Абсолют безумия ttll nsane

- Посмотри… посмотри, как они прекрасно сверкают. Я специально заказал сумку темной ткани, она обнимает и баюкает их, словно заботливая мать. О, какие прекрасные ножи… я сам их подбирал, долго и тщательно, лезвия идеально отточены, эргономичные рукоятки с полимерными вставками - для более плотного обхвата… Когда берешь любой из них в руку, он сливается с ней, он… он… дополняет тебя, и ты чувствуешь его так, словно нож продолжение тебя самого, это очень сильное чувство. Его никогда нельзя предугадать, это… это… как просветление: вот ты работаешь ножом, делая одни и те же движения миллион раз, и внезапно, нож прорастает в тебя и ты уже не видишь в нем острый кусок металла, а чувствуешь инструмент, при помощи которого можно достигнуть сути вещей, разрезав их на тончайшие составляющие…

Хозяин всего этого «великолепия» постоянно перемещался по ресторанной кухне и словно бы приплясывал в такт дьявольскому ритму, который звучал только для него. Он поглядывал на девушку, примотанную к разделочному столу бесчисленным количеством пищевой пленки, и пытался объяснить ей, что чувствует творец, когда смотрит на чистый материал, из которого потом родится прекрасное творение.

– Разве тебя не радует тот факт, что над тобой будет работать идеальный инструмент и гениальный мастер? Ты идеальный продукт. Я смогу превратить тебя во столько шедевров с божественным вкусом…

Он быстро подошел к столу и осторожно, словно боясь помять лепесток у цветка, погладил тыльной стороной ладони ее по щеке. Девушка пыталась отдернуть голову, но она была надежно закреплена все той же пищевой пленкой. Жертва смотрела на него глазами полными слез и ужаса, и если бы не крепкое сочное краснобокое яблоко, вбитое в рот, она бы кричала в голос, а так – только невнятное мычание и пыхтение, которое за пару метров и не услышишь.

– Нет, нет, нет, не переживай, я прекрасно понимаю важность оформления, потому что сначала ты оцениваешь еду «на глазок», и если тебе вкусно, то ты начинаешь принюхиваться и только потом, отрезав малюсенький кусочек, пробуешь на вкус. Я приготовился, ты будешь просто восхитительно смотреться, а про вкус я уже и не говорю, у меня тут припасено несколько замечательнейших травок и специй… Сейчас мы подождем, когда выветрится остаток снотворного, и приступим. Я очень ответственно подошел к разработке меню. Гости, которых я пригласил, очень заинтригованы, посуди сама: косуле из бедра, медальоны с фаршированными цветами цукини, фуа-гра, тушеные ребрышки с чили, филе с гарниром из фруктов, столько всего, а я один и без помощников…

Он листал толстую потрепанную тетрадь в кожаном переплете, пестревшую разноцветными закладками. Девушка все еще пыталась освободиться, но пленка, намотанная в несколько слоев, крепко держала свою жертву. Плотно прилипая к голому телу, она не давала сдвинуться в сторону ни на миллиметр, слезы текли по вискам и капали на стол.

- Пожалуй, стоит пока подготовить посуду и пряности…

Запах паленого пластика заглушил нежные ароматы специй, Мужчина резко обернулся, замахиваясь ножом, но слишком медленно. Девушка улыбаясь всадила в грудь похитителю широко расставленные пальцы с бритвенно острыми ногтями.

