Эхо войны

                Посвящается
                женщинам-фронтовикам…

      Затянувшаяся зима, как и во все предыдущие годы, сдавать свои позиции не спешила. Упорно продолжая творить новые козни, она словно насмехалась над желаниями людей о скорейшем наступлении весны, невозмутимо показывая всем: я - не поборница солнечного тепла и зарождения новой жизни.
    
      Днем, когда пригревало ласковое солнышко, бездушный лик зимы коварно прятался за северные склоны, в глубокие овраги и расщелины. Но стоило солнечным лучам скрыться за пеленой туч или за горизонт, северная гостья бесцеремонно затевала обожаемые ею игры: легко превращала дождь в хлопья снега, покрывала лужи ледяным хрусталем, студила и без того стылую землю, изрядно поднадоевшими всем, морозами.
   
      Хуже всего было, когда, казалось – бы, до тепла было рукой подать, она вновь затевала по ночам метель, которая сопровождалась завывающими колючими северо-восточными ветрами, от чего в сердца людей закрадывалось больше печали  и тоски.
 
      В эту ночь, Анне Никитичне спалось особенно плохо. То ли из-за безмерных завываний ветра за окном, а возможно и из-за странного предчувствия, идущего откуда-то из глубины ее нутра, так, словно душа пыталась подать ей какой-то важный знак. Анну Никитичну последнее время все больше переполняло чувство беспричинного беспокойства, схожее с тем, что обычно бывает у человека накануне какого-то очень важного для него события.

      Сердце, Анны Никитичны, то вдруг начинало учащенно биться, а то вдруг замирало, словно нисходило в невесомую пустоту. Несмотря на поздний час спать не хотелось. Устав бессмысленно ворочаться и ругать про себя бессонную старость, Анна Никитична медленно поднялась с кровати, наощупь нанизала на ноги свои старенькие, но очень уютные домашние тапочки, затем неспешно накинула на худенькие плечи теплый махровый халат, и, тяжело вздыхая побрела к окну…

      Это рядовое окно ее однокомнатной квартиры, стало для Анны Никитичны буквально единственным сношением с миром. В последнее время она все меньше и меньше выходила во двор по-старушечьи пошушукаться с соседками, а тем более, она почти перестала выходить за пределы двора.

      Лишь большие престольные праздники, еще могли стать тем стимулом когда она могла наполнить свое ослабленное тело необходимой силой, которой хватало для того, чтобы самостоятельно сходить в церковь, мужественно отстоять там многочасовую службу шепча ссохшимися губами только ей ведомые молитвы. По завершению службы она обязательно зажигала свечи у иконы Николая Угодника, наиболее почитаемого ею святого, и не уходила до тех пор, пока их фитильки окончательно не отдадут весь свой жертвенный огонь  за упокой душ всех своих, рано ушедших в мир иной.

      В последнее время все чаще стали беспокоить фронтовые ранения, да и старость брала свое: жизнь верно клонилась к закату. Анна Никитична смахнув неведомо откуда накатившуюся слезу с грустью всмотрелась вдаль…

     …За окном едва заметной лилово-розовой полоской окрасился горизонт. Восход всегда являлся для нее волшебством – эти сочные, всегда наполненные радостью краски. Божественная сила, которая наполняла ее чувством возвышенного счастья, несмотря ни на что дающая ей возможность жить и радоваться тому, что она может это делать.

     Посидев еще немного у окна и понаблюдав за тем, как медленно и неохотно пробуждается спящий город, Анна Никитична неспешно отправилась на кухню, приготовила себе легкий завтрак. Вот уже почти десять лет она готовит его только для себя. Боль от былых воспоминаний отозвалась в сердце резким уколом, да так сильно, что градом выступили слезы. Сколько потерь ей удалось вынести, сколько сил ей понадобилось собрать в кулак, чтобы выстоять и не сломаться…

     Сначала Вторая Отечественная война отняла всех близких. Отца фашисты убили на фронте, мать – в их собственном доме, который потом разрушили до основания. Судьбы двух сестер так и остались для нее неизвестными. Все поиски оказались напрасными.

     После войны встретила своего будущего мужа. Обычная история того времени. Анна Никитична работала врачом в одной из больниц города, куда ее направили после окончания войны. Там и встретила свою вторую половину, своего Володю. Сначала вылечила, а потом и полюбила на всю оставшуюся жизнь. Первые после войны годы были самыми трудными. Война оставила тяжелое наследство – голод, разруха, отчаянье от потерь родных и близких. У ее будущего мужа тоже практически никого не осталось в живых.
    
     Сережа был у них поздним и единственным ребенком, которого они приняли не как подарок судьбы, а как награду за их терпение и преданность друг другу. Разве могла она, любимая и любящая женщина, счастливейшая мать, предполагать, что судьба, притаившись на время, злорадно усмехаясь, готовила ей еще более страшное испытание, чем те, которые она уже когда-то безропотно приняла…

      Если близких Анны Никитичны унесла вторая мировая война, то жизнь единственного сына отобрал Афганистан, который по молодости своей так и не успел оставить след на своей земле. Только никому не нужный в той войне подвиг, ценой которому стала его собственная жизнь, да глубокую борозду скорби и печали в памяти своих родных.

