Мой дивный род. Глава2. Продолжение. 2

Два года только разделяло
Марию с братом Николаем.
Когда немного подросли,
Как близнецы, росли они.
Но он на мать похож весь был,
Да имя прадеда носил.
Гаврила в нём души не чаял
И каждый вечер сказки баял,
Потом стал азбуке учить,
Вдвоём с ним по лесу бродить.
Сам нарисует на картинке
Цветочки, разные былинки,
Потом в лесу иль на лугу
Покажет каждую ему.
Средь братьев грамотней его
Уж не было и никого:
Свободно мог читать, писать,
Красиво всё пересказать.
Немного знал те языки,
Что были родичам близки:
Он от отца немецкий знал,
От деда польский перенял,
Мог по-французски прочитать,
По-белорусски – запевать,
Но украинский свой язык
Не променял бы ни на миг.
Всё, что Шевченко написал,
Он в юности перечитал.
Любил стих «Сон», знал наизусть,
Звучали песни с его уст:
«Рэвэ та стогнэ Днипр широкый…»
И в путь отправился далёкий,
Чтоб на могиле побывать,
Потом селянам рассказать.

Настырным был, как дед его,
Характером был весь в него.
Хороший получил урок:
Задумал что – исправит в срок.
И из немиренцев один
/Такой уж непокорный сын/
Ушёл пешком в далёкий край,
Увидеть мир и чудный рай.

Весь месяц все с ума сходили:
«Зачем на волю отпустили?!»-
Рыдала Анна каждый день,
Ходила чёрной, словно тень.
А дед молчал, сопел спокойно,
И отвечал им всем достойно:
«Мой внук нигде не пропадёт,
И скоро он домой придёт»,-
Хотя в душе переживал,
И по ночам кряхтел, не спал.

Но через месяц Николай
Вернулся в свой родимый край.
И впечатлений море было.
Село всё слушать приходило.
Гаврила радость не скрывал,
При всех вопросы задавал:
«Чем добирался? Что видал?
Кого в дороге повстречал?
Как в Питере? Легко живётся?
Буржуям крепко достаётся?».
И Николай, как понимал,
Всё им подробно объяснял:
«Идёт Гражданская война.
Настала трудная пора.
Кто – враг? Кто – друг? Кто их поймёт?!
На брата брат с ружьём идёт,
В бою дерётся сын с отцом,
Соприкасаясь всем  плечом».
«А, где – война, всегда там – смерть,
Не знаешь за кого болеть».-
Гаврила вставил свою речь.

- Как жизнь свою теперь сберечь?-
  Сосед протяжно произнёс.
- А, давеча, Кирилл привёз,-
  Тут слово вставил Андриан, -
Что движется чрез океан
Не то Деникин, не то хан,
Короче, белый ихний пан,
А с севера ползёт змея,
Зовётся «Врангелем» она.
-В Сибирь загнали Колчака.
- Как жаль, что нет там Ермака!
Ему бы хвост он прищепил.
В один момент бы разгромил.
- Вот, если б встал наш Кормелюк,
Загнал бы всех врагов на Юг
И в Чёрном море утопил…
-Пошли домой скорей, Кирилл,-
Его Настасья позвала, -
Приехала к тебе сестра.

Все гости стали расходиться.
«Дедусь, позволь мне обратиться,
Хочу с тобой совет держать,
Не знаю, согласиться ль мать, -
Николка тихо прошептал
И на девицу показал, -
Хочу на Ольге я жениться.
Не будут на меня сердиться
Отец мой, так же моя мать?
Как, посоветуй, им сказать?».

Гаврила хитро улыбнулся,
От внука всё ж не отвернулся.
И так сказал ему в ответ:
«Вот тебе, внучек, мой совет.
Всегда стремись к своей ты цели.
Не бойся глубины и мели.
Будь понапористей, тогда
Отплатит жизнь тебе сполна.
А если станешь прохиндеем,
Разбойником, али злодеем,
Аль трусом жалким, то в беде –
Жизнь не помощница  тебе.
Она таких уничтожает,
И к смерти быстро отсылает.
Живи, твори, дерзай, люби,
Детей добру своих учи».
-Дедусь, спасибо за совет.
Я мудрый получил ответ.
Я постараюсь быть таким:
Хорошим, честным, неплохим.
Ну, я тогда пошёл к отцу,
Чтоб разрешил идти к венцу.

И он пошёл. А тот прогнал.
«Сначала подрасти»,- сказал.
Но Николай не отступал,
А каждый день напоминал:
-Коль мне откажешь, я уйду,
С собою Ольгу уведу.
-Детей своих начнёшь плодить,
Но где, скажи, ты будешь жить?
Ты видишь, как у нас тесно.
-Зато не холодно, тепло.
-Отцу, Николка, не дерзи.
Вперёд Марии не спеши,-
Мать его строго перебила,
Хотя, отнюдь, не убедила.
-Я всё равно на ней женюсь.
Святым Николкою клянусь!

Отец не стал его дразнить,
А стал спокойно говорить:
-Коль так приспичило жениться,
Изволь, родимый, потрудиться:
Пристройку для себя слепи,
Тогда женись и в ней живи.

Он думал сына, что вспугнёт,
От мысли этой отвернёт,
Но глубоко в нём ошибался –
Сын с мыслей этой не расстался.
На утро деда подключил,
Всё досконально изучил:
Размерял, начертил чертёж
И стал пристраивать крепёж.
Он деда слушался во всём.
Коль сомневался, если в чём,
Бежал к нему переспросить,
Исправить что-то, подрубить…

Всё лето, осень он трудился.
К зиме на Ольге всё ж женился.
А в октябре родился сын.
Пока, что первенец один.
Здоровый, крепкий богатырь,
Пришёл он правнуком в сей мир.
И «Александром» нарекли.
Гаврила плакал от души:
«Дожил! Дожил!- всем говорил,-
Не зря на свете я прожил!
Есть первый правнук у меня!
Дай, расцелую, внук, тебя!».

Евдоха тут же хлопотала,
И дочку с зятем поздравляла:
«И вы дождались тоже внука,
Теперь у всех исчезнет скука».

Николка в комсомол вступил,
Потом секретарём он был.
И в армии свой срок отбыл,
В почёте с орденом ходил.
Затем в компартию приняли,
В Днепропетровск его послали.
В обкоме  до войны служил.
Наукам сына обучил.
Война им жизни оборвала,
И расцвести во всю не дала.
И, не познав свою любовь,
Ушёл Сашуня в смертный бой.
Он старшим лейтенантом был.
А вскоре и отец за ним
Ушёл из жизни навсегда,
Он капитаном был тогда.
Отец танкистом был и сын.
И с честью каждый с них служил.
Они отвагу проявили
Навечно память  заслужили.
Ник до последней капли крови,
Не чувствуя, ожогов боли,
Горевший танк вёл на врага,
Чтобы фашистская нога
Не смела Родину, топтать;
Чтоб женщина могла рожать
Под мирным небом на земле,
Где места вовсе нет войне. 

И, Александр – юный брат,
Огнём горящим был объят,
Направил танк на бензобак,
Навёл на немцев сильный страх.
Две похоронки принесли,
Страданье, горе в дом внесли.
И выплакав слёз цело море,
Ослепла Олюшка от горя.
Тужила год, а может два,
Да тоже вскоре умерла.
Так брата старшего не стало
И на Цисонов меньше стало.

  Продолжение следует.