Потайная дверь в душу 1

Ураган Воли 3 (предыдущая глава)  http://www.proza.ru/2013/01/12/233

                ДГ13а Потайная дверь в душу 1
               «Я видела, как она его отравила»
               « - Сирн всегда ненавидела меня и мою мать. Для меня не новость, что она пыталась меня отравить. Но ты говоришь, что я не должен испытывать к ней ненависти, ибо это приманка, заставляющая нас бегать по кругу? Что ты говоришь, Домиарн...  Я считал, что ненависть – это святое чувство. Я хочу прозреть.
               - Бойтесь этого желания, Караин, потому что когда оно исполнится, вы окажесь зрячим среди слепых. Это хуже, чем быть трезвым среди пьяных. Бесконечно, непоправимо одинокое чувство. Однажды вступив на дорогу прозрения, и увидев Принцев Восьмиконечной Звезды тем, что они есть на самом деле, вы перестанете их желать. А на пути прозрения обратного хода нет.»

               «Ей нужно сделать это во что бы то ни стало. Чужой мальчишка не будет королем. Королем будет ее сын. Она тихо идет по спящему дому, и замирает от каждой скрипнувшей половицы, чтобы, затаив дыхание, через миг осознать, что пол скрипит только под ней.
               Никто ничего не узнает, и следов не найдут никогда. Тени в глубине коридора кажутся быстро идущими людьми, но, приглядевшись, она понимает, что это страх играет с ней в свои игры.
               Она открывает дверь его комнаты. Он должен быть один в этот час.
На столе горит свеча. Мальчик, усердный ученик своих наставников, читает книгу. Этот ребенок действительно умен и красив, и король любит его не зря. Неровен час, и он выберет его своим наследником. Она не может допустить такой риск.
               - Добрый вечер. Я принесла тебе лакомство.
               - Вы не спите так поздно? – Мальчик поднимает на нее добрые, проницательные глаза, и берет из рук тарелку. – Что это?
               - Покушай, и узнаешь. Съешь все сразу! Это сюрприз только для тебя! – Она с улыбкой удаляется, но, рискуя, что ее могут увидеть здесь в такой час, еще какое-то время стоит за дверью, и, только услышав тихий стук ложки о тарелку, уходит с чувством исполненного долга.»

