Побег

П О Б Е Г
 (Быль)
(Глава из повести «Когда молчат дипломаты»)

По решению командования КЧФ  Антон уже третий раз   был вынужден выполнять миротворческие функции в Арабской республике Египет. Совсем недавно он учил арабских офицеров устройству десантных  кораблей и организации приёма и высадки десанта. Пробыв в общей сложности около года в АРЕ,  он надеялся получить очередной отпуск, но ровно через три недели после возвращения из «горячей точки» был назначен старшим помощником на СДК-102, который в составе ОБК (отряда боевых кораблей) уходил в зону боевых действий с десантом на борту.  Основной задачей отряда  было не допустить высадку израильского десанта в Порт-Саид. 
В тот роковой день Антон уже не первый раз заступал оперативным дежурным по ОБК.
Эскадренный миноносец «Бойкий» стоял на внутреннем рейде, а два средних десантных корабля стояли на якорях и швартовах у причала:
СДК-102 – почти у самого входа в Суэцкий канал, а СДК-106 – чуть дальше, к выходу из порта.
 В этот день израильтяне проявляли необычную активность. Налеты израильской авиации следовали с интервалами 30-40 минут. Арабы нервничали и объявляли воздушную тревогу по пустякам, когда вражеской авиации и близко не было. Планшетисты расчёта ПВО почти не покидали боевого поста. Они едва успевали добраться до своих кубриков, как снова звучала боевая тревога, и арабские дальномерщики сообщали координаты израильских штурмовиков, заходящих на бомбёжку с моря.
-Талята, талята –хамса, хамса, - неслось из динамика, и планшетисты   наносили на карту воздушной обстановки координаты новых целей. Потом эти координаты передавались на командные пункты кораблей и частей ПВО и острые жала пушек, и зенитные ракеты жадно искали приближающиеся самолёты. С приходом самолётов на дальность эффективного огня, арабские зенитчики открывали бешеный огонь. Осколки зенитных снарядов, как град сыпались на палубы кораблей. Только наши корабли молча сопровождали воздушные цели. Им было приказано открывать огонь только в случае  прямой атаки самолёта на корабль и только после прямого попадания снаряда или ракеты в корабль.  Шёл третий год арабо-израильской войны.
 Где-то за два часа до смены с дежурства, Антон получил сообщение о том, что на подходе военно-транспортный самолет СССР. Он передал эту информацию командиру ОБК и на пост ПВО Порт-Саида. Записал все в вахтенный журнал и вышел на крыло мостика эскадренного миноносца, на котором он нес вахту. Со стороны моря к аэродрому, расположенному на дальности прямой видимости, заходил на посадку советский военно-транспортный самолет. Израильских самолётов не было. В сети ПВО, которая работала круглосуточно, не было слышно ни звука. Молчали и все зенитные батареи порта. С мостика эсминца было видно, как некоторые зенитчики сопровождают жалами своих пушек приближающийся самолет. Вдруг у кого-то из арабских зенитчиков сдали нервы, и в воздухе, недалеко от самолета, появились облачка разрывов зенитных снарядов. Не успели осколки первого залпа простучать по асфальту, как все зенитчики открыли ураганный огонь по нашему самолету, который уже выпустил шасси и шел на посадку. Самолет перевернулся вверх шасси и рухнул на взлетную полосу.
-Сволочи, - простонал Антон, - кого же вы сбиваете?
 За три месяца он ни разу не видел, чтобы арабы сбили хотя бы один вражеский самолет. Расстроенный и усталый, сдав дежурство, он добрался до своего корабля и, не став ужинать, не раздеваясь и, даже не положив в сейф пистолета, рухнул на свою кровать и попытался уснуть. Нелепая смерть советских летчиков потрясла его. Сколько времени он провалялся на койке, пытаясь уснуть после суток без сна, он не знает. За бортом то рядом, то вдалеке рвались гранаты, которыми наши вахтенные  офицеры отгоняли от борта израильских морских диверсантов. Время от времени ухали мощные взрывы подрывных патронов, сбрасываемых с кораблей береговой охраны арабов, где-то вдалеке трещали автоматные очереди полицейских патрулей. Пули, выпущенные из автоматов полицейских, шлепались в воду, а иногда на излете залетали и на корабли. Вдруг,  где-то, совсем  рядом,  загремела одна автоматная очередь, за ней другая, а несколько секунд спустя, простучало еще три выстрела.
- Это где-то рядом , - подумал Антон. Он сорвался с койки, надвинул туфли, затянул пояс снаряжения, и пулей вылетел на верхнюю палубу.
Вахтенный у трапа стоял, напряженно всматриваясь в темноту и держа автомат «на изготовку».
-Акопян, доложите, что случилось. Кто стрелял? -  спросил он вахтенного у трапа.
 - Не знаю, товарищ командир. По-моему, стреляли возле соседнего корабля.
