Р. Г. Игнатьев-Андрей Георгиевич Боголюбский

ЧАСТЬ - 1
                Р.Г. ИГНАТЬЕВ

                АНДРЕЙ ГЕОРГИЕВИЧ БОГОЛЮБСКИЙ
                ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ
                СУЗДАЛЬСКИЙ

                Побеждается властолюбием,
                единодержатель бытии желаше
                всему отеческому наследию
                (митр. Макарий в Стен. книг)



      В № 39 Новгородских губернских ведомостей прошлого года, окончив статью об осаде Новгорода суздальцами в 1170 году, я обещал сказать особо свое мнение о Боголюбском, как о главном представителе эпохи уделов во второй половине XII века, как о лице, державшем в воле своей, судьбу вольного Новгорода. Теперь я несколько исполняю это обещание и помещаю здесь некоторые места из моего исторического исследования (1) об этом замечательнейшем из владык Русских, жизнь, деяния, которого ещё не являлись у нас ни отдельно, ни в частности.
      Нахожу излишним доказывать здесь всю важность исторического изыскания о Боголюбском. Скажем об источниках, из которых можно извлечь подробности его жизни, и которые могут быть для нас необходимыми данными. Эти данные следующие летописи – Суздальская, Киевская, Новгородская по Воскресенскому списку, Никоновская, Степенная, Рукописное житие и служба в. к. Андрею, четиеминея под 1 августа, 7-го сентября и 27-го ноября; по ним – там разъяснены и жизнь и деяния Боголюбского. Надобно сказать правду, что все эти перечисленные нами источники не согласны между собою так, что если одни, объясняют какое-либо событие из жизни его, то другие, напротив, о нем умалчивают, так например, о чем есть в Киевской, о том нет в Суздальской, и наоборот; кроме того, даже одни и те же события обозначены под разными годами, вероятно, по ошибке позднейших переписчиков, что уже и доказано; наконец, многие места темны, не объяснены, как бы следовало. И так, чтобы составить себе из всех этих данных одно целое, необходимо составить свод из всех источников: он облегчит, укажет, и приведет нас, возможно, к общему взгляду, самому верному и не ложному, который даст нам идею и о результатах частных. Ко всему этому могут служить дополнением труды позднейших историков; к ним же можно отнести, как источники вспомогательные, местные, исследования о памятниках святыни древнего великокняжения Суздальского и другие сведения; во многих случаях даже нельзя пренебрегать народными преданиями, сохранившимися в тех местах, где была держава Боголюбского.
      По-моему мнению, жизнь, деяния его, в общем взгляде, разделяются на две главные эпохи: Боголюбский при жизни отца его, Георгия Долгорукого, как ревностный сотрудник его, и в войне, и во внутреннем управлении и тот же самый Боголюбский, по смерти Георгия, неограниченный властелин на Севере Руси и создатель державы Суздальской. Надеюсь, что в этом случае мое мнение будет бесспорным.
Теперь от всего этого сделаем частное подразделение; оно составит четыре периода:

      I-й заключает в себе 37 лет, до 1147 года, когда Андрей Георгиевич по воле отца своего является действующим лицом в политических событиях на Юге Руси. В это время он уже был женатым и отцом семейства. Год рождения его полагается 1110, потому что Андрей Георгиевич был вторым сыном Долгорукого, который женился в 1107 году 12 января и имел старшего сына Ростислава, умершего в 1148 году (2).
      II-й, с 1147 по 1154 год, следовательно в продолжении всего 7 лет. Андрей Георгиевич начинает и продолжает свое участие в происшествиях Южной Руси, где отец его добивается Стольного Киева. Андрей Георгиевич участвует в битвах под Киевом, Переяславлем, Луцком и Черниговом. Наконец, в 1154 году желание Долгорукого исполнилось: он владеет Киевом, не имея соперников. Андрей Георгиевич получает в удел киевский город Вышгород.
      III-й, с 1154 по 1167 год, значит 14 лет. Андрей Георгиевич оставляет удел тотчас же, как получает его, он удаляется во Владимир и управляет там без всякого препятствия со стороны Долгорукого. В 1157 умер Долгорукий, вся Русь думает видеть домогательство Андрея на престол Киевский, но тот, напротив, делается властелином на Севере. Ростов и Суздаль не хотят покоряться братьям его, младшим детям Долгорукого: Михаилу и Всеволоду, но изгоняют их и провозглашают Андрея. Последний устраивает свое великокняжение: князья Полоцкие, Муромские, Смоленские и Кривские признают старшинство его, они делаются как бы вассалами в[еликого] к[нязя] Суздальского. Андрей Георгиевич желает и находит нужным обладать Новгородом и торжественно объявляет тамошнему вечу, что будет искать прав своих, здесь начинается его политика с Новгородом, которому он, то угрожает, то обещает льготы, даёт по усмотрению князей. Андрей Георгиевич действует в Болгарии, где вероятно не заплатили ему дани, какую получал отец его Долгорукий.
      IV-й, с 1167 по 1174 год, значит 7 лет. Андрей Георгиевич продолжает свои виды на Новгород и за изгнание вечем князя новгородского Святослава Ростиславича мстит Новгороду войною, в которой участвуют только союзники его: князья Полоцкие и Смоленские. Андрей Георгиевич, устроив в продолжение всего времени внутреннюю силу своего великокняжения, начинает искать власти над Киевом, не оставляя Новгорода. Киев взят, сожжен, разграблен. Ту же участь Андрей готовит Новгороду, посылает туда войско, которое осаждает самый Новгород, но оно разбито, однако же, это не останавливает Андрея Георгиевича, он только переменяет план действий: хотя и мирится с вечем, но поставляет себя главою Новгорода, даёт ему князей – Рюрика Ростиславича, а потом младшего сына своего Георгия. Между тем самовольно распоряжается Киевом, возводит и изгоняет там князей. В эту-то самую лучшую, славную эпоху своей жизни, когда цель всех предприятий была почти достигнута, Андрей Георгиевич становится жертвою заговора недовольных бояр, гибнет под ударами убийц, в ночь на 29 июня 1174 года, в любимом своем загородном дворце, в селе Боголюбове, близ г. Владимира (3).
       Заключение к этому – судьба Суздальского великокняжения по смерти Андрея Георгиевича.

       Теперь после всего этого обозначим вводные обстоятельства предполагаемых четырех эпох жизни его. Лица, действователи их, должны являться здесь как представители.

