Внезапная тревога

В этот раз тревога была действительно внезапной, не такой, как обычно.
А обычно было так. На вечернем построении части объявлялось:
- Завтра, в пять часов утра будет тревога. Всем офицерам и прапорщикам прибыть в установленное нормативом время с «тревожными» чемоданами и средствами химической защиты, получить оружие у дежурного по части и обеспечить готовность подчинённого личного состава к выполнению боевых задач. Начальнику штаба организовать оповещение.
И, приходя вечером домой, каждый спрашивал у своей жены: - Кстати, а где мой «тревожный» чемодан?
Это был или непосредственно чемодан, заменяющий его вещмешок или рюкзак, набитый разной «бытовухой», необходимой на три дня ведения учебной или настоящей войны. Почему на три? Потому что предстоящие войны будут настолько скоротечны, что за это время либо убьют, либо войны закончатся.
                * * *
В дверь служебной квартиры капитана Ковалёва громко постучали.
- Капитана Ковалёва вызывают на службу! – Выпалил посыльный открывшей дверь женщине.
- Так он же дежурный по части. Он на службе. – Привыкшая к таким ситуациям, спокойно ответила она.
- Да нет, сегодня дежурит… - Посыльный вдруг осёкся и запоздало сообразил. – А… Да, точно… Извините. – И загромыхал сапогами вниз по лестнице.
                * * * 
- Полежи ещё немного, не уходи… - Капризно шептал женский голос в ухо капитана Ковалёва. – Пусть без тебя повоюют.
- Не могу, малыш, нельзя. – Ответил Ковалёв. – Слышишь, топот какой по лестницам. Наверняка, тревога.
Он наспех собрал в полутьме остатки вещей в свой «дипломат».
- Всё, малыш, я побежал.
- Когда ещё «подежурим»? – Томно спросила она.
- Я думаю, через недельку. Пока.
- Давай.
- Не мужское это дело - давать. - Пошутил он и вышел за дверь.
                * * *
Как и всех, эта тревога застала майора Иванова врасплох.
- Что случилось? – спросила жена.
- Посыльный приходил. Тревога. Вы спите. – Не желая беспокоить жену и детей, он, не включая свет, быстро одевался.
В тёмной прихожей посмотрел на светящийся циферблат командирских часов.
- Уже опаздываю. Дальше всех живу, вечно бегом приходится. Так, где шапка? А, вот. – Он схватил темнеющееся на табурете пятно и надел на голову…
И без того встревоженную ночь разорвали безумные, с подвыванием крики кота и отчаянные вопли майора. Когда в прихожей включился свет, на происходящее смотрели широко открытые глаза жены и детей…
Вцепившись мёртвой хваткой в щёки и уши Иванова всеми четырьмя лапами, на его голове сидел обескураженный чёрный кот и противно орал, а сам майор, помогая себе русским «семиэтажным», безуспешно пытался избавиться от этой живой шапки.
                * * *
- Всё! Время вышло! Становись! – Раздалась команда начальника штаба, готовящегося произвести доклад командиру части.
- Товарищ полковник! Разрешите встать в строй! – Послышался голос слева.
- Становитесь.
Прапорщик Тыртышный в летних ботинках на босу ногу, что было видно при движении, неровной походкой встал в строй.
Молодые лейтенанты переглянулись и захихикали в воротники бушлатов.
После переклички началась проверка наличия «тревожных» чемоданов и их содержимого.
- Иванов! Вы что, уже успели поучаствовать в боевых действиях? – Обходя строй, спросил полковник окровавленного майора.
- Так получилось, товарищ полковник.
- Вечно у вас всё как-то не так получается, майор!- Язвительно ответил полковник.
Он был заметно раздражён.
- Ковалёв! Это у вас называется «тревожный» чемодан? С этим «дипломатом» и тем, что внутри, вы и сутки не провоюете. Даже открывать не надо, мне и так всё ясно.
                * * *
Завершающим этапом учебной тревоги была проверка средств химической защиты и их применения.
- Ча-асть! Газы!
Как же противно на морозе натягивать на лицо эту задубевшую резиновую маску противогаза. Да к тому же новая модель, выданная неделю назад.
Уже надев его, я с ужасом понял, что забыл снять заглушку, перекрывающую доступ воздуха в маску. Но было поздно… Передо мной, в первой шеренге стоял лейтенант на голову ниже меня и я был, как на ладони перед всевидящим оком командира. Пока было возможно, я засунул два пальца по прилегающую к лицу маску и худо-бедно мог дышать. Но потом…
- А кто это у нас такой? – Раздался приглушённый голос. Казалось, командир обращался ко мне.
- Наверно, заметил. – Подумал я и затаил дыхание, сберегая оставшийся в лёгких и в маске воздух.
Нет, он обращался к стоящему передо мной лейтенанту. Тот умудрился надеть противогаз таким образом, что фильтрующая коробка, которая должна была находиться сбоку, торчала на его макушке, делая лейтенанта похожим на инопланетянина.
- А, Городнов! – ехидничал полковник. – Ну и как ты собираешься воевать, а? Твою «антенну»  за сто метров видно. – Он похлопал рукой по коробке. – Что, забыл как пользоваться? Понятно, склероз вылечить нельзя, зато о нём можно забыть.
Тот в ответ что-то бубнил сквозь маску.
Я почувствовал, что ещё секунд тридцать и потеряю сознание, либо придётся раскрыться и выслушать десятиминутные издевательства командира. Но тот, излив всё злорадство на лейтенанта, прошёл дальше. А я почувствовал прелесть морозного сибирского воздуха.

                * * *
Подведя итоги этой тренировки, командир вдруг вызвал Тыртышного.
- Прапорщик Тыртышный!
- Я!
- Ко мне!
- Есть!
Прапорщик, уже изрядно продрогший, выполнил приказание той же неуверенной походкой.
Лейтенанты опять переглянулись.
- Прапорщику Тыртышному за своевременное прибытие по тревоге объявляю благодарность! Встать в строй!
Лейтенанты онемели…
- Обращаю внимание всех, а особенно молодых. – От опытного взгляда полковника не ускользала ни одна мелочь. – Где бы, в каком бы состоянии вы ни находились, хоть пьяные и в трусах – обязаны прибыть в часть по тревоге. Всё. Начальник штаба, командуйте дальше.
                * * *
Капитан Ковалёв, придя домой, перебирал в памяти события дня.
- Как дежурство? Как прошла тревога? – Спросила жена.
- Да всё нормально. Вот только «дипломат» мой полковнику не нравится. – Раздражённо ответил тот и открыл крышку…
- Игорь… Что это… - Жена подняла из содержимого «дипломата» первое, что увидела. Это был бюстгальтер.
- Дурак… - Замелькали мысли в голове капитана. – А если бы при проверке открыл… Ой, дура-ак… - И, не найдя слов оправдания, сказал. – Молчи, дура… так надо…