***

Тот месяц задал нам жару… Вызовы стали поступать практически постоянно с разных концов города, экипажи метались то на Войновку, то на Оборону, из Зареки в Микрорайоны и так далее, люди убивали друг друга всеми мыслимыми и немыслимыми способами, в ход шло все что под руку подворачивалось, убийства потрясали своей бессмысленной жестокостью, ни свидетелей, ни подозреваемых, некоторые жертвы были буквально разорваны, некоторых, по-видимому, долго пытали. Во всех случаях четко просматривался схожий почерк. Но как такое было возможно? Столько убийств в один день, даже хорошо организованной группе это не под силу, слишком большая территория, жертвы никак не связаны между собой. Официальную версию руководства старший сержант Филатьев сразу отбросил, нет, какие маньяки-сектанты, тут надо подумать… В воскресенье стали выползать все «исчезнувшие» подозреваемые и стали кидаться на всех подряд. Часть пытались изолировать кареты из психиатрии, но им «вломили по первое число». Пришлось их усиливать своими и так разрозненными силами и тут началось… Эти психи, увидев полицейскую форму бросали недобитых жертв и атаковали нас целенаправленно. Пришлось защищаться. На четвертый руководство срочно поставило в ружье всех, даже раненый Магомедов вышел со мной в наряд, отменялись отпуска, к городу стали подтягивать подкрепление: спецотряды, бронетехнику, яйцеголовые с армией примчались уже на пятый день и вот уже месяц не могут ничего дельного сказать, говорят вроде как вирус изменяющий психику, но ни как распространяется, ни симптомы, ничего не уточняют, и ведомство у них странное какое-то… Встали лагерем, близ заняв Рощино на окраине, и ни слуху ни духу.
А потом все резко затихло. Чересчур резко. Стали поступать вызовы уже за пределы города. Остатки полиции реорганизовали и приписали к военным, теперь в городе военное положение, людей после бойни мало осталось, почти миллионный город вымер за неделю, выжившие к военным потянулись, все-таки они сейчас единственная надежда. Патрули и наряды добровольцев усиливают броней, отделением спецназа и машиной ученых. Над одним из таких и поставили старшего сержанта Филатьева, как самого опытного в боях с «психами», или как их с легкой руки окрестили «одержимыми».

«Опять вызов. На этот раз почти частный сектор. Разрастается, зар-раза.» - Думал Филатьев, сидя в машине напротив докторов всех мастей. Доктора снова обряжались в свои «скафандры», все еще надеясь на научное объяснение этого феномена.

- Товарищ сержант, а, правда, что у одержимых глаза горят и они огнем плюют? – совсем еще молодой ополченец заглядывал в лицо хмурому командиру. – И, говорят, будто они летать умеют.

- Не знаю, - устало ответил он. - Но они способны на многое, будь осторожен, у меня все отделение полегло. Крути головой, ничего не трогай и стреляй без предупреждения.

- Поговори мне еще! - Магомедов отвесил ему подзатыльник. - Обычные психи, никакой чертовщины! Хватит паниковать и оружие лучше проверь, подъезжаем!

Бронированный «Водник» остановился у симпатичного ресторана в лесном массиве в конце улицы Федюнинского. Рассредоточившись по периметру, отделение взяло под контроль все выходы из здания. Два медика пытались откачать девушку, это она вызвала наряд и отключилась. Филатьев подхватил автомат и вошел с командой ученых в приоткрытую дверь. Раньше это был довольно милый ресторанчик с бесподобной корейкой, подававшейся на глиняной сковороде. Кто-то сдвинул столы в центр, словно ждал большое число гостей или сервировал свадьбу, человек на семьдесят, не меньше…
Один из ученых, ползавших с какими-то приборами по залу, кивнул, и Филатьев, сняв противогаз, приступил к осмотру помещения. Тело лежало на белоснежной скатерти, и натекшая кровь пропитала ее насквозь, образовав причудливую кайму вокруг тела. Руки и ноги были стянуты за спиной бечевой, на груди жертвы – мужчины, были вырезаны непонятные символы, предположительно скандинавские, символы были вписаны в «кельтский» крест, голова и кисти рук отсутствуют.

- Доктор. - Филатьев подозвал одного из «умников». – Что это может быть?
Подошедший военврач в костюме повышенной биологической защиты без шлема с видимым интересом начал осмотр.

- Хм, символика явно выполнялась «по живому», и что интересно – жертва не сопротивлялась. Голову отрезали уже после смерти. Странно, не очень похоже на «одержимых», пытают то они на совесть, а тут похоже на ритуал.

- Вот и я про то же. Они никогда не планируют. Все нападения происходят спонтанно, хотя, есть и исключения. Та же воспитательница, или лесник… Магомедов, опроси свидетеля. – Филатьев отправил напарника к девушке, что бы хоть что–то выяснить. – Семенов!

- Товарищ старший сержант… - Молодой ополченец, бледный как мел, подошел с сержанту, с опаской косясь на труп.

- Давай–ка, пошеруди тут, если найдешь полезное чего–нибудь - тащи в «броню». Нам сейчас все сгодится, промышленность встала, а кушать, Коля, почему-то хочется. - Похлопав по плечу паренька, сержант развернул его от трупа. Подождав, когда Семенов уйдет в помещение кухни, Филатьев стал срисовывать символы с груди жертвы.