      I. Действия Георгия Долгорукого на Юге России. Основание Владимира. Политика с Новгородом. Георгий овладел окончательно многими местами в Заволжской Булгарии и продолжает домогаться Киева. Начинается война, где является Андрей Георгиевич вместе с Изяславом Мстиславичем.
      II. Долгорукий овладел Киевом, по смерти Вячеслава, стар-шего своего брата и племянника своего Изяслава Мстиславича, который за него сражался. Изяслав Давидович и Ростислав Мстиславич, также претенденты на Киев, уступают беспрекословно. Андрей получает, как мы сказали в удел Вышгород, и тогда же оставляет его. Основание Боголюбова Владимирского монастыря.
      III. Кончина Долгорукого. Изяслав Давидович, уступивший первенство, заступает вместо его. Ростов и Суздаль делают Андрея своим князем. Брат его Мстислав выгнан из Новгорода. Заложение Владимирского собора. Епископ Леонтий. Мстислав, уступивший также Долгорукому, изгоняет Изяслава. Кончина Бориса Георгиевича, брата Андрея, во Владимире. Епископ Леонтий изгнан из Ростова. Ростислав князь Смоленский призван в Киев Мстиславом. Изяслав Давидович просит у Андрея Георгиевича дочь в замужество за своего племянника Святослава Владимировича, князя Вщижского. Князья Русские воюют с ним, но Андрей заступается за зятя и посылает вспомогательное войско, под начальством сына своего Изяслава. Андрей Георгиевич в Волоке. Новгородцы выгнали своего князя Святослава Ростиславича и посадили в тюрьму в Ладоге. Отец его Ростислав в. к. Киевский мстит тем же, заключая новгородцев. Новгородцы просят у Андрея Георгиевича сына его Георгия, он предлагает им племянника своего Мстислава Ростиславича, предложив пред этим брата своего Мстислава Георгиевича. Освящение Владимирского собора. Изяслав Давидович осаждает Ростислава в Киеве, идет в Белгород и там убит в битве. Андрей Георгиевич с согласия Ростислава выводит Мстислава из Новгорода и на его место вводит Святослава. Расписан Владимирский собор. Изгнание из Суздальской области братьев и мачехи Андрея Георгиевича. Ересь Леонтьева и изгнание епископа Леона. Поход на болгар. Смерть Изяслава Андреевича во Владимире.
     IV. Смерть Ростислава Мстиславича на пути из Новгорода в Смоленск; Мстислав Изяславич входит в Киев; Владимир Ростиславич ищет убежища во Владимире, но его отправляют в Рязань; новгородцы выгнали Святослава Ростиславича; Андрей Георгиевич мстит им разорением Торжка, Великих лук и осадою Старой Руссы; поход Мстислава Изяславича на половцев; смерть Ярополка Изяславича; Мстислав по желанию новгородцев даёт сына своего Романа на княжение в Новгород; происки Андрея Георгиевича; новгородцы вместе с Романом Мстиславичем разоряют земли Смоленские и Полоцкие князей-союзников Андрея; взятие Киева; Андрей Георгиевич посылает дружины сбирать дань с Задвинских областей, подвластных Новгороду; они встречены и разбиты за Волоком новгородским воеводою, данником, Даньславом Лазутиничем; епископ Феодорец; поход Глеба на половцев; война с Новгородом; действия веча; Новгородский архиепископ Илья и посадник Якун; осада Новгорода; войско Андреево отражено; смерть Владимира Андреевича; поход Мстислава на Киев; смерть Мстислава Изяславича на Волыни; смерть Святослава Ростиславича после неудачной осады Старой Руссы; мир с Новгородом; действия архиепископа Ильи; голод и изгнание Романа из Новгорода; Андрей Георгиевич посылает туда Рюрика Ростиславича; рождение внука Андрею Георгиевичу –Василия; смерть Глеба в Киеве; Владимир Мстиславич в Киеве; поход на Болгар; действия Рюрика в Новгороде; посадник Жирослав; смерть Владимира в Киеве; Андрей Георгиевич отдал его Роману; смерть Мстислава Андреевича; Рюрик уехал из Новгорода: у него родился сын на пути; Андрей Георгиевич снова присылает в Новгород посадником Жирослава; сына своего Георгия назначает на княжение в Новгород; Андрей Георгиевич ссорится с Ростиславичами за невыдачу ему требованных мужей; троекратное посольство; изгнанные из Суздаля братья Андрея Георгиевича в Киеве; Ростиславичи их изгоняют; война с ними Андрея Георгиевича; битва под Вышгородом; Киев то в руках у Ярослава, то у Святослава; Ростиславичи смиряются и просят Киева; заговор Кучковичей и убиение Андрея Георгиевича.

      Теперь, не довольно еще одних разысканий обо всех этих, изложенных в их постепенном ходе, событиях. Здесь еще возникают следующие необходимые вопросы:
а) когда родился Андрей Георгиевич, где и как провел юность, так как уже доказано, что на политическом поприще он является в летах зрелого мужества, давно женатым и отцом семейства?
б) почему самовольно удалился из Вышгорода?
в) почему Георгий Долгорукий был так равнодушен к самовольному, по-видимому, поступку сына?
г) что именно предпринимал Андрей Георгиевич, живя во Владимире при жизни Долгорукого?
д) какое было его отношение к младшим братьям, княжившим в Ростове и Суздале?
е) почему по кончине Долгорукого он не искал Киева?
ж) почему домогался Новгорода?
з) к чему были действия его на Юге?
и) изыскать причину заговора и убиения Андрея Георгиевича?
      Вот вопросы, которые должно разрешить всякому историку Боголюбского. Мне же самому, согласно прежней статье об осаде Новгорода в 1170 году, предстоят два вопроса: к чему клонились все действия вообще всей жизни Андрея Георгиевича? И о том, как я понимаю значение удельной системы? Эти два вопроса обязан разрешить я.

     По характеру ведомостей я помещаю здесь только некоторые отрывки из полного сочинения о Боголюбском и лишь, о тех только действиях его, которые касаются собственно местности, т. е. Новгорода и, наконец, несколько из общего заключения.

