Идущий со смертью кн первая

ИДУЩИЙ СО СМЕРТЬЮ
книга первая Смерть по его стопам

(глава 1 данного фэнтази совпадает с 1 главаой моего же романа в стиле боевой фантастики)




Хроники работника компании
«Межгалактическая добыча».
2000 год от рождества Христова.

Начат: октябрь 1999 года.
Окончен:                Да. ;
Глава 1
Достаточно мерзкое ощущение и до боли знакомое, умирать приходилось не в первый раз, но и в пятый  помиралось не легче.
Кровь вытекала из раны в груди, зависая мелкими рубинами на волосах живота, капая на покрытие арены, а я всё ещё стоял на ногах, что вообще характерно для такого живучего и скользкого типа, каковым  я и являюсь.
Сознание куда-то поплыло, мозг отключался, не получая с кровью, которой оставалось лишь полтора стакана, достаточного количества кислорода. Колени, наконец, подогнулись и как это принято говорить, мой хладный труп рухнул на режущее глаз белоснежное покрытие арены.
В двух шагах, на теперь уже далеко не такой белой и пушистой арене, с моим клинком в животе корчился счастливый победитель. Что ж могло быть и хуже, но я рад, что достал его, пожалуй, в мою зачётку впишут лишние две сотых балла.
Сознание угасло, но я знал, что будет дальше, реанимация с устранением найденных большим мозгом ошибок в физической оболочке. Частичное изменение тех или иных групп мышц, нервных окончаний, а там вперёд и с песней, поскольку зачёты в этом семестре ещё не закончены.  А это значит, опять бои до победы, лужи тёплой крови и пока лимит смертей отпущенных нам на этом полигоне, режущем космос ещё не вышел, мы будем жить.
Мы - это   пять тысяч человек, сброд раз-ных рас земли вырванных из привычного окру-жения межгалактической промышленной ком-панией, занимающейся разработкой полезных ископаемых на недоразвитых планетах, не имеющих ядерного оружия. Мы просто люди, втянутые в этот водоворот по воле случая. Иногда говорят - судьба.
По истечении двадцати семи лет нас оста-валось две тысячи восемьсот двадцать один че-ловек  и босс (это наш большой мозг) обещал до конца полёта очередное сокращение до двух тысяч.  Я сильно надеялся, что попаду в их число, конечно, тех, кого не должны сократить.
 Пока мне везло и даже больше чем утоп-леннику, что само по себе было хорошим предзнаменованием, а по некоторым дисциплинам удалось урвать у большого мозга круглые тройки, выше он не ставил, наверное, считать умел только до трех, да и то  на пальцах. Впрочем, аналогов столь мощного компьютера на земле не создадут лет эдак тысячу или полторы, что гораздо вероятнее.
Наш разумник или босс, как мы его называем, держал в банках памяти курсы к тысячам планет нескольких галактик, разрабатывал программу для каждого из нас включая личные матрицы для восстановления. По пути следования ощупывал радарами галактики и при этом помешивал чай в стакане, причём всё это только левой рукой, что он делал правой, не все из нас даже догадывались. К тому же какая-то его часть была моим лучшим другом, у нас были общие интересы. Как это не странно звучит, мы оба увлеклись магией, да и корешами то  стали именно при неудачной попытке угробить корабль.
Если это кого-то интересует, можете читать дальше, пока рукопись не зачитали до дыр. Восемь лет тому, сам иногда задумываюсь чему назад, и началась наша дружба. Вероятнее всего, после  девятнадцати лет моего полёта в этом клоповнике тридцати километров в диаметре, когда пришлось сдавать один из очередных зачётов по энергозащите организма.
Вот уже двенадцать минут я плыл, не в си-лах противостоять пламени. Несмотря на все мои усилия, рука пошла волдырями, а потом стала обугливаться, всё было бы хорошо, если бы не два но. Во-первых, рука была моей, без преувеличения была, ибо то, что от неё оста-лось, рукой назвать мог только патологоанатом и то не сразу, а предварительно  подумав полчасика.  Ну а во-вторых, мне явно светила пересдача и как следствие потеря баллов, что в дальнейшем сулило большие неприятности.
С глубоким, не поддающимся описанию сожалением, посмотрев на почерневшую руку, и призвав на помощь скрытые резервы орга-низма, я усилием воли направил в неё ледяной холод. Результат был на лицо, но меня он не порадовал, мои чёрные пальцы остекленели и стали отваливаться, правда, по одному. Нашему компьютерному боссу мои потуги похоже так же не пришлись по душе.
- Возврат.
Пальцы запылали с прежней силой. Чёрт! Но как говорится, вдруг в мою светлую или не очень голову пришла разумная мысль, а не по-пробовать ли мне старую добрую земную ма-гию. Сказано, сделано.
Использовав домашнюю заготовку, я вы-звал сильфида воды и попытался, для начала погасить пламя. Пламя погасло, но рука с единственным обугленным пальцем оставалась чёрной как головешка, мне грозил полный провал.
И тогда решив идти ва-банк, я назвал имя одного большого козла из преисподней, про-тивника господа, там на земле. Я наивно пола-гал, что лучше него, как связанного с адом, пламенем, некромантией и т.д., мне никто не поможет. Лучше бы я этого не делал, толи они все однофамильцы, а точнее одноимёнцы, но он не замедлил подать знак своего присутствия.
Наш космический гигант ощутимо тряхну-ло, натужно взвыла сирена, что произошло в первый раз на моей памяти и разумник врубил внешнюю защиту на полную мощность. Я слегка задрожал, но только слегка.
Выла сирена, мигала вся иллюминация, ко-рабль трясло, что-то со скрежетом гнулось. Я думал лишь об одном, не видать мне зачёта, да и то если выкрутимся. Дрожать пришлось ещё сильнее, но дальнейшее поразило меня словно молния в майскую грозу.
Вот тут я, струхнул по настоящему, потому что услышал нашего разумника не как обычно по громкой связи, а у себя в голове.
- Ну что доигрался!?
- Букашка неразумная, что ты знаешь об этом монстре, которого вызвал.
Я ему,   конечно,   всё быстренько  объяс-нил,  что сам знал.   И про иерархию наших тёмных сил, про ангелов, архангелов… и само-го.
- Вляпались мы с тобой букашка.
- Моих ресурсов хватит ещё секунд на сто шесть.
- Включаю тебя в свою сеть, действуй!
- Отсчёт.
- Сто пять.
Огромное бескрайнее поле, силовые линии энергий и снаружи ощущение силы способной раздавить наш корабль.
- Чёрт возьми! Хотя лучше не надо.
Интересно покопаться в своём сознании, что нам делать, как нам быть как нам горю по-могить.
- Сто.
- Чёрт.
- Внимательно слушаю.
Кажется,  начались  глюки.   Что,   в  об-щем-то,    для  меня  не характерно. Ну да лад-но. Первым делом надо начертить круг, кажется именно так, поступают все настоящие колдуны.
Вот только чем. Силовые линии корабля стали принимать форму круга.
- Девяносто.
Приятно   ощущать   себя   всемогущим, когда    повинуются энергии, а силой воли можно заставить двигаться горы. Дальше, кажется разбить круг на сектора.
- Восемьдесят семь.
Как  быстро  бежит  время.  Каббала  не  была  на  земле  моим сильным коньком или лошадью. Уже не вспомню, как там правильно. А время то идёт, это я не шевелюсь. Вспомнил.
- Ищи слово власти над ним.
- Задействую резервную память.
- Восемьдесят шесть.
- Это слово истинное имя Господа.
Вот и приплыли, имя за восемьдесят шесть секунд.
-  Восемьдесят пять.
- Восемьдесят четыре.
- Восемьдесят три.
А мне то, что делать. Я ещё нужен или меня можно выбросить на свалку.
Круг  создан,   сектора  разбиты.   Говорят,   перед  смертью проходит вся жизнь. Не верю. Сам помирал, раз пять или шесть, ну вот забыл. Эта болезнь называется склероз. Так кажется. Странные ощущения, давит как в тисках. Гнутся силовые поля нашего кораблика, наверное, хана. Прекрасное, но жуткое зрелище, вихри энергий, то сжимаются в спирали, то снова раскручиваются.
- Шестьдесят пять.
- Шестьдесят четыре.
- Разумник! Как там наши виды на уро-жай?
- Скоро окуклимся?
И   это  ж  надо,   так   вляпаться  и   именно   мне.    Помню вербовку, почти добровольную. Тёмный переулок. Подошли двое. А дальше совсем по другому сценарию.
- Парень ты нам подходишь.
Бить не стали,  вместо этого понесли  ка-кую-то лабуду,  про вечную жизнь. Обещали всяческие блага по исполнении контракта. Обещали доставить в тоже место, да ещё в тоже время. Шаманы, однако. Верить не хотелось, но пришлось.
- Мы знаем, у тебя друг помер.
- Сорока дней не прошло.
- Можем восстановить.
Вот тут они  меня и подцепили  на крючок,  ну прям как рыбку неразумную. Тогда я, прав-да, не предполагал, что всё будет не так просто.
- Тридцать семь.
- Тридцать шесть.
- Тридцать пять.
Недолго  осталось.    Однако.   Что  он   там    копается.  Всё оказалось действительно не так просто. Оживить друга оживили, но па-мять он почти всю потерял. Правда, из моих воспоминаний, касающихся его, ему в мозги кое- что  затолкали. А остальное говорят, частично сам вспомнит. Но и тела то ему не дали, хотя матрицу  сняли.
- Когда заработаешь, воплотим.
Правда,  цену не назвали.  Гады. И отпра-вился он со мной в полёт бестелесным духом. Да и то в какой-то особой камере.
- Двадцать одна.
Кажется очко. О смерти пока не думается. Разумник, что-то долго копается, а отвлекать уже не удобно. Попались мы с моими опытами как кур в ощип.
Похоже, Есенин вспомнился, вот только кстати или нет, не пойму.
Ах, господа как хочется стреляться
Среди берёзок русской полосы.
Мне что-то не хочется. Да и где они эти берёзки. Не рано ли думать о смерти.
- Десять.
- Девять.
Ну, вот как на старте. Пошёл последний отсчёт. До слова пуск. Вот только куда. В преисподнюю не хочу, а в рай, наверное, не пустят. Хотя откуда в космосе за миллионы, или уже миллиарды парсеков от земли ад.
Не откуда ему взяться. Тогда куда?
- Семь.
По-моему самое время представится. Зовут меня Роман. Жить мне осталось секунд семь. И на этот раз видимо без восстановления. Некому будет. Роман на латыни – римлянин. По характеру не выносит никакого однообразия, увлёкшись чем-нибудь, загорается и способен зажечь других. Он влюбчив, с ним весело, лёгок на подъём, щедр и добр с людьми, не диктатор. В общем, и целом характеристика имени соответствует характеру.
- Шесть.
Вспомнилось. Песочница, отняли солдати-ка. Плакал.
- Пять.
Пионерский лагерь, на озере. Семь лет. От-няли ножик, дрался. Потом тонул в озере, мол-ча, чёрная глубина, мрак и холод. Вытащили.
- Четыре.
Школа. Военное училище. Тонул в болоте, по грудь, вылез. Надо же два раза не утонул, может и здесь выплыву. Свадьба, выпуск, лей-тенант РВСН. Байконур, восемь лет в в/ч 93764. Распад союза. По собственному желанию.1994 год. Домой!? УВД.
- Три.
Совсем немного. Да и помирать-то, честно говоря, не очень хочется. Я так думаю. Пока живу, надеюсь.
 Когда остывшими губами, тебя уж мне не целовать.
И вновь, избитыми словами, твой нежный об-раз не ласкать.
Когда осталось два мгновенья, до вечности, которой нет?
Не будет снова дня рожденья и через много, много лет.
Ну вот, стихи полезли,  я  их иногда писал, даже печатали. Как на поминках, самому тош-но. О чём это я.
- Два.
- Разумник! Ты где, ау!
Писец, приплыли. Вот и вся жизнь. Прямая дорога в ад, за все художества. Или нет?  Пивка бы, на дорожку.
- Обойдёшься!
Счастье то, какое, наше высочество гени-альный и мозговитый соизволил откликнуться на просьбу раба своего.
- Один!
- Закрой рот!
- Впиши имя ….
- Кажется, пронесло.
- Меня тоже.
- Тьфу ты, я же шутил.
- И я.
- А что конца света и вправду не будет? Молчу, молчу.
Теперь в конуру, отдыхать. Вот она зачёт-ка, кусок неизвестно чего, но все отметки как у первоклашки в дневнике на виду. За что три!? Я же провалил. А разумник добряк, даже баллы не снизил. Теперь мы в одной шайке, рука руку моет. С чего бы это он, понравилось демонов вызывать, или крыша поехала.
- Нравишься ты мне паренёк. Отдыхай по-ка, попозже поговорим.
Это что же, теперь он ко мне в башку каж-дый раз так будет лезть!? Теперь спать, часа три, надеюсь. А завтра опять по новой. Стакан какой-то бурды, гордо именуемой здесь соком.
С утра зарядка, двадцать километров кросс, затем как обычно заплыв в бассейне на пять. Один час на повторение боевых искусств, представляющих сплав всего, о чём я только слышал, а точнее компьютерный стиль. Потом часа два занятий собственно за компьютером, решение глобальных задач и т.д. и т.п. И только потом наконец-то о счастье, нормальный завтрак, заказывать можно как в ресторане.
Далее упражнения с различными видами оружия, в основном холодного. Бой с тенью, тенями, а точнее с голограммами. Час личных пристрастий. Каждый занимается любимым предметом, отдыхать запрещено. Лично я кол-дую помаленьку, не рыдайте  в платочки, все-ленской катастрофы не будет, я очень на это надеюсь.
Ещё час спарринг боёв с такими же, как и я парнями и обед, однако. После обеда гумани-тарные науки, история галактик, формы разви-тия, геология и далее по мере важности.
Потом мёртвая полоса, а точнее полоса препятствий. Причём день на день не прихо-дится, каждый раз компьютер придумывает что-то новенькое. Гаденький он всё-таки чува-чёк. Ну да ладно его дело как у сержанта в ар-мии гонять нас до седьмого пота, или до трид-цать седьмого. Полоса смерти как мы её чаще всего называем, представляет собой  четырех километровый маршрут по ну очень пересечённой местности. Про природные препятствия я сильно распространяться не буду. Горы, овраги, джунгли, полкилометра пустынных барханов, вода, вот далеко не полный перечень.
Но кроме этого всякая кусачая нечесть, несомненно, просто для колорита. Так сказать бесплатное приложение к пейзажу. Ну и по хо-ду дела засады, на этот раз крутые биоребята, команда разумника.  Запускают на старт пять групп по двадцать человек, значит таких полос, судя по общему количеству летящих на этой посудине штук эдак тридцать- сорок. Наш забег: пять негров, семь белых, правда, не грибов, китаец, пять индейцев и я, тоже белый. Команда конечно разношёрстная, но все люди и это радует.
Забег на выбывание. На старт, внимание, марш и понеслось. Все побежали, и я побежал. Из оружия в этот раз мечи и по три метатель-ных ножа, мои любимые. Начало в джунглях, обезьяны, это не опасно, но одному индейцу удача не улыбнулась, попал на обед к удаву. Пробегавший рядом негр со своим удавом справился. Набор врагов, в общем-то, одинаков, так где же мой? Вот он, элегантно на бегу, отделяю его голову от туловища и, не останавливаясь дальше. Впереди вижу спину негра, его голова отлетает в сторону, что замечтался!? Это засада! Сколько их, главное пробиться. Парирую мечём удар первого, ногой в коленную чашечку второму, удар мечём за спину. Кувырок вперёд под ноги пятому. Кровь на левом предплечье, царапина. Пробился. Уцелел. Жив пока.
Меч в руках, ножи на месте, бегу, смена декораций, кажется началась пустыня, не люблю змей. А они меня? Ноги утопают в песке, с бархана на бархан. Трое впереди человек шесть по бокам остальные сзади, судя по синей униформе, все свои. Видимо змеи меня всё же любят, пока ни одна не укусила. Впрочем, не за что, я не на одну так и не наступил. Пыль за барханом, ветер? Гораздо хуже, это всадники, местный вариант бедуинов.
В глотке пересохло, кругом песок, грудь лошади, копыта! Ушёл в бок, отскочил. А негру не повезло, копьём в грудь. Убили негра, за что? Снова всадник, увернулся, мечом в бок лошади, подскочил, удар в горло бедуину, ещё очко в мою пользу. Индейца достали копьём в ногу, ещё один остановился, друг что ли? Хочет помочь? Как он не прав! Здесь учат защищать только себя. За помощь немедленно штраф, стрелы в спину обоим.  Ещё два трупа. До сих пор не могу понять это виртуальная ре-альность или всё в натуре?
На счастье, пустыня кончилась, бедуины тоже. Перед лицом отвесная стена из камня, кажется горы. Придётся лезть. Как альпинист карабкаюсь по стене, только без страховки. Шорох, ноги соскальзывают, болтаюсь на пальцах. Говорила мама, не отвлекайся когда лезешь в гору. Подтянулся, карабкаюсь дальше. Вспомнилась поговорка. Умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт. А как её обойти, если это этап такой, сплошная гора. Предпоследнее усилие, впереди ровная площадка, пещера. Вокруг отвесные стены, значит мне прямо.
Меч в правую руку, нож в левую, вперёд и с песней. Темно, не как у негра в интимном ме-сте, но тоже ничего не видно. Черноту пещеры прорезали два луча света. Машина? Нет, это не фары, просто у кого-то слишком большие глазки. И этот кто-то хочет обедать. Или нет? Скорее да, чем нет. Сосредоточится, как нас учили. Все мысли на глаза, энергия переполняет зрачки, кажется что-то вижу, или мерещится. Шумный вдох, не нападает, принюхивается. Напасть первому, так ГРИНПИС замучат, берегите природу, мать Вашу! А как её не беречь, если у этого образчика зубы длиннее моего клинка? Вон и слюна с них капает, не иначе саблезубый тигр. Лёгкий ветерок, вниз и в сторону, вот гад, первым прыгнул. Да теперь не те времена, ни-кто царя зверей не боится. Венец природы, а она его зубками. Успел, резкий бросок, два но-жа в сторону глаз. Вой в ответ, если быть точ-ным, жуткий.  Одна фара погасла, или  глаз. Не останавливаясь, ходу в глубь пещеры и бегом, бегом к выходу. Ну вот, я и с другой стороны. Теперь вниз, пока зверь следом не бросился. Ещё один этап позади.
Дальше, в общем-то, без происшествий, за-колол пару бедолаг с камнями, хотели прове-рить на прочность мою черепушку.  Дети гор, однако. Только котелок болит, зацепили ка-мушком.  Скатился в овраг, русло пересохшего ручья, по нему потопал дальше. Ну вот, опять началось. Что такое не везёт и как с ним бо-роться. Как, как …каком!   
Очередная засада, всего пятеро, морды здоровые, стоят как часовые у мавзолея. У всех четверых топоры, это я в одного уже ножичек метнул, последний к сожалению.  Обнажил меч и в атаку. Врагу не сдаётся наш гордый Варяг…, от  этих то пощады точно не жди. Вспомним китайскую защиту,… ветер уносит опавшие листья, надо же, как поэтично. Зато двое хрипят перерубленным горлом. Выпад клинком в грудь, а один нам не страшен. Нам не страшен серый волк, да и я не красная шапочка. Последнего лезвием по голени, шаг за спину и обратный удар лезвием в шею. Теперь все.
Впереди вода. Так речушка метров двести шириной, но течение как у Терека и ревёт так же. Меч за спину и в воду. Плаваю я не как то-пор, но чувствую, сносит, не хватало ещё за-хлебнуться на последнем этапе. Отряхиваясь, словно собака, выползаю на берег. Впереди финиш.  Ну и денёк выдался. В общем как обычно. Вот только жоп тур, по местам боевой славы, с попутным осмотром достопримечательностей. Вроде бы крови маловато? С нашей сотни полосу прошли восемьдесят семь, первые пять лет не проходил ни кто. Неплохо, остальных реанимируют… до завтра. И опять, покой нам только снится.
  Всё, перед ужином час личного времени, можно отдохнуть. Одним словом расслабиться. Девочки, водка и наркотики. Шучу, у нас тут сухой закон, да и девочки только раз в месяц, за большие успехи в боевой и политической подготовке. Да и не девочки это вовсе, а так, боороботы. Но не придерешься, уж очень натурально. 
Ужин, опять как в ресторане. И работать, работать…  над собой конечно. Упорные тре-нировки, спарринг с голограммами, метание ножей, стрельба из лука, арбалета, много всего. И, наконец, просто рукопашная. Кроме тренировок с биороботами и товарищами по затянувшейся экскурсии в другие миры, был курс борьбы с какими-то монстрами. Мы бились с уродами разных габаритов и цветов, которых  не воспринимали всерьёз, считая просто психологическим фактором обучения. В общем, какой-то зверинец. В ходе тренировок учились самостоятельно определять слабые места всех этих гоблинов. Оттачивали удары в болевые точки, которые  сами и учились определять, методом проб и ошибок, методом пота, крови и боли. И в такой круговерти проходил почти каждый день. Ещё немножечко науки и спать.
*   *   *
Утро, дни похожие друг на друга словно близнецы. Сорок лет одно и тоже. Борьба за жизнь, обучение и зачёты, зачёты… Мы не ста-реем, но и не вечны. Срок нашей жизни про-длён до трёхсот пятидесяти лет. Если вычесть уже прожитые тридцать пять, ещё пятьдесят лет на корабле,  останется лет двести шестьдесят пять. Двести придётся отработать на компанию и если масть ляжет как надо,  останется шестьдесят пять на земле. Безбедная старость, ну что ещё нужно ветерану.
- Размечтался!
- Здравствуйте, давно не говорили? По душам.
Это разумник, опять-таки в мозги влез. Ни-куда от него не денешься.
- Надо то что?
- …давай поколдуем.
- Не горю желанием, знаете ли.
- Это не просьба, это приказ.
Последний раз мы с ним колдовали по крупному, лет пять назад. По второму разу вы-звали, большого козла, хотели захомутать. Ан нет, мощности опять не хватило. Тридцать два процента силовых емкостей вдребезги. Чудом уцелели. Ремонт полтора года занял.
А треть энергии восполнить? Не мне, ко-нечно, ремонтировать, но лететь то нам ещё лет десять. Хотелось бы пожить, пока есть время, лет эдак триста. Так что лично мне ввязываться по новой в афёру с вызыванием духов не хочется. Не возникает у меня такого желания, в свете последних событий.
- Не бойся, мы по маленькой. Короче, вы-звать необходимо трёх духов огня.
- А почему собственно не десять!?
- Разговорчики в строю. Энергии в двига-телях маловато, недотянем до базовой планеты. Компания нам этого не простит.
- Дык  елы палы, если не дотянем, то кого прощать то?
- Имена я уже вычислил, так что рисуй круг и вписывай их в сектора.
- Слушаюсь, мой генерал!
Для вызова мы с разумником выбрали пло-щадку полосы препятствий. Для  этого он рас-чистил круг диаметром в  километр. До потолка там, кстати, метров  пятьсот, думаю,  поместятся  все трое.
Выгнул из силовых линий круг, разбил на сектора. Работа, в общем-то, знакомая. Стал ждать, когда рыбка клюнет.
И она клюнула! В зоне, очерченной сило-выми полями круга, возникли сразу три столба чистейшей плазмы. Оставались сущие пустяки, загнать их в реактор двигателя. Двое то были ещё ничего нормальных размеров, а вот тре-тий… немного великоват. Раза в полтора боль-ше, он почти упирался в потолок. Не знаю, и знать не хочу, из какого он сплава, но над тре-тьим столбом плазмы он заметно покраснел.
- А говорил, по маленькой поколдуем. Те-бе не кажется, что третий лишний?
- Чем труднее задача, тем почётнее её вы-полнение. Двоих было бы достаточно. Третий на непредвиденные обстоятель-ства.
- Кстати, прощупай сенсорами потолок, если ты не слишком занят. Обстоятель-ства уже начались.
В это время потолок, пройдя стадию по-краснения, запузырился и закапал вниз. Ну вот, опять начались трудные, можно сказать крити-ческие дни. Что нам делать, как нам быть, как нам горю помогить. Запел я про себя, от избыт-ка чувств должно быть.
На этот раз, как и обычно всё закончилось вполне благопристойно. Видимо удача не раз-любила нас. Мы всегда отвечали ей взаимно-стью. И она ласкала нас в своих объятиях, словно  жена мужа, когда ей что-то от него надо. Разумник конечно отнюдь не дурак, он заранее подготовил из силовых полей коридор. Духи были загнаны в двигательный отсек и все, в общем-то, прошло хорошо.
*   *   *

День за днём, как осенние листья. Грустно. Нас этому не учили. За сорок девять лет я от-вык от человеческих чувств. Мне кажется, что я стал частью этого корабля. Мы все стали его частью. Я делил с ним радости и горе. Мы вме-сте шалили, если то, что мы делали можно назвать шалостью. Через год мы будем на базе.
Нас чуть больше двух тысяч, но через год будет ровно.  Я всегда стремился покинуть этот корабль. Хотелось на землю, отработать по контракту, каких то двести лет и домой! Отчего же тогда так тоскливо на душе и тревожно ноет сердце. Остался год экзаменов, и мы покинем его. Наш корабль. Да теперь уже наш, мы словно срослись с ним.  А ведь он стар. Сколько таких же, как мы, за сотни лет он переправил работать по контракту? Кто знает, многие ли из них вернулось на свою Родину? И где она теперь. За это время я сильно изменился. Не только внешне. Рост метр девяносто, вес восемьдесят пять, брюнет. Суровые черты лица, вот только в правом уголке рта притаилась мягкая, чуть ироничная улыбка. Что и говорить – красавец и от скромности не помру, да и от не скромности пока тоже не собираюсь.
*   *   *
Укол, назад, снова укол, кровь. Как всегда за последние пять лет, не моя. Если бы я знал, что по сравнению с последним годом экзаме-нов, все сорок девять лет покажутся отдыхом в пионерском лагере….  А что бы я собственно мог изменить? Разумник молодец, натаскал ме-ня по всем дисциплинам, но всё равно жизнь далеко не сахар. Она и при ближайшем рас-смотрении чёрт знает что.
Любимое занятие, бои  четвёрками. Один против троих, с различным оружием и так все две тысячи человек. Это в перерывах между экзаменами. Про выпускной боятся даже гово-рить. Разумник объявил, что это будет месяц на полосе смерти. Погибшие восстановлению не подлежат. Всё же не  пойму, как это так, нас восстанавливают по несколько раз, а мой друг лежит в силовой камере без тела. Хотя мы с ним иногда беседуем, на разные актуальные те-мы. Как Буратино и папа Карло.  Я ему всё обещаю, как выучусь, сдам экзамены, зарабо-таю ему кучу новых тел. Выбирай любое. А он говорит, - обещанного три года ждут, а ты меня уже пятьдесят лет мурыжишь. Вот так и живём.
Моя любимая четверка, подбирается редко, но метко. Сегодня мне драться с ней. На мечах и шпагах я первый, они соответственно номера два, три, четыре. Будет не просто трудно - это смертельно. Оружие меч. Без кольчуг и лат. В левой руке обоюдоострый нож.
Пошла первая минута. Не нападаю, куда уж мне, ушёл в глухую защиту. Сегодня я обязан их победить, по этой дисциплине экзамен. Буду ждать просчёта с их стороны, если дождусь, и времени хватит.
Держусь три минуты. Парни сбавили темп. Пытаюсь изредка контратаковать. Свист, меч проносится над головой, пригнулся, удар спра-ва, отбит, тут же слева, отбит. Пока жив. Рискую… удар мечём в голень номеру три. Попал, не успеваю уйти в защиту, кровь на щеке. Ерунда, даже шрама не будет. Если бы их все оставляли при нашей реанимации,  ни на ком уже живого места не было. Два выпада в грудь, круто. Парни взялись за меня  всерьез, по взрослому.  Отбил с трудом, мечом и ножом одновременно. Пять минут, я держусь. Чудо!
Свист, удар, кровь на животе, мышцы не задеты. Но и я в долгу не остался, у номера че-тыре, повисла левая рука. Процесс пошёл. Один заметно хромает, оставляя на полу цепочки кровавых следов, другой практически однорукий.
Пот заливает глаза, держусь уже семь ми-нут, никогда ещё не было так плохо. Кровь по-всюду, но раны не серьёзные, хотя сквозь мно-гочисленные неприятно саднящие порезы силы уходят как пар из носа кипящего чайника.
Если через две минуты  их не сделаю, я труп. Хромой номер три совсем сдал. Бешено фехтуя, отрываюсь от номера два и четыре. Ты мой! Удар в горло, смерть пришла за ним, а за  мной, ещё нет. Успел закрыться.
Теперь два к одному, ещё попляшем. Три руки против двух. Можно конечно метнуть нож в одного и зарубить мечём второго, но мы не ищем лёгких путей. При раскладе один к трём, метать нож было опасно, теперь гадко. Лучше меня, его никто не бросает. Дело не в том, чтобы попасть, тяжелее всего выбрать беспроигрышный момент, ребята тоже не лыком шиты.
Опять и снова замелькали мечи, парни по-шли в атаку, ва-банк. Выпад вперёд, удар с разворота, дотягиваюсь и достаю номер  два в сердце. Ему звонят, и ангелы забирают его на небеса. На время конечно. Но и я ненароком получаю рубящий удар в правую руку. Ничего, не в первый раз, перебросив меч в левую, отбиваю удар. Рука против руки, левая против правой. Но я первый, а он четвёртый. Так что труп он. Победа! Неужели я так хорош? Ребята занимались практически бок о бок со мной все сорок девять лет, они лежат, а я легко ранен. Везёт, однако. И не всегда как утопленнику.
Я горд собой. Вообще-то экзамен при таком раскладе не предусматривает победы одиночки, разумник просто считает баллы. А я победил, победил лучших и тех что есть.
*   *   *
Корабль, продолжая рассекать гиперпро-странство, шёл к базе. Так же не спеша, шли экзамены. Я убивал, иногда убивали меня. Но редко и только втроём, нелюбимым мне оружием.  Чаще всего топорами, редко копьём и теперь уже ни когда мечом.
Учились усилием воли создавать свои голографические копии. Не буду скромничать, я в этом преуспел. Энергии полно, воля закалилась за столько лет не хуже булата. Если кто не в курсе, так это металл такой, не хуже дамасской стали. Но лично я думаю, что гораздо лучше.
Мои копии получались просто загляденье. Я иногда их сам путал. С собой конечно. Настоящий меч в руки такая копия, не возьмёт, но своим голографическим машет реально. Вкладываешь в неё побольше энергии, про-стейшие навыки и в путь. Существует она обычно недолго. Хотя, одну я так зарядил, что она ещё пару дней ходила по коридорам на ма-нер призрака и всех пугала. Весело было.
Оставалось два месяца до прибытия на базу компании, а там работа по профилю. Инженера-геолога или  полномочного представителя по подписанию договоров. Грусть постепенно уходила, но вместе с тем росло беспокойство, что дальше.… Прошёл ещё месяц, нас запихали в какие-то ванны, но забыли предложить чашечку кофе. В камерах мы пробудем всё остальное время,  чтоб легче перенести полёт.
Перед упаковкой в ванны дали день отдыха. Эдакий мальчишник на фоне смоделированного нами пейзажа. Собирались по группам, и каждый попытался вложить в пейзаж что-то своё, родное, в целом получился кошмар, но было безумно весело, а временами так же грустно. Один день, пролетел как час, оторвались мы конечно капитально, но пора  по ваннам.
Перед упаковкой в камеру поболтал с дру-гом. Замаялся он без тела. Разумник с ним по-дружился, но в корабельном компьютере нет его матрицы. Здесь моему другу помочь никто не в силах, говорят, на базе есть соответствую-щее оборудование. За деньги конечно, могут снять матрицу для физического тела с астраль-ного. Процесс сложен до безобразия, для начала нужно выделить из ментала код его  ДНК. Если будет ошибка, то запросто получится этакий Франкенштейн. Не судьба, видно придётся потерпеть до зарплаты.
Темнота, спать. Пробуждение, прибыли. Прибыли!


