Январь, февраль, а дальше - тишина

– Не знаю, хватит ли мне десяти минут, чтобы рассказать тебе обо всем?
– Постарайся, милая…
– Да как же это? Неужели прервут?
– Не сомневайся.
– Нет! Я так не могу! Не смогу-у-у!.. Это не выноси-и-мо!..
– Не плачь, только не плачь, умоляю. Ты прорыдаешь все время.
– Не могу. Меня всю трясет!.. Я не занааааааааююююююю, что деееелать!
– Подожди… Ты вот что… Помнишь, как я впервые тебя увидел в зимнем лесу? Ты гуляла в белой шубке среди рябин под шапками снега?
– …да… помню…
– Не надо плакать. Я хочу знать. Скажи мне.
– Да, милый. Что сказать? Я все скажу.
– Мне важно знать, что ты подумала в первую минуту, когда увидела меня?
– …честно? Ты не поверишь.
– Говори же скорее, во что я не поверю.
– Я подумала, что у меня никогда не будет такого мужчины. Что ты, верно, гуляешь, а позади неторопливо с собачкой вот-вот покажется твоя жена и дети…
– Удивительно… А что еще? Точнее – дальше?
– А дальше я никого не увидела. А ты все гулял и гулял по дорожке и смотрел в мою сторону.
– Милая моя, дорогая… Ты не поверишь, но я думал о том же…
– Да?! Ты тоже ждал, что…
– …что с минуты на минуту появится мужчина, этот счастливец, и ваши детишки и еще мне казалось, что ко мне подбежит борзая (вот именно борзая!) и обнюхает меня.
– Не может быть! Ты все придумал!
– Нисколечко, дорогая! Как же я рад слышать твой голос… твой ч'удный смех… Смейся, родная моя!
– Сколько нам осталось?
– Шесть минут.
– Знаешь, у меня замерло сердце, когда ты по сугробам пробрался к рябинам и сорвал ветку с ягодами; а потом еле сдержала смех, увидев тебя всего в снегу, так тебя с ног до головы обсыпало! И волосы… и лицо, и даже ресницы. Ты подошел, и был похож на снеговика…
– А я еще спросил, отряхиваясь: "Видали ли вы снеговика, у которого вместо носа ягоды рябины? И поднес ветку к лицу…
– Да… и ты смеялся, это была так удивительно… твоя непосредственность… Казалось бы, такой солидный мужчина, а как мальчишка…
– Глупый…
– Вовсе нет… Я еще сказала, что у тебя снег на бровях и ресницах, помнишь?
– …я загадал в эту минуту… если ты снимешь рукавичку и стряхнешь легонько снег с бровей…
– Я так и сделала, а что ты загадал?
– Что мы никогда не расстанемся.
– А я – что с этого дня моя жизнь изменится навсегда…
– Милая моя…
– А помнишь?
– Что, дорогая?
– Как ты поэтично сказал: "Леди, я должен сопровождать вас, дабы снегирь не поцеловал уста ваши, приняв их пурпур за ягоды рябины", и галантно согнул в локте руку…
– …и мы шли вместе, как пара…
– …именно… а я ведь и подумать не могла, что вот так пойду под руку с мужчиной, которого знаю всего несколько минут…
– Не жалеешь?
– Ни минуты, ни секунды… даже, зная, что нас разлучат, не жалею и не пожалею никогда…
– Не плачь, милая, не надо. Все будет хорошо. Следователь опытный, а главное – смелый и вообще человек чести.
– Да кто сейчас смелостью и честью правды добивается? Тебя – в тюрьму, а его отстранят от дела … вот и вся правда!..
– …
– Алло!
– … нас разъединят, мне уже сделали замечание, если…
– Поняла-поняла… Да что же это?! Я не знаю. Я не знаю, что сказать… Боже… помоги…
– А еще мы сидели в кафе в тот день… Что ты подумала, когда я предложил поехать ко мне?
– Немного смутилась, разве не помнишь?
– Помню. Я даже представил, о чем ты подумала…
– Но ты ведь опять меня рассмешил – сказал, что сперва, конечно, в ЗАГС.
– А ты: да-да-да, непременно туда, хотя бы заявления подадим!
– А ты как думал?!
– Смеешься? Вот и славно!
– Только я решила, что ты шутишь… И удивилась, что ты не был женат.
– А я удивился, что ты уже успела три раза замуж выйти…
– Это почему же?
– Да не знаю, слишком лихо, решил, до тридцати-то!
– И отправили нас за бумажками – подтвердите, тогда и распишем, нам, мол, не жалко…
– Лизонька… осталась минута.
– Как? Так быстро!
– Не плачь, скажи что-нибудь на прощанье.
– Андрюша, милый, два месяца я была самой счастливой женщиной на свете, а сейчас я все время плачу и не знаю, увижу ли тебя?..
– Увидишь. Верь.
– Алло. Алло! Андрюша! Андрюшенька! Аллооооооооооо!

   Я не увидела его.
   Мне не дали следовать за ним, мне ничего не дали; пригрозили, что сгноят в психушке. Я не отступилась. И началась охота: то машина чуть не сбила, то в метро на эскалаторе толкнули, то в подъезде какой-то бомж чуть не зарезал. С работы уволили на основании какой-то засекреченной бумаги. Ночами я не спала, а днем боялась выходить из дома. Хотела было… но тут звонок. Я к телефону. А там гудки, гудки, гудки… А потом – автоматическая запись нашего разговора… Очнулась в психушке, зав. отделением мне сказал, что била и крушила все кругом, оттого соседи и вызвали милицию, ну а милиция… И вот я здесь, как они мне и обещали. Мама! Что же ты не ищешь меня? Друзья, родные, где вы? Что они с вами сделали? Пять лет меня никто не посещал. А потом мне передали письмо, точнее листик бумаги, исписанный мелким подчерком от следователя Андрея… но теперь это уже не имеет никакого значения… Андрея нет; меня, как оказалось, тоже… по документам я без вести пропавшая…

12-13 января 2013





________________________
На странице – фото Анки Журавлевой
Работы фотохудожника можно посмотреть здесь http://anka-zhuravleva.com