Судьба её дочери I

               
                Глава первая
               



    Соня Свидерская - ещё сравнительно  молодая  женщина с потухшим взглядом и совершенно седая.
   Вот уже много лет, почти каждую ночь, ей снится один и тот же сон: разорванное воронками картофельное поле, дымящаяся земля и, обволакивающие небо, клубы черного дыма.
     Между грядками, обходя рытвины, неуверенно переставляя ножки в сандалиях, склоняясь из стороны в сторону, идет маленькая девочка в легком ситцевом платьице. Её личико и платьице в копоти, а во взлохмаченных темных курчавых волосах набилась земля. Плечики девочки вздрагивают. Всхлипывая, она жалобно лопочет: «Мама…мама…мама…» А вблизи ни души. Только в стороне за полем, по дороге, непрерывным потоком едут машины, подводы, плетутся пешком с котомками беженцы и, кружась над головой, испуганно перекликаются птицы...
   Соня просыпается в холодном поту и потом боится снова заснуть.
   Этот сон сводит её с ума и всегда возвращает к событиям того страшного дня, 23 июня 1941 года.

                1               
    
    Муж Сони, политрук Роман Свидерский, служил в одной из стрелковых дивизий в гарнизоне Брестской крепости. Он погиб в первые часы войны 22 июня 1941 года во время внезапного артобстрела фашистами Брестской крепости.
   Соня осталась одна с двумя детьми на руках: новорожденным двухмесячным сыном
и двухлетней дочерью. О гибели мужа она узнала лишь на следующий день, когда командование гарнизона начало эвакуацию семей военнослужащих, в первую очередь женщин с несовершеннолетними детьми.
   Последний железнодорожный эшелон ушел из Бреста в сторону Минска на рассвете  22 июня.
   В этот же день в результате воздушных налетов немецкой авиации и массированных бомбардировок были разрушены железнодорожные пути. Больше поездов не предвиделось.
   Семьи офицеров перевозили автомобильным и гужевым транспортом на ближайшие железнодорожные станции, где они пересаживались на поезда, отправляющиеся на Восток, в направление Минска.
  Соня с детьми ехала в кузове бортовой грузовой машины. Она была растерянна, мысли её путались, сознание с трудом воспринимало происходящее и отказывалось верить в страшную правду: гибель мужа. Её упругое молодое тело ещё хранило тепло его сильных, нетерпеливых рук и жадность горячего дыхания, Прижимая к себе детей, она тихо плакала. Всего два дня тому назад они были очень счастливы, на днях должны были поехать в отпуск к родителям мужа в город Казань.

                *  *  *

    Соня с младшей сестрой Любой рано осиротели. Их родители умерли от голода, вскоре после окончания Гражданской войны. Сестры воспитывались в детском доме в Крыму в селе Танковое Куйбышевского района.
   В 1937 году Соня окончила Симферопольский библиотечный техникум и по направлению, приехала на работу в городскую библиотеку города Бреста. Здесь она познакомилась с молодым политруком Романом Свидерским. Они полюбили друг друга и вскоре стали мужем и женой. В счастливой семье за три года родилось двое детей: девочка и мальчик, молодые папа и мама души в них не чаяли.
    Роман был единственным сыном в семье известного в городе Казани закройщика и портного мужской одежды Свидерского Ильи Абрамовича…


