***

уставший разбираться в коммунальных дрязгах этой квартиры, решил женщину припугнуть. А ведь кажется такой тихой мышкой.
      - Проходите, - кивнула на дверь секретарша.
      Таисия зашла в кабинет и замерла в дверях. Начальник милиции, полковник, держал в руках веник и сметал мусор в совок. Она даже потрясла головой – так невероятны были его действия. Полковник, не смутившись своим занятием, сказал.
        - Присаживайтесь.
        Сам надел китель и расположился в кресле за столом. Придал лицу официальное выражение.
        - Гражданка Голубева! – обратился он строго к Таисии, пробежав беглым взглядом заявление Эльвиры и протокол обыска. Мысленно облегчённо вздохнул, что не придётся ему быть палачом матери-одиночки, из последних сил тянущей двоих детей. Но строгий нагоняй стоит устроить. Слишком много возле неё уголовной возни. – Снова – вы!
        - Это подлые происки Эльвиры, я ничего у неё не брала!  - быстро проговорила мать.
        - Знаю…  - вырвалось у полковника. – Но и ты хороша! То спекулирует простынями, то детский труд эксплуатирует.
        - Я ничем не спекулирую! Я продаю изделия своих рук!
        - Запрещено, - уныло произнёс страж правопорядка, совершенно не понимая, почему наше государство не даёт возможности вот этой любящей матери держать своих детей в относительном достатке. И почему начиная с восьми годочков гробя  на хлопковых полях узбекских ребятишек, не позволяет пятнадцатилетней кобыле помыть лестницу. Но промолчал.  Он  государственный человек - поставлен на своё место, следить за соблюдением, пусть абсурдных, но …законов.  Хотя по-человечески Таисию было жалко. И полковник обратился к ней задушевным тоном. – Послушай моего совета, меняй ты комнату. Эта б…. не успокоится.  Добром говорю. Кстати, а где твоя младшая дочь?
        - В лесной школе. У неё от плохого питания пневмония развилась. Уже четвертая за восемь лет, которые она всего-то и прожила. Это мне кара Господня за малодушие! – мать смахнула слезу. - Педиатр Елена Ивановна сказала, что перейдёт в хронику, если я не отправлю её на воздух и парное молоко в деревню, а там у меня никого не осталось. Пришлось выбивать путёвку в санаторий.  Анька там пробудет до апреля.
        - Ну, добре…  - Он встал и коротко распорядился. – Значит так. Всю одежду занеси в комнату, даже выходя в сортир, запирай за собой дверь на ключ, и девкам это на носу заруби! На кухне не особенно фигурируй. Не дай бог какая-нибудь драка, а она будет провоцировать вас, и у неё объявится малейший синячок, то тебе не повезёт как сегодня. Купи электрическую плитку и готовь в комнате.
        Я не буду тебе рассказывать, кем был её отец… но от этого змеиного семени всего можно ожидать! Хочешь вырастить своих детей сама, слушайся меня! – Повысил голос добряк.
        - А вы знаете её отца? - пролепетала Таисия, в изумлении, что у такого чудовища как Эльвира есть родители.
        - И ты его знаешь. Храпов ей не муж, а отец.
        - Она со своим отцом живёт? – совсем очумела от полученной информации мать.
        - Ну, это едва ли. Просто женившись было удобнее прописать её в Москве.
        - Спасибо, я всё поняла. – Мать вздохнула, вставая. – А как жить?  Как одеть, обуть, прокормить двоих детей на сто рублей? Подоходный налог ещё выдирают. Самые дешевые туфли для Лары стоят 25!  Школьная форма – 18!  Кило апельсинов – 2 рубля. Мои девочки их не видят. Яблоки и сливы по заброшенным деревням в Подмосковье собирают.  Вот и все фрукты осенью. А зимой - на кило сушёных яблок покупаю сто грамм урюка, сто грамм изюма.  Это - десерт.  Нашему самому богатому и справедливому государству в мире нужны слабые дети, которые дадут больную поросль?  Или им дети Африки милее собственных граждан?
        - Ты мне тут крамольные разговорчики не веди! Все крутятся, выкрутишься и ты. У тебя, хоть, алкоголика-мужа нету. – Вздохнул полковник, вспомнив про свою дочь, которая мучается с алкашом-архитектором уже десять лет.
