Сказка для сына

Ю.Же.
Эй, Парень.

Жил-был парень. Хоть и было у него имя, отец обычно звал его так: эй, Парень… С разными интонациями. Так он привык. Так и мы его пока звать будем.
А было у отца три сына. Парень был старшим и, как водится, считался, да и был умным, крепким и надёжным. Средний брат тоже молодец был, но послабее, да и побаловать его мать успела. Младший же был, как водится, дурачок – ленивый да избалованный.
Вот Парень задумался: «Я, значит, умным да правильным считаюсь, на меня вся надёжа отца с матерью, повесят они на меня хозяйство… Среднему тоже достанется вроде меня, но попроще… И буду я всю жизнь горбатиться, да Дураку завидовать. А он будет щук говорящих да жар-птиц ловить, на принцессах жениться да в царевичи пробиваться… Не хочу так!»
Пошёл Парень к отцу.
- Отпусти меня, батя, странствовать. Пусть мне мать лепёшек напечёт, и пойду я мир посмотрю.
Отец взъерепенился:
- Эй, Парень, чего удумал!? Не могу я тебя отпустить! Покос скоро, избу надо подправить, на мельнице дел полно! Да и сам я помереть в любой момент могу – на тебя хозяйство оставить. Забудь дурные мысли. Ты же не дурак!
«Вот именно, - думает Парень. – я не Дурак, потому на меня удача не свалиться, добывать надо».
И вот не рассвело ещё, а Парень одел башмаки, штаны да рубаху, что покрепче, ножик да спички за пазуху сунул, и ушёл, не простясь. На пороге только дому да родителям спящим поклонился. И пошёл по дороге просёлочной.
Сперва он про отца с матерью думал и про братьев немного, и сердце его щемило. Но скоро дома родного дух простыл, и Парень больше вперёд  да по сторонам стал смотреть, птиц слушать и ароматы вдыхать.
Шёл почти весь день. То полем, то лесом, но с дороги просёлочной не сворачивал. К вечеру дошёл он до селения. В крайней избе спросил:
- Подскажите, люди добрые, где бы мне на ночлег остановиться, да еды какой раздобыть, пока у меня живот со спиной не сросся. Денег у меня нет, а отработать могу.
- Да у нас и оставайся, - говорит хозяин. – Поешь чем богаты, поспи на лавке. А завтра дров наколи, да жерди старые на выпасе поменяй.
Так и порешили.
Выспался Парень, харчи да ночлег честно отработал. Прощаться стал. Звали его остаться, да не согласился. Хлеба взял на дорогу и зашагал дальше.
На другой день та же история. Дошёл до села, попросился на ночлег.
- Пустим, - говорят, - накормим. А ты нам крышу завтра подлатать помоги.
Договорились. Поел, поспал, да работой для него привычной расплатился.
Так и на третий день, и на четвёртый…
Долго ли, коротко ли, а как-то зашёл Парень в лес. И вдруг остановился, под дерево присел и призадумался: «Ушёл я из дома, а что изменилось? Родных не вижу, на чужих людей за харчи и подушку работаю… Надо бы менять что-то».  И понял он, что всё это время по одной дороге шёл, той, что от дома вела.
Встал он тогда, руки широко раскинул, глаза закрыл и давай крутиться. Крутился, сколько смог. А как устал, остановился покачиваясь. Глаза открыл да и пошёл потихоньку, куда они глядели.
Теперь он шёл не так шибко, потому как ни дороги, ни тропинки никакой не было. Шёл себе между деревьями. Шёл-шёл, а чаща лесная всё гуще, малинник за одежду цепляется, кочки да ямки ноги путают. Шёл-шёл, да и упал. Словно подкосили его. Сел, а встать не может. И так пробовал и этак - хоть плач.
Тут чувствует, кто-то на него смотрит. Огляделся. Видит – у дерева бабка стоит. Старая- страшная и беззубым ртом ухмыляется.
- Что, Парень – тяжко? Помочь может?
- Помоги, коли знаешь как!
- Как не знать. Видно – усталость тебя свалила, потому как Слабость твоя вокруг ног обвилась да напуталась. Хочешь, распутаю её. А ты мне за это три капли крови твоей дай.
Вынул Парень ножик, палец разрезал, Бабке-ведьме на ладонь сухую три капли капнул. Ведьма кровь слизнула, над Парнем нагнулась и давай вокруг его ног колдовать, словно распутывать чего.
Почувствовал он скоро облегчение, поднялся.
- Спасибо, - говорит.
- эй, Парень, погоди.-  Говорит бабка. - Слабость эта – твоя, бери её, договаривайся.
Сунула ему Слабость в руки и пропала.