Глава 2
Мы на месте, ровно через пятьдесят лет. Звучит трансляция по корабельной сети, я есте-ственно как  всегда крайний, для меня лично в башку, плюс отдельные напутствия от разумника. Хороший он парень, хоть и компьютер.
- Вещей не брать. Все на выход.
Это уже по громкой связи, для всех. Вещей-то собственно у нас и нет, всё казённое, где уж обзавестись своими вещами в открытом космосе за…, бог знает сколько миллиардов лет, тем более световых.
Разумник   настоял  на  том,  что  бы  зани-зить  мне  некоторые оценки, иначе с таким ат-тестатом бросят в самое пекло. Пришлось под-чистить свои файлы, естественно с его помо-щью и под давлением. Ощущение противное, чувство как всегда двоякое, когда пытаешься спасти свою шкуру. Я не герой, но пятьдесят лет меня упорно пытались сделать таковым. Похоже, получилось не очень.
Длинный коридор, краски как в хороших компьютерных играх, нас ровно две тысячи. Идём строем, по пять в шеренге, одинаковая форма. Фильтр, сортируют, видимо по выпуск-ным баллам. Меня заворачивают направо, гу-маноидов нет, одни экраны, какие-то устрой-ства.  Колонна постепенно редеет. Увижу ли я когда-нибудь тех, с кем провёл эти пятьдесят лет.
Коридор, справа и слева двери. Номера, как не странно написаны  арабскими цифрами. К нашему прилёту готовились. Номер тринадцать – это мой. Буду считать, что мне опять повезло. Не люкс конечно, но площадь нормальная. Куб сто на сто. Абсолютно голые стены, которые к тому же и светятся.
- Добро пожаловать. Ваш номер, в нашем отеле, обладает функцией настройки по жела-нию клиента. Можете выбрать дизайн по свое-му вкусу.
Голос с потолка?
- Попробую, однако.
Круто, это Вам не наши гостиницы.
-Управление голосом. Ваши пожелания?
Чего я только не желал. Вначале на этой площади я решил построить небольшой домик. Этажей в пять, не больше, с подвалом, черда-ком и джакузи в ванной. Долго менял архитек-турные стили, получилось что-то совсем непо-требное. Монолит, достаточно красивый сна-ружи, как внутри не знаю. Двери просто  не от-крывались, о внутреннем дизайне я в процессе творчества как - то не удосужился подумать.
Быстренько все изничтожив, слепил кро-вать, стол и кресла. Решил, что утро вечера мудренее, плюнул на всё два раза по три раза и завалился спать.
*   *   *

Видимо утро, что меня разбудило, спросо-нья не могу понять. По периметру комнаты, мерцая всеми цветами радуги и противно воя, бежит полоса букв. Раз бежит, значит бегущая строка, мудро подумал я. Придётся читать. Приказано явиться в номер сто один. Стрелки проводят. Интересно откуда здесь группа Стрелки. Или я что-то не понял?
Выхожу, вслед голос… - а завтрак? При-шлось перекусить. Вы когда-нибудь ели варё-ную медузу? Я тоже. Что делать, в этой жизни всё бывает в первый раз. На вкус впрочем, ни-чего. В смысле хорошего. И бегом на выход.
В коридоре по стенам ползут светящиеся стрелки. Значит, это не группа – осенило меня. Музыку мне сегодня не слушать. Пошёл сле-дом, пара поворотов, вот она заветная дверь. Вхожу, перекрестившись, чем чёрт не шутит.
*   *   *
Комната меньше чем у меня, видимо рабо-чий кабинет. Что-то типа стола, за ним трое. Судить будут, вспомнились Сталинские време-на. Подхожу… - садитесь. Ну вот, уже сажают, а чё я им сделал? Может, про корабль узнали? Обречённо плюхаюсь задом на пол, приземля-юсь в какое-то кресло. Что они как грибы здесь растут!? Благодатная почва, однако. 
- Мы внимательно изучили Ваши документы. Выпускной балл неплох.
Да уж конечно, что я им двоечник, какой. Все пятьдесят лет пахал как папа Карло. 
- Наша компания «Межгалактическая до-быча» одна из ведущих на этом рынке. Мы добываем редкие полезные ископае-мые по всей империи.
Короче договорились, долго гнали пургу, объясняя как малолетке какие они крутые и за-ботливые, но в конце концов перешли к делу. Парни они неплохие, подписал  стандартный контракт, на двести лет. Есть возможность пробиться в совет директоров, процент со сделок, от ноль целых хрен десятых до целых пяти процентов, если сильно повезёт.  Твёрдый оклад, с последующим ростом. Кроме того, с планеты при возврате можно взять пять кило к своему весу. Работа на каждой планете ровно пять лет. За это время необходимо найти нуж-ные ископаемые. Или в другом варианте, на уже найденные кем-то, подписать контракт с владельцем земель. Можно их просто купить, короче договориться на добровольной основе. Друг мой в каком-то банке памяти, его тело восстановят только после оплаты.
Платить естественно мне. Вроде не много, всего сто пятьдесят межгалактических креди-тов. Когда разобрался, оказалось что один кре-дит равен нашей тонне золота. Во, попали! Но платят вроде ничего, вначале полтора кредита за планету, в смысле за выезд. В дальнейшем,  как себя проявишь. Различные премии, но я больше надеюсь на процент от сделок. Вот где золотая жила, да и пять кило с планеты тоже чего-то стоят, особенно если это алмазы.
После каждого выполненного задания, можно отдохнуть на базовой планете три меся-ца, но из них почти месяц уходит на тесты и программу реабилитации. Вот собственно и всё.
А дальше взрослая, полная неприятностей жизнь. Работа на планете без страховки. Если случайно сдохнешь, уже не восстановят, неко-му. Планеты в основном дикие. Не зря нас учи-ли, махать мечём и прочим железом. Обратно забирают через пять лет после заброски. С того же места, если есть, кого возвращать.
Неделя тестов, задание и в путь. В ходе те-стирования подыскивают подходящую планету для заброски. С целью лучшей адаптации. По-следний день. Что-то ничего не хочется. Гово-рила мне мама, - не ходи далеко от дома. Не послушался и вот результат.  Сынок оказался на задворках вселенной. Даже не представляю где. Не спиться. Кому не спиться в ночь глухую…? 
*   *   *
Подъём, завтрак. Прощай номер люкс в гостинице, или лучше до свидания. Выдали за-дание, подписать договор на разработку место-рождения, с каким-то местным царьком. Сира-пузское царство, царь злой, народ злой, соседи злые. Животные и те злые, сказали и драконы водятся. Вот только с кем они водятся?  Запих-нули в какую-то камеру, для переброски. Ноль переход, типа временного метро. Кабинка как в лифте, только темно. Должно быть, чтобы не испугался раньше времени и не сбежал. Хотя куда бежать. Последние напутствия, присесть бы на дорожку.
-   Оружие добудешь на месте. Готов?
-    Спасибо, век не забуду Вашу доброту.
-    Пошёл!
Ещё не готов, но уже куда-то пошёл. Тьма…

Глава 3
Прибыли. Поляна посреди леса, должно быть лето, не холодно, лёгкий ветерок, приятно обдувает голое тело. Я голый. Голый! Не успел прибыть с визитом, уже обокрали. Или при отправке одеть не успели? А если так и задумано? Кошка бросила котят, пусть… в общем, живут, как хотят. Ну что ж, зря пятьдесят лет учили что ли? Вперёд и с песней! Огляделся, немного неуютно нагишом. Что я нудист, какой? Прямо по курсу просвет между деревьев. Вроде тропинка, придётся идти.
Лес вокруг ничего, почти привычный, что-то вроде сосен. Трава тоже зелёная. Птички пищат, должно быть и хищники бродят. Есть, значит, жизнь во вселенной и на других плане-тах. Поесть бы, для начала.
- Стой мужик!
И разум, оказывается, есть, не одни мы на земле такие умные. Впрочем, мне это и так, давно ясно.
- Эй, мужик, стой, тебе говорят!
- Вы ко мне обращаетесь уважаемый?
- Чё? Евклид, вразуми парня. Не понимает по хорошему.
- А чё с него взять? Он и так нагишом, видно до нас кто-то постарался.
С меня то и, правда, взять нечего. А вот са-мому прибарахлиться не мешает. Посмотрим, что модно в этом сезоне? Что здесь люди носят, или не люди?
-   Выходите поговорим.
Вылазят из леса два натуральных мужика с дубьём. Одеты так себе, надеюсь по моде.
- Ха. Эвклид он и, правда, голый.
- А я те Фемистокл чё говорил.
Беда мне с этими греками. Вот ведь имена, а рожи типично Рязанские, конца семнадцатого века. По глазам вижу тупые, да и морды интел-лектом не блещут. Такие сами ничего не отда-дут, бить нужно. 
- Вот что мужики, Вам одежда не нужна?
- Да нет, вроде.
- Тогда снимайте, только быстро, мне неко-гда. На поезд опаздываю.
- Чё? Фемистокл, чё он бормочет?
- Колдун может? Заклинание шепчет.
-  Да нет, не похож. По образу видать ба-рон, из грамотных.  Вот только  голый чёй-то.
-   Ладно, парни. Хватит базарить. Снимай-те тряпки и валите отседа по доброму, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Я от братвы земной группировки. Нас шесть миллиардов. Короче теперь я Ваша крыша.
- Чё?
Пришлось объяснить, что к чему. Они, правда, дубинами пытались махать, но где уж двум здоровым мужикам с крутым агентом компании справиться.
Дал пару раз по носу, дубьё отобрал. С  грехом пополам наскрёб себе одежонки, чтоб никого не обидеть с обоих поровну. Мужика долго извинялись и кланялись в ноги. 
- Не признали господин барон. Неграмот-ные мы.
-   Да ладно, зла я на Вас не держу. Поведайте, чьи Вы и какой  уклад жизни на этих землях.
- Чё?
Ну, кое-как объяснили. Землёй правит царь Ы. Бароны, совсем озверели, последнее отби-рают. Это про меня что ли? Баронов у царька всего штук восемь. Восемь баронских замков. Царский дворец, при нём какие-то безземель-ные дворяне, всех корми.
Свои бароны грабят. Соседнее королевство грабит. Куда крестьянину податься? Крестьяне это те, что с дубьём, а в свободное время они   сеют понемножку. Вот такие тут крестьяне. Ещё какие-то сборщики налогов. У царя армия, у баронов дружины. Чем ниже человек по социальному статусу, тем длиннее имя. Царь просто Ы, бароны вообще из трёх букв. Что ж буду просто мистер Икс. Смотрю, кровь из носа у мужиков уже не идёт, в общем, разошлись по-доброму.
*   *   *
Иду я по тропинке дальше. Впереди, гово-рят, дорога будет. В общем, всё путём. Лес кончается, солнце ещё высоко.
- Стой мужик!
Как опять? Да что у них все, бедному пут-нику прохода не дают. И кто на этот раз?  Надо же, какой-то добрый молодец, да ещё на коне, мечом машет. Раз машет, значит недобрый. Иду я никого не трогаю. Ну, чё они ко мне все пристают.     Вооружение у парня не ахти. Щит и меч, ни лат, ни кольчуги.
- Чей холоп будешь?! Назови  барона.
- Сам ты холоп! 
Ну и нравы у них здесь. Чуть что не так, сразу за меч хватаются. Самоуверенный дя-денька попался. Подъехал поближе и с правого бока рубанул меня мечом по голове. Ни тебе здрасте, даже привет не сказал.
Не таких обламывали. Что я крестьянин, какой? Обидно даже. Спокойно не напрягаясь, как на тренировке, ухожу вправо, ныряю под меч. Перехватываю его руку за кисть и резко дёргаю вниз. Результат на лицо. Горе воин ле-жит возле моих ног.
Убивать не стал, поменялся с ним шмотка-ми, придушил слегка и связал. Устроил допрос с пристрастием. Пыток не применял, только моральное давление. Раскололся как милень-кий. Он оказывается дружинник барона Гея. И владелец этих земель  соответственно его хозя-ин Гей. То есть сначала царь Ы, а потом Гей. Педик его барон что ли? Спросил у него, где сам царь обитает. Поломался немного, но ска-зал. Умею я вежливо с людьми разговаривать, вот только синяки остаются. 
Сел на коня, а он лошадью оказался. Ну ладно, доеду как-нибудь. Подвёл итоги. Конь, пардон лошадь спотыкается, сапоги  ничего, щит плохонький, меч – железяка железякой. Денег в кошеле, всего ничего, три серебряные монетки. Теперь две, одну ему оставил. Добрый я, не могу последнее у человека отобрать. Что ж будем учиться.
Дорога как в России, вот только лошадь странная. Что-то в ней не так. Голова есть, ноги четыре, хвост… стоп, хвост странный. Какой-то шнурок с шипом на конце. На голове шипы от ноздрей до глаз, возле ушей рожки. Ой, острые. Чёрт да у неё клыки из пасти торчат. Ничего себе лошадка. А что она в таком случае ест? С такими зубами явно не травку.
Покормить бы. Как она меня-то к себе под-пустила, намучилась видно со старым хозяи-ном. Мужики говорили, как из леса выйдешь, сразу трактир будет. Поскорей бы приехать. Очень кушать хочется, да и лошадь глазом ко-сит так недобро. Как бы самого не съели.
Темнеет, в лесу что-то шуршит. Что за звери здесь обитают? Впереди показалась поляна. Хотя нет, кажется, лес кончается, перекреститься надо. Впереди длинный барак. Неужели трактир? Подъезжаю, навстречу мужичонка выбегает. Хозяин что ли? Поклон челом бьёт. Культурные они тут, силу уважают. Спешиваюсь.
- Это… животное расседлать и накормить.
Надо спросить, как их тут кличут, а то не-удобно как-то.
Захожу в полутёмный зал, на стенах горят свечи. Помещение небольшое, столов семь, ле-сенка на второй этаж. Трактир тире гостиница, можно заночевать. Присаживаюсь за дальний столик в  углу, для лучшего обзора зала и входной двери.
- Хозяин, мясо и пить! Быстро!
Бросаю на столик одну из серебряных мо-нет, она катится к краю. Отменная реакция, ему бы кидалой работать. Схватил монету, сразу  потащил в рот. Попробовал на зуб,  удовлетво-рённо хмыкнул, опустил в карман фартука. Посмотрел оценивающим взглядом. Изрёк.
- Ужин, номер на ночь, корм слупу… зав-трак. Всё.
Лошадку мою как оказалось, слупом зовут.
- Меня устраивает, договорились.
Хозяин ощерился как пассатижи, надул, наверное, подлец. Ну да пёс с ним. Что я чест-ным трудом денег не заработаю. Большая дорога рядом. Ждать пришлось недолго. Прелестная женщинка, в когда-то белом передничке, первая и единственная, за всё время, что я здесь, принесла жареную ногу. Интересно, чью, и кувшин с какой-то дрянью. Дрянь на проверку оказалась неплохим пивом. 
В трактире никого, можно спокойно и с ап-петитом поесть. Тихо, чуть в стороне слегка потрескивая, горят  дрова в очаге.  Люблю поесть в тишине, мерно двигая челюстями, помечтать под стук копыт. Что? Какой стук копыт? Если я не путаю, по звуку, всадники на слупах, надеюсь не по мою душу.
Входят трое, прикид богатый, одному лет сорок, двое похоже подростки, все трое в пла-щах с капюшонами надвинутыми на глаза. По-верх плаща у старшего меч на поясе, молодые с кинжалами. Оружие и пояса, на мой взгляд, излишне богаты. Золото, каменья разные. Суетливый хозяин рассаживает вновь прибывших постояльцев. Не иначе важные птицы, но, как и я проходят в дальний тёмный угол. Есть причины скрываться? Какое впрочем, мне до них дело. Мясо неплохое, нежное, сочное, так и тает во рту. И пиво вполне, только кончилось быстро. 
Странные эти трое, едят и пьют, не снимая капюшонов, поверх плащей золотые цепи. Ин-туиции подсказывает, поднимайся в номер, лю-бопытство говорит останься. В этом споре, как правило, побеждает любопытство. Я не исклю-чение, поэтому и остался. Говорят, любопыт-ство сгубило кошку, но я же не кошка. Старший   этой тройки  разглядывает мою скромную персону исподлобья, у меня даже руки зачесались. Что-то  не  так,  старший  точно  мужик, с  ним  двое  подростков,  стоп.
Я всегда знал, что мозг самый точный и сложный инструмент. И если он делает ошибки, то только от недостатка получаемой от других органов информации. К примеру, если Вам сказать, что он, в смысле человек носит брюки, курит и пьёт пиво, любит подраться, вы с большой вероятностью сделаете вывод, что это мужчина. Если добавить, что данный объект красит ногти, вы подумаете что он к тому же – педик. И будете не правы. За этим фасадом может скрываться и женщина. Ошибся не мозг, а разум поспешивший сделать вывод, не имея полной  и достоверной информации о предмете. Если приглядеться, один  из  пареньков – девушка,  несмотря    на  внешний    прикид.
Вдалеке снова слышен стук копыт. Всё любопытственнее и любопытственнее. Узнали персонажа? Очень милая сказка, про Алису в стране чудес. Тройка в зелёных плащах тоже не глухая, услышали, забеспокоились. Поздно, сметая с дороги хозяина, в зал вкатилось восемь парней, грозно потрясающих оружием.  Если я не ошибаюсь, будет недурная заварушка. Хотя, с другой стороны, они все дурные.
Опрокидывая по дороге столы, парни всей толпой  ринулись к тройке в плащах.  Окружи-ли столик. Сейчас начнётся. Внутренний голос говорит мне, – останься.
-   Эй, трое! Ты, ты и ты. Встать! Сопротивление бесполезно, по приказу царя Ы, за попытку государственного переворота вы арестованы.
- Мы будем драться!
Все трое, одним движением скидывают с лица капюшоны. Какая красавица, мягкие чуть строгие черты лица, рыжая как огонь, стальные глаза и стальной клинок в руке. Девица просто прелесть. Как джентльмен я обязан вступиться за честь дамы.
- Господа! Соблаговолите меня выслушать.  Я к Вам обращаюсь - уроды.
- Чё!? И тебя замочим!
Кажется, проняло. Приятно узнать, что ты небезразличен. Хотя бы и врагам, пусть даже  временным. Долго они на этой земле не задер-жаться, я так думаю. Зря меня пятьдесят лет на корабле мучили, сейчас обижусь, вспомню чему и …. Короче я страшен во гневе, а так я просто красавец.
С обнажёнными клинками в мою сторону поворачиваются трое. Минутная работа. Уби-вать меня бросаются все вместе. Видно торо-пятся. Подныриваю под первого, бью рукоятью меча в затылок. Отбиваю два одновременных удара. Пятёрка врагов успешно теснит моих будущих друзей. Несомненно, они ими станут, если выживут.
Старший уже ранен, но держится, прикры-вая парня и девушку. Да, с кинжалами против мечей не выстоять. Двое нападавших ранены, а парню пробивают грудь, меч выходит со спины. Вот гады, так и девушку обидят. Зверею, наношу рубящий удар и один враг повержен. Второго, прямым ударом в горло. Готов.
Влетаю в кольцо окружения, парирую удар направленный в незнакомку. Бью в промеж-ность тому, что напротив. Ох, как он орёт, наверное, больно. Разрубаю горло следующему, кровь хлещет во все стороны. Замучается хозяин полы отмывать.  Но это уже как говорится его проблемы. Свои я решаю сам, короткий укол в сердце и ещё одним врагом стало меньше. Трое против трёх, им конец. Последний поскользнувшись в луже крови, напарывается на мой клинок сам. Ну, почти сам. 
Дело сделано, можно оглядеться. Девять трупов, к сожалению один как бы наш. Не знаю его имени, но жалко. Девушка цела, мужчина тот, что был с ней тоже, хотя и ранен. На мне понятное дело ни одной царапины, я тут кажется главный герой, что со мной сделается. Официантка или скорей хозяйская дочь, перевязывает ему бок. Рана не смертельная, но болеть будет. Как специалист говорю. Рыжеволосая девушка застенчиво  улыбается. Неужели мне.
- Не имею честь знать Ваше имя, но без-мерно благодарен. Разрешите предста-виться, барон Кай.
- Надеюсь не Кай метов. Извините мысли в слух.
- А я принцесса Лия, к сожалению, млад-шая, поэтому должна умереть.
- Должна, ещё не значит обязана. А я кста-ти … барон э…, дэ Мир. Я пришёл к Вам с миром.
Звучит, однако. Я сегодня в ударе.
- Рад знакомству с Вами. Куда путь держите?
- По закону нашего царства, младшая принцесса должна умереть. Младший принц тоже,… его уже убили. Первый мальчик, родившийся у царя, становится наследником, первая девочка выдаётся замуж в соседнее королевство. Осталь-ные дети по достижению совершенноле-тия без жалости уничтожаются.
- Жестокие нравы в Вашем царстве, жестокие.
- Да, барон дэ Мир. Так у нас заведено. Я воспитывал этих детей, и сильно привя-зался к ним. Своих детей у меня нет, а к ним прикипел всей душой. Просил за них  у царя, но был объявлен изменником. Осаждён в своём замке, успел бежать. Дальше вы знаете. Прошу Вас присоединиться к нам.
- Я, собственно говоря, не местный, но как говорят, утро вечера мудренее. Предла-гаю отдохнуть, а утром разберёмся.
- Хорошо, мы так и поступим. Дежурить будем вдвоём, разделим время пополам.
- Отлично, тогда я первый.
Надо подумать, как практичный человек, что я буду с этого иметь? Помогать первым встречным, ввязываться в чужие распри. А что я собственно теряю. Впрягся, вези. К тому же если переворот удастся, то я буду иметь многое. Надеюсь, нужные мне земли они отдадут с радостью. Дело за малым, тем более что тему переворотов мы проходили. Во время полёта нас учили ещё и не такому.
Барон с принцессой отправились спать в разные комнаты. К сожалению, в моём словаре, под черепной коробкой имени Кай не оказалось, но Лия там была. Лия с древнееврейского переводится как антилопа. И, правда, красива и грациозна как антилопа. Золотая антилопа, ну или почти. Лия не собранная, несколько взбалмошная, однако, очень милая и обаятельная дама. Характер упрямый, но друзей любит, мечтательна, а её беззащитность и беспомощность нередко напускные.
Хозяин притащил мне стол со стулом, за которыми я и устроился, перекрыв путь наверх по лестнице. Свалил трофейное оружие в кучу на столе, сижу бдю. Пока тихо. Хозяин, со всем семейством вооружившись тряпками, скребут полы. Трупы уже куда-то утащили. Хозяйка страшна как судный день, её муж явно не красавец. Напрашивается вопрос, в кого же дочь? Она как я уже упоминал очень даже ничего.
Отчего-то тоскливо, вспоминается земля, как никак пятьдесят лет не был. Жена, дети, хо-чется семейных забот. Приударить разве за хо-зяйской дочкой, тем более что хозяин с женой уже отвалили на боковую. Дочка уже не ребё-нок, с приемлемыми для занятий сексом пара-метрами, в одиночестве домывает полы. И ис-коса бросает на меня взгляды. Сколько ей предложить или так даст, потому что я вроде барон. Деньги есть, успел изъять у покойничков.
Не так что бы я кобель, но желание растёт, обозревая картину достойную кисти Рубенса. Девушка, встав раком, самозабвенно намывает полы. Жаль, сверху видно плохо, под юбку не заглянешь. Спуститься к ней, или сама подни-мется. Ушла, вот чёрт, ну и пёс с ней.
Вернулась с ведром, идёт мыть лестницу. Теперь в вырезе платья видны аппетитные гру-ди, как два мячика готовых вырваться наружу. Недурственно. Она поднимается всё выше и выше. В общем, всё при ней, причём так близ-ко, что можно потрогать рукой.  Взять и ущип-нуть. А если тряпкой в ответ? Я всегда был та-ким  застенчивым.
Была, не была, барон я или так, вместо ме-бели. Словно невзначай  кладу руку ей на бед-ро, медленно продвигаюсь вверх под платьем. Девушка поворачивается ко мне, и застенчиво улыбаясь, кладёт мою вторую руку себе на грудь. Дальше я не стесняюсь, поехали. Зади-раю на ней платье,  под ним ничего нет, что за нравы!? А что у неё там…внутри. Опрокиды-ваю её на стол и, раздвинув ляжки, удовлетво-ряю своё любопытство.  Вот и все прелести трактирного секса.  Хозяйская дочка удалилась, даже не попросив денег. Породу они так улучшают что ли? Дождавшись пробуждения барона с кличкой Кай, сдаю ему дежурство и отправляюсь спать.
*   *   *
Топот и крики, какой-то грохот. Разве можно так будить, уставшего после трудового дня,  такого милого и легко ранимого человека. То есть меня.
-   Убью гадов!
Как был,  практически, в чём мать родила, успеваю схватить меч и с криком, – наших бьют, выскакиваю из комнаты. Дюжина ребят, как две капли воды похожие на вчерашних обидчиков, штурмуют лестницу.
Теперь уже одиннадцать, барон и принцес-са успешно отражают атаки. Врагов становится десять, это я вношу свою скромную лепту, ста-лось открыть глаза  и посмотреть что к чему. Хватаю меч со стола и метаю в ближайшего врага, естественно из-за спины барона. Если я погибну во цвете лет, то кто их защитит.
Оттесняю принцессу чуть назад и занимаю её место. Как благодарно она посмотрела. По-жалуй, придётся встать впереди барона. Хватаю со стола второй меч и…, чему меня только не учили. Кровь стекает по ступенькам тоненьким ручейком, опять работа владельцу трактира. Спускаюсь по ступеням лестницы, оставляя за собой кровавую дорожку. Кровь, однако, не моя.
Осталось четверо, как на экзамене. Непло-хие бойцы, с наскоку таких не возьмёшь. В это время барон, решивший мне помочь, производя ужасный грохот, летит с лестницы прямо под ноги нападающим. Делать нечего, спасая положение, иду на прорыв. Удачно протыкаю одного, кажется насквозь. Смерть с косой уже маячит возле второго. Лёгким уколом передаю парня в её надёжные руки. Осталось двое, сущий пустяк. Одним ударом раскалываю череп более опытному бойцу, второй в страхе убегает. С криком -  врёшь не уйдёшь! Бросаю ему в спину меч. Попал. Довольный полученным результатом тяжко вздыхаю.
Принцесса смотрит на меня почти влюб-лённо. Опустив глаза вниз, скромно краснею. Я же почти голый! Смущённо ретируюсь в свою комнату. С видом преданной собаки, хорошо сделавшей своё дело, гордо выхожу обратно на лестницу. Только хвостом не виляю. Барону зализывают очередные раны.
- Хозяин! Завтрак и быстро! Слупов осед-лать.
Отдав распоряжения, с чувством выпол-ненного долга сажусь за стол. Завтрак проходит в непринуждённой тёплой обстановке. Хозяин ругается с женой и дочкой. Кай и Лия хвалят меня наперебой, барон как всегда рассыпается в комплиментах. Ну, зачем так баловать мою скромную персону. Разве что ещё чуть- чуть.
Смущаясь и постоянно краснея, без аппетита, едва тыкая вилкой, съедаю завтрак и требую добавки. Закончив с этим никчёмным, но нужным моему организму делом, иду торговаться с хозяином. Пытаюсь продать ему два десятка ставших бесхозными слупов. Цен не знаю, но чувствую, обманывает подлец. Тыкаю ему в нос, потом, успокоившись, продаю ему семнадцать животных за горсть серебра. Хрен с ним, пусть подавится, всё равно не сегодня так завтра их отберут злые дяди.   
Трёх слупов, загрузив провизией, берём с собой. Красное яблоко солнца поднимается над горизонтом. Впереди новый день. Каким он бу-дет? В путь.