        После ухода Таисии хозяин кабинета посмотрел в окно на поток машин, мчащихся в сторону Кремля, и затосковал. Вспомнил свою больную диабетом, танкоподобную жену, давно не вызывавшую в нем эротических желаний. И хрупкую Таис с талией такой тонкой, что он мог сомкнуть вокруг неё свои пальцы. А глаза?  Эти черные глазищи снились ему всю следующую ночь…
 
        Таисия покинула кабинет начальника в совершеннейшем расстройстве чувств. Но по дороге вдруг повеселела, махнула рукой на экономию, всё равно живем один раз!, зашла в кондитерский и купила большой, за 2.20. бисквитный торт для Лары, а себе сухого белого вина.
        Выпили,  мать – вина, а девочка чаю с бисквитом, и Лара рассказала ей о предложении стариков Шивердяевых. Мама сходила к соседям и вернулась совершенно уже воодушевлённая. 
        - За их доброту неземную я пообещала убираться в их квартире. А ты по магазинам ходить будешь.  – Сообщила мать.
   
        Прошло три года. Эльвира не оставляла попыток воплотить свои чаянья в жизнь, но Голубевы были настороже и все её хитроумные начинания шли прахом. Однако неудачные попытки упорную Эльвиру не смущали, и она придумывала новые и новые каверзы. Мать стала замечать, что Аня принялась чахнуть – резко похудела, волосы черные, блестящие, тяжелые стали тусклыми и полезли. Врачи терялись в догадках по поводу таинственной болезни. Так бы и пропала девочка, но однажды мать решила, что всё, хватит сестрам спать на этом жутком топчане, и решительно выбросила на помойку старый диван-развалюху. Стали подметать место, где стоял неподъемный диван, и мать заметила, что на совке перекатываются  серебряные шарики. Сначала она не поняла, что это.  А потом догадалась – ртуть.  И зная о кошмарном отравляющем вреде её испарений, набросилась на дочерей.
        - Девки! Вы разбили градусник и даже не убрали ртуть! Она ужасно ядовитая! Вот почему ты, Аня, чахнешь… 
        - Мама! Градусник цел.
        Мать опустилась на стул.
        - Как – цел? А откуда же за диваном столько ртути?
        - Мы не знаем.
        И тут мать всё поняла. Действительно, ртути для одного случайно разбитого градусника было слишком много. По меньшей мере, сюда слили ядовитый металл из десяти градусников – она образовала лужицу. И ядовитыми испарениями травила её дочерей. Аня спала носом к стене и каждую ночь дышала…  Боже, боже мой!
        Знать, Эльвира всё же сумела проникнуть в их комнату и совершить … покушение на убийство?
        А ещё раньше, когда подросла Лара, и ей исполнилось семнадцать лет, с ней случилась странная болезнь – она стала резко худеть, постепенно превращаясь в ходячие мощи, у девушки совершенно пропал аппетит - не могла проглотить и кусочка, чтобы потом её не стошнило. Мать находилась по врачебным кабинетам, но все в один голос уверяли, что никаких патологий и болезней у её дочери нет.
        - Веди её к бабке, - полушепотом, оглядываясь на дверь врачебного кабинета, сказал один пожилой эндокринолог.
        С трудом отыскали бабку в какой-то замшелой избе в Тамбовских лесах. И она дала девушке попить сваренной собственноручно из волшебных трав водицы, остригла волосы наголо, туманно пояснив, что нужно убрать накопившийся в них яд,  почитала над ней молитвы и девушка стремглав бросилась из избушки на улицу. Несколько часов подряд её выворачивало зеленой тиной на свежий мягкий мох. И так она промучилась ещё сутки. Затем худенькая старушка отпоила Лару парным молочком и читала,  читала над ней молитвы. На третий день у девушки проснулся зверский аппетит, и она впервые за несколько месяцев плотно поела.
      - За что ей муки такие? – поинтересовалась мать.
      - За грехи родителей, - ответствовала божья старушка, не поднимая глаз. – Опасайся женщину, которая кружит вокруг вас, как воронье над падалью. 