***

В отличии от обеденного зала в кухне было немного спокойней. После абсолютно дикого зрелища ритуальной бойни кафельная белизна и металлический блеск инвентаря успокаивал. Николай решил, что пользы от какой-то заковыристой поварской «приблуды» типа клещей для лобстеров будет мало и стал оглядываться в поисках холодильника. Что ни говори, а если сердце кухни – это плита, то холодильник это…это… в общем тоже какой-то важный орган. Рассуждая таким образом, Семенов заметил дверь во всю стену в дальнем конце кухни. Взявшись за ручку, он заметил, что дверь была приоткрыта. На полу были бурые полосы, словно что-то тащили из холодильника. Вдруг он услышал то-ли шепот, то-ли шорох у себя за спиной. Резко развернувшись, выставив перед собой автомат, и широко поводя стволом из стороны в сторону, Семенов стал пристально вглядываться в ярко освещенную кухню. Странный звук через некоторое время повторился. Судя по звуку, источник находился за плитой, стоящие на ней кастрюли и свисающие с креплений сковородки мешали разглядеть его. Николай стал осторожно обходить плиту. Звук снова повторился, и на этот раз не стих, а по мере продвижения за плиту переходил в приглушенное бормотание.

- …ая…Сучка!... Я так долго… отращивал… свое прекрасное… тело! Пришлось не одну…

Обрывки фраз явно доносились с уровня пола. Семенов присел и осторожно выглянул из-за угла плиты. Мужская голова «стояла» на ладонях, росших прямо из шеи. Этот инфернальный паук и пытался откусить кусок от отрубленной слегка подтаявшей женской ноги в изящной туфельки зеленой замши… Зубы соскальзывали с еще не оттаявшего мяса, голову это явно злило, поток ругани усиливался. Семенов уставился на эту картину и не мог пошевелиться. Для него это был уже перебор. Решив пристрелить сие надругательство над человеческими останками, он стал перехватывать автомат и стволом зацепил прислоненную к плите решетку для гриля. Голова резко повернулась на грохот и уставилась Николаю в глаза. Тот отвел взгляд буквально на секунду, что бы передернуть затвор и когда поднял их снова, увидел, как летящая голова раскинутыми руками закрывает ему лицо…

***

- Посмотрите, - доктор подозвал сержанта – линии среза на голове и руках не совпадают! Голову резали быстро и точно. А руки отрезали рваными движениями и явно потратили много времени. Я нашел за телом нож, которым и резали руки, смотрите, вот здесь, на рукоятке, на силиконовом покрытии довольно глубокие следы зубов и слюна.

- Хм, а вот это уже похоже. Увечить трупы после убийства. Но до сих пор это были только женщины. Нож запакуйте, «одержимые» абсолютно нелогичны, вполне может статься, что тут играли в пиратов и бегали с ножами во рту.

- Кстати, о женщинах… - Доктор поднял голову и посмотрел на Филатьева – Вы упомянули о воспитательнице, можно подробнее?

- Вам то зачем?

- Вот уже почти месяц прошел с начала, эмм, эпидемии скажем так, а мы толком ничего не знаем про «одержимых». – Развел руками доктор.

- А как же ваше руководство? Секретничает? – Усмехнувшись, сержант достал электронный планшет. – Хороша все – таки ваша матчасть. Как к вам приставили, так и жить стало проще – технический прогресс! Кстати, как вас зовут, а то все доктор, доктор.
 
- Ничего, я привык. Можете звать меня доктором, я не обижусь.

- Как хотите. При обыске, у воспитательницы в кармане мы нашли телефон с записями. Похоже на видео дневник. Ваши умельцы «спаяли» видео вместе.

- Очень интересно, вы позволите?

- Конечно, конечно… - сержант запустил запись и протянул планшет доктору.

…Сегодня они опять пялились на меня, они думают, что я не замечаю их взглядов. Сегодня их стало на пять маленьких монстров больше! С каждым днем они поглощают все больше детей, сейчас их уже десять…
…Когда их приводят родители – они само очарование, но стоит взрослым выйти за дверь, как они начинают смотреть на меня и в их взглядах я вижу угрозу, я боюсь, сегодня их уже семнадцать…
… Господи, они уже в открытую обступают меня и смотрят, смотрят, смотрят… Их глаза черные, злые и рты так ухмыляются…Я не вынесу…
…Вчера они снова обступили меня и стали тянуть ко мне свои скрюченные белые руки. На белых вытянутых лицах страшно проступали черные глаза, и эти монстры все время спрашивают: «Что с тобой, тетя Света?» и смотрят, смотрят… Я боюсь, что сегодня, они меня убьют. Я не дам им этого сделать…

- Пугающее послание. И очень интересное, похоже, изменения в психике происходят постепенно… - Доктор с задумчивым видом вернул планшет. По датам на видео выходит, что, период около недели-двух. На третью неделю они обычно начинают активно действовать и нападать.

