Я могу отшарабанить Вам двадцать песен и всё, но э

Форма организации концертов у Владимира Высоцкого по "тем" понятиям была неординарной. Он откланялся, а иногда, просто, уходил от тех догм, которые были обязаны выполнять мы – артисты эстрады. Он не любил работать с ведущими, с конферансье. Это всё его сковывало и не давало развернуться полёту творческой мысли, временные рамки также были ему чужды. Он - до мозга костей- художник, способный творить на аудиторию, которая его любила целыми сутками. И мог повернуться и уйти, не сказав:"до свидания", когда видел кислые административные рожи чиновников.
После каждой исполненной песни, а это были не какие-то бездушные, глупые тексты, это были поэтические баллады, которые глубоко западали в души нашего народа. Он позволял себе сделать в любое время цезуру, паузу и находил всегда логическое оправдание своим поступкам. В это время он подкручивал колки, настраивая свою гитару. Мог вставить пару фраз, которые казались неуместными в данное время. Но, по истечении определённого времени, прокручивая в мозгу его концерт, а они длились часами, начинаешь понимать до какой степени у него всё гармонично выверено. Это от того, что его"компьютер" (голова) была постоянно днём и ночью, 24 часа в сутки, сосредаточена на творчестве! Паузы, и его действия в это время, были своего рода каким - то обрядами, возможностью настроить свои мозги и перейти к другой теме. Он тихо, как заклинание, начинал что-то говорить, но затем его голос усиливался и ты уже начинаешь чётко понимать,что это очередная история создания песни переходит к изложению сюжета. Затем зазвучала гитара и полилась песня –  развернулась душа русского человека. И я отчётливо слышу всю гамму человеческих страстей. Здесь и слёзы, и рыданья, здесь и смех, и разочарование...
Для того времени это было новаторством, это была необычная форма концерта, но народу она пришлась по душе и, действительно, это –  интересно. А он, как бы, оправдываясь, постоянно повторял: "Я могу отшарабанить Вам двадцать песен и всё, но это Вам будет неинтересно"!
Красивое слово придумали наши предки греки - "демократия"! И смысл вложили вроде бы положительный. Однако, как всегда, появляется здесь эта маленькая заноза, я имею в виду частицу- "НО". Она часто мешает не только мысли, но и порой всей нашей жизни. Часто за этим благородным понятием (демократ) скрываются целые горы лжи, предательства и прочего негатива. А как хочется верить в красивые слова, за которыми должна скрываться красивая жизнь. В нашей тоталитарной послереволюционной (1917 года) жизни, это понятие было под запретом. И только после Великой Отечественной войны 1941-1945 годов начали пробиваться ростки демократии в нашей стране. Знаковым событием стала смерть "великого кормчего, отца всех народов" – В.И.Сталина (Джугашвили). Толчком к этому пробуждению послужил Всемирный Фестиваль молодёжи и студентов всего мира в Москве в 1957 году.
Тех, кого называют сейчас "дети войны" –  это золотой фонд нашей страны. Эти люди познали обе стороны жизни: "обратную" –  военный период страданий, голод, холод, потерю близких людей. А мирное послевоенное время –  это период напряжённой работы всего трудового населения нашей страны. "Рабский труд на износ"! Другого варианта у нашей Советской страны тогда не было. Фестиваль 1957 года плеснул струю радости  в души нашего народа. Дал возможность нашим людям взглянуть на Мир со стороны и показать себя с лучшей стороны. Это была первая возможность единения народов Мира. Мы увидели Мир таким, каким он был в доисторический период. Приподняли занавес с Запада,  на нас повеял так называемый "ветерок свободы". Каждый эту перемену в сознании воспринял по-своему. Среди молодёжи появились "стиляги". Это публика, которая во всём подражала Западу, порой, бездумно и,  как всегда бывает, очень смешно. Народ это поначалу смешило - власти раздражались напрасно. Ко всему неординарному надо относиться с чувством юмора. Стиляга – это человек, который ходил с высоко задранной головой, а если точнее сказать - носом. Неприменимый атрибут – брюки-дудочки, расписные кримпленовые носки, толстая подошва (манка), рубашка- "расписуха" и в довершении общего шика на голове а ля - Элвис Пресли. Это –  коротенькая мода молодёжи пятидесятых годов.

