Род фон Медем

На лютеранском кладбище в Биркинели, среди покосившихся и насквозь проржавевших крестов с причудливою, едва читаемою вязью старонемецкого шрифта, почти у самого входа в храм, на сырой мраморной плите бросилась  в глаза надпись:


 Lida Konradi
Baronesse
Fon Medem
19.XI 1828
21 VI 1850

Сразу подумалось: « Как оказалась в этих краях юная баронесса, почему она покоится в этой земле вдалеке от родительского дома?»  Наверно эту тайну уже никто не сможет разгадать, слишком много воды утекло, бурные исторические события не пощадили могильные камни, что уж тут говорить о человеческой памяти, да и кто сказал, что рукописи не горят – ещё как горят в пожарищах войн и тусклом тлении
человеческого равнодушия.
        Де Медемы – древний титулованный род, изначально происходящий из центрально-германского княжества Гессен, либо из Брауншвейга в Нижней Саксонии на реке Окер (близ Ганновера), где он был известен с начала 13 века. Под 1244 г. в источниках упоминаются сыновья Гартунга Медема, владевшего имением Медегейм близ Нортгейма (Брауншвейг). По одной из версий первоначально Медемы поселились  в Митаве. Широко известно имя ландмейстера  Тевтонского ордена в Ливонии Конрада фон Мандерна (1263- 1267), основателя  митавского замка (1265). В 15 веке известен Клаус фон Медем, с 1462 года как один из вассалов ордена в Курляндии. Укоренение этого рода  в Ливонии произошло не позднее конца 14 века, впоследствии разделившегося на три основные линии.
     В основном в результате службы Российской империи, обширным династическим связям, а Медемы состояли в родстве с графами Биронами, Паленами, баронами Корфами, Бюнтингами, Тизенгаузенами, Мантойфель, Фитингофами-Шелл, дер Рекке и другими знатными фамилиями, они стали второй, после Биронов, самой богатой и влиятельной семьей в Курляндии, владевшей  огромной собственностью в Курляндской, Лифляндской, Саратовской, Полтавской, Рязанской, Псковской  губерниях, в Шлиссельбургском уезде.
 Герцог Петр Бирон даровал Медемам графский титул и обеспечил особое место в курляндской истории.
        Род баронов Медем 17 октября 1620 года на первом ландтаге был внесён в матрикулы курляндского дворянства, а впоследствии в матрикулы Лифляндской губернии и в V часть родословных книг Полтавской, Псковской, Рязанской и Саратовской губерний.
        Начиная с 1809 года в Высочайших указах российского императорского двора, в  приказах, грамотах на ордена и других официальных документах представители этого рода именуются баронами. Определениями Правительствующего  Сената с 1853  по 1887 гг. род фон Медем окончательно  признан в баронском достоинстве.
      Одна ветвь рода Медемов  получила графское достоинство Римской империи. Грамотой Римского Императора Иосифа II от 5-го ноября 1779 года польский и саксонский камергер, староста Ошмянский Иоганн Фридрих фон Медем возведён с нисходящим потомством в графское Священной Римской Империи достоинство.
      Основателем и родоначальником первой ветви Медемов  являлся потомок Конрада фон Мандарна,  курляндский дворянин  Иоганн Фридрих (Иван Федорович) фон Медем (?-1785) . В 1732 году он поступил на военную службу и 42 года верой и правдой служил Российской империи, отличился в Семилетней войне (1756-1763), во время службы на Кавказе.  С 1769 года командир Оренбургского корпуса. В 1769-1780 годах – военный начальник Моздокской линии.  21.04. 1773 г. за отличие в русско-турецкой  войне1768-1774 годов  произведен в генерал-поручики, в 1775 году за участие в подготовке  мирного договора с Турцией награждён орденом Святого Александра Невского.

      В 18 веке известен Христофор Дитрих Георг фон Медем (1721-1782), который окончил университеты в Кенигсберге и Йене, был с 1761 года предводителем рыцарства в Бауске, а с 1768 года ландмаршалом в Митаве.

      Родоначальником графской ветви рода стал его младший брат Иоганн Фридрих фон Медем (1722-1785), который тоже получил образование в Кенигсберге и Йене, состоял на военной службе в Речи Посполитой, камергер польского двора, награждён орденом св. Станислава. Поддержал герцога Карла Саксонского  в его притязаниях на польский престол. Именно он в 1779 году был возведён в графское достоинство.  К концу жизни владел 10 имениями и обширными земельными владениями в Курляндии и Лифляндии.

В 1753 году Иоган Фридрих фон Медем приобрёл Элейское поместье, которое и стало родовым гнездом его потомков. На месте поместья в 1806-1810 годах был построен великолепный дворец, который прославился собраниями выдающихся произведений искусства. Роду графов Медем принадлежали также замки в Вилце и Ремте , усадьбы вокруг Ауце (Вецауце,  Яунауце, Лиелауце), поместье Калнамуйжа (Бергхоф),  поместье «Стукмани»  и построенная в 1818 году в стиле классицизма загородная графская резиденция Villa Medem в Елгаве. Но более всего графский род фон Медем прославили дочери Иоганна Фридриха фон Медем:
Элиза фон дер Реке (Elisabeth Charlotte Conatanzia von der recke; 20.05.1754 поместье Шёнберг (Скайсткалне), Курляндия – 13.04.1833 Дрезден) – от первой жены Луизы Доротеи фон Корф (Louise Dorothea von Korf 1730-1758) и Доротея  Курляндская, Анна Шарлота Доротея фон Медем, Доротея фон Бирон, Анна Курляндская (Anna Charlotee Dorothea von Medem; 03.02.1761, Мезоттен(Межотне), Курляндия и Семигалия – 20.08.1821, Лёбихау)  - от его второй жены Луизы Шарлотт фон Мантойфель, в браке герцогиня Курляндская. Не следует путать с её дочерью тоже Доротеей, герцогиней Курляндской Талейран де Саган.
           В те времена о сестрах фон Медем говорили во всей Курляндии, они были красивы, талантливы, хорошо образованны. Не случайно «прекрасная Доротея и умная Элиза» сумели оставить заметный след в истории.

        06.11 1779 18-летняя Доротея стала третьей женой бездетного 55 –летнего  Петра Бирона (1724-1800), герцога Курляндского и Земгальского, сына Эрнста Иоганна Бирона –фаворита императрицы Анны Иоановны, обер-камергера ее двора, регента Российской империи, герцога Курляндии и Семигалии. Герцог Эрнст Бирон готовил детей к прекрасному, как ему представлялось будущему, отдав их с малолетства на службу в Русскую Армию. Восьми лет от роду по прошению герцога Эрнста Бирона Государыней Императрицей Анной Иоанновной наследный принц Курляндии Петр Эрнст Бирон Высочайше пожалован был в ротмистры Минихова Лейб-Гвардии Кирасирского полка.
Как старший сын кронпринц Петр с 1737 года стал именоваться наследным принцем Курляндским. Сохранились известия о том, что державный отец его хлопотал о браке наследника с принцессой Анной Леопольдовной (1718-1746), думая таким образом открыть своему потомству путь к русскому престолу.14 (27) февраля 1740 года в возрасте 16 лет наследный принц Петр получил алмазные знаки Императорского ордена Святого Апостола Андрея Первозванного, пожалованные Государыней Императрицей Анной Иоанновной. То было последнее в истории пожалование высшего ордена России представителю Курляндского герцогского Дома. Но со смертью Анны  Иоанновны все надежды рухнули и 16-летний принц Петр  на 22 года оказывается в ссылке. Только в 1762 году он возвращается из ссылки и получает от   Петра III чин генерал-майора с назначением в шефы одного из Кирасирских полков и разрешение проживать в Курляндии во владениях семьи.