- Эта девушка с видео держалась одиннадцать дней. На двенадцатый она закрыла дверь в комнату, и… - сержант смотрел на доктора не отрываясь, - забила всю группу детей ножкой от стула. Нам пришлось ее пристрелить. Я не буду говорить, что стало с трупами, скажу только, что как минимум три дня она сидела там и не испытывала голода.

– Господи…- Побледневший доктор оглянулся в сторону выхода. - Что-то больно долго ваш Магомедов не возвращается.

Филатьев не успел сделать и шага к двери. Грохот металла с кухни, всполошная стрельба и крики с улицы раздались почти одновременно…

***

- Доктор! Кухня! – Сержант посмотрел на доктора и, кивком головы указав на дверь за столами, рванул к выходу на улицу, на ходу передергивая затвор АПС.
Выбежав на улицу, Филатьев приник к кирпичному заборчику, окружавшему здание ресторана и замер, постепенно привыкая к яркому свету. Хаотичные длинные очереди и одиночные выстрелы сливались в канонаду с рваным дьявольским ритмом. «Черт бы побрал этот фонарь!» - подумал он, тщетно пытаясь оценить обстановку, щурясь от неожиданно яркого утреннего солнца. Истошно вопя, над ним пронеслось тело бойца в полной выкладке, одетого в черную форму медохраны. Тело с противным влажным хрустом ударилось о стену ресторана и мешком упало на землю.

- Магомедов! – Сержант на секунду выглянул из-за бордюра, ища взглядом напарника. Тот засел за «Водником» и азартно, но с четко выверенной экономией боеприпасов отстреливался от противника. Кого он так усердно хотел наградить лишней дыркой Филатьев не видел – мешал борт все того же «Водника». – Рустам!

- Командир, давай сюда! - Полицейский оглянулся и призывно замахал рукой – Быстрей!
Проверив магазин и патронник, Филатьев в последний раз рывком глянул за заборчик и бросился под прикрытие машины. До броневика было метров десять – пятнадцать открытого пространства, не дистанция для опытного бойца, да еще и в такой ситуации. Сержант даже моргнуть пару раз не успел, как уже прижался спиной к разогретой на солнце черной броне.

- Обстановка.

- Хреновая, командир. – Покачал головой Магомедов. – Я к опросить свидетельницу, а там «медицина», чего - то колдовали над ней, когда я подошел, а один из них резко так спрятал за спину какую-то хреновину, на шприц совсем не похожую, светилась она как-то странно, понимаешь? Потом, баба эта, глаза вдруг открыла и давай шипеть как кошка! «Медицина» так и порскнула по сторонам, я тоже умудрился отскочить. А вот парням из охранения не повезло. Она поднялась в воздух, поднялась, мать ее, командир! Ребятки кинулись ее вязать, враз без голов остались. Вот тут - то пальба и началась. Еще двоих как кутят раскидала, один к тебе полетел.

- Видал уже, дальше что?

- Пытаемся отстреливаться, не берет ее ни хрена!

- Так зачем патроны зря тратите? – нахмурился Филатьев.

Магомедов совсем сник. - …Мертвых она поднимает, командир. В них и стреляем…

- Как мертвых поднимает, ты о чем?

- А я знаю, как? Встают ребятки, кто без головы, кто поломанный весь, встают и к живым, бодренько так, топают, мать их!

- Плохо. Очень плохо. – Сержант задумчиво сверлил взглядом асфальт. – Гранаты есть?

- В «броне».

– А что сразу – то не достал? Дуй за ними, я прикрою.

Магомедов подошел к краю машины и приготовился.