Глава 4
Солнце светит прямо в глаз, в общем, теп-ло. Барон треплется о достоинствах боевых слупов, не стесняясь в выражениях. Принцесса едет молча и очень мило краснеет. Всё идёт своим чередом, поют птички, мир прекрасен. Это я не про себя, барона дэ Мир, а так о мест-ной флоре и фауне.
Путь мы держим, как выяснилось к давне-му другу Кая, в соседнее королевство, к барону Точу. И что он точит? У них тут видно вся знать поголовно бароны. Я смотрю на принцессу и улыбаюсь как последний дурак, уже скулы сводит. Интересно, а как определить первого? Границы царства Ы мы уже покинули, будем надеяться, что, и неприятности о нас забыли.
Вечерело. Яблоко солнца уже провалива-лось за горизонт, словно источенный мышами, а замка ещё не видно. Впереди все той же пыльной змеёй вьётся дорога. Начинаю клевать носом. Смеркается.
Подъезжаем, впереди виднеются башенки замка. В целом день прошёл спокойно, два раза останавливались перекусить, один раз подраться. Была погоня, оторвались на границе с соседним королевством. Я, барон дэ Мир продолжаю строить глазки принцессе, впрочем, без надежды на взаимность.
Кто я такой? Безвестный скиталец, без имени и в общем без судьбы. Тридцать пять лет на земле, пятьдесят в космосе и ещё лет двести неизвестно где, по чужим землям и планетам.  Вернусь, если повезёт.
Опускают мост, въезжаем.
- О, господин барон!
- Любезный Точ!
- Любезный Кай!
- Дорогой!
- Сколько лет, сколько зим!
Нас встречают с распростёртыми объятия-ми, точнее только барона, я с принцессой скромно топчусь в сторонке. Кай с каким-то толстым дядькой увлечённо беседуя и хлопая друг друга по спине, удаляются. О нас забыли. Нет, минут через пять появляются слуги и про-вожают меня и Лию в отведённые апартаменты. Валюсь в кровать и засыпаю.
*   *   *
Жгучая брюнетка, так соблазнительно улыбается, даже просыпаться не хочется. Странно, почему одетая,  в моих снах женщины обычно неглиже. Ничего разденем. Курносый носик, упругие полушария грудей. Где расстёгивается это платье? Шнуровка, средние века. Готово. Как  она целуется.
- Пожалуйста, позже господин барон. Вас ждут в столовой.
- Отказывать, мне! Это же мой сон!
- Вставайте! Быстрее, пожалуйста. Не из-вольте гневаться, после завтрака я к Ва-шим услугам.
- Что!
Открываю глаза. И что же вижу. Раскрас-невшаяся брюнетка, в расшнурованном до поя-са платье лежит на моей кровати. Так я не спал!?
А малышка что надо. Но тела это тела, а дела, прежде всего. Нехотя, однако, по-солдатски быстро вскакиваю с кровати, одева-юсь. Когда я говорю быстро и по-солдатски, - значит так и есть, хотя дембеля в расчёт не принимаются. Служанка проводит меня в обе-денный зал, все в сборе, ждут только меня. Вежливо раскланиваясь, сажусь за стол.  Барон Точ, необычайно любезен, его домочадцы, впрочем, они недостойны моего внимания, ко-роче так себе.
После завтрака, вместо обломавшегося ин-тима со служанкой, меня ведут в маленькую комнату на совещание. Милый разговор на по-вышенных тонах о передаче законной власти принцессе, а точнее о государственном перево-роте подходит к концу. А барон Кай  отнюдь не так прост. Перевелись у них бессеребряники, каждый хочет урвать кусок пожирнее. Я, к сожалению, тоже, работа такая. Когда все пункты были оговорены, решили послать шпиона к царю Ы, по счастливой случайности, им оказался я. Снова крайний.
Прощай принцесса, прощай служаночка, другой насладится твоими прелестями, а мой хладный труп будут клевать … стоп. Не хочу, что бы клевали да и ласты склеивать мне пока преждевременно.
Кай и Лия остались в замке, вербовать наёмников в своё войско. Богатым и знатным всегда достаётся не пыльная работёнка.
Пробираться в логово неприятеля я решил налегке. Из оружия подобрал неплохой меч, три метательных ножа, топорик, копьё, три коротких метательных дротика, ни арбалетов, ни луков просто не было. Взял два мотка верёвки, крючья, немного еды, которая едва поместилась на одном слупе. На второго, что совершенно естественно я взгромоздился сам. Дальнейшая жизнь рисовалась не в самых ярких красках.
После долгих и нудных прощаний, при-шлось выехать за ворота гостеприимного замка. Петляя, противная и пыльная дорога вела в неизвестность. На душе было светло и радостно от прощального взгляда принцессы, общую идиллию нарушали скребущие там же кошки.
- Много богатый сеньор. Нельзя просто так ездить по дороге, делиться надо.
Ну вот, так грубо вторглись в мою личную жизнь. Опять мужики, или какой-нибудь горе-воин. Оборачиваюсь. И что я вижу. Стоят два урода, метра под три ростом. Один бурого цве-та, второй ярко зелёный как игрушка в мага-зине, а руки у них длинные. И что самое обид-ное, мечи у них такие же длинные. Моя че-люсть медленно съезжает вниз. Не иначе го-блины.
-    Трепещи! Мы братья Гоп и Стоп.
- Отдавай слупов и поклажу. Тогда не убьём.
- Что!? Не хвалитесь, едучи на рать, а хва-литесь, едучи с рати! Близнецы хреновы.
- Предлагаем честный поединок, нас двое ты один. Победитель получает всё.
- Странные у вас понятия о чести.
Не зная и не имея желания проверять, как поведёт себя мой слуп, если я буду драться верхом, спешиваюсь. Отвожу обоих животных в сторону и обнажаю меч.
-   Теперь мы тебя убьём.
- Какие вы все здесь кровожадные. Нет уж лучше я Вас.
Меч со зловещим свистом рассекает воз-дух, к сожалению не мой, близнецы оказались легки на подъём. Едва успел пригнуться, иначе гоблины уже играли бы моей головой в футбол.
Фу гадость! Пытаюсь атаковать. Зачем им такие длинные грабли. Не долго думая, ударом меча снизу, укорачиваю зелёному правую руку. Гоблин воет как пожарная сирена. Бурый наезжает, словно танк, бешено вращая мечом. Не люблю наездов, ловко вспарываю ему живот и отскакиваю в сторону. Незадачливый гоблин, качаясь на ногах, пытается запихать в своё необъятное брюхо вываливающиеся кишки. Путаясь у него в ногах, кишки мешают ему идти, и он падает. Смерть стучится в дверь, и это не за мной. Отправляю следом зелёного, уж больно противно орёт. Всё, нет больше братьев, Гопа и Стопа. Кончились.
Пытаюсь оседлать слупов, но они как бе-шенные рвутся из рук. Вырвались и прямиком к гоблинам. Наклонились, и давай на пару костями хрустеть. Каюсь, меня вырвало. Так вот чем они питаются, сам то я лично их ни разу не кормил, о чём совершенно не жалею.
Посидел в сторонке, отдохнул, успокоил нервы. Слупы тут как тут, подошли, морды  тянут. Ну, всё и меня сожрут, кровь с губ капает, а клыки… просто жуть. Да они меня облизывают! Признали хозяина - кормильца. Прыгаю в седло и снова в путь. Отъезжаю метров двести, а на встречу три всадника. Как, опять! Ни минуты покоя. Меч не достаю, жду, что будет.
Подъезжают ближе, судя по виду, барон и два дружинника. На холопа я больше не похож, прикид приличный. Посмотрим, что дальше. Подъехали, стали наезжать. Короче поговорили. Убивать не стал, обоим дружинникам сломал правую руку, совсем не умеют с мечом обращаться. Барон, видя такое дело, меч бросил, принялся пощады канючить. Простил я его, в общем, только знак баронской власти с груди сорвал, неравнодушен я к золоту, особенно если в него брюлики вставлены. И так я обрадовался, что не при-шлось никого убивать, что пропустил нужную развилку.
Лес смыкал свои ветви, прямо за моей спи-ной. Тропа стала настолько узкой, что развер-нуться не было никакой возможности. Слупы испуганно хрипели, что-то давило сверху и с боков. Оглядываться назад желания не было. Приходилось стиснув зубы пробираться вперёд. Не слабые по моим понятиям животные с всё большим трудом видимо из последних сил пробивались сквозь ветки. Проблема была не в дороге, что-то высасывало все силы.
Через минуту нашим глазам, я имею в виду себя и слупов, предстали руины замка. Время не оказалось к нему благосклонным, но кое-что от его былого могущества сохранилось. Серый выеденный временем камень, некогда огромного замка, покрытый глубокими трещинами нависал над нами. Он как бы давил сверху, впрочем, казалось давил не замок, а само время. В каждой трещинке старого камня, казалось, притаилась вечность. От остатков замка веяло скрытой угрозой, по коже побежали мурашки. Если кто не знает, это не мелкие насекомые, а просто когда холодно, или страшно. Обстановка была ещё та, куда там фильмам ужасов. Гремел гром, сверкали молнии, вот-вот должен был разразиться ливень. Ударив пятками в бока слупа, я направил его к развалинам, и въехал вовнутрь через чёрный зев арки ворот.
Внезапно, в метре от морды слупа, просту-пили силовые линии мощного заклинания.  Ес-ли бы на корабле меня не учили работать с ли-ниями силы, я был бы трупом. - Стоп!! Заорал я. Как ни странно животные остановились.
Красные и синие нити, причудливо пере-плетаясь, перегораживали ворота наиболее со-хранившейся башни. От нитей шёл сильный энергетический фон, не иначе постарался не слабый колдун или магистр.
А позади тем временем уже бушевал ура-ган, слупы испуганно жались друг к другу. Я оглянулся и похолодел, арку ворот также опу-тывали силовые нити. Как же …, понятно, всех впускать, никого не выпускать. Заклинание во-рот работало по принципу диода, где ток про-ходит только в одну сторону. Обратной дороги нет.
Вперёд тоже не пройти. Ловушка захлоп-нулась. Осмотревшись, нашёл во дворе какую-то развалину. С трудом втиснул испуганно притихших животных в небольшую щель и протиснулся следом. Снаружи хлестал ливень, гулко стучали горошины града. Чёрное небо прорезали всполохи молний, бил в барабаны гром.  Подождём до утра, проваливаясь в сон, мудро решаю я.
*   *   *
Тонкий луч солнца неуверенно пробивался сквозь мои веки, руки и ноги затекли, было тепло и сыро. Вспомнил вечер, замок, ловушка, надо выбираться. Кое-как вылез, вытянул упирающихся слупов, покормил, наскоро перекусил сам. Засучил рукава и пошёл на штурм силовых  линий. Бороться с колдовством, к сожалению нас не учили. Упор делался на энергетику самого организма, но кое-что мы конечно знали. Спасибо разумнику, благодаря нашим совместным изысканиям, в вопросах магии я был подкован лучше других.  Не зря пятьдесят лет в космосе болтался.
В утреннем воздухе линии заклинания тихо вибрировали. Ну, прям трансформатор какой-то. Стоп! Ассоциации с электрической схемой. Значит, где-то должен быть блок питания, процессор отвечающий  за  сохранение  узора  нитей.  Поищем.   Слепой сказал - увидим, глухой сказал - услышим. Я бился уже пол дня. Палящее солнце стояло в зените. Дело труба. Что я, маг, какой?
Есть не стал, ну его желудок, только думать мешает. Подумал, наверное, я шибко умный, ещё подумал и решил обрести состояние просветление. Сатоййя не достигалась, но я не отчаивался, упорно уходя в себя. С ручейками пота на красном лбу и одеждой неприятно липшей к телу я пытался достигнуть просветления.
Процесс шёл уже часа три, но подсознание оставалось глухим к моим просьбам. Вяло ше-велились мысли, хотелось пить. Вот оно! Про-светление. Во дворе есть колодец! Бросаюсь к нему. Вода! Верёвка есть, дальше дело техники. Пою слупов, захлёбываясь от наслаждения глотаю животворную влагу  сам.
Что у меня от жары мозги слиплись? Про-цесс поглощения воды помог, зрение приобрело былую остроту, и я узрел ключ ко всему заклинанию. Замаскированный среди клубков нитей, силовой кабель уходящий в землю. Как я не догадался раньше, приняв его за оборванный конец нити. Источник силы под землёй! Это, или резервуар-аккумулятор, или же точечный выход природных сил.  Питание через трансформатор идёт на управляющий клубок памяти, далее на всю схему нитей заклинания.
Хитро продумано, каждую синюю силовую линию защищает от вторжения красная. Что-то вроде сигнализации. Только за попытку проникновения смерть! Если тронуть синюю нить, заработает основное заклинание. Но само заклинание не разрушится. Если задеть красную сработает защита, итог тот же – смерть. В какой-то мере свободен доступ лишь к силовому кабелю.
Если его разорвать, доступ питания прекратиться и заклинание погаснет. Стоп! Заклинание ставил не дурак. Должна быть ещё какая-то пакость и на этот случай. Вот оно! Обрыв питания приведёт к взрыву всей схемы заклинания. И тогда конец горе сапёру. Тихо, Чапай, думать будет. Пожалуй, выход есть, если перед тем как оборвать линию питания, подключить к заклинанию свой автономный источник? Если он какое-то время будет питать схему, а потом медленно погаснет, всё получится как надо. Нет, вряд ли, в линию встроена защита от вторжения. Клубок процессора распознает врага и заклинание сработает. Как это всё напоминает компьютер. Хакеры, пароль! Пароль для входа и тогда делай с ним что хочешь! Будем искать.      
 Тяжек труд хакера, не лёгок его хлеб. Да, жизнь это не булка с мёдом. Дёгтя в ней тоже хватает. Вечереет, слупы повалились спать. Настроение хуже некуда, я ковыряюсь в сило-вых линиях с всё убывающим энтузиазмом.
*   *   *
Минуло три дня. Я успел проклясть созда-теля заклинания до двадцать седьмого колена, потом просто устал. Столько ковырялся, а лар-чик просто открывался. По паутине заклинания уже всё это время с полусекундным интервалом пробегает тень. Это и есть пароль. Всё гениальное просто. Отловить его не легко, но я резкий парень. Настраиваюсь на режим сканера, приближаю ладони, друг против друга, ощущаю вибрацию нитей. Тружусь как пчёл, но не жужжу словно муха, попавшая в паутину.  Стоп, ближе нельзя. Обостряю чувствительность, ловлю тень. Каждые полсекунды она проносится между руками. Есть! Комочек энергии – пароль, так неутомимо, словно паук бегающий здесь неизвестно, сколько лет, расшифрован. Мной!  Какой я, однако, умный.
Дальше действую по намеченной ранее схеме. Условный кабель питания разорван, из-под земли, словно голубое пламя, бьют языки энергии. Созданный моими усилиями альтерна-тивный комочек питания медленно гаснет. Пропадает и само заклинание.
Чёрт! Какой я всё-таки дурак.  Ну, какой же я …, просто ошибся. Всё это время я, вместо того, что бы рваться наружу, пробивался внутрь уцелевшей башни. Вот те на, разминировал не то заклинание. Подсознание и любопытство сыграли со мной злую шутку. Теперь что бы выйти, придётся начинать всё заново. Что ж, тогда придётся войти, для начала. Зря, что ли мучался? 
Перекрестившись, захожу внутрь башни. Темно как у негра… надо было взять факел, хотя и так вижу, научили. Мощные плиты ступеней винтом поднимаются вверх  и я за ними. По бокам ни единой двери. Ровно восемьсот ступеней, дверь с ручкой в виде драконьей головы. Высоковато забрался, и зачем меня сюда понесло. Здесь что и драконы водятся?! Подозрительно осматриваю ручку, так и есть, по ней пробегают голубая и красная змейка заклинания. И на хрена, я сюда перся! Уж больно любопытно, когда-нибудь оно меня погубит. Возвращаюсь назад, не думайте, я не струсил, слегка перекусив и засучив рукава, возвращаюсь обратно. Основное заклинание скрыто за дверью, видны лишь две нити, на дверной ручке.
Но нам ли дуракам бояться работы. Куда я лезу, хакер недоделанный. Пользуясь ладонями, сканирую пароль. Слово силы, холодное как лёд. Слово  ставшее силой, на каком языке говорил произносивший это заклинание. Или оно сплетено руками? Создаю такой же пароль в своих ладонях, периодически сравнивая с оригиналом. Готово! Ключ есть. Подвесив комочек энергии пароля в воздухе, подталкиваю его к нитям заклинания. Они соприкоснулись, нити погасли, дверь открылась. Сама! Вхожу, на входе алтарь, в углублении лежит… возможно, амулет. Кристалл в оправе… странно она тоже из прозрачного камня. Камень в камне, занятная вещица. От амулета исходит синий свет, скорее всего это и был источник, питающий вскрытое мной заклинание. Протягиваю правую руку, взять не взять, уж очень хочется. А если нельзя. Что будет? Если нельзя, но очень хочется, то значит можно.
Зажмуриваюсь и медленно сжимаю пальцы. Ничего. Действительно ничего не ощущаю, пальцы хватают воздух. Открываю глаза и повторяю попытку, пальцы смыкаются на амулете. Тяну за кристалл, из отверстия в алтаре выползает цепочка жёлтого металла. Золото? Судя по весу, да. Вспоминаются мины-ловушки, если вытянуть цепочку до конца, будет взрыв. Или не будет. Проверять не хочется, но амулет так притягателен. Привязываю к нему верёвку подлиннее и, спрятавшись за угол, дёргаю.
Мимо проносится огненный шторм. Чуть не зажарило, но это не в счёт. Подхожу, пламя слегка оплавило камень алтаря, впрочем, аму-лет нисколько  не пострадал. Иду дальше, зал, серые стены, в нишах толстые книги. Библио-тека? Возможно по магии. Рассеянно огляды-ваю ряды пыльных корешков, по средине зала стоит стол, на нём лежит фолиант. Надо брать, не рыться же на полках. Смогу ли я его прочи-тать? Я же говорю! Откуда-то знаю местный язык. Лихорадочно открываю середину тома, буквы прыгают, сливаются. Прочитываю пред-ложение, кое-что понятно, но далеко не всё, сказывается незнание специфики магических терминов.
Задерживаться не стоит, пора в путь. От-крываю дверь и спускаюсь по ступенькам. Ме-ня уже ждут. Примерно на середине лестницы, стоит несколько полу истлевших трупов с ме-чами. И уступать дорогу они  явно не торопят-ся. Интересно, из каких щелей они выползли? И по чью душу пришли. Верить, что за мной, почему-то не хочется. Их ровно дюжина, чёртова. Тринадцать осколков вечности, не желающих отправляться в ад. Как давно они влачат такое существование? Или их специально подняли к моему приходу, так сказать комитет по торжественной встрече. Поздновато, я уже уходить собрался.
Ровно тринадцать мертвецов, в некогда бо-гатой одежде, смотрят на меня пустыми глаз-ницами. В провалах черепов, словно застыл вселенский холод, и я понимаю, они не злые, просто должны меня убить. Так надо. И вернул их к бытию, скорее всего я сам, когда неосто-рожно снял заклинания и забрал амулет.
Амулет! Он должен помочь. Но как? Знал бы прикуп жил бы в Сочи. Попробую меч, я уже привык все споры, возникающие здесь, ре-шать с его помощью. Привязываю книгу к спине, жалко терять, да и защитит в случае че-го, и сломя голову бросаюсь в атаку. А мертвя-ки дерутся что надо, в мозг просачиваются мысли, что из этой круговерти живым мне не выйти.
Их мечи разрезают затхлый, застоявшийся воздух в опасной близости от моей скромной персоны. Уже в двух местах из порезов течёт кровь. Моя кровь! В первый раз на этой планете я увидел свою кровь.
Красная, как всегда. А мертвякам хоть бы что. Защищаются они не плохо, но и не в со-вершенстве. Мне удаётся, несмотря на постоянное мелькание мечей возле моего носа, пробить защиту пяти или шести из них, но безрезультатно. Они словно заговоренные, меч отскакивает от их тел, словно от камня. С трудом выхожу из боя, поднявшись на десяток ступеней вверх. Трупы за мной не пошли и то ладно.
Первая попытка вырваться с треском про-валились. Попытка не пытка, – правда, товарищ Берия? Что дальше, что я ещё умею, кроме как махать мечём? Разве что, создать фантом, в качестве отвлекающего манёвра. Задумано, – сделано, что сопли жевать. Создаю свою энергетическую копию и посылаю вниз. Трупы зашевелились, обступая её кругом. Но далее всё пошло наперекосяк, вместо того чтобы отвлечься от меня и пойти за моим фантомом, произошло совсем иное. Один из трупов протянул руку и втянул мою энергетическую копию в себя, удовле-творительно хмыкнув при этом. Его глаза на мгновенье зажглись светом, должно быть от счастья. Жрут энергию гады! И со мной тоже будет? Вторая попытка так же провалилась.
В жизни каждого, как и у Чернышевского, возникает вопрос –что делать? Окон в башне нет, значит, по внешней стене не спустишься. Прорваться сквозь трупы невозможно, если их не убить. Но они и так давно мертвы. Возвра-щаюсь в библиотеку и узнаю много полезного. Оказываются, покойнички охраняют башню, работа у них такая. Их отряд формируется из таких как я, то есть тех, кто пытается в неё проникнуть. Пришельцев убивают, в последствии магия башни бальзамирует их и ставит в строй взамен выбывших. Стоп! Их можно уничтожить. Читаю дальше. Амулет. Нахожу подходящее заклинание, если не вдаваться в смысл, которого я не понимаю, прочитать смогу.
С амулетом наперевес, выхожу на лестни-цу. Делаю умное лицо и замогильным голосом начинаю читать весь этот набор звуков, стара-ясь не сделать ошибку. Кончил, но совсем не то, что Вы могли подумать. Ни тебе грома, ни вспышки света, обидно да. Совершенно ничего не изменилось, всё трупы на месте, ждут меня. Очень хочется кушать, а про попить и говорить нечего. Лучше умереть мужчиной, чем от жаж-ды, решаю я, и бросаюсь в бой, быть может по-следний.   
Словно ветер слетаю по ступеням вниз и начинаю крушить, черепа мертвяков разлета-ются как гнилые тыквы. Я разрубаю их ветхие кости, значит, магия подействовала. С трудом прорубаюсь через полу истлевших врагов, хо-рошо всё-таки дерутся сволочи, и выскакиваю во двор. Придётся поспешить.
Во дворе, пристраиваю фолиант в узел с вещами, амулет на шею и прыгаю в седло слу-па. С богом. Выезжаю на дорогу без происше-ствий и двигаю дальше. Под медленную по-ступь слупов начинаю засыпать. Почему по-ступь! С бароном и принцессой мы летели ры-сью. Врезаю пятками в бока животного и пере-хожу на галоп. Ветер свистит в ушах, прибли-жается мост. Осаживаю слупа перед будкой.
Поперёк моста на перилах лежит длинное бревно.  Из будки появляются две заспанных рожи с секирами.
- Владения царя Ы. Плати пошлину и про-езжай.
- Я барон дэ Мир!
Отдубасить их что ли? Пожалуй, не стоит.
- Все платят. Так положено.
Подумав, плачу серебряную монетку, спрашиваю дорогу и двигаю дальше. Предварительно испытав истинное наслаждение,  наблюдая за стражниками, которые, пыхтя и корячась, убирают бревно. Делаю очередное открытие, оказывается здесь можно проехать, так ни кого и не прикончив.
*   *   *
Поворачиваю, как мне сказали налево и … опять началось. Видно сглазил. Со мной это бывает.
- Плати пошлину!
- Как, опять!? Ну, уж дудки!
Из-за перелеска, ломая деревца, толщиной в мою руку как спички выгребает гоблин, или не гоблин. Монстр, страшнее и уродливее чем те, что я уже встречал. Наверное, тролль, как всегда осенило меня. Уж больно огромен, и толст. 
- Деньги давай! Или я прихлопну тебя, мошка!
- Я не мошка, а большой зелёный мух!
Ударяя кулаком в грудь и вытаскивая меч, продолжаю душевный диалог.
-    Осади назад Тролль, я и укусить могу…, больно.
- Вот ты человек живёшь, живёшь, а за-чем? Всё равно сдохнешь!
- Да, но не сейчас и не от твоей руки философ доморощенный.
Тролль откровенно красовался, картинно расставив лапы, обутые в лапти. Имея тело цвета детской неожиданности и с таким же приятным запахом, он, по-видимому, считал себя красавцем. Не мне судить, может среди своих дружков, так оно и было, но мне он явно не нравился. События тем временем не стояли на месте. Тролль, пыхтя словно бронепоезд, грозно ощерясь клыками и размахивая дубиной чуть больше железнодорожной шпалы, насту-пал на меня. Не мудрствуя лукаво, я метнул в него все три ножа, один за другим. Словно мёртвому припарки, похоже, он рассердился и просто озверел. Вращая дубину над головой, он напоминал вертолёт на взлёте. Вертолёт с ужасающим рёвом приближался. Из его груди торчали рукоятки моих ножей. Кажется я, наконец, нашёл достойного противника, или свою смерть. Не больно то и хотелось.
Сидя верхом на слупе, мы с ним продолжа-ли пятиться. Надо было спешиться, запоздало подумал я. Спрыгивая с седла, почему-то крик-нул фас! Но слуп не собака, какой смысл. Как ни странно, эффект был поразительный. Слуп не долго думая, бросился на моего противника, и укусил его за левую руку, вырвав приличный кусок плоти. Тролль озверел по настоящему. Хрипя и брызгая слюной, одним ударом, от-швырнул бедное животное и бросился на меня. Отступая, я рубанул его несколько раз мечом по ногам, обнажив розовые куски плоти. Бил ещё и ещё подрубая ноги. Троль упал на колени, продолжая размахивать дубиной. Теперь она вращалась на уровне моей груди. Атаковать его стало ещё труднее.
Тем временем, слуп поднялся, и низко наклонив голову, бросился на врага сзади. Не желая упускать такой шанс, я рванулся вперёд почти на четвереньках. Слуп ударил его копы-тами в спину и тролль, подавшись вперёд, напоролся грудью на мой меч, придавив мою скромную персону своей тушей. Ну вот, при-плыли, самому не выбраться. Или попробо-вать,… лень.  Поспать что ли? Да разве за-снёшь, такая вонь от этой туши. Сквозь сон слышу хруст костей и довольное урчанье. По-следнее усилие, открываю глаза, прямо надо мной склонилась довольная морда слупа. С его клыков капает разовая слюна, а глаза такие добрые. Аж жуть берёт. Как хорошо, что он мой.
Снова в седло и алга! Слупы то хоть поели, а у меня корм кончился, еду, слюни пускаю. Закрыл глаза, задумался, куда-то свернули. Еду по дороге, а дворца всё нет и нет. Впереди развилка, где же здесь прямо? Напутали эти двое на мосту, или свернул не там? Поеду направо.
*   *   *
Лес кончился, полянка, на ней избушка, почти на куриных ножках. Разве такие куры бывают, с окорочками немного потолще теле-графных столбов? Это что трактир? Привязы-ваю своё животное у столба и захожу в избу. Стол, кривой табурет, печь и столетняя бабка составляют всё её убранство. Пардон, в печи булькает котелок с какой-то дрянью. И бабке при ближайшем рассмотрении должно быть не сто, а все двести.
Мне ещё не доводилось узреть на этой планете ничего страшнее. Сказать что она, вылитая баба яга, значит, не сказать ничего. Представьте себе ведьму и трухлявый пень в одном лице, в возрасте далеко за сто лет. Руки и лицо в бородавках, с чёрных губ капает жёлтая слюна.  Ноги, хоть и кривые, но вроде  обе свои.  Глаза как у жабы раздавленной дорожным катком. Из левой ноздри огромного кривого носа, дополняя непритязательный колорит избы, свисает длинная, зелёная сопля.
- Здравствуй бабушка.
Стараясь не сильно дрожать, говорю я.
- Садись к столу касатик, ужинать будем.
-   Я не гордый пешком постою.
Ведьма достаёт из-за голенища сапога две ложки и ставит чёрный как сажа котёл на сере-дину стола. Очень мило с её стороны, госте-приимная бабушка. Долго спорим, кому сидеть на единственном табурете. Как гостю бабка пытается уступить это право мне. Я же, как джентльмен отнекиваюсь. Побеждает вежли-вость и бабка взгромождается на свой кривой табурет.
Поплевав на ложку,  передаёт её мне,  изобразив на лице особо
зверское выражение, возможно по её мнению так и должна выглядеть улыбка гостеприимной хозяйки.
- Кушай на здоровье.
Какое уж тут здоровье, хорошо, что хоть в котёл не высморкалась. Сдох бы, наверное, в ту же минуту.
Спасибо говорю бабушка, сыт я… уже.
- Покажи лучше дорогу до дворца.
Бабка в крик. Словно пожарная сирена за-выла.
- Не пущу пока не поешь!
Не иначе  смерти  моей  желает ввиду непомерного  гуманизма накопленного с годами непосильного труда. Беда с этими пенсионерами, они всегда отличались жестокостью. Заведут, на старости лет, собачку или кошечку, потом помирают, а бедное животное остаётся на улице.
Я  ей  тихо  так,  очень мирно,  зачем  злить  старую  ведьму,  в ответ объясняю, где меня после этого лучше похоронить. В конце концов, бабулька сдалась, похлебала из котла, утёрла подолом губы и встала с колченогого табурета. Я как ошпаренный выскакиваю за дверь, она нехотя ковыляет следом.
Бабка, бодро семеня рядом, провожает меня до дороги, сетуя, что касатик не там свернул. В вечор говорит, на месте будешь. Смеркается, слуп с поклажей бредёт сзади как привязанный. Скучаю по земле, хоть с тоски вой. Надоели эти драки, разборки, да и устал маленько. Под копытами слупов зацокал булыжник. Дороги то мостят. Правда, отсель  уже город и дворец виден. Кажись приехали. Переночую под открытым небом, а с утра как путный веник и въеду.

Глава 5
Утро. Опять кто-то тычет в меня своей слюнявой мордой. Грива, уши – лошадь, клыки, …тьфу слуп. Хотя…, когда с их губ не падает розовая слюна, а клыки не окрашены кровью, они просто милашки. Моя скромная персона не дома на земле шагает в ногу с цивилизацией, а в этом захолустье, уже который день машет мечом. А который день она здесь машет? Двадцать восемь, двадцать девять почти месяц. Праздновать рано. Тогда в путь.
Приняв торжественно-грозный  вид, въез-жаю в ворота, бросив серебряную монету стражникам. За воротами площадь, прямо по улице просматриваются башни дворца, дома вокруг как на подбор трёхэтажные. Зато дворец виден с любого места города. Не останавливаясь в гостинице, зачем опять драться, с места в карьер прусь к царю.
В голове бродят мысли. Просто ходят из угла в угол. Как там Лия, чем занимается ба-рон? Надеюсь, их ещё не схватили. Не спеша, подъезжаю к дворцу. Требую пропустить к ца-рю, в ответ с меня требуют баронский знак власти. Сую его стражникам под нос, долго рассматривают, но пропускают дальше. Ещё пост, просят спешиться, слупов уводят, успеваю бросить взгляд в их сторону, но задерживаться не стоит. Поднимаюсь по лестнице, по бокам двое разряженных как павлины стражников с секирами. Бормочут что-то про нарушение этикета. Одет, говорят не так. И чего я сразу к царю попёрся? О чём говорить будем? Входим в огромный зал, дух захватывает от роскоши, живут же люди. В зале человек пять баронов, трон пока пуст. Ладно, меч не отобрали, если придется, отобьюсь. Ограбленного мной барона нет, это хорошо, но остальные как-то странно на меня косятся и перешёптываются. Не иначе что-то затевают, запоздало догадываюсь я.
Встаю у стены и с задумчивым лицом начинаю ковырять в носу. Что-то царя батюшки долго нет. Сопровождавшие меня стражники ждут в дверях. В залу входят ещё две дюжины разряженных павлинов с золотыми топориками, пусть, это не оружие. С такими игрушками не повоюешь. Будут дёргаться, прикончу сразу. Что-то я расхрабрился, может быть и у них есть неплохие бойцы? 
Входит сам. Садится на трон, по бокам два амбала. Все притихли. Что дальше?
- На колени самозванец!
Ну, вот началось. Зачем я полез в это лого-во, что он своих баронов не знает. Хреновый из меня Штирлиц.
- Бароны умирают стоя!
- Какой же ты барон?!
- А какой есть! Барон де Мир.
Кажется, опять драться придётся, не впер-вой. Что мы имеем. Два телохранителя грозного вида, с мечами годными разве что для устрашения детишек, пять баронов абсолютно не владеющее своим оружием. По крайней мере, хочется в это верить. Да, ещё эти вдоль стен и двое на входе. Справимся, не впервой.
- Нам доложили, что ты перебил стражни-ков и примкнул к заговорщикам. А так же, ограбил моего любимого барона. Посему пове-леваю. Сдай меч и отправляйся в тюрьму, а завтра, сложишь свою голову на плахе.
- Что-то не хочется.
За спиной замаячила бабка вся в белом, без зубов, но с косой. Явно не невеста. Неужели за мной? Померещится же такое.
- Взять его!
И началась круговерть. Бароны, демон-стрируя лояльность короне, схватились за мечи. Стражники с золотыми топориками взяли меня в кольцо. Телохранители злобно ощерились, стражники на выходе скрестили секиры. Этим дело и ограничилось. Они грозно лязгнули оружием, но никто не спешил умирать, тем более в первых рядах. Боятся гады, видно наслышаны. Плюнув на всё, бросаюсь в прорыв. Плевок попадает одному из баронов в глаз, он что-то кричит обиженно. Выбиваю несколько топориков из рук стражников, протыкаю клинком насквозь слишком ретивого барона. Вот и вакансия при дворце освободилась. Рвусь к дверям, секиры грозно пригнулись в мой живот, сзади наседают стражники и бароны. Правда, пока на почтительном расстоянии. Царь, брызжа слюной, грозится всем поотрубать головы, причём не завтра, а уже сегодня.
Падаю на пол и, проскользнув ужом под занесёнными надо мной секирами, выскакиваю на лестницу. Неужели вырвался? Фигушки, не тут то было.
Внизу, у последней ступеньки, сомкнув щиты, стоят два ряда стражников с обнажён-ными мечами. Оглядываюсь по сторонам и бросаюсь вправо. Длинный коридор, по сторонам комнаты. Тщетно дёргаю за ручки дверей. Везде заперто. Сзади нарастает топот стражников. Сюжет развивается своим чередом, а меня травят как последнего пса. Встаю спиной к закрытой двери, готовлюсь подороже продать свою жизнь. Первыми выскочившие из-за поворота стражники уже остывают  у меня под ногами. Подбегают остальные и берут в кольцо. Смерть пришла, но пока не за мной. Удача вновь одаривает меня своей белоснежной улыбкой. За спиной слышен скрип открываемой двери. Проткнув горло, стоящего впереди стражника и успев рассмотреть в деталях, как брызжет его кровь, проскакиваю за дверь. Слышу женский визг, закрываю дверь и оборачиваюсь.
Сквозь плывущие по комнате клубы пара вижу весьма соблазнительные женские груди и стыдливо опускаю глаза вниз. Ниже открывается не менее восхитительное зрелище. Кажется, я попал в банный день.
Раздался ещё более продолжительный визг и моему скромному взору, предстали восемь или девять аппетитных попок. Клубы пара по-тихоньку рассеивались. Как говориться пусти козла в огород, но… дверь уже трещала под ударами. Пообещав дамам и не очень,  вернуться, проскакиваю к единственному окну, до мостовой лететь метров десять. Верёвки нет, всё осталось внизу с поклажей.
Женщины потихоньку приходят в себя и разглядывают меня с  возрастающим интере-сом. Мысли мечутся по кругу как загнанная лошадь, от хочу к надо. От такого обилия об-нажённых тел очень хочется, но надо спасаться. И что это я зря волнуюсь, переживаю, средство спасения всегда со мной. Ещё на корабле нам всем вживили в пальцы когти. Напружиниваю мышцы на пальцах и вот, на каждой руке, рассекая кожу, появляется по три стальных лезвия. Всего шесть и на конце каждого высыхает капелька крови.
Бросаюсь к окну, и глубоко всаживая когти в булыжник стены, пробую спуститься. Соскользнув, словно ящерица вниз, бросаюсь к конюшне. Мой верный слуп радостно щерит клыки, но второго уже успели куда-то увести. Прыгаю в седло и рву когти из негостеприим-ной столицы царства. Удачно проскакиваю ми-мо стражников и пулей вылетаю за ворота го-рода.
*   *   *
Погони нет, можно расслабиться и пораз-мышлять на вечные темы. Жизнь, любовь и, конечно же, смерть. Как много они для меня значат? Кто я и что я такое? Частичка, заброшенная из одной галактики в другую по воле случая или выбирающий свой путь разум, пусть маленький, но я есть. Смеркается, небо зажигает чужие и далёкие звезды. Холодает, возможно, осень. Жизнь хороша и удивительна, она многогранна, а смерть… смерть  для всех одна. Уйдёшь ты раньше или позже, конец всегда один – черви. Они будут копошиться в разлагающемся мясе пока не останутся кости. А душа, возможно, она попадёт в рай или ад, но что с ней произойдёт дальше ты уже не узнаешь. Твой разум, изъеденный червями, не сможет этого осознать. Тебя, того, каким ты был все эти годы, просто не станет.
Еду второй день, к сожалению без приклю-чений. Солнце клонится к закату, а я ещё нико-го не прикончил. Досадно, обидно, ну ладно. И снова над головой расцветают чужие созвездия, меланхолия опять стучится в мою душу. На философию потянуло, плохой симптом, значит, тоска заедает, выть хочется, как домой хочу. Странно, окружающие порой наши достоинства считают недостатками – это обидно, а наши недостатки принимают за достоинства – это горько. Что ж – время рассудит. Если нет, то бог им судья.
Пока я раздумывал, сюжет развивался дальше. В лесу слышался вой, справа от дороги в канаве кто-то кого-то ел, слышалось чавканье и хруст разгрызаемых костей. С ужасом подумалось, я же почти ничего не знаю о флоре и фауне этой планеты. Кто здесь водится и с кем? Возможно, один или несколько обитателей леса имеют на меня определённые виды. Интересно, как в местных лесах обстоят дела с крупными хищниками? Пораскинув мозгами, решаю заночевать в канаве, как ни странно ночь проходит спокойно.
Просыпаюсь, почувствовав как солнце, тя-нет ко мне свои первые робкие лучики. Встаю и, размяв одеревеневшие от сна мышцы,  по ночам становится прохладно, завтракаю. Костры здесь разводить сплошное мученье, ни спичек, ни зажигалки, но я начинаю привыкать. Простейшее огниво и трут, с непривычки помучаешься, но способ без отказный.  Проверив сбрую и амуницию, трогаюсь в путь.
*   *   *
Подъезжаю, видны знакомые башни. Уют-ное гнёздышко, где меня ждут барон принцесса и так и не взятая мной служанка. В ворота не пускают, у стражников хватает наглости спра-шивать - кто такой. Кай и Лия пялятся с башни на меня и не узнают. Да долго ездил, да пообо-рвался, но так-то за что? Свой же, причём в доску. Дело к вечеру, а ночевать под забором не хочется. С большим  трудом удалось доказать, что я – это я.
Наконец-то вернулся в замок, долго же ме-ня мотало, если друзья не узнают. Узнали, бро-сились обниматься, даже принцесса в щёчку чмокнула. Делаю успехи. Во дворе стоит гомон, бродят какие-то оборванцы с оружием.
- Барон, где Вы набрали это отребье?!
- Уважаемый барон дэ Мир, данные люди в некотором роде наше будущее.
- Неужели барон оно представляется Вам в таких мрачных  красках.
- Вы меня не так поняли. Эти люди наша будущая армия.           Это наёмники и добровольцы в основном из числа кре-стьян. Костяк сопротивления, все они уже присягнули на верность принцессе. Они постоянно прибывают. Мы набрали (тут он посмотрел в бумажку) пятьсот семьдесят восемь человек.
Странно, тут даже бароны и те грамотные,  возникает в голове не своевременная мысль.
- Что, так точно сосчитали?
- Абсолютно, вот только всадников мало-вато, пятьдесят два.
- Негусто. И кто будет приводить эту рвань к нормальному виду, учить их держать меч? Вы барон?
- С Вашего позволения Вы.
- Что?! Я разве военный гений, у меня нет таланта полководца.
- Зато, Вы отлично владеете мечом.
- Да. Но это не одно и то же, учитель из меня  прямо скажу хреновый. К тому же умение владеть мечом ещё не делает ме-ня полководцем.
Барон заметно сник. Больно было смотреть на его лицо. Он кажется, плакал.
- Значит… всё а…а… напрасно. Мы про-играли, ещё не начав?
- Полно барон, пёс с вами, я попытаюсь. Попытка не пытка, – правда, товарищ Берия.
- Что?
- Не берите в голову, а берите в …, пардон барон, я так шучу.
Что ж раз всем этим сбродом заниматься мне и ни кому другому, пойду сосну. В смысле поспать. Поднимаюсь в отведённые для меня в прошлый раз покои, принимаю ванну в дере-вянном корыте. И спать. Каюсь, сначала была служаночка, а потом спать.
С утра пораньше, предварительно позав-тракав, провожу смотр нашему войску. Всё оказалось даже хуже, чем я думал. С лёгкостью выбиваю меч у десятка наёмников. Если это воины наёмники, то чего ждать от крестьянина? Подходят Кай и Лия.
- Ну и рекрутов Вы барон набрали, они же кроме ложки в руках ничего не удержат, и то сомневаюсь. В вашем царстве, вся-кий у кого в руках дубина уже разбойник, а если меч, то сразу воин. Они хоть строем-то ходить умеют?
- А зачем?
Вот так как-то все мои вопросы разом и отпали. Поговорили с бароном ещё немного, дал он мне карт-бланш на всё, и назначил, посоветовавшись с Лией, фельдмаршалом. И принялся я за них всерьёз, по взрослому. С утра до вечера муштра, учил держать строй, разбивал на пары и заставлял драться деревянными мечами. Гонял через препятствия. Всёх кто умеет держать меч, определил в пехоту, тех, кто умеет держаться на слупе направил в конницу. Нашёл не-сколько относительно неплохих воинов и назначил сотниками. Дальше дело пошло легче, стало с кого спрашивать.
Вчера выпал снег, оказывается зима бывает и здесь. С принцессой происходит что-то странное. Возможно, и со мной тоже что-то происходит. Если не любовь, то почему так но-ет сердце. Настроение Лии меняется со скоро-стью движения секундной стрелки на часах. Бывают моменты, когда она готова прыгнуть мне на шею, но вдруг становится неприступной и холодной, словно лёд.
Просто беда с этими принцессами. Служа-ночка периодически остается по ночам, попро-бовал ещё двух, не идут ни в какое сравненье. Темперамент не тот. Моё войско долбит мёрз-лую землю и нарезает по утрам круги вокруг замка. Нам с бароном удалось наскрести уже человек восемьсот, в основном беглые кресть-яне. С наступлением зимы они как птицы потя-нулись косяком в наш замок.
Кузнецы работают в три смены, куют наконечники для копий, мечи, шлемы и металлические полосы на щиты. Всю ставку я делаю на их принцип ведения войны. В царстве Ы копья используют только стражники. В регулярных войсках нет ни копейщиков, ни лучников. Крестьяне используют слабенькие луки с деревянными стрелами для охоты. В войнах все проблемы решают мечами и боевыми топорами, особая роль отводится всадникам на слупах. В умелых руках, хорошо тренированный слуп, если учитывать отсутствие лат у пехоты, является грозным оружием.
По моим рисункам делались боевые луки, на стрелы насаживались металлические нако-нечники. Крестьяне на охоте в качестве стрел использовали простые деревянные, с обожжён-ным на костре наконечником. В армиях луки вообще не использовались. Поэтому только с моим приходом в этот мир лук стал по настоя-щему грозным оружием. Да, стрелы с железными наконечниками поражали насмерть.
День за днём приходилось учить копейщи-ков отражать конные атаки слупов, спрятав-шись за большими щитами и выставив вперёд копья. Лучники из числа крестьян и охотников день за днём поражали мишени из новых луков. Закованная в броню  конница на слупах рысью неслась в атаку. Правда наша кавалерия едва дотягивала до сотни. Но качество... частично в броню были закованы даже слупы, что никогда не практиковалось. В общем зрелище моей маленькой армии уже начинало меня радовать.
Для пополнения запасов металла приходи-лось, в середине зимы, совершать набеги на царство Ы. Мы грабили обозы с оружием и продовольствием, не ввязываясь в крупные стычки. Мои солдаты всё более походили на приличную армию. Занятия шли за занятиями, барон, видя наши успехи, заметно повеселел.
Ранней весной мы с тысячным отрядом двинулись на штурм бывшего баронского зам-ка. По сведениям организованной мной развед-ки его гарнизон насчитывает триста пехотин-цев. Следом за нами, двигались телеги с уло-женными на них лестницами.   
В общем, и целом наша маленькая армия была готова к первым боям. Солдаты верили в победу, сотники своё дело знали, всё складывалось удачно. Двигались скрытно, высланные мной дозоры перехватывали всех появлявшихся в поле зрения.
Вдоль дороги горели баронские деревни, так царь наказывал крестьян Кая изменившего короне. Пожары способствовали притоку све-жих сил в мой отряд. На пожарищах деревень, среди неостывшей золы стояли виселицы. Чёр-ные вороны клевали мертвечину, с карканьем взлетая при нашем появлении. Среди оснований сгоревших изб кое-где виднелись обугленные трупы. Смерть пришла в эти края. Начинающийся пожарами год обещает быть кровавым. Для смерти будет много работы, своей косой она соберёт большие дивиденды.
Шли ускоренным маршем, убивая всех ма-родёров на своём пути. Они как вороны ото-всюду слетались на пожарища, ища поживу. Ближе к замку стали появляться неприятель-ские разъезды. Моя кавалерия действовала хо-рошо, от неё никто не ушёл, живым. В мелких стычках мы потеряли трёх человек, для начала неплохо, я ожидал больших потерь. Солдаты начинали получать удовольствие от войны, не хотелось их разочаровывать.
К рассвету третьего дня мои войска окру-жили замок. Лично проверив дозоры, я собрал сотников, барона и принцессу на военный со-вет. Бурных дебатов не было, атаковать решили по-простому, ранним завтрашним утром. Очень надеюсь, что хоть кто-то из осаждённых будет спать. Деревянные ворота в замке было решено пробить тараном, для этой цели на телеге укрепили большое бревно, по бокам с целью защиты пехотинцев прибили щиты.
Всё шло по заранее намеченному плану, но во всех планах есть один маленький недостаток, они хороши только когда выполняются. Стоит плану пойти на перекосяк и Вы получаете чёрт знает что, а то и хуже. В течение дня неприятель попытался сделать несколько вылазок, но был отбит. Наступил вечер, всё было готово к утреннему штурму. Лично проверив дозорных, я лёг спать. Видимо в этот момент моя звезда на небе заняла не совсем удобное положение, и события стали развиваться не так, как хотелось.