                *  *  *

    Машина, в которой ехала Соня с детьми и её попутчицы, жёны и дети командиров и политруков, сослуживцев мужа, медленно ползла по разбитой дороге, переваливаясь на ухабах с боку на бок, скрепя деревянными бортами.
  Дорога бала запружена вереницею машин, подвод и нескончаемым потоком беженцев.
Слышна была канонада, непрекращающегося в крепости боя, раскаты взрывов, треск автоматных и пулеметных очередей, зловещий вой немецких самолетов.
   Из оцепенения Соню вывел плач проснувшегося ребенка. Она встрепенулась, ловко перепеленала его и дала ему грудь, к которой он с жадностью присосался. Насытившись, он снова заснул. Соня смотрела на него с необыкновенной  нежностью и лицо её в этот миг, заметно просветлело…
   Неожиданно в небе появился небольшой самолет со свастикой на плоскостях. Развернувшись, он на бреющем полете пролетел над колонной беженцев, и произвел  несколько пулеметных очередей. Началась паника, крики людей и ржанье лошадей. Люди начали разбегаться в рассыпную по полю, падать ниц, прикрывая головы руками.
   Из автомашины, в которой ехала Соня, все женщины, с помощью солдата–водителя, помогая друг другу, вместе с детьми соскочили на землю и побежали в сторону картофельного поля, где между грядками своими  телами прикрыли детей. Лежа на земле, Соня одной рукой прижимала к себе запелёнатого сына, а другой дочь.
  Сделав ещё несколько кругов, немецкий самолет скрылся. Но не успели люди прийти в себя, как послышался гул приближающегося немецкого бомбардировщика. Он сбросил несколько бомб, которые со свистом падая, взрываясь на земле, оставляли глубокие воронки. Соню оглушило взрывной волной. Она буквально на мгновенье отключилась, а когда очнулась, то с ужасом увидела, что дочери рядом нет.
  Прижав к груди сына, она начала озираться по сторонам и звать дочь. Затем начала бегать по полю между картофельными грядками, заглядывать в воронки. Дочери нигде не было. К поискам подключились её попутчицы. Но тщетно. Девочка, как сквозь землю провалилась. И в это время прозвучала команда: «Немедленно всем садиться по машинам!»  Соня билась в истерике, отказываясь  ехать дальше. Попутчицы убеждали её, что, если она останется, то погубит грудного ребенка и сама погибнет. Вместе с солдатом-водителем они, что называется, насильно усадили её с ребёнком в кузов машины.
Колонна возобновила движение...               