***

Как только Филатьев выскочил в дверь, доктор Нефедьев поспешно запер ее изнутри. В набедерной кобуре доктор носил «Вектор СП2», доставать его он почему – то не спешил. Так же не спеша он обошел стол с телом и осторожно вошел в кухню.
Пройдя в точности тот же маршрут, что и Семенов, он заметил ноги новобранца. Конечности мелко дрожали и хаотично подергивались. Тяжелые ботинки с улучшенной подошвой с легким гулким постукиванием задевали белоснежный кафельный пол, оставляя на нем черные полосы. Осторожно обойдя плиту, доктор увидел весьма занятную, с его точки зрения картину: голова Семенова почти полностью была покрыта тонкими белесыми сосудами, которые проникли своими тонкими концами глубоко под кожу и ветвились от более толстых скоплений, по виду напоминавших две человеческие кисти рук. Вся эта уникальнейшая сеть венчала человеческая голова, с весьма довольной ухмылкой. Сосуды постепенно сжимались и опутанная ими голова, время от времени издавала влажный треск и похрустывание.

- Должно быть – это большая удача: новое молодое и здоровое тело без особых хлопот? – Доктор привалился плечом к дверному косяку и скрестил руки на груди.

Голова вздрогнула и, открыв глаза, с ужасом и досадой уставилась на Нефедьева.

- Убьешь? – Еле слышно прошептала она.

- Может быть – усмехнулся доктор – Ты сейчас очень уязвим, нервная система носителя полностью не подконтрольна, а трансформация своей биомассы уже не обратима, так забавно…
 
- Чего ты хочешь, человек?

- Вот с этого и надо было начинать, - улыбнулся собеседник. – Я хочу стать сильным.

- Зачем?

- Какая разница? Человеческое тело слабое, хрупкое и ненадежное. – Доктор с омерзением смотрел на свои руки. – Я хочу стать одним из вас. Я знаю, что это реально, мы давно следим за проявлениями вашей демонической активности, и я готовился к этому.
 
- Не все могут… - голова стала коситься на новоприобретаемые ноги, которые уже почти прекратили дергаться.

- Да я знаю,  - отмахнулся Нефедьев. – Точных критериев я не знаю, но это как – то связано с психикой и моральными аспектами, но я готов рискнуть.

- Зачем мне конкурент? – Голос монстра уже начал набирать силу и контур головы Семенова заметно уменьшился.

- Ты меня не понял. – Доктор, наконец – то достал свой пистолет и направил его на создание. – Не конкурент, а напарник. Я предлагаю тебе сотрудничество, все подконтрольные мне научные мощности, доступ к телам своих сотрудников и самое главное… помощь в устранении твоей сегодняшней чересчур резвой подружки.

Глаза монстра расширились, сосуды – руки резко сократились и смяли жалкие остатки головы бедняги Семенова.

***

Хаотичная стрельба постепенно стала превращаться в затяжные поединки. Примерно в трех местах еще отстреливались. Магомедов буквально видел ящик с гранатами под скамьей, темно - зеленый цвет внушал спокойствие и никак не намекал на разрушительную силу содержимого. И, когда Филатьев дал отмашку, он рванул из - за угла «Водника», физически ощущая, как рука сжимает ребристую поверхность такой родной и надежной «эфки». Заскочив в распахнутые дверцы броневика, он кинулся к лавке и, нагнувшись, выдернул из - под нее, без малого, пудовый ящик с гранатами. Закинул на плечо и, пригнувшись, рванул обратно. В дверях его ждала «потерпевшая». Синий огонь ее глаз парализовал Рустама. Он услышал как что – то кричал Филатьев, но это было неразборчиво и казалось таким неважным. Сделав короткий замах, девушка вонзила сложенную «лодочкой» правую кисть в живот полицейскому и, улыбаясь, рывками всадила руку по локоть в грудную клетку своей жертвы…

***

Филатьев занял позицию у противоположного от Магомедова края броневика и внимательно следил за сектором. «Надорванный» от плеча до середины груди омоновец брел в сторону кустов, густо росших на обочине, остатки охранения засели именно там. Следом за ним ковылял еще один с неестественно вывернутой ногой и оторванной рукой. Из кустов полетели беспорядочные длинные очереди. Немедленно оттуда же полетел мат - перемат, заглушающий даже какофонию боя, выстрелы пошли одиночные и не частые, видать толковый старшой у них. «Кто там? Ишь, как заворачивает! Видел я тут одного, Григорьев вроде, тоже «тертый калач», голос больно похож. Эх, ребятки, продержитесь еще минутку…» взмолился сержант. За машиной медиков и примыкавшего к ней армейского «УАЗа» наметилось движение, и все внимание мгновенно переключилось на него. Из - за машин вышла девушка. До нее было метров тридцать, не более и ее было прекрасно видно. Легкое платьице было изгваздано кровью и липло к телу. Кровь капала с рук и подбородка. Филатьев видел ее дьявольскую улыбку и полыхающие яркой синевой глаза. Поежившись, он перехватил АПС, перевел в режим коротких очередей и прицелился. Девушка резко повернулась в его сторону и их взгляды встретились. Мозг сержанта пронзила ледяная игла, руки окаменели, а пистолет вдруг стал весить на пару тонн больше. С девушкой тоже творилось что - то неладное: улыбка мгновенно испарилась с ее лица, яркий свет глаз прерывисто мигнул, но потом разгорелся с новой силой, тело дернулось и пригнулось, принимая оборонительную стойку. Внезапно, бестия с невероятной скоростью бросилась к броневику, забирая левее от линии огня сержанта.
 