Глава 6
Вера в мой военный гений слегка пошатну-лась, за ночь мы потеряли убитыми и ранеными около ста человек. А пока была ночь, и я просто ни о чём не догадывался. Лагерь спал, не весь конечно, дозоры исправно несли службу. Ничто не предвещало опасности. Однако бывают в жизни огорченья. В эту ночь не повезло именно нам, а не какому то незнакомому дяде. Возможно, не так легла масть или мы просто расслабились, но удача отвернулась от нас.
Среди ночи враг совершил удачную вылаз-ку, вырезал наши передовые пикеты, и ворвался в лагерь, методически убивая моих спящих людей. Жертв было бы гораздо больше, но нас спас господин случай или моя интуиция. Как я полагаю, в то время когда враг без шума убивал солдат в передовых дозорах, я проснулся. Чувство смутной тревоги не покидало моё сердце, посмотрев для приличия в потолок палатки, я встал, и вышел в ночь.
Легче почему-то не стало, да и смутное предчувствие меня не покинуло. Тревожно за-ныло сердце. Не долго думая, я разбудил одно-го из сотников и приказал поднять сотню. Пока не началось. Вот только что? Под черепной ко-робкой свербела мысль – не всё спокойно в Датском королевстве. Интуиция или предчув-ствие? Сам не знаю. Ночь выдалась тёмной. Луна словно стыдливая девица укрывалась от чужих взглядов за тучами. Слабо горели костры дозорных, практически не давая света, парные патрули обходили спящий лагерь.
Ночь не спешила уступать свои права. До рассвета и нашей атаки оставалось часа три. Люди медленно с трудом продирая от сна глаза, поднимались, приводя в порядок оружие. В это время в наш лагерь уже вливалась вражеская лавина, сея на своём пути смерть. Вскакивающие на ноги солдаты, падали с пронзённой грудью. Кровь обильно смачивала снег, количество убитых и раненых росло с каждой минутой. Смерть вела счёт.
Шум боя нарастал, и я лично повёл подня-тую мной сотню в атаку. Это была сотня ко-пейщиков. Закрывшись щитами и опустив ко-пья, не дрогнув, они встретили лавину неприя-теля. Мои солдаты как прежде на тренировках, делали своё дело, они сдержали первый натиск и, наткнувшись на острия наших копий, враги отхлынули назад. Моя армия постепенно при-ходила в себя, хватая оружие, солдаты броса-лись в атаку. Командиры организовывали со-противление, появилась надежда.
Я рубился словно на своём последнем эк-замене, желая доказать себе и всему миру, что лучше меня нет. Тем не менее, я бился доста-точно хладнокровно, экономя силы и не делая лишних движений, впрочем, здесь особые фин-ты и не требовались. Без лишних затей я убивал всех, кого мог достать.
Лагерь оживал и, не желая ввязываться в затяжной бой, враг отступил. Мы перешли в атаку на всём фронте. С частью своих людей я преследовал их до замка. Мечи вонзались в их незащищённые спины, мы уверенно продвига-лись вперёд. Редко кто поворачивался к нам лицом, а если поворачивался, то так же быстро умирал. Враги беспорядочно бежали. Я гнался за ними в первых рядах, многие из них упали мёртвыми мне под ноги. Можно было ворваться внутрь на их плечах, но отряд преследования был слишком мал,  пришлось повернуть назад. А жаль, придётся начинать всё с начала. 
В ранних лучах морозного солнечного утра, подсчитав свои потери и потери неприятеля, убедились, что счёт примерно одинаков. Больше всего моих солдат погибло в начале атаки, враг же получил свою долю мертвецов в основном под конец боя. Наши люди лежали рядами на белом искрящемся снегу, пятная его замерзающей кровью. Чуть дальше враг был свален в кучи, молча, стиснув зубы, мои солдаты рыли могилы. Так начиналось утро.
До обеда строили виселицы. Ближе к вече-ру моя кавалерия вернула в лагерь сбежавшую во время ночного боя сотню новобранцев. Они так хотели жить, что убили своего командира пытавшегося им помешать. Опрометчивое ре-шение. Построив весь отряд квадратом вокруг виселицы, с дезертировавшей сотней внутри, я приступил к суду. Глядя в осунувшиеся лица этих простых крестьянских парней, пришлось подумать о многом.
Кто виноват, что им пришлось в поисках лучшей доли бросать землю, которую они об-рабатывали, хозяйство, семьи и идти воевать. Да мы платили, для бывших крестьян это боль-шая сумма, но мёртвым деньги не нужны. По-сле недолгого разбирательства выявил зачин-щиков, эти трое и убили своего сотника. Не-смотря на жалость, медленно нарастающую в душе, прощать их нельзя. На войне как на войне. Армия, где нет чёткого подчинения при-казам, ничего не стоит. Имею ли я право, хлад-нокровно отнимать жизни на этой планете? В бою, другое дело, но так…
Мне нужна безоговорочная дисциплина, иначе нельзя, по другому в этой войне не побе-дить. Не я первый начал, любимая фраза дет-ства. Поступая сейчас так, возможно излишне жестоко, в будущем я спасал множество жиз-ней. Поэтому для острастки вздёрнул их на ви-селице, а так же,  каждого десятого в этой сотне. Не излишне ли я жесток? Наверное, нет, это же средневековье и людей словами не убе-дишь. В будущих боях эта необходимая мера спасёт множество жизней.
После этого неприятного, но так нужного сейчас дела, не дав людям размазывать сопли, я дал сигнал к атаке. Отряд двинулся на приступ. Солдаты шли в атаку молча, с каменными лицами. Молча без криков, они делали своё дело. Разогнав телегу с привязанным к ней бревном, размеренно били в ворота замка, это действо весьма живо напоминало эротический акт. Ворота стонали и трещали под напором бревна, медленно поддаваясь усилиям моих обозлённых солдат. Телега с бревном откатывалась назад, потом, разогнавшись, врезалась в ворота. И они медленно теряли свою невинность.
Перед штурмом я слышал, как многие сот-ни давали клятву, вырезать в замке всех. Осада шла по плану, кавалерия на слупах кружила вокруг замка, отрезая пути к бегству. Пехота с лестницами шла на приступ, отвлекая основные силы неприятеля от ворот. В целом я был доволен разворачивающимся под моей режиссурой действом. Фильм вышел бы неплохой, зрелищный и с массой спецэффектов. Мои солдаты лезли вперёд с упорством еретиков времён инквизиции, которые отстаивали свои взгляды и в пламени костра.    
Тем не менее, враг отчаянно сопротивлял-ся, уже понимая, что его ждёт. Мои ребята, презрев страх, уверенно лезли на стены. Если враг не сдаётся, его уничтожают. Ворота треснули посередине, и одна створка, провалилась  внутрь. Две сотни бывших наёмников ворвались в открывшийся проём. Ловко орудуя мечом и добивая редких выживших счастливчиков, я просочился следом, зрелище не для слабонервных, кругом лежали одни трупы.
Во дворе замка валялись кучи неприятель-ских солдат с разрубленными лицами и перере-занным горлом. Под ногами на булыжниках образовывались лужи крови. Бой продолжался только в главной башне, остальные очаги со-противления были жестоко подавлены. Увидев очередную жертву, юную маркитантку, я по-морщился, война диктовала свои законы. Обо-рона противника слабела, к закату башня пала, мне не привели ни одного пленника. Принцесса и барон были в ужасе. Я так же не радовался этому событию. Но такова жизнь.
Да война – это не туристический пикник на природе. И не сафари. Убивают тебя, в ответ убиваешь ты, иначе смерть. Поэтому подчас трудно определить, кто более жесток и кто прав. Выживает сильнейший, историю пишут победители. Так было всегда.
 Как только наш последний солдат, втянул-ся в замок, забаррикадировав ворота и, выста-вив дозоры, мы улеглись спать. Несмотря на часть предыдущей ночи и не менее, а пожалуй, даже более кровавый день, кошмары мне не снились. Совесть не стучалась в сердце с уко-ром, она понимала, что я просто хотел жить. Иногда с ней  легко договориться, хотя обычно она у меня не такая сговорчивая.
*   *   *
Утро выдалось мрачным, солнце даже не пыталось прорваться из-за туч, что бы порадо-вать нас своими ласковыми лучами. В воздухе кружились белые мухи, перерастая в снегопад, который постепенно скрывал следы предыду-щих боёв. Чёрные лапы тоски опять взяли в осаду моё сердце. Хотелось нежности, но баб не было, только трупы, которые к тому же необходимо хоронить. Начинался новый день, слышались зычные на морозном воздухе команды сотников. Три моих сотни за стенами замка рыли братскую могилу, остальные занимались муштрой. В кладовых было полно продовольствия, если не нагрянет враг, зима пройдёт в сытости и спокойствии.
Постепенно замок наполнялся женскими голосами, прибывали беженцы, проститутки и просто люди. Многие приходили семьями, про-слышав, что у нас неплохо кормят. Зима выда-лась голодная, крестьянские дети пухли с голо-да, шакалье племя - сборщики налогов собрали всё под чистую. Озлобленный люд бежал в ле-са, какая-то часть попадала к нам. К весне во-круг замка вырос настоящий табор, что бы прокормить такую ораву, приходилось совершать набеги на окрестные земли. Страна бурлила, толпы народа метались по её просторам, движимые чувством голода. Появилось много охотников за лёгкой добычей, опять горели деревни, лилась кровь, и слышался женский плач. Стаями кружило вороньё. Среди этого бушующего моря, только баронские замки сохраняли вид непреступной твердыни.
К тому времени, когда весеннее солнце набрало силу, и зажурчали первые ручейки, в моём войске было около трёх тысяч солдат. Впрочем, солдатами в полном смысле их можно было назвать только с большой натяжкой, но я не терял времени даром.
Кузнецы продолжали ковать оружие, сол-даты готовились к решающей битве. По посту-пившим к нам сведениям царь сходил с ума, он отравил старшего сына, дочери повезло, она успела выйти замуж. Её замужество грозило нам новыми осложнениями. Здесь в силу тра-диций зять был просто обязан помочь тестю в войне.  Это грозило нам серьёзными неприят-ностями. Силы были явно не равны. И перевес отнюдь не на нашей стороне.
У царя Ы регулярная армия насчитывала порядка пяти тысяч солдат, плюс полторы ты-сячи стражников в столице, видимо и его зять мог выставить в случае необходимости не меньше. Поэтому я принял решение отлавли-вать разбойников, шатающихся без дела наём-ников и наспех сколоченные отряды соседей вторгшихся ради поживы. Всех пригодных мы брали в свою армию, остальных, как правило, вешали. Не мы злые – жизнь злая. Без этого не прожить, а как хотелось решать всё  мирно, так нет, опять кровь.
Наша армия росла и полнела, словно объ-евшийся червей птенец, правда не так быстро как мне хотелось. Процесс обучения продви-гался ещё медленнее, крестьяне и прочий сброд с большим трудом пытались стать солдатами. Их больше волновал процесс набивания собственного брюха. Иногда у меня просто опускались руки, глаза б мои не смотрели на эту толпу. Тем не менее, боеспособность медленно, словно улитка ползущая в гору, росла. И это радовало.
В окрестных землях нас боялись, и многие примкнули к моей армии добровольно. К тому времени, когда снег полностью сошёл, барон-ские земли были полностью очищены от вра-гов. К началу лета мы взяли штурмом один за-мок, часть его гарнизона перешла на нашу сто-рону.
Регулярные войска нас не беспокоили, царь выжидал, поэтому достойного соперника пока не было. Солдат охватила эйфория побед, но уничтожение неприятеля в мелких стычках я не считал большим достижением. Прошло лето, минула осень, мои люди захватили и удерживали уже пять замков из восьми. Их бывшие владельцы были прибиты к  воротам. Столица, несколько никому не нужных городов и три оставшиеся замка готовились к зиме. Мои люди так же нуждались в отдыхе. Наши пять замков готовились к зиме. В каждом находился гарнизон из тысячи воинов. Что принесёт нам эта зима, моя вторая зима на планете.
Глава 7
Наступала зима, год обещал быть тяжёлым. По стране рыскали любители лёгкой поживы. Горели деревни, обильно лилась кровь, плакали вдовы и сироты. В охваченной войной стране не хватало на всех продовольствия. Снега выпало столько, что люди и слупы буквально тонули в нём. Связь с замками была потеряна, нарочные не возвращались.
К середине зимы к нам пробились два гон-ца, из других замков известий не было до вес-ны. Весной прибыл один гонец и две сотни оборванных солдат. Счёт стал четыре на четы-ре. В конце зимы солдатам неприятеля удалось отбить у нас один замок. Мы потеряли восемь-сот человек. Те, кто спасся, говорили, что вра-гов было слишком много, осада продолжалась около месяца, но силы были не равны и замок пал. Дело принимало дурной оборот. У нас оставалось четыре тысячи слабо обученных солдат, разбросанных по четырём замкам, а по донесениям моей разведки, царь уже собрал под свои знамёна шесть тысяч. Предположительно к лету, его зять должен будет прислать ещё пять тысяч закалённых в битвах бойцов.
Как ни крути, а выступать придётся весной, иначе выйди мы на битву с четырьмя тысячами против одиннадцати, нас просто сомнут. А если к тому же брать в расчёт огромный перевес в кавалерии, моим ребятам не продержаться и часа. Собранный в срочном порядке военный совет, несмотря на мои протесты, решил начинать боевые действия только летом. Благоприятный момент был упущен. Оставив в замках, на свой страх и риск, гарнизоны по двести человек и организовав надёжную связь между ними, я вывел остальных в поля на манёвры. Необходимо было доводить до ума армию, работы хватало. Три тысячи шестьсот человек по моему слову или просто по мановению руки шли в атаку, перестраивались, держали оборону, правда, пока без реального противника. Приятно было чувствовать себя полководцем, ощущая биение сердец послушных твоей воле солдат.
На деревьях лопнули почки, появились ли-стья, а барон и принцесса всё не решались вы-ступить в поход на столицу. Царь копил силы и тоже не торопился бросать их в бой. Мораль-ный дух моих бойцов снова окреп, а дольше всё произошло просто как в кино. Во время очередных учений, мои дозоры донесли о приближении неприятеля. Оказывается, в этот раз я затеял манёвры на дороге, по которой двигалась очередная тысяча для помощи царю, посланная его зятем. Быстренько перестроив часть своего войска, и отведя в засаду остальных людей, приготовился к тёплой и радушной встрече противника. Каковой не замедлил появиться и тут же угодил в расставленные для него сети.
Надо отдать им должное, командир и сол-даты неприятеля не растерялись, а прямо с марша вступили в бой. Не давая им, полностью перестроится, я бросил в атаку всю кавалерию, которая смяла хвост неприятельской колонны. Враг стойко оборонялся, рубились они не пло-хо, но сказалась внезапность и наше численное превосходство, так что шансов уцелеть у них просто не было. Наши солдаты показали себя с лучшей стороны, бывшие крестьяне на моих глазах становились воинами, я даже прослезил-ся от избытка чувств, когда принцесса меня по-целовала. Подсчитав потери, собрав трофеи и пленных, направились в замок барона.
Кай и Лия, окрылённые победой, решились идти на столицу, скрипя сердцем, я отдал при-каз выступать, но время было безвозвратно по-теряно. Под знамёна принцессы мне удалось собрать четыре с половиной тысячи, в четырёх наших замках оставалось по триста солдат. По одной старой сотне и по двести человек вновь прибывших крестьян, которых должны будут обучить воинскому делу за время нашего похода. Взяв самое необходимое, высылая вперёд дозоры, войска ускоренным маршем двигались к столице.
Близился конец  лета, ещё не осень, но но-чью уже не жарко. К столице подошли глубо-ким вечером, дух захватывало от моря огней. Вокруг города стояли войска, их было очень много, ну очень…. Ждать до утра как-то не хо-телось. Атаковать сейчас? Хоть какой-то шанс. Барон и принцесса настаивали на штурме. Про-рваться сквозь врага к городу, а что потом? До дворца всё равно не дойти, сил не хватит.
Что мы имеем? Три тысячи меченосцев, тысяча копейщиков, три сотни лучников и две кавалерия. Самоубийство и то предполагает больше вариантов для спасения. Даю сигнал к атаке. По щеке вниз к усам бежит одинокая скупая слеза, всего лишь одна – должно быть ветер. Раздумывать поздно. Солдат жалко, но законы войны менять не мне, двинулись. Впе-реди  строем копейщики, следом лучники и ре-бята с мечами, кавалерия на стрёме. Лавиной накатываем на лагерь неприятеля, сминая пере-довые дозоры. Поджигаем палатки, рубим и колем пытающихся спастись. Постепенно враг организовывает сопротивление, и продвижение моих людей вперёд замедляется. Пора отсту-пать. Кое-где нас начинают теснить, сопротив-ление нарастает, враг переходит в атаку. Пахнет жареным, в прямом и переносном смысле. Горят палатки, зарево пожара освещает всю картину.
Даю приказ отходить и бросаю в заслон кавалерию. Две сотни окованных бронёй всадников на слупах – грозная сила. Железной стеной они перегораживают дорогу царским войскам, волна опомнившихся от первого удара и организованных командирами врагов, разбивается о металл. Жаль их так мало, но своё дело они сделали, мой отряд смог отойти почти без потерь.
Без обозов отступать, конечно, легче, но хорошего мало. Численность нашего войска сократилась до четырёх тысяч трёхсот человек. Враг, вцепившись бульдожьей хваткой, висит на хвосте.
Кружим по стране, отступаем с боями вто-рую неделю. Постепенно загоняют в угол, их десять тысяч. Одной кавалерии три с полови-ной, сомнут на раз. Люди начинают уставать, принцесса не жалуется, но в глазах безысходная тоска, барон посерел лицом, я подбадриваю всех как могу. Кружат осенние листья, с утра иней на траве, отступать всё труднее, к замкам не пускают, но осаждать их не решаются. Возможно, не хотят распылять силы.
Продовольствие добываем с большим тру-дом. И это ещё мягко сказано. Мы сгребаем всё, до чего можем дотянуться и отнять силой меча. В мелких стычках захватываем обозы с награбленным добром у мелких групп солдат удачи, иногда большой кровью. Попадаются достаточно сильные, вооружённые отряды из-за границы. Мы нападаем на всех, кого в состоянии обнаружить, для пополнения продовольствия и просто для практики. По утрам лёд сковывает лужи и мелкие ручейки, листья опали, скоро зима.
Весь день идёт снег, настроение поганое, солдаты мёрзнут, если не удастся свернуть, завтра упрёмся в горный хребет.  От постоянного бегства тупеешь, на автопилоте переставляем ноги, мыслей нет. День прожит и ладно, бдительность притупляется. В один из таких дней мы и попали в ловушку. Моё потрёпанное войско зажали с двух сторон в ущелье. Мы позорно упустили момент, когда враг разделился, до этого удавалось водить их за нос три долгих месяца, но, сколько верёвочке не виться….
На военном совете решено было проби-ваться вперёд, делиться на две группы и ухо-дить зимовать в замки. Часть людей вместе со мной должны были сдерживать вторую группу неприятеля. Не мудрствуя лукаво, я бросил в прорыв кавалерию, следом шли копейщики и меченосцы, между ними лучники, осыпая не-приятеля стрелами. Перегородив завалом тылы, остался с тремя сотнями меченосцев, отрабатывать свой горький хлеб. Вспомнились триста спартанцев, ущелье, бой, смерть.
Долгих прощаний не было, поручив вер-ным людям беречь принцессу и барона, немно-го всплакнув и получив по поцелую от обоих, я расстался с ними. Бой разгорелся не на шутку, мне на слупе пришлось метаться в обе стороны, то к Каю с Лией, то снова к своему отряду. Нам повезло, удача снова одарила меня своей белоснежной улыбкой, они прорвались, а мой отряд попал в кровавый ад. Нас рубили со всех сторон, мои солдаты, несмотря на отчаянное сопротивление падали один за другим, как спелые колосья. Я рубился с отчаяньем обречённого, кажется, остаткам одной сотни удалось прорваться вслед за основными силами.
Кровь застилала глаза. Неужели придётся погибнуть на этой варварской планете в начале карьеры, а как же Лёха, кто заплатит? Меч в моей левой руке вращался с бешеной скоро-стью, правая была настолько изранена, что пальцы сами разжимались. В голове стоял гул, словно там работали молотобойцы, одновре-менно опускавшие, свои молоты. Жизнь каза-лась кровавой кашей, кровь, всюду кровь.
Слуп упал, я дрался пешим, пытаясь про-рваться. Куда? Везде враг. Выпад удар, ещё одно перерезанное клинком горло, не моё и ладно. Удар, выпад, отбил, нет. Кровь, моя, дело труба. Сил нет, сколько длится бой? Лязг мечей стихает, кажется, все полегли. Я остался один? В голове взрывается граната, нет, ядерная бомба. Вспышка, тьма, сознание проваливается в глубокую яму.
*    *   *
Могила, что-то давит на грудь, тонкой ни-точкой мерцает сознание. Вопрос, – где я? От-вет, – а хрен его знает! Глаза не открываются, веки слиплись от крови. Голоса. Ангелы? Чер-ти? Где я и кто вообще этот Я?! Холодно, аму-лет – тепло. Тяжесть сверху исчезла, перевора-чивают как деревянную куклу. Опять голоса.
- А этот видно из баронов.
- Да, одет богато. Пошарь в карманах.
Это у меня что ли. Мысль скребётся сквозь оболочку боли и холода. Мародёры, значит я жив, армия ушла. По груди продолжает разли-ваться тепло, его волны выделяемые в режиме пульсации амулетом расходятся по всему телу.
- У него цепь  на шее.
- Снимай, что ждёшь!
- Он кажись, дышит.
- Счас исправим.
- Что! Опять убивать! Меня!
Вскакиваю, меча нет, но нас учили убивать голыми руками. Эти двое, мне не противники, волна тепла проходит по всему телу. Боль. Как всё болит. Не могу разлепить веки, бью ногой на звук,  попал в цель, серия ударов руками, хруст челюсти, крики. Замираю, прислушива-ясь, не зря учили, чуть слышный скрип снега сзади, бью ногой назад как выстрел. Враг без звука падает на снег, подняться не пытается. Набираю пригоршню снега, протираю глаза, кровавые комья падают вниз. Вижу! Я снова вижу.
Насколько хватает глаз трупы, не так уж много если задуматься. Тела, теперь уже не люди, оружия поблизости не видно. Собрали трофейные команды? Оглядываюсь, а лежат-то не все, кое-где по двое, трое бродят группы. Мародёры, стервятники, падаль. Мои двое лежат, уже не встать, лица у обоих разбиты. Остальные смотрят в мою сторону. Я никого не трогаю и меня не надо.
Подбираю обломок меча, рукояти нет только часть лезвия, сойдёт для начала. На планете я появился вообще голым. Шатает, ноги подгибаются, но надо идти, что я и делаю, правда, с трудом. Раненый лев посреди стаи шакалов, не нападают, боятся. Ухожу, с ног до головы покрытый запёкшейся коркой крови, куда глаза глядят. К скалам, подальше от этого места. В голове шумит, боль отступила. Амулет греет грудь, мистика, сам заработал. Возможно, я и жив то только поэтому. Отвесная стена скал, не впервой, выпускаю когти, работают. Из последних сил поднимаюсь метров на пятнадцать, расщелина, спать….
*   *   *
Лязг мечей, крики. Всё стихло, просыпаюсь в холодном поту. Холодный пот под коркой замёрзшей крови, занятно. Снимаю разорванное тряпьё, растираюсь снегом, ран не так много как казалось, слегка затянулись, живучий я, однако. Жрать хочется, сил нет, организм требует своё. Спускаюсь, глотая на ходу снег, иду к выходу из ущелья. Ноги слушаются с трудом, каждый шаг отзывается головной болью.
Вечереет, вокруг никого. На снегу прыгают огоньки догорающей деревни. Сколько их сгорело и скольким суждено сгореть в этой войне. Нахожу обгоревший труп какого-то животного. Собака? А водятся они здесь? Разрываю запекшуюся корку когтями, жадно глотая, ем. Утолив голод, двигаюсь дальше. Студёный ветер, выдувает остатки тепла из лохмотьев, метёт в лицо колючую крошку, каждый шаг даётся с трудом. Бреду по дороге наугад, не о чём ни думая.
Звон оружия впереди, группа всадников на слупах, враги, гонят пленных, просто крестьян. Толпа женщин и детей. Выглядываю из-за де-рева, проехали. Все войны похожи друг на друга как близнецы. Кровь, пожары, смерть, как правило, невинных. Точнее без вины виноватых.
Бреду дальше, проваливаясь по колено в снег. Цель пока одна, дойти живым до барон-ского замка, если он цел. Иду параллельно до-роге, прячась за деревьями. Выхожу на поляну, слышны крики. Вглядываюсь в даль и вижу трёх девушек, совсем девчонки, выбегают из леса, за ними два всадника. Догонят? Не надо быть экстрасенсом, что бы предсказать финал. Скорее да, чем нет… война.  Так и есть. Первый нагоняет отставшую девушку и рубит с плеча, голова, фонтанируя кровью, падает в снег. Две других бросаются в разные стороны, одна из них бежит ко мне. Всадники тоже делятся.
Девчонка, лет четырнадцать, добегает и падает у моих ног. Всадник, занеся меч над головой, приближается. Взвешиваю обломок меча и бросаю ему в горло,  брызжет кровь. На поляну верхом на слупах выезжают ещё пятеро. Хватит, я не Шварценеггер - это не кино, один и без оружия. Хватаю девчонку за руку и словно заяц, петляя бегу в лес. Авось не догонят, изо рта рвётся пар, глаза заливает пот. Кто бегал по лесу, зимой по колено в снегу, меня поймёт, остальным остаётся только представить. Догоняют трое, взмах мечём, уворачиваюсь, толкаю девчонку в снег, пригибаюсь, но получаю скользящий удар мечём по спине. Расслабился, за что и получил. Хватаю её за волосы, что в руку попалось, бросаюсь в мелкий кустарник, бежим, скатываемся в овраг. Опять бежим.  Дыхание прерывается, в груди клокочет, девчонка давно висит бесполезным грузом, тяну её из по-следних сил. Погони не слышно, перехожу на шаг. Неужели отстали.
Выскакиваем из леса возле деревни, сколь-ко их тут? Странно эта ещё не горит. Прячемся в сарае. Глаза в темноте разглядывают военный трофей. Обычная крестьянская девочка в одной рубашке чуть выше колен, под которой топорщатся острые груди, светлые волосы. Рубашка задралась, обнажив треугольничек тёмных, курчавых волос на лобке. Девочка раздвигает ноги и предлагает расплатиться собой за спасение, больше у неё ничего нет. Проявляю себя джентльменом, вежливо отказываюсь, отдаю ей последний, чудом, завалявшийся  кружок серебряной монеты и ухожу.
Шатаясь от усталости и потери крови, вы-бираюсь на дорогу, впереди занимается огнём деревня. Плевать, надоело прятаться. За всё время так никого из своих людей не встретил. Неужели я потерял всех!? Ночь, но ревущее пламя освещает картину как днём, между горя-щими избами мечутся причудливые тени, от жара пламени топится снег. Рушится крыша ближайшего ко мне дома и очередной фонтан искр, взлетает в воздух. Пахнет гарью и жаре-ным мясом. Сотворивших это чёрное дело рук не видно, как впрочем, и их самих. Немые кар-тины отпечатываются в мозгу, как кадры  кино, вот по снегу ползёт голая, беременная женщи-на. Из вспоротого живота на пуповине за ней, оставляя на снегу кровавый след, тянется мёрт-вый ребёнок. Старик с жёлтыми мозолистыми руками, седая голова лежит рядом на снегу. Вот шестеро, возле своего пылающего дома, вся семья, отец, мать и четверо детей, с перерезанным горлом. Чуть дальше прибитый к воротам воин, видно из моих солдат, огонь корёжит деревянные ворота, и он корчится вместе с ними. По всей деревне разбросаны трупы мужчин, их большинство. За что!?
Почему чаще всего в войнах погибают мирные, беззащитные люди. Кто в ответе за их кровь? На чьих она руках. Кому нужна их  смерть.
Кто виноват, что в этой мясорубке гибнут мужчины, женщины, дети… не рождённые дети. Смерть не выбирает, она берёт, никого не спрашивая и только вороны, пируют на костях, вырывая у жизни лучшие куски плоти.
Казалось бы, всё началось с добра. Барон вступился за принцессу, я за них обоих и поли-лась первая кровь. Пока только тех, кто должен проливать её по долгу службы. Потом пошли военные стычки, нарастало количество невольно втянутых в мельницу войны. Жернова крутились, перемалывая людские судьбы и жизнь. Тоненький ручеёк набирал силу. Лавина смертей нарастала, гибли невинные. Кровь полилась полнокровной рекой.
Деревня догорала, я пошёл прочь. За мной тихо, словно смерть ползли дьяволы благих намерений. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Сердце стучало в печали и тоске, считая мёртвых. Каждый удар - чья-то смерть. Каждый удар – чья-то оборванная жизнь. Не зря  говорят – дорога в ад вымощена благими намерениями.
Светало, но первые лучи солнца не принес-ли успокоения, я нёс свой крест. Сам невольно втянутый в орбиту войны, колёсико в жерновах смерти. Маленький никому, в общем-то, не нужный винтик, в шестерёнках огромной разрушительной машины. Остановить эту войну мне не удастся, придётся её выиграть. Принятое решение, как ни странно далось легко, оставив в душе неприятный серый осадок. Но жизнь снова закрутилась передо мной калейдоскопом красок, предлагая на выбор дальнейшее разви-тие событий. Моё существование вновь обрело смысл. Мозг включился в работу, генерируя идеи в количестве, которое мне не воплотить и после своей смерти, не то, что при жизни.
Перспективы рисовались в радужных крас-ках. Солнце поднялось над горизонтом, снег искрился, и был он таким белым и пушистым. Погода отличная, чего ещё желать измученному жизнью и обстоятельствами, уставшему путнику.
*   *   *
На каждой дороге разъезды, в уцелевших деревнях стоят царские войска, к своим отря-дам мне не пробиться. Замки в осаде, правда, достаточно близко мне удалось подобраться только к одному, зато потом…, пришлось ухо-дить от погони, но нет, худа без добра, при-оделся и даже меч достал неплохой. Опять же деньги не помешают, зимовать-то надо. В этом царстве спокойной зимы не будет, как не обид-но, придётся уходить.
Хотел, было податься к другу Кая в сосед-нее королевство, да стыдно как-то. Закупил в трактире еды, не без происшествий, конечно, пришлось слегка подраться, на мечах, три ноль в мою пользу. Смастерил себе снегоступы и лесами двинулся прочь из этих мест. Дальше почти как в сказке. Долго ли коротко шёл, шёл и пришёл блин, не я конечно блин, но вот куда забрался…. Деревья какие-то странные, они тут все, в общем-то, странные, но эти…. Словно не деревья вовсе, а монстры какие. Каждое тебе в спину смотрит, недобро так, вроде съесть хочет. И снег … зелёный, а небо…, его вообще за кронами деревьев не видно. Во попал. Вот что ещё странно, впереди тропинка змейкой вьётся, а назад оглянешься, деревья стеной стоят. Ствол к стволу, плотно как частокол. Странно всё это и следов никаких. Раньше то и дело живность мелькала, следы свои на снегу оставляя. А теперь? Уж больно всё это заброшенный замок с колдовством напоминает.
Темнеет, картина леса принимает всё более мрачную окраску, не то что бы страшно, но оптимизма не добавляет. Как боятся, я за пятьдесят лет во время перековки в космосе совсем забыл. Но страх где-то прочно угнездился в сознании, его не вытравишь, даже не страх,  какая-то робость перед неизведанным, смутное звериное чувство помогающее выжить. Интуиция. Но и она ничего не подсказывает, лишь предупреждает об опасности. Тишина, как в могиле. Или ещё тише? Только в голове звенит тревожный звоночек. Ни шороха, ни звука, даже снег под ногами не скрипит, ветка не шелохнётся. Один я двигаюсь, и то куда деревья пускают.
Ночевать в лесу не хочется. Скорей бы прийти куда-нибудь. Хоть к чёрту, хоть к дья-волу, но лучше не надо. Мне и здесь пока не-плохо. А тропинка, кажется, шире становится, надо перекреститься, верный признак, что-то впереди есть.
 Снега нет, деревьев нет, одни пеньки обго-релые, впрочем, небо и звёзды видно, но слегка, потому что почти всё небо загораживает громада замка. Сравнить не с чем, то, что я видел до сих пор не идёт ни в какое сравнение. Представьте себе, кукольный домик, а рядом поставьте небоскрёб, этажей на сто. Представили. Вот и мне тоже не по себе стало. Кто, кто в теремочке живёт? И, правда, кто? Проверять не хочется, но спать где-то надо. А, ладно, авось хозяин не заметит. Я такой маленький ….  Ох уж это русское авось. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Знал бы я, какими заботами мне это грозит, повернул бы назад или нет. Иду дальше.
Назвать эту калитку воротами, язык не по-ворачивается, она гораздо больше ворот. Троллейбус пролетит в неё со свистом, если его поставить на попа. Не то, что вы подумали, но тоже впечатляет.
Вхожу, размеры увиденного поражают и заставляют задуматься, ни души, следов магии тоже нет. Или есть? Уходящие ввысь, закоп-чённые стены. Грубо отёсанный, оплавленный камень. С чего бы ему плавиться? Из зала вверх идёт широкая лестница, глубокие борозды прочерчивают ступеньки, каждая в мой рост. Однако. В дальнем, тёмном углу что-то белеет, подхожу ближе и вижу груду черепов и костей неприятной формы, что за монстры тут живут. Кто же хозяин этого бардака? Видно давно уборку не делали. Хозяина нет или лень?
Нахожу самое безопасное место, среди че-репов, обгладывать в этой груде всё равно нечего, значит, не тронут, и отхожу ко сну.
-    Мама! У- у - у, а- а- а- а.
Что такое? Уже утро. Кто разбудил, кто посмел? Послышалось или…, крик повторился. Час от часа не легче. Крик доносится откуда-то сверху. Здравый смысл как всегда уступил перед натиском любопытства, и я как идиот, карабкаясь и подтягиваясь на ступеньках, полез вверх. Оно мне надо? Жалко, плачет, маму зовёт.
Твою мать…! Ни хрена себе малыш! Дра-кон, точно дракон. Такой и сожрать может. И зачем я ему тут со своей гуманностью нужен, разве что на завтрак, да и то не хватит. Неужто это он маму звал. Странный он какой-то, длин-ный как гусеница, шесть лап и четыре пары крыльев, кажется. По всему туловищу чешуя и … три головы, уши висят как у сеттера. Не он ли камни оплавил, хотя нет скорей всего мама, но легче от этой мысли не становится. 
- Мама! Есть хочу!
Теперь точно сожрёт. Желание высказано, вожделенная пища прямо перед ним, ешь, не хочу. Может и вправду не хочет. Да нет гла-зищами так и зыркает, слюна потекла.
- Ты кто?
- Э…, я, собственно говоря, хороший дядя.
- Ты не убиваешь драконов?
- Что я, браконьер, какой. Я с зелёными не конфликтую.
- Я не зелёный, я Марк. Имя это моё.
- Да я про Гринпис, они зелёные, органи-зация такая, правда, далеко на земле. Ро-дина моя.
Поболтали мы с Марком, странное имя для дракона. Тем более что на латыни Марк значит молоток. Выяснилось, что мама ушла до того как выпал снег и больше не вернулась. Сирота значит. Сколько же он здесь, один, голодный.
Надо что-то делать.
*   *   *
Что-то делать мне пришлось всю зиму. Па-хал я на этого дракончика с утра до вечера и валился спать чуть живой от усталости.  Магия в замке всё-таки была, иначе, зачем мне так надрываться. Марк бегал за  мной по замку как привязанный, словно собачка. Я его так и про-звал дракон-собачка. А он в свою очередь стал звать меня папочкой, но не сразу. Мудрости и ума в нём  было не много, маленький ещё, но разговаривал неплохо, хотя говорить умела только одна голова. Остальные две были вроде инструментов, одна плавила всё, другая замо-раживала.
Смастерил я себе арбалет, он плавил ме-талл, я делал формы для литья, в общем, сов-местное производство. Вначале пришлось тя-жело, пока подстрелишь что, пока притащишь. Работал на износ. Сколько раз, увязая в снегу, в снегопад давал себе клятву, что возвращаюсь в последний раз, но …. Как увижу его, посмотрю на  виляющий от радости хвост, он ведь и тогда радовался моему приходу, когда я без еды возвращался и не могу его бросить,  одного. Маленький ещё, пропадёт, длина то с хвостом всего метров пятнадцать, а худющий….
Дней через восемь дело быстрее пошло, в книге, которую я с собой всё время таскал, об-наружилось интересное заклинание. С его по-мощью я стал заманивать окрестных животных в замок, чтоб не тащить на себе. Какое это сча-стье, сидеть возле камина, в котором весело потрескивают брёвна, есть запечённую драконом-собачкой ногу и с умилением наблюдать, как он расправляется со своей долей. Приятно заботится, хоть о ком ни будь.
Пришла весна, Марк окреп, потолстел автоген ходячий. Бегает он на своих шести лапах по замку довольно быстро, только хвост сзади болтается как пятиметровая сосиска. Летать ещё не умеет, слишком молод, но когда крыльями машет, на ногах не устоишь, ветер поднимается, будь здоров. Зиму мы с ним провели весело.
Настала пора расставаться, грустно, а что поделаешь. Охотился Марк уже сам, нам на двоих хватало. А впереди уже ждали барон, принцесса и взятые на себя обязательства. Скрипя сердцем и суставами от натуги, дракон-чик снабдил меня таким мешком золота, что ноги подкашивались, я двинулся в путь. А сколько этого золота осталось в замке, я столь-ко за один раз раньше не видел.
Оставляя позади печаль и грусть, мои ноги несли тело вперёд, к новым приключениям. Жизнь продолжалась. Она цвела и пахла, как могут пахнуть только розы ранним утром в солнечный день. Я уходил всё дальше и дальше, обещав вернуться. Впереди пыльной лентой с кляксами луж вилась дорога.
 