Ранней весной 1960 года ко мне домой (в детстве я жил в городе Ялта, на Поликуровской улице, именно на той улице, с которой началось строительство нашего города) пришёл мой друг Миша Голубенко. Школьная кличка "слон" и громогласно заявил:"На нашу киностудию прибыл Высоцкий". По правде говоря,  это ни о чём мне не говорило и кто такой Высоцкий я очень смутно представлял. Мне –  любителю классической музыки ближе и понятнее были Энрике Карузо, Беньямино Джильи, Мария Каллас. А тут, на тебе, какой-то  Высоцкий.  Однако, пользуясь в кругу своих друзей "большим знатоком музыки", упустить такой шанс я не мог и стал быстро собираться. Надо сказать, что это было время повального дефицита. И  Высоцкого я слыхал с гибких пластинок - "на костях", то есть, в то время подпольно тиражировались записи певцов на рентгеновских плёнках. Купить виниловую пластинку с модной музыкой было просто невозможно. Их не было в продаже. Были такие записи : "Маничка","Воронежский русский народный хор", частушки популярной в то время певицы Мордасовой... Нам, молодёжи, хотелось послушать Элвиса Пресли, Поля Анко, Луи Армстронга, Эллу Фицжеральд. Я нашёл такой канал поставки модной популярной музыки. И здесь свой след оставил Московский фестиваль 1957 года. Студенты со всего мира завезли к нам в страну массу разных пластинок, модных, красивых, тех, в которых молодёжь испытывала страшный голод. Но одна пластинка на территории всего Союза не решала проблему.  Тогда предприимчивые люди нашли выход из создавшегося положения и сделали аппаратуру, которая штамповала модную музыку на рентгеновских плёнках. И пошёл массовый поток нелегальной, но такой нужной продукции по всему Союзу. Вот это и была музыка "на костях". Там были, конечно, и записи раннего Высоцкого, с которым я заочно познакомился. Конечно, приходилось "подсуетиться", но нам к этому не привыкать. В 50е годы Ялта была любимым курортным городом москвичей. Москвичи боготворили Ялту. Приехать на курорт  было высшим "шиком" каждого гражданина Великой Советской Страны Советов. Вот на этих чувствах я и подловил некоторых товарищей-москвичей: я им ловил ракушки "рапаны", ловил сушил крабов "красняков". Это были отменные сувениры, которые, как жареные пирожки, разлетались по всей стране. А в качестве "презента" мне привозили самую популярную музыку "на костях", которую многие никогда не слашали. Конечно, здесь был и Высоцкий. Я это сообразил один из первых в городе, поэтому и пользовался популярностью у своих друзей-меломанов.
А сейчас я хочу вернуться к тому моменту, когда ко мне пришёл мой друг "Слон" и сообщил преинтереснейшую новость: "К нам прибыл Высоцкий". И, конечно, такой "крутой меломан как Коптев" не мог пропустить такое знаковое событие. Быстро одевшись, положив рогатку в карман, так как на таких любителей кино, на территории Киностудии часто нападали сторожевые собаки, поэтому приходилось часто использовать средства защиты.
Итак, весенним утром два пацана- крепыша перемахнули через забор охраняемой зоны Ялтинской Киностудии (филиал Мосфильма) и, деловито,пошагали в сторону съёмочного павильона. Надо заметить, что Киностудия –  была очень серьёзной организацией. Строгая пропускная система охраны. Но для таких как мы со "слоном" преград не было практически нигде...
Оба были не по годам крепкие и очень драчливые. За что, по сей день, мне бывает очень стыдно. Оба не пили спиртного, не курили, занимались спортом. Умели за себя постоять и постоянно искали повода с кем бы подраться...
Вспоминая эти годы я задаю себе вопрос: "почему я был таким нехорошим"? Любил искусство, преклонялся пред возвышенными идеями. Любил Киностудию, как мать родную, днями просиживал на съёмках, иногда даже снимался в кино. И в тоже время каждое возражение воспринимал, как личное оскорбление и сразу лез с кулаками. Нам так же доставалось и, порой, немало, так как моложе себя мы никого никогда не задевали. Теперь мне очень стыдно за себя, ведь моё хулиганское поведение доставляло столько проблем самому дорогому мне человеку –  моей мамочке. Господи, прости меня мамочка за мои детские шалости...
Но, как бы то ни было, на территории Киностудии был порядок, который и мы-босяки свято чтили. На студии было огромное количество людей и затеряться здесь не представляло никакого труда, на территории никто никогда никого не трогал. Все занимались своим делом. А дел было выше крыши, так как все фильмы Госкино проходили через Ялтинскую киностудию. Были "зеваки", которые приходили просто посмотреть на артистов и на съёмки фильмов. Люди наблюдали со стороны, не мешая рабочему процессу. К таким "зевакам" присоединялись и мы со "Слоном". Филиал Ялтинской Киностудии "Мосфильма" – это страна в стране. Это красочная фантастическая страна сказок.Современные предприимчивые люди, если бы сохранилось то чудо, водили бы на экскурсии толпы людей и зарабатывали бы огромные деньги.