                Мы приземляемся на поле за лесом с режущим слух сухим треском, указывающим на то, что я-таки промахнулся, и снес несколько деревьев. Иммаюл закатывает глаза, пытаясь изобразить человеческие эмоции. Выходит жутко, но комично.
                Путь пешком до дома человека по имени Датармира занимает около получаса. В этом доме живет женщина, ставшая свидетелем преступления, случившегося сорок лет назад, похоронившая в себе воспоминания о страшной ночи, потому что не смогла никому об этом рассказать.
               Король думает о несмываемом позоре второй жены его отца по имени Сирн. Он надеется узнать о ее злодеянии во всех подробностях. Его сладостное желание уличить Сирн в предательстве ползет от него во все стороны тусклым туманом, посверкивающим гордыней в холодных лучах заходящего зимнего солнца.
               Я, Адаар, Ирис и Амаранта стучимся, и входим в дом. Астангир не хотел идти, но его подвела незаменимость. Он говорит по-тирски, плюс еще шесть языков. Не знаю, что он там ищет в своей лаборатории, а искать надо лекарство от горя от ума. И ему бы сразу полегчало.
               В доме тепло и уютно, на окнах разноцветные занавески. Мужчина, сидящий за столом, поднимается нам навстречу. Возящаяся у печки полная женщина по имени Канаиш, бывшая служанка при дворе короля Адаара Одиннадцатого, поворачивается, и роняет кружку при виде нас. Деревянная кружка какое-то время катится по полу, и останавливается, застряв на пестром домотканном коврике, как на границе тревожного и грозового.
               - Это они. – В глазах Канаиш скрытый страх.
               - Ничего не бойся! Я Адаар Двенадцатый! Расскажи мне, как все было. Домиарн говорит мне, что ты была свидетелем отравления.  – Король подходит, и берет ее за руки. – Я должен знать правду об этой отвратительной женщине, совершившей такое жуткое преступление!
               - Вы так выросли... – Шепчет Канаиш. – И не только телом, но и духом. У кого хватило бы сил копаться в прошлом матери, и желать знать о ее деяниях. Я горжусь вами. Но сможете ли вы вынести детали этого преступления? После того, как ваша мать дала Тисаверу ту тарелку с едой, он промучался три дня. Его болезнь была очень долгой и очень тяжелой. Я ухаживала за ним до последнего часа, но...
               - Погоди, что ты сказала? Моя мать отравила Тисавера?!
               До меня доносится шепот Ириса и Амаранты, когда Астангир заканчивает переводить им диалог.
               Король меняется в лице, поворачиваясь ко мне своей страшной, сумеречной стороной. Все отшатываются в испуге от заплескавшейся в нем ярости. Он хватает меня, и буквально оттаскивает в сторону.
               - Ты рассказал о том, как Сирн пыталась меня отравить!!! Ты привел меня сюда узнать о злодеяниях Сирн!!! Причем здесь моя мать?! Мальчик с книгой – это же я! Я не помню факта отравления, но помню жуткие боли по всему телу, рвоту, и все свои мучения.
               - Я рассказал вам о том, как женщина отравила мальчика другой жены короля, чтобы королем стал ее сын. Я не сказал, кто была эта женщина, и кто был мальчик. Вы решили, что это была Сирн, потому что вы всегда ее ненавидели. А ненависть слепа. Сирн действительно пыталась вас отравить. Но ваша мать сделала то же самое с сыном Сирн. Из взаимной ревности и ненависти они отравили вас обоих практически одновременно. Но вы выжили, а Тисавер умер.
               - Ты лжешь! – Адаар не говорит, он агрессивно рычит. Хотя, рычит это не он, а собака гордыни внутри, реагирующая на то, что видит как атаку на «правоту» своего хозяина.
               Сказанное служанкой и мной медленно доходит до монарха, и объясняет как и его отравление в детстве, так и внезапную болезнь и смерть его сводного брата Тисавера. Трагедия осознания того, что его мать и Сирн совершили одно и то же преступление, охватывает не только Адаара, но и всех нас.
               Но выход есть. Гордыня шепчет – закрой дверь. Убери «верь» из «дверь», и захлопни ее перед носом этого умалишенного. Он в сговоре со старухой. Во всем виновата Сирн, а твоя мать никогда не делала ничего плохого. Твоя мать – святая. А преступница – Сирн. Не верь ему. Верь мне.
               Напряженность повисает в воздухе маленького дома, и обволакивает нас плотными и липкими нитями. Синяки на теле видны, синяки на душе – нет. Но эти удары были нанесены не душе Адаара, а его гордыне. Их нужно разграничить раз и навсегда. Начнешь защищать гордыню, погубишь свою душу.
               - Помните, что гордыня – это не живое существо, которое защищает вас из любви или преданности. – Я кладу руку на плечо короля, и он вздрагивает, - гордыня – это просто алгоритм, отключить который легко, представив, что говорят не о вас или о вашей матери, а о ком-то еще. И тогда вы сможете взглянуть на ситуацию не со своей стороны, а в принципе. Не держитесь за свою правоту. Нет правых или неправых. Не нужно прыгать по жизни только по приятным теплым камням «прав», страшась камней «не прав», жгущих не вас, но вашу гордыню. Так вы никогда не допрыгаете до истины.
               На секунду глаза короля встречаются с моими, и они лишены выражения. Гордыня расправляет огромные перепончатые крылья, и впивается в сердце своей очередной жертвы.
               Все, что видит жертва – это две дороги впереди – НЕ поверить, что мать совершила страшное преступление из злобы и ревности, и поверить в это, что будет означать, что она уже не так прекрасна и свята, как казалось.               
               На первом пути гордыня оборачивается сладострастной, соблазнительной красавицей, манящей к себе, обещающей успокоение, и утешение в мягких одеждах лжи, и приятное опьянение мутным заблуждением самообмана. А второй путь пустынен, мглист, и незнаком.
               Я проникаю в его кромешный, леденящий кошмар, и встаю рядом.
               - Первый путь – это бесконечный круг ада. - Голос Адаара ломкий, как тающий лед.- Я знаю. Я был там много раз. Что таит в себе второй путь?
                Все мечты сбываются. Он ждет моего ответа на перепутье. Его душа – в моих ладонях. Одно неверное слово, и она не зацветет буйной весной, а превратится в безвозвратно иссохший корень, сотни которых ходят по улицам всех городов мира, лелея стужу гордыни и ненависти, даже когда на улице – лето.
               Одно неверное слово, и Любовь потеряет этого человека на ближайшую Вечность.
               А на чьей я стороне? Разве не желаю я низменно броситься как ворон на падаль, на очередного заблудшего несчастного, корчащегося в пламени Принцев Восьмиконечной Звезды? Но я не могу напугать его ложью больше, чем напугаю правдой. Выбор не за мной, а за ним, потому что у меня и есть всего одно слово, и не моя вина, что оно может оказаться неверным.
               Я смотрю в его глаза, и ищу там то, что спасет не только моего любимого короля, но и весь мир.
               Всего одно слово описывает то, что он встретит на втором, нехоженном, одиноком пути. Но он этого хотел. Он за этим сюда пришел.
               - Прозрение.
               Адаар медлит с секунду, оглядываясь на то, что вдруг стало невозвратным, на всю свою старую жизнь, и делает один, но решительный шаг.
               - Я верю тебе, Канаиш. Спасибо... что не выдала мою мать. Но я не могу более защищать ее. Она совершила злодеяние, поддавшись соблазну. Притемир был прав. Я действительно – не законный король. – Глаза Адаара наполняются слезами от стыда, и страха, недоступного для понимания, если вы никогда не были на самой верхней ступеньке социальной иерархии общества, чтобы посмотреть вниз, и понять, что падение будет невыносимо мучительным.
              Едва дослушав перевод Астангира, эмоциональная Амаранта, глотая слезы, бросается обнимать незаконного, но честного короля, а потом оборачивается ко мне.
               - Я все понимаю, лорд Гидеалис, но вот уже почти две недели вы помогаете кому угодно, только не мне. Когда мы поедем искать мою тетю? Где она?
               - Не нужно далеко ехать, чтобы найти твою тетю, моя терпеливая подруга. Сестра твоей матери, в детстве похищенная моим отвратительным дедушкой, стоит рядом с тобой.
               И Канаиш, забывшая родной язык, но отказавшаяся забыть родную семью, улыбается Амаранте, и раскрывает объятия.
              - Вы только неправы в одном. – Амаранта оборачивается ко мне, не выпуская руки своей тети, - слепа не только ненависть, но и любовь. Я вдоволь натерпелась от слепой любви моей матери.
               - Нет. Слепа Гордыня, притворяющаяся Любовью. А настоящая Любовь не слепа. Она безусловна.