Глава 8
Третья весна подходила к концу, дорога тоже. За лесом маячили башни замка, баронского замка. Мешка за плечами не было, но за спиной строем топали три сотни наёмников. Не стану говорить, чего мне стоило, поменять золото на этих отличных парней, они и правда по местным меркам хороши. Солдат вёл капитан Трегг, одна сотня была лично его, у остальных командиров не было. Как я их всех собрал – отдельная история, довольно занятная. Если вкратце, то мне пришлось убить двоих и ранить Трегга, после этого меня, в общем-то, полюбили, как командира и признали во мне лидера. Простые, по-своему честные парни, а до этого получив деньги, через два дня попытались меня кинуть.
Дозоров противника не наблюдалось. Одна мысль крутилась в голове, не давая, сосредото-чится. Удержали замок барон с принцессой или там уже враг? Приказав людям ждать в лесу, я пробрался к опушке, и выглянул из-за дерева. Вокруг замка лагерем стояли царские войска, пестрели купола шатров и палаток, развивались стяги. Осада шла полным ходом. Под стенами копошились солдаты, карабкались, падали, в ворота бил таран, сверху летели стрелы. Всё как в хорошем кино.
Я вернулся обратно в лес, расставил пикеты и стал ждать темноты. Немного подумав, на манер Роденовского мыслителя, пришёл к выводу – нужно пробраться к ним в замок. Узнать, что к чему. Сегодня моя мудрость не знала границ, и я решил реализовать эту идею с наступлением темноты.
Дождавшись вечера, оставив наёмников в лесу с капитаном Треггом, под покровом ночи я пробрался в замок. Куда пойти, к барону или принцессе? Ну, его барона, лучше к принцессе, она добрая, простит. Шпион из меня получился первоклассный. Пробравшись по коридорам замка к спальне Лии, из-за угла ментальным импульсом усыпляю обоих стражников. Воля как кинжал, ребята валятся с ног, производя ужасный грохот. Скрипит дверь, из спальни выглядывает полусонная принцесса, весьма не-осторожно с её стороны, делает круглые глаза, но я успеваю ладонью зажать её рот. Глаза округляются ещё больше, меня узнают и ... принцесса падает в обморок. Нежно и бережно, боясь дышать, заношу её в спальню, а дальше..., неразделённая любовь.
Обнялись, конечно, как старые друзья, по-говорили и всё. Побежала, подняла барона, набежали сотники, куча людей, короче сбежа-лись почти все. Спрашивают, руки трясут, по плечам хлопают. Похоронили они меня уже..., как оказалось. Радовались все, кроме меня, за-мок в осаде, дела хуже некуда, а они веселятся почём зря. Становлюсь пессимистом. Пришлось мне поумерить их пыл, объяснить, что к чему.
В полночь собрались на военный совет, вся старая гвардия.
- Принцесса! Барон! Я снова с вами, при-казывайте!
Иногда немного пафоса не помешает. Но надо знать меру.
- Барон де Мир, Вы наш спаситель. Если не Вы, завтра бы пришлось сдать замок. Кончилось продовольствие.
По хозяйски спрашиваю, сколько солдат в замке.
- Нас здесь две с половиной тысячи.
Это принцесса.
- Замок окружили ещё зимой, но штурм начали только весной, две недели назад.
Дебаты  и причитания длились почти до утра. Мне  надо  было спешить, но не хотелось прерывать пустую болтовню милых, ставших мне почти родными, людей. Мы ещё немного подумали и я, решил. На рассвете с тремя сот-нями наёмников, если без меня не разбежались, захватить обоз с продуктами у врага и про-рваться в замок, а там видно будет. Сказано сделано.
Наёмники оказались на месте, уважают или боятся, нагнал я на них страха. Разъяснив Треггу, что к чему, приступил к выполнению самой бредовой идеи за всё время моего пребывания здесь. С тремя сотнями солдат, отбить у врага, который осаждает замок с двумя с половиной тысячами, – граничит с безумием. Возможно, так и есть. Я крейзи. В атаку!
План удался на славу. Орущие как дикие вепри наёмники, переполошив и напугав это тихое болото, напали на лагерь. Захватив, пять телег с продовольствием, двинулись в замок. Барон во время открыл ворота и во время за-крыл. Везёт, о чём ещё мечтать? Но, как всегда в безупречный с виду план закралась ошибка. Нам по-прежнему везёт, но уже не очень. В су-матохе боя, вместо пяти телег с продовольствием мои люди захватили только одну. Остальные четыре были с оружием, что само по себе тоже не плохо, но жрать его нельзя. Проблема голода отодвинулась на один день. - Что делать! Что делать! Это принцесса впадает в панику, дело к вечеру, продовольствие съели, завтра опять голодать.   
- Лия, я во всём виноват! Казните!
А это уже барон. Утрирует как всегда, краски сгущает.
- Ничего господа прорвёмся. Утро вечера мудренее.
Ну,   это   конечно,   мой   голос,   приятно   ощущать    себя ответственным за всё и всех. Уложив барона и принцессу спать, пошёл к войскам, вдохновлять на бой. На бой кровавый, святой и правый.... Атаковать решили за час до рассвета. Часы у них хоть и песочные, но время знают, не врут.
*    *    *
Разбудили гады, такой сон недосмотрел. Строю войска, впереди вся кавалерия закован-ная в броню, на слупах конечно, следом копей-щики, за ними лучники и только потом я на ли-хом слупе. Следом за мной пехота с мечами. Открываем ворота и алга!
Всадники стальной лавиной сминают па-латки и шатры царских войск, копейщики гонят безоружную, обезумевшую толпу, горят палатки, лучники осыпают врагов ливнем стрел. Это правда, их у меня много. И стрел и врагов. Я с тремя сотнями наёмников и остальными меченосцами добиваю всех, кто оказывает сопротивление. Мы давим всех, кого можем достать, но врагов слишком много, мы вязнем в них, словно муха в варенье. А сопротивление тем временем нарастает. Враги начинают организовывать очаги сопротивления.
Враг стягивает резервы. Разворачиваю своё войско на два фронта. Всадники, копьеносцы и лучники уходят влево, продолжая теснить царские войска. Я с остальными вправо, там тяжелее. Рассвело, на правом фланге мы с трудом сдерживали натиск подошедших к царю подкреплений. Мои солдаты на левом фланге увязли в противнике, как в трясине, но пока перевес на нашей стороне. Скоро враг побежит, я так думаю. Солнце поднималось к зениту. Сеча достигла апогея, с обеих сторон совсем не оставалось подкреплений. В свалку брошены практически все, но у царя в рукаве, я полагаю, всё-таки есть лишний туз. Мои люди бьются лучше, и если случится чудо, мы победим.
Я как всегда прав, царские войска на левом фланге дрогнули и побежали, что дало мне возможность перебросить лучников на правый фланг. Всадники и копейщики погнали врага дальше. Лучники помогли слабо, стрел уже не было. Мне с меченосцами приходится несладко, против нас бьются отборные силы противника. Картина не менялась, сталь билась в сталь, бой шёл своим чередом. Кругом лилась кровь, умирали солдаты, сталь не выдерживала и ломалась, а я с наёмниками шаг за шагом приближался к царскому шатру. Мы разрезали вражеские войска пополам, впереди на подступах к шатру стеной стояла гвардия, сотен пять, не больше, но какие ребята. Нам через них не пробиться. Сила ударилась в силу, скала упёрлась в скалу. Наёмники встали, не в силах продвигаться вперёд, следом за нами мои солдаты расширяли прорыв. Битва достигла пика, в какую сторону качнутся весы победы.
Левый фланг царских войск разгромлен, мои люди продолжают истреблять его остатки. Как ни странно бой затихает, гвардия стоит словно скала, не делая попыток атаковать. Мои наёмники рядами выстроились напротив, не приближаясь. В расширившийся прорыв между основной массой царских войск продолжают втекать мои солдаты, но и там бой уже затиха-ет. Что дальше? Шум битвы стихает по всему полю. Не слышно ни лязга мечей, ни криков, подозрительно тихо, впрочем, слышны стоны и мат умирающих.
Открываются ворота замка, верхом на бе-лом слупе, выезжает принцесса со свитой и направляется к месту противостояния двух ар-мий. Барон едет слева, прикрывая её щитом. Слишком театрально, на мой взгляд, и глупо. Что им в замке не сидится, не ровен час, убьют, что я тогда делать буду. В стане неприятеля оживление. К атаке готовятся? Нет, возле шатра появляется царь с баронами. Блудная дочь возвращается к любящему папе? Как бы не так, прикончит сразу. В войсках шёпот. Через минуту шёпот переходит в крик.
- Поединок!
Это кто такой умный? Хотя может быть это выход. Если царь опомнится и начнёт атаку, нас, пожалуй, сомнут или Лия погибнет. Их гораздо больше, а часть моих доблестных войск увлеклась преследованием. Крики нарастают.
- Поединок!! Поединок!! Поединок!!
Кажется, теперь орут, абсолютно все. Принцесса выезжает вперёд, барон справа, я слева. Царь принимает решение, бароны кива-ют, но некоторые с сомнением, значит поеди-нок. Драться придётся естественно мне. Вопрос в том, какого бойца выставит царь. Есть ли среди них достойный противник? Я поднимаю меч вверх, заявляя своё право на бой. Солдаты обоих армий замирают.
Кто ответит на вызов? Пауза, бароны опять совещаются. Меч поднимает один из гвардейцев царя, бравого вида рубака, сразу видно ветеран. Солдат, а не придворный лизоблюд. Что ж посмотрим, каков он в деле.
Войска расходятся в стороны, освобождая круг в центре поля. Если победа будет за мной, царь передаст корону дочери, становясь почёт-ным советником, а бароны…, бароны тоже, в общем, ни куда не денутся.  Поединок прово-дится без особых правил, с мечами в руках, об-нажившись по пояс, выходим в круг. Моему противнику будет легче, я рубился с утра и до полудня, а он просто стоял возле царского ша-тра.
Ждём сигнала, присматриваясь, друг к дру-гу. Мышцы буграми перекатываются под кожей противника, гвардеец не имеет ни капли жира, только горы мышц, тяжелее меня раза в полтора, удар должно быть силён. А как с реакцией? Он должен проигрывать в скорости, больно тяжёл.
Дают гонг, бой начался. Гвардеец с ходу попёр в атаку и на меня обрушился град мощ-нейших ударов, ему бы молотом в кузне рабо-тать. Да, с выводами я явно поспешил, парень быстр и ловок. Настроение портится. Удары отбиваю с трудом, только что с ног не падаю. Стоит пропустить только один удар и меня разрубит надвое, а жить почему-то, несмотря на плохое настроение, всё ещё хочется. Каждый раз, парируя удар, стараюсь брать его мечём вскользь, по касательной, боюсь прямого удара сталь не выдержит. Меч гвардейца выписывает замысловатые геометрические фигуры в опасной близости от моей скромной персоны. Руки не слушаются, сказывается усталость после долгого боя, меч внезапно тяжелеет, парировать удары удаётся лишь на грани фола.
Царский гвардеец продолжает наступать, словно паровой каток, похоже, он в отличной форме. Где его только учили, так мечём махать. Неплохо. Дышит ровно, удар следует за ударом, наконец-то мне попался достойный противник. Только на чей конец? Рубится он славно, защита неплохая, контратаковать, пока не удаётся.
Вот она, первая кровь, к сожалению моя. Рана несерьёзная, меч скользнул по рёбрам, но обидно. Что это, первая ласточка моего пора-жения или просто досадная ошибка? По рядам противника прошёл вздох облегчения, как же, их боец побеждает. Не радуйтесь господа, моей смерти вам не видать. Гвардеец настойчиво атакует, вспоминаю всё, чему учили, но движения вялые, руки едва двигаются, за спиной маячит старуха с косой. Моя контратака захлебнулась, а сам я едва не напарываюсь на холодную сталь. Опять звенит гонг, как на ринге. Зачем?
Происходит смена оружия, интересные у них правила, оружие выбирает каждый боец по одному разу, естественно тот, кто делает это первым имеет преимущество. Я им воспользо-ваться не успел, теперь придётся биться на то-порах. Не худшее орудие убийства.
Успеваю немного отдохнуть, выбирая бое-вой топор. Если продержусь отведённое для боя время, меня ждёт третий вариант. Противники, не добившиеся победы в двух первых раундах, в третьем испытывают свои силы в рукопашной. Звенит гонг, сходимся. Топором он орудует не хуже железного дровосека, но класс всё же не тот. Пожалуй, меч был его коньком, а топор он выбрал по необходимости, согласно правилам, по второму разу одно и то же оружие не выби-рают. Это повышает моё настроение и шансы на победу. Хоровод продолжается, про-игравшему - смерть.
Он не устаёт наносить удары, но в моих руках топор мелькает изящнее, перелетая из руки в руку.
Пожалуй, не всё так плохо, как я по началу думал, женщина в белом и с косой ушла, мой топор со свистом рассёк воздух. Применив хитрый приём, я ранил противника в бедро, брызнула кровь, рана небольшая, но приятно. Счёт один – один. Бой не прекращается. Следует длинный обмен ударами, понятный лишь профессионалу, красивым ударом с левой руки, посылаю топор противнику в печень. Жаль, он не так прост, мой топор скользит по рёбрам, а сам я едва успеваю увернуться от встречной атаки. Гонг!
Барон пыхтит, принцесса беспрестанно причитает.
- Он такой огромный, тебя убьют. Я сдам-ся батюшке. Вдруг простит?
- Разве у вас не принято вешать изменни-ков?
- Да. Но возможно для дочери он сделает исключение и мне просто, отрубят голо-ву.
- Нет! Мужчины должны уступать дамам, но не дорогу на эшафот.
Кажется, нет, я уже уверен, перерыв кон-чился, к барьеру. Разминаю кисти, приседаю несколько раз, гвардеец с усмешкой следит за моими действиями. Окружающие опять при-тихли, мои солдаты, сравнив наши габариты, слегка приуныли. Бой начался, гвардеец впер-вые произнёс слово.
- Теперь ты точно труп, парень!
- А вот это вряд ли.
Труп пока двигался, дышал, и умирать не собирался. Только не теперь.
- В рукопашной мне нет равных! Я этими руками задушил тридцать человек.
Продолжал хвастаться гвардеец. Зазнался он, однако, пора опустить его с небес на землю. И глядя ему прямо в глаза, так нежно отвечаю.
- От моей руки уже погибло сто пятьдесят человек, тебе предстоит стать сто пятьдесят первым. Хотя нет, я преувеличиваю, я лишил жизни сто сорок девять человек, но счёт ещё не закрыт.
Гвардейца проняло, он даже задумался, на пару секунд, укладывая в голове числа.  Думал он явно недостаточно, так как через две секун-ды набычился и ринулся на меня. С лёгкостью гепарда я уклонился от железных объятий и врезал ему ногой по мягкому месту. Какой пас-саж. Похоже, он окончательно обиделся, по-крылся красными пятнами, и совершенно озве-рев, опять попёр в атаку. Говорят - битому неймётся.
Настырный парень, уклоняюсь, удар по почкам, в живот, что-то ухнуло как в бочке и всё. Зря я его колотил что ли? Нет, всё же про-няло, морщится от боли, но катит на меня. Даже не притормаживая. Делаю простейшую подсечку, и вся эта гора мяса пропахивает глубокую борозду у моих ног. Его нос естественно раздувается, приобретая цвет известного у меня на родине плода.
Гвардеец звереет ещё больше, хотя больше, на мой взгляд, просто некуда. Разогнавшись словно курьерский поезд, к тому же без тормозов, он устремляется ко мне. А что я, скромно стою и жду прибытия. Успеваю перебрать в голове множество вариантов для достойной концовки. Поезд прибыл! Грациозно сажусь на шпагат и мой кулак, со страшной силой врезается в его промежность. Партия! Враг повержен, трибуны рукоплещут.
Гвардейца уносят за ноги, царь и бароны хмуро удаляются. Я принимаю поздравления. Занавес.

Глава 9
Крики ура отгремели и начались суровые будни. Царский зять увёл свои войска, мы въе-хали в столицу, и приступили к разделу сфер влияния. В рутинных заботах о благе государ-ства я забыл о многих обещаниях, но они меня не забыли.
Устроился я в общем неплохо, прямо скажу с комфортом. Целый штат слуг и служанок, выполняющих малейшее желание, до того как оно успевает возникнуть. Должность и оклад, так же соответствуют моим возросшим амбициям. Дни, текли ленивой рекой, и проходили не спеша,  как правило, в праздных развлечениях.
Полутёмная спальня, шикарная кровать, дорогое оружие, развешанное на стенах, сквозь тяжёлые бархатные шторы пробивается солнце. Откуда солнце в час ночи!? Крики.
- Пожар! Пожар!
А я только лёг спать. Встать или сами раз-берутся? Делать нечего, трубы трубят, дела государственные зовут. Неспешно одеваюсь, как всё надоело, медленно спускаюсь по лест-нице, перепрыгивая, через пять ступенек. Вы-скакиваю во двор…. Как я мог забыть!?
- Марк!
- ПАПА!
Кто!? Я папа? Надеюсь, не съест. И почему мне так стыдно. Вот ведь маленький, а нашёл. А я, гад такой, совсем про него забыл. А как же фраза Сент Экзюпери, звучащая так трогательно из уст маленького принца – мы в ответе за тех, кого приручили.
- Я искал, искал, нашёл, а они не пускают. Я никого не обидел, только башню сжёг.  И ворота тоже.
- Дракончик ты мой! А вырос как.
- Всем разойтись, ситуация под контро-лем!
- Папа, я рад, что у тебя всё хорошо.
Теперь, правда, не всё так хорошо, но… дел и забот явно прибавилось. Башню и внешние ворота месяца за два восстановим, если постараемся. А куда я в столице этого переростка дену?
Спать мне в эту ночь уже не пришлось, вначале поболтали с Марком, потом кормил своё детище, представлял принцессе с бароном. Укладывал его спать. Так в мелких заботах и пролетела ночь. А вот и солнце. Здравствуй новый день! Каким ты будешь? Кто бы знал. Розовый как мечты, воздушный шарик солнца поднимался всё выше и выше, а я сидел возле своего подросшего малыша и размышлял о превратностях судьбы. Люди и драконы. Что ждёт их на этой планете? Сколько их ещё осталось? Как долго длится эта вражда. И много других вопросов вертелось, прыгало и билось в моей голове.
Новый день принёс новые заботы, а кому теперь легко. Вот и мне легче, несмотря на вы-полненную работу, не стало. Принцесса выдала бессрочную лицензию на разработку интересующих компанию земель, закрепив их владение за моей скромной персоной. Сделала меня полноправным бароном и вторым советником при царском дворе. Строила планы, собиралась замуж, но мне в этих планах места, увы, не было. Сам виноват, зачем сказал, что через два года исчезну насовсем. Кому такое, понравится. Да, прошла любовь, завяли помидоры.
Ну, хватит о себе, пора и о других поду-мать. Дракон стал просто красавцем, на мой взгляд, конечно, хотя сравнить, в общем-то, не с чем. Диплодоки, тиранозавры и прочие зем-ные ископаемые – уроды по сравнению с ним.
Марк принцессе так понравился, что она не отходила от него целыми днями, на каждую го-лову одела, маленькую золотую диадему, а на шею по цепочке с царскими вензелями.  Вся эта бижутерия из золота высшей пробы весила столько, что я поднимал с трудом, хотя и всё сразу. Дракончик бегал за Лией как собачонка, она и называла его – моя собачка. В общем, всё благополучно устроилось к обоюдному удовольствию заинтересованных сторон.
Как ни странно, бароны и бывший царь это чудо, несмотря на его размеры и весёлый нрав, ещё не видели. На нашу половину они пока не заходили, мы впрочем, тоже, а наши люди дер-жали рот на замке. Башню и ворота почти вос-становили, сославшись на пожар, Ы ничего не заподозрил или тщательно скрывал. Интересно есть его шпионы в нашем стане. Лично я заслал к нему уже троих и довольно успешно. Стучали они исправно, как три дятла, своевременно подавая записи доносов в мою канцелярию, вот только читать мне было не досуг. До каких сук? Читать-то я в начале пробовал. Но кому понравится листать страницы, день за днём описывающие жизнь бывшего царя с утра и до глубокого вечера со всей скрупулезностью маньяков от пера и бумаги. Я говорю честно, – устал в первую неделю и пустил всё на самотёк. Наступила глубокая осень, к столице крадучись  под-биралась зима.
Согласно заведённому порядку, бароны разъехались по замкам, наступили очередные зимние месяцы, когда все занимаются своими делами. Кай так же уехал в свой замок, прин-цесса занялась государством, я заскучал. Не помогали ни каждодневная муштра вверенных мне войск, ни дракончик, который большую часть времени проводил с принцессой. Может быть, оно и к лучшему. Надолго ли я здесь? Нет, конечно, контракт на разработку есть, скоро компания  заберёт меня на базу, и … прощайте все кто так дорог. Привязанности придётся выдирать с мясом, а это больно, по настоящему больно. Да, работа на компанию не пикник, и не потому, что могут запросто лишить жизни, теперь я понимаю не это главное, тяжело терять близких друзей. Тяжело чувствовать себя всю жизнь одиноким и чужим, у всех своя жизнь, планы, чаяния, а я лишь эпизод в этой круговерти планет, что мне предстоит посетить.
Зима, заключив договор совместно с вет-ром, засыпала столицу сугробами, словно надеясь похоронить меня заживо. Настроение было тоскливее некуда, по ночам хотелось выть на луну, а днём на солнце, в те редкие моменты, когда оно проглядывало из-за туч. Я сидел в своих покоях, и вяло перебирал алмазы чудесной огранки величиной со среднее яблоко. Барометр моего настроения опускался всё ниже, к критической отметке. Дальнейшая жизнь представлялась исключительно в чёрном цвете, все остальные краски поблекли, впереди меня ждала череда прощаний и слезливых расставаний.
Что это я нюни распустил, должно быть со скуки, не иначе. У каждой монеты две стороны, всё плохо быть не может. Ну, улечу я отсюда, зато новые планеты повидаю, мечтал когда-то об этом. Новые встречи, знакомства, друзья, впечатления, наконец.
Спад настроения прекратился. Как бы его ещё заставить подниматься?
- Папа!
В проём двери одна за другой просунулись три головы, я не преувеличиваю.
- Марк!
Послышались лёгкие, словно воздушные пузыри, шаги принцессы. Пардон, теперь уже царицы, мантия и корона ей к лицу.
- Барон!
- Как я рад Вас всех видеть, если бы вы знали.
- Папа. Барон. У нас возникла небольшая проблема, к весне вся столица перемрёт с голода.
Надо же, как спелись, в унисон говорят.
- !? Небольшая!?
Ну, вот так всегда, только порадоваться хотел и на тебе с небес мордой, об землю, опять я крайний.
- А что именно случилось?
- Скоро кончится продовольствие.
- А где Вы его собственно берёте?
- На складах конечно!
- !?  А на склады оно как попадает.
- Это совсем просто. Бароны каждую осень присылают на телегах часть урожая. А в этом году не прислали.
- Спасибо просветила, а я уж подумал, что у Вас булки на деревьях растут и всё такое прочее. Понятно. Может быть, специально не прислали? Хотя скорей всего нет, война, неурожай и прочие напасти.
- Деньги в казне есть? Закупить можно?
- Конечно, есть, но продовольствие заку-пить нельзя.
- Почему?
- Слупы с телегами по снегу не пройдут. Дороги не чистят. Раньше каждая дерев-ня стоящая возле дороги выделяла кре-стьян на её  расчистку, до земли чистили. А теперь, часть деревень сгорела, бароны по замкам сидят, им не до чего дела нет.
Да действительно, многие крестьяне и до-ма то отстроить до зимы не успели, в землянках живут, а тут дороги.
- А на санях!?
- Что такое сани?
- Ну… это. Кузнецы в столице есть?
- В столице всякие ремесленники есть, на то она и столица. Вот.
Сказала юная царица и капризно надула губки. Марк ухмылялся всеми тремя мордами или как там у драконов. Мне оставалось только обидеться, но я передумал. В который раз я, почувствовал себя героем-спасителем и, засучив рукава, взялся за работу. И она закипела. Столяры строгали полозья, кузнецы ковали для них металлические полосы, подковывали слупов ругались между собой, в столице начался бардак и всем этим кошмаром руководил я. Мы готовились к великому походу за продовольствием.
В ходе беглой ревизии складов, я пронёсся по ним, верхом на дракоше,  выяснилось, что не хватает собственно только зерновых, а точнее муки для выпечки хлеба. Да, хлебного бунта нам только и не хватало. Представить страшно эти голодные толпы, кричащие – хлеба и зрелищ, тьфу. Толпа она и есть толпа, им не объяснишь, что не хлебом единым сыт человек, особенно если его, этого хлеба как раз и нет.
Через неделю обоз из ста саней, хоть я и говорил, что это слишком, был готов к выходу. Пробный экскурс на одном экземпляре саней  вокруг столицы, завершился успешно. Для великого похода за кормом, как я его назвал, было отобрано триста человек охраны, времена неспокойные. Поход начался.
*   *   *