                2
    Алесь Адамович жил в одном из старинных хуторов в  Западной Белоруссии. Он  происходил из семьи потомственных крестьян-батраков. Его отец, дед, и прадед - все   были батраками. Из поколения в поколение Адамовичи жили в одном и том же хуторе со странным названием «Мылево». Дом(хата), который наследовали Адамовичи, был срублен из спелого леса с каменными кладовыми. Традиционно, рядом с домом, находились гумно, хлев и сеновал. С годами отделившиеся от родителей сыновья, обзаводились семьями и хозяйством, строили свои хаты и хутор "Мылево" постепенно превратился в небольшое село, примерно 10–15 дворов, хозяева которых почти все носили фамилию Адамович.
    Когда в 1939 году произошло воссоединение Западной Белоруссии с БССР, все Адамовичи стали колхозниками.
   Война застала Леся Адамовича в Бресте, куда он накануне приехал по каким–то делам в земельный отдел райисполкома. Задержавшись до вечера, он решил заночевать в Доме Колхозника, а утром отправиться в обратный путь. Около пятидесяти километров от Бреста до своего села он собирался проехать поездом до первого полустанка, затем пройти пешком около пяти километров мимо колхозного картофельного поля к опушке леса, где располагалось «Мылево».
   В 4-00 утра его разбудила канонада  артиллерийских залпов, доносившаяся со стороны Брестской крепости, сирена воздушной тревоги и, начавшаяся вскоре бомбардировка города вражескими самолетами.
    "Это война!" – не раздумывая, Алесь Адамович побежал в сторону железнодорожного вокзала, на другой конец города. Подбежав к вокзалу, он увидел последний вагон, отъезжающего поезда. По расписанию – следующий поезд лишь через три часа. Вокзальное помещение мгновенно заполнилось встревоженными пассажирами с чемоданами и разного  багажа. У закрытых касс образовалась большая очередь, одним из первых в ней стоит Адамович. Через некоторое время хриплый голос объявил по радио, что в связи с тем, что в результате бомбардировки выведено из строя железнодорожное полотно, поезда из Бреста больше отправляться не будут.
  Не составляет большого труда, представить себе, что после этого объявления начало твориться в зале ожидания вокзала . . .
  Адамович решил попытать счастья: сесть на попутный транспорт. Но когда спустя сорок минут он оказался на восточной окраине города, где начинается трасса Брест – Минск, то увидел, что эта попытка окажется тщетной: автобусы, легковые, грузовые автомобили и подводы были переполнены. Даже на подножках грузовых автомобилей не было свободных мест. Жители Бреста в спешке покидали город, толпы людей запрудили  дорогу: женщины, старики, дети с котомками, узлами и баулами, некоторые с тачками и тележками, образовав длинную вереницу беженцев, устремились на Восток, в надежде сесть на ближайшей станции на проходящие поезда в направлении Минска. 
      Адамович понял -  выбора у него нет, придется идти пешком. Дома, наверное, волнуются, хотя о начале войны они ещё могут не знать. "Мылево" на отшибе, радио там нет.
   «Ноги у меня крепкие, выносливые и привычные к дальним переходам,- подумал Алесь, -
  Если рассчитать силы, то завтра к вечеру я уже буду дома.». И пристроившись к колоне, не обремененный никакой поклажей, он уверенно зашагал вместе со всеми.
   Удрученные, внезапно навалившейся бедой, ещё не осознавшие всего ужаса происшедшей трагедии, люди шли молча, понуро опустив головы.
   А за спиной то, затихая, то, разгораясь с новой силой, слышны были раскаты взрывов и канонада боя у стен крепости и на подступах города.
     К концу дня,преодолев расстояние не менее тридцати километров, люди к вечеру от усталости валились с ног. Рядом с дорогой было поле с копнами сложенного сена. Как по команде сотни людей ринулись на это поле и устроили привал. Адамович прислонился спиной к копне сена и с удовольствием вытянул ноги. Дурманил хмельной запах спрессованного сена…
         По многолетней привычке он проснулся вместе с ранней утреней зарей. Встрепенулся. Пристроился к, проезжающей по дороге, двуколке, и бодро зашагал рядом с ней.  К полудню он преодолел большое расстояние. За косогором показалась излучина небольшой реки, и, нависающие над ней, три  параллельных моста: железнодорожный, транспортный и пешеходный. За ними на расстоянии нескольких километров полустанок, от которого рукой подать до своего хутора «Мылево».
      Вскоре, через час, или чуть больше, уже за мостами и рекой, их догнала колона из нескольких военных бортовых машин, в кузовах которых сидели женщины и дети. Машины  на небольшой скорости следовали одна за другой, головная машина постоянно сигналила, требуя освободить дорогу.
    Уставшие до изнеможения, пешеходы с завистью смотрели на, проезжающие мимо машины, неохотно переходя на обочины. Мало кто обратил внимание на гул, летящего самолета. Но когда, приблизившись, он, на бреющем полете пролетел над колонной, и на, освещенных солнечными лучами, его плоскостях и фюзеляже, мелькнули кресты и прозвучали пулеметные очереди, началась паника, крики, стоны людей и ржанье лошадей. Разбежавшись в рассыпную, люди падали на землю, прикрывая телами детей, а головы руками.
   Вслед за первым самолетом, появился второй – бомбардировщик, который с большой высоты сбросил несколько бомб. Падая со зловещим свистом, они разорвались в стороне от дороги, в поле, оставив глубокие воронки. Многие, из лежащих на земле людей, были оглушены взрывной волной, получив легкие контузии…
   Когда Алесь Адамович пришел в себя, то не сразу вспомнил, что с ним произошло.
Гудела голова, и стучало в висках, больно было вращать глазами, руки и ноги были, как ватные, а туловище как будто налито свинцом. Сознание медленно возвращалось.
Он вспомнил свист падающей бомбы, потом взрыв, его подбрасывает вверх, как на воздушной подушке, и резко бросает на землю…
   Он попробовал сесть, тяжесть из тела постепенно уходила, пошевелил руками и ногами, ощутив легкое покалывание, как при судороге. Сидя на земле, он пальцами
помассировал виски и почувствовал, как головная боль постепенно уходит.
 Когда он поднялся, почувствовав легкое головокружение и тошноту, он сделал несколько глубоких вздохов. Он понял: « Его контузило, это пройдет. Главное не ранен – голова, руки, ноги целы.» Он огляделся по сторонам: на дороге возобновилось движение транспорта и людей, поблизости никого нет, а метров  пятьдесят левее его, изуродовав окученные картофельные грядки, зияет глубокая воронка.  Собравшись с силами, он медленно побрел в сторону проселочной дороги, ведущей в «Мылево».
    Солнце клонилось к закату, завершая день 23 июня 1941 года, второй день, начавшейся войны.  Доносятся глухие звуки далекой канонады, клубится обгоревшая земля, в небе  клубы черного дыма и над головой кружатся перепуганные птицы…
   С тяжелой вестью возвращается в родное село Алесь Адамович. Дома его ждет жена и четверо детей. «Что будет,- думает Алесь,- если Красная Армия не сумеет остановить врага на границе?»
   За эти два дня, шагая в потоке беженцев, он о многом передумал.
«Что будет с ними, если немцы захватят Белоруссию? Опять батрачить теперь уже на какого-то немецкого бюргера. А какое будущее ждет его детей?»
   Вдруг ему показалось, что он услышал детский голос. Он остановился, огляделся и прислушался. Нет, ему не показалось. Он внятно услышал, как ребенок зовет: «Мама». Он почти побежал на голос и … «Матка Бозка!»… между грядками сидит маленькая девочка, обессиленная, с потеками застывших слез на лице, тихо всхлипывая, лопочет: «Мама…Мама… Мама…»

                Фото из Интернета


                (Продолжение  следует)