Жар безумия

Борян и Костян несли большую магнитолу, из колонок которой трубил заунывный тяжёлый рок. Позади шли Аня и Света, - они несли коробки с бутербродами, выпивкой и вчерашним бабушкиным пирогом. Девушки весело болтали, парни пошло шутили, не тревожась, что их услышат спутницы - плотная звуковая завеса на то и была.
Лето. Крайне жаркая погода не была помехой пикнику, более того - она лишь прибавляла желания радоваться жизни.
Тяжёлый рок утомил отдыхающих и они переключили волну: "Ай нэвэ конкьрэд рили кэйм, сикстин джяст хелд сач бэтэ дэйс.." - полилось из динамиков, когда ребята остановились на привал. Молодые люди расстелили широкий бело-голубой плед, поставили свои коробки и уселись парами напротив друг друга.
- А вы слышали вчерашнюю новость? - тонко воскликнула Света, обратив на себя всеобщее внимание. Девушка сверкнула озорным взглядом голубых глаз, всплеснула руками и принялась непрерывно тараторить о вандализме в соседнем подъезде, и о новых лаках и красках, которые появились в ассортименте местного магазина. С восторгом и интересом её слушала лишь рыжая бестия Аня, - парням было всё равно, они переглянулись и прыснули одновременно. Девушки замолчали и явно смутились.
- Вы, тёлки, залипаете на такой ерунде! - пробасил Борян. - Как же вам не надоест языком чесать, трещотки задубевшие!
Света обиделась и вышла из себя.
- Я тебя ненавижу, дрочер несчастный! - Света швырнула в парня стакан и бросилась на злого шутника, вцепившись пальцами в холку густых, сальных волос. Они катались по земле, разметав коробки с едой. К ним присоединилась и Аня, припотешно пиная своими каблучками поверженного обидчика. Боря смеялся, взбесившиеся фурии рычали и матерились, а Костя молча улыбался, закурив сигарету. Им нужна была хорошая разрядка. Им всем, а особенно - девушкам. Их нервы были на пределе сильнее, чем во время месячных. Пускай выпустят пар, девчонки. "Хотя мы и так выпускаем пар," - с горькой иронией подумал Костя и бросил окурок, незамедлительно втоптав его в пожухлую,выжженную и выцветшую траву, которая давно скукожилась и превратилась в сено. Наконец Боряну удалось вырваться и убежать - его силуэт растворился в белой пелене густой дымки.
- *лядь! - мрачно выругался Костя и нахмурил брови, видя, что Аня и Света собираются отправиться в погоню. - Стоять! Договорились: не разбегаться!
- Но он! - обиженно пропищала рыжая бестия, ритмично раздувая лицевую медицинскую маску. Парень стремительно подошёл к ней и влепил мощную оплеуху: наотмашь, так что маска чуть не слетела, а бедная девушка рухнула на хрупкие колени, заплакала и задрожала, как ребёнок. Потрясённая подружка вытаращила глаза и вялыми шажками подковыляла к плачущей обиженной девочке.
- Стоять здесь! - грозно приказал вожак стаи и погрозил пальцем. - Борян, выходи! - громко и звонко позвал во мглу. Тишина.
- Борян, *ля! - из белесой пелены соткалась тень, а затем и сам товарищ. Он был запыхан и встревожен. Требовательный и раздражённый взгляд Костяна остановился на нём, но он не тронул его, не встряхнул за нарушение правил поведения, чтобы не сгинуть поодиночке.
- Мы не одни... - наконец прошептал Борян, пересиливая с жжением в лёгких, от недостатка влаги и воздуха.
- Ты уверен?! - быстро спросил Костян. Друг кивнул и в больших мальчишеских глазах загорелся пугающий демонический огонь...
Ядовитый смог угарного газа плотно окутал город своим смертельным покрывалом три недели назад, вместе с которым сопутствовала адская сорокаградусная жара и полное отсутствие ветра. Вскоре отказали электричество и водопровод. Люди были на грани паники: страдания детей и стариков, можно было сравнить с муками жертв Освенцима - их дома превратились в фашистские душегубки. После первой недели природной пытки, люди стали бежать из города, бросая своё имущество и жильё. Кто не успел сбежать - умер от отравления угарным газом и от обезвоживания. Кислородные баллоны и холодная питьевая вода - стали предметом острого дефицита. Город опустел, вымер, умолк. Остались только обособленные стайки самых молодых, здоровых и выносливых, которыми и являлась вышеописанная компания. Уже неделю они не встречали живой души. Хотелось развлечься, воспалённые и отравленные мозги требовали шабаша. Тот, старый алкаш в грязном тряпье. Когда ребята случайно наткнулись на него за мусорным контейнером, - бомж хрипел и блевался, вопя о воде и кислороде, протягивая к ребятам почерневшие скрюченные пальцы. Его связали, отнесли в лес - и избавили от страданий. Сжигать его было рискованно - все и так задыхались - его подвесили вверх ногами за толстую ветвь раскидистой сосны и забили палками. Аня и Света тогда перемазались кровью, хныча и причитая за новый прикид, а парни шутили и хохотали. Тогда ребята чувствовали себя живыми и довольными, не отрезанными от цивилизации, не унылыми от осознания того, что однажды они могут и не проснуться, умерев во сне.
Лишь Костян не мог уснуть в ночь убийства: он сидел на пригорке и курил, с трудом различая табачный дым от облака смога. К нему подсел Боря.
- Тебе нравиться быть жестоким, Борь? - потусторонним, мрачным голосом осведомился Костя, невольно чувствуя озноб и дрожь.
- А что не так?
- Он ведь живой человек!
- Ха! Да никакой он не человек!
- Безумие.
- Мы все сошли с ума, весь этот ё*аный город съехал с катушек!
- Ты прав...
С тех пор он забыл об этом и перестал терзать себя угрызениями совести, напротив - с интересом и охотой ждал новой экзекуции. Кровавой вакханалии, которая, как сильнодействующий наркотик, притупляла чувства и заставляла забыть о жаре, дыме и безысходности...