О богоискательстве Романа Медведева

О богоискательстве Романа Медведева

(Эскиз очерка о творчестве. К сожалению, пока лишь из той части биографии и творчества Романа Константиновича Медведева, которая известна мне)

Страница Романа Медведева - http://www.proza.ru/avtor/rkmgf


Смириться с инвалидностью удается не каждому. Роковая случайность, отобравшая возможность быть физически активным, свободно передвигаться, обогащать свою жизнь впечатлениями из вне, общением, путешествиями, становится подобием лакмуса, проявляющего те кардинальные изменения в характере человека, которые неизбежны на крутом повороте судьбы.
Знакомый в 27-летнем возрасте перенес тяжелейший инсульт. Предрасположенность к такому исходу у него была – наследственность, а также тучность,  приобретенная в практически ежедневных, не контролируемых застольях. Спусковым механизмом явилось именно неумеренное потребление алкоголя. Накануне молодой человек изрядно перебрал. Медики буквально вернули его с того света. Более трех лет жена нянчилась с ним, заново научив ходить, говорить, обслуживать себя одной рукой (другая у него так и осталась парализованной).
Обретя частичную дееспособность, человек полностью отказался от употребления спиртных напитков. Более того, у него появилось стойкое отвращение к пьяницам, он считает своих бывших собутыльников повинными в его несчастьях. И даже еще больше – теперь он своеобразно мстит им, открыв у себя дома «точку» по продаже «паленой» водки. Когда-то человек этот был загипнотизирован «удавом» - зеленым змием, теперь же он сам превратился в «удава», заглатывающего добычу  - приятелей-«кроликов» с их деньгами и их здоровьем, и даже жизнью – бесценной, хоть и принадлежащей чувствительным слабакам. Сам-то он теперь не слабак, чем гордится.

Другой случай. Мой приятель в юности заболел тяжелейшей формой полиартрита. Хотя этот недуг и развивается постепенно, все же без постоянного лечения очень скоро приводит человека к тотальной обездвиженности. Требуется высокая мера ответственности перед собой и близкими, чтобы долгие годы продолжать бороться с болезнью, доставляющей даже при адекватной медикаментозной терапии невыразимые физические страдания. Мой приятель уже более сорока лет проявляет истинное мужество. И лишь недавно, потеряв отца и мать, оставшись на попечении младшего брата, признался мне, что устает противостоять болезни, которая давно связала его по рукам и ногам, а теперь ограничивает в возможности жить полноценно и его брата. Младший брат в буквальном смысле носит на руках старшего. Ежедневно он привозит его к парадному того учреждения, где старший работает. Заносит на руках в офис, усаживает в подвижное кресло у длинного стола с многочисленными компьютерами. И так продолжается жизнь, продолжается бой с неотвратимыми обстоятельствами. Трудно судить, кто в этой ситуации обладает большим мужеством и самоотверженностью. Моя душа подсказывает мне, что восхищения достойны оба брата. У них один дух, одна воля на двоих, одна вера в собственные, родственные, силы дарить участием друг друга, а также тех, кто живет рядом с ними, кому они личным примером указуют на истинную ценность жизни как таковой, кто невольно становится свидетелем достойных глубочайшего уважения человеческих отношений – настоящего братства.

Немногим более года тому у меня появился новый знакомый на Прозе – Роман Медведев.  Знакомство продолжалось до конца декабря минувшего года. В предновогоднюю ночь Роман умер во сне. В августе нынешнего года ему исполнилось бы 58.

Его рассказы о наркозависимых потрясли меня жуткой правдой, о которой – чего греха таить! – знать не больно-то и хочется, как и большинству людей, которым пока посчастливилось не сталкиваться непосредственно с весьма распространенным в наши дни злом. Рассказы Романа притягательны для читателя своеобразной, самобытной стилистикой, они будоражат сознание и заставляют размышлять о главном – высшем предназначении человека.