         13 (26) июля 1764 года Петру Бирону новая императрица Екатерины II (1729-1796),  возвращает, отнятый  у него в 1742 году императрицей Елизаветой Петровной, орден Святого Апостола Андрея Первозванного с бриллиантами. Сделано это было при посещении Государыней столицы Курляндского герцогства и исключительно из политических соображений.
     Герцог Петр Бирон был неординарной личностью.  Вернувшись в Курляндию, 38 – летний принц стремился наверстать упущенное, но вместо политической карьеры,  он всю свою энергию направляет  на увеличение состояния семьи, и делает это весьма успешно.  Петр был высокообразованным аристократом современных передовых взглядов.  Обладая незаурядным предпринимательским талантом, он умело вел финансовые дела, совершал выгодные сделки и даже давал кредиты некоторым европейским правителям. Являясь сторонником идей просвещения и тонким знатоком и  ценителем искусства, он желал превратить столицу своего герцогства Митаву в образцовый центр культуры, подобно другим европейским городам.
         Несмотря на разницу в возрасте, это был счастливый брак, подарившей им пятерых дочерей и сына. Юная Доротея писала сестре: ««… меня никогда не покидает мысль, что Бог сделал меня герцогиней Курляндии не напрасно. Будь что будет, любовь и ласковое отношение моего возлюбленного герцога делает меня совершенно счастливой, и я не требую ничего более»".  В известной мере это был  брак по расчету. Доротея, как и всякая юная девушка, хотела блистать, любить, а  рядом с герцогом Курляндским открывались широкие перспективы.
          В 1784 году  герцог Петр Бирон вместе с молодой женой совершил 3-х летнее свадебное путешествие по Европе. Можно представить какие чувства владели молодой герцогиней. Впервые в жизни она покинула тихую провинциальную Курляндию, с ее размеренным образом жизни, сдержанной и умиротворенной природой. Её дневниковые  записи и письма,  написанные по–французски, которым она владела в совершенстве, почерк у нее был каллиграфический, переполнены бесконечными восторженными отзывами и эмоциями.
Доротея сожалеет, что не обучена искусству рисунка и живописи, что не может запечатлеть на бумаге необыкновенные пейзажи и уголки экзотической южной природы, поэтому  она подробно описывает всё что видит и слышит, стремясь не упустить ни одной детали.
Юная герцогиня совершенно очаровала европейский высший свет. К тому же богатый муж покупал для нее имения в Германии и Польше — и она собирала свои салоны, куда съезжалась европейская знать, виднейшие политики, писатели и художники.Для своего поместья Фридрихсфельд супруги Бирон заказали на Берлинской королевской фарфоровой мануфактуре сервиз из 300 предметов под названием "Курляндский декор". До наших дней именно этот сервиз является самым узнаваемым фирменным знаком фарфорового предприятия и носит все тоже название! Рисунок был разработан герцогом Петром при участии герцогини Доротеи. На чашках, тарелках, блюдцах, чайниках и кофейниках — очаровательный орнамент из полевых цветов, вокруг которых порхают бабочки. Изысканная простота…
        «После путешествия по Германии, в декабре 1784 года герцогская пара со свитой прибыла в Италию. Наибольший интерес герцог Петр испытывал к Болонье, которая была одним из главных научно – художественных центров Италии. Позднее при дворе герцога работали архитектор Джанантонио Антолини и выпускник Болонской академии художеств Клементина живописец Луиджи Романдини. Но перед посещением Болоньи герцогская чета остановились в Вероне на вилле графа Джусти, где с XVI века сохранился прекрасный сад, который и по сей день является одним из самых роскошных итальянских садов позднего Ренессанса.
           Несмотря на то, что было зимнее время, вечно зеленое убранство сада, состоящего из многочисленных стриженых газонов, лабиринтов, фонтанов и статуй, произвело на Доротею огромное впечатление. Но еще большее впечатление произвела молодая герцогиня на хозяина виллы графа Джусти, который в свих записях сравнивал ее с прекрасной Венерой.
           В январе 1785 года герцогская чета, под именем графов Вартенбергов прибыла в Болонью. Они были любезно приняты местными деятелями культуры сначала в Институте нук, а затем в Академии художеств Клементина. 
          Далее они отправились в Рим и Неаполь, где герцог Петр получил известие, о том что принят в почетные члены Академии художеств Клементина, чем был очень тронут и позднее принял решение учредить стипендиальный фонд в размере 1000 римских цехинов для награждения лучших студентов Академии. Эта награда получила название «Курляндская премия». Каждый год отливалась золотая медаль, которая вручалась за лучшую работу, победившую в конкурсе живописи, на следующий год - за лучшую скульптуру, затем премия делилась на две части – за лучшую графическую работу и за лучший архитектурный проект. Первая «Курлянская премия» в 1787 году досталась молодому живописцу из Ломбардии Джованни Батиста Дель Эра за картину «Эгей признает своего сына Тезея». Автор был удостоен золотой медали с профильным изображением герцога Петра ценностью в 40 римских цехинов. Впоследствии «Курляндская премия» в виде медали регулярно присуждалась до 1870 года, а затем в виде денежного вознаграждения – вплоть до 1946 года.

 В одном из академических залов Болоньи , который носит название Курляндская аула, и по сей день стоит прекрасный памятник меценату – герцогу Петру, исполненный в период с 1786 по 1795 годы скульптором Джакомо Де Мариа и архитектором Анджело Вентуриоли. Бюст герцога в римской тоге помещен на высокий, богато декорированный мраморный постамент, окруженный рельефным фризом с аллегорическими изображениями жанров искусства в виде женских фигур.
       Над фризом помещена мраморная пластина с надписью: «PETRUS CURLANDIAE ET SEMIGALLIAE DUX BONARUM ARTIUM FAUTOR MUNIFICENTISSIMUS» (Петр герцог Курляндии и Земгалии самый щедрый покровитель изящных искусств)». (Из статьи Елены Форсте «Шарм галантного века»).
       В 1787 году герцог  возвращается в Курляндию  политическая обстановка в которой накалена до предела. К этому времени местная аристократия, добиваясь расширения своего влияния и  привилегий, ведёт опасные закулисные переговоры одновременно и с Польшей, и с Россией, вводит новую конституцию, которая делает власть герцога номинальной. Недовольное дворянство обращается приватно даже к герцогине Доротее с  предложением регентства вместо супруга.
        Молодая герцогиня проявила незаурядную выдержку, прозорливость, ум, большие дипломатические способности. Благодаря красоте, княжескому достоинству Доротея  была вхожа в высшие государственные и политические круги. Связанный серьёзными проблемами с враждебно настроенной курляндской аристократией Пётр вынужден обращаться к ней за поддержкой и она «с дипломатическими целями» посещает Варшаву, Берлин, Карловы Вары, Санкт-Петербург.
     В Карловых Варах, где она познакомилась с Гёте, до сих пор стоит беседка, поставленная в её честь пражским графом Кристианом Филиппом Клам-Галлаасом. Гёте писал о ней: «Герцогиня Курляндская всегда обаятельная….всё, что вращалось вокруг неё, было приятным центром тамошней среды». А врач Жан де Карро (1770-1857) отмечал: « Эта особа столь своеобразна, что сделать правильное представление о ней можно, только перейдя все границы в похвалах и критике».
 Герцогу Петру Бирону удалось отменить ненавистную ему новую конституцию, но не без последствий для себя, его положение правителя герцогства продолжает ухудшаться. В этот период времени в Курляндии получают  распространение идеи французского бунта 1789-1793 гг. Под влиянием идей «свободы-равенства-братства» купцы, бюргеры и интеллигенция курляндских городов объединились в 1790 году в так называемую бюргерскую унию, которая  ставила своей целью борьбу  за право занимать государственные должности, участвовать в управлении герцогством.

Весной 1794 года в Курляндию прибыло несколько отрядов участников борьбы за освобождение Польши, которую возглавлял известный масон и заговорщик Тадеуш Костюшко (1746-1817). Герцог Петр умоляет императрицу Екатерину II о помощи.  В свою очередь, Россия была заинтересована в расширении своих владения, в приобретении важных портов на Балтике.
