70. Я попал в автомобильную аварию

Фотография не имеет отношения к тому, что со мной произошло. Это случайное фото. Оно взято из интернета и приведено только для созлания определённого настроения у читателя.


Поздней осенью 1961 я попал в автомобильную аварию. Я расскажу, как это произошло.

Президиум СОАН и ОКП не могли сами принимать окончательные решения по временному размещению «учреждений соцкультбыта» в жилых домах. Они должны были пройти еще утверждение райисполкома. Таково было законодательство. Поэтому мне приходилось сначала привозить документы в райисполком, а потом и присутствовать на его заседании и отстаивать нашу точку зрения. Кроме того, было и много других вопросов, которые были в поле зрения райисполкома. Они могли их «поднять», «поставить», принимать «решения», но исполнять абсолютно не могли, – у них не было для этого исполнителей, которые бы обеспечили проведение в жизнь таких решений. Исполнителей они увидели в нашем лице. И теперь ОКП и его комиссии в Академгородке начали готовить решения райисполкома и проводить эти решения в жизнь.

Одна из таких поездок мне запомнилась на всю жизнь.

Объединенный комитет профсоюза имел право для деловых поездок вызывать автомобиль из гаража СО АН. Обычно приезжал газик с водителем Колей Ипполитовым, постоянно закрепленный за ОКП, но в этот раз его почему-то не было, и прислали москвич с молодым и незнакомым мне водителем. Мы нормально ехали, и, сидя на переднем сиденье, я разговаривал с водителем. Он был явно профессионалом, и никаких претензий к нему у меня не было. Наоборот, он вызвал у меня явную симпатию. Уже в Левых Чёмах, мы ехали по улице, где впереди был знак «Стоп». Несколько дней назад на этом перекрестке была крупная авария с человеческими жертвами. И я рассказал о ней водителю.

– И все потому, – сказал я, – что водитель не остановился перед этим знаком.

Именно на этих словах мой водитель подъехал к перекрестку и, не только не останавливаясь, но даже не снижая скорости, которая была не меньше 40 км в час, начал его пересекать. Как только мне стала видна улица, которую мы пересекали, я увидел мчащийся прямо на нас санитарный «ЗИМ». Оставалось одно мгновение до столкновения машин. Я только успел понять, что «ЗИМ» бьет прямо в меня.

Я даже пошевелиться не успел. После удара я в первое мгновение куда-то «летел», а потом наступил мрак.

Потом я снова начал ощущать себя, почувствовав, что мне трудно сделать вдох, – болела грудь. Я преодолел эту боль и вдохнул воздух, потом еще и еще. Я услышал голоса людей:

– Вот это удар! Интересно, кто-нибудь остался жив в этом «Москвиче?»

– Да уж где там!

Я разлепил глаза, – веки были почему-то тяжелые. Открыть-то я открыл, но поначалу ничего не понял.

Через 2-3 секунды я сообразил, что автомобиль лежит на левом боку, а я нахожусь на заднем сиденье. Тоже на левом боку. Побаливала левая часть затылка. Впереди меня было сиденье водителя. Там на боку, упав головой на руль, лежал водитель. Жив ли он? Я хотел спросить, но язык во рту не ворочался. Я с трудом начал поднимать правую руку. Она не хотела слушаться, но я ее все же поднял, протянул вперед и коснулся плеча водителя. Неожиданно для меня он подскочил на месте, извернулся и посмотрел на меня:

– Жив? – воскликнул он.

Теперь я смог ответить:

– Поживем еще, – сказал я, еле ворочая языком.

Болела левая часть затылка. Я пощупал, – шапки на голове не было, а шишка была довольно большой. Мысли лениво ворочались в голове:

– Это я перелетел с переднего сиденья на заднее и ударился головой.

Болела правая рука. Я подумал:

– Сюда должен был врезаться «ЗИМ». Почему же меня не расплющило?