Не скажу, что дело представлялось мне лёгким. Путь не близкий дорога дальняя, но за месяц должны были обернуться. Во всей этой безнадёге был один плюс, но большой, все со-седние королевства любили продавать излишки продовольствия и ещё больше любили золото, второе без исключений. Денег и подвод было достаточно, но занятие представлялось мне несколько более сложным, чем простая туристическая поездка. Пошаливали разбойники и просто голодные крестьяне. Опять же, что там за границей?
Наш обоз, растянувшись словно километ-ровый, ленивый удав, не спеша, двигался впе-рёд, подминая под полозья километры и мили дороги. Впрочем, дороги как таковой как раз и не было, было лишь общее направление. Слупы уверенно тащили сани, под полозьями скрипел снег, белый до самого горизонта. Так в нудном спокойствии утекал в небытиё каждый день. На ночлег останавливались в поле, раскинув палатки и запалив костры. Дозоры исправно несли службу, хотя какой дурак без лыж попрётся в это обилие снега именуемое бездорожьем.
Походный лагерь спал. Ночь, словно вам-пир, накрыла нас своими чёрными крыльями. Чернее, чёрной икры тучи закрыли всё небо. Мои люди давно спали и видели сны, я тоже заснул в надежде увидеть свой сон. К сожалению, мне не повезло, всю ночь снилась редкостная гадость. А утром снова в путь и опять, всё та же бескрайняя белая равнина. Скрип полозьев по снегу и скука. 
Словно из вспоротых кем-то подушек ва-лил густой  снег. Я углубился в созерцание.  Природа не переставала поражать своей красо-той. Жизнь снова казалась волшебной сказкой. Амулет на груди приятно грел, словно что-то нашёптывая, в мозгу крутились чужие образы, заставляя задуматься о смысле жизни. К чему бы это? Экспедиция за кормом шла своим чередом, без осложнений и происшествий. За исключением…, как часто режет по сердцу это слово. Всё хорошо прекрасная маркиза, за ис-ключеньем пустяка…, а дальше вы знаете, что это всё заканчивается пожаром. В нашем случае исключение составлял отмороженный одним погонщиком нос. Да, всего лишь нос, покрасневший и раздувшийся как слива, даже больше.
Но это всё пустяки, мы, наконец, прибыли в столицу сопредельного государства. Оставив обоз стоять табором под стенами, я с десятком своих людей отправился в столицу ждать ауди-енции. Без этого маленького пустяка ни о чём нельзя договориться. Ждать пришлось недол-го… дня три, в течение этих дней я медленно закипал, к третьему дню достигнув точки кипе-ния.
Меня достали порядки в этом королевстве, его чиновники и даже трактирщик в ближай-шем трактире под названием гостеприимный индюк. Индюк утром третьего дня первым по-лучил всё, что ему причиталось. После непро-должительной, но не вполне миролюбивой бе-седы с моей персоной трактир и его хозяин представляли жалкое зрелище. Хотя, понимая, что они люди подневольные я не очень старался на поприще восстановления справедливости. Чиновникам при дворе повезло больше, но только вначале, они доложили, что король меня примет, вернее соизволит принять. Я уже двинулся в приёмный зал, но, переварив услышанное, задержался, моя задержка стоила жизни двоим из них схватившимся за мечи первыми. Остальные не рискнули, будить во мне зверя.
Приём в целом прошёл успешно, мы с ко-ролём достигли консенсуса по всем вопросам, пришлось выплатить дополнительную компен-сацию за убиенных, причём трактирщик в чис-ло этих счастливчиков не попал. Но я считаю лучше понести убытки, чем принять смерть. После аудиенции я сделал потрясающий вывод  - золото любят все, даже мёртвые.
Загнав обоз на склады под погрузку, набил в репу чиновникам, которые хотели подсунуть прошлогоднее, прелое зерно. Восстановил, та-ким образом, попранную справедливость и по-шёл гулять по чужому зимнему городу. Город понравился, люди нет. Чем дольше я гулял, не пропуская ни одного кабака, тем меньше мне нравилось местное население, какие-то они все склочные, каждый норовит задеть, прицепиться ни за что. Стирая очередную кровь с кулака, чьим-то кружевным платком  я не спеша, вышел из трактира. Город погрузился в ночь, растворившись в ней без остатка. Чужих звезд не было видно, свинцовые тучи затянули и без того тёмное небо. Лишь под ногами синел в темноте снег.
- Помогите!
Наверное, послышалось, я и так задержал-ся, погрузка, должно быть, закончилась, пора обратно.
- Помогит…теее.
Вроде женский голос, а хоть бы и мужской, придётся помочь. Заскакиваю за угол, откуда слышался крик.
- Стоять! Милиция!
Тьфу, совсем сдурел. Как давно это было. Хрясь. Чей-то кулак врезается мне в челюсть. Я что думать сюда пришёл. Впрочем, уклониться я всё же успел и на автомате заехал кому-то ногой в глаз. Во нажрался. Сколько же  трактиров и кабаков я посетил? Смутно помню, что со счёта я сбился на втором десятке. Ну и город, я же так никогда не пью. Разве что раз в три года и то не всегда, потому что не любитель спиртного и тем более не профессионал по части выпивки.
Несмотря на моё состояние, не стояния на ногах, драка подходила к концу, их было всего пятеро, четверо валялись на снегу, один убегал. Благодарная дама рыдала у стены. Я, скромно потупив глаза и задрав нос, лучась неземным счастьем и пьяно улыбаясь, гордился очередным геройским поступком. Не каждый день удаётся спасти благородную даму. Но она тут же спустила меня с небес на землю.
- Спасибо господин хороший, хочешь, я тебе бесплатно дам.
Далее следует немая сцена с отвисанием моей челюсти. Когда оная ударилась о землю, до меня дошло. Спасённая оказалась прости-туткой, которую хотели ограбить, а заодно придушить, что б не сопротивлялась. Вот и вся романтика. Я, естественно сославшись на страшную занятость, что, в общем-то, было чистой правдой, позорно  сбежал. Запыхавшемуся и слегка отрезвевшему мне удалось успеть к самому концу погрузки. Всё, дело сделано. Можно в путь.
*   *   *

Раннее, морозное утро, все в сборе, никто не отстал, обоз медленно вытягивается в воро-та. Впереди чуть более тёмной лентой на фоне белого снега вьётся обратная дорога. Люди до-вольные удачно выполненной миссией торопятся в столицу, к жёнам, детям, любовницам и просто в питейные заведения. Искрящийся снег поскрипывает под полозьями саней, время едва тащится по белой равнине и мы не в силах его обогнать.
Над обозом высоко в голубом небе в сла-бых лучах зимнего солнца  кружит большая птица. Что видит она с высоты птичьего полё-та? Возможно длинную нить точек обоза пол-зущую по кажущейся нам бескрайней снежной равнине, темнеющий на линии горизонта лес, а за ним, в дне пути вооружённый отряд. Эти солдаты стоят на дороге, которую мы прошли три недели назад и теперь возвращаемся по ней обратно. Нас ждёт дружина барона Гея и набранные им наёмники, всего семьсот человек. Они стоят лагерем уже третий день. Но мои уставшие люди и я пока не  знают и не догадываются об этом горьком сюрпризе ожидающем нас на рассвете.
Передовые дозоры остановились на грани-це начинающегося леса, я решил разбить лагерь здесь, у его кромки.  Ни барон, замысливший грязное дело, ни мои люди не видели друг друга, и только птица, парящая в закатном небе, могла рассмотреть сверху, чёрные точки разделённые километровой полоской леса. Солдаты укладывались на ночлег, высоко над головой в почти чёрном небе загорались синие бусины звёзд.
Вряд ли звёзды видели два наших малень-ких отряда, а если и видели, то, несомненно, им не было до нас дела. Что мы в масштабах вселенной, обременённой своими заботами. Звёзды рождаются, что бы вспыхнуть сверхновой, просто погаснуть и умереть, но их век несоизмеримо дольше нашего,  что им до тысячи сердец бьющихся не в такт в одну из зимних ночей. Им всё равно, кто прав, а кому не суждено дожить до следующего дня, но я верю, они знают, не могут не знать. Звёзды знают почти всё, но им не с кем делиться своими знаниями. Звёзды смотрят на рождение планет свысока, они уже накопили достаточно мудрости, в это время на планетах рождаются, живут и умирают различные формы жизни. Срок жизни отдельно взятого индивидуума ничтожно мал, вид в целом живёт дольше, но и он не вечен, в масштабах жизни планет. Тот, кто управляет звёздами, вряд ли нуждается в их знаниях, тем же, кто стоит в этой иерархии ниже эти знания наверняка не доступны. Так что нам в их мудрости. У каждого своя цель, в этом безумном мире.
*   *   *
Ночь уступала свою власть, новый едва за-рождающийся день захватывал всё новые ми-нуты, из-за горизонта робко поднималось дневное светило. Мои люди завтракали, сворачивали палатки, многие делали это в последний раз, не ведая о близкой смерти. А она уже маячила неподалёку, с косой за плечами. Жизнь так скоротечна, а смерть  близка, она постоянно стоит за спиной, только не надо оглядываться. До столицы оставалось два дня пути, солдаты радовались, шутили, лес молчал. На другой стороне барон Гей строил свой отряд в четвёртый раз, он умел ждать.
Наш передовой дозор из пяти человек по-пал в ловушку на той стороне леса, устроенную профессиональными наёмниками, входящими в дружину Гея. Так мы потеряли первых людей и продолжали двигаться дальше. Я ехал в середине обоза, а мои люди не обратили внимания на следы уходящие в лес по правой стороне дороги. Слева лес уже закончился, и было открытое пространство, но справа лес тянулся ещё метров на триста. Неплохое место для засады.
Наш караван медленно выползал из леса, но ещё треть саней оставалась в нём. Я почувствовал неладное, не увидев впереди дозор, головные сани встали, видимо удивлённые отсутствием следов впереди. Обоз медленно останавливался, а на нас уже катилась лавина ощетинившаяся мечами. Противник явно превосходил нас числом, впрочем, меня это обстоятельство не смутило, я уже привык к численному превосходству неприятеля. Мои люди не побежали и не отступили, я всё же добился каких-то успехов в обучении, возможно, это и спасло жизнь многим из уцелевших. Стоило побежать, и началась бы бойня, но мы не дрогнули и при-няли бой. Снова зазвенела сталь, и потекли реки крови.
Нападавшим, несмотря на внезапность, по-мешал глубокий снег, доходивший до колен. Я успел отдать приказ сдвинуть сани плотнее и почти добился его выполнения. Мои солдаты заняли оборону, поставив между собой и про-тивником обоз. Поднявшееся солнце освещало славу и бесславие, смерть и бессмертие. Три против семи, но мы очень хотели вернуться до-мой.
Холод стали леденил душу, звонкие удары мечей плыли в морозном воздухе сливаясь с криками боли. Снег, пропитываясь кровью, темнел на глазах, и только небо оставалось го-лубым как прежде. Предсмертные крики разда-вались с обоих сторон. Я дрался двумя мечами, разрубая щиты, сталь врезалась в плоть, рубила кости. Один из клинков не выдержал и сломался, сталь металась вокруг, ища жертву, встречая сталь. Иногда она натыкалась на плоть и тогда горячая кровь пятнала снег. Уже впереди баронские дружинники уводили с десяток саней с поклажей, из леса подбегали мои люди, вливаясь в мясорубку, но гибли один за другим. Враг нападал двумя отрядами, пятьсот дружинников барона и две сотни наёмников, от которых нам доставалось больше всего. Солдаты барона рубились хуже, они брали вверх только числом.
Собрав подоспевшие из леса  остатки своих бойцов, я ударил по барону, прорубаясь вперёд со всей наглостью граничащей с безумием, я готов был вцепиться в его глотку голыми руками. Размахивая, мечём с яростью одержимого, я оставлял за собой одни трупы, следом за мной прорывалась горсть моих людей. Мы сеяли панику среди противника, враг расступался передо мной в страхе, я чувствовал себя берсерком, не считая ран на своём теле. Под моими ударами враг валился как колосья в поле во время покоса. Всё меньше находилось желающих вставать у меня на пути.
Барон со своими дружинниками дрогнул и побежал, прихватив четыре десятка саней. Наёмники не пожелали оставаться в меньшин-стве и бросились в лес, не было сил их пресле-довать, мои люди валились с ног от усталости.
Спустя час обоз из двухсот пятидесяти де-вяти саней, двинулся дальше, оставив позади чужие трупы. Путь продолжали все триста че-ловек, сто семьдесят два из них в качестве тру-пов. Враг потерял убитыми чуть больше трёх-сот солдат. Можно сказать, что мы победили, но это была Пиррова победа. К вечеру, поста-вив сани в круг, мы встали лагерем в поле. День, принесший так много смертей вблизи от дома, догорал, ночь вступала в свои права. Горькая ночь победы. Грусть переполняла моё сердце, что я скажу завтра их матерям жёнам, детям? Да это не учебный бой, все они погибли безвозвратно, восстановления не будет, как не было бы его и для меня, пока я здесь. Что ж, завтра те, кто выжил, будут дома. А я? Где буду я?  Где мой дом, под какими звёздами?

Глава 10
Обоз, извиваясь по белой, как свежена-крахмаленная простыня равнине, не спеша, полз вперёд. На горизонте медленно, словно стыдливая девушка оценивающим взорам, от-крывалась столица. Наша колонна напоминала похоронную процессию, да так оно и было. Не слышался смех, разговоры, даже уставшие слупы тащили сани молча.
Груз на санях давил на плечи своей тяже-стью, скольких людей уже не вернуть и ещё предстоит потерять. Мы идём по равнине смер-ти, нам не ведомо слово печаль, путь устлан трупами, мы скорбим, но проходим мимо. В жизни всегда так, мёртвые забывают о живых, а живые не помнят мёртвых. Такова жизнь, мы её дети, но у нас две матери вторая – смерть. Она не хуже и не лучше первой и её надо принимать такой, какая она есть. Иногда смерть само милосердие, чаще горе, ну что с того и жизнь порой бывает горька. Принимай её такой, какая она есть, и ты не узнаешь слово разочарование.
  Медленно тащился обоз и почти так же медленно, словно загнанная лошадь брела жизнь, для тех, кто не лежал в санях мёртвым грузом. Ну, вот и всё, прибыли.
*   *   *
Столица встречала нас с радостью, народ хотел, есть, потом были похороны, принятые как неизбежность. Я заперся в своих покоях, никого не принимая, отгородившись от мира стеной печали.
Не знаю, что потрясло меня больше, сама смерть моих людей  или коварство одного из баронов. Измена всегда противна, редко кто ожидает удара в спину. Дорога жизни не всегда усыпана розами, часто на пути встречаются участки с дерьмом и не известно чего больше. Да жизнь это не булка с мёдом, всё гораздо хуже. Так в размышлениях прошла зима.
Весна! Мир снова радует глаз, ручьи, как это прекрасно, душа поёт, весенней водой смы-ло все горести и печали, я бодр и свеж. Мне снова хочется…, радоваться жизни. Робкий, но настойчивый луч солнца будит меня по утрам, рядом со мной на подушке улыбается жизни и мне рыжая голова, а тело..., просто восхити-тельно. Жизнь снова бьёт ключом, к счастью не по голове. Поют весенние птицы, а я так и не удосужился узнать их названия. Что я вообще знаю об этом мире? Что я видел, кроме крови, интриг и пожаров, кроме боли и слёз.
Всё, с этого дня начинаю восполнять про-белы, раз в неделю, буду выезжать в лес на пикник, открою для себя названия всех этих милых пичужек, зверюшек и зверей. Природа, флора и фауна, ласковое весеннее солнце, что ещё нужно человеку для счастья.
- Барон! Барон!
- Ну что там ещё стряслось. Нет радости в жизни для смертных.
Интересно, что могло случиться на этот раз, таким нежным, розовым утром. Должно быть, барон Кай как всегда сгущает краски.
- Барон де Мир! Покушение! Нашу Лию хотели убить!
- Кто! Кто посмел! Что с ней? Она жива?
- Да, всё в порядке, убийцы не смогли до неё добраться, она жива.
- Как это случилось, что произошло?
- Лия, по утрам гуляет с собачкой, в смыс-ле с драконом. Этим утром, всё было как обычно, но….
- Подождите барон, лучше я сама расска-жу.
- Доброе утро, Ваше высочество.
- Здравствуйте барон. Утро как утро, гу-ляю я с собачкой в парке, Марк бегал за деревьями, а я нюхала цветочки. Тут из-за кустов появилось трое мелких дворян, я часто видела их при дворе и пятеро не-приятного вида людей с мечами. Цветоч-ки....
Лия может рассказывать бесконечно, а прерывать царственную особу как-то не принято, поэтому мне с бароном пришлось выслушивать её рассказ в течение двух часов. Вас я избавлю от столь утомительного занятия и перескажу суть. Эти хамы попросили её отдать корону и власть, иначе смерть. На что она, капризно наморщив носик, мило улыбнулась и сказала, - если Вы будете приставать, я позову собачку. В ответ ей предложили умереть на месте, пообещав поспособствовать столь безрадостному со-бытию. Фас - ответила юная царица. Из-за сте-ны показалась плотоядно улыбающаяся голова дракона, потом ещё две, не менее грозные. Дворяне задрожали, когда пёсик выполз весь, многих просто хватила кондрашка. Короче, переворот не удался, подоспевшая стража схватила всех. Дело оказалось пустяковым, но настораживало.
Совсем не кстати, вспомнился борон Гей, напавший на наш обоз зимой, и настроение снова покатилось по наклонной плоскости. Ка-тастрофически быстро приближался очередной сбор баронов в столицу. Я называю его весен-ним слётом. Что-то они готовят. Буйными красками пестрела четвёртая весна, уже не за горами пятое лето и мне останется один год счастья и мук на этой чудной планете ставшей мне почти родной. Жизнь устроена так, что рано или поздно, со всем приходится расставаться, а так не хочется.
Рождаясь, мы расстаёмся с казавшимся надёжным животом матери, природа просто выбрасывает нас  в жизнь. Едва повзрослев, мы расстаёмся с детством и детскими иллюзиями, теряем по дороге идеалы, иногда веру, надежду, любовь. Куда-то спешим, опаздываем, а экспресс жизни катится дальше, остановок не будет, кто не успел, тот опоздал. Мы слишком торопимся жить, иногда не понимая, что теряем, часто в суете пробегая мимо своего счастья, судьбы. В старости мы с грустью расстаёмся со всеми иллюзиями, которые накопили за долгую жизнь. И, наконец, расстаёмся с самой жизнью, порой устав от неё.
Считанным единицам везёт, они прожива-ют ее, как задумывали, но скорей всего им это только кажется. Я не отношу себя к этим счастливчикам или идиотам, что в данном случае равнозначно. Я лишь стойко принимаю удары и стараюсь выжить.
*   *   *
Завтра, решиться многое, прибывают баро-ны, и начнётся большая политическая игра. По-стараюсь удержать в руках все нити. Лишь бы  не было крови, устал я от неё. А пока спать, утром посмотрим, что  к чему.   
Из моей спальни прекрасно слышен цокот копыт по булыжной мостовой во внешнем дво-ре, бароны прибыли и все со своими дружина-ми, интересно. Впрочем, волноваться причины нет, ещё два дня назад, я подтянул верные Лие войска к её резиденции. Ещё пять тысяч мар-шировали вблизи столицы. К тому же вечером, мне удалось побеседовать с Каем и Лией, на предмет дальнейшей политики, в свете послед-них событий. Утро расцветало, словно роза в саду, я позавтракал, бароны разместились как обычно, ничто не предвещало беды, но часы уже начали свой отсчёт.
Совещание дворянства началось с пикировки, обе стороны обвиняли друг друга в столичной проблеме продовольствия этой зимой. Про нападение на обоз и покушение ни одной стороной не было сказано ни слова, я  пока тоже молчал. Собрание напоминало Новгородское вече или заседание в думе, где каждый, не слушая соседей, стремился высказаться. Зал забурлил, когда барон Кай рассказал о неудачном покушении на Лию. Барон Гей скромно потупил глаза, ещё двое как-то стушевались. И здесь Гей приложил свои грязные руки.
Послышались слегка прикрытые угрозы, недвусмысленные намёки, назревала потасовка. А когда я прямо обвинил барона Гея в нападении на продовольственный обоз, обстановка накалилась до предела. Обе стороны схватились за мечи, прикидывая свои шансы. К сожалению, в зале совета численный перевес был не на нашей стороне, десять, включая Лию, напротив, с обнажёнными мечами стояли восемнадцать человек. Не так уж плохо, если учитывать мои способности в фехтовании.
Пауза затянулась, напряжение момента нарастало, в этот момент в зал вбежал курьер, создавалось впечатление, что за ним гонятся все черти ада.
- Ваше высочество! Война, в соседнем ко-ролевстве. Ваша сестра, жена зятя быв-шего царя, его дочь, помощи просит.
Во как завернул и не сразу поймёшь, что это одно лицо. Следовательно, сию минуту, крови не будет, перед лицом внешней опасно-сти царская фамилия объединяется. Не долго думая, меня как единственного сверх героя во всём царстве, назначили крайним. Я с радостью согласился размяться в дальнем походе, не представляя всех последствий этого коварного замысла. Кто знал, что весь этот спектакль был заранее инсценирован бывшим царём и его баронами, с целью реставрации власти. Просто так власть не отдаёт никто.
Сборы и проводы были не долгими, все войска, кроме столичной и дворцовой стражи под моим командованием уже после полудня двинулись в путь. В суете отправки, ни барон Кай, ни царица Лия и даже я, не обратили вни-мания, что личные дружины многих баронов и они сами остались в столице. Кто в такой сума-тохе мог предположить, что зреет очередной заговор? Я мог, но занятый собой и захмелевший от ничегонеделанья, упустил этот момент из поля зрения.
А пока, не предполагая подвоха, я словно резвящийся щенок, с радостным визгом подго-няя войска, мчался, как мне казалось на встречу очередным приключениям. Природа радовала своим разнообразием, мысли витали в облаках розовой мечты. В данный момент всё было хорошо. Осознание своей нужности и незаменимости гнало меня вперёд. Практически не делая привалов, я двигался во главе конного отряда слупов, в дне пути, позади нас пылила пехота. Но идиллия подходила к концу. Сомнения уже точили мою душу, эйфория скачки прошла, и мысли потекли в другом направлении.
Шёл четвёртый день. Не могу сказать, что на душе скребли кошки, они там просто выли, червь сомнения точил душу. Назойливой мухой билась мысль, – не поторопился ли я, сломя голову помчавшись на помощь соседнему королевству. Произведя сложные математические подсчёты, я понял, что из восьми баронов со мной ехали трое, в столице остался Кай и ещё четверо. К чему бы это?
В конце концов, пришпоривая своего вер-ного слупа, с небольшой группой, оставив да-леко позади кавалерию, а что говорить о пехо-те, летним ветром я влетел в столицу соседнего королевства. Запаха войны не было и в помине. Потратив почти час на выяснения с королём и его женой, выяснил, что произошла очередная измена. Надо было раньше догадаться, средние века они и в Африке средние века, без интриг нельзя. На наших родственников никто не нападал. Грязный подлог! Лия! Барон! Они же совсем одни! Скорее назад.
*   *   *
Слуп летел быстрее ветра, песок и земля из-под копыт тоже. Животное оказалось выносливее, чем я себе представлял, не смотря на бешеную скачку, слуп не хотел падать замертво, и меня это радовало. Впереди на кляче, от которой отваливались куски мяса с червями, скакала старуха с косой и в белом. Должно быть смерть, подумал я.
Дальнейшая жизнь представлялась в тра-уре. Не уберёг! Не защитил! Плечи под тяже-стью оказавшимся  непосильным груза забот и обязательств опускались всё ниже, заставляя пригибаться к самой, впрочем, гривы у слупа как раз и не было. Я мчался вперёд, обгоняя собственные войска, спешащие мне на встречу. Они поворачивали следом. На объяснения не было времени, бросая на ходу, одно слово – измена, я мчался сквозь ночь. Время летело следом за мной, будущее становилось настоящим, а настоящее тут же превращалось в прошлое и уходило в небытиё.
Не скажу, что дальнейшее будущее рисовалось мне в чёрных красках, нет, я просто боялся об этом думать. Эмоции, конечно были, воспалённое воображение рисовало ужасные, но абстрактные картины, а вот мыслей не было совсем, вообще никаких. Разум в панике спал, напоминая лодку без руля и вёсел плывущую по течению.
Картины, одна другой ужаснее и непонят-нее сменяли друг друга, как цветные слайды в проекторе, будоража нервы. Сердце колотилось в груди подобно карасю на сковородке. Вот красный квадрат, утыканный шипами, сменяет скупые мазки чёрных тонов со вспышками зелёных молний. Стены коридоров истекают кровью, вспучиваются и стонут, с потолков свисают слизистые щупальца и тянутся к треугольнику. Картинка меняется – это принцесса, мечи вонзаются в её грудь, барон без рук и ног из разорванных артерий брызжет кровь, ползёт, оставляя позади липкий, кровавый след. Калейдоскоп картинок меняется, мешая сосредоточится, жуткие образы накатывают на измотанное сознание лавиной. Так можно и с ума сойти.
Слуп всё ещё не умирал, продолжая мчать-ся вперёд, показались стены и башни столицы. В моём мозгу, словно птица в клетке, забилась мысль, я поймал её и оглянулся назад. Следом за мной, в пределах видимости никого не было. Привёл помощь, называется, хотя я и один в поле воин. Слуп пошёл шагом, я не торопил его, собираясь с мыслями, думая о худшем, но надеясь на лучшее. Я думал, пестуя и вынянчи-вая комок мести в своей груди.   
*   *   *
Въезжая на холм, с которого виден дворец и почти все улицы и улочки столицы, я успел подумать о многом. Что откроется моему взору, успел ли я, возможно только головешки на месте некогда красивого дворца и тогда не будет мне прощения, а врагам пощады. Вот и покрытая зелёной травой вершина холма, дольше под уклон, боюсь поднять глаза. Оглядываюсь назад, там видны точки моей кавалерии, передовой отряд, пехота подойдёт дня через два не раньше.
Поворачиваю голову и бросаю взгляд на столицу. Успел? Нет? Да?! Извечный вопрос. Все мы куда-то спешим, торопимся, но чаще опаздываем. Глаза пробегают по столичным улицам, площадям, ничего кроме трупов, взор устремляется к дворцу. У ворот толпы солдат, на ступенях дворца умирает, но не сдаётся гвардия, мелькает сталь, льётся кровь.
Успел! Первой мыслью было броситься вниз, попытаться собрать из кого-нибудь удар-ный отряд и принять бой. Нет, одному мне там делать нечего, придётся дождаться кавалерию. Первый отряд уже на подходе, через полчаса будет на холме. Необходимо согласовать план действий, войска без командира – это просто вооружённая толпа. Время ещё есть, но и оно уходит сквозь пальцы как песок.
Первым на холм взбирается капитан Трегг, командир роты наёмников, неплохой боец. Следом поднимаются  его солдаты, примерно половина, значит, ещё пятьдесят отстали.
-   Господин барон! Капитан Трегг и пять-десят три солдата в Вашем распоряжении. Остальные будут на месте в течение часа.
-  Отлично. Готовьтесь к бою. Оставьте сержанта дождаться остальных и вперёд.
Оглядываю   хозяйским  взглядом   слупов,  надеюсь  ещё  полчаса гонки до стен столицы они выдержат. В полной тишине, слышны только мягкие шлепки копыт о землю, летим к столице. Я не представляю, чем всё это может закончится, а мои люди несущиеся следом, по-хоже, даже не задумываются. Мысли, подобно секундной стрелке на часах, бегут по кругу. Рядом бежит время, отсчитывая кому жизнь, а кому смерть. 
Приближаются стены столицы. Что за ни-ми? Живы ещё те, к кому мы так спешим. Не остывают ли их трупы, за этими безмолвными стенами, хранящими молчание. Не останавли-ваясь, всё так же безмолвно, влетаем в распах-нутые настежь ворота столицы.


