Шариф

Шариф

Служба Вершка, как говорится, шла себе помаленьку: мотался он со своими ребятами время от времени в разные, как сейчас говорят, горячие точки, выполняя задания командования.
Вернувшись после командировки на базу, ребята отлёживались госпитале, или восстанавливались в санатории.
После санатория все дружно повышали квалификацию тренировками и теоретическими занятиями в ожидании нового задания.
Среди своих команду Вершка называли везунчиками.
Сам Вершок этого не отрицал и был твёрдо уверен, что оберегает их Богородица.
И только поэтому возвращались они после работы обычно полным составом, хотя и не совсем целыми.
Бывало, что кто-то по неосторожности, или по какой-то иной причине поцарапается о ножичек оппонента, или прихватит дуршлачёк, в смысле пару – тройку дырочек.
Ну, не без этого.
Но бывало, что ребята уходили в самом расцвете туда, откуда никто не возвращался, и хотя говорят, что там царствие небесное, особо туда никто не торопится, и когда случалось такое, то каменели сердца тех, кто остался охранять мир далее, и забирали они боль ушедших.
Однажды и случилась такая история в команде Вершка.

Так вышло, что в зоне стратегических интересов нашего государства появилась очень вредоносная команда оппонентов, которая уж очень сильно портила настроение большому начальству.
То наши армейские части, в смысле ограниченный контингент инструкторов, обстреляют, то перехватят в горах колонну «гуманитарной помощи»: подрежут передние и задние машины и всех в ущелье.
Да какие-то верткие и назойливые оппоненты попались, что никак их наши ребята достать их  не могли. Две роты десанта положили, а всё без толку.

И тут, как-то вызывает Вершка командир к себе в кабинет и говорит, вот, мол, хочет с тобой поговорить один мой старинный приятель, просьба у него к тебе есть личная, ты уж, брат, не подведи.
Сказал это и не успел Вершок слова в ответ молвить, как в кабинет вошел очень важный воинский начальник с золотыми погонами, голубыми лампасами и очень большой звездой на погонах.
Бесцеремонно вцепился глазами в Вершка и на специфическом армейском жаргоне включающем иногда и вполне понятные для неискушенного читателя слова произнёс глубоким срывающимся басом:
– А, …мать… твою, я его, Стёпа, …перемать, с твоих слов, совсем не таким представлял, ма…. Не похож он …перемать на супермена. А там ведь такие богатыри … полегли, лучшие мои парни... Ну да ладно … я верю тебе…Стёпа.

Взял большой воинский начальник Вершка за плечи и, глядя в глаза, хрипящим голосом сказал:
-Вот что, сынок, замочи этих гадов, за моих ребят замочи, мать … За сына моего единственного. Он ротным шел во втором рейде. Смотри, что они с ним сделали, и показал фотографии Вершку.
Много чего повидал Вершок на этой работе, но фотографии были впечатляющие. Красными стали глаза у большого воинского начальника.

-Не приказываю, сынок, прошу, сделай эту работу. Всю жизнь бога молить за тебя буду, только отомсти. Мать -перемать…
Чтобы не утомлять читателя специальной военной терминологией, секретные слова и выражения просто опущены и заменены точками. И для краткости поясним, что поставил большой начальник перед Вершком задачу по зачистке территории, в смысле наведению порядка.

Ознакомился Вершок с оперативной информацией, покатался со штабными на «вертушке» на рекогносцировку и говорит командиру, что сверху оно, конечно, далеко видно и горы, и ущелья, но только работать всё равно внизу надо, пора ехать».

И вот через неделю после недолгих сборов, как-то раненько утром, можно даже сказать ночью, когда клубы тумана вовсю зализывали фюзеляжи самолётов, а звезды подозрительно наблюдали за людьми со своей бесконечности, ушли парни на «транспортнике» в заданный квадрат.

Уже на подходе к точке самолёт крепко тряхнуло, достал «Стелс», хорошо тряхнуло так, фонари поотлетали. Командир самолета с каким-то невесёлым сарказмом сообщил: -Ну, хлопцы вот и приихали, удержу птичку на крыле не больше минуты, а дальше – как бог пошлет.
 
Вершок с ребятами ушли через десантный «затяжным».
Перед самой землей раскрылись купола, и вся команда благополучно оказалась на месте, несмотря на горячий, хотя и не вполне дружеский прием.

Вот только Шарифа снесло воздушным потоком, он оказался в стороне, и это немного беспокоило Вершка.