     Спустя несколько лет после гибели сына от непокидавшего чувства тоски и горя, хоть и не показывал вида, как мог, да от дающих о себе знать последствий фронтовых ранений, скончался и ее муж…

      Резко стукнувшая дверь соседней квартиры пробудила Анну Никитичну от горьких воспоминаний.
     - Нет, сегодня я уж точно не буду сидеть целый день у окна, - вдруг бодро сказала себе Анна Никитична, - пойду лучше в церковь схожу, давно не была, подругу проведаю, а то совсем что-то расклеилась, еще чуть-чуть и жалеть себя начну. Посмотри-ка, за окном, день-то какой заходится! Весна! Скоро день Великой Пасхи, нужно обязательно помянуть усопших, а там и День Победы не за горами. Необходимо поздравить оставшихся в живых однополчан и фронтовых друзей, которых с каждым годом становится все меньше и меньше. Если раньше она отправляла десятки поздравительных открыток, то теперь счет перешел в разряд единиц…

      Домой Анна Никитична возвращалась уже далеко за полдень. Приподняв воротник старенького пальто, она как могла заспешила к автобусной остановке. Спешила зря: на свой автобус она все равно опоздала и ей ничего не оставалось как присесть на стоявшую рядом недавно выкрашенную скамейку. В нескольких шагах от остановки стояла молодая девушка, лица которой Анна Никитична видеть не могла, но почему-то она сразу обратила на нее внимание. Она стояла – вся такая хрупкая и до боли знакомая. А эти длинные, вьющиеся волосы…

      Странное чувство, совсем недавно беспокоившее ее, снова овладело Анной Никитичной. Ее взгляд словно приковался к незнакомой девушке, а когда она обернулась, вдруг резкая боль иглой пронзила сердце, да так сильно, что Анна Никитична невольно вскрикнула, выронив из рук сумочку. Находившиеся рядом с ней люди, вначале растерялись, а потом быстро окружили пожилую женщину, пытаясь оказать первую помощь. Кто-то предложил вызвать «скорую», но Анна Никитична, слабо покачав головой, отказалась. Только почти шепотом попросила найти в сумочке, лежавшей рядом, нужное лекарство. Девушка, невольно ставшая причиной случившегося события, теперь сидела рядом и, ничего не подозревая, была занята поиском таблеток. Когда же они были найдены, она с неподдельным участием протянула их незнакомой женщине и ласково спросила:
     - Бабушка, с сердцем шутки плохи,   может, все-таки вызвать врача?
В ответ Анна Никитична только слабо покачала головой, затем, немного помолчав, тихо сказала:
     - Не нужно врача, я сама, пусть и бывший, но врач. Сейчас все пройдет.
     - Но все же, как вы в таком состоянии доберетесь домой? Вам далеко добираться? А близкие? У вас есть близкие ? – снова спросила девушка.
     - Нет, деточка, нет у меня никого. Одна я живу. Да ты не беспокойся, я доберусь как-нибудь потихоньку. Спасибо тебе, дорогая! Вот мне уже и легче стало, спасибо тебе!
Девушка на мгновение засомневалась, как же ей поступить, оставить старушку и уйти по своим делам, вызвать «скорую» или все же помочь ей добраться домой. Но когда она взглянула на пожилую женщину, от ее сомнений не осталось и следа.
     - Бабушка, разрешите, я помогу вам добраться домой. Какой номер вашего автобуса?
Анна Никитична подняла голову и молча посмотрела девушке в глаза. Боже, ну надо же, как похожа! Те же волосы, те же глаза, тот же овал лица, и даже родинка на щеке та же… Бывает же такое совпадение: ну просто вылитая ее родная сестра в молодости, но чего только в мире не бывает…Нет, не может быть, но все же, так похожа…
 
     Увидев недоумение в глазах девушки от ее пристального взгляда, Анна Никитична вдруг улыбнулась ей, и, не ответив на заданный вопрос, вдруг спросила:
     -Тебя как зовут-то, деточка?
- Любой, - и тихо добавила, - это в честь моей бабушки, а вы с ней чем-то очень похожи.

     Услышав столь неожиданный ответ, Анна Никитична вдруг побледнела, голова закружилась, и новый укол тупой болью остался где-то в глубине сердца. Девушка, склонившись над ней, взволновано спросила:
     - Что, опять приступ? Вам снова плохо, бабушка?
     - Нет, нет, деточка, все хорошо, просто переутомилась я сегодня с непривычки, много ходила. А вот и автобус мой подошел. Спасибо тебе за все, Любочка!
     - Ну, уж нет, давайте-ка я все же помогу вам добраться домой, - сказала девушка голосом, не требующим возражения. И, решительно взяв пожилую женщину под руку, помогла ей встать и взойти в стоявший рядом автобус.

      Через полчаса они уже подходили к дверям квартиры Анны Никитичны. Не желая отпустить девушку вот так сразу, она в благодарность пригласила ее зайти к ней хотя бы на чашку чая. С губ девушки вот-вот желал сорваться вежливый отказ, но что-то внутри, которое было сильнее ее, вдруг заставило переступить порог этой квартиры. Только спустя несколько минут Люба смогла понять, почему она это сделала…

      Среди множества фотографий, висевших на стене в комнате Анны Никитичны, она вдруг увидела одну…точно такую же, какую она уже не раз видела в своем семейном альбоме. То была фотография ее бабушки Любы в молодости, бабушки, которая умерла два года назад. Откуда здесь, в чужой квартире, очутился этот старый, пожелтевший снимок с резными краями?...

                * * *
       Эхом давно минувшей войны оказалась случайная встреча для двух незнакомых, но таких близких сердец. По воле судьбы или по каким другим причинам, но девушка по имени Любовь все же оказалась на жизненном пути Анны Никитичны и стала для нее прощальной лебединой песней, песней всей ее большой и трудной земной жизни…

      Ровно через месяц после памятной встречи со своей племянчатой внучкой Анны Никитичны не стало…