          В этих сложных условиях конфликт герцога с курляндской элитой приобретает новую остроту, он теряет покровителя в лице польского короля (в 1795 году произошёл третий раздел бунтующей Польши). Пруссия уклоняется от заступничества и участия в судьбе Курляндии, и на этом  фоне Петр Бирон по-прежнему продолжает уделять неоправданно много времени своим увлечениям – искусству и путешествиям.
            В 1793 году после рождения своей младшей дочери, названной в честь матери Доротеей (в будущем герцогиня Саган де Талейран), герцогиня переехала в Курляндский дворец в Берлине, где держала аристократический салон. Отношения 32 –летней красивой женщины  с почти 70-летнем мужем, погрязшем в бесконечных конфликтах со своими алчными дворянами  зашли в тупик и выхода из него она не видела.
         29 марта 1795 года Петр Бирон согласился на сделку с окружавшими Курляндию монархиями. Императрица Екатерина II Алексеевна взяла на себя роль посредницы и вызвала в Санкт-Петербург, как герцога, так и представителей враждебной ему партии. Итогом переговоров стало присоединение Курляндии к России на правах губернии, что было одобрено лантагом в Митаве. Герцог Петр отрекся от престола и сложил с себя знаки герцогского достоинства. 28 марта (10 апреля) 1795 года он подписал отречение от своих державных прав, за что получил ежегодную пенсию в 50 000 золотых червонцев. Помимо этого герцогу было уплачено из казны 500 000 золотых червонцев за имения, бывшие у него в Курляндии. Русское правительство обязалось также уплатить все его многочисленные долги. В том же 1795 году последний владелец Рундальского дворца  навсегда покинул Курляндию и при этом перевез всё ценное имущество,  что оставалось за его семьей, в приобретённое им небольшое герцогство Саган в Силезии. Это было первое крупное «бегство» капитала из Курляндии.
        Доротея фон Бирон в 1794 году купила имение Лёбихау в Альтенбурге,  где  собирались поэты, философы, друзья и родственники. В этом «Прибежище муз герцогини Курляндской» бывали её сестра поэтесса Элиза фон дер Реке, Гёте и Шиллер, царь Александр I, Фридрих-Вильгельм III Прусский, Наполеон, Меттерних, Талейран.
 Об особом дружеском расположении высшего света Европы к Доротее Курляндской свидетельствуют многочисленные факты.
Во дворце Тюильри Доротея Бирон сидела с Наполеоном за столом, который накрывался только для десяти персон. Прусский император Фридрих Великий, когда герцогская чета Петр и Доротея Бироны останавливались в Берлине, присылал ей каждое утро корзину цветов и фруктов из собственной оранжереи, а при личной встрече высказывал желание служить ночным сторожем в ее курляндском дворце.
Польский король Станислав Август Понятовский писал ей письма, неизменно начиная их словами: "Моя дорогая дочь!"
Во время Венского конгресса, когда могущественный Талейран был в центре событий, решавших судьбы Европы, он писал герцогине: "Будучи рядом с Вами, я могу пережить все. Вы! Вы! Вы! — вот кого я люблю больше всего на свете!"
        Шарль Морис Талейран был последней и самой сильной страстью герцогини. Да и как можно было им не увлечься? Он был одним  из выдающихся представителей так называемой классической дипломатии, министр иностранных дел Франции, князь Беневентский, герцог Дино, епископ Отенский, отлученный Римским папой от церкви. "Слуга всех господ", предававший и продававший их поочерёдно, ловкий политик, мастер закулисной интриги. Талейрана отличали большая проницательность, умение использовать слабые стороны своих противников и вместе с тем вероломство, крайняя неразборчивость в средствах достижения цели. В течение жизни ему, по собственному признанию, пришлось принести 14 противоречивших одна другой присяг. Он отличался феноменальным корыстолюбием, брал взятки у всех правительств и государей, нуждавшихся в его помощи.   Австрия, Италия, Англия, Испания и Португалия... епископы,  банкиры, посланники, короли... даже алжирские евреи... все платили ему. Сто семнадцать миллионов шестьсот девяносто франков – предполагаемая сумма подаяний.
        В 1809-ом году Доротея Курляндская, при содействии русского императора Александра I,  выдала свою младшую 16 –летнюю дочь Доротею замуж за Эдмона де Талейран-Перигор, племянника Шарля Мориса Талейрана и  переехала в Париж. Попав под влияние Талейрана, перешла из стана союзников Наполеона в число его противников.
Скончалась в 1821 году, погреблена рядом с мужем в герцогства Саган.
    Не менее сложной и интересной  была судьба и ее сестры Элизы. Совсем юной  в 1771 году она стала женой Георга Магнуса фон Реке, представителя зловещего, но весьма богатого,  рода баронов фон Рекке,  которому огромные земельные владения.   
          Яунпилсский  замок был построен в 1301 году и, благодаря толщине стен, которые достигают в отдельных местах двух метров, сохранился до наших дней. Предания гласят о жутких злодеяниях местных баронов, которые замуровывали живьём в его стенах недовольных, казнили и мучили подневольных людей. Другая легенда рассказывает о том, как  баронам фон Рекке достались эти владения. 
 
                "Жил да был некий помещик Рекке, одержимый бесом. Он был очень сильным. У него имелось такое кресло, что двое слуг еле могли его нести. Когда на барона нападал гнев, он ходил с этим креслом, как с тростью. Однажды помещикам было велено скакать на конях, - насколько большой участок земли они смогут объехать, столько и будет им принадлежать. Рекке объехал большую область от Салдуса до Добеле и от Добеле до Тукумса, а Яунпилс оказался как раз посредине".На самом деле история была гораздо прозаичней. После разгрома Ливонского ордена, последний его магистр Готард Кетлер в 1561 году был вынужден принести присягу на верность польскому королю, который в свою очередь провозгласил Кетлера главой вновь образованного герцогства Курляндского, раздираемого  междоусобицей  и борьбой за власть владельцев отдельных замков. Для подавления сепаратизма внутри герцогства Кетлер  заключил военный союз  с влиятельным комтуром Добельского замка Тисом фон дер Рекке, который  в 1559 году за большие заслуги перед Ливонским орденом получил в свою собственность весь Добельский край с Добельским и Яунпилсским замками. Кетлер  обещал передать последнему за военную помощь богатые Добельский, Терветский и Ауценский округа, но своего слова не сдержал. Яунпилсский замок был передан в собственность Хейнриха Богенхаузена и Вингольда Хорстхаузена, что послужило причиной более чем 10-и летнего кровавого конфликта фон дер Рекке с курляндским герцогом Готардом Кетлером. После смерти владельцев замка 18 февраля 1576 г. замок стал собственностью Тисса фон дер Рекке, к нему также отошла и область в 13 квадратных миль, состоящую из 17 имений, которые оставались в руках рода фон дер Рекке до начала 20 века. После репатриации барона Георга Августа фон дер Рекке в Германию в 1919 г. замок перешел в собственность Латвийской Республики.
        Интересные сведения  о баронах Рекке можно почерпнуть из статей Ренаты Римшы  посвящённых Яунпилсу «Яунпилс – ворота Курземе» и  «Средневековые замки Лаптвии».  В Саласпилсе, что по дороге от вокзала к Даугаве, есть некий памятный камень с надписью, которая гласит следующее: "Здесь 27 сентября 1605 г. житель Видземе Генрих Фреде, рискуя собой, спас жизнь шведского короля Карла IX, но 9000 воинов короля пали на поле битвы." Надпись умалчивает лишь об одном: от кого чудом спасся могущественный король Швеции, а им был яунпилсский барон Матиас фон дер Рекке! Легенды приписывали барону способность ходить по воде, "аки посуху", которую он получил от самого дьявола. За это барон должен был отдавать дьяволу души своих солдат. Так это или нет, но барон действительно отличался особой неукротимостью и безжалостностью к собственным солдатам. В том сражении под Саласпилсом он прорубился сквозь толпу сражавшихся к самому королю и схватил его за шпагу, но  в руках у яунпилсского барона остались только шлем короля и меч с драгоценными украшениями.Благодаря Фреде король благополучно унес ноги, а Рекке осталась на память лишь королевская шпага.