                * * *

     Итак, почему именно Боголюбский домогался Новгорода?
Очень понятно. Как только он утвердился в Северной Руси, то начал  приводить в исполнение свое давнее желание, быть может, даже, то была мысль самой юности. Он понимал, видел, сколько мог извлечь и какую пользу, обладая соседним княжением, какой был Великий Новгород XII века, но ждал времени и средств, которых не имел при жизни отца своего. При Долгоруком он управлял Владимиром, как владетель подвластный, ограниченный, можно сказать, более как наместник, поэтому и Долгорукий не спорил и был равнодушен к самостоятельному, по-видимому, удалению сына своего из Вышгорода(4). В 1157 году, по кончине отца своего, Боголюбский усиливается приобретением сильных областей: Ростова и Суздаля, которые изгоняют братьев его, Михаила и Всеволода и присоединяются к нему. С того времени Боголюбский является лицом самобытным, историческим. В выборе средств он не затруднялся во всю свою жизнь, особливо, когда этого требовала политика. К сводным братьям, от второго брака Долгорукого, он был равнодушен, к тому же, он хотел властвовать один в областях отца своего; поэтому не давал уделов и братьям от первого брака.
      В самое короткое время, в каких-нибудь семь лет, Боголюбский сделал то, что возможно одному гению. Он заставил всех князей тогдашней Руси бояться и исполнять волю свою. Значит, средства открыты, и какие? Собственно им приобретенные.
И так, почему же не воспользоваться ими? Не искать Новгорода, когда издревле самовластно владели им славные предки: Святослав, Владимир, Святый и Ярослав Мудрый?
      Боголюбский начал свои действия: он послал грозный приказ Новгородскому вече; в этом приказе уже не видно обыкновенного тогдашнего удельного князя, но слышен грозный голос государя самобытного. В 1159 году явились в Новгороде послы великого князя Суздальского, чтобы передать вечу грозную волю его. Так говорил он: «ведомо буди, хочю искати Новгорода и добром и лихом; а хресть есте были, целовали ко мне на том, яко имени мене князем собе, а мне вам добра хотети» (5). Это поразило новгородцев, давно уже отвыкших от подобных требований. Однако же они не смели возражать, но медлили с ответом, спорили и совещались между собою на беспрестанных вечах (6).
     Так прошел целый год, вероятно, не без сношений новгородцев с Боголюбским, хотя в летописях это место чрезвычайно темно, видно только, что на следующий год новгородцы отправили к нему посольство, чтобы дал им на княжение сына своего Георгия. Но Боголюбский не хотел отпустить сына, который был тогда молод; других новгородцы не просили и потому Боголюбский отказал, но с намерением предлагал им брата своего Мстислава, которого, как и ему было известно, не желали новгородцы. Потом – племянника своего Мстислава, сына великого князя Киевского Ростислава. Значит, Боголюбский достигал своего желания: Новгород его боялся и слушался.
      Теперь кого же давал он на княжение? Лиц из дома ж Мономаха, сына князя, обязанного ему валикокняжением Киевским, в которое не вступался Андрей Георгиевич после Долгорукого, когда бы легко мог, по праву сильного, и уступил Ростиславу, который всё-таки боялся Андрея, чтобы он не помешал ему спокойно сидеть на столе матери городов Русских. Наконец, Боголюбский знал, кого избирать правителем в ту область, которую хотел держать во всей своей воле. Ему нужно было только самых покорных слуг и исполнителей его воли; таков был Мстислав и братья его Святослав и Рюрик Ростиславичи, по очереди по воле Боголюбского княжившие в Новгороде. Словом, выбор Андрея Георгиевича падал всегда на одно это семейство, и он являлся в особенности покровителем дому Ростислава.
Мстислав Ростиславич явился в 1160 г. июня 21 в Новгороде, где пред ним княжил брат его Святослав, которого новгородцы выгнали в Ладогу и посадили там, в тюрьму. Отсюда Святослав бежал в Смоленск; жена его оставалась в Новгороде, где ее содержали как пленницу в бывшем Варваринском девичьем монастыре. Вся его дружина томилась также в тюрьме (7). Значит, не слишком выгодно было тогда для Ростиславичей в Новгороде, но Боголюбский счел за нужное вступиться за них. Мстислав, по словам новгородского летописца, сидел только год без недели (8). Этот князь был не угоден Андрею Георгиевичу, или, может быть, не умел так действовать, как бы ему хотелось и потому, Боголюбский только сказал о том, или, как говорит летопись: «уладился с отцем его Ростиславом о Новгороде» (9), и последний тотчас же вытребовал Мстислава из Новгорода, а на место приняли не любимого, недавно изгнанного и заточенного князя.
     Со своей стороны не таков был Боголюбский, чтобы даром уладиться с Ростиславом о Новгороде. Верно, что Святослав наобещал еще ему многое и многое, что льстило его видам, о покорной службе и говорить было нечего с Боголюбским: это уже само по себе следовало, и потому Святослав снова сел в Новгороде «на всей воле его», 28 сентября 1161 года (10).
Шесть лет управлял Новгородом этот князь, данный от крепкой руки Боголюбского, но тяжел был слишком для Новгорода, наконец, в 1167 году, несмотря на покровительство Боголюбского, он должен был отказаться от Новгорода. Зимою того же года отец его Ростислав приезжал для свидания с сыном, но оставался в Великих Луках и звал к себе почётных новгородцев для какого-то совещания, вероятно (11), по поводу неудовольствий веча Святославом, но болезнь и кончина Ростислава прекратили все переговоры. Боголюбский не вступался за Святослава и его грозного, повелительного слова не слыхал Новгород. Да, он молчал тогда, но с намерением, вероятно, вследствие своей сделки с Ростиславом, что предоставил ему ведаться с вечем и нарочно приезжать даже для этого из Киева. Впрочем, Боголюбский был занят. В это время с 1164 по 1167 гг. он ходил за Волгу, на усмирение болгар. В это же время лишился Боголюбский сына своего Изяслава и скончался брат его Ярослав. Но вернее того, он желал, чтобы новгородцы каким-либо поступком против Святослава, дали ему предлог поднять против них оружие и более подчинить их себе; это оправдывается последствиями.
