Укол

Семнадцатого января начнется суд над моей подругой Еленой, редактором информационного агентства, обвиняемой в убийстве своего гражданского мужа Михаила. Я хорошо знала эту пару – они прожили вместе почти 13 лет. Брак не регистрировали, считали, что не штампы в жизни главное. Жили дружно – ездили в Питер на экскурсии, поскольку страстно обожали музеи, в Египет и в Сочи – поскольку не меньшей страстью была любовь к морю, за грибами ходили, любили возиться в земле на даче, помогая родителям. Вместе вырастили дочь Лены от первого брака.
Потом стали спасать бездомных кошек и собак: ни  одно, горюющее на улице беспомощное существо не осталось без нового хозяина, или, хотя бы без куска колбасы и блюдца молока.  Одну псину, которую хозяин принес усыплять, Лена выпросила в ветлечебнице и собака с неизлечимым онкозаболеванием  прожила у нее  еще пять лет.
Никто не считал котят, спасенных из мусорных баков да из-под колес автомобиля. И они с Мишей были абсолютно единодушны – слабым надо помогать. Но произошла беда. На улице на Мишу напали, избили, страшные удары были ему нанесены в голову. Негодяям был нужен его старенький сотовый телефон и 50 рублей на транспорт, все,  что у него при себе было. Мишка еще смеялся:  «Я создам партию из людей, пострадавших на улицах Екатеринбурга. Нас  будут  тысячи! Мы станем политической силой!».
 А на самом деле было невесело. Последствия травмы стали  проявляться жуткими головными болями, которые невозможно было снять никаким лекарством. Он ходил по врачам, а ему говорили: «Ну что же вы хотите – с вашей-то травмой! Это нормально». Тогда он сам назначил себе лекарство – водку. И Лена, понимая, что другой помощи она ему оказать не сможет, видела, как он спивается у нее на глазах.
Но водка постепенно вытесняла не только боль, она вытесняла саму личность. Все, кто знал Мишу в добрые времена, согласятся – это был добрый, веселый, очень талантливый парень. Теперь это стал редко поднимающийся с кровати вечно пьяный или похмельный, озлобленный на весь мир человек. Лена перестала принимать дома друзей, и на все сочувственные реплики сообщала, что да, пока Миша работы не нашел. Но она много работает, она прокормит.
Когда Миша принимал дежурную дозу водки, он начинал кричать.
Хорошо поставленным голосом актера он выкрикивал самые грязные, самые площадные, самые циничные,  мерзкие фразы. Лена постоянно извинялась перед соседями, постоянно уговаривала его замолчать. Потом стало ясно, что когда он кричит, он ее не слышит, как бы она его не уговаривала. Она пробовала обливать его водой, щипать, кусать. Но,  болевой порог из-за алкогольной  анестезии был снижен и он мог орать сутками.
Накануне своей гибели Миша орал практически без перерыва три дня. Три ночи Лена не спала. Дошла  уже до полного истощения психики. Пыталась прилечь, но крики поднимали ее снова и снова.  Она пыталась его привести в чувство. Ни уколы, ни щипки, ни шлепки, ни вода, ничего – третью ночь продолжался крик. Соседи устали стучать по батарее. Она не помнит,  как взяла с табуретки первый попавшийся под руку острый предмет, чтобы легонечко уколоть, привести в чувство. Но он дернулся. Видимо, и правда, почувствовал укол. Как обычно, придя в себя, он извинился и заснул.  Лена тоже пошла спать.
Проснулась от воя собаки. Миша уже остыл. Крови не было. Даже врачи не смогли сразу на месте установить причину смерти. Мишу увезли. Лена мне позвонила и рассказала, что он умер, но она не может понять, что произошло.
Теперь будет суд. Получается, что моя подруга цинично ударила ножом в спину человека, доверчиво разметавшегося во сне, беспомощного и беззащитного. Выглядит дико. Если суд не будет в курсе всех обстоятельств, ей грозит до 15 лет лишения свободы. Хотя любой человек, имеющий опыт жизни с душевнобольным алкоголиком, поймет, что здесь не было никакого умысла,  что это дикое стечение обстоятельств. Все это я собираюсь сказать на суде и очень надеюсь, что меня услышат, и что Лена будет оправдана. Она один на один осталась с бедой. И беда эта никак от нее не отступит.