Purgatorio

*Чистилище

- И все таки меня убивает лицемерие людей...
Отвлекаюсь от скучных бумаг и поднимаю затуманенный усталостью взгляд. Как обычно, ты почти лежишь на моем столе, потому я уже давно работаю в кресле. Вновь опускаю взгляд в сухо шуршащие листы. Мелкие буковки прыгают и танцуют, отказываясь складываться в осмысленный и подкрепленный фактами отчет об очередной контрабандной продаже душ.
- И ты меня как обычно не слушаешь. - обида в голосе находит отражение звонкими нотами, приносящими неприятную ноющую боль в голове, где-то между полушариями и без того больного мозга.
Досадливо морщусь, поднимая руку к виску. Необдуманное движение и пожелтевшие листы с громким торжествующим шелестом разлетаются перед камином. Подавляя порывы нецензурных выражений, поднимаюсь в кресле.
После достаточно долгого, полурасслабленного состояния тело сопротивляется физической нагрузке и крылья кажутся непомерно тяжелыми. Кое-как собираю их из комков черных помятых перьев во что-то более осмысленное. С тяжелым вздохом опускаюсь на колени и принимаюсь собирать листы. Ты же в это время благополучно сверлишь меня гневным взглядом. Еще бы, какой то Демон не выказывает тебе должного уважения.
- Когда ты прекратишь меня игнорировать!? - вы, ангелы, крайне эмоциональные существа...крайне.
Поднимаю голову и встречаю привычную картину, тебя, с грозно раскрытыми белыми крыльями, растрепанными, не по канону, золотыми локанами и бешеной яростью в холодных серебрянных глазах.
- Ты! Ничтожный Демон! Как ты смеешь!? Да я... - ты не успеваешь закончить гневную тираду. Тебя обдает ледяным ветром, и тут ты понимаешь, что нарвался. Снова. И вот ты уже летишь в стену, сорванный со своего места ударом моего крыла. Как и всегда, в общем-то.
Мои крылья тяжелее и больше твоих. Они - расплата за мои грехи. Летать с ними, все равно что плавать с якорем на шее. Вы когда нибудь пробовали? Нет? Попробуйте. И вы поймете меня. Ни один смертный не смог бы поднять и пера из этих крыльев, а я могу управлять ими. И ты знаешь, насколько сильно они бьют. Знаешь ведь, но почему-то нарываешься вновь и вновь.

***
Ангел тяжело поднимается на ноги, опираясь на стену, что бы опять не рухнуть. Его качает, а из разбитой губы алой струйкой стекает на подбородок кровь. Все внутри словно помялось, как мнется бумага в руках человека. Он знает, что заслужил это. Знает, что в демонской обителе его могут убить и никто не будет виноват. Он же по доброй воле спустился сюда.
Ангел поднимает глаза. Его взору предстается привчная картина, но он не перестает трепетать от ее вида. Перед ним возвышается Демон. Он в гневе. Его крылья распахнуты как два черных паруса, наполненных неслышимым ветром. Он готов убивать. В его глазах отражается пламя Ада.
И Ангел трепещет...

***
Снова все зашло слишком далеко. Снова. Или, может быть, опять?
Собираю распахнувшиеся в ярости крылья. Заставляю себя успокоится. Гнев проходит.
Твой вид сейчас жалок. Ты стараешься утереть кровь рукавом белого одеяния и, естественно, у тебя ничего не выходит. Только на белоснежной ткани остаются уродливые багровые разводы. Ты злишься на свое бессилие, на самого себя.
Отворачиваюсь, что бы не смущать тебя и, аллилуйя, подбираю разлетевшиеся листы. Часть из них естественно попала в камин и успела сгореть. Только вот, рукописи, как известно, не горят, и эту несчастную часть я достаю из пламени. Остается лишь стряхнуть с них пылинки пепла. Наконец, листы приобретают аккуратно-чопорный вид.
Сдавленный всхлип заставляет меня вздрогнуть и выронить ровную, так любовно сложенную папку листов, которые все с тем же громко-веселым шелестом разлетаются по мраморному полу. Это побуждает меня издать обреченное рычание. Кажется сегодня мне не суждено будет дочитать эту познавательную повесть о незаконно проданных душах.
Поворачиваюсь на источник шума.
Так и есть. Ты плачешь. Вернее стараешься сделать вид, что это не так. Ты растираешь слезы по лицу ладонями, как маленький ребенок. Дуешься и пытаешься не показать своих рыданий. Юный обиженный ангелок. Обреченно вздыхаю и потираю виски.
У меня нет чувства жалости. Я не умею умилятся или сочувствовать. Но все же знаю, что нужно делать в подобной ситуации. Как говорится, все приходит с опытом.
Мне приходится подойти к тебе, чего делать мне вовсе не хотелось. Ты отворачиваешься, буркнув что-то вроде "уходи", но я вижу как тебя трясет. Взяв тебя за плечи, насильно поворачиваю к себе лицом. Ты вздрагиваешь от ледяного прикосновения, которое должно заметно ощущаться через тонкую ткань ангельского одеяния и упорно продолжаешь смотреть в пол, на который крупными каплями стекают твои слезы.
- Нечестно...- бормочешь ты про себя. Откинув назад длинные черные волосы, беру тебя за подбородок и заставляю поднять голову вверх, пропустив мимо ушей возмущение.
- Уйди...у тебя холодные руки...пусти меня...- ты старательно отводишь взгляд и даже пытаешься сопротивляться, хватаясь за мои запястья. Но разве возможно столь слабому и хрупкому созданию вырваться из почти смертельной хватки бойцового пса?
Вскоре ты прекращаешь попытки, и я, наконец, непонятно откуда появившемся платком, могу стереть с твоего лица слезы, перемешанные с кровью. Теперь ты не сопротивляешься, но я чувствую как пламенеет в тебе гнев, который не находя выхода, проливается все новыми порциями горьких слез.

