Бакинская командировка

      В знак благодарности моему другу – Оше Алиеву.
           Командировка в Баку назревала долго и неотвратимо. Два электродвигателя, которые бакинцы должны были нам еще с первого квартала, до августа так и не поступили, а двое наших сотрудников, поочередно летавшие за ними, возвращались только с обещаниями скорой поставки. Шёл 1980 год, страна была ещё единой и нерушимой, а наше проектно - конструкторское бюро, расположенное в южном украинском городе - известным и мощным. Я работала в отделе снабжения, двигатели «висели» на мне, а неумолимые бакинцы оставались глухи к моим телеграммам и телефонным звонкам.
          К концу лета сдача заказа на нашем ПКБ оказалась под угрозой срыва, и - как бы я не сопротивлялась, пришлось оставить шестилетнего сынишку и отправиться в Баку - «...собственным телом выбивать вашу резину», как однажды, в порыве гнева, выразилась наша Олечка - Ольга Николаевна.
Она работала начальником группы металла, и таким образом заступилась на планёрке за женщину, которая в другом городе решала вопрос по поставке резины. И хотя на этот раз была не резина, «выбить» два нестандартных электродвигателя на заводе, где производство поставлено на конвейер, было тоже нелегко. Но сначала – немного о себе.

                «Баран-бараном, баранее не придумаешь» - это обо мне «баранее» не смогла придумать одна из наших сотрудниц, Марина (имя изменено). Она корректировала документацию, а я, по своей рассеянности, перелистав папки с документами, так и не нашла то, что искала. Вот Марина и помогла мне, предварительно (очень громко!) объяснившись. Сейчас - то я понимаю то, насколько она была права, и то, как она помогла мне на самом деле. Ну а тогда - выскочив из отдела, я долго и горько плакала в темном уголке небольшого склада...
В отдел, на должность инженера, я пришла практически от станка – пригодился оконченный ранее техникум. Группа, которая мне досталась, была в запущенном состоянии - на ней, за короткое время, сменилось несколько человек. Ну а для меня всё, связанное с этой работой, было новым –  училась составлять заявки, писать письма поставщикам, училась печатать на машинке, звонить и разговаривать по междугороднему телефону.

               Марина «помогала» мне в этом, как могла. Если я набирала номер телефона, она - глядя мимо меня, куда – то в «пятый угол», многозначительно процеживала:
    - Сейчас.. . Мы... будем... звонить...
 Наступала тишина - отдел замирал в ожидании очередного «шоу», а я, теряясь окончательно, моментально забывала все, что я хотела сказать, и кому, собственно, собиралась звонить...
              Тогда, среди наших ярких, острых на язык девчонок с модными прическами и нормальным отношением к жизни, я - со своим почти фанатическим старанием «докопаться» до истины в работе, безразличным отношением к своей (да и чужой) внешности и одежде, абсолютным неумением постоять за себя – действительно, выглядела «белой вороной». И неизвестно, как долго бы я продержалась в отделе, если бы на смену ушедшему начальнику не пришёл новый, который как- то незаметно, без моих на то усилий, прекратил эту - не совсем справедливую, «войну».
           К моему счастью и коллектив у нас был большой и веселый, где мы все переменно ссорились и мирились, а по большому счёту девчонки действительно помогали мне. Я же старалась особо не вникать в те мелкие передряги, и время всё расставило на свои места, и мои самые лучшие годы и воспоминания связаны с нашим отделом снабжения:
                Всё прошло, как не было – ссоры те пустячные,
                Звоны – перезвоны, хохот от души,
                «Хомка с дефицитами", праздники парадные...
                Как мы были молоды, как же хороши!
        «Хомка» - это соседний с нашим опытным заводом небольшой магазинчик. Выдержав все бури, он до сих пор стоит на том же месте. Нет только – и уже давно, нашего славного ПКБ – смели его «с лица земли» те самые «перестроечные» годы, вместе с ним выбросив из страны много талантливых и светлых голов – наших конструкторов...

