери, и повесила трубку.
   Старик обхватил руками лицо и зарыдал. Я не стал его прерывать, а подождал, когда он успокоится. После недолгого молчания он сказал:
  - Простите, не сдержался.
  Тут подошла Нюрка-Эмма, и они ушли.
  На следующий день я увидел только женщину, старика с ней не было. На вопрос, где он, она ответила, что он заболел и лежит, не вставая. Я предложил помощь – положить его в больницу, но она отвергла моё предложение, а от денег не отказалась, сказав, что надо  на лекарства и продукты. Увидел я его только через неделю, совсем исхудавшим, сгорбленным, осунувшимся и явно серьёзно больным.
   Мы сели на прежнюю скамейку, и он продолжил свой печальный рассказ. Я понял, что ему хочется выговориться кому-то, ведь незнакомому человеку всегда бывает легче излить свою душу, чем знакомому. Я был хорошим слушателем, не перебивал его, не задавал много вопросов.
    - Я не буду вдаваться в подробности моей жизни,- начал он,- изложу покороче.
Оказывается, моя мать, когда я был на работе, пришла к жене, устроила  скандал, обозвав Риту и её родителей фашистами, заявив, что они украли у неё сына единственного, чтобы скрыть свою национальность через брак, что она всё равно разведёт, не допустит такого родства.
  Я побежал к матери. Меня душил гнев, я не мог поверить, что моя мать, моя мама, которую я любил, была полна такой страшной ненавистью к моей жене, что готова разрушить счастье своего единственного сына, в котором не чаяла души и которого безумно любила. Боже мой, неужели так возможно! Я осыпал ее упреками, грозил навсегда расстаться с ней, возненавидеть ее, но она твердила одно: это фашисты, фашисты, я их ненавижу, ты не будешь с ней жить.
   Рита, потрясённая, позвонила своей матери, та приехала и забрала мою жену. Родители тут же взяли билеты на самолёт и вылетели в Германию. Вот так закончилось моё семейное счастье. Естественно, они подали на развод, и брак был расторгнут.
   Вернулись они через семь месяцев. Рита и Генрих поженились, она была беременна. Роды проходили тяжело, ребёнок,запутавшись пуповиной, задохнулся, спасти его не удалось. Её жизнь была в опасности.
  Неожиданно ко мне пришел Генрих и сказал, что меня хочет видеть Рита. Я помчался к ней. И здесь меня ожидало страшное потрясение. Войдя в палату, я увидел бледное, измученное лицо моей дорогой Лорелеи. Её золотистые волосы разбросались по подушке, её голубые глаза с печалью смотрели на меня. Сердце мое сжалось. Я бросился на колени перед её кроватью и зарыдал. Она погладила  меня по голове, и слёзы выступили у неё на глазах. Я целовал её руки, приговаривая:
  - Рита, Ритулечка, радость моя, моя ненаглядная Лорелея, почему, почему так всё вышло, я знаю, это ненависть моей матери нас сгубила. Прости меня, прости, я не сумел это предотвратить. Скажи, что мне сделать, чтобы тебя спасти.
  Рита вдруг прервала меня и тихо сказала: "У меня мало времени осталось, надо тебе что-то сказать. Марк, ты должен знать, что умерший при родах мальчик – твой сын. Генрих знал об этом и очень заботился о нас. Я ему благодарна. Пригласи всех, пусть войдут".
   Вошли родители, Генрих, врач и сестра. Рита прошептала:
  - Спасибо вам за всё, вы не боги. Так мне суждено, прощайте. Молитесь за меня. Я люблю всех вас.
   Её не стало. Я потерял Риту, я потерял сына. Потрясённый, я пришел к матери и сказал:
  - У тебя только что умер внук, другого никогда не будет и сына у тебя больше нет. Я так решил. Своей безумной ненавистью ты погубила все: сына, внука, оборвав наш род, ты хоть сейчас понимаешь, что ты натворила. - Я посмотрел на ее лицо, оно было бледно, как полотно. Вдруг она закачалась и упала. Я вызвал скорую, ее увезли, спасти не удалось - инфаркт.
  После всех похорон у меня тоже случился инфаркт. Находился между жизнью и смертью почти месяц. Отец потом женился на молодой женщине, которая оказалась изрядной хищницей и выжила меня из квартиры.
  Я стал пить, напившись, шел на могилу Риты и там ночевал. Однажды меня нашла милиция, отвезла в вытрезвитель. С работы уволили, и я стал бомжем. Потом уехал на юг, где и познакомился с Нюрой. Она взяла надо мною шефство, заботилась, как могла, но она ведь тоже была пьяницей и бомжихой. У нас образовалась группа из четырёх человек, и мы бродили по стране.  Теперь я очень болен, у меня рак лёгких, скоро отойду в другой мир, я рад, там встречу Лорелею. Прошу, когда я умру, помоги Нюре похоронить меня рядом с Ритой, закажи панихиду и молись о рабе Божьем Марке.
  Так закончилась исповедь несчастного старика. Это была наша последняя встреча.
  Вскоре он умер, я исполнил его просьбы, надеюсь, что он обрёл покой. После похорон Нюра-Эмма куда-то исчезла. Я спросил мужиков, с которыми она пила, они сказали, что она уехала на юг с двумя бродягами. Больше я о ней никогда ничего не слышал. Может быть, она так же, как и Марк, окончила свой путь и упокоилась её душа на веки.
  Я много думал о бродягах, искал причину их падения и понял, что их существует две: одна в силу сложившихся обстоятельств, другая в силу сформировавшегося характера, который зависит не только от ген, но главное, от воспитания, которое дает семья или отсутствие семьи. Думаю, что мой рассказ пример тому.