      Неудовольствие с вечем продолжалось, и Святослав удалился в Великие Луки, сказав вечу: не хочу княжить у вас. Клянемся Святой Богородицей, что мы сами не хотим его, говорили новгородцы и хотели другой раз выгнать нелюбимого князя, но он ушел в Торопец, откуда также его выгнали. Это были действия по плану Боголюбского. Святослав отказывался, но жил в Луках и Торопце до тех пор, когда услышал, что вече послало за новым князем к великому князю Мстиславу Изяславичу, в Киев, Святослав явился пред Боголюбским, во Владимире.
      Боголюбский принял живейшее участие в изгнаннике и двинул дружины разорять области Новгородские: суздальцы приступили к Торжку, сожгли его и разграбили. Жители разоренного Торжка бежали к Новгороду, искать помощи и заступления своих братий (12). В это же время братья Святославовы, Роман и Мстислав, вместе с дружинами Боголюбского разорили и сожгли г. Великие Луки. Между тем, по приказанию Боголюбского, князья Смоленские и Полоцкие также вступили огнем и мечем в землю Новгородскую. Они присоединились к Святославу и вместе с ним шли к Новгороду. Дорого стоило новгородцам изгнание князя, данного от руки Боголюбского, много было пролито крови, пожжены города и селения. Новгородцам велено сказать: «нет вам другого князя, кроме Святослава».
      Что же делали новгородцы?
      Они хотели защищаться, но между ними не было единодушия. Боголюбский имел сильную партию приверженцев между ними, точно так, как некогда имел их в Ростове и Суздале, когда отнял их у своих сводных братьев. Однако же противная партия была сильнее, сделалось возмущение, кончившееся убиением посадника Захария, Неревина и Нездубирича за то, что будто бы эти чиновники веча делают переветы и держат сторону Святослава (13), т. е. Боголюбского. Подозрение, хотя и своевольных людей, но оно могло быть основательным, даже и теперь для историка может казаться бесспорным. Между тем гроза суздальская тяготела над вольным Новгородом, и неприятель продолжал громить его области. Бывший князь Новгорода, Святослав, громил окрестности Старой Руссы и осадил самый город, где затворились новгородские дружины, с твердым намерением защищаться насмерть. В это время, Боголюбский ли опасался, или сам Святослав боялся сношений веча с великим князем Киевским, Мстиславом, по поводу избрания сына его Романа на княжение в Новгород, и потому приняты были все меры к отвращению этих сношений: дороги везде окружены войском, не велено пропускать никого из новгородцев. Меры эти оказались ничтожными, они не могли остановить того, о чем уже не раз решил вольный народ: тут явилось на новую сцену народных событий старое удальство, молодечество новгородское. Какой-то вождь Даньслав Лазутинич с дружиною окольными путями, неизвестными неприятелю, чрез леса и болота, прошёл благополучно мимо всех этих засад и явился в Киев, звать и привести с собой в Новгород нового князя, без которого, как сказано в летописи, сидели новгородцы от Семенова до Великого дня, ожидая князя и окончания действий посадника Якуна, избранного на место убитого Захария (14).
        Тот же самый Якун, прославившийся впоследствии спасением Новгорода, был тогда послан с дружиною на помощь осажденной Руссе, но эта вспомогательная дружина не дошла и возвратилась без успеха (15). Впрочем, сам Святослав снял осаду Новгорода, спустя более полугода после того, как обложил его своими дружинами.
       Обстоятельство темное в истории, что за причина такого отступления?
       Боголюбский узнал об избрании новгородцами Романа Мстиславича, сына из нелюбимого им семейства великого князя Киевского Мстислава Изяславича, ворога обреченного им на гибель. Весть эта разгневала его, но не отвлекла от другого замысла: он в это время обдумывал участь Киева, готовился уничтожить врага, на которого требовались сильные средства, поэтому, ему было не до Новгорода, куда пустил он на грабеж дружины подвластных себе князей Полоцких и Смоленских. Боголюбский просто велел им идти поохотиться в привольной земле богатого торгового народа, и те с большою охотою исполнили его приказание, к тому же, целая Русь не любила новгородцев, гордых и непреклонных, и завидовала им.
      Теперь, собираясь на Киев, Боголюбский отозвал дружины смоленцев и половцев, чтобы соединиться вместе против Мстислава и не дал вспомогательного войска любимому своему Святославу.
      Положим, что поход на Киев совершился в следующем году, но и что же? Иначе и не могло быть во времена, когда не существовало постоянного войска. Можно полагать так, что Боголюбский, тогда мало уже заботился о Новгороде, ему нужно было управиться с Киевом, так до времени всё равно, кто бы ни княжил в Новгороде: Святослав или Роман. Новгород добыча верная, участь его давно решена, значит, по мере успеха будет в свое время свой распорядок.
      Как только смоленцы и половцы выступили из Новгородской области, то Святослав увидел себя как бы оставленным и забытым своим сильным покровителем, но, уже властвуя два раза в жизни в сильном княжении, хотя и на ограниченном праве, он не хотел возвращаться в уделы к своим братьям и быть каким-нибудь безземельным князем. Это, кажется, так поразило Святослава, что он занемог и умер в Волоке, на пути из Руссы. Тело его отвезено в Смоленск и погребено в тамошнем соборе (16).
      Собираясь на Киев, Боголюбский поступал чисто наполеоновски. Подобно как тот, по мановению своему поднял всю землю Русскую: князья слушались и боялись его. Несметные толпы шли громить стольный Киев. Здесь участвовали князья: Глеб Переяславский, Роман Смоленский, Рюрик Овручевский, брат Святослава и другой его брат Мстислав (17), Владимир Дорогобужский, Мстислав, племянник Боголюбского, некогда княживший в Новгороде и изгнанный оттуда, Олег и Игорь Северские, в числе князей был Всеволод, сводный брат Боголюбского, только что возвратившийся из Греции, куда принуждён был бежать от гнева его вместе с братом и матерью (18), покуда его не вызвали. Сын Боголюбского Мстислав и суздальский воевода Борис Жидиславич предводительствовали соединенным войском (19). За-метьте, простой дворчанин суздальский, поставлен здесь выше многих примеров, видим, что Боголюбский, может быть, жалея своих подданных, все свои ополчения предпринимал более чрез подвластных себе князей.

