Городские сумасшедшие. Позиция 6. Тринадцатый Аути

Сергей Пресс (Sergej Press)


Городские сумасшедшие. Позиция 6. Тринадцатый Аутист

Я не нашел в интернете эту фотографию. Хотя, в общем, не очень и искал. Он стоит справа и чуть сзади от кого-то, кто у микрофона на Болотном подиуме. Объектив, сфокусированный на фигурах переднего плана, дал слегка размытое, нерезкое изображение его улыбки, улыбки удовлетворенного аутиста, будто ему только что показали красный помидор, от чего он впал в безмятежное счастье. В потертой тесноватой дубленке и в ушанке «шариком» с пушистым мехом всей своей самоуглубленной улыбкой он выражал затаенную мысль: вот оно, началось! Это сегодня криводушная, так называемая, несистемная оппозиция, постепенно растрачивающая кредит доверия, грубо лжет о впечатляющей численности митингующих, завышая ее в разы, а то и в десяток раз. На первых шабашах на Болотной в этом не было необходимости: там действительно собиралось больше ста тысяч человек.

Эта очень переменчивая и непостоянная человеческая рябь, плескавшаяся у его ног и размахивавшая цветными флажками и самодельными плакатиками, а вовсе не какой-нибудь красный помидор, возбудили эту улыбку самодовольства. Он снова на виду, на вершине и как фараон властвует над толпой и ее думами. Его нутро, с детства привыкшее к фотовспышкам и жарким телевизионным огням, не может жить без этого сладкого и мелкого ощущения публичности, дешевой популярности, известности. Чем больше толпа, чем сильнее она бурлит и урчит утробным журчанием, тем таким, как он веселее, радостнее ощущать полноту жизни.

Эта улыбка не видна журчанию внизу. Те, кто внизу, думают, что он пришел дать им волю, что они сами пришли, чтобы дать самим себе волю. Но ему ничего больше не нужно, кроме вида толпы, даже не самой толпы, а одного ее вида, адреналина, который возбуждается при виде толпы без которого он не может жить, без которого он заболевает.

И ничего больше Каспарову не нужно. У него все есть. Деньги тринадцатого чемпиона по шахматам лежат в надежных местах. Кончатся – госдеп подкинет, способов много. Только бы толпа собиралась побольше, да шум был погромче. Больше ничего Каспаров толпе дать не может, а госдепу больше и не нужно. Полный, как говорится, консенсус.

Каспаров проигрывал Карпову с разгромным счетом. Но умные секунданты посоветовали взять Карпова измором. Первый матч был без ограничения партий. И сработало! Каспаров откровенно нагло стал играть только на ничью. Тощий и худосочный Карпов не выдержал и сломался. Молодость, здоровье и здоровая и наглость победили. Так Каспаров стал тринадцатым чемпионом мира по шахматам. Последним в истории ФИДЕ. Но внимания к себе и адреналина чемпиону уже не хватало. И он решил уничтожить ФИДЕ. Он вышел из ФИДЕ и создал свою шахматную федерацию: ФИДЕ, де, просоветская и коррумпированная. После этого шахматы приказали долго жить в глобальном масштабе, и кто сегодня чемпион мира по шахматам я и не знаю, и мало кто, знает. Все попытки реанимировать шахматный труп оказались безрезультатными. Шахматы стали еще более коррумпированными, а чемпионы никому не нужными. Каспаров сделал попытку бороться против них, но безуспешно: шахматы оказались никому не нужными, а каспаровская шахматная контора в итоге сдохла. И про Каспарова все забыли. А когда Каспаров с треском проиграл матч американской компьютерной программе, то его корона, сидевшая уже на боку, и вовсе померкла.

Разгромив мировые шахматы, Каспаров занялся политикой. Нырнув в Вашингтоне, он вынырнул в Москве и стал ходить во главе митингов. По обыкновению захлебываясь словами и брызжа слюной (иначе он не умеет), Каспаров, зажмурив глаза от самоуважения, рассказывает сказки про американскую демократию и про то, что выборы решают все проблемы. Якобы «креативный», московский планктон иногда верит эти россказням, но все меньше и меньше. Им становится ясно, что болтливый Каспаров, сбежавший из азербайджанской демократии американского образца – не их герой, что чемпионы приходят и уходят и чуть что - драпают за границу, а им, как и ФИДЕ, приходится оставаться у разбитого корыта, наполненного прокломациями и уверениями в добрых немерениях сбежавщих.

Сегодня Каспаров мечтает построить в России парламентскую республику, чтобы такие болтуны как он, забалтывали в Думе реальные проблемы, дурили мозги московскому журчанию, а под шумок думских болтунов Россию и ее богатства делили и пользовали Ходорковские и шустрые дяди из госдепа. Почему Каспаров с этой опасной идеей из Вашингтона вернулся в Москву понятно, там бы ему за такие рецепты ноги вырвали и голову оторвали. С аутистами в американской демократии по-вашингтонски не церемонятся: политический аутизм опасен и заразен. Для стран таких масштабов, как США, тем более Россия, парламентская демократия не подходит. Нужны единоначалие и твердая президентская рука, крепко держащая надежный ядерный зонтик над страной и ее союзниками. Иначе быть беде. Этого говна хлебнули уже полной лопатой.

Но Каспаров стоит и улыбается. И видит, как во сне, что он въезжает в Российскую Думу на белом, звездно-полосатом коне и произносит зажигательную речь, от которой обезумевшая толпа бросилась в отеческие объятия американской демократия и на своем хребте понесла Каспарова с конем прямо в Кремль, где будет заседать и править счастливой страной координационный совет без всякого председателя и управителя. Что Москва переедет в Нью-Васюки и ненавистная ФИДЕ окончательно подохнет. Его аутическая улыбка становится все шире, все самоуглубленнее и победительнее. И в этот самый упоительный момент мимо его улыбки проплывает корявое ухо омоновца. Каспаров с жадностью впивается в ухо зубами, пытаясь вырвать корень зла из российской земли, но матерщина и удар омоновской дубинки по гениальной голове, которая, как говорят, умудряется обходиться без телефонной книжки, возвращают его из аутического сна наяву в суровую российскую действительность с Путиным и Путинским режимом.

Лицо Каспарова искажается гримасой боли и он кричит, бросая в толпу: «Россия – без Путина! Россия – без Путина! Россия – без Путина!». И на этот раз он говорит то, что действительно думает, забыв про всякие там демократии и сказочки, то, за что ему платили и платят. Так розовые мечты аутиста разбиваются о суровую действительность «реаль политик», в которой ему приготовлено не место в Думе, а шестое место в моем списке городских сумасшедших.





15.01.2013 18:34