            В Баку самолет прилетел часов в девять вечера. Стемнело как- то моментально, мне показалось – даже без сумерек. Вышла на площадь. Автобуса нигде не видно. Меня окружили таксисты, наперебой предлагая свои услуги. Это сейчас - такси, вроде как норма, а тогда... от их ласковых слов: «дэвушка - со мной», «дэвушка - со мной», у меня сердце «ушло в пятки». Наслышана была страшилок, да и вообще – «наши люди на такси не ездят»...А в том, что я была совсем «нашей», никто бы даже не засомневался в то время. Да и куда ехать?!
             Отбившись от атаки таксистов, вернулась в здание аэропорта. Меня отослали дальше, в рядом стоящую пристройку - камеру хранения. Там, на полу, на своих пожитках - скамейки ни одной не было, сидели такие же, как и я, горемыки. Просидела и я до утра...
Завод - наш должник, встретил меня неприветливо. Особенно, когда выяснилось, что я без «презента». Начальник отдела сбыта сразу возмутилась:
 -  Как можно в Баку бэз подарков ехать?!
 У меня настроение тоже было не очень – то: не в гости же приехала, все сроки по договору истекли, да и деньги у меня чисто командировочные. Это было правдой, но главная правда была ещё и в том, что я понятия не имела, как можно дать человеку подобный «подарок». В моём тогдашнем понимании - это была бы взятка. Так вот и навредила я сама себе окончательно...

               Поехала обустраиваться. Одну за другой – «язык до Кыева довэдэ», объезжаю гостиницы. Ответ повсюду один и тот же, как и таблички у окон администраторов: «МЕСТ НЕТ!». Дело идет к вечеру, надежда найти хотя бы ночлег - тоже «идет к закату». После отказа в очередной гостинице – стою на пороге, руки опускаются. Куда идти, что делать – не знаю...
            Подходит мужчина, немолодой уже - мне тогда тридцать лет было, сочувствует:
    - Нэ можешь устроиться, – спросил он, - я кивнула, - поедем, у меня знакомая в гостинице есть, устрою!
          Хоть и страшно – сажусь в машину, думаю - ладно, выпрыгну, если что, на ходу. Разговорились по дороге, он – местный еврей, подрабатывает извозом. Я немного успокоилась. Подъехали. Деньги даю – не берет, мол - ты же не уезжаешь, свидимся ещё. Ну, думаю – всё! Раз денег не взял, на «ты» называет, значит - не деньгами рассчитываться придется. Ушел он в гостиницу, знакомую свою искать, а я оставила на сиденье трояк и вышла. Вот уж, где действительно: «баранее не придумаешь!» - потом уже поняла.
Подработать, скорее всего, хотел человек. Но что сделано, то сделано...

             Бреду, сама не зная куда. А меня же за километр видно – приезжая. Я худенькая была, сумку с вещами еле тащу, в комнатных тапках – ноги растерла, да и внешность у меня далеко не кавказская – светлая, волосы от рождения рыжие, глаза зелёные. Недалеко ещё отошла – догоняет мужчина - товарищ по несчастью оказался, из Башкирии, командировочный тоже. Он знает, где уж наверняка места есть. Я и рада - выхода всё равно нет. На троллейбусе в другой конец города пришлось ехать.
           Гостиница оказалась большая, старой постройки. У окошка – очередь, но видно - действительно всех принимают. Вздохнула облегченно... Полчаса в этой очереди простояла. Подаю паспорт, мне возвращают – мест нет! Опешила! Прошусь, умоляю – администратор и слушать меня не хочет! Отошла, стою в сторонке, чуть не плачу. Идти некуда – стемнело уже. Смотрю – попутчик мой, из Башкирии который, бланк заполняет - взяли его.