     Пропускаю здесь события Киевские, кончившиеся разорением стольного Киева, взятого на копье, умалчиваю и о действиях Боголюбского, спешу только дописывать картину тогдашнего Новгорода.

      Андрей Георгиевич в это время оставался в своем любимом Боголюбове и оттуда надзирал за всею Русью.
      Новгородцы отдохнули. Беда прошла, новый князь приехал, врагов не было, и они задумали мстить смоленцам и половцам за их участие в домогательстве Святослава – оно, конечно, было ближе к делу. Боголюбского же затрагивать не смели, несмотря, что тот был всему тому главный виновник. Всё благоприятствовало им: покуда смоленские и полоцкие князья и их дружины подвизались по приказу, во славу великого князя Суздальского, на Юге Руси, новгородцы вместе со своим новым князем Романом Мстиславичем ходили разорять их области, сожгли множество селений, взяли множество пленных, но не смели осаждать городов. Псковичи помогали им (20).
      Наконец, Боголюбский решил участь Киева и на развалины его посадил Глеба Переяславского, ту же участь теперь он готовил Новгороду. Причиною тому было изгнание Святослава, не разорение, может быть, областей полоцких и смоленских, но давнее его желание заставить новгородцев трепетать более, нежели прежде, и сделать их окончательно подвластными, управляя ими в лице подвластного князя, преданного душой, как например, все покровительствуемоё им семейство Ростислава. Ещё к большему гневу Боголюбского представился следующий случай (если это действительно опечалило, а не было одним предлогом к давно обдуманному действию): в начале 1169 года вздумал он послать дружину, в 7000 человек за Двину, чтобы собрать дань с тамошних жителей, что делывал и отец его Долгорукий. Двинская область первая привлекала на себя внимание Суздаля, более всех других Новгородских областей. Половина тамошних жителей платила дань Новгороду, а другая Суздалю (21).
      По странному стечению обстоятельств в то же время и новгородцы послали туда за данью, и того же Даньслава Лазутинича, который прошел недавно в Киев за Романом Мстиславичем мимо засад неприятельских. Обе рати встретились в Волоке, близ Белозерска. Новгородцев было только 400 человек, но они смело сразились с 7000 неприятеля – и победили. Дань была собрана не только с подвластных Новгороду, но и с подданных суздальских (22).
      После этого Боголюбский двинул против Новгорода тех же князей, и те же самые дружины, которые громили недавно Киев. Новгородцы предлагали ему и мир и дани, но он требовал одной безусловной покорности, или лучше, вернее сказать, рабства: а последнего новгородцы не хотели.
Если некоторые обстоятельства жизни нашей невольно вызывают глубоко затаенную энергию души, то тяжкие дни отечества тотчас обнаружат гения даже там, где его и не предполагали…

      Пропускаю здесь о событиях осады Новгородской 1170 года, о которой уже было говорено. Она доказала, что значит народный патриотизм, вызванный обстоятельством. В эту годину бедствий явились и политики и герои: Новгород был спасен великими умами посадника Якуна и архиепископа Ильи. Рать Боголюбского отражена с уроном от Новгорода, в славный для него день 25 февраля 1170 года. Делаю здесь еще свое предположение о причине этой осады: чего хотел Боголюбский от новгородцев, послав на них дружины всей земли Русской?

      Услышав об этом и зная участь Киева, новгородцы сначала ужаснулись, тотчас отправили посольство и обещали всё, что угодно, даже можно сказать, согнали бы и князя Романа, если бы только этого от них потребовали, но Боголюбский требовал безусловного подданства и не хотел, ни условий, ни дани. Почему же?
      Потому что не доверял новгородцам, зная хорошо непостоянство вольного народа, который в первых порывах заплатил бы и дань и принял князя, которого он им назначит, но потом, сделал бы с ним то же, что со Святославом. Нет, он хотел или окончательно покорить области вольного народа, чтобы после, может быть, раздать их покорным ему князьям, или дать одному из них, но заставив новгородцев силою оружия отступиться от древних прав своих, на которых они основывали свою свободу. Словом, он, может быть, искал только истребления этих прав, хотел подвести Новгород под категорию других княжений, в образе народного правления и, конечно, тогда Новгород принёс бы больше пользы в системе Суздальской политики, или новгородцы, приняв Романа, не хотели принимать князя от Боголюбского, может быть, и в этом заключалось все его требование. Может быть, еще он имел свои виды занимать военными действиями подвластных себе князей, чтобы не давать им времени подумать об их отношениях к нему, и тому подобное, и вот он им давал занятие, посылая из одного конца Руси в другой сражаться с его ворогами. Всякий смотрит на предметы со своей точки, может быть мое предположение и не справедливо!