- Рустам! - Оцепенение спало сразу же, как был утерян визуальный контакт с «одержимой». Надрывая связки, Филатьев кричал напарнику, стараясь перекричать хлопки выстрелов. – Задрай «броню»!

Не успевая выстрелить – слишком быстро передвигалась эта тварь, Филатьев изо всех сил припустил вокруг «Водника». Как ни старался, а все равно не поспевая, он выбежал из-за корпуса, и успел увидеть, как чудовище сняло с правой руки тело напарника, словно гигантский шашлык, и забросило его за бронемашину.

- Сука! – Ошалевший сержант, не понимая, что делает, подлетел к убийце и, запустив руку в волосы, что есть силы, дернул на себя. Запрокидывая ее голову назад, он одновременно подставил колено в поджилки, и с размаху, ломая измазанные в крови зубы, ударил девушку рукоятью пистолета по лицу.

***

Стандартная связка для рейда - это одна - две спецмашины, один «козлик» и две «брони». Сейчас по дороге летели, поднимая столбы пыли, один бронированный черный «Водник» и траченная пулями машина скорой. Из всей группы возвращалось две машины, причем только благодаря усиленной броне «Водник» можно считать не пострадавшим. Это очень плохо, с транспортом сейчас напряженка, особенно с таким полезным и износостойким. Но, выполнение задачи является важнейшим приоритетом, как говориться - цель оправдывает… Доктор ухмылялся своим мрачным мыслям, привалившись спиной к обшивке бронемашины. Собственно цель, ради которой руководство Нефедьева, да и он сам, готовы были на любые действия и жертвы, сидела напротив и энергично разминала новоприобретенное тело и конечности. В отсеке были только они, всех оставшихся из группы разместили в машине медпомощи. Это было категорически запрещено, случись что, и всего одно попадание гранаты в машину полностью лишит их огневой поддержки и защиты. Но Нефедьеву было жизненно необходимо «пообщаться» с союзником наедине до того, как ему промоют мозги в штабе.

- Послушай, у тебя имя есть? - Доктор с интересом смотрел на действия «одержимого». - Мне же нужно как то тебя называть?

- Ррагнар. - Выгнувшись дугой, он захрустел позвонками.

- Хм, ты один из богов скандинавского пантеона? - Доктор изумленно приподнял левую бровь.

- О-хо-хо, если бы я был божеством, я бы с тобой рядом не сидел! Я простой воин, мечтающий о своем доме и семейном ресторанчике. С чего бы мне быть богом?

- А у нас-то ты как оказался? - Нефедьев внимательно следил за ответами и реакцией Ррагнара на свои вопросы. Кое-какие догадки стали подтверждаться, осталось уточнить пару деталей. - Если ты не божество и не демон, как и ради чего ты проник в наш мир?

- Вечное отчаяние и пустота, - Веселье «одержимого» мгновенно улетучилось. - никаких эмоций, кроме тоски о былом. Я находился там тысяча тридцать один год, два месяца и семнадцать дней. Никогда, слышишь, никогда я не вернусь в это место. И если мне придется младенцев жрать живьем и убивать женщин, то я готов заплатить эту символическую цену за возможность быть живым и ЧУВСТВОВАТЬ. Как я тут оказался… не знаю… просто кто-то позвал меня из серой глубины, и указал на путь, по которому можно вернуться обратно. Многие вместе со мной последовали ему. Но многие и воспротивились. Сегодняшняя девка была одной из тех, кто был против возвращения.

- Забавно, она была против, но оказалась здесь. Как это понимать?

- Понятия не имею.

- Очень хорошо, отложим эту тему. Что же ты можешь, Ррагнар? - доктор наклонился ближе к собеседнику.

- В каком смысле?