      
        Но мать,  ставшая  довольно быстро подругой полковника, Эльвиры больше не боялась. Это Эльвира, казалось, смирилась со своей участью жить в коммуналке. Во всяком случае, больше явных попыток отправить мать в тюрьму она не предпринимала.  Она стала действовать более тонко.
        Полковник после того случая с пропавшим золотишком, вызвал Эльвиру к себе в отделение милиции и пригрозил, что ещё один такой вызов и сама Эльвира может оказаться в местах не столь отдалённых.  Вдруг да обнаружиться в её личных карманах то, чего она туда не клала. Например, наркотики. И они там окажутся сразу же, рискни Эльвира написать на него донос. Пока будут разбираться с ним, сама дама сто раз сядет.
        Эльвира, как все жестокие люди, была патологически труслива. Но квартира!  Квартира в центре Москвы. В кирпичном доме, с большой кухней и ванной. С кладовкой и в ней мусоропровод. С огромными стенными шкафами, с большим балконом! Приз был так заманчив, что он пересилил страх. Однажды она в одной исторической книге прочитала, что женщины убивают ядом. Она  изучила разные фармакопеи – её интересовали мышьяк, растительные и минеральные яды. Вскорости она сделалась специалисткой по отравлениям.  Чётко понимая, что безнаказно убивает тот, кто убивает незаметно.
        А в семье Таисии появилось относительное  благополучие – зарплата, подработка – мать научилась шить неописуемой красоты шторы с ламбрекенами, что были не у каждой хозяйки и только входили в моду. Ларин доход почти весь шел на одежду девушке, незатейливые украшения, и походы в театры. Учась в институте на дневном отделении, она не просила у мамы денег на обеды и студенческие развлечения, а кое-что сама вносила в семейный бюджет.
        Казалось, что жизнь налаживается. Мама с Анечкой съездила в зимний пульмонологический санаторий, где ребёнка подлечили, и на её бледные щёчки вернулся румянец. И мама из сказочного зимнего леса вернулась посвежевшая, играя яркими глазами, разбрасывая вокруг себя, как солнечные зайчики, розовогубые улыбки. Пока Аня лечилась в детском санатории, мама в соседнем доме отдыха была окружена восхищенным вниманием отдыхающих мужчин. Даже получила и отвергла предложение руки и сердца от одного положительного вдовца.
        А потом Аня стала снова бледна, анемична.      
        Но сегодня, обнаружив на совке лужу ртути, мать встала, как сомнамбула, смахнула с совка ртуть  в бумажку и пошла на кухню, где, чувствуя себя полновластной хозяйкой, стояла пышнотелая Эльвира.  Мать уже было открыла рот, чтобы учинить  проклятой гадине скандал, но неожиданно почувствовала, что свара заставит это  существо действовать ещё более энергично и изощрённо. И она промолчала, даже не ответила на оскорбления, которыми щедро засыпала её Эльвира, как всегда провоцируя драку. Мать неожиданно сообразила, что может действовать такими же методами, коими действовала ненавистная соседка и, дождавшись, когда Эльвира, возбуждённая своими воплями и проклятиями бросилась в комнату, вытащила из кармана пакетик с ртутью и высыпала содержимое его в борщ проклятой Эльвиры. Она сделала это совершенно осознанно, понимая, какие последствия наступят, если Эльвира сожрёт этот борщ. Храпов маялся животом и кислого, острого и перчёного не ел.
        Не по-христиански? А травить её детей по-христиански?         
        И, действительно,  вскорости Эльвира принялась  разваливаться на глазах – у неё обнаружилось неизлечимое заболевание почек. Ей требовалось дорогостоящее лечение – очистка крови от урины. И пересадка почек. Но такой операции тогда ещё не делали наши врачи, и она вскорости скончалась в страшных муках. Кто-то стирал с лица планеты следы семейства Храповых-Комар.
        А было ей всего двадцать пять лет. И десять месяцев.
        И сейчас она уходит из этого романа, казалось, навсегда.
        Получается, что мать стала убийцей? Нет! Она - тигрица, разорвавшая на части крокодила, который открыл свою зубастую пасть, дабы сожрать её детёнышей.