Дрова

Веретенников Сергей Александрович

Нижний Новгород

Дрова
Осень. Маленькие паучки летели на своих паутинках, как на коврах – самолётах.
Небо потрясающей синевы захватывало дух. Николай Осипыч глубоко вздохнул и медленно с напряжением стал  сходить с крылечка своего родимого дома - обе ноги у него прострелены были в войну.  На воле дышалось легко, и настроение было радостное. В левой руке у него была палка, отполированная от частого употребления, правая держала средней величины топорик, и направлялся Николай Осипыч к берёзовым хлыстам, которые привёз к его дому тракторист Федя. Хлысты эти предназначались на дрова, которые для родителей купил его младший сын Виктор, ему же предстояло их распилить и поколоть. Виктор - среднего роста, крепкий мужчина, не торопясь отвинчивал скобу от троса, стягивающего срубленные деревья. Подходя дед неловко оступился, еле удержался за палку.
-Пап, я сам, чего  ты, осторожнее, - забеспокоился Витька .
-Ничо, сынок, ничо, я это, легонько, - отвечал Николай Осипыч
- Ничо, хороши дрова –те, а Витьк? А? 
- Ага, хорошие, - отвечал Виктор. Он освободил трос, махнул Фёдору и, когда трактор вытягивал трос, брёвна чуть вздрогнули.
-Я к Гуцулу за пилой, - крикнул Виктор, садясь в трактор к Федьке . Федя рванул свою «железяку», и они покатили, совсем в обратную сторону от дома Шурки Нестерова, непонятно почему прозванного  Гуцулом. Николай Осипыч посмотрел в сторону удаляющегося трактора, трос, который они забыли набросить на специально для этого приваренные Федей крюки, тащился за трактором, как хвост, поднимая при этом излишнюю пылищу. «Эх, не нажрались бы раньше времени, знамо дело в магазин попылили, паразиты»- беззлобно сказал вслух Николай Осипыч и медленно подошел к самому большому берёзовому стволу. Стукнул его обухом топора,  дерево гулко бухнуло в ответ.
Скрипнула дверь и на крыльцо вышла жена Николая Осипыча, Зинаида.
-А Витька де? - спросила она.
-Щас придёт, - ответил дед и повторил -Ща-ас придёт.
-А, ну да, - произнесла бабушка, почему-то воинственно уперев руки в бока.
Но сменив тон на более миролюбивый , опять спросила,-
-Дедушка, можа чаю попьём? Самовар лектрический скипел а?
-Иду, иду баушка, и-иду, - ответил Николай Осьпыч. Подойдя к крыльцу, он обернулся и посмотрел на комель той лесины которую стукнул топором. «Почитай постарше меня будет» -подумал он и, уже вслух добавил: «Н-да-а», потом он сосредоточился и стал забираться по крыльцу, помогая себе палкой. Бабушка Зинаида, придерживая дверь, ждала, когда Николай Осипыч «отштурмует» крыльцо, как говаривал сам дед. И только он коснулся  рукой двери, отпустила её, повернулась и поспешила в избу, заваривать чай. Пока дед войдёт в избу, чай уже заварится. Бабушку Зинаиду шустро двигаться научила жизнь с Николаем  Осипычем, с войны пришел - вообще еле двигался, потом стал поправляться, даже косить ходил в луга,  а вот к старости опять болеть стали дедовы ноги. Николай Осипыч тем временем уже открывал дверь в избу, входил всегда одинаково - переступал одной ногой через порог, снимал кепку, ловко вешал её на гвоздь над дверью, перешагивал через порог другой ногой, поворачивался, закрывал дверь, снимал короткое чёрное пальто и, приглаживая волосы, продвигался к столу. Садясь за стол, он брал  небольшое влажное полотенце, прикладывал его к лицу, затем вытирал руки, откладывал полотенце в сторону и ждал, пока жена нальёт ему чай.
Отхлебнув из блюдечка душистого чая, Николай Осипыч, глядя в окно, произнёс:
-Н-нда, почитай постарше меня будет.