     Продолжаю мой рассказ. Неудача не остановила Боголюбского, но только вынудила переменить план действий, приостановить до времени некоторые из предприятий, но принцип остался тот же, – покорность. И что же? Победители смирились пред побежденными! Боголюбский не мстил за поражение войск его под Новгородом, дружины его гибли на возвратном, опустошённом ими же пути от голоду и холоду: все приписывали особому чуду это поражение и не думали злобиться на Новгород. Мнение это разделял и Боголюбский, но этого было не достаточно, чтобы убедить его отказаться от того, к чему стремился. Надобно заметить, что время для этой осады было избрано самое дурное: весна. Значит, все надеялись на верный, скорый успех и не смотрели на местность предпринимаемого театра действий, где несколько долговременная осада и неуспех довели бы их до того, когда открылись реки и болота, которыми изобилует земля Новгородская. Впрочем, Боголюбский был равнодушен по тому самому, что все действия были рассчитаны. Он не двинул новых дружин, а просто не дал новгородцам хлеба, остановил подвоз его из своих областей тогда, как у них был голод от неурожая, опустошения и остановки в иностранной и другой торговле вследствие осады: с всесветными купцами Боголюбский и поступал по купечески, – подорвал кредит, и это подействовало как нельзя лучше. Новгородцы боялись, чтобы Боголюбский снова не двинул на них дружины; сделать это, конечно, он мог, и тогда бы горе Новгороду. Вече стало искать мира с ним, на который Боголюбский и согласился. Но прежде того он заставил их выгнать Романа Мстиславича, к которому уже охладели новгородцы, а потому и указали ему путь из Новгорода(23). Мир заключён был на всей воле их, т. е. они сохранили все прежние права, но снова приняли князя, назначенного Боголюбским: это был родной брат Святослава, Рюрик Ростиславич. Для Новгорода он оставил свой удел Овручь – значит, это было выгоднее, и он надеялся на помощь суздальскую. По-видимому, Боголюбский сделал угодное Новгороду, но, в сущности, Новгород сделал ему угодность.
     Однако же Боголюбский ошибся в новом князе из любимого им семейства: Рюрик доказал, что он человек легкомысленный и надменный успехом, нисколько не похожий на брата своего Святослава, даже в отношении к самому Боголюбскому, которого забыл и стал распоряжаться по своему усмотрению, а не по воле его. Рюрик не поладил с Новгородом и последний, не поладил с Рюриком. Ему не нравился тогдашний посадник Жирослав, наверно обязанный посадничеством Боголюбскому, который знал, кому поручать высшую власть и избирал людей для себя надежных. Распоряжаясь князьями, распоряжался по своему усмотрению и правителями. Может быть, Жирослав хотел быть вторым князем по влиянию своему на народ, или противостоял действиям Рюрика. Рюрик объявил Жирослава лишенным посадничества, тот оскорбился и ушёл к Боголюбскому искать себе защиты против самовольства Новгородского князя. Боголюбский принял и обласкал изгнанного посадника.
     Пребывание Рюрика в Новгороде было кратковременно: один год, с 4 октября 1170 до зимы 1171 года. Кажется, новгородцы заставили его неволею оставить Новгород. Рюрик поспешно ушел от них с больною женою, которая на дороге, в смоленском городе Луческе, разрешилась от бремени сыном (24). Новгородцы снова просили Боголюбского о князе, и уже не смели прибегнуть о том ни к кому, кроме него. К общему удивлению он прислал к ним правительствовать Жирослава, приставив к нему двух суздальских бояр (25): пример беспримерный для тогдашнего Новгорода, где до этих пор не мешалась в управление власть сторонняя, кроме князя, избранного голосом целого народа и то, на тех правах, которых он не мог нарушать. Это не могло нравиться новгородцам, они не противились, не смели, но взошли в переговоры с Боголюбским, снова прося о князе. В 1172 году для этого отправился во Владимир архиепископ Илья, столь прославившийся спасением Новгорода от осады Суздальской. Еще раз этот великий муж оказал услугу Новгороду, выпросив ему князя. Боголюбский назначил сына своего Георгия, которого некогда просили у него новгородцы. Кроме того, новгородцы не любили Жирослава, и архиепископ исходатайствовал, что Жирослав и его сотоварищи суздальцы были сменены. На место его вече возвело сына убитого за преданность Боголюбскому Захария, Иванка, который не менее отца, был предан Андрею Георгиевичу Боголюбскому, нигде не любил терять своего, даже тогда, когда давал льготы и милости.
     Почтение ли к сану архиепископа Ильи, или скорее свои какие виды сделали Боголюбского более снисходительным. В это время казалось, новгородцы сделались друзьями Суздаля, все старое забыто, сам Боголюбский был другом Новгороду – сын его княжил в Новгороде, чего прежде, впрочем, не желал он, предполагая, что семейство Ростислава более способно к роли вассальных правителей.

     Теперь о семействе Ростислава. С удалением Рюрика из Новгорода Ростиславичи увидели, что уже нечего ожидать от бывшего покровителя, они стали искать себе других случаев и не хотели более зависеть от великого князя Суздальского.