            Всё тот же Матиас фон дер Рекке устроил у себя в имении тюрьму для 300 шведских военнопленных, привезенных им с войны. Шведы отгородили по приказу барона высокой каменной стеной (сохранившейся до наших дней под названием Шведской стены) квадратную площадку и жили там под открытым небом, выполняя все хозяйственные и строительные работы в имении. Когда же надобность в лишних руках и ртах отпала, то, как об этом повествует легенда, барон согнал пленных в деревянный сарай и собственноручно поджег его. После чего расхаживал кругом, грел руки и приговаривал в ответ на крики умирающих: "Слышите, как пищат мои мышки?"
        Потомки барона Матиаса также не отличались человеколюбием. Один из них привез из Германии доселе невиданную в этих местах подзорную трубу. Он развлекался тем, что подсматривал за батраками и в самые неожиданные моменты пугал их истошными криками с башни замка. Одна батрачка скончалась от разрыва сердца, так и не поняв, как это барон издалека увидел, что она присела отдохнуть. Считалось, что не иначе как сам черт подсказывает барону, и потому за ним прочно укрепилось прозвище "Велна Рекис" ("Чертов Рекке"). Самих Рекке это прозвище забавляло.
        В 5 км от Яунпилса расположена Эллес калнс. В подземные казематы  в этой горе яунпилсские бароны заключали непокорных крестьян. Им запрещалось мыться, бриться, стричь волосы. Через пару лет их в устрашающем состоянии показывали на пирах помещиков.   По другому преданию, под горой якобы была комната, где помещики во время пиров обесчещивали крестьянских дочерей. Что правда, а что вымысел неизвестно, но в 1937 г., когда здесь добывали щебень для строительства дороги, то нашли человеческие черепа, кости и остатки старых сооружений.И именно в этом мрачном логове баронов фон Рекке появился удивительный цветок учености и красоты – юная Элиза, графиня фон Медем, дочь Иоганна Фридриха фон Медема  и его первой жены Луизы Доротеи фон Корф.    
      Элизавета Шарлотта Констанция фон дер Рекке  родилась  20 мая 1754 года в поместье  Шёнберг , Курляндия  (ныне Скайсткалне), принадлежавшем её бабушке. После смерти матери  4-х летняя  девочка полностью оказалась во власти деспотичной и фанатично религиозной старухи, которая жестоко наказывала её за каждую провинность, немало обид натерпелась она и от своих кузенов. В 11 лет, когда её забирали в дом отца, она не знала радоваться ей или плакать, ведь в его доме безраздельно господствовала его третья жена Агнесс фон Брюкен. В Элейском дворце  пять лет она воспитывалась в строгом аристократическом духе под руководством мачехи  и приглашаемых для этой цели наставников. В мае 1771 года мачеха, посчитав образование законченным, выдала её замуж за  богатого помещика, своего родственника  и любимца - камергера Георга фон дер Рекке. Её брак не мог быть счастливым - барон фон дер Рекке не одобрял романтических наклонностей жены. Служивший ранее в прусской армии, он любил разгульную жизнь, карты и охоту и не мог понять тонкую натуру сентиментальной барышни.  Недаром Элиза в своих стихах вздыхала: "...вся жизнь – только сумерки!"
         Устав от непонимания и бесконечных конфликтов в 1776 году, она со своей двухлетней дочерью Фредерикой  сбегает от ненавистного мужа в Митаву, но в январе 1777 года  дочь умирает, а в 1778 году она теряет и своего горячо любимого брата. Эти трагические события сильно повлияли на Элизу,  которая стала  проявлять  огромный интерес ко всему необъяснимому, магическому. Способствует её новому увлечению  и знакомство с необычайно популярным в то время магом и мистиком Калиосто.Великий «маг», астролог, целитель и самопровозглашённый граф Алессандро Калиостро, о котором много говорили в свете,  легко вызывал души умерших, превращал свинец в золото, читал мысли, занимался изготовлением драгоценных камней и угадыванием выигрышных номеров лотерей.
       В 1779 г., он прибыл в Митаву, где получил радушный приём в семье алхимиков и масонов (?) дворян Медемов. Внешне невзрачный, Калиостро  обладал поистине магнетической властью и притягательностью для женщин. По описаниям лондонцев он   был «смуглолицым, широким в плечах человеком средних лет и невысокого роста. Говорил он на трёх или четырёх языках, притом на всех, без исключения, с иностранным акцентом. Держался таинственно и напыщенно. Щеголял перстнями, украшенными редкими драгоценными камнями. Называл их „безделицами“ и давал понять, что они — собственного производства». В Митаве он изгонял из больных дьявола, вызывал духов для желающих и наконец стал преподавать магические науки и демонологию. Влияние мошенника, алхимика и авантюриста на Элизу фон дер Рекке было столь значительным, что могло изменить всю её жизнь.Но, благодаря проведению свыше, в  1779 году состоялся брак её сестры Доротеи с герцогом Курляндским и Элиза  поселяется при их дворе. Блестящая придворная жизнь, её безусловный успех, обожание и восторженные оценки в знатных кругах, многое меняют в характере молодой и красивой женщины. После развода с мужем в 1784 году Элиза отправляется в заграничное путешествие. Её милостиво принимают  при Прусском дворе, где она знакомится с Николаи и Мендельсоном, позже с Гёте, Шиллером, Виландом, Гердером и графами Штольберг.
       В 1787 году в Берлине вышла её первая книга “Описание пребывания в Митаве известного Калиостра на 1779 год и произведенных им тамо магических действий, собранное Шарлотою Елисаветою Констанциею фон дер Реке”.  Впервые в истории нашелся человек, открыто разоблачивший Калиостро как плута и мошенника!  Эта книга нанесла итальянскому фокуснику и мистику удар такой силы, от которого он уже не смог оправиться.
       Позже Элиза много путешествовала, жила в Германии, в Дрездене, и прославилась как поэтесса, мемуаристка и общественная деятельница. В Дрездене в ее честь названа улица. В Дрездене ее посетил Кюхельбекер (знаменитый Кюхля, друга Пушкина) и описал в своих “Отрывках из путешествия”: “Элиза фон дер Реке, урожденная графиня Медем, величественная, высокая женщина, она некогда была из первых красавиц в Европе; ныне, на 65-м году жизни, Элиза еще пленяет своею добротою, своим умом, своим воображением, - фон дер Реке была другом славнейших особ, обессмертивших последние годы Екатеринина века: великая императрица уважала и любила ее, уважала особенно, потому что ненавидела гибельное суеверие, которое Каглиостро и подобные обманщики начали распространять уже в последние два десятилетия минувшего века."  В салоне Элизы нередко можно было встретить русских путешественников, она дружила с Жуковским и А.И. Тургеневым. В Петербурге императрица подарила ей в пожизненное пользование поместье «Пфальцграфен» в Курляндии. Последние десять лет своей жизни Элиза фон дер Рекке безвыездно провела в Дрездене. Курляндцы, приезжавшие в Саксонию, всегда встречали у неё радушный прием, понимание и поддержку.