- Регенерацию в экстремальных условиях я видел, невероятная сила имеется, а какими еще навыками ты обладаешь? - Нефедьев раздраженно заерзал. - Левитация? Пиро - , может быть телекинез? Какой предел твоих способностей?

- Как - то не задумывался… - Монстр озадаченно почесал в затылке.

Доктор презрительно смерил взглядом собеседника и всерьез подумал о том, что пару патронов, потраченную сверх нормы, никто особо и не заметит. Видимо эти мысли пробились через маску безразличия на его лице – черты лица «одержимого» заострились, глаза недобро прищурились, а тело словно сжалось в тугую пружину, готовую распрямиться, и смести все на своем пути.

- Мое предложение, Ррагнар, все еще в силе, - голос доктора зазвенел холодным металлом, - но, я внесу в него некоторые поправки. Сейчас ты изменишь свое лицо, мне необходимо, что бы ты стал точной копией своей недавней жертвы, чьим телом ты так беспардонно пользуешься. На КПП не высовывайся, я все улажу. Далее, я переведу тебя в свою лабораторию под предлогом усиления охраны, и мы приступим к детальному изучению твоих возможностей.

- Вызнал все, а теперь выпотрошить меня хочешь!? – Молниеносно Ррагнар метнулся к Нефедьеву и словно в стальных тисках зажал руками горло ученому. Как следует «приложив» его к обшивке, так, что голова доктора гулко ударилась о переборку, он с нескрываемой ненавистью смотрел в глаза мимолетному союзнику. - Тьео сколесе!*

Ррагнар толком еще не успел удивиться, почему этот жалкий человечишка бесстрашно смотрит на своего убийцу и взгляд его холоден словно ветер родных фьордов, как почувствовал резкую боль у себя в пояснице, и такое отличное новое тело вдруг вышло из повиновения и мешком рухнуло на рифленый металлический пол бронемашины.

- Научись слушать своего собеседника, дикарь… - доктор выдернул нож из спины не слишком внимательного противника. - Никто из «ваших» не додумался кардинально поменять человеческую физиологию. Основные нервные узлы все там же. И старые приемы все еще, как ни странно, действуют. Искренне жаль, что у нас не получилось деловой беседы. Мне нужно что-то посерьезней, чем простой солдат, пусть и достигший таких впечатляющих результатов…

- Рядовой – Нефедьев постучал по перегородке, отделявшей десантное отделение от рулевого. – Давай – ка на запасную базу, к Биофаку.

Обернувшись к еще живому «одержимому» доктор поудобнее перехватил клинок. Тяжелый десантный нож блеснул в скудном освещении отсека и коротко, почти без замаха опустился на шею Ррагнару.

***

- Отзывай своих мертвяков, тварь! - Филатьев рванул девушку за волосы. - Я кому говорю - отзывай!

Она моргнула, и ходячие изуродованные трупы мешками попадали на землю.

- Встать! Шевелись! - Еще один рывок заставил ее вскрикнуть.

Сержант поволок ее к машине медпомощи. Еще недавно около нее отстреливались остатки сборного отряда ополчения, засев в канаве на обочине.

- Григорьев! Григорьев, слышишь меня?! - Увидев, как старший из ополченцев выглянул из-за дорожной насыпи, кивком подозвал его к себе. - Все! Отбой!

Спустя десять минут они оба сидели в машине медиков, той самой, возле которой и началась эта бойня. Напротив них сидела связанная пленница и улыбалась. Запекшаяся кровь на лице и рассеченные губы уродовали довольно симпатичное личико.

- Я не убил тебя на месте по одной причине… - начал было сержант.

- Тебе нужна информация. - Кивнула девушка. - Я понимаю. Отличный ход - взять информатора живым.

- Я могу и передумать. - Филатьев достал АПС из кобуры и положил на колено. - Говори. Кто вы такие?

Пристально посмотрев ему в глаза, одержимая опечалено вздохнула.

- Вы зовете их «демоны», «одержимые», «оборотни»… Но это не так, вы глубоко заблуждаетесь. Они не посланцы с небес и не адовы псы. Это всего - лишь души, которые ждут своего часа.

- Что вы от нас хотите? Какие у вас цели и задачи? - Григорьев откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу.