        Узнала, где кабинет директора гостиницы, решительно поднялась на второй этаж, стучу. Закрыто, какой директор – поздно уже. Собралась уходить...нет! Открылась дверь... рядом с той, в которую я стучала, правда. Вышел мужчина, пожилой, солидный такой. На лице написано: «ДИ - РЕК - ТОР»...
                -Тыбе дыректора?- зычным тоном спросил мужчина.
                - Да..., - с трудом выдавила я.
                -Заходы!, - рывком открыл двери «кабинета». Вошла, замерла – не кабинет это вовсе, а номер гостиничный. Правда - на одного человека, с телевизором, холодильником. Нам в командировках о таких номерах и мечтать не приходилось.
               -Садысь, заполняй, – бланк дает.
Паспорт достала, сижу, заполняю бланк. Слышу – звонит:
               -Элла! (имя изменено), - дэвушка прыдёт - комнату сдэлай, - в приказном порядке это сказал.
            Пока бланк заполняла, он всё суетился. Смотрю – стол накрыт! Коньяк дорогой, колбаса копченная - сплошной дефицит, винограда гроздья. А я голодная – утром еще пирожок съела на ходу. Отказываюсь - из последних сил...
          А «дыректор» не умолкает. Ибрагимом его зовут, живет где-то на границе с Ираном, у них там раньше официально многоженство было, а сейчас – нет, но все - равно по несколько жен все имеют. Он всех своих жён обеспечивает, никого не обижает. Законная тоже есть, детей четверо. Фото достал - семейное, показывает. Второе фото – женщина молодая, врач из Тюмени, письмо ее достал, читает вслух.
            - Видышь, пишэт – зачэм 50 рублей выслал – муж ругается! Зачэм муж ругается? Дэньги нэ надо? Я никого нэ обижаю! Вот ты мне скажи: Ибрагим не пей! - пить не буду! Ибрагим, нэ куры! – курыть не буду!
            -Да делайте Вы, что хотите, только выпустите меня отсюда, - дрожа всеми своими жилками, тихонько попросила я.
            -Ты думаешь, я закрылся? Нэт! Сматры сама, - уже нервничая, выпалил «дыректор».

       Я к двери – открыта. Фу!!! Выскочила, вниз бегом. Бланк, что у него заполняла, так там и остался. Спустилась. Людей почти нет в холле. Подошла к окну - спросила еще раз у Эллы – так, на всякий случай, насчет номера. Та гаркнула: «Мэст нэт !», - и ушла на второй этаж. Что делать? Темнота за окнами, идти некуда, присесть не на что. Думаю – ладно, постою до утра, лишь бы не на улице...
       А тут ещё ресторан при гостинице заработал. Каким-то образом о моей беде стало известно и там. Стали подходить подвыпившие посетители, мужчины – помощь свою предлагают. В основном, может, и от чистого сердца, да я не верю. Прошусь у дежурной в туалет пройти – не пускает, не положено. Во дворе есть – иди! Да какой там двор – мне уже и в помещении стоять страшно! Один мужчина – они с сыном недавно устроились, подходит:
              -Вижу, ты нэ гулящий дэвушка , тогда скажи – зачем бэз мужа в Баку прыехала?
Глотая слёзы, объясняю – работа у меня такая.
              -Какая такая работа – Баку бэз мужа ехать! Ложи в паспорт «Владимира», иди наверх - она так прынимает!
 Не понимаю – какого еще «Владимира»? Объяснил, оказывается – десятка. Ложу в паспорт десять рублей, иду на второй этаж, к Элле. Та встретила меня чуть ли не криком:
                -Пускай наши бараны нэ понимают, что мэст нэт, а ты – русская, понять нэ можешь?! (это - дословно)...