Антон взглянул на соседний корабль. В этот момент на корабле включили палубное освещение. На верхней палубе суетились люди. Гремели колокола громкого боя.
-Акопян, вызывай дежурного по кораблю. Доложите командиру о стрельбе. Ни на корабль, ни с корабля до прихода командира никого не пускать. В случае попыток кого-либо пробраться на корабль, стрелять на поражение. Я иду к соседям.
Антон достал пистолет, который не успел еще положить в сейф, вставил обойму с патронами, зарядил пистолет и осторожно двинулся к СДК-106. Когда он приблизился к кораблю на расстояние 25-30 м, вахтенный у трапа клацнул затвором и закричал:
 - Стой! Кто идет?
- Старпом СДК-102, - громко ответил Антон.
 -Стой! Стрелять буду.
Антон остановился. Вдруг с трапа сбежал Володя Перман, старший помощник  командира СДК-106.
- Отставить! - скомандовал он вахтенному. – Петрович, у нас кто-то из десантников расстрелял вахтенного у трапа, матроса Акимова.
-Акимов убит?
-Пока еще дышит. Этот мерзавец всадил в него шесть пуль.
По трапу загрохотали башмаки десантников. Отделение морских пехотинцев, вооруженное автоматами и ручными пулеметами, сбежало на причал и, растянувшись в цепь, двинулось вглубь причальной полосы. Вслед за ними на причал сбежал до зубов вооруженный капитан Горбань.
- Саша, останови своих моряков. Сейчас ночь. Рядом полицейские посты. Они могут принять их за диверсантов и тогда кровопролития не избежать, - обратился к нему Антон. Горбань среагировал мгновенно.
- Отделение стой! Укрыться за каменными глыбами и наблюдать за обстановкой! В случае обнаружения дезертира доставить его на корабль. При малейшем сопротивлении применять оружие, патронов не жалеть.
Командир десантников, капитан Горбань А.Н. был образцом офицера морской пехоты. Это был высокий, статный молодой человек с широкими плечами и мощной грудью. Даже сквозь форму проглядывали огромные бицепсы. Он был кандидатом в мастера спорта по вольной борьбе и мастером спорта по САМБО. Весь личный состав и кораблей и десанта уважал этого красавца. А десантники даже и побаивались его. Кроме этих достоинств, он еще обладал звучным, громогласным баритоном и непреклонной волей.  Если матрос, сержант или офицер нарушал воинскую дисциплину и попадал в поле зрения Горбаня, уже ничто не могло его спасти от наказания.
В это время на СДК-102 загремел сигнал боевой тревоги. Это  капитан-лейтенант В.П.Рябовал, увидев суматоху на соседнем корабле, решил перестраховаться до выяснения обстановки. Антон стремглав бросился на свой корабль.
- Товарищ командир, на СДК-106 один из десантников дезертировал, расстрелял матроса Акимова и сбежал, - доложил он, поднявшись на ходовой мостик.
-Я уже в курсе. Я даже фамилию дезертира знаю. Это комсорг взвода морской пехоты старший матрос Полежаев.
 - Откуда Вы знаете? - удивился Антон.
- Пока ты, как угорелый, носился по причалу, я связался с оперативным дежурным. Он-то и ввел меня в курс дела. Иванушкин все ему изложил подробно. Дезертир сейчас где-то недалеко.
- Баковым - на бак! Ютовым - на ют! - скомандовал он. - Убрать сходню! - добавил он, как только ютовая команда заняла свои места.
-Якорь-цепь к выборке приготовить! Виталий Степанович, - обратился он к командиру баковой группы, мичману Литвинец - подберите 15 метров якорь-цепи. На юте, травить по-малой кормовые швартовы!
Чтобы избежать каких-либо неожиданностей, мудрый Рябовал решил на всякий случай оттянуться от причала. Выполнив этот нехитрый маневр, он приказал усилить охрану корабля и объявил боевую готовность № 2.
 Командир отряда боевых кораблей принял решение до утра поисками дезертира не заниматься. Раненый матрос был отправлен в госпиталь. К утру он был успешно прооперирован арабскими хирургами. Правда, им удалось извлечь только пять пуль. Шестая застряла в шее, рядом с сонной артерией. Медицинский консилиум единодушно постановил:
-Эту пулю лучше не трогать.
Так и уехал матрос-сибиряк с таким «подарком», отлежав в госпитале и чуть-чуть окрепнув, к себе на родину.
На следующее утро командир батальона морской пехоты получил приказ командира ОБК организовать поиск и захват преступника.
Матрос Полежаев накануне этой трагедии заступил в караул на пост, который находился в трюме СДК-106, на территории которого находился склад оружия и боеприпасов десантников. Заранее всё продумав, он, оставшись в трюме один, вскрыл оружейный склад, поменял свой автомат на РПК (ручной пулемет Калашникова), взял из сейфа 300 патронов и 5 гранат и поднялся на верхнюю палубу. Вахтенный у трапа, матрос Акимов, увидев вооруженного до зубов морского пехотинца, решил, что идет очередная смена караула.