     Более, нежели когда-нибудь, Боголюбский достиг цели в отношении Новгорода: там княжил Георгий, сын его, окруженный преданными ему помощниками и собственной преданной ему дружиной, во главе суздальской партии мог быть посадник Иванец Захарьин. Не менее и олигархия тогдашнего вольного народа благоприятствовала всему этому, находя, что под влиянием власти сильного Боголюбского, она более ограждена, нежели при вмешательстве нелюбившего ее народа (26). Следствие этой ненависти испытала она не раз и даже незадолго перед этим, в отсутствие князей Святослава и Рюрика. Точно также и народ скорее допускал влияние Боголюбского, если в нем не было, по-видимому, противного древнему праву, нежели влияние олигархии. Вся забота среднего и низшего классов была единственно та, чтобы не нарушено было, видимо, их древнее право. Всякий из них был доволен, если не мешали свободно торговать, кричать на вече и промышлять иногда молодецкую добычу в соседних землях. В сравнении же с другими обитателями тогдашней Руси, новгородцы были более миролюбивы, они готовы были всегда заплатить дань сильному неприятелю, если чрез нее могли купить мир и брались за оружие только в самой крайности. Словом, то был народ более коммерческий, расчетливый, но, этот же самый народ, был опасен в раздражении, легко воспламенялся всяким даже ничтожным случаям и тогда он был готов на все, – подобно бурным рекам, протекающим в земле Новгородской, бурны были и умы, тогдашних ее обитателей.
     Блюстителем прав народных являлся тогдашний владыка, архиепископ Новгородский, Илья. То твердый, то уступчивый, без укоризны, он готов был отдать душу и тело за своих сограждан, готов при нужде умолять, но ни когда не унижаться. Если он не только допускал власть суздальскую, но даже входил в сношения, подчас даже искал в Боголюбском, то это было только тогда, как он видел или выгоду, или безвредную неприкосновенность прав народных. Мы выше сказали, что богатые новгородцы не гнались за интересом, когда он избавлял их от врага сильного, этой самой идеи держался и владыка Илья. Мы видим, как удачны были все политические переговоры с Суздалем, в которых принимал участие архиепископ и которых, быть может, он не доверял никому кроме самого себя, потому что очень хорошо понимал, что имеет дело с Боголюбским, самым опасным из всех князей Русских. Тот же самый владыка так ли действовал во время осады суздальской, в 1170 году, когда видел необходимость взяться за оружие? Тогда он возжег патриотизм народа, отразил врага и даровал народу победу и мир. Такой человек мог быть подозрителен для тайных врагов его, страшен по влиянию на умы энергического народа. Илья должен был погибнуть от собственного орудия, от любимого им самосуда Новгорода, от воли того же любимого им народа, за который он так славно подвизался: облагодетельствованные должны были сделаться и доносчиками и судьями благодетеля…
     Из Боголюбова или из самого Новгорода была удачно брошена искра, и возгорелось пламя.
     В народе стали распространяться самые неблагонамеренные слухи о порочном образе жизни новгородского владыки, так, что враги даже стали представлять мнимые доказательства его пороков. Народ буйный и легковерный рад был всегда. Где только возможно, показать власть свою: он возмутился, нагло извлёк своего владыку из палат его, ввергнул на плот и осудил на изгнание.
     Но осудивший Илью народ увидел необыкновенное событие, в самом деле, чудного физического явления: Волхов переменил течение, волны его вместо устья стремились к верховью, т. е. к Ильменю озеру, откуда он имеет начало. Все ужаснулись этого чуда. Как знамения невинности владыки и просили прощения у обиженного; даже, может быть, устрашенные доносчики и свидетели сами же открыли свою неспра-ведливость. Враги великого мужа думали уничтожить его, но вместо того более укрепили и возвысили его во мнении современников. Мы уже описывали прежде, как это все происходило, и что сделал Илья и потому не повторяем.
     В это время влияние или лучше сказать, власть Боголюбского до того усилилась, что он даже заставил новгородцев сражаться за него, требуя до этих пор одной дани и повиновения лицу, им назначенному. Это было, вот по какому случаю.
     Некогда преданное, а потом уже враждебное семейство покойного двоюродного его брата Ростислава, великого князя Киевского, в свою очередь, как мы видели, почти все перекняжившие в Новгороде, затевало тогда не доброе в Киеве, где княжил бывший Переяславский князь Глеб, посаженный сюда Боголюбским, «послушания его ради при осаде Киева в 1169 году». В 1171 году скончался этот князь. Говорили, что он был отравлен своими дворчанами Григорием Хотовичем и двумя братьями Степаном и Алексеем Стославцами, по крайней мере, так донесли о том Боголюбскому. Вероятно, эту весть подали ему сводные братья его Михаил и Всеволод, княжившие в киевских городах Переяславле и Торческе. Справедливость ли самого извета, или боязнь Боголюбского заставила этих настоящих или подозреваемых убийц бежать в Смоленск, в удел семейства Ростиславова. Те уже не скрывали вражды к Боголюбскому и потому дали им убежище и не выдали их, несмотря на грозный приказ Боголюбского.
    Семейство Ростислава состояло тогда из  детей его: Романа, Рюрика, Давида и Мстислава (храброго). Давид княжил в Вышгороде. Эти князья хотели извлечь пользу из настоящих событий, хотели отклонить Боголюбского от власти над Киевом, но ещё боялись его и не осмеливались брать на себя труд неравной борьбы с таким сильным неприятелем. Сначала они внушили последнему из рода Мономаха, князю Владимиру Мстиславичу, занять Киев, что тот и исполнил, но торжество его было не долгим: через три месяца он скончался, и престол Киевский снова сиротствовал без князя. Ещё Боголюбский помнил приверженность и повиновение к себе членов дома Ростиславова, видел в них необходимость и решился приласкать их. Старший в роде, князь Роман, получил Киев, но вскоре оставил его, потому что, ни он, ни братья его, никак не хотели выдать беглецов, убийц Глеба. На это Боголюбский прислал сказать им своё грозное слово: «вы не хотите ходити в моей воле – поездяйте же вон из Киева, я отдаю его брату моему (сводному) Михаилу» (27). Роман повиновался, выехал из Киева в Смоленск, отказавшись навсегда от всяких притязаний. Этот князь был самый миролюбивый и боязливый из всего семейства Ростиславова. Но не так рассуждали братья его, и с этого времени навсегда прекратились покорность их Боголюбскому. Более всех оказывался непреклонным и врагом последнего младший Мстислав, незадолго бывший также ревностным слугою Боголюбского. По совету его Рюрик и Давид вместе с ним ночью напали на Киев, где управлял Михаилов наместник. Сам Михаил боялся выезжать из своего удела, а жил в Торческе и Рюрик легко овладел Киевом. Михаил не сопротивлялся и жил в Переяславле.
     Между князьями явились в это время новые партии, которые видели пользу в ссоре Боголюбского с родом Ростислава и ждали, чем все это кончится. Это был Ярослав Изяславич Луцкий и Святослав Олегович Черниговский. До этих пор, бывшие нейтральными во всех действиях Боголюбского, они теперь сами предлагали ему свои услуги и хотели даже сражаться с врагами его.

     Пропускаем здесь прежние отношения этих князей к Боголюбскому и продолжаем наш рассказ далее.

