Шарль Гуно. Друг дьявола и всех пионеров СССР

Шарль Гуно, великий композитор позапрошлого века, ни разу не был в пионерском лагере. Это не помешало, к счастью, ему сделаться знаменитейшим композитором среди пионеров всех поколений, причем дивное его произведение пели хором и считали за гимн.
Не вспомнили?
Ну и не надо пока.
Пока давайте, собственно, о Шарле Франсуа Гуно.
Наверное, профессию определяют многие факторы, но зависть среди них является таким же мощным движителем, как лень. Из лени человек наизобретал массу всяких прикладных штук, облегчающих жизнь. А вот из зависти (в хорошем смысле этого слова — белой зависти, из черной выходят только неудачи), могут рождаться мощнейшие духовные шедевры, мировая классика. Юный Пушкин завидовал Державину и так удачно, что тот благословил его, сходя в гроб, как нового русского пиита. Лермонтов позавидовал прозе Пушкина и создал невероятного «Героя нашего времени», который местами даже посильнее, а на родине поэта вообще говорят: «Проживи Лермонтов подольше, еще неизвестно, кто из них был бы Пушкиным!»
Ориентиры в зависти просто нужны недосягаемые.
Мальчик Шарль Гуно позавидовал Моцарту! Гуно тогда было чуть больше одиннадцати лет, его отдали в лицей (как Пушкина, кстати), там он солировал в церковном хоре, сочинял музыку, изучал теорию музыки. И однажды — и на всю жизнь! - был поражен, как гласом труб небесных, лавиной музыки оперы Моцарта «Дон Жуан».
Все его биографы потом отметят этот момент. И всю жизнь он мечтал стать подобным Моцарту. И всю жизнь — промахивался, потому что зависть подталкивала его под локоток, когда он выбирал цель своей судьбы. Почему-то он втемяшил себе в голову, что все, что он создаст великого будет создано на высоком духовном, почти религиозному ровне. Он даже довольно долго был органистом при одной из церквей, вероятно, позавидовав другому гению — Баху. С другой стороны, его он тяготел к лирической опере, почему-то думая, что этот жанр может выжить между оперой и опереттой. И опять не угадал!
Поразительно, но Гуно написал 14 опер! Но кто, кроме специалистов и студентов консерваториййй их знает и закатывает глаза от восторга, едва услыхав: "Сафо" (1850), "Филемон и Бавкида" (1859), "Царица Савская" (1861), "Ромео и Джульетта" (1865) Он создал и несколько кантат с той же судьбой. Две симфонии, романсы и фортепианные пьесы... И опять, как по лошадь, работающая на молотилке, ходящая по кругу, все ходил и ходил по нотам Бога: писал мессы, реквиемы (опять тень Моцарта!).
Но, простите за кощунство, кто из обычных людей, вроде меня, любящего разную, но уютную или умную музыку, их помнит?!
Единственное, с чем ему повезло (до главного события в его жизни!) - это с премьерой в 1858 году «Лекаря поневоле» (по Мольеру). Показанная в «Лирическом театре», опера была принята хоть как-то тепло... Пресса даже отметила комический сюжет, реальную обстановку действия и живость характеров этой оперы..
Но звезда Гуно взошла не от того горизонта, какой он наметил себе.
Человек религиозный, он даже не подозревал, что ему поможет дьявол.
Следом за «Лекарем поневоле» Гуно вдруг метнулся в сторону и написал оперу, за которую на том свете ему, наверное, неспокойно. Ее дали в 1859 году. В 1887 году — вот счастье любого композитора! - при жизни Гуно прошел пятисотый спектакль! А до тысячного Шарль не дотянул всего год (этот триумфальный «тысячник» состоялся в 1894 году).
То был «Фауст», в котором еще неизвестно, кто главнее — человек или дьявол, Фауст или Мефистофель!
Во всяком случае, именно легенда о человек и дьяволе дала Гуно бессмертие, остановив прекрасное мгновение его жизни. Как у Гете: «Остановись, мгновенье, ты — прекрасно!»
Собственно, после этого Гуно мог и умирать, он встал в ряд великих композиторов, хотя не Бог, а дьявол возложил ему длань на темечко...
Вы же сами напеваете в день получки:
«На земле весь род людской
Чтит один кумир священный,
Он царит над всей вселенной,
Тот кумир — телец златой!..»
Великие «куплеты Мефистофеля» из «Фауста».
И имя Гуно теперь стоит в том же «списке Форбс» великих композиторов, что и имя его кумира Моцарта!
«Фауст» был — и есть! - шедевр, в котором арии сменяются речетативами и есть даже чумовая балетная сцена (посреди оперы-то!) Вальпургиевой ночи, поразившая современников, наверное, не меньше, чем хор, поющий «Марсельезу» посреди балета. А такое диво есть, оно полыхнуло у нас в стране в 1932 году, это чисто советское произведение и один из любимейших балетов Сталина.
И вот теперь — в самый раз от Сталина перейти к пионерам и объяснить, при чем тут Гуно!
Горячий комсомольский поэт Александр Жаров вспоминал, как в мае 1922 года на одном из совещаний в Центральном комитете комсомола Надежда Константиновна Крупская предложила ему за две недели написать гимн пионеров. Жаров пошел к Фурманову, тому самому, еще не из анекдотов о Чапаеве, а хорошему писателю к которому Жаров. Ифурманов подсказал: бери какую-нибудь известную песню и пиши на нее новые слова. А в Большом театре как раз шел «Фауст» Гуно и Жаров услышал «Марш солдат».
Комсомолец Сергей Дешкин, которому поручили обработать марш, малость эту мелодию «подстругал» и приспособил её для пионерского горна и барабана. Что называется, мотивчик срисовал.
Так что все мы, дети двадцатого века, с младых ногтей знаем о Гуно! Маршировали под него с горном и барабаном.
Выходит, исторически, по Гуно, - «Клич пионеров — остановись, мгновенье, ты прекрасно!».