Эту великую женщину зовут Лариса

Я могу модернизоровать свое тело так, как считаю это нужным:
бить тату и делать пирсинг, в совсем обыденном случае менять шмотки,
а предки пусть бесятся и много орут на меня матом, забирают телефоны,
компьютеры, плеера,
а я буду психовать и биться об заклад, буду долго дуться на них и пытаться достучаться.

Так было давно.
Очень давно.

Сейчас совсем все равно: что им, что мне.
Мать довольно часто не говорила со мной сутками,
начиная этот байкот фразочкой типа "Ты меня не уважаешь"
Да Окей, ма, думай как знаешь.

Но я-то знаю,
что в своей молодости ты смачно красила волосы в черный и носила коженки отца,
цветные лосины и безумно дырявила джинсы,
я-то знаю, мне бывало рассказывала твоя мать.
Ох уж тогда она с тобой побегала,
да, а теперь ты бегаешь со мной.

Не ной, ма, ведь ты так же как и я сейчас пыталась перевернуть мир вокруг себя,
раскрасить,
одурманить его безбашенным поступком,
особенно на фоне этой всей советчаны.
Но это было тогда, не сейчас.
Пойми, ма, ведь я меняю только тело, но не меняюсь сам.
А тело - это пожалуй единственное, что принадлежит именно мне.
Тело и мысли, больше ничего.
Все остальное куплено на деньги, заработанные отцом,
т.е. не мое,
ты можешь полноправно забирать все:
ящики, квадратные метры, рамы картин,
но никогда не сможешь забрать меня, мое тело, мои мысли.
Воздействуй пока можешь,
ведь совсем скоро я окончательно повзрослею и перестану произносить это такое ласковое и нежное слово "Мама".
Мама, прости за меня, за то, что я такой долбоеб,
за то, что учусь от необходимости, но не вижу ту самую необходимость в нашем, российском, образовании,
прости за мечты и прямые дороги к ним,
за дерзость и эгоизм, но лишь он спасет этот чертов мир.
Ты поймешь это потом, когда я буду далеко.
И я пойму.
Когда тебя уже не будет.

А пока, мама, прости, никаких новых татуировок, честно.