     В Киеве явился снова посол великого князя Суздальского, некто «метник Махна» (28) и от имени его сказал детям Ростислава: «Князь почитает вас бунтовщиками, идите же вон из Киева, из его области, Рюрик в Смоленск к брату его, Роман, Давид совсем вон из Руси в Берлад, к бродягам и разбойникам, а Мстислав пусть явится на суд во Владимир, как главный виновник злу» (29). Из этого посольства видна мера соучастия каждого из князей дома Ростиславова. На этот грозный приказ за старших отвечал младший брат Мстислав. В порыве гнева он схватил посла за бороду, велел выстричь ему бороду и голову и с бесчестием прогнать из Киева. Скажи бессовестному дяде, то, так я отдаюсь ему в руки. Пока он поступал с нами, как с князьями, – мы уважали его, а когда стал поступать с нами как со своими голдовниками (вассалами), то мы его не боимся, а идем на суд Божий (30). Ответ поразил Боголюбского, он потемнел от гнева, и – началась война (31).
     Снова Боголюбский хотел напомнить осаду Киева и Новгорода, снова грянул своею обычною грозою, снова поднял землю Русскую.
______________________
Примечания:
(1) Отдельное сочинение о Боголюбском выйдет в будущем 1851 году, двумя выпусками. (К сожалению, этого Руф Гаврилович Игнатьев не исполнил, публикация так и не появилась. – А.О.)
(2) Андрей Георгиевич везде значится вторым сыном Долгорукого (Новик. Родос. Книг. Часть I. С. 13). «Андрей поча рядити полк отца своего, зане бе старее тогда в братие» (Ипат. Лет. С. 39). Георгий был женат два раза: на дочери какого-то князя Аспы и на гречанке, даже может быть родственнице византийских императоров. Он имел детей от первого брака, кроме Ростислава и Андрея: Бориса, Глеба, Василия, Мстислава, Ярослава; от второго брака Михаила и Всеволода и кроме того у него было несколько дочерей. Долгорукий женился в первый раз в 1107 г. января 12 (Лавр. лет. С. 120) Андрей Георгиевич был женат на дочери Суздальского боярина Кучки (Карам. Т. III. Прим. 11, 21 и 283; Ипат. лет. С. 118; Воскр. Т. II. С. 91; Синод. № 349; Карам. Т. II. Прим. 383) От неё он имел детей: Изяслава, Мстислава, Владимира, Глеба и дочь, выданную после замуж в Вщиж за кн. Святослава Владимировича.
(3) Вероятно, всегдашнее пребывание в этом месте дало ему название Боголюбского; давать название согласно характера или другого какого-либо обстоятельства, было общим в тогдашней Руси, так мы видим, что отец его имел название «Долгорукого», в память ли его честолюбия и алчности, как говорит у нас народ «руки долги», или буквально, согласно физической организации рук этого князя. Впоследствии мы видим, что Иоанна Даниловича назвали «Калитою», а слепца, в. к. Василья Васильевича – «Темным», а обоих Иоаннов III и IV «Грозными» и так далее. Село Боголюбово основано было в 1155 году Андреем Георгиевичем, когда он переселился из Вышгорода. По преданиям на этом месте остановился вьючный конь из обоза Андреева, на котором находился образ Божией матери и как все усилия, чтобы заставить коня идти далее оказались напрасными, то Андрей Георгиевич счел это как особое чудо и основал тут монастырь, потом построил себе дворец; сюда же поселились и его дворчане, и наименовано было самое место Боголюбовым: «возлюби Бог место сие», сказано в рукописном житии его, вскоре новое селение значительно увеличилось и составило как бы отдельный город. После кончины Андрея Георгиевича опустело Боголюбово. Монастырь Боголюбский существует доныне; по штатам 1764 года он положен в 1-м классе (История иерархии. Т. I. С. 31).
(4) Сначала Долгорукий гневался на сына, но скоро успокоился одним его ответом, который так передала летопись: «на том есмы целовали крест, яко поитияы Суждалю» (Ипат. лет. С. 149). Под именем Суздали разумели всю область Долгорукого, которую дети его клялись никогда не оставлять.
(5) Ипатьевская летопись С. 151
(6) Ibid.
(7) Новгородская летопись. С. 13.
(8) Там же. С. 13.
(9) Там же.
(10) Там же. С. 14.
(11) «И позва новгородце на поряд: огнищане, гридь, купце вячьшие; и ту разболеся сам и воротися опять и представися на пути и везоша и Кыеву, и положиша и у Святаго Феодора» (Новгородская летопись С. 14).
(12)« Много пакости (суздальцы) творящее домом их, и села их потрати» (Новгородская летопись. С. 14).
(13) «Яко творяхуть е перевет держащее к Святославу» (Новгородская летопись С. 14).
(14) «Седеша новгородци без князя от смена дни до Велика дни (от 1 сентября до Пасхи) о Якуне, ждуче от Мстислава сына» (Новгородская летопись С. 14). Значит, Якун был почти главою вече и полководец.
(15) «Воротишася неуспеша бо ничтоже» (Ibid). Карамзин полагал, что Святослав был отражен от Руссы (История государства Российского Т. II. С 188, и прим. 418). Но вышеприведенный местный факт, говорит совсем другое. Видно, в эти 7 месяцев новгородцы сбирались на войну, думали и гадали, покуда неприятель громил его области и когда выступили, то уже в том не было нужды.
(16 «Представися на Волоке, воюя Новгородскую волость. Тело его везоша к Смоленску и положища у Святой Богородицы в епископье» (Лаврентьевская летопись. С. 139). Может быть, Святослав продолжал делать набеги с малым остатком собственной своей дружины суздальцев и Смоленцев и та же самая летопись восхваляет личные качества Святослава, хотя он все-таки был не любим Новгородом: «бяше храбор, монастыри набля и попы: не сбираше злата, но даяше дружине» (Ibid). Говорят, что он был отлично по своему веку образован, знал греческий язык (Карамзин. Т. II. Прим. 418).
(17) Впоследствии князь Новгородский, прозванный «храбрым», тот самый, которого гробница в Софийском соборе.
(18) Мачеха и ее дети были изгнаны в 1161 году из Суздальской области, вероятно, за требование прав на отнятые Ростов и Суздаль, данные им Долгоруковым. Как видно, им тогда не дали приюта во всей земле Русской: так все боялись Боголюбского, но он после такой острастки считая их неопасными, сам призвал их к себе.
(19) Здесь будто бы находились литовцы, чехи и поляки - союзники Боголюбского (Карамзин. Т. II. Прим. 423).
(20) Новгородская летопись. С. 14. Новгородцы были в 30 верстах от Полоцка, но возвратились точно также не доходили они до Торопца, тогдашнего смоленского города.
(21) В Степенной книге сказано, что двиняне т. е. подвластные Новгороду «тогда отложились» и хотели зависеть от Суздаля, что отвергал Карамзин (Т. III. Прим. 4). Но едва ли это известие не заслуживает веры, очень возможно, что Боголюбский старался об этом. Долгорукий даже приказывал нападать и разбивать новгородские дружины, которые ходили за данью в Заволочье.
(22) «Пособи Бог новгородцам и паде их (суздальцев) 300 и 1000, а новгородец 15 муж, и отступиша новгородци, и опять воротившеся взятя всю дань. А на Суждальских смердех другую» (Новгородская летопись. С. 15). Значит, подданные Суздаля заплатили вдвое: Боголюбскому и вечу.
(23) Новгородская летопись. С. 15.
(24) Ипатьевская летопись. С. 150.
(25) Новгородская летопись. С. 15.
(26) Новгородские летописи представляют множество примеров ненависти народа против посадников, бояр и чиновников веча. При первом предлоге чернь жестоко мстила им, грабила и убивала. Вот один из примеров: «наши супостати суть», вопила разъяренная чернь в Новгороде в 1418 году, и с оружием шла разорять дома боярские. За обиду боярином Божиным простого людина Степанки (Новгородская летопись. С. 186). Даже при Иоанне III несколько граждан было казнено за неповиновение наместнику Захарьину (Ibid. С. 203). Таков был дух древних новгородцев.
(27) Лаврентьевская летопись. С. 150.
(28) Метник – значит тоже, что метальник, приказной служитель при сборщике судебных пошлин, «Вернике».
(29) «Ты же Рюриче пойди в Смоленск к брату своему отчину: а Давиду рци: а ты пойди в Берлад, а не велю ти в руськой земли бытии, а Мстиславу молви: в тобе стоит все, а не велю тебе в руськой земли бытии». Вот наказ Боголюбского послу и слова последнего к Ростиславичам (Ипатьевская летопись. С. 109).
(30) Ипатьевская летопись. С. 108–109. Здесь летописец не хвалит гордость Боголюбского, он говорит: «толик умнык сы, во всих делех, добль сы, и погуби смысл свой невоздержанием. Гордый Бог противится» и проч.
(31) «И бысть образ лица его потускнел, и изострися на рать, и собрал вон» (Ibid. С. 109).
Окончание следует…