           Откуда же ей, бедной, было знать, что я тоже как- бы из этого, бараньего, «сословия». Пытаюсь ее вразумить, дать мне хотя- бы раскладушку до утра, или стул – она и слушать не хочет. Спустилась в холл ни с чем. Ибрагим, «дырэктор» мой, вижу - ходит по эстакаде туда-сюда, наблюдает. Ко мне не подходит - ждет, чем это все кончится...
               Вижу – тут же, возле меня, табличка – «Милиция»!!! Обрадовалась – как я раньше не увидела?! Стучу. Открывают два парня в милицейской форме. Достаю все документы, командировочное удостоверение, объясняю ситуацию, прошу помочь.
             - Лажись, дарагой, дыван есть, нас двое есть, трэтьим будэшь! - смеются.
              -У Вас что, в Баку, Советской власти нет? – сквозь слезы выдавила я.
             - Баку - Савэтский власть ыскать прыехала!– уже зашлись от смеха представители этой самой власти.
           Да...с юмором ребята, только мне-то не до смеха. Правда, когда выходила от них – добавили, если уж совсем пропадать буду, чтобы пришла всё-таки. (Ага... если у меня вообще будет такая возможность!)
               Ресторан закрываться начал, всех посторонних из гостиницы выпроваживают, меня особенно – в холле кассы аэрофлота, ночью находится запрещено. А я уже навзрыд плачу. Мужу пару слов написала – если пропаду, поиски с такой- то гостиницы начинай. Тут же в почтовый ящик опустила. Хорошо, что письмо дома не получили, видно – не ушло оно дальше этой гостиницы. Наделало бы переполоху родным.

             Два парня, армяне, в ресторане отдыхали, в который раз уговаривают с ними поехать – в соседней гостинице есть места. Не верю, даже разговаривать не хочу. И вдруг! – бежит мужчина, худощавый, высокий, и с разгона – ко мне:
          - Давай паспорт, устраивать тэбя буду, - кричит, – что, такой бальшой гостиница адин дэвушка принять не может ночью?!
          Достала паспорт, а отдать как-то страшно - в руках держу. Под обложкой все деньги, удостоверение командировочное...
           - Боишься?! – кричит.
 Убежал куда - то наверх, принёс свой паспорт - отдал его мне; схватил мой - побежал с ним к Элле, на второй этаж. Уже через пять минут бежит обратно, с криком:
        -   Это нэ человек! Нэ берёт дэвушка! За дэньги нэ берёт!!!
 Правильно, не берёт – Ибрагим то ведь не зря весь вечер круги нарезает, наверное, и здесь его доходная работа помогла.
            - Бери вещи, поехали со мной, другой гостинице устраивать тэбя буду! - кричит на весь холл мой незнакомец.
         Не поверить ему было невозможно! Искренность светилась в каждом его слове, в каждом движении, она разлеталась вокруг него, словно драгоценные камушки из-под ножки Серебряного копытца! Сели в такси, минут через пять были уже у входа в соседнюю гостиницу. Мой провожатый сам рассчитался с водителем, быстро поднялся по ступенькам , и, размахивая руками, с порога закричал администратору:
              - Если ты чэловек – прынимай дэвушка! Плачет дэвушка! Целый вечер плачет! Та только ахнула:
               - Да откуда же ты такая взялась?!

         Ну и вид же у меня был! Глаза и нос от слёз разбухли, на ногах еле стою, да и время-то - за 12 часов ночи. Оказалось, администратор – моя землячка. Оформила сразу - гостиница для военных, пустовала как-раз. До сих пор не помню – сказала ли я тогда хоть «спасибо» своему благодетелю, не помню, как оформлялась, как добрела до номера – в голове был сплошной туман. Не раздеваясь бухнулась на кровать.
            На следующий день – ближе к вечеру, в двери номера кто-то начал барабанить кулаками с криком:
             - Татъяна, открой!
    Я на свою соседку по номеру смотрю, она на меня. Спрашиваем друг у друга, нет ли знакомых в Баку? У неё – нет; у меня - нет. Знакомых то нет, но Татьяна ведь - я! ну – думаю, всё! – это Ибрагим! Я же на столе у него бланк со всеми своими данными оставила. Там и имя, и адрес – всё есть. Открываю – нет! Стоит мой вчерашний провожатый, его двумя руками дежурная держит, он вырывается изо всех сил:
           -  Татъяна, скажи ей, что я твой друг! Она мне нэ верит!
       Я подтверила, что это мой Друг! Отпустила его дежурная. На меня только с осуждением, что ли, взглянула.
-           -  Татъяна, я видел, что ты нэ гулять сюда прыехала! Но пойдем с нами по улицам ходить, мы тэбэ вечернее Баку покажем! – вижу, в конце коридора ждёт его товарищ (они вместе меня провожали тогда).
Я отказываюсь, ссылаясь на то, что утром уезжаю (но это была неправда!).
          - Но ты хоть адрес свой дай - письма писать буду, открытки к празднику висылать буду!
И тут отказала я, о чём сейчас очень жалею - на мужа своего сослалась - ревнивый. Оказалось, что у него тоже есть жена и, если не ошибаюсь - восемь детей, и что он живёт в Азербайджане, не очень далеко от Баку.
          - Но ты хоть спросы – как... меня... зовут? - и такая горечь, такая детская обида прозвучала в его словах, что у меня сердце сжалось.
 Спросила...
          - Оша Алиев ... а ты нэ забудешь?!
Я пообещала, и хотя прошло с тех пор более тридцати лет, я не забыла ни твоей искренности, ни твоей доброты, мой друг Оша Алиев. Спасибо тебе сердечное, пусть мир и радость будут в твоей большой, и, думаю, очень дружной семье. А меня прости за небольшой обман и за то, что я не оставила тебе свой адрес, не спросила твой.