- Они хотят только жить, разве непонятно? - Девушка пожала плечами. - В чистилище нет никаких чувств, кроме как боли, отчаяния и безграничной тоски об утраченных чувствах. Чем дольше они там находятся, тем больше они теряют воспоминаний о таких прекрасных чувствах как любовь, радость, сочувствие. Они наблюдают за живыми и видят, как они испытывают всю радугу эмоций. Постепенно, радость за близких перерастает в зависть, злобу и бессильную ярость. И, как всегда бывает, в среде недовольных появляются лидеры, которые ведут за собой толпу. Именно такие лидеры «вернулись» к вам, приведя с собой небольшую армию несчастных.

- Это ты называешь небольшой армией?! Нас практически не осталось! - Григорьев вскочил со стула и подскочил к пленнице. - Они убивают всех без разбора, а женщин и детей обгладывают, словно бешеные животные! И ты называешь их неcчастными?! Зачем они это делают?

- В этом прекрасном мире, полным удивительных и безграничных возможностей можно достичь поразительных результатов, если знать как - Девушка лукаво сощурилась.

Удар по лицу откинул ее голову на спинку стула и взорвал мир черно-красными всполохами.

- Тебе задали прямой вопрос. - Сержант отер кровь с руки о штанину. - Потрудись на него ответить.

- Мы едим людей потому, что нуждаемся в развитии. Женщины превосходный базис для построения способностей, только женщина способна создать жизнь и поддерживать ее внутри себя, дети - строительный материал, их души и тела чисты и незапятнаны грязью этого мира.

- Господи, спаси и сохрани. - Старшина перекрестился.

- Каждому из вас был дан чудесный дар жизни… И почти каждый из вас предал создателя… Убийства, ложь, измены, вы не заслуживаете быть людьми… И теперь вы требуете защиты от Господа? Ни одно создание во Вселенной не осмелится спасти человека… - Пленница злобно усмехнулась рассеченными губами и поморщилась от резкой боли - Господь не оставил вас, он просто дал вам шанс. Шанс проявить себя, человечество слишком долго огорчало Его. От того, кто сможет выйти живым из сложившейся ситуации, будет зависеть судьба рода людского

- Уж больно ты красиво говоришь. Я не верю тебе.

Жирно клацнул затвор пистолета, и сержант прицелился в голову девушке.

- Я наблюдатель, который в случае перевеса одной из сторон обязан вмешаться и уравнять шансы. - Она бесстрашно смотрел в дуло пистолета. - Если ты убьешь меня, я снова вернусь в другом теле, потеряю драгоценное время, а ты усилишь своего врага.

- Погоди-ка Петр, - Григорьев с видимым усилием опустил руку сержанта. - доктор неспроста деваху - то «шприцам» своим сбагрил. А когда она вырвалась под шумок и ноги сделал. Что-то тут не чисто.

- Похоже, Нефедьев нашел что-то весьма интересное.

- Браво, мальчики! Простите, не могу похлопать - руки связаны.

В этот момент в воздухе запахло паленым деревом и кожей, и на глазах изумленных полицейских девушка встала, стряхнув с себя жалкие остатки веревок и улыбаясь, потерла черные, обгорелые запястья. Мужчины дернулись, Филатьев навел ствол пистолета на внезапно освободившуюся пленницу и подумав пару секунд опустил оружие.

- Допустим. – Сержант сверлил взглядом «информатора» - сейчас мы тебе поверим. Что тогда здесь происходит?

- Таких как я тоже несколько. Практически всех «пришлых» мы уничтожили. Работаем по старинке – «на живца». Тело в ресторане – один из лидеров первой волны, простые солдаты умирают легко, а вот с командирами всегда тяжело. Нужно проводить обряд развоплощения.

- Кельтская символика?

- Да, что – то в этом роде.

- А голову и руки отрезать зачем? – Григорьев копался в брошенных сумках на предмет полезных вещей и медикаментов.

- Этот попался необычный – Девушка смотрела на свои практически исцелившиеся запястья с интересом. – В одном теле две души. Или раздвоение личности, как вы говорите. Одна душа – это древний воин, а вторая невероятный садист – каннибал. Пришлось вернуться, но было уже поздно.

- Зачем нас вызвала? - Филатьев засунул пистолет в кобуру.

- Были подозрения, что кто – то из людей захочет «продать душу дьяволу», как выяснилось вполне обоснованные.

- Всегда врачей недолюбливал – Хмыкнул Петр, отбрасывая очередную сумку.

- Ребята – Девушка лукаво улыбнулась, - а вы не хотите нанести дружеский визит товарищу доктору?
Хмуро переглянувшись, Григорьев и Филатьев медленно кивнули.



* - Я убью тебя медленно! – Скандинавское ругательство