Папины рассказы. Холодное лето 53-го

Лето пятьдесят третьего года выдалось холодным и неприветливым. Второй месяц дул северный ветер, с тяжело нависшего стального неба то и дело сыпал мелкий нудный дождь. К тому же после смерти «вождя всех народов» правительство объявило амнистию, и зеки потекли на свободу. Поэтому не только в столице, но и в провинции создалась тревожная обстановка.

Но все это не остановило Василия, отправляющегося в очередной отпуск. Он собирался погостить у родственников в краю своего детства. Путь лежал на Рязанщину, в село Костино, расположенное на живописном берегу Оки, недалеко от родины Есенина.

На пассажирском добрался до Рязани, перешел на другой путь и рабочим поездом, идущим на паровозной тяге, поехал обратно к Москве, до станции Рыбное. Было уже поздно, и вагон паровика был почти пустым. В подслеповатом освещении он разглядел сгрудившихся в одном углу колхозников, видимо, возвращавшихся из Рязани с базара.

Василий сел в середине вагона и начал представлять, как приедет в Рыбное и, пройдя пешком километров пятнадцать, к рассвету прибудет в Костино.

Он был одет в белые чесучовые брюки, светлый летний пиджак, на голове - соломенная шляпа, купленная к лету на случай жары. Под левой рукой, как подлокотник, у стенки стоял белый фибровый чемоданчик, в котором лежали гостинцы для родственников и главная ценность - фотоаппарат "Зоркий", купленный еще в студенчестве.

...Паровоз тащился медленно, и эти 20 километров до Рыбного должен был одолеть за час, останавливаясь на каждой незначительной станции. Где-то на полпути в конце вагона послышались истошные крики, грубый жаргон и шум борьбы, по которым молодой человек определил, что ввалились законники и начали грабить колхозников.

«Ну все, - подумал он, - сейчас доберутся и до меня, - фотоаппарат жалко, да и чемоданчик с подарками... Но что же делать?” Несмотря на промозглую сырость в вагоне, сразу стало жарко и он машинально снял соломенную шляпу, открыв наголо бритую к лету голову. Старые люди говорили, что таким бритьем лучше укрепить шевелюру.

Тут же в проходе возник угрюмый тип и резко подскочил к нему. Но увидев в полутьме, озаренной редкими вспышками проплывавших мимо фонарей, лысую голову, подсел рядом и спросил:

- От хозяина?
- Угу, - утвердительно буркнул Василий.

Хорошо, что он еще с детства слышал специфическую речь урок, которых в Бауманском районе было не счесть. Во всех дворах то и дело появлялись, а иногда и обосновывались в подвалах субъекты из мест не столь отдаленных. К тому же он был гидротехником, а все «стройки коммунизма» возводились в основном спецконтингентом, то есть зеками, жаргон которых не раз приходилось слышать и на работе.

- Где чалился, кореш? - спросил тип, но не дождался ответа, потому что в это время по проходу пробежала целая банда с криками: «Вован, атас!  Линяем!»

Тот быстро вскочил и растворился в темноте.  Видимо, кто-то спугнул налетчиков. Наступила тишина; все молчали, потрясенные пережитым.

Вскоре паровоз остановился в Рыбном. Василию пришлось спрыгнуть с высокой подножки прямо на землю, напротив небольшого вокзального помещения. А поскольку паровоз тянул до Рязани часов шесть и до Рыбного еще час, то можно было отправиться в привокзальный туалет. Оказалось, что ничего там не изменилось.  Перегородка между «М» и «Ж» так же отсутствовала. Интересно, о чем думали изобретатели?

Ему надо бы сразу пойти на мост через реку Вожу, потом направо по дороге, а там, через Облово, Волынь и Путково - до самого Костина. Но словно бес попутал! Вместо этого он пошел узнать расписание поездов обратно. Войдя в здание вокзала и направившись к кассам, сразу понял: «Ну, снова попал!»  Там уже вовсю орудовали законники: прижали перепуганных людей к стенам и безбожно грабили, грозя ножами.

Записывая расписание, боковым зрением он увидел, что в дверях стоят четыре здоровяка и пропускают всех, никого не выпуская обратно. И здесь поблескивали ножи, а никакой милиции не было и в помине.  Какой-то мелкий тип подошел сзади и стал разглядывать, что пишет «мужик».

- Слышь, отвали, - шикнул на него Василий, снимая шляпу и тем самым снова надеясь на эффект бритой головы.   
   
На этот раз номер не прошел. Правда, «братва» пропустила его на выход, но, вероятно, сочла, что его вид для уркана слишком вальяжный да и одет довольно хорошо. На всякий случай, надо проверить, что за тип.

Василий вышел на улицу, свернул направо, но тут же услышал за спиной тяжелые шаги. В  голове мгновенно созрел план. Два дюжих молодца действовали спокойно и не спеша. Впереди была целая ночь. Они позволили намеченной жертве скрыться в туалете.

Вот когда помогла отсутствующая в туалете перегородка! Василий быстро перешел из мужского отделения в женское и вышел сзади, там, где никто не ожидал. Бесшумно пройдя вдоль железнодорожного полотна, он проскочил сквозь кусты, побежал и сразу оторвался от преследователей метров на сто. Заметив свой промах, урки с ревом кинулись вдогонку.

- Стой, падла! - орали они, сдабривая свой блатняк ядреным матом.
Добежав до здания райисполкома, Василий вспомнил, что как раз за ним жила семья Ивакиных, которые до войны обитали в Костино и хорошо знали своих.

Несмотря на столь поздний час, приняли его радушно, но очень удивились его визиту.

- Как можно было ехать в такое лихое время? - ужасались они. - В Раменском лесу полно бандитов. Завтра проезжай его без остановки...

Утром на грузовике, на большой скорости, проскочили лес. В Костино тоже недоумевали, как ему удалось добраться живым и невредимым.

Однако спустя две недели в стране навели порядок, избавили от нечисти и окрестные леса. Так что Василий возвращался в Москву уже спокойно. Хотя вряд ли можно сказать, что он хорошо отдохнул.         

2003 г.