           Вот так и началась моя нелёгкая командировка, и мне предстояло пролить ещё немало слёз, целый месяц «выбивая» те злосчастные электродвигатели, пока не прислали мне из дому денег, и пока не купила я подарки «нужным» людям. Это и была моя первая «взятка». Конфеты и коньяк помогли на месте - мои двигатели были взяты в работу и изготовлены всего за четыре дня. Начальник отдела сбыта тихонько сунула мой подарочек в урну с мусором, но после этого очень быстро выполнила всё, что от неё зависело.
         В гостинице той я прожила две недели. Встретила там и тех ребят – армян, которые предлагали мне помощь. Напрасно, выходит, я им не поверила. Когда прибыли военные, и всех гражданских попросили освободить гостиницу, я уже не была такая беспомощная, как вначале, и мы, вдвоём с моей новой знакомой, сняли частное жильё. Это была маленькая каменная пристройка на окраине Баку. Там я познакомилась со многими замечательными людьми, и даже долгое время вела переписку с женщиной, о судьбе которой - уже из дому, послала письмо в газету «Труд». Она была ветеран войны и труда, и с помощью журналистов вскоре получила долгожданную квартиру.

         Кстати, когда я позвонила своему мужу и сообщила, что меня выселяют из гостиницы, первый вопрос, который он мне задал, был: «За что?». Обидевшись, я ему ответила так же: «За то самое, о чём ты сейчас думаешь!». Оказывается, когда я уезжала в командировку, его тоже со всех сторон убеждали «благожелатели», что в такие города просто так не ездят, а тем более – прежними не возвращаются...
          Вспомнила в связи с этим нашу сотрудницу, Настю (имя изменено). Однажды она никак не могла сдать отчёт по командировочным расходам. Неделю была в одной гостинице, неделю – в другой. А между ними, один день – без квитанции (пока устроилась). Это оказалось «неподъемным» для умной головы нашей бухгалтерши. Битый час она «третировала» Настю:
          - Тут видно, где ты ночевала – есть квитанция; здесь видно – есть квитанция. А между ними – один день - нет документа! Где ты спала?
     В конце – концов, нервы сдали у главбуха:
           - Да какая тебе разница, где она ночевала, с кем она ночевала – оплати этот день по принятому тарифу! Отстань от человека!
Долго мы потом смеялись в отделе.
           По - приезду домой, когда мы всем отделом возвращались из очередной командировки, я рассказывала дорогой девчонкам и нашему зам.директора - Анатолию Павловичу, эту историю. Машина содрогалась от смеха, и водителю маршрутки пришлось несколько раз останавливаться у лесопосадки.
          -  Девочки – налево, мальчики – направо! - командовал каждый раз зам.директора.
      Он дал слово, что никогда не отправит меня в Баку, и сдержал его. После этого я никогда не была в этом замечательном городе. И только очень хочется узнать о судьбе моего дорогого друга – Оше Алиеве, которому я обязана многим - может быть, даже самой жизнью...
                1980 – 2010гг.