Дни детства Мани

   Я сидела на снегу и ловила ртом снежинки,… какие же они сладкие! Так и хотелось положить каждую на язык, посмаковать, но они, к моему разочарованию, всегда таяли. Однако, я упорно выпячивала подбородок, и, словно обезьянка, подставляла красный язык.

   На мне был коричневый верблюжий комбинезон, шуба, шапка из того же верблюда, отороченная мехом маминого воротника и валенки. В общем, была я больше похожа на медвежонка, чем на девочку. А пока это трехлетнее чудо сидело на снегу и с упоением ловило снег, его мама везла пустые санки в магазин, за пряником.

   Это был особенный день – день Нового года! Я до сих пор помню зеленую ёлку, под потолок, которая занимала практически все пространство в нашей однокомнатной квартирке. Вспоминаю, как я подавала игрушки маме, будто драгоценности, ведь они были такие сказочные! Каждая – уникальна: гном, неваляшка, снежинка, ёлочка… А Дедов Морозов – двое. Но я знала, что они не настоящие, настоящий ведь придет ночью, и мне даже разрешат не ложиться спать, пока я его не дождусь.

   Вот входит папа. Такой смешной! В одном тапке, и с камерой.  Я знаю, что сейчас нужно будет встать на стул и прочитать стихотворение бабушке, в Беларусь. Она все увидит, а летом, когда я приеду, будет меня хвалить. Я прочитала «У Лукоморья дуб зеленый…», стихотворение было длинное, но больше я стишков не знала. Жила я тогда на Урале, в маленьком городке с милым названием Снежинск. А в Беларусь приезжала на лето, и сильно скучала по родителям. 

   …Наконец мама сказала, что пришел Дед Мороз! Как же я его ждала! Неужели он такой  же большой, с красным носом, бородой, как на картинках? Папа пошел открывать ему дверь, а я, почему то, испугалась, и спряталась в углу за шкафом, закрыв глаза руками…  Помню его красную варежку! Она была бархатная, вышитая серебряными нитками, будто инеем, и вылезала из-за шкафа медленно и торжественно! В ней Дедушка держал куклу, которую я ему нарисовала в письме. Письмо было доставлено снегирем, как я решила, ведь только они сидели  у нас за окном в кормушке. А письмо я положила именно туда, забравшись папе на плечи на прошлой неделе.

   Увидев куклу, я решила, что в следующем году попрошу у Деда Мороза платье, цвета утренней зари, и с семью юбками!  Мне же было невдомек, что в эпоху тотального дефицита Дед Мороз, в лице моего папы, обойдет все магазины города, чтобы найти это платье, и именно цвета утренней зари!

   А однажды летом, папа навсегда отучил меня от жадности. Он попросил попробовать мороженое, а оно было такое вкусное, что я не дала ему и кусочка. Тогда, без единого упрека, папа подошел к мороженице и купил у нее шесть таких же и съел сам, без меня! Уж теперь я знаю: быть жадиной – совсем не хорошо, а очень даже грустно.

   Теперь мне не три и не пять лет, а скоро двадцать. И живу я в другом городе, далеко от родителей. Но как же хочется туда! Назад в детство, где все так ново и ярко, где веришь в Деда Мороза, а снежинки пахнут ванилью и не таят на языке, где двое ангелов накрывают тебя теплым одеялом, целуя в макушку и нос. То золотое время, когда ты, входя в комнату с незнакомыми людьми, представляешься не Марией, пусть даже очень хочется быть взрослой, а Маней, потому что «Р» не выговариваешь. Когда твой сон от страхов охраняет собака с плаката на стенке, а по утрам мама будит, напевая: «Маша, просыпайся, Маша, одевайся. Светит солнышко с утра, в детский сад идти пора.»
А Маша все спит…

2011