На студии были сказочные дворцы, которые вырастали, как грибы и куда-то исчезали на следующий день. Города, реки, озёра, корабли, самолёты – всего перечесть просто невозможно. Это – сказка. А точнее – чудо,которое надо было видеть и у нас со "слоном" хватало ума часто посещать этот театр под открытым небом.Но самое ценное, что было здесь, это люди, это актёры, лучшие актёры мира, которые снимались в павильонах и на открытых площадках студии. Мне, пацану, человеку с чувственной душой, посчастливилось видеть в живую молодых красоток – Илларионову, Быстрицкую, Лучко, да разве всех перечислишь...
Мне повезло, что я родился в таком городе, это была летняя столица Великой Советской Империи. На лето в Ялту переезжало всё правительство страны, а за ними и вся остальная братия. И, конечно, же всё знаменитости. "Италия" и "Анталия" были в Ялте.
Одно дело видеть актёра в кино, совершенно другой ракурс от прямого контакта с человеком.
В кино актёра мобилизует кинокамера, она заставляет собраться, сконцентрироваться, актёр всё время под "напряжением", на нём лежит чувство ответственности. Детство моё проходило либо на Киностудии или на съёмках на природе, в Массандровском парке. С самого утра  я тёрся около артистов, которые по доброму относились к нам. Мы им что-то подносили, подавали, помогали. Знакомились с актёрами, многих я знал лично. Но влюблялся только в актрис – мальчишка...
Самой красивой и самой "любимой" была Клара Лучко. Она даже о чём -то поговорила  со мной, когда в парке снимали фильм "12 НОЧЬ" по Шекспиру. А когда фильм вышел на экран и я его увидел, нёсся домой "на крыльях счастья". Ведь я знал все реплики актёров наизусть...
Результатом был трёхдневный "шок" (молчание) от увиденного. Вот такое странное влечение оказывала игра актёров. Но самое мощное эмоциональное впечатление оказал на меня мой следующий герой. Речь пойдёт об актёре, поэте, авторе великолепных, незамысловатых, но очень близких и понятных нашему народу песнях. Это простой музыкальный рассказ. Итак, устроившись удобно, в тени раскидистой сливы, начинаешь наблюдать за происходящим. Вокруг красивые загримированные актёры, потрясающие актрисы, легко отличающиеся от обслуживающего персонала. Но среди рослых, красивых мужиков нашего кумира я не нашёл. "Слон" оказался более шустрым и в невысоком , худощавом парнишке он узнал "его величество" кумира молодёжи того времени –  товарища Владимира Семёновича Высоцкого. Мой друг что-то мне говорил, но моя молодая ещё неискушённая натура противилась сознанию. Я был уверен, что герой должен быть высокого роста, широк в плечах и ходить с высоко поднятой головой. А здесь, такой же как и мы, парнишка, пользуется особым вниманием и уважением. "Киношестёрки" –  особая порода слуг, по поведению которых можно сразу определить, кто из актёров живёт в люксе, а кто в четырёхместном номере. Так вот, внимание, оказанное этому с виду "неказистому" парнишке говорило о том, что он приехал не в общем вагоне, а наверняка, как минимум, в -С.В. Однако, наблюдая за его поведением и сравнивая с другими "звёздами", не поверишь, что он из этой компании. Простота во всём: внешний вид, манера общения, речь, всё говорило об исключительной простате этого человека. Уважительное отношение к нему окружающих, казалось, должно возвышать его над другими, но нет, он был прост и естественен. И это просто приковало моё внимание к нему. Я не отрывал от него глаз,следил за каждым жестом и движением, с тех пор, как он появился на съёмочной площадке. А он всё слушал, слушал и выполнял указания режиссёра. В перерывах отходил скромно в сторону, присаживался на стульчик и терпеливо дожидался очередных указаний режиссёра. Сделали очередной дубль –  получилось неудачно, а здесь ещё зашло солнце, опять ожидание... На площадке воцарилась тишина, все расслабились в ожидании солнца и только один режиссёр быстро бегал, возмущался, ругал природу, махал руками и проклинал тех, кто поставил некачественную плёнку. Ждать и догонять, что может быть более раздражительнее для творческого человека? Люди всегда задают себе вопрос, каким образом восполнить этот творческий пробел? И здесь люди оказались инициативными и находчивыми. Чтобы скоротать время в ожидании солнца, хорошей плёнки, принесли гитару, Высоцкий с удовольствием взял в руки любимую игрушку (даже уговаривать не пришлось). И..."понеслись певца напевы"...