Хотел Парень свою Слабость в землю закопать…  А она  и говорит ему:
- Ты меня на пояс повесь. Я больше путаться не буду. Немного меня замечай. Я тебе пригожусь.
- Чем же это ты пригодиться можешь?
- Я тебя буду от дурных дел останавливать, к отдыху вовремя склонять, да болезни упреждать, тело твоё и разум беречь…
На том и уговорились. Обвязал Парень Слабость свою вокруг пояса, словно кушак, да и пошёл дальше.
Шёл-шёл. Чаща лесная всё гуще, болотом запахло, вода под ногами хлюпает, солнце спряталось. И луны не видно. Тут Парня придавило что-то. Плечи к земле гнёт, грудь словно жгутами стянуло - не вдохнуть, не выдохнуть. Привалился Парень к берёзке и помирать собрался. Только чует, кто-то смотрит на него. Пригляделся – а на пеньке бабка сидит. Может и та же да помоложе вроде, не такая страхолюдина.
- Помочь что ли, молодец?
- Помоги, коли сможешь…
- Это тебе Парень, Страх твой на плечи давит, да грудь сжимает. Я его снять могу, если ты мне за это дашь пучок волос своих.
Позволил Парень Ведьме вырвать пучок своих густых чёрных волос. (На их месте позже седая прядь выросла). Велела Ведьма Парню пригнуться, руками над плечами его поводила. Пошептала, да Страх и сдёрнула. 
- На, - говорит, - держи Страх свой.
- А чего мне с ним делать?
- Почём мне знать. Твой Страх – сам с ним договаривайся.
Хотел Парень Страх в землю закопать, да он взмолился:
- Погоди, хозяин, я больше не буду так. А убьёшь меня – другой на моём месте вырастет. Я маленьким буду, не заметным почти. Ты меня за спину закинь. Я тебе пригожусь ещё…
- Чем же это ты пригодиться можешь?
- А я тебя от опасностей ненужных уберегу, от риска лишнего, подумать нелишний раз заставлю…
На том и порешили. Забросил Парень Страх за спину и пошёл дальше. Только прошёл он немного. Ночь совсем настала, пришлось в лесу ночлег устраивать. Сделал он себе шалашик, веток еловых накидал и уснул.
А как проснулся, хотел костёр развести. Глядь, а спички отсырели все. «Ладно, - думает, - пожую хлеб, что остался». Глядь, а хлеб видно мыши ночью потаскали - одни крошки остались и то чуть-чуть. Тут у Парня горло сжало – не вдохнуть, не выдохнуть. Схватился он за шею, глаза выпучил и мечется. Вдруг краем глаза увидал, что есть кто-то рядом. Присмотрелся - стоит Ведьма двух прежних помоложе. Не лохмотья на ней, а наряд какой-то заморский.
- Что, человек, тяжело тебе? Помочь?
А Парень ответить не может, кивает только.
Подошла Ведьма, посмотрела пристально.
- Это агрессия твоя, Злость по-вашему, душит тебя. Дай-ка разожму её. А ты мне за то зуб свой коренной подари.
Пришлось Парню позволить Ведьме вырвать у него зуб. Радостная она сунула зуб себе в рот, разжала Злость, что была кольцом вкруг шеи у Парня, и даёт ему.
- На тебе твою Злость, договаривайся. – ухмыльнулась и исчезла.
- Не буду я с тобой договариваться, брошу здесь зверью на съедение…
- А зря, - говорит Злость. – Ты меня на правое запястье надень. Я тебе пригожусь. Когда дело неинтересное тягостное доделать надо, человека или зверя назойливого прогнать, когда страх со слабостью приструнить…
- Ладно, - порешили. Нацепил Злость на правое запястье и двинулся дальше.
Долго ли, коротко ли, пришёл Парень ко дворцу. Во дворце, как водится, Принцесса. Многие к ней сватаются, а она никак не выберет.
«Дай-ка, - думает Парень, - и я счастья попытаю…» Записался на приём, да и пришёл в назначенное время.
Принцесса красивая, глаз не отвести. Одета интересно. Волосы густые в тугие косы уложены, лентами алмазными заплетены. Глаза большие смотрят внимательно. На губах улыбка лукавая. По бокам вдоль стен в зале подарки разложены, что ей другие женихи подносили. Ковры да украшения, наряды дорогие да сладости диковинные.
- Ну, а ты, Парень, с чем пришёл? – спрашивает Принцесса.
Пошарил Парень за пазухой. Всего только и есть что ножик притупившийся, да спичек сырых горстка.
- Я, - говорит, - только и принёс всего: Страх, что за спиной сидит, да Слабость, что на поясе висит, да Злость, на запястье прицепленную.
- Ага, и зачем они?
- Страх от опасности да смерти глупой бережёт, Слабость от дурных дел удерживает да болезни упреждает, а Злость с ними спорит, лениться и трусить много не даёт.