          Но, отдавая дань уважения двум сестрам, их уму, таланту, энергии, страсти и обаянию, все же есть все основания считать, что наиболее глубокий и яркий след в истории России и  Франции оставила младшая дочь Анны Доротеи герцогини Курляндской: Иоганна Доротея, герцогиня Курляндская и Семигальская, графиня де Перигор, герцогиня Саган, герцогиня де Дино, герцогиня де Талейран.  Не любимая матерью, но унаследовавшая после смерти отца большие богатства и обширные владения, ещё совсем юная девушка, стала разменной картой большой политики и низменных страстей окружавших её людей. Она была незаконнорождённым ребёнком в семье Петра Бирона, её отцом принято считать польского дипломата графа Александра Батовского, но признанная герцогом как родной ребёнок, Доротея получила хорошее европейское образование под руководством княжны Радзивилл  и известного учёного Сципиона Пьятолли. Стройная, высокая, с глубокими тёмными глазами, умная и проницательная уже в ранней молодости она пользовалась успехом и интересом у многих знатных, знаменитых и богатых людей своего времени. Проживая в имении матери в Лёбихау, она неоднократно была свидетельницей и участницей разговоров о большой политике, общалась с непосредственными участниками важнейших исторических событий.
               Тайно влюблённая в князя Адама Чарторыского,  героя июльской  войны за независимость, она с негодованием узнала о том что ей предстоит стать женой  племянника Талейрана  генерала ( в 22года) графа Эдмоном Талейрана-де-Перигора. В этом браке была заинтересована её мать, любовница Талейрана, рассчитывающая облегчить тем самым встречи со своим возлюбленным. Талейран почувствовал запах больших денег, как человек интриги, человек абсолютно безнравственный, но большого ума и изворотливости, он просчитывал варианты более активного влияния на российский царский Двор.  В 1808 году на переговорах  в Эрфурте он предал Наполеона Александру I. Став тайным информатором русского царя, он передавал ему ценную информацию о реформах во французской армии, о конфликтах интересов высших государственных и военных лиц, о расстановке политических сил, о тайных переговорах Наполеона.
               В частности, впоследствии, он сообщил Александру I о готовящейся финансовой агрессии против Российской империи - по указанию Наполеона I были изготовлены поддельные русские ассигнации номиналом 100, 50 и 25 рублей, датированные 1805-1811 годами, на общую сумму как мининмум - 17,5 миллионов рублей.(Для сравнения: смета доходов в российский бюджет на 1810 год обещала сумму в 127 миллионов). Также он сообщил, что вероятным временем вторжения станет апрель 1812 года. За свою информацию Талейран получал не только звонкую монету, но и был награжден высшими российскими наградами: орденами Святого апостола Андрея Первозванного (1807), Святого Александра Невского и Святой Анны 1-й степени.
Хитрый политик, недавно удостоенный высшей  российской награды, Талейран попросил императора Александра I поспособствовать этому браку. Царь знал Эдмона Перигора как молодого, красивого, общительного и элегантного  офицера и вопрос был решен незамедлительно.
21-22 апреля 1809 года во Франкфурте-на-Майне  состоялось венчание Доротеи с генералом графом Эдмоном Талейран-де-Перигором.  Доротее, получившей образование в Германии, было непросто найти для себя правильную линию поведения при дворе НаполеонаI, всё её прежнее окружение и сестры, в том числе, были настроены антифранцузски.
 Её брак нельзя было назвать счастливым, хотя она и родила Эдмону двоих сыновей, но молодой офицер был увлечен карьерой, танцами, случайными женщинами, снискал славу игрока и расточителя семейного богатства, поэтому его удаление в Северную Италию принесло большое облегчение молодой женщине. Тем более что ей всё  чаще приходилось встречаться то в Париже, то в замке Валансе с дядей своего мужа. Таинственный и влиятельный Талейран  поражал её:  то расчётливостью, прагматичностью и холодностью, то утончённостью и добродушием, то язвительностью и надменностью, то искренностью и тонким юмором, то предвидением, предчувствием перемен, то видимой беззаботностью.
    Не случайно его называли не просто лжецом, но "отцом лжи". И действительно, никто и никогда не обнаруживал такого искусства в сознательном извращении истины, такого умения при этом сохранять величаво-небрежный, незаинтересованный вид, безмятежное спокойствие, свойственное лишь самой непорочной, голубиной чистоте души, никто не достигал такого совершенства в употреблении фигуры умолчания, как этот в своем роде необыкновенный человек. Не удивительно, что когда Талейран предложил ей вместе с ним отправиться в Вену, то она с удовольствием согласилась.
               Кульминацией их отношений стали события, связанные с крушением империи Наполеона Бонапарта. На знаменитом Венском конгрессе  Талейрану предстояло спасти Францию, отстоять её независимость, не допустить раздела её территории странами-победительницами.
                Как пишет историк и краевед Елена Форст : ««Несмотря на огромную разницу в возрасте (почти 40 лет), Талейран нашёл в 20-летней подруге ученицу и помощницу, которой можно доверить самую секретную информацию и, в конечном итоге, единомышленницу и политическую союзницу. Нередко подобная связь вызывала скандал в высшем обществе, но в данном случае императорский двор в Вене безмолвствовал, понимая, что слишком многое зависит от репутации именитого дипломата. Ему были предоставлены роскошные апартаменты дворца князя Кауница, где Доротея принимала многочисленных гостей, покоряя их блеском своей красоты и туалетов, являвшихся образцом изысканного вкуса. Она умело вела переговоры, получая ценную дипломатическую информацию, а также помогала Талейрану вести тайную переписку».          В Вене она чувствовала себя, как рыба в воде. Хозяином конгресса был министр иностранных дел Австрии князь Клеменс фон Меттерних, который весьма прислушивался к советам и пожеланиям своей любовницы, Вильгельмины Саган, «Клеопатры Курляндии», которая приходилась Доротее старшей сестрой. Здесь же блистала и ещё одна их землячка  - восхитительная графиня Доротея фон Ливен  (резидент российского императорского Двора).
Талейран выиграл Венский конгресс, предав Александра I. 3 января 1815 года был подписан тайный договор с Великобританией, Австрией и Францией,  направленный прежде всего против России, но пока союзники строили друг другу козни, Наполеон  бежал с острова Эльбы  и уже 20 марта вступил в Париж. Обнаруженный в рабочем столе Людовика XVIII тайный антирусский договор, немедленно был скопирован и отправлен Александру I. Царь был вне себя от гнева, скандал получил такой резонанс, что Талейран на 15 лет был отстранен от всех важнейших политических дел.
3 июля 1820 года Доротея вместе с Талейраном уехала жить в его замок Валансе, пожалованный  ему ещё Наполеоном, который и сегодня поражает своим великолепием и богатством. Его залы украшают портреты герцогини Доротеи  де Дино., курляндских герцогов Эрнста Иоганна и Петра  и его жены Доротеи, курляндских принцесс Иоганны и Паулины. Здесь на берегу Луары в роскоши, в окружении слуг и преданной, заботливой  Доротеи, он провёл последние дни своей жизни.
             Впрочем,  Доротею отличали и другие черты характера, как человек умный, деятельный и расчётливый, она покупала и перепродавала недвижимость. В 1827 году она приобрела и перестроила замок Рошкот  (сегодня это великолепная вилла с итальянской террасой, в которой располагается четырёхзвёздочный отель), в 1837 году она продала берлинский Курляндский дворец Николаю I.  Доротея писала мемуары, успешно занималась  живописью (в 1820 году Королевская Прусская академия искусств  организовала её выставку).
                В 1827 году в Риме она приняла католичество.   Что подвигло её на этот шаг сказать трудно? У неё было много любовников, история сохранила имена троих незаконнорожденных детей, в том числе, есть предположение, что известная чешская писательница Божена Немцова была её дочерью. Возможно, молитвами  и благотворительностью она пыталась замаливать свои грехи.
               В 1830 году июльская революция во Франции, навсегда похоронившая династию Бурбонов,  нуждалась в опытных и дальновидных политиках, тогда-то и вспомнили о 76 –летнем Талейране. Назначение Луи-Филиппом Талейрана послом в Лондон, а главное согласие последнего принять эту должность, было воспринято европейскими правителями как признак прочности нового французского престола.