Я переписывалась с Романом весь прошлый год. Иногда мне казалось, что мой новый знакомый петербуржец меня разыгрывает, присылая краткие с опечатками реплики, часто очень мало понятные для меня, отрывистые, как будто вырванные из контекста нашей беседы, перенасыщенные сленгом. Не буду сейчас приводить примеры, цитировать. Это ни к чему, когда человека уже не стало. Важно другое: каким-то шестым чувством боялась привязаться к этому моему прозовскому корреспонденту. Говорю как на духу. В самом деле - боялась.

Не знаю, как и чем Роман болел. Он был инвалидом первой группы и с внешним миром общался с помощью компьютера. Но об этом он мне написал лишь спустя полгода нашей переписки по электронной почте – после того как отправила ему письмо, резкое, запальчивое и не вполне справедливое в отношении его. Конечно, с его точки зрения, о которой он меня и известил. Но и позже, хотя и совершенно зримо представляла состояние Романа, мне не хотелось (!) об этом переживать. Полагала, что состояние его здоровья долго еще будет оставаться стабильным, и это предположение меня успокаивало.
 
Иногда Роман не появлялся на Прозе по несколько дней. Казалось, человек не желает тратить время на интернет, поставив перед собой задачу написать социально акцентированное большое произведение. Видимо, дело было в другом – скорее всего, Роман физически не мог находиться длительное время у компьютера. Отсюда и его отрывистые, урезанные фразы в письмах.
Однажды нашла страницу Романа Вконтакте. Узнала по фотографии, которую он размещал и на Прозе. Фотография выглядела как известный портрет Мерилин Монро в исполнении Энди Уорхола, четыре кадра в различных цветах. Эта техника настолько изменяет реальную картинку, что при первом же просмотре мне показалось, что это фото очень близкого мне человека, который в самом деле внешне немного похож на Романа. Почему-то снимок ассоциировался у меня с возможными напастями, подстерегающими того, кто был так похож на Романа Медведева. Но и не смогла отказаться от трудного, напряженного общения с Романом Медведевым, что-то заставляло меня отвечать ему даже в тех случаях, когда хотелось плюнуть на все и вся, когда я испытывала крайнюю степень раздражения в отношении самого Романа. Такое вот неровное и нервное общение. С моей стороны - одновременно и сочувствие, и неприятие заданного им стиля общения, и восхищение его произведениями, и отторжение того мира, который в них был отображен. Со стороны же Романа – не напускная, доброжелательная отзывчивость на мои рефлексии и трогательная, по-настоящему дружеская поддержка в тех случаях, когда я писала ему о собственных затруднениях и проблемах. Талантливый автор с болезненным самолюбием, с неутоленной жаждой признания, тонкий психолог по наитию, он читал мои мысли и понимал их, он был мне интересен как человек, мне казалось, у нас много общего и, несмотря на разногласия в переписке, нас объединяло нечто родственное в восприятии мира. Хотелось хоть как-то помочь. Но чем, кроме ответов на его письма и отзывов на его произведения?!

Ничего нельзя было изменить. Об этом свидетельствует фото Романа шестилетней давности, на нем он в состоянии крайнего измождения, смертельной усталости, уже тогда.

Судя по всему, Роман не понаслышке знал о наркотиках, вероятно, был в его жизни соответствующий опыт. Но написал он об этой пагубе так талантливо и так пронзительно, что его произведение должно было бы отвратить от искушения «кайфом» многих. К сожалению, отрывок из его незаконченного романа, оставшийся на Прозе, выполнит это задание разве только на четверть. Впрочем, и это во стократ больше, нежели сомнительная польза от благочестивых газетных статей, написанных по профессиональному журналистскому долгу или по благочестиво беззубому заказу общественных организаций, получающих гранты под звучныепрограммы.