Пилоты, катапультировались и попали под кинжальный огонь, и как горящие свечки, со вспыхнувшими куполами вошли в склон горы.

Горько стало, ребятам, слюна засохла во рту и на губах образовалась горячая корка. Но приехали они не пейзажами любоваться или сантименты отпускать. Работать приехали, и посему, приступили к делу безотлагательно.
Крепкими орешками оказались эти «коммандос» и, похоже, подготовились к встрече. Откуда узнали, можно только гадать, но Вершок гадать не любил и не умел, зато работу свою знал, да и ребята его были под стать.
Каждый на своём месте знал что делать,работу свою выполнили без лишней суеты, и даже в заданные сроки. Когда работа уже подошла к завершению, Вершок подумал, что большой воинский начальник может успокоить свою душу.
Связывался с Шарифом, работавшим автономно и назвал координаты места встречи. Команда отошла к заданной точке и поджидала товарища.
Казалось, что всё уже закончилось, вот-вот подойдёт Шариф и можно вызывать «вертушку». Ребята чистили и смазывали оружие, уточнили боекомплект и с шуточками, да прибауточками делали друг другу перевязки, как вдруг звенящую тишину гор разрезали длинные подвывающие очереди автоматических винтовок и короткие, как огрызки «АК».
Вершок понял, что Шариф на подходе наткнулся на засаду и оказался прижатым к склону горы. Что произошло, наверное, уже никто и никогда не узнает, может быть, засекли радиоперехватом, а может быть, узнали о точке «Ха» из других источников. Если бы Шариф не заметил ловушку, вряд ли кто-то вышел бы из мешка, но опытный «барс» на подходе засёк засаду, и принял удар на себя.
По характеру огня было понятно, что Шариф долго не продержится на исходе боеприпасы. Вершок рванул на помощь к другу, за ним плотно шла вся его команда.

Шариф, спутал игру противника и охотники решили, что сами попали в засаду. Промедли Вершок несколько секунд, было бы поздно, он сделал единственный возможный ход и воспользовался замешательством противника атаковал.
 Эффект внезапности и слаженность действий решили исход дела. И хотя работать пришлось на пределе всех возможностей, проход удался. Когда уже заканчивали работу, Вершок увидел Шарифа.
Картина потрясла его: Шариф еще живой стоял на коленях весь в крови в окружении трупов и смотрел на Вершка огромными глазами, в которых была бесконечная боль.
-Я ждал тебя бра».- прошептал Шариф синеющими губами.

Опустился Вершок перед ним на колени, и взял уже коченеющие руки:
-Шариф, брат, держись, сейчас «вертушка» подойдет.
И Шариф держался, дождался «вертушки». Занес его Вершок в вертолет, никто даже не решился ему предложить помощь. Когда вертолёт оторвался от земли, Шариф с последним дыханием попросил отвезти его домой к матери.
Еще долго в вертолете Вершок держал на руках мертвого Шарифа, говорил с ним, и никто не мешал ему. Понимали ушел друг, большое горе.
Даже не заметил Вершок, не помнил, как врач перевязывал ему лоб, рассеченный над правым глазом, обрабатывал колено, разорванное осколками, и бедро с глубокой ножевой раной.
На аэродроме,командир встречал ребят вместе с  большим воинским начальником. Он был в парадном мундире, при всех регалиях, первым заскочил в вертолёт и подошел к Вершку, вставшему, встречая начальство. Обнял большой генерал Вершка, прижал к себе и срывающимся голосом сказал:
-Спасибо тебе, воин. Адъютант подскочил, пытаясь услужливо вытереть кровь с парадного кителя начальства, но тот так цыкнул на него, что глянцевый полковник отскочил на полусогнутых за спину офицеров и больше не показывался.
Вершок, доложив о выполнении задания, хрипло закончил:
-Там погиб мой брат, он просил похоронить его до захода солнца, просил, чтобы я отвёз его к матери.
Большой начальник оказался на редкость порядочным человеком. Тут же решил все вопросы и с транспортником и атрибутами похорон.
Прямо с этого же аэродрома Вершок с Лёхой вылетели с Шарифом в Казань. Там их уже ждали. Мать Шарифа привезли на черной блестящей «Волге».
Поддерживаемая двумя офицерами из военкомата, она вышла из машины и подошла к гробу. Семидесятилетняя женщина обняла своего единственного сына и затихла.

Так и похоронили их в один день.