Глава 11
За воротами ни души, люди словно вымер-ли. В воздухе, словно туман витает запах беды. Куда дальше? Бросаюсь на право к казармам стражи, она всегда была лояльной короне, не зависимо от того, кто стоял у власти. Пожалуй, только там можно найти поддержку. От горожан толку мало. Подъезжаем ближе. Казармы завалены брёвнами, изнутри доносятся ритмичные удары. Разбираем завал, сбиваем с кованых дверей замок. Из казармы вываливается сотни две городских стражников, не солдаты, но лучше чем ничего. Начальник стражи с ними. Докладывает.
- Господин барон, не извольте гневаться. В столице мятеж, всё началось этой ночью. Нас утром заперли в казарме, часть стражников перебита, остальные видимо во дворце. Не велите казнить.
- Не велю.
- Позвольте искупить кровью!
- Позволяю.
Аж  слеза  прошибла,  до  чего  преданные  ребята,  а  я их никогда всерьез не воспринимал. Не богатыри, но всё же. Оставляю десяток охранять ворота до прихода основных сил и колонной отправляю свой отряд к дворцу. Я впереди, за мной полсотни всадников и следом бодро марширует колонна стражи. Настроение боевое, мечи блестят, глаза горят. Впереди нас ждёт верная смерть.
Выходим на финишную прямую, впереди слышен лязг оружия и крики атакующих. По-давлю мятеж, всех перевешаю. Дворцовые во-рота, некогда представшие собой произведение искусства, разбиты тараном, одна створка валяется на земле. Золотая чеканка на воротах погнута и некогда милое лицо основателя столицы скалится в кривой гримасе из-под копыт слупов. Сразу за раскрытым в немом крике зевом ворот, поднимается к дворцу широкая лестница. Вверх по ней лязгая оружием, спешат дружинники поднявших мятеж баронов, по ступеням вниз  обильно течёт кровь. Строю свой отряд клином, впереди и по краям  всадники на слупах, в центре и сзади стража. По пологим ступеням лестницы бросаемся вперёд, врубаясь в мятежников не ожидавших атаки с тыла.
Давно ли я сам числился мятежником, а те-перь полюса поменялись. Жива ли Лия? Не пе-реставая вращать двумя мечами, срезая головы чересчур неосторожных врагов, пробиваюсь в главный холл. Вправо и влево расходятся кры-лья коридоров, бой идёт в обоих. В какой сто-роне те, кого я должен защитить? Перекрывая звон мечей и вопли раненых, выкрикиваю свой вопрос гвардейцам, сражающимся в обоих по-ловинах дворца. Утвердительный ответ полу-чаю из правого крыла, но основная масса гвар-дии бьётся слева, видимо оттеснили враги.
Нас так же начинают сминать, строй разва-ливается, с большей частью своих бойцов про-рываюсь вправо, остальных теснят и сносят с лестницы во двор. Едва успевая парировать удары, пытаюсь пробиться в глубину коридора, теряя всё больше и больше людей. Часть из них отброшена назад, другие уже никогда не встанут. Круговерть боя завораживает, Два копья ищут моё сердце, отбиваю оба, нанося удар в горло, брызжет кровь. Прямо передо мной возникает перекошенное злобой лицо солдата, через мгновенье в его глазницу входит мой меч. Мельканье стали, кровь. Чья? Боли не чув-ствую. Организм живёт боем, руки сами ищут цель, отбивают удары, находят. Пятьдесят лет не прошли даром.
Вот тебе и спокойная канцелярская работа, подписать бумаги и всё… Лучше бы в геолого-разведку, хотя и там пока месторождение найдёшь, тоже придётся подраться. Свист меча, пытаюсь уклониться вправо, некуда, отбиваю и тут же всаживаю свой клинок в чей-то живот. Успеваю заметить вываливающиеся кишки, последний рывок вперёд.
Со мной прорвались только четверо, остальные завязли позади, в кровавой каше. Гвардейцев осталось тоже не густо, человек двадцать, сдерживают натиск из последних сил. После моего прорыва легче никому не стало, мечи мелькали всё в том же темпе, без труда находя очередную жертву. Многим в этот день не везло, трупы остывали везде, там, где  их застала смерть.
- Где Лия?!
В  ответ тишина,  не  слышат  или  боятся отвлечься на мгновенье? 
Выбираю из толпы гвардейцев единствен-ного сержанта, почти выталкиваю его из боя за спины солдат и устраиваю допрос с пристра-стием.
- Где Лия, барон и дракон?
Повторяю,  глядя  в  бешеные,  залитые  кровавым  туманом  глаза, постепенно прини-мающие осмысленное выражение.
-    Где?
- Царица в дворцовых покоях на третьем этаже.
Нервно озираясь, отвечает сержант.
- Барона два дня назад срочно вызвали в его замок. Дракон чуть раньше покинул столицу.
- отпросился к себе. И они напали. Мы ни-чего не смогли сделать. Всё произошло слишком быстро.
- Ладно, не оправдывайтесь.
- А Вы господин барон с подкреплением?
- Можно сказать да, три сотни бойцов и тех растерял по дороге, основные силы подойдут через день. В лучшем случае к вечеру. Идите в строй сержант. Гвардия умирает, но не сдаётся.
Да дела хуже некуда. Неплохо они момент подгадали. Полагаю внизу мне делать нечего, пора предстать перед царицей. Поднимаюсь наверх, на втором этаже два стражника встре-пенулись, с надеждой смотрят в моё лицо, опускаю глаза. Они всё понимают без слов, вскоре придёт их черёд умирать. Хочется выть, глядя в их глаза полные нечеловеческой тоски. Иду дальше.
Третий этаж, ещё двое, немой вопрос, такой же безмолвный ответ. В смысле обороны третий этаж дворца выгодно отличается от остальных. Если на всех этажах дворца гостиничная система комнат, коридор и двери по разные стороны, то на третьем всё по-другому. Короткий коридор, а дальше идут комнаты одна за другой, всего около восьми. Оборонять одно удовольствие, на каждой комнате дверь с засовом, позиции можно сдавать постепенно. Хотя какие это комнаты, скорее залы метров двадцать пять в длину и  почти столько же в ширину. Иду дальше.
Двери раскрыты, что за разгильдяйство. Пробегаю по череде комнат, сердце заходится в радостном крике. Она! Жива! Сидит у окна, плачет, возле неё вьются человек пять дворян, утешают. Да ситуация дрянь, прямо скажу, но не плакать же, хотя может быть уже самое вре-мя. Живых уже гораздо меньше чем мёртвых.
- Лия!
- Барон! Вы успели!
- Я да, но, к сожалению, остальные верные Вам войска ещё далеко. Но мы справимся, я здесь. К Вам они приблизятся только через мой труп.
Боюсь,   это  печальное  событие  не  за    горами.   Как  всегда, хотелось бы пожить. Не-много, лет двести, лучше триста.
Лишь хладный труп, найдут на этаже
Но это Вас, пожалуй, не взволнует.
И как после смерти, моей быть душе
В пустых коридорах ветер подует.
Опять на лирику потянуло. Но в чём-то я прав. Как после моей, тьфу три раза, смерти она до-берётся до родной галактики. Сможет ли душа найти дорогу домой или ей это совершенно не к чему. Такое положение не согласуется ни с одной из основных религий земли. Опять же моё старое тело останется гнить здесь, а где ей найти новое в случае реинкарнации. Да про-блема не из лёгких, выход один, придётся ещё пожить.
- Господа. Кто командует этим бардаком.
- Вы барон.
Это  Лия,  подала  свой  голос,   перестав  плакать,   как  всегда
наделив меня полномочиями и завалив непо-сильным грузом забот. И с кем мне собственно защищать разваливающийся на глазах трон. Внизу погибают два десятка моих бойцов, за-щищающие правое крыло, максимум через полчаса, они лягу там костьми. И тогда с кем я буду защищать престол? С пятёркой дворян, что собрались возле Лии на третьем этаже, шестиэтажного дворца. Хотя, они, во всяком случае, не глупы, обороняться действительно лучше здесь.
- Барон де Мир! У нас есть … хоть кокой-то шанс.
- Конечно!
Как  всегда  бодро,  не  моргнув  глазом,  но,  скрипя   сердцем,
отвечаю я. Так бодро, что самому хочется ве-рить. Шанс есть всегда, правда, он почему-то разный. В данном случае процент благополуч-ного исхода дела так мал, что о нём не стоит и говорить. Пора действовать.
Немного подумав, с лёгкой грустью на благородном лице и большим пафосом, обращаюсь к дворянам и изрекаю. Господа, прошу назвать свои имена для истории, если Ваше желание умереть за царицу искренне.
Немая  сцена. Не слишком ли  я   сгущаю краски,  может  кто и
уцелеет, если произойдёт чудо. Недолгая пауза. И…
- Барон Рей. Барон Фак. Барон Ней. Барон Тик.  …барон Херь.
Очень мило, вот и   познакомились.    Сколько    безземельных
 баронов, околачивается при дворе.
- Очень рад. Златых гор я Вам не обещаю, но после подавления мятежа, если кто уцелеет, получит земли.
- Да здравствует царица! Да здравствует барон де Мир!
Удачно выступил. Здравствовать мне и са-мому хочется. Пора предпринять в этом направлении хоть какие-то шаги. Кто тут у ме-ня есть с именем французского маршала.
- Барон Ней! Берите двух стражников в начале коридора и стаскивайте к дверям каждой комнаты всё тяжёлое. Столы и прочую мебель.
- Барон Рей и Тик, ваша задача, собрать оружие развешанное на стенах так же к дверям.
Кто там у меня ещё остался свободный? А что с задачами?
- Барон Фак и Херь. Быстро на первый этаж, разузнайте обстановку.
Кажется,    дело     закипело.    Не     хватало    такого    мудрого руководителя, как я. Какой я всё-таки молодец.
- Барон де Мир! Стражников на этаже нет.
Сбежали гады.
- Бегом на второй, там ещё двое.
- Я там был, их тоже нет.
- А на первом!?
Не успел  Ней ответить,  как  два  моих любимца барона.  Херь и Фак, тут как тут с докладом.
- Господин барон, наших людей внизу по-чти нет, всех перебили, стражники с эта-жей тоже там, минут через пять враг бу-дет наверху.
Вот те на, а у нас ещё конь не валялся. Об-радовали.
- Вам задача поставлена?!
- Да.
- Вот и выполняйте, сами, без стражников.
Убежали. Пойду посмотрю, что к чему. Крутятся, как  белки  в колесе, столы какие-то, диваны к дверям таскают. Оружия навалом. Приказываю поставить напротив дверей стол, раскладываю на нём три копья и пять кинжа-лов. Ещё два копья и четыре топорика уносят в следующую комнату. Справа и слева от дверей, располагаю диваны для строительства баррикады.
- Барон Фак и Херь остаётесь со мной, остальные повторить выполненную работу в остальных комнатах.
Ну  что ж,  первый  рубеж  обороны создан.  Спускаюсь   вниз, опять вырываю из боя сержанта, жив ещё, объясняю, как отступать, чтобы мы смогли захлопнуть двери. Между делом срубаю пару голов и довольный проделанной работой, словно кот в марте, поднимаюсь наверх.
*   *   *
Работа горит в умелых баронских руках, уже третья комната готова к обороне. Живыми мы им не сдадимся, да и мёртвыми не очень хочется. Гул внизу нарастает, кажется, наши гвардейцы отступают. Скоро будут здесь. Проверяю готовность  баронов по закрытию дверей. Створки смыкаются по моей команде, задвигается засов. Бароны Фак и Хер работают слаженно, как единый механизм. Хорошие ребята, если победим, будут у них свои замки, если выживут.
  Лязг мечей приближается и достигает третьего этажа. Наши, правда, далеко не все, дюжина не больше. Кому-то не повезло, ещё на одного меньше под этим безоблачным небом. Сержант опять жив, сдерживает натиск, остальные проскакивают в дверь. Он, как было договорено, пригибается, над его головой, одно за другим пролетают три копья. Это моя работа. В рядах мятежников на три солдата становится меньше. Все наши здесь, двери закрываются, метаю в щель два кинжала с двух рук. Попал. Иного быть не могло.
Двери закрыты и завалены диванами, свер-ху остальной мусор. Помедлив секунду, огля-дываюсь. Только восемь, почти все ранены, двое тяжело. Сержант и три гвардейца, страж-ник, ещё трое наёмников, что привёл я. Негу-сто. Да ещё эти, бароны, каковы они в бою?
За дверью пока тихо, поскреблись и за-молкли, таран ищут. Найдут, бить будут. Потом дверь сломается и… есть ещё несколько комнат, главное время выиграть. Оглядываю уставшие лица солдат, что я могу им сказать, чем обнадёжить. В белом саване, с неизменной косой, меж них бродит смерть. Пришла, давно не виделись.
Небольшая пауза, бароны зовут перекусить. Заботливые и неглупые здесь дворяне, где только еду успели запасти. Пережёвывая холодное мясо и запивая его пивом, взвешиваю наши шансы. На одной чаше весов около четырёх тысяч солдат мятежных баронов, а, сколько ещё примкнуло, что бы просто пограбить и вообще. А на другой, … взвешивать просто нечего. Пока. Возможно, но не вероятно, верные престолу войска подойдут вовремя.
Жизнь по-прежнему хороша и удивительна, как утренние розы в саду, но, к сожалению, не для всех. Приходит время, розы срывают и они вянут. Смерть повсюду. Всю жизнь она стоит за спиной каждого и наказывает за малейшую ошибку. Она всегда приходит, к кому-то раньше, к кому-то позже, но этого не избежать. Многие пытались. Где они теперь?
За последние пятьдесят лет я чувствовал её дыхание шесть раз. Что я о ней знаю? У неё очень острая коса и она не любит жизнь, она не жуёт орбит без сахара. Пожалуй, это всё. Меня вырывали из её цепких костлявых пальцев, но я снова и снова смотрел в глазницы её черепа.  Ощущал холодный металл её косы возле своей шеи, она делала первый надрез, но я успевал увернуться. Темнота, потом снова свет. Это не то, что воскресение из мёртвых, но моё сердце не билось минут по пятнадцать. Шесть реани-маций после тренировок, я учился обманывать смерть, но и мне отпущено только триста, если она не подкараулит меня раньше.
Возможно, именно поэтому, она часто приходит, просто постоять рядом. В белом и с косой, костлявая стала моим постоянным спутником, но пока я слишком селён для неё, меня научили уклоняться в сторону, отодвигая неизбежное. Она умеет ждать, терпения ей хватает. Впереди у неё целая вечность и обильная жатва.
*   *   *
Жизнь продолжается, дверь трещит под ударами. Враг опять вторгается в мои грёзы. На расписанной вензелями двери  появились трещины, дерево исторгает из себя щепки. Таран прошёл насквозь. Подскакиваю к отверстию и метаю в него кинжал, слышен крик.  Одним меньше. Таран продолжает бить, ещё удар, створки распахиваются, падает отброшенный в сторону диван.
Враг врывается в комнату, встречая сталь-ной полукруг, звенят клинки. Бросаю точно в цель последние два кинжала и, обнажив мечи, бросаюсь в бой. Медленно отступаем, посте-пенно мятежники заполняют зал. Отхожу, как всегда последним, прикрывая остальных, мои люди скрываются за дверью. Следом летят ко-пья, успеваю отбить три или четыре, парировав при этом удар мечём, но одно копьё, пройдя вскользь, рассекает кожу на лбу. Кровь заливает глаза, моя кровь, похоже, удача начинает поворачиваться ко мне спиной.
С большим трудом удаётся захлопнуть створки дверей, заваливаем их диванами и креслами. Оглядываю зал, из-за крови залившей глаза почти ничего не видно. Кто-то приносит кувшин с водой, обмывает рану, мягкие нежные руки. Лия! С перевязанной головой считаю своих людей. Безземельные бароны все здесь, лезвия мечей в крови, не сачковали. Остальные тоже целы. К сожалению ещё один тяжело ранен, относим в дальнюю комнату. У меня кроме небольшой раны на лбу, ни одной царапины.
В дверь с неотвратимостью судьбы, опять бьёт таран, мятежники времени не теряют, оно работает на нас. Раскладываю поудобнее топо-рики на столе, снимаю со стены ещё один, про-пустили бароны, не заметили. В дальнем углу замечаю огромное копьё, пригодится. Выживут, объявлю выговор. Стоп, а где арбалеты и луки, что я ввёл в наших войсках? Насколько мне известно, их так же, согласно традиции должны вешать на стены. Сейчас уже поздно, дверь поддаётся под ударами, а в следующей зале нужно поискать. Быстро работают, ещё одна дверь сломана, и она потеряла девственность.
Пока створки разошлись не слишком ши-роко, успеваю ткнуть несколько раз копьём наугад, слышны крики ярости и боли. Опять кого-то убил. Вообще-то я не злой, но жить ох как хочется. Не в моём характере проповедовать насилие и, тем не менее, - убей сам или ты будешь следующим. Смерть поставит галочку напротив твоей фамилии.
Мятежники врываются в залу без опаски и получают пять трупов из пяти возможных, настолько быстро мои топорики находят их лбы. Что могу, то могу. Талант не пропьёшь. Смерть маячит слева, почуяла поживу, или ме-ня хочет.
-    Уйди костлявая, мне сейчас не до секса.
Да и вообще, если честно, она не в моём вкусе. Хотя немногие выбирают добровольно эту женщину, которая становится последней в их жизни. Отвлекся и чуть не пропустил смер-тельный удар клинком в горло, но наработан-ные  годами изнурительных тренировок  ре-флексы сделали своё дело. Меч отбит и противник, моргая глазами, недоумённо смотрит на мой клинок торчащий в его груди. Выдёргиваю меч, враг падает. Всё-таки я хорош в бою, это моя стихия. Сталь продолжает свою смертельную пляску. Звон мечей и крики раненых, похоже, будут преследовать меня всю жизнь. Сколько бы мне не осталось.
Отступаем к дверям в третью залу, кто-то из наших падает, враг напирает, желая быстрее с нами покончить. Нет места, что бы стоять. Бьёмся в дверях, когда все  оказываются за мо-ей спиной, на несколько секунд перехожу в атаку и бросаюсь за дверь. Успели. Все кто выжил здесь.
*   *   *
Задвигаю засов и приваливаюсь спиной к дверям, некоторые  падают от усталости. Опять мы получаем несколько минут передышки. Раненых становится больше, убит ещё один. В строю остаётся сержант, ещё один гвардеец и трое наёмников, отличные бойцы, пятеро баронов так же целы. Раны есть у всех. Оглядываю стены. Есть! Два боевых лука и стрелы. Можно подготовить позицию.
В третьей комнате мебели чрезмерно мно-го, но это и хорошо. Вокруг забаррикадированной двери выстраиваем два полукруга из многочисленных диванов и кресел. Враг не разгонится. Слышны знакомые удары тарана, словно кто-то большой и невидимый, там за дверью, бьёт в барабан. На входе в следующую залу устанавливаю стол, на нём моя позиция, обзор хороший.
Приготовления закончены, есть немного времени собраться с мыслями. Что принёс я в этот мир? Новые орудия убийства, арбалеты, ввёл в войсках луки, тяжёлую кавалерию. Усо-вершенствовал приёмы убийства. Только это? Нет! А плановое ведение хозяйства? Три боль-ницы для бедных с бесплатным обслуживанием и квалифицированными знахарями. Снизил бремя налогов для крестьян и ремесленников, усовершенствовал и упорядочил механизм их сбора. Ввёл в крестьянских хозяйствах многорядные плуги и бороны. Много чего полезного я принёс в этот мир. Не только смерть и кровь, да и кто в этом виноват. Всё новое обычно пробивается с трудом, но оно даст ростки и принесёт пользу. Следующим поколениям станет легче.
Размышляя об этом, я не знал, что если вы-живу, то рискую получить выговор и штраф от компании за вмешательство в развитие этого социума. В контракте был пункт о невмеша-тельстве. Собственно говоря, именно поэтому мы приходим в каждый новый мир без оружия и голые. Ну, уж это если не извращенство, то нудизм точно. Инструкции компании и она са-ма казались такими далёкими, что я практиче-ски забыл о них. Помнил только место и время для возвращения.
Дверь разлетелась на куски, моя самая большая проблема вваливалась в зал, устраша-юще бряцая оружием. Настырные они до без-образия. Натянув тетиву лука, я послал первую оперённую смерть, ещё одна жизнь оборва-лась. Стрелы засвистели, преодолевая расстоя-ние до цели в считанные мгновенья, многих, пронзая насквозь.
Враги падали, не успев вступить в бой,  стрелы в коротком полёте выводили песню смерти. Лук хорошее оружие в дальнем бою, даже если до врага всего двадцать пять метров. Пока мятежники карабкались через баррикады, сдерживаемые моими бойцами, стрела за стре-лой неслась к ним и приносила лишь смерть. Смерть за смертью, раненых не было, я бил навскидку и без промаха.
Был момент, когда они даже отступили, но масса нападавших мятежников была слишком велика, и они снова стали продвигаться вперёд. Мои люди дрались яростно, но разве может горсть песка встать на пути у волны. Её просто смоет напором. А они стояли и держались. Враг накатывал волна за волной, кто-то из моих людей упал, но его подняли и понесли. Стрелы кончились, врезаюсь в противника, работая мечами со скоростью электродвигателя.
Из-под моих клинков веером брызжет кровь, сталь не выдерживает и некоторые мечи противника, просто ломаются от моих ударов. Я так хорош, что самому тошно. Мятежники опять качнулись назад, но снова выровнялись и оттеснили нас к дверям четвёртой комнаты. Нас буквально вносит в двери и проносит дальше в зал, мы не успеваем закрепиться. Приходится отступать к пятой комнате. Только там успеваем закрыть двери и отдышаться.
Если такими темпами пойдёт и дальше, то недолго нам осталось. Враг, похоже, не убыва-ет. Боюсь оглянуться. Скольких нет. Сержант, два наёмника, три барона. Хотя нет, один из баронов стонет в углу. Кажется Фак. А которого нет? Рей, ушёл в страну мрака и грёз. Что ж трое солдат и три барона по-прежнему в строю. Да и я чего-то стою в этой жизни. Ещё повоюем.
Планета продолжает вращаться, а тех, кто бьётся со мной, плечом к плечу, становится всё меньше. Война всегда зло. Одно на всех. Почти никому она не нужна, но свою долю горя и смертей получит каждый. Многие не досчитаются родных и близких, потеряют свой кров, кого-то просто не станет.  По-прежнему будет всходить над горизонтом ласковое солнце, по ультрамарину неба будет плыть белый пух облаков, но многим не суждено будет вдохнуть пьянящего воздуха жизни. Ибо жизни им и будет не хватать.  Бой продолжается, звенит сталь, льётся кровь.
*   *   *
Под ударами тарана мятежных дружин ба-ронов дрожит седьмая дверь. Я, сержант гвар-деец, два барона Ней и Фак, все в крови. Остальные полегли или тяжело ранены, Лия опять плачет. Женщина, что с неё взять, ей нас жалко. Но, жалко у пчёлки, пчёлка на ёлке, а ёлка в лесу. Вот так.  Раскладываю на столе ар-сенал: два копья, три топорика, арбалет, стрел к луку, к сожалению больше нет. Больше трёх ударов дверь не выдержит, позади Лия, отсту-пать больше некуда. Раз, два, три.… Размахивая мечами, враг лезет на нас. Метаю копьё, два топорика, выстрел из арбалета, четверо больше не встанут. Какое-то время отбиваюсь копьём, нужно отступать, иначе обойдут.
Мои ребята держатся, обильно орошая кровью пол. Отбиваю коварный удар справа, неплохой боец, был. Поскальзываюсь в кровавой луже, но не теряюсь, в перекате выпускаю кишки двоим, встаю на колено, подрубаю чьи-то ноги и вот он я, во весь рост. Бьюсь жёстко, легко раненым от меня никто не уходит, в основном на тот свет или в реанимацию. Вот только нет у них реанимации, поэтому как сказал доктор  – только в морг.
И лишь кресты на могилах, хороших и добрых людей,
А так же злых, и  противных, но это сердцу милей.
Опять лирика накатила, нервы сдают. От-ступаю, заслоняя спиной своих людей, успева-ем захлопнуть дверь в восьмую комнату. По-следняя. Здесь Лия. С тоской выглядываю в ок-но, подкреплений нет, солнце большим костром опускается за горизонт, сумерки. Скоро ночь. Это конец. Крах надежд, крах жизни.  Неужели всё напрасно?
А если подумать. Окно. Через него можно попасть на крышу, а там есть башенка. До неё по лестнице вверх две двери, внутри круглая зала, а ещё выше через люк совсем маленькая комнатка с прекрасными секторами обстрела. Кажется, там есть лук и запас стрел. Всё хоро-шо, но есть маленькое но. Как с третьего этажа через окно, минуя четвёртый и пятый попасть на крышу?
Альпинистского снаряжения здесь не дер-жат. Даже верёвок под руками нет. Впрочем, я сам себе альпинист. А остальные? Что я с гру-зом не справлюсь, всего-то два этажа вверх. Не такие высоты брали. Кто первый? Лия. Нет, кто-то должен на всякий случай прикрыть её наверху. Пожалуй, первого придётся поднимать сержанта. Объясняю свой план четырём парам потухших глаз и вижу разгорающийся в них блеск понимания пополам с недоверием. В измученных людях возрождается надежда. Что ж, по старой доброй традиции она умрёт последней.
Встаю в проём окна, сержант надёжно при-лепился сзади. Но не в том смысле, о чём мно-гие подумали. Выпускаю когти на пальцах и на манер скалолаза устремляюсь вверх, на подходе к четвёртому этажу в мозгу вспыхивает болью лампочка перегрузки. Так и надорваться не долго. С пальцев течёт кровь. Отдыхаю в проёме четвёртого этажа, сержант, похоже, тяжелее всех. Снова в путь. Не Эверест, но у каждого своя высота.
До бортика крыши двадцать сантиметров, кровь бежит из-под всех пальцев, сводит кисти рук. А на крыше, возможно, нас уже ждут, только появится голова и вжик…, покатилась. Подтягиваюсь, шатаясь, делаю шаг вперёд, ни-кого. Сержант отклеивается от моей спины, бросаемся к башне, внутри никого. Пока везёт. Он остаётся на крыше, я спускаюсь назад. Го-раздо легче, так что не хочется думать о дороге наверх.
На третьем этаже меня встречают как ге-роя. Дверь пока держится. Теперь Лия. Такой груз не в тягость, да и весит она гораздо мень-ше. Передаю её сержанту и снова вниз. Фак и Ней привязывают к спине тяжелораненого Ти-ка. Вверх. Мотаюсь как челнок между этажами. Остался последний, барон Ней, как ни тяжело, а падать вниз мне не улыбается, напрягаясь из последних сил, как ящерица ползу наверх. Кровь заливает кисти обоих рук, боль не в счёт, с мясом вырывает коготь на левой руке, жаль. Цепляясь оставшимися пятью, перебрасываю полумёртвое тело на крышу. Дополз.
В башне пока бинтуют мою кисть, осмат-риваюсь все ли на месте. Все. Вот он лук и стрелы. Небо без облаков, только далёкие чу-жие звёзды над головой. Я не изучал этих со-звездий, но хочется верить, что где-то там, го-рит и моя путеводная звезда. Надеюсь, сегодня ночью они легли как надо. Амулет по-прежнему греет мою грудь, наполняя силой и уверенностью. Я жив, а значит этот мир, по-прежнему прекрасен.
Ночь. Ждём атаки. Странно, нас ещё не нашли. Должно быть, прочёсывают все комна-ты. Жёлтое блюдо луны освещает крышу. Полнолуние. Мысли настраиваются на лирический лад. Все в башенке, кроме меня, спят. Под чужими звёздами спят чужие люди, ставшие мне родными. Где моя Родина? И где я сам? Человек без Родины, что лист на ветру. Куда его несёт? К какому берегу, он пристанет.
Смерть. Тут как тут, стоит рядом и смотрит с укором. Что, мало трупов или наоборот слишком много? Оскалилась. Молчит. За мной что ли? Нет, не сейчас. Уходит, по дороге вглядываясь в лица. Сквозь стену, дальше по крыше, постепенно исчезая с глаз. Остаётся только ждать.   
Глава 12
Ночь по-прежнему укрывает нас своим по-крывалом, но полагаю, уже скоро нас обнару-жат враги. Звёзды подобно алмазам усыпали глубоко синее небо. Они стали свидетелями рождения надежды, но им было всё равно. Звёзды, что им до нас. Они далеко. Вдали на холме разгорались костры, я подозревал, ско-рее, был уверен, что это подошли наши войска. Если нам повезёт, они будут здесь часа через два.
А если нам не повезёт …, то нас здесь уже не будет. Слово здесь, перестанет существо-вать, для отдельной группы мёртвых индивидуумов. Хоронить нас ещё рано, хотя по заметному оживлению на крыше, скоро будет пора.
По крыше, в сторону башни, двигаются во-оружённые люди и настроены они далеко не миролюбиво. Судя по их наглым выкрикам,  эти ребята жаждут чьей-то смерти. Нас ищут.
Час до рассвета. Прочертив огненную дугу, по ночному небу, проносится метеорит. Звезда упала. К счастью? Загадай желание. Звёзды не падают. Факт – это событие, реально имеющее место в действительности.
Нашли. Ревут от радости перед закрытой дверью в башню. Я не злой, но мне их радость не к чему, придётся поубавить. Стрелы снова запели песню смерти, вонзаясь в плоть и при-нося только смерть. Ребята налегке, пока без тарана, но они уже поняли свою ошибку. Сей-час начнётся. Очередная стрела нашла чьё-то горло и застряла, пробив его насквозь, струёй брызнула кровь, что радует  так это рассвет.
Небо светлеет, враг перегруппировывается. Ярко красное солнце не спеша, поднимается над горизонтом, освещая бурые лужи засыхающей крови. Особенно много красного на ступенях дворцовой лестницы, кровь покрыла их словно ковёр, практически полностью.   
*   *   *
Наша кавалерия втягивалась в столичные ворота, отлично просматриваясь из башни. Грозные слупы шли рысью, в общем, довольно быстро. Пехоты не видно. Ещё полчаса и всад-ники будут у залитых кровью ступеней. Какое-то время им понадобится, что бы пробиться наверх. А время уже поджимает.
Мятежники приволокли на крышу свой любимый таран. Скоро будет жарко. Не потому что солнце поднимается всё выше, нет. Враг готовится к атаке. Последний штурм. Первый удар тарана. Мои стрелы, сверкая наконечниками, проносятся к цели. Они входят в тела по оперение. Как в замедленной съёмке, хватая ртом воздух, падают враги, но на их место встают новые. Лия и всё кто уцелел сидят на верху в маленькой башенке. Я в башне жду, когда рухнет дверь. Последняя стрела вошла в чью-то глазницу, её остриё торчит из затылка.
Дверь дрожит перед лицом неотвратимой судьбы или от ударов тарана, мне не страшно. Я жду, обнажив два меча. Моя кавалерия, цокая копытами, въехала в дворцовый двор. Треснула дверь в башню.
Всадники спешились и вступили в бой. В дверь выпер конец бревна. Ещё пара ударов и она разлетится в щепки. Сколько времени по-надобится моим людям, что бы пробиться с бо-ем через пять этажей на крышу.
Удар. Вышибло дверной засов с куском деревянной обшивки. Кто первый? Створки раскрылись и в образовавшийся проём несмело вступили пять солдат. Бойцы, увидев меня, сразу приуныли. Помирать никто не торопится, боятся. Да, я умею своим видом внушить не только уважение, но и здоровое чувство страха. Перешёптывание, вялая попытка атаковать. Трое отошли назад, двое остались лежать у моих ног.
И тут я выдал на гора одну из любимых речей. На тему, - зачем рисковать жизнью, давайте разойдёмся по домам.
- Солдаты! Сложите оружие и сдавайтесь. Я, барон де Мир, бываю милосерден. Когда не злой. Не злите меня, и будете жить.
- Ишь, как складно говорит. Из благород-ных. Сразу видать барон. А дерётся то как, скольких наших положил.
- Сдавайтесь! У Вас нет выхода, внизу мои люди. Победа надо мной вам не принесёт ни денег, ни жизни. Это пятый этаж, куда вы денетесь.
Кажется, проняло. Шепчутся, пожалуй, сдадутся. И то, правда, куда им деваться.   Ку-да ни кинь, всюду клин.   
- Сдавайтесь, и будете жить!
- Господин борон, мы сдаёмся.
- Что! Кто тут решает за меня, всех сгною!
 Совсем   некстати  появился  один  из   мя-тежных баронов.  Да это же Гей. И тут подга-дил. Не  все разбежались. С таким говорить бесполезно.  Фанат.  Ему терять нечего. Что ж попытаться стоило.
- Убейте его!
Ну, давайте. Я ведь не  бык на бойне, меня голыми  руками  не возьмёшь. Да и не голыми тоже.  Ещё многие не доживут до завтрашнего дня. Убивать меня научили. Солдаты, понукае-мые бароном Геем, робко бросились в атаку. Так ничему и не научились. Легко как на тре-нировке пробиваю горло первому, пронзаю грудь второму и, взмахнув обоими мечами, пускаю кровь ещё двоим. Атака  захлебнулась.
Барон, размахивая руками и предлагая деньги, пытается найти новых охотников до моей крови. Обидно. Таковые вскоре находятся. Я что, больше не внушаю должного страха или жадность его пересиливает. Десять бойцов, мешая друг другу, бросаются на меня. Но два меча, это два меча, тем более в моих руках. Веерная защита оправдывает себя полностью, враг, потеряв половину состава убитыми, отходит, как побитая собака. Я здесь лучший. И это не пустой звук.
В рядах неприятеля полное замешатель-ство.  Смерть  стоит  за спиной каждого. Она лениво помахивает косой, выбирая очередную жертву. Я собираюсь ей помочь. Не хочется, но надо. Барон Гей набирает очередных смертников. Я уверен в себе.
Сверху открывается люк и показывается милое личико Лии. Ей не безразлична моя судьба.
- Барон, Вы живы!?
Вскрик.  Её  появление едва  не  стоило  моей жизни.  Я пропустил начало атаки, два меча чуть было не нашли дорогу к моему горячему неуёмному сердцу. Уклониться удалось в последнее мгновенье, но рана осталась. Меч скользнул по рёбрам, побежала кровь, это событие вселило уверенность во врагов и они взялись за меня с удвоенной силой. Нельзя расслабляться или неизбежное соскальзывание в энтропию.
Теплая   кровь  потекла   по  груди,    не   убили   и   ладно. Атака тем временем продол-жалась. Клинки в моих руках мелькали как солнечные блики, неся смерть врагам, но их было слишком много. Враги давили числом. Появились свежие порезы, опять потекла моя кровь. Если так пойдёт и дальше, пожалуй, стану почётным донором.
Мои мечи продолжали закручивать водоворот смерти, с их клинков, словно рубины, летели во все стороны капельки крови. Смерть стояла рядом и скептически смотрела на работу моих рук. Могла бы помочь, не видит что ли, сил совсем нет. Пол в башне стал липким и скользким, кровь забрызгала все стены абстрактной живописью. Феерические картины смерти: трупы с перерезанным горлом, выпущенные наружу сизые внутренности, остекленевшие в немой муке глаза и кругом кровь. Это моих рук дело.
*   *   *
Враг отступил, не в силах одержать победу. Трупы громоздились штабелями. Ну и мясорубка. Посреди всего этого великолепия, пьяный от крови стоял я. Стоял и думал, как в такой маленькой башенке поместилось столько покойников. Жизнь сложная штука. Жить хо-чется всем, за редким исключением, но такое право даётся не каждому, эти не каждые и ле-жат сейчас под моими ногами. В этой хлюпаю-щей жиже именуемой кровью плавали те, кто хотел жить, возможно, не меньше меня. Я ото-брал у них это право.
Враг совещался. Я думал. Никто не хотел начинать бойню по новой. Барон Гей брызгал слюной. Лия на верху тихо плакала. Рано ещё. Не было бы поздно, стучался в сознание ма-ленький бесёнок.
Мои спешившиеся всадники заняли третий этаж. Я чувствовал каждый их шаг. Медленно. Мятежники вытаскивают трупы своих солдат из башни. Дайте место для драки!? Или тянут время. Барон уже не брызжет слюной, он просто исходит ядом. Его солдаты бродят словно сомнамбулы.  Я же напротив бодр и весел, слегка подобрался как большой кот перед прыжком.
Солдаты противника выносят последние трупы, остаются только красные липкие лужи. Должно быть, кровь, делаю я дедуктивный вы-вод достойный самого Холмса. Кажется, его звали Шерлок. Сколько же я их накрошил!? Самому противно. Неужели моя жизнь стоит стольких смертей?! Впрочем, не я это начал. И надеюсь не мне всё это заканчивать. Мои люди заняли четвёртый этаж. Если враг не сдаётся его… дальше Вы знаете.
Кристалл на груди мягко пульсирует, наполняя тело энергией. Продержался бы я без этого допинга или нет. Насколько можно су-дить под запёкшейся коркой моей крови ран и порезов хватает. Скоро они опять пойдут в ата-ку. Им придётся это сделать. Мои люди зани-мают уже пятый этаж.
В конце концов, жизнь хороша и удиви-тельна, если не ждать от неё чуда. Мне остаётся только радоваться последним её минутам. Вы догадываетесь, что такое толпа, которой некуда деваться. Обезумевшие от безысходности и безвыходности способны на всё. А на их пути только я. Пришли твои последние мгновенья жизни, парень. Вот уже и смерть застенчиво топчется рядом.
Минут через пятнадцать мои люди будут на крыше, но мне не продержаться этих минут. Меня просто раздавят. Как выиграть время? Разве что…. Попробую! Фантомов я научился создавать почти мгновенно, правда, если не нужно было давать им какие-нибудь функции. Так просто вместо мебели, но похожих на меня как две капли воды. Быстро леплю штук пять, с мечами и строю их перед разбитой дверью в башню.
Мои ребята заняли пятый этаж. Враг пошёл в атаку. Нет! Изумлённые мятежники замерли в дверях, у каждого второго отвисла челюсть. Остальные выглядели ещё хуже. Вместо одного меня они узрели сразу пятерых, да ещё я, шестой. Представляю ход их мыслей. Если один я смог положить столько народа, то скольких зароют в землю шестеро. Задачка на умножение.
К сожалению, пауза длилась не так долго, как мне хотелось. Когда первые мои солдаты появились на крыше, враг пошёл в атаку. Им было страшно, но они бросились вперёд. Что тут было. Они прошли через фантомов и попы-тались пройти через меня. Первые пять, тут же об этом пожалели. Остальные, слегка оторопев, словно зомби ринулись в атаку. Больше мне их ни чем не удивить.
Кровавая пляска смерти вступила в заклю-чительную фазу. Моей виртуозности мог бы позавидовать дирижёр большого симфонического оркестра. Оба клинка казались продолжением рук, я самозабвенно резал глотки. Кровь брызгала фонтанами. Чтобы не быть раздавленным мне приходилось вскакивать на плечи мятежникам. Один меч сломался, наткнувшись на сплошную стену из стали. Я потерял темп и провалился вниз. Сразу два лезвия резанули мою спину.
Вот они, последние мгновенья. Кричащие рты, кровавые глотки, зашедшиеся в немом крике, перекошенные лица. Я ещё успел заме-тить спешащих на помощь людей. Получил удар мечём в голову, проткнул обломком клинка чьё-то сердце и провалился в черноту.
*   *   *
Ночь. Почему нет звёзд? Почему опять ночь? Тьма в голове, мыслей нет. Маленькой точкой пульсирует маяк, я есть. Это хорошо. Эго говорит, я. Жизнь едва теплится в теле. В моём теле. Я – это я. Но кладовые разума не доступны. Разум дремлет, или уже умер?
Колодец. Я падаю. Вниз или вверх? Яркая точка в ночи. Иду к ней. Разум спит. Я иду? Куда? Если есть вопросы, – должен быть ответ. Тьма.
Я есть, значит, я существую. Волны. Оке-ан? Меня качает на волнах. Вниз, вверх, вниз… Тошнота. Я чувствую, мне плохо. Но я есть. Тепло, на груди. Разум шевелится. Я думаю? О чём. Нет, я не умер, я сплю. Память?! Я ничего не помню, не чувствую. Не вижу и не слышу. Может быть, я умер? Но я говорит, что я есть.
Клинок ломается о камень, но вода точит камень, она его разрушает. Я не сталь и не ка-мень – тебе не сломать меня, жизнь! Я должен жить. Зачем? И правда зачем. Потому что я должен. Да я что-то должен. Кому? Всем и се-бе. Тьма.
Боль, почему нет боли. Я ничего не помню. Я жив или как? Пациент скорее жив, чем мёртв. Где я? Я думаю. О чём думать, если я ничего не помню? Жизнь. Это хорошо? Да! Смерть – это плохо. Где смерть!? Её нет рядом. Я помню! Она всегда была рядом. Если она была, то где сейчас? Тьма?
Свет. Свет! Я вижу свет. Тьма – плохо. Свет – хорошо.
- Я пришёл за тобой. Почему ты не готов?
- Кто ты? Я хочу быть. Я живу.
- Ты уже мёртв. Почему не готов?
- Нет!! Я есть.
- Я не могу ждать. Что тебя держит?
- Не знаю. Амулет?
- Я ухожу. Будешь готов, позови.
Свет, он ушёл. Я здесь. Остался. Значит, я ещё жив. Пульсирующее тепло на груди – это сила. Моя сила.  Туман.  Тьма снова идёт. При-шла.
Я. Хорошо, что я есть. Человек. Я человек! Память, она возвращается. Тьма, нет, её нет, только туман. Не вижу, не слышу, не чувствую, но я есть. Я человек. И это правильно. Я дракон, родившийся в созвездии тельца. Упрямый телец. Тебе не взять меня смерть! Туман.
Я люблю тебя, жизнь! А ты меня? Что ещё. Память? Я человек, с земли. Да! Земля – это планета в солнечной системе. Где это? Далеко. А я здесь. Где – здесь? Защитить. Кого? Лия! Вспомнил! Я работник компании, задачу вы-полнил, жду возвращения. Барон де Мир – это тоже я. Помню, всё помню. Руки, ноги! Не чув-ствую, не вижу и  …, нет, не слышу, просто шум в ушах. Мыслю и помню, уже хорошо. Устал, там, где амулет – тепло. Туман. Спать.
Кто я? Да нет, конечно кто я, – помню. В смысле труп я или нет. Мумия, да и только. Шевелиться не могу, ничего не вижу и не слы-шу. Чувств тоже нет. Живой труп не иначе. Как жить дальше. Это что, кома? Мыслю, – значит существую. Мозги скрипят от усердия, а толку ноль целых, хрен десятых. Устал. Спать.
Самочувствие отличное. Чувствую, как шевелятся руки и ноги. Я чувствую? Сколько же прошло времени, с тех пор как я такой? Не вижу и не слышу. Ничего, если так дальше пойдёт, всё нормализуется. Чувствую, но только своё тело, к чему прикасаюсь непонятно. Если прикасаюсь. Гадкое чувство. Словно повис где-то. Ни низа, ни верха. Ориентиров нет. Так и свихнуться не долго. Я не машина, что бы думать в себе, не получая информации.
Тишина, только шум в ушах. Я – живой. А почему всё так плохо. Может быть мои друзья, по своему невежеству меня похоронили? Зако-пали или бальзамировали!? Во, попал! Туман.
*   *   *
Старая песня, ни чего не вижу, ни чего не слышу. А что я собственно мучаюсь. Не колдун что ли? Можно неплохо погулять в астрале. Заодно и на себя посмотрю, со стороны. Пожалуй, проблем не будет. Оказывается в моём амёбном состоянии это ещё легче, чем я думал. Когда не ощущаешь физического тела, астральное выходит из него как по маслу.
Я снова вижу! Вот он я! Жалкое зрелище, душераздирающее зрелище. Неужели этот по-койник я? Не совсем покойник, но вид, краше в гроб кладут. Страшный, усохший как старая колода, сине-жёлтый, просто жуть берёт. Ря-дышком сиделка из фрейлин, ничего девочка. Комната до боли знакомая. Да это же моя спальня! Точно и кровать моя. Счастье-то ка-кое, не закопали.
Солнце. Просто чудо. Деревья, листья уже жёлтые. Осень. Красиво. Осень!? Сколько же я здесь валяюсь? Скорей на улицу. Трава ещё есть, судя по одежде, осень ещё не поздняя, значит до зимы пока далеко. Но месяца три прошло. Лия! Барон! Мы победили?
Вперёд, только вперёд. Вот её покои. Дверь не помеха, просачиваюсь сквозь неё как приведение. Её спальня. Она! Моя тайная страсть. Только что проснулась. Собирается принимать ванну. Фрейлины суетятся, таская тёплую воду. Она грустна, но по-прежнему прекрасна.
Раздевается. Я никогда не видел её негли-же. Бесёнок порока сидящий в каждом из нас говорит, – посмотри на неё. Но как порядочный мужчина и джентльмен  я не могу себе этого позволить. Стыдно подглядывать. Какая грудь! Аж дыхание перехватило. О чём это я, пора обратно.
Теперь всё ясно, я в коме. До чего мила всё же эта фрейлина, что сидит рядом. Выйду из комы женюсь. Если выйду. Надо пускать здесь корни, что бы память осталась. Ничего себе планы. Это я погорячился, насчёт женитьбы. Хотя, она мне действительно понравилась. Но об этом позже, главная задача, оклематься.
*   *   *
По моим подсчётам уже неделя как я вы-хожу погулять в астральном теле. Впечатлений масса, но физической оболочке лучше не стало. Фрейлина мне всё больше и больше нравится. Милая розочка. Впрочем, скорее приятный бутончик в ботаническом саду. Ещё не расцвела. Остальные три тоже ничего, приятные, но не то. Они терпеливо сидят возле моей постели, сменяя друг друга. По моему, я не загнулся только благодаря амулету, взятому мной в старом замке. Завидная предусмотрительность.
Я по-прежнему ничего не вижу и не слышу, двигаться не могу. Обнаружилась интересная вещь в моём глазу. При ближайшем рассмотрении, я определил, что это обломок меча. Что, вытащить некому!? Ладно, если вернусь на базу, починят, буду розовый как огурчик. Вот только времени у меня мало. Оно подобно стрелкам на часах – обратно не повернуть.
С каждым днём я всё больше и больше влюбляюсь. Фрейлина – просто чудо. Дочка какого-то барона, без замка. Но у меня-то замок есть. Вот только меня самого как бы нет, вернее, я есть, но не совсем.  Пора выбираться из этого состояния. Что если самому исследовать повреждения. Я что не маг, надо было раньше догадаться. Для начала, разберёмся с оболочками и силовыми полями. Как тут всё запущено. Все оболочки перекручены, поля смяты.
Черпая энергию из амулета, я провозился с этой работой до глубокой ночи. Возвращаться в физическое тело было немного страшновато. Получилось или нет? 
Свершилось чудо. Мне повезло, в очеред-ной раз. Я сотворил маленькое чудо. Я снова чувствую, я ощущаю руки и ноги, могу на ощупь определить предмет, который держу в руках. Правда, пока не вижу, что ж будем работать в этом направлении дальше. Всю ночь я не спал, меня мучила не бессонница, я слушал ночные шорохи. Ранним утром, сон нашёл меня.
Долго же я спал. Солнце в зените. Есть хо-чется. Ура! Я хочу есть. А что если об этом сказать вслух? Дежурит моя любимая фрейлина, я уже знаю, как её зовут. Доставлю ей радость.
- Х… хочу есть.
- О-Й-Й-Й!
Упала в обморок, судя по звуку.
- Эй, кто ни будь! Кушать хочется.
Прибежали,  причитают, орут,  всего  за-тискали,  даже  Лия.  А  уж дракончик то, как лизался. Слёзы текут по глазам. Я не плачу, просто я их всех люблю. Еле отбился. Принесли какой-то бульон, фрейлина покормила с ложечки. Спать.
Проспал двое суток, думали опять кома. Организм начал бороться. Функции органов налаживались сами собой. Через две недели после первой ложки бульона я, нетвердо стоя на ногах и раскачиваясь, как дистрофик на ветру, осмотрел комнату. Всё правильно, глаз видел то же, что и астральное зрение. Фрейлина была прекрасна.
Женюсь, точно женюсь. Опять же, наслед-ник не помешает. Замок есть, барон я или не барон. Месторождение занимает всего двадцать процентов моих земель. А остальные восемьдесят? На кого я их оставлю? Нет, наследник определённо нужен.
*   *   *
Осень. Наступили дни подготовки к свадь-бе. Моё предложение руки, естественно без моего сердца, было благосклонно принято. Я потихоньку катился по наклонной плоскости. Через неделю, раньше никак нельзя, мне предстояло стать двоежёнцем. На земле у меня уже есть жена, законная супруга. Но земля далеко и попаду, если попаду, я туда лет через двести. К тому времени моя вторая жена, родив мне  наследника и оставив толпу внуков, алчущих наследства, благополучно отойдёт в мир иной. И я снова стану образцовым семьянином.
Сами подумайте, как мужику, заметьте ещё совсем не старому, лет девяносто от роду, прожить без женского пола. Хочется, однако. Придётся жениться, опять же интересы короны. Как оставить замок и земли без наследника. Всё женюсь! К тому же и время свадьбы уже назначено. Да и имя у будущей жены приятное. Ева – с древнееврейского переводится как - живая. Главная её черта чувственность, бывает ревнива и не предсказуема.  Найдя мужчину своей мечты, становится лучшей из жён, гос-теприимнейшей хозяйкой, заботливой мате-рью.  Ева сладкоежка, обожает роскошную одежду. Кто её не любит.
До свадьбы пять дней. Следом за мной хо-дит моя совесть и обзывает нехорошими слова-ми. Ну, женюсь, так ведь брошу, даже не до-ждавшись пока родит. Не потому что я такой плохой, долг завёт, а долги надо отдавать. Все-гда. Лёху оживлять надо, для этого нужны деньги, а сидя здесь их не заработаешь. При-дётся пахать на компанию, да и на дорогу до-мой тоже зарабатывать надо.
Нет, нет, да иногда накатит грусть. Как там жена, дочь? Когда вернусь, и вернусь ли. Огля-дываюсь, совесть стоит рядом, на мозги капает. А что делать? Природа. Не я это придумал, ин-стинкт зовет, наследника хочу. Вот и разрыва-ешься, между совестью и долгом.
Суета. Вся жизнь сплошная суета. Свадьба, я уже забыл, как это бывает. Барон Кай мечется, организовывая мероприятие. Лия принимает в подготовке деятельное участие. Можно сказать, что свадьба будет проходить под её патронажем. Марк, если не забыли – это дракончик, суетится больше всех и всем мешает. Он уже знает, что мы расстанемся навсегда и грустит. Знает об этом и моя будущая жена, не знаю, что творится у неё на душе, но она не показывает виду.
Впрочем, у Марка хотя бы есть надежда, драконы живут долго, а у Евы нет и надежды. Женщины, загадочные существа. Знает, что мы будем вместе только девять месяцев, а выходит за меня замуж. Красивое имя, на местном диалекте переводится как – морская. Моря у них, несомненно, есть, несмотря на то, что я их не видел. Впрочем, что я здесь видел, кроме крови и ещё раз крови.
Пойду в парк погрущу. Что ещё делать же-ниху накануне свадьбы. Такова жизнь. Она та-сует нас как колоду карт. Судьба смотрит в спину каждого и кто в силах ей противится. Ты песчинка в этой жизни. А сама жизнь, лишь од-на из видимых форм проявления вселенной.
Жёлтые листья падают вниз, осенью всегда немножко грустно. Моросит мелкий дождь. В дворцовом парке садовники, выкапывают кусты роз, на зиму их убирают в теплицу. Влажно, но тепло. Грустно, но только слегка, словно вырос из любимой одежды. По щеке бежит капелька, это не слёзы, это дождь.
Завтра свадьба. Кому теперь легко? Порт-ные сшили потрясающий костюм, не ожидал таких талантов в этом захолустье. Куда там Зайцеву. Сегодня в торжественной обстановке, за мои неоценимые заслуги перед новым отече-ством и конкретно троном, я был в очередной раз обласкан и награждён целой коллекцией за-нятных безделушек. Досталось и баронам без замков, теперь они у них есть. У всех троих. Двое погибли. Жаль.
Не подумайте, что меня так плохо, оцени-ли. Новый меч, с эфесом, просто усыпанным драгоценностями и заканчивающийся огромной сверкающей шишкой чистейшей воды бриллиантом. Всякие там золотые цыпочки, воистину межгалактический металл. Такой же шикарный пояс для меча и много других сверкающих вещей.
Милые люди. Кай, Лия, гвардейцы, наём-ники, какое-то время меня будут помнить, по-том забудут. Что я ещё могу для них сделать? В качестве первого советника и самого большого военачальника, я сделал многое, но хотелось бы большего. Армия стала практически лучшей, возможно на всей планете. Система сбора налогов, доходы и расходы, многое другое. Всю финансовую систему я создал заново.   
Свадьба. Завтра свадьба. Я помню. Хочется радоваться. Впереди девять месяцев, надеюсь счастливых. Верю, так и будет.
- Барон, вы грустны?
Это Лия, она тоже любит прогуливаться в саду.
- Папа, ты плачешь?
- Ну что ты малыш.
А  это,  мой  дракончик,  он  редко  остав-ляет  Лию одну.  Впрочем, теперь уже не мой.
- Барон, не я ли причина Вашей грусти.
Моя невеста. Все в сборе, все утешают.  Проблема в том, что я раб, просто раб обстоя-тельств и не в силах изменить данному когда-то слову. Кроме того, у меня много других обязательств. Одно из них – барон Гей. Всех остальных баронов-изменников пока я отлёживался между жизнью и смертью, успели казнить. А он, воспользовавшись неразберихой, сбежал, хотя и был всех ближе.
Как он смог удрать с крыши осталось за-гадкой. Собрал человек пятьсот и заперся в своём замке. Пока суд за дело он набрал под своё крыло ещё около двух тысяч и теперь ата-ковать его решиться только смертник. Даже с моим опытом.
Грустить не дают, придётся идти ужинать. Завтра свадьба. Хочу ли я этого? Надо. Человек любит оставлять везде следы своей деятельности. Вот и я наслежу, и наследник не помешает. Брак по расчёту – так это называется. А Ева, любит или тоже по расчёту? Пусть всё течёт, как течёт, а совесть пусть спит.
В моей спальне тишина, две слабо горящие свечи отбрасывают на стены причудливые тени, в раскрытое окно видны звёзды. Ночь. Манит космос, далёкий и близкий. По характеру я домосед, но по своей природе скиталец. Страстная, неугомонная натура завёт в путь. Сказывается привычка к путешествиям. Дома не сиделось и здесь не задержусь. Ночь. Последняя ночь перед свадьбой. Завтра. Что принесёт мне, это завтра? Что день грядущий мне готовит? Завтра свадьба. А теперь, спать. Если засну, в чём я лично сомневаюсь.               