Доротея де Дино все эти годы находилась рядом с опальным министром. Сен-Жерменское предместье, дыхание революций и кровавые интриги, никогда не давали ей возможности чувствовать себя достаточно уверенно и спокойно, поэтому переезд в Лондон был воспринят  как благо и избавление от бесконечных тревог.
              В Лондоне судьба вновь свела герцогиню Доротею де Дино и княгиню Доротею фон Ливен. Неудивительно,  что две  прибалтийские дворянки,  немки, представительницы старинных и знатных родов, страстные и расчётливые, склонные к авантюризму в достижении своей цели, имеющие схожие интересы, увлечённые политикой, дипломатией и светскими интригами, с полуслова понимающие друг друга, вновь сблизились и стали подругами.  Блистая, в своих великосветских салонах, они по крупицам, но настойчиво собирали важную дипломатическую информацию в интересах двух противоборствующих сторон. Доротея Ливен в дружеских беседах со своей тёзкой герцогиней де Дино и Талейнаром черпала сведения о политических интригах европейских правителей, а Талейран, лёгкий на слово, прекрасно понимал, что содержание этих бесед станет известно русскому послу и Несельроде.  Его целью было внесение недоверия и раздора в стане прежних союзников, что естественно способствовало усилению роли Франции.  За непродолжительный срок пребывания в Лондоне ему удалось почти невозможное.  Талейран искусно использовал польское восстание 1830 года, тяжёлое экономическое положение в России,  прямолинейность Николая I и добился  расчленения Нидерландов и образования 20 декабря 1830 года самостоятельного Бельгийского государства.
Доротея Ливен, Откликаясь на эти события, писала своему брату шефу жандармов генералу Бенкендорфу: « Вы не поверите, сколько добрых и здравых доктрин у этого последователя всех форм правления, у этого олицетворения всех пороков. Это любопытное создание, многому можно научиться у его опытности, многое получить от его ума; в восемьдесят лет этот ум совсем свеж».
В Лондоне герцогиня Доротея де Дино и Талейран жили до 1834 года.  После смерти Талейрана (1838) Доротея унаследовала титул герцогини Талейран  и всё его сказочное состояние. И ныне впечатляют дворцы и замки, в которых он безраздельно господствовал, подчас решая судьбы народов и государств. Дворец Рокшот, особняк де Галифе (сейчас центр итальянской культуры), где он принимал Наполеона с Жозефиной, особняк на улице Сенфлорантан, где тайно встречался с Александром I(сегодня здесь посольство США). Поражает роскошью, мрамором и золотым убранством Отель де Саган, где проживал внук Доротеи Бозон де Талейран-Перигор (сейчас здесь посольство Польши). Не менее впечатляет и Мантиньонский дворец (резиденция премьер-министра Франции), а в дворце Маре и ныне проживают потомки этого знаменитого рода.
В 1842 году  Доротея  купила у своей сестры Полины   герцогство Саган  (совр. Жагань).  В 1845 году король Пруссии утвердил её в праве владения этими землями с титулом герцогини Саган. Затем Саган унаследовал её сын Луи-Наполеон, крестник Бонапарта и внук Босон де Талейран –Перигор.
Имение Саган включало 130 зданий на 1200 гектарах. Доротея модернизировала и расширила замок, основала школу, приют, больницу, восстановила церковь в неоготическом стиле. Её дворцы стали важными центрами политической и культурной жизни провинции, у неё бывали Фридрих Вильгельм IV,  Франц Лист, Шопен, Алексагндр Фредро и многие другие известные люди того времени.
В 1861 году она попала в тяжелую каретную аварию и 19 сентября 1862 года скончалась. Несмотря на её желание, неоднократно высказанное и в письмах, и в завещании, быть погребённой рядом с Талейраном, её похоронили рядом с её сестрой Вильгельминой.
В Рундальском дворце в Мраморном зале находится бюст Доротеи де Дино. Однажды Луи Адольф Тьер – французский политический деятель и историк, впоследствии премьер-министр Франции и первый президент  Третьей республики раздражённо сказал Талейрану: « Князь, Вы всегда говорите мне о женщинах, а я бы предпочёл говорить о политике», - на что услышал в ответ – «Друг мой, но ведь женщины и есть политика». И наверно в этом случае был как никогда близок к истине.
Прежде чем перейти к повествованию о других ветвях знатного рода фон Медем, необходимо отметить что брат Петра Бирона Карл в 1778 году женился на княжне Аполлонии  Понинской,  и остался в истории лишь как «плясун и повеса». Мужским наследником фамилии стал его единственный сын Густав Каликст. Их потомки  служили при дворе прусских королей и сохранили полученные предком владения – замок  Вартенберг в Германии и титул Владетельных князей. Ныне главой рода является его светлость Эрнст Иоганн Карл Оскар  Эйтель Фридрих Петер Бурхардт принц Курляндский (род. 1940). Прапраправнук  старого Бирона поддерживает реставрацию дворцов герцога и его усыпальницы.
Ещё один сын Карла, Петр, стал русским офицером-кавалергардом. Остались в России и его сестры Екатерина и Луиза. Последняя, жена гофмейстера двора, композитора и мецената, Михаила Юрьевича Виельгорского,  устраивала в своем доме приемы и концерты, на которых бывали многие выдающиеся  писатели и музыканты, в том числе А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, В.А. Жуковский.
         Родство с Биронами, близость к высшему свету российского общества и к императорскому Двору открывало широкие перспективы и для других представителей этого курляндского рода. Из графской ветви Медемов история сохранила имена  братьев  Анны Доротеи Шарлоты, супруги курляндского герцога Петра Бирона, Карла Францевича и Ивана Францевича фон Медем.
       Граф Карл Иоганн Фридрих  фон Медем (1762-1827) служил в прусской армии, в чине капитана вышел в отставку и активно занялся правовой и административной деятельностью. В 1797 году избирался крайсмаршалом в Туккуме, четырежды избирался земельным представителем от Курляндии в ландтаг и пять раз был его председателем. В 1812 году, во время оккупации Курляндии французскими войсками, возглавил временное местное правительство, за усердие в этой деятельности был награждён французским орденом Почётного легиона. Впоследствии участвовал в подготовке крестьянской реформы в Курляндской губернии (1817), затем занимал пост почётного председателя Центрального комитета по образованию в Курляндии и уже царским правительством был отмечен орденом Св. Анны 1 степени.
             Наследовал граф Карл Иоганн Фридрих фон Медем поместье Ремте, которое ранее отошло его отцу после женитьбы на Элизабет Брукен-Фок. Это имение оставалось во владении рода фон Медем до аграрной реформы 1920 года. Хотя прошло более двух столетий и по этой   земле прокатились волны  трех разрушительных войн, разрухи и нерационального использования исторического наследия, архитектурный комплекс Ремте и, по сей день, способен восхищать современников.
         Построен он был по проекту архитектора  И.Г. Берлица в 1800 году и включал в себя помимо трёх замков-дворцов, конный манеж, медвежий домик и охотничью башню. Ландшафтный парк площадью 26 гектаров начали закладывать  в 1800 году. В нём имеется система прудов и каналов, остатки садовых павильонов, декоративных колонн, другие малые архитектурные формы. В парке помимо  характерных для этих мест деревьев: клёнов, берез, дубов, елей, сосен, ясеней встречается более 24 видов редких деревьев и насаждений, а  обхват ствола самого большого дуба достигает 5,3 метра. Парк располагается вдоль живописного озера Ремте. К, сожалению,  сами дворцы не сохранились. Новый замок был перестроен в 1880 году в стиле неоренессанса с использованием самых современных, на тот период времени,  технологий и достижений техники, даже была проведена из замка телеграфная линия (1893) до Салдуса, но в 1905 году он сгорел. Есть все основания предполагать, что поджог организовал сам хозяин замка, с целью получения денежной страховки, так как  накануне из замка были вынесены все мало-мальски ценные вещи. Вообще хозяева Ремте пользовались дурной славой, об их жестокости ходили легенды, сохранилось довольно много письменных и материальных  свидетельств их злодеяний.