-Чё ты там баяшь? Дедушка ? - спросила жена.
-Да ничё, баушка, - в ответ произнёс Николай Осипыч . Нахлынули  воспоминания,
но были прерваны тарахтеньем Федькиного трактора. Он мелькнул мимо окна и лихо затормозил у ворот. Из маленькой кабины его сейчас же выпрыгнули три мужика: (и как только они там убрались?) Витька,Федька, потом Гуцул с пилой «Дружба». Виктор с
Федей были «поддатые», Гуцул был трезв. Он завязал «хлебать пойло» уж больше года и очень этим гордился.
 Хозяин пилы «Дружба» почти без промедления принялся за работу, запустил пилу, прогрел немного, в это время Виктор с Фёдором, c помощью верёвки и ваги закинули один хлыст на другой, и Гуцул стал распиливать брёвна на чурбаки. Федя пожал руку Виктору, ловко прыгнул в трактор и уехал. Уже почти стемнело, когда мужчины  закончили работу. Гуцул, выпив ковшик воды, засобирался домой, Виктор пошел с ним, якобы помочь дотащить пилу.
Николай Осипыч  смотрел на множество берёзовых  чурбаков во дворе, воздух пах свежепиленым деревом,  и дед, не без удовольствия, вдыхал его. Подошла бабушка Зина. После тарахтенья пилы «Дружбы» в деревне звенела тишина, зажглись звёзды, и бабке с дедом показалось, что они одни на белом свете.
Виктор пришел в родимый дом под утро, весёлый и почти трезвый . Зинаида Петровна   начала было его слегка ругать, но сын обнял её, дыхнув перегаром, схватил полотенце и побежал на реку. Вернулся, слопал два пирожка  и, переодевшись в старое, пошел колоть дрова. До обеда  без всяких перекуров, Виктор рубил дрова, как заводной, иногда переводя дух, смотрел в небо и улыбался. Так прошло два дня. И вот дрова нарублены, большая  часть убрана и сложена в сарай, другая в коровник,  примыкавший к дому и совсем немного осталось во дворе под открытым небом, их покрыли кусками старого толя.  Пообещав быть через неделю, Виктор уехал в город.
Прошла неделя, Витька не приехал. Погода стала хуже, но старики радовались, что дрова есть, деньги «дровяные» почти не потрачены. Картошки полон погреб, а то что непогода за окном - ну и что, в доме чистота и порядок, и они сидят за столом, слушают радио, пьют чаёк, ведут беседу про себя да про соседей, о детях своих, о погоде и о дровах, конечно.
-Дедушка, а дрова –те хороши а ?
-Да баушка, хороши, - ответил Николай Осипыч.
- А пошли жить к Кольке? -после некоторой паузы опять спросила Зинаида Петровна.
-Зачем? - тоже спросил дед .
Колька – это их сын, старше Виктора на восемь лет, у него и жены его Софьюшки было трое детей (три девочки)  и жили они километрах в пяти от бабушки с дедушкой, только идти « к Кольке» надо в гору. Работал Николай обходчиком газовых переходов и при этой должности ему полагался казённый мотоцикл. На высоком холме, над рекой Окой стоял посёлок, в котором проживал с семьёй их сын Николай.
-Дрова съекономим, да и внучаты там
-А не надоели оне тебе за лето?
-Телевизер у них, - глядя в окно произнесла бабушка Зина.
Дед промолчал.
А утром рано приехал на мотоцикле Колька, привёз молока трёхлитровую банку.
Прошёл в сапожищах в горницу (ему не хотелось снова наматывать портянки).
-Ну, как вы тут? - спросил он. Бабушка Зина, радуясь, что приехал Колька, стала торопливо жаловаться, что в боку побаливает, двор покосился и скоро зима. Николай сел за стол рядом с отцом. Бабушка Зина уже ставила на стол сахар и хлеб.
-Щи будешь, Коля?- спросила Зинаида Петровна. Николай был её любимцем, она почему-то всегда выделяла его, среди своих детей.