Начинал он неторопливо. Как истинно русский человек запрягал медленно, но летел – быстро! Он крутил гитару в руках медленно, рассматривая её со всех сторон, ему доставляло удовольствие держать инструмент в руках. Затем что-то мыча, долго настраивал гитару. Мне показалось, что он собирается с мыслью. И видно было, что ему очень хочется показать себя в этом жанре, ведь он был прежде всего актёром. На тенистой площадке, послушать Высоцкого в это время собирались все артисты и весь обслуживающий персонал.Для Володи это была школа, на которой оттачивалось его профессиональное мастерство музыканта. Интересно то, что ни одна "звезда" не понукала его словами : "Ну,  давай, начинай"... Все терпеливо ожидали начало действия. И ожидания всегда оправдывались, он был не просто безотказен, он был всегда неудержим. Он был ярким представителем своего времени, человеком помнящим военное лихолетье, познавший, как и все Советские люди, послевоенную нужду. Воспитал в себе стойкость и великое трудолюбие в достижении цели. И рано понял, хорошим актёром можно стать только когда познаёшь многие стороны этой непростой профессии. И он "самоучкой" начал бренчать на гитарке, развлекая поначалу своих друзей, заодно "набивая" руку. Это были, так называемые в простонародье, "блатные" песни. Это было не то баловство, не то развлечение, но когда в его душе проснулся дух поэта, он сообразил, что эти "три кита": актёр, поэт и гитара в одном лице могут стать "гремучей смесью", поставившей всё с ног на голову...
В душе этого скромного, умного паренька, сидел мощный стержень лидера- победителя. И это чувствовали окружающие. Адская сила воли в достижении своей цели в конце - концов нашла свою нишу славы. На его песни обратили внимание его друзья, которым нравился вольнолюбивый нрав поэта. А он постоянно отшучивался: "да, какой, мол, я поэт, всё это просто шалости". Консерваторий он не заканчивал, поэтому именно в таких импровизационных концертах оттачивалось мастерство, приобретался навык, закалялся характер бойца. И в конце-концов, выработался неповторимый, присущий только единственному человеку - Владимиру Высоцкому, стиль и манера держаться на сцене. И посыпались одна за другой песни, каждая последующая лучше предыдущей. Процесс пошёл. Уже вся актёрская братия Москвы знала, кто такой Высоцкий. Без него не проходили популярные тусовки. Он стал кумиром официально не признанный властями, но обожаемый народом. Его песни "штамповались на костях" и попадали прямо в души миллионов наших людей. У него была фантастическая любовь к своей профессии. Его не надо было два раза просить:"Володя, спой что-нибудь". Он сам искал аудиторию и мог часами проводить время в хорошей компании, наигрывая не десятки, а сотни песен. Русская натура – он не любил суетню. В нем просматривалась деловитость и сдержанность. Каждую песню он "обговаривал", словно обхаживал невесту... Рассказывал историю рождения каждого сюжета. Так и в тот, памятный для меня, день вся наша компания сидела в тени развесистых деревьев. Приведя инструмент и свою нервную систему в порядок, он ударил по струнам  гитары. Начал он хрипловато-тихо, но с каждой паследующей песней его голос крепчал. Я многое поначалу не понимал, но когда после первых двух песен он остановился и начал просто
по-товарищески, как будто мы были с ним друзья, говорить много и обо всём, я открыл рот от изумления. В то время я уже многое видел и слышал, но такая манера общения меня просто удивила. Это было всё так интересно и необычно, что мне оставалось только тихо сидеть и благодарить судьбу за такой подарок. Он показался мне человеком эксцентричным и многое зависало от того, какое у него настроение. А в тот день настрой у него был блестящий. Он  улыбался и особенно стал весёлым, когда благодарная публика бросила в круг компании ящик "Жигулёвского" пива. Я был рад такому повороту события, понял, что сьёмки больше не будет, а концерт будет продолжаться до полуночи с этим удивительным человеком...
Он, как "акын", что видел, о том и пел и это было исключительно интересно. Вскоре ящик с пивом опустел. Но рядом с Киностудией был "Аквариум", где литр сухого Крымского вина стоил пару копеек."Киношестёрки" крепко знали своё дело и полуденную жару, и  вечернюю духоту утоляли вместо воды ароматным белым сухим вином. Прошло уже несколько часов удивительного наслаждения жизнью и мне казалось, что он вот-вот скажет ребята:"Бывайте".
Петь его просили постоянно знатоки и поклонники его таланта, которых здесь оказалось  очень много. Они уже знали его репертуар и это подстёгивало его самолюбие, он пел, пел,пел и, его ни с кем не сравнимая манера, по сей день стоит в моей памяти, как застывшая картина. Я сам стал певцом, многое взял от него. У меня абсолютный слух на голоса. Из сотен голосов я точно определяю хозяина, а этот совсем не вокальный голос, как гвоздь застрял в моей памяти.
Рано Володя ушёл от нас, вот где для него непаханое поле творчества...