***
- Прекрати реветь. Тебя это не красит. - тон Демона будничен и весьма прохладен. Кажется, что ему совсем безразлично то, что сейчас происходит или происходило...Может это и правда так?
От этих мыслей Ангела пробирает холод. Он изо всех сил старается не смотреть этому страшному сущуству в глаза, хотя итак знает, сколько бы он не отводил взгляд, все равно Демон знает, что творится в ангельской душе.
Это приводит Ангела в ярость. Бессильную, злобную ярость, которая изливается из его души горячим ядом, заставляя его плакать. Плакать на глазах этого желтоглазого монстра, чудовища, адского выродка...Единственного создания, которое хоть как-то печется о нем. Без эмоций, страсти, по своему холодно, но все же Демон оберегал его. И Ангел знал это.
- Нечестно. - Ангел вдруг ясно посмотрел на Демона, прервав его монотонное занятие. Тот перевел бесстрасный взгляд от кровавого развода на щеке Ангела и взглянул ему в глаза.
- Что нечестно? - не менее бесстрасный тон на мгновение вывел Ангела из равновесия и выбил из головы мысль.
- А вот что...Нечестно, что ты такой высокий, по сравнению со мной! - выпалил Ангел и залился краской, осознав, насколько глупо это прозвучало.
- Ты сам выбрал свой облик. И ты сам волен его изменить. - Демон вернулся к своему занятию, даже не обратив внимания на смущенность Ангела.
- А ты...ты...и вообще, у тебя волосы жесткие как у лошади...вот. - Ангел покраснел еще больше и поспешно отвел взгляд.
- Я знаю. - черные когти Демона неестественно ярко выделялись на белой коже.

***
Окончив свою работу я отхожу от тебя, вытирая руки о платок. Тянет скорее снова упасть в кресло и наконец дать отдохнуть и себе и изможденному телу. Но рано.
Теперь твое лицо снова снежно белое, как и подобает ангелам. И твои слезы наконец иссякли. Но ты все еще в гневе. И что-то лихорадочно соображаешь. Словно пытаешься выбраться из какой-то ловушки, но не можешь и все глубже зарываешься в этой яме.
Молча наблюдаю за тобой. У меня нет сил говорить и придумывать слова утешения.
Когда тишина становится гнетущей, тебя словно озаряет. Я успеваю лишь ощутить это на подсознательном уровне, а ты уже рванулся с места и внезапно стиснул меня в объятиях. Неловко и по детски, как ты только и умеешь. Всю ярость и обиду ты вымещаешь в этом объятии. Всю свою привязанность.
У меня внутри словно что то мучительно разрывается, я ощущаю струйки крови на своем теле. Моя сущность разрывается, болезненно жмется и выворачивается, стремится убежать. В мозг словно всаживают разом миллионы раскаленных игл. Твое объятие становится истинной пыткой. На глаза наворачиваются кровавые слезы. Они оставляют язвы на моем лице, оголяя кость. Кровь стекает по рукам и пальцам. Внутри все кипит. Терплю.
Ты разжимаешь руки и отступаешь, в ужасе наблюдая за изменением. Каждый раз тебя пугает эта картина, ты никак не привыкнешь к ней. Я опускаю на тебя взгляд. "Все хорошо" шепчу я растрескавшимися кровавыми губами. А затем рассыпаюсь в пыль. А ты улыбаешься сквозь вновь проступившие слезы. Ты знаешь, что я вернусь.