       Весьма преуспел в своих деяниях и  его младший брат Карла граф Христофор Иоганн Фридрих (Иван Францевич) фон Медем (1763-1838). Начал он  службу  в гвардии прусского короля Фридриха II, был флигель-адъютантом его преемника Фридриха  Вильгельма  II, награждён прусским орденом «За заслуги». С 1795 он уже флигель-адъютант при императоре Павле I, который в нем души не чает, осыпает наградами, жалует чином действительного камергера и званием командора ордена Св. Иоанна Иерусалимского. Его владения в Курляндии растут как на дрожжах. В 1806-1810 годах,  по его заказу, был построен великолепный дворец в Элее, спроектированный знаменитым Джокамо Кваренги, который приобрел широкую известность в аристократических домах Европы, как сокровищница выдающихся произведений искусства. Во время  Первой Мировой войны усадьба была разрушена и разорена, до наших дней  сохранились только чайный домик и мостик, ведущий к семейному кладбищу Медемов. По указанию графа в1818 году была возведена Villa Medem, как летняя резиденция графской семьи. Её великолепное расписное убранство поражало воображение гостей. В парковом саду   находился памятник герцогине Доротее Анне Курляндской (сестре Жанно Медема), созданный по решению Курляндского рыцарства в 1827 году. Villa Medem выполненная  в лучших архитектурных традициях Европы, по праву считается одной из  наиболее интересных и значимых достопримечательностей Елгавы. В 1816 году граф Жанно Медем (он же Иван Францевич) приобрёл Блиденское поместье и начал строительство нового дворца. В основу проекта были положены идеи итальянского архитектора эпохи Возрождения А. Палладио. Из собственности графа можно ещё отметить и Бланкенфельдскую усадьбу, она была столь великолепна, что в ней дважды останавливался король Франции Людовик XVIII со своей многочисленной свитой.
          От  второго брака с  графиней  Луизой фон дер Пален граф Иван Францевич Медем  имел шестерых сыновей, которые достойно продолжили дело своего отца.   Его сын Пауль (Павел Иванович) фон Медем  (09.01. 1800 -  10.01 1854) – граф, дипломат, тайный советник, камергер, изучал право в университетах Берлина и Гейдельберга. С 1821 года он на дипломатической службе: советник посольства в Париже, затем поверенный в делах в Лондоне (1834-35 гг.), посланник в Штутгарте и Дармштате (1840-41гг), в Вене (1848-50 гг.), с 1841 года возглавлял  особо важные специальные миссии. После отца наследовал  замок Элей. 
        Его брат граф Пётр Иванович Петер Георг) фон Медем (1801 – 1877) был действительным статским советником , камергером, с 1851 по 1856 гг. крайсмаршалом в Митаве, в последующие годы представителем Курляндии при Российском дворе и советником дирекции Курляндского кредитного общества, награждён прусским орденом Св. Иоанна.
      Третий брат Александр Иванович (Александр Фридрих) фон Медем (1803- 1859), посвятил всю свою жизнь дипломатической деятельности, тайный советник, возглавлял российские дипломатические миссии в Александрии (1838 – 1841), в Тегеране (1841  -  1845), в Бразилии (1848 – 1854), в Вашингтоне (1854 -  1855).
        Сын последнего из братьев Людвига Ивановича (Людвиг Иоганн Фридрих) фон Медем Антон  Людвигович (Отто Пауль Теодор Юлиус)  фон Медем (1846- 1925), прожил интересную, насыщенную переломными историческими событиями жизнь. После окончания юридического факультета Петербургского университета служил в Министерстве юстиции, камергер, с 1893 по 1896 гг. воронежский вице-губернатор, с 1896 по 1907 гг. новгородский губернатор, с 1907 года сенатор, с 1913 года член Государственного совета. Сторонник фракции правых, он активно ратовал за наведение жестких порядков с целью недопущения революционных перемен в стране,  с началом революции 1917 года эмигрировал из России. Его сын Александр Антонович (1877 – 1931), православный мученик, неоднократно подвергался гонениям и арестам, последний раз был арестован в 1930 году.
        К заметным представителям баронской ветви фон Медем относится  Вильгельм Готгардович  Медем. За заслуги перед Российской империей,  распоряжением Екатерины II, он получил в наследственное владение имение Берёзку вблизи Пскова, которое стало родовым гнездом для многих видных представителей этого рода.  Уже за его сыном Николай Васильевичем Медем  и  его потомками  по нисходящей линии, определением сенатского указа от 1862 года,  был закреплён баронский титул, ранее в 1848 году представители этой ветви были внесены в матрикулы Псковской губернии. Николай Васильевич фон Медем (1796-1870) был неординарной личностью. В 1813 году он начал свою военную карьеру юнкером в гвардейской части конной артиллерии, неоднократно непосредственно участвовал в боевых действиях и за проявленную отвагу был отмечен не только военными орденами, но и досрочным присвоением очередного воинского звания. В 1823 году  в чине штабс-капитана начал свою преподавательскую деятельность в артиллерийском училище, сразу обратив внимание на себя, как на умелого наставника и знающего специалиста. В 1832 году, при основании военной Академии Генштаба, он становится профессором тактики и истории военного искусства, а в 1833  возглавляет кафедру стратегии,  истории военных походов и военной литературы. В этом же году он получает своё первое генеральское звание. При вступлении Николая Васильевича фон Медем  в число профессоров военной академии ему пришлось самому создавать курсы своих предметов. Он делил тактику на начальную  - состав, вооружение, строй, порядок движения и действий каждого рода войск отдельно,  не принимая во внимание местность. Затем, как более сложный этап, определялось понятие тактики начально-прикладной, в которой он рассматривал влияние местности  и взаимодействия различных родов войск в составе дивизии.  И как высший этап определялось устройство, движение и действия больших воинских объединений (корпусов и армий). Сюда же относились действия на водных преградах, в горах, десантная война. На лекциях он излагал предшествующий опыт всех известных исследователей в этой области от Ллойда до Клаузевица, не указывая ни на одну, как на лучшую,  предоставляя возможность слушателям  делать правильные выводы, находить верные решения. Громадную работу по созданию и совершенствованию курсов он завершил в кротчайшие сроки, благодарягромадным познаниям, трудолюбию и энергии. Уже в 1836 году, совместно с бароном Зедделером,  издал «Обозрение  известнейших правил и систем стратегии», за что был удостоен  половиной Демидовской премии. В 1837 году выпустил «Руководство к тактике» в 2-х томах, за эту работу ему была присуждена полная Демидовская премия. С 1838 по 1840 гг. совместно с Сенковским  редактировал «Военную библиотеку». В 1845 году произведён в генерал-лейтенанты. В 1848-1858 гг. был председателем  Военно-цензурного комитета, в 1862-1865 гг. членом Главного управления цензуры и председателем Санкт-Петербургского цензурного комитета. В 1864 году в чине генерала от артиллерии назначен председателем Главного военно-учебного комитета и главным наблюдателем за преподаванием военных наук в военно-учебных заведениях. Его работы на протяжении более ста лет изучались в высших военных учреждениях России.
      Один из его сыновей -  барон Михаил Николаевич фон Медем (1831-1902), действительный статский советник, сенатор, владелец  усадьбы и парка в Щеглово, один из наиболее богатых дворян Шлиссельбургского уезда. Ему принадлежали 3074 десятины усадебной земли (3300 га), большой кирпичный завод.