Между тем, водитель встал. Под его ногами было разбитое стекло левой дверки, стекло правой дверки, которая теперь была вверху, тоже было выбито. Я взглянул вниз, а потом вверх. У меня было то же самое. Я медленно поднялся на ноги и высунул голову из автомобиля. Вокруг стояло человек десять.

– Смотри-ка ты. Живы?

Почему-то никто нам не помог. Осколки стекла торчали острыми зубьями, но я умудрился вылезти.

Наш автомобиль лежал метрах в десяти от места столкновения машин. Санитарный «ЗИМ» стоял чуть дальше этого места. Капот у него был раскрыт от удара. Но водитель был жив и безмолвно стоял рядом с машиной. Видимо, еще не оправился от удара. Задние дверцы «ЗИМа» были раскрыты, и там стоял врач в белом халате. Кто-то лежал в «ЗИМе» на носилках.

– Кого-то везли, подумал я. – Поэтому так и мчали.

Я поискал шапку и нашел ее сзади. Нахлобучил на голову. Посмотрел вокруг. Никто не торопился. Просто все стояли и смотрели, а мы приходили в себя.

– Мальчик, кажется, в порядке, – сказал врач.

Я посмотрел на моего водителя.

Надо вызывать кран, – сказал он. – Руками машину на колеса не поставить.

– Вызывай, – сказал я. – Пока кран придет, я успею сходить на заседание исполкома. Здесь уже недалеко. Теперь справа болела не только рука, но и нога, и я, прихрамывая, пошел по улице. Немного кружилась голова. Слегка поташнивало. Но я не обращал на это внимания.

Постепенно мне становилось лучше, и в двухэтажное здание райисполкома я уже вошел достаточно бодро. Зачитали проект решения, ради которого я приехал, но это была проформа. У каждого члена райисполкома он был перед глазами. Это была обычная практика. Проект решения распечатывался до заседания. Меня попросили сказть несколько слов по поводу нашего предложения. Я сказал коротко. На длинную речь меня уже не хватило. Решение было принято единогласно. Все это заняло минут пятнадцать-двадцать, и я пошел обратно к автомобилю.

Рядом с нашим «Москвичом» стоял кран. Приехала и милиция. Но видимо с водителями они уже разобрались. Автомобиль поставили на колеса. Юбка нашего автомобиля была вогнута внутрь, и водитель отогнул ее руками.

Меня всё еще интересовал вопрос, почему меня не расплющило, и я внимательно осмотрел правую сторону нашего автомобиля.

В этом «Москвиче» между передней и задней дверцей была довольно мощная стальная стойка. На нее и пришелся основной удар. Теперь она была вогнута внутрь автомобиля. Вогнута была и вся передняя дверца. Стойка и спасла меня, приняв на себя удар.

- Если бы я хоть чуть-чуть тормознул, – сказал водитель. «ЗИМ» бы ударил в дверцу впереди стойки, и тебя бы не было. Ты счастливчик.

Я ничего не ответил. Мы сели в машину и потихоньку поехали, вихляя колесами.

В помещении Объединенного комитета профсоюза я с трудом снял зимнее пальто. Рукав рубашки был почему-то разорван снизу доверху. Внешняя часть правой руки – была сплошным кровоподтеком. Я удивился: на пальто не было никаких следов, как же смогла разорваться рубаха? На ноге тоже был обширный кровоподтек, но брюки разорваны не были.

Глафира Васильевна отправила меня домой. Я не сопротивлялся. Мне, на самом деле, было не очень хорошо. Мутило, и кружилась голова.

– Может быть, сотрясение мозга? – подумал я. Но вообще-то легко отделался.

Назавтра с утра я, как обычно, был в институте. Водителя лишили прав на год, и он стал работать в гараже механиком. Мальчик в «ЗИМе» выздоровел. Все обошлось. Года два мне трудно было ездить в автомобиле. Мне все время казалось, что вот-вот что-нибудь случится, и я с трудом сдерживал себя, чтобы не начать указывать водителю, как ему надо ехать.

Продолжение следует: [http://www.proza.ru/2013/01/14/420]