Тональность главы, которая первоначально имела название «Иерусалимский пожар», а в конце декабря была переименована Романом Медведевым в новеллу «О страшных опасностях укрощения йорджи», кто-то из читателей может обозначить "ерничеством". Мне же слышатся в ней отголоски жесточайшего самобичевания, через которое прошел автор. Но будущим читателям «Хроник йорджи» (а именно под таким названием Р. Медведев задумывал свой роман) нужно было бы познакомиться не с одним лишь этим отрывком, а со всеми написанными Романом главами. Одна из них называлась "Божий дар" - про жуткое вязкое дно питерских коммуналок с наркоманами, падшими, бывшими заключенными, маргиналами всяческих мастей, которым, однако ж, не было чуждым ни что человеческое. "Божьим даром" один из персонажей рассказа назвал мухоморы, которыми «травонулся» до смерти, пытаясь получить из них очередную «дозу». Мысль автора более чем понятна: «божий дар» - это летальный исход как избавление от мучений, как очищение общества от «лишнего» человека. Другая глава - "Эвтаназия кролика" - не менее страшная. Наркоман убивает наркомана, убивает ни за что, просто, "в кайф". Мне же эта глава запомнилась проникновенным лирическим повествованием о том, как главный герой встретил любовь. Существует еще текст, которым Роман намеревался предварять большое произведение. Он назвал его "Извлечение". Тут он цитировал нормативные акты, принятые в СССР,  "регулирующие оборот наркотических средств" (именно такая двусмысленная  словесная конструкция была употреблена в одном из постановлений Кабинета Министров СССР), инструкции Минздрава СССР о том, как купировать последствия употребления наркотиков, куда помещать наркоманов и как их "лечить". Роман рассказывает также о препаратах, которыми "лечили" наркоманов, фактически доводя людей до инвалидности, до состояния растений, в то время как существовали иные, безболезненные и не опасные для организма человека лекарства, довольно быстро и эффективно снимающие абстиненцию у наркоманов, а также излечивающие от последствий употребления наркотиков. Знаю, что Роман собирал материалы еще для одной главы. Ему понадобились сведения о лепрозориях на территории СССР, что-то даже я пыталась найти для него. Думаю, в структуре произведения им была намечена и глава об отношении церкви к наркомании. Роман до инвалидности редактировал православный альманах, работал в епархиальной пресс-службе православной церкви. Им была издана книга «Прививка от наркомании. О русской традиции запрета наркотиков» ( Спб, Царское дело. 1999). Он много выступал в прессе и на радио по этому поводу. Еще ранее, в молодости, работал в первом составе театра «Лицедеи».  Не там ли попробовал впервые пагубное зелье? Но об этом мне не известно, делаю лишь предположения.

Роман пытался опубликовать книгу, надеялся, что кто-то из близких возьмет на себя общение с издательствами. Но скоро написал мне, что издать книгу не получится, никто ею не заинтересовался. Тогда же предложил отправить все свои наброски мне, дабы я распорядилась ими по собственному усмотрению. Конечно же, я понимала, что письмо его продиктовано разочарованием, написала, что не смогу продолжить начатую им тему, поскольку это не мой жизненный опыт, предложила ему попробовать разместить роман на ОЗОН. ру или ином ресурсе в виде электронной версии книги.

Да, еще была глава "Черный человек". Почему-то не могу вспомнить, о чем она. Если бы порылась в рецензиях, может, и припомнила бы сюжетную линию. Но несколько дней тому обратила внимание на то, что Роман стер большинство рецензий. Считал их неискренними, пустыми. А что до «черного человека», таковой присутствует в каждом из нас. Но нельзя этому «прескверному гостю» позволять управлять нашими судьбами. Полагаю, и Роман согласился бы с таким мнением. Ведь не зря же он не уставал повторять в отзывах на его рассказы, что пишет произведение о богоискательстве человека. Уверена, что Роман отличал Того, кто истинен и светел, от воображаемого черного, препятствующего видению божественного призвания человека в этом мире.