       Его младший брат Николай Николаевич фон Медем (1834-1899), генерал-лейтенант (1881), в 1865-1866 гг. плоцкий гражданский губернатор, в 1866- 1892 гг. варшавский губернатор, с 1892 года – сенатор. Сын последнего, тоже Николай Николаевич (1867- 1918), в 1888 году окончил Императорское училище правоведения, был женат на Татьяне Ивановне Горемыкиной, дочери заместителя министра юстиции,  председателя Совета Министров Империи  в 1906 и в 1914-1916 годах. Николай Николаевич фон Медем  Высочайшим приказом от 04.01.1903 года был назначен Псковским вице – губернатором, в этой должности он проработал восемь лет.  06.12. 1910 произведен в действительные статские  советники. 21.01. 1911 года Николай II перевел его на место псковского губернатора. На этом посту его застала  Первая мировая война, в сложных условиях военного времени он зарекомендовал себя с самой лучшей стороны,  и когда 22.12. 1915 года поступило повеление  императора о назначении барона Медема Петроградским губернатором, то Псковская городская Дума присвоила ему звание Почётного гражданина. В 1918 году в Пятигорске, как заложник, он был казнен большевиками.
 Заслуживает внимания и история жизни баронессы Марии  фон Медем (1836- 1907) из Халахальни  Печорского района Псковской области.  Место это историческое, находится рядом со Старым Изборском, менно здесь происходили битвы с немецкими рыцарями в 1341, 1407 и 1480 годах. В память об этих событиях был установлен каменный крест у дороги, ведущей в усадьбу. В 1860 году дочь владельца имения вышла замуж за представителя одного из древних прусских аристократических семейств барона Георга Вильгельма Карла фон Бютинга (1826-1877). Имение супруги получили в приданое.
Георг Карлович фон Бютинг был генерал-майором свиты императора Александра II, участвовал в Кавказской войне (1817- 1864), был автором изданных в 1855 году в Берлине воспоминаний «Посещение Шамиля». У Марии и Георга фон Бютингов было торе сыновей и дочь. Дальнейшая история связана с их старшим сыном  Николаем Георгиевичем  фон Бютингом.
       Николай Георгиевич родился в 1861 году в Петербурге.  Окончив с золотой медалью элитное Императорское училище правоведения в Петербурге (1883),  он завершил свое образование в Берлинском университете. В 1897 г. женился на своей кузине Софии Михайловне Медем. Она родилась в 1876 г., окончила Екатерининский институт благородных девиц, затем в Париже занималась на курсах изящных искусств, брала уроки у ведущих художников Петербургской Академии художеств. Начав службу в Министерстве юстиции, Николай Георгиевич фон Бютинг  позже был переведен чиновником в Правительствующий Сенат (1884), а затем в Министерство внутренних дел (1891). Помимо гражданской должности Бюнтинг имел и должность придворную – при Государе Александре III Высочайшим приказом по Министерству Императорского Двора он был пожалован в камер-юнкеры, 14 мая 1896 г. принимал участие в коронации Императора Николая II и Императрицы Александры Федоровны.
Постепенно продвигаясь по служебной лестнице, Н.Г.Бюнтинг занимал пост вице-губернатора Курской (с 26.09.1897), губернатора Архангельской (с 10.05.1904) и Эстляндской (8.11.1905 – 21.01.1906) губерний. А 15 апреля 1906 г., в разгар революционных беспорядков действительный статский советник и гофмейстер Высочайшего Двора Н.Г. фон Бюнтинг именным Высочайшим указом был назначен тверским губернатором, сменив в этой должности убитого эсеровской бомбой 25 марта 1906 г. П.А.Слепцова. Как сообщали газеты, 30 апреля, "помолившись и приложившись к мощам святого благоверного князя Михаила Ярославича, фон Бюнтинг прибыл во Дворец (резиденция тверского губернатора – А.И.) и вступил в управление губернией".  (Андрей Иванов. Мученик «великой и бескровной»  15.03.2007.Православное информационное  агенство.)
Убеждённый монархист, человек истинно верующий, православный  Н, Г. Бютинг  ещё в 1904 году писал в   обращении  к императору:  « Не в мятежах и народных волнениях, не от  чуждых России  форм народоправства ждёт (население) спокойствия и блага Родине, но только от Вас, самодержавный Государь». Губернатор Бютинг своим отношением к службе и абсолютной честностью снискал уважение тверского общества. Известен факт, что когда в честь 10-летия пребывания его на посту губернатора, городское чиновничество по добровольной подписке сделало Н.Г. Бютингу денежный подарок, он тотчас передал всю сумму на гимнастические стипендии. За свою верную службу к 1916 г. тверской губернатор был награжден орденами св. Анны I степени, св. Станислава I степени, св. Владимира 2, 3 и 4 степеней.
Но, несмотря на безукоризненное исполнение Н.Г. Бютингом своего служебного долга, свойственное его семье понятие о чести, патриотизм, набожность, активную благотворительную деятельность, с августа 1914 года в адрес  Бютингов хлынули беспочвенные обвинения в «сочувствии к тевтонам», в «предательстве». В толпе создавалось убеждение не только в его симпатиях к немцам, но и в тайных сношениях с Германией. Уверяли, что изготавливаемые в губернаторском дворце  вещи посылаются с тайными агентами не на русский, а на германский фронт. В первые же месяцы войны  возбуждённая толпа несколько раз  окружала дворец с криками: «Долой немца, долой предателя!» Несомненно, Н.Г.Бютинг ощущал катастрофический распад страны, общества, надвигающуюся трагедию.
 Государственное крушение  в феврале 1917 года застало Н.Г. Бютинга вне Твери. В отличие от большинства должностных лиц, спешивших скрыться,  либо демонстрировать лояльность новому режиму,  он,  прервав отпуск, 1 марта возвратился вместе с семьёй в  Тверь.
Созданный в городе комитет предложил губернатору Н.Г. Бютингу сдать им дела, а самому вместе с семьёй уехать, то же советовали ему и командиры воинских частей. Бютинг  отправил детей и жену из города, сам же остался, телеграфируя Императору Николаю II о своей готовности исполнить до конца долг дворянина. Утром  2 марта, в день отречения Николая  II от престола, Бютинг увидел из окон своего кабинета людское скопление. «Губернатору полиция по телефону  сообщила обо всём. Видя неизбежный конец, но захотел  исповедоваться перед смертью, но было уже поздно. Его личный духовник, прекрасный старец Лесоклинский, не мог быть осведомлён: времени осталось мало. Тогда губернатор звонит викарному епископу Арсению (Смоленцу) и просит его исповедовать по телефону. Это был, вероятно, единственный в истории случай такой исповеди и разрешения грехов». (Духовный писатель митрополит Вениамин Федченков).
Вскоре рабочие Морозовской мануфактуры вместе с солдатами 196-го Запасного полка ворвались в резиденцию губернатора, располагавшуюся в Путевом дворце, схватили его за рабочим столом и потащили к городской управе, в "комитет общественной безопасности".  «Высокий, плотный, прямой, уже с проседью в волосах и небольшой бороде», фон Бютинг  под конвоем был отправлен на гауптвахту. Навстречу по Миллионной  улице  с морозовских фабрик шла колонна рабочих и солдат. Многие в толпе были пьяны. Увидев  на углу Миллионной и Соборной площади "царского сатрапа", эти люди вырвали его у сопровождающих, повалили на землю  (пенсне губернатора отлетело) и стали яростно топтать и бить его ногами, а потом какой-то солдат в упор выстрелил из винтовки  несколько раз в спину поверженного  (по другому свидетельству, в Бюнтинга не стреляли, а закололи штыками).
Толпа долго издевалась над телом, которое лежало на главной улице. Только тёмной ночью викарный епископ Арсений, погрузив тело на возок, увез его. В памяти свидетелей расправы осталась форменная шинель губернатора, наброшенная на куст возле гауптвахты и  блестевшая в мартовский день красной подкладкой.
       Потомки древнего рода фон Медем в настоящее время живут в различных государствах, сохраняя историческую память и документы славного прошлого своих предков, иногда они посещают родные места, могилы. Хотя уже около ста лет разделяет их с этой землёй, но связь с ней не прерывалась никогда. Наверно не случайно представитель этого древнего рода Теодор фон Медем готов был полностью восстановить Цесвайнский замок в обмен на право приобрести его в собственность семьи Медем.