-Да я вроде не хочу, - лениво ответил Николай, но мать сделала вид, что не слышала, как сын отказался от еды, всё равно налила полную тарелку.  По избе распространился вкусный запах томлёных в русской печи щей. Коля стал, шумно стуча ложкой по тарелке, есть. Мать села напротив и смотрела на него.
-Коль, возьми нас на зиму к себе? - как-то виновато спросила сына Зинаида Петровна.
-Да живите, хрен с вами, - ляпнул Коля, потом покосился на отца, - да живите, место есть.
Недели через три совсем похолодало. Прикатил Николай на мотоцикле уже с коляской.
-Давайте, поехали, чё сидите-то? Поехали жить-то ко мне!-  крикнул Коля,  заходя в дом, буд-то отец с матерью, только и собирались к нему всё это время.
-Здорово сынок , - подал голос Николай Осипыч.
Дык мы с баушкой, можа не надо….
 Но сын с матерью стали его уговаривать, обрисовывая, как там ему будет тепло и хорошо. Николай помог отцу залезть в коляску, на колени положили небольшой узел с барахлишком. Колька завёл мотоцикл, и, трогаясь с места, ещё раз крикнул матери через плечо, чтобы она собиралась. Как прожили зиму старики у своего сыночка? По началу всё было вроде нормально, но потом  они заскучали по своему дому, да по тишине. Что и говорить тишины у Кольки в доме не было, дети маленькие- то плач, то хохот. Одно их радовало: дрова они «съекономили.» Бабушка Зина, как могла, помогала Софье – жене Николая, и та в душе была ей очень благодарна. Вслух конечно её не благодарила -  «времени не хватало». Наступила весна. Дед с бабкой очень хотели домой, начали теребить Кольку отвезти их. Но Колька - то мотоцикл ремонтировал, то ему некогда. «Отвезу»-говорил он - «Живите тут! Чё вам?»
И вот на телеге они едут в свой родной дом, настроение у них было хорошее, вспоминали житьё у Кольки и говорили о погоде с конюхом Юркой, любезно согласившемуся отвезти их домой за бутылку «фруктовки». «Т-ррр» - натянув вожжи, молодцевато произнёс Юрий, и телега остановилась возле их родного гнезда. Бабушка Зина взяв два небольших узла, засеменила к дому, поставила их на крыльцо и быстро стала возвращаться, чтобы помочь деду слезть с телеги, но Николай Осипыч  уже стоял на дороге с батогом и даже прихватил кое-что из своих вещей. Юрка помог донести вещи до крыльца, весело рассказывая Зинаиде Петровне, как дед ловко сполз с телеги. И вот  у порога своего дома, стоят два стареньких человека, они и так любили его, но сейчас он показался им ещё роднее. Открыли дверь, дом встретил их нежилым духом, но это ничего, наладится, первым делом печь протопить. Пока дед «штурмовал» крыльцо, Зинаида Петровна поспешила за дровами. Николай Осипыч уже почти коснулся двери, но её распахнула бабушка Зина и выпалила
 –Дроф-те нету!
 Дед на секунду остановился, и, ничего не сказав, шаркая ногами двинулся в горницу . Вошёл, сел за стол, и только потом спросил :
 -Совсем штоли нету?»
- В коровнике тока, а в сарае и во дворе нету-у-у , о-о-й, украли-и-и, -тихонько заплакала бабка.
-Всё одно надо печь истопить, - громко сказал дед, вставая из-за стола.
На следующий день приехал на мотоцикле Николай.
-Мам! - крикнул он - молоко забери, я заходить не буду, тороплюсь!»
Мать, услышав сына, выбежала на улицу, запыхалась от волнения:
-Колинька, у нас дрова украли, вчерась приехали а их……»
-Дрова ? каки дрова ?- перебил Колька - да я их, ещё осенью продал, вы же у меня жили ? Зачем оне вам нужны- то? В коровнике оставил, хватит вам. Бери молоко-то, поеду я, некогда мне, дня через два заеду.
 Зинаида Петровна держа трёхлитровую банку молока в руках, долго смотрела сыну вслед, а потом медленно побрела к дому.

05.04.05.