- Что ж, хороши твои богатства. Только я ещё кое-что вижу, что у тебя есть и от меня не спрячется. Богатый ты, Парень!
Засмеялся Парень. А Принцесса ему вторит.
- Руки у тебя с ранками да мозолями, а золотые. А под рубахой-то, гляди – золото, словно солнце сияет. Посмотрел Парень, и впрямь…
- Что это?
- Любовь это! Богатство великое. Люб и ты мне. Буду женой твоею.
Выделили Парню во дворце комнату, чтоб пожил, пока свадьба готовиться. Красиво во дворце, дорого. Только уж на третий день Парень маяться стал. Стены кругом каменные мёртвые, украшения блестящие, да пылятся в неизменности, а простору всего: от стены до стены, да парк на дорожки расчерченный, забором закрытый. А дел и вовсе нет. Не привычно.
А тут его Принцесса к себе зовёт. Разговор, говорит, есть. А сама глаза в пол, и краснеет смешно так…
- Я, Парень, за тебя замуж пойду, как обещала. Но есть у меня к тебе просьба, желание заветное.
- Ну, говори, - молвит Парень, - имеешь право.
- Я, - говорит Принцесса запинаясь, - устала во дворце жить. Скучно здесь неярко, не по-настоящему. Не хочу я, чтоб ребёнок наш на полах каменных, да коврах играл. Хочу жить к родной земле ближе, к полям да лесам русским, по траве босыми ногами ступать. Чтобы дом тёплый твоими руками был выстроен, моими ухожен. А ещё… чтобы мельница рядом добро людям делала.
Засмеялся Парень, заискрился.
- Что ж, это можно всё…
На том и порешили. На другой день свадьбу сыграли и в дорогу отправились. Взяли только лошадку, да денег на житьё, да еды в дорогу. Как не уговаривала их принцессина Матушка, не стала она брать ни вещей дорогих, ни нарядов драгоценных, ни слуг исправных. Даже ленты алмазами вышитые из косы девичьей выплела. Налегке ушли.
Путь долгий впереди, да счастье время заслоняет, да подгоняет.
Вот идут они долго ли, коротко ли… вдруг откуда не возьмись выскакивает на дорогу Дед-старичок. Ростом не велик, да ликом грозен, борода седая пол лица закрывает, да до пояса свисает. Руки раскинул, дорогу перегородил.
- Стойте!
Злость Парню руку в кулак сжала было. Но Парень наш остановился, руку со Злостью за спину отвёл, вежливо с Дедом поздоровался.
- Чего тебе, добрый человек, надобно?
Деду обращенье понравилось, но с дороги он не сошёл.
- Отпусти, - говорит, – Принцессу со мной. Дело это не отложной и непременной важности. А более сказать тебе не могу.
Опять у Парня Злость выскочила. Поднял он кулаки до лица…
- Как так?! Что за дело?! Не пущу никуда!
И вдруг осёкся, на Принцессу свою глянул. А она робко смотрит на него с мольбою-просьбою и кивает:
- Отпусти, надо мне идти, милый.
Пригорюнился Парень, но Злость свою утихомирил, и тихо –мирно говорит:
- Раз надо – ступай. Береги себя, да на помощь зови если что. Да не задерживайся. Ждать буду.
И присел на пенёк, потому как и Страх, и Слабость о себе разом знать дали.
Ушли Старик с Принцессой. А Парень костёр разводить взялся, чтоб теплом, светом да делом мысли дурные разогнать. Развёл костерок, да и прикорнул рядом.
Просыпается – стоит рядом его Принцесса, краше да светлее прежнего. А рядом Дед бородатый ухмыляется.
- Прости меня, дружочек, коль обидел, забрав твою жену. Я ведь её нянька-опекун старый. Не поверил я тебе сначала, боялся, что Любовь твоя фальшивая, проверить хотел. А Любовь, Парень, только та настоящая, что поверить, да отпустить позволит. Бери теперь свою Раду, так и зови её.
Благословил их Дед и пошли они дальше.

Долго ли коротко ли… Вернулся Парень в родную деревню. В лёгкую кибитку весёлая лошадка впряжена, сзади жеребёночек бежит. А в кибитке жена красавица, да их сынок маленький.
Застучало сердце пуще прежнего, когда подошёл Парень к дому родительскому.
Поклонился отцу с матерью, да братьям добрым молодцам.
- Вы простите меня, родители, коль обидел вас, горевать пустил. Ты позволь мне, батя, свой дом на краю деревни выстроить…
Простили его родители, за него и себя порадовались. А братья помогать взялись.
И случилось всё, как было загадано…
А звали его теперь Мужиком, а чаще по имени -  Фёдором…

Весна 2008