- Как тебя зовут? - обратился тот к вахтенному у трапа.
- Володя, - ответил матрос Акимов.
Пока шел этот простой диалог морской пехотинец уже миновал Акимова и направился в корму к трапу.
-Послушай, ты куда..., - начал вахтенный у трапа свой законный вопрос, но не договорил. Со словами « Прощай, Володя! » морской пехотинец всадил в него очередь из РПК. Акимов рухнул. Вахтенный офицер, который в это время делал запись в вахтенном журнале, выскочил на верхнюю палубу. Дезертир, бежавший изо всех сил подальше от корабля, чтобы укрыться за грудами камней, лежавших в 50 метрах от причала, заметил полосу света, мелькнувшую за спиной. Не целясь,  он хлестнул очередью по кораблю. Вахтенный офицер упал за барбет зенитной пушки, вырвал пистолет и стал палить по убегавшему дезертиру. Эти-то три последних выстрела и слышал Антон. Но кромешная тьма и груды камней надежно укрыли беглеца.
На следующее утро капитан Горбань, построив батальон, разбил его на группы по 4 человека, поставив во главе каждой группы офицера или прапорщика.
- Слушай боевой приказ! — громовым голосом начал он. – Вчера вечером из нашего батальона дезертировал мерзавец, по фамилии Полежаев. При этом он расстрелял своего боевого товарища, матроса Акимова. Приказываю, дезертира Полежаева найти и доставить на корабль. Если он окажет вооруженное сопротивление, уничтожить!
Трое суток преследовали десантники дезертира. Он уходил все дальше вглубь пустыни, стараясь не удаляться от берега Суэцкого канала. На исходе третьих суток командир 2 взвода морской пехоты, старший лейтенант Свирин, со своей группой уже почти настиг беглеца, когда на него наткнулся арабский полицейский патруль на мотоцикле. Дезертир в это время чистил свой РПК, в который набился песок. Увидев полицейских, он зубами вырвал из ствола шомпол и начал заряжать пулемет. Полицейские, не ожидавшие такой встречи, растерялись и бросились бежать. Полежаев очередью из РПК уложил обоих.
 Старший лейтенант Свирин был худеньким, несколько сутулящимся и в обыденной жизни довольно стеснительным парнем. При этом он обладал таким же мощным баритоном, как и Саша Горбань. Когда полицейские обнаружили беглеца, Свирин находился от него всего в 400 м,  на околице небольшого рыбацкого поселка. Вместе с матросом взвода разведки он рассматривал следы, оставленные беглецом в брошенном доме. Рядом, за домом, стояла бортовая машина. Когда загремели выстрелы, морские пехотинцы попрыгали в машину и рванули прямо к месту происшествия. Полежаев не сразу сообразил, откуда вдруг появилась машина. Он успел дать по ней только одну очередь. Группа захвата, приблизившись на 100 метров, открыла шквальный огонь. Машина развернулась бортом к траншее, где находился преступник. Морские пехотинцы, как горох, высыпались из нее. Не давая дезертиру поднять головы, они предложили ему сдаться.
- Полежаев, - громовым голосом закричал Свирин. - Сдавайся! Если ты посмеешь произвести хотя бы ещё один выстрел, ты будешь уничтожен. Выбрасывай из траншеи РПК!
Услышав знакомый голос, Полежаев задрожал, как осиновый лист, и выбросил из траншеи РПК.
- Теперь встань и выходи из траншеи с поднятыми руками. Все остальное оставь в траншее! — продолжал командовать старший лейтенант.
Полежаев послушно поднял руки и вышел из своего укрытия, оставив в траншее штык-нож, патроны и 5 гранат. Матросы группы захвата сбили его с ног, связали и забросили в кузов машины. Туда же аккуратно уложили останки погибших полицейских и доставили их на ближайший полицейский пункт. Когда Полежаев увидел старшего лейтенанта Свирина, он потерял дар речи. Позже, на допросе, он уверял следователя, что он никогда бы не сдался, знай, что за машиной в укрытии находится Свирин, а не Горбань.
-Услышав голос Горбаня, я понял, что мне пощады не будет. Поэтому я и сдался.
 Конечно, старший лейтенант Свирин сработал профессионально. И никуда бы дезертир не делся. Но, если авторитет капитана Горбаня, на самом деле, помог группе захвата без крови и риска обезоружить бандита, то честь ему и хвала!

ПРИМЕЧАНИЕ:  В рассказе освещены подлинные события, но большинство имён вымышлены.

ПОЯСНЕНИЯ И СОКРАЩЕНИЯ:

БАК – часть верхней палубы корабля, расположенная в носу.
ОБК - отряд боевых кораблей.
ПЛАНШЕТИСТ – специалист, определяющий координаты, курс и скорость самолётов на планшете ПВО.
РПК – ручной пулемёт Калашникова
СДК - средний десантный корабль.
ШВАРТОВ – трос, используемый при швартовке (креплении корабля к причалу).
ЮТ – часть верхней палубы корабля, расположенная в корме.