Глава 13
Утро. Ласковое летнее солнце лениво целует меня в глаз. Оно играет на осколке меча, торчащем из этого глаза, и пускает по стенам зайчики. Вернусь на базу, пусть лечат, это входит в контракт. Или так оставить уж больно прикольно. Пора вставать. Сегодня свадьба. Вторая за мою жизнь, но как они не похожи. Рассказал бы кто, не поверил.
Облачаюсь в свадебный костюм, хотя на костюм это великолепие как раз мало похоже, и выхожу из спальни. Дальше провал. Реально оценивать события начинаю уже за столом по-сле первой рюмки. Правда, рюмка не намного меньше пол литровой пивной кружки. Ну что ж, везде свои традиции.
Замечаю рядом с собой невесту. Ева, моя Ева. Или она мне уже жена?  Гостей в большом зале собралось человек пятьсот. Когда я их пригласил или не я? Ближе всех сидят Лия, Кай и конечно Марк. Мне хорошо, наверное, просто потому, что я пьян.
Не к месту рождается тост, и я его тут же выдаю на гора.
- Один большой, но непутёвый дракон как-то раз много выпил, а когда выдохнул, то из пасти вырвалось пламя. Однако понаехали доблестные, красноносые пожарные и быстро его потушили.
После   небольшой  паузы,  икнув  и  проверив  наличие  какого-то пойла в своей рюмке, бодро продолжаю. Заплетающийся язык оказывает мне посильное содействие.
- Господа! Так выпьем же за то, чтобы ни-кому из здесь присутствующих не при-шлось вызывать пожарных.
Недоумевающие   гости   приветствуют   мои   пьяные  откровения нестройными крика-ми одобрения. Дальше процесс шёл по нарас-тающей. Чем больше я пил, тем больше высту-пал. Сейчас уже и не вспомнить сколько раз я падал лицом в салат. Да и вся дальнейшая сва-дьба вспоминается мне чередой тостов.
Очнулся я в собственной постели в пол-день. В голове гудели заводы, пароходы и поезда, звонил царь-колокол. Мне было плохо. Окинув спальню мутным взглядом, я обнару-жил Еву. Она сидела в изголовье с тазом воды и мокрым полотенцем. Жена или невеста?
- Милый! Ты проснулся!?
Скорее не милый, а чудовище.  В мозгу между ударами колокола и гудками поскакали картинки свадебного разгула. Да. Так пить нельзя. Сделал вывод мой утомлённый разум. Мокрое полотенце чуть-чуть помогло. Гудки отодвинулись на второй план, но колокол за-звучал гораздо громче.
- Выпей, пожалуйста, и тебе станет лучше.
- Спасибо.
Прохрипел я  слипшимся ртом.  Дожил, го-ловка бобо,  во рту кака. Если выживу не капли в рот не возьму. В голове билась мысль, куда бы стошнить. Чудо, ещё один тазик, только на полу. Используем. Следующие пять или шесть минут я был сильно занят, меня неудержимо рвало. Да, похмелье – это не сахар. Вывернуло на изнанку, но зато, стало полегче.
Ева подсунула какое-то пойло, настоянное на травах и мир вокруг снова стал приобретать привычные очертания. Желудок больше не рвался наружу, через глотку, и голова не бегала по кругу. Жизнь снова обретала смысл.
Как только прояснилось в голове, и гром колокола превратился в неназойливое позвяки-вание колокольчиков, передо мной встала новая проблема. Меня назойливо мучила одна мысль и чем дальше, тем больше. А Ева теперь женщина или всё ещё девушка? Я пытался припомнить подробности первой брачной ночи и с ужасом понимал, что не могу этого сделать.
Из тупиковой ситуации меня вывела жена. Странное слово. Если моя жена на земле – это жена, то Ева первая жена здесь. Но как она мо-жет быть первой? Если вдуматься, то и второй она быть не может, так как на этой планете и даже в этой галактике она одна.
Так я двоеженец или нет. По закону ни на одной из планет у меня нет второй жены, или двух. Но в масштабах вселенной я всё же ….
- Милый, я так боялась первой ночи, но то, что было просто  прекрасно.
- … ну что ты дорогая.
Только и смог вымолвить я.
- Прости, но я ничего не могла сделать, у нас в царстве очень строгие правила. Простыни уже вывесили на дворцовой площади. Мне жаль, что ты не увидел их первым.
- …ничего, надо так надо.
Ну  и порядки тут у  них,  как  в  среднем вековье.  Впрочем,  здесь и есть средневековье. Поскольку здоровье мне уже позволяло, и земля не пыталась выскочить  из-под ног, я решил прогуляться по парку. Под руку с женой, как галантный кавалер, я вышел из дворца и услышал, как моя нижняя челюсть с глухим ударом падает на булыжник дворцовой площади. И было от чего.
На высокой колонне, сооружённой видимо исключительно по этому поводу, трепыхаясь на лёгком утреннем ветерке на манер стяга, развевались наши простыни. Буро-красное пятно украшало их центр. Очень мило подумал я. Многочисленные придворные, толпившиеся там же, видимо в ожидании нашего выхода, осыпали нас комплиментами.
*   *   *
Свадьба продолжалась пять дней, это по-следний. К сожалению меньше просто нельзя, должность обязывает. Но больше я так не пил и меньше тоже. Дни прошли в веселье, но трезвости. Ева и впрямь оказалась хороша. И в быту и в постели, простите за откровенность.
Через две недели после свадьбы, мы с караваном из двадцати телег отправились обживать мой замок. Пора вводить жену в роль владелицы, я улечу, а ей тут жить.
Конечно, доставшийся мне замок по здеш-ним меркам был неплох, но оставлял желать лучшего. По типу постройки и укреплённости он казался сошедшим с гравюр наших средних веков, но в смысле комфорта едва дотягивал  до  каменного века. Что ж, чем больше забот,  тем меньше времени останется на хандру. Деньги у меня были, а разорившихся крестьян желающих заработать пару медяков всегда хватало, так что работа по благоустройству закипела. Скажу больше, она неслась вперёд как курьерский поезд.
Прежде всего, я оборудовал баню, не то что бы они тут совсем не мылись, но каждый раз таскать воду вёдрами, даже если этим занимаешься не ты лично, по-моему, слишком. Проблему ночных горшков я решать не стал, дерьма и помоев на улицах столицы не наблюдалось, в замке тоже, не то, что в средневековой Франции, где нечистоты выливались прямо на голову прохожим. Всё дерьмо куда-то таинственным образом пропадало. Возможно, вышколенные слуги хорошо знали своё дело, хотя скорей всего в этом не их заслуга, бедных граждан гораздо больше. Расследовать данную проблему у меня просто не было времени, тем более что она ре-шалась сама собой.
Следующей  задачей, которую мне при-шлось на себя взвалить, была проблема укреп-ления замка. Вот где пришлось попотеть. И так всю зиму и до тех пор, пока на листьях не про-клюнулись почки. Весна благоухала неземными ароматами. Душа пела, несмотря на приближавшееся семимильными шагами расставание. Живот Евы округлялся не по дням, а по часам. Неужели двойня?!
Крестьяне благополучно отсеялись, не без моей помощи. Сегодня я принимал старост своих многочисленных деревень и выдавал разрешения на рубку леса. Людям надо строится, да и леса здесь слишком дремучие. Рубили в основним просеку, это был мой проект короткой дороги в столицу. После недели рубки леса, хотел послать дополнительную бригаду по раскорчёвке, но крестьяне не оставляли после себя не то, что пней, веток и тех не было. Так что, дорога строилась сама по себе.
Сложнее обстояло дело с крестьянскими избами, несмотря на обилие выделенного мной леса, они продолжали строить какие-то халупы. Пришлось наказать нескольких старост и помотавшись по деревням пару недель, внедрить свой проект хорошей избы с хлевом и сараем. Образцы под моим чутким руководством возводились в каждой деревне, буквально за один день. Домики получились просто загляденье. Дальнейший процесс строительства пошёл сам по себе, без моего деятельного участия.
А я, наконец, загрустил. Не скажу, что ста-ло скучно. Нет, дел было полно. Работы по укреплению обороны замка, муштра личной дружины, гора мелких забот. Но…, мне так не хватало моих друзей, а больше всего барона, Марка и  Лии, в чём я не хотел признаваться даже себе. Грусть накатывалась волнами, грозя затопить всё вокруг. Её снежный ком нарастал, грозя похоронить меня заживо. И мы стали со-бираться в столицу.
Прособирались ровно два месяца, Ева была уже на девятом месяце беременности, и я хотел отменить поездку, но она настояла. Соблюдая все меры предосторожности, мы тронулись в путь. Моя дружина почти в полном составе следовала следом.
*   *   *
Столица принимала нас с радостью и весе-льем. Не забыли ещё. Личная радость барона Кая и Марка не знала границ. Невозможно было определить, кто из них радовался больше. Лия просто светилась, я надеюсь от счастья, но вида не показывала. После торжественного парада и смотра войск я дал указания полководцам и удалился в спальню, в три часа ночи, после скромного ужина в кругу друзей.
Летом в столице весело, закрутилась чехарда званых обедов, торжественных встреч, прогулок по лесам. Я только сейчас осознал, сколько здесь дичи и зверья, а я ни разу не охотился. Видно не судьба, да и зачем. Месяц пролетел незаметно, словно летний ветерок, так же нежно и ласково, немного ветрено, легко и приятно.
Вот уже и торжественные роды Евы, толпа повитух и знахарей, я, дрожащий как осиновый лист. Счастье! Всё прошло замечательно. Я стал папой, мальчик и девочка.
Время поджимало, я свыкся с неизбежно-стью расставанья. Три дня пролетели как один. Присяга дружины на верность моему сыну, торжества, по случаю рождения, ещё более торжественный прощальный обед, для меня. Горечь расставанья на губах и в сердце, по-следние напутствия.
Пора уходить. К месту встречи нельзя опаздывать. Но есть у меня одно незаконченное дело. Терпеть не люблю, когда я кому-то должен, даже если этот долг – смерть. Скрывшийся барон Гей, должен умереть. Плевать, что он этого не хочет. Заперся в своём замке и думает, что мне его не достать.
Я не поведу войска на штурм, жалко этих людей, чем они виноваты. Слишком много смертей за последние пять лет. В замок барона Гея мне придётся идти одному. Я не могу оста-вить постоянную угрозу под носом у своих друзей. Это та последняя малость, что я могу для них сделать.
*   *   *
Тяжёлый вечер. Грустно, если приходится прощаться навсегда. Долгое прощанье с Лией и бароном. Ночь слёз при расставании с Евой.
- Не плачь, молока не будет.
- К…к…кормилллицу возьмём.
- Ты это брось. Нам при воспитании, чу-жие не нужны. Характер ребёнок всасы-вает с молоком матери.
Тяжело расставаться с женщиной, которая вчера родила. Мальчик, у меня мальчик. Наследник. Счастье-то, какое. Почему же тогда так грустно и ноет сердце. Сын. Чуть с укором, но сладко ноет душа. Что сделано, то сделано. Обратной дороги нет.
Утро, солнце, словно больной астматик медленно карабкается вверх, на своё законное место, в зенит. На боевом слупе, с сотней наёмников, они проводят меня только до границ земель барона Гея, с грустью в душе и горящей в сердце местью, двигаюсь вперёд. Путь к славе или смерти? Зачем мне это. Должен ли я рисковать своей жизнью ради людей, которых больше не встречу.
У меня появилась семья. Возможно, по-явится наследник. Но мне не вернуться. Обрат-ной дороги нет. Большую часть жизни я буду скитаться по планетам, если повезёт, вернусь домой. Ждут ли меня, дождутся? Лишь время знает все пути жизни, но оно не скажет. Звез-ды? Им нет до нас дела.
Я должен. Мы в ответе за тех, кого приру-чили. Это мой крест и пока я здесь, мне его нести. Сковородка, по которой мы едем раска-ляется сильнее и сильнее. Пот градом катит со лба. Ну и погодку я выбрал. Самый жаркий день за последние пять лет. Обед. Мы шквор-чим как куски сала, исходя потом. Привал.
В такую жару, есть совсем не хочется, но придётся перекусить. Пара глотков воды и в путь. К вечеру дойдём до места, где предстоит расстаться. У меня останется двое суток. Вы-полнить миссию, забрать жизнь Гея  и корот-кими перебежками к пункту, где мне предстоит покинуть эту гостеприимную планету.
*   *   *
Отряд прикрытия повернул назад. Солнце уже лизало краешек горизонта. Вечерело. Пу-стив слупа шагом, я погрузился в свои мысли. Думалось легко, но душа раненой белкой, ве-реща и рыдая, носилась по кругу, не находя се-бе места. Она немножко мешала думать, что ж, это её право, на то она и душа.
Лето, чистейший воздух. Лес, травка, весе-ло заливаются птички, заповедник, да и только. Летом пять лет назад, я прибыл на эту планету, летом я её и покину. Меня здесь радует всё. Весело журчащие реки с прозрачной, кристально чистой водой, изумруды зелёных листьев, шелковистость травы. Это место не рай, но близко, если бы не люди. Поменьше крови и зла. Раньше так же девственно чиста и невинна была земля. Моя родина.
Ночь незаметно накрыла меня своим бар-хатным плащом. Сапфиры звезд, переливаясь, засверкали на небе. Мысли в голове текли неторопливо, не мешая, друг другу. Жизнь больше не казалась волшебной сказкой. За всё нужно платить. И за счастье тоже.
Через несколько тихих часов, ранним утром, я буду у ворот замка барона Гая, моего давнего смертельного врага. Гадюки в образе человека. У каждого своя жизнь и своя смерть. Я не претендую на роль правосудия, но так надо. А пока ночь укачивала меня в седле, и мысли то и дело возвращались к тем, кого я успел полюбить.
Длинная череда лиц плыла перед глазами, сцены расставанья, тяжело прощаться, особен-но когда знаешь что это навсегда, когда нет да-же надежды на возвращение. Не в этой жизни. Прибыли.
Дальше пешком. Оставляю слупа в лесочке, далеко не уйдёт, животное привычное. Проверяю, легко ли выходит из ножен мой новый меч, настоящее произведение искусства. Амулет привычно греет грудь, в небольшой сумке через плечо несколько милых сердцу сувениров. Три метательных ножа на поясе. Ещё не рассвело, но небо начинает сереть. Времени в обрез.
Вот и стены замка. Теперь уже пять когтей на двух руках выходят как всегда легко, на кончике каждого застывает капелька крови. Восхождение на отвесную стену должно пройти удачно.
Когти легко входят в грубо отёсанный ка-мень стены, это по-прежнему легко. Словно трудолюбивый муравей, карабкаюсь вверх. Обзор с одним глазом не ахти, но пока сойдёт. Высоковато, один из самых мощных замков в бывшем царстве Ы, теперь это вотчина Лии. Её папочка позорно бежал, а самого злобного, гадкого и подлого барона мне предстоит отправить к его праотцам. Гребень стены, теперь вниз. 
Тишина, скорей всего охраняется только двое ворот, патрули вокруг замка я благополучно обошёл. Через двор пробираюсь к главной башне замка, здесь покои барона Гея. Восхождение предстоит ещё то, задираю вверх голову и смотрю на строгий силуэт башни уходящий к звездам. Пожалуй, в высоту метров сорок будет.
Делать нечего, карабкаюсь дальше, пред-ставляю пятно, которое останется внизу, если сорвусь, моментально потеют ладони. Преда-тельская дрожь пробегает по всему телу. Это не страшно, меня держат когти. Тяжеловато, пот капля за каплей течёт по лбу, оставляя солёные дорожки, затекает в губы. Вот гад, попробуй, доберись, на самом верху устроился. Но я упёртый, только вверх.
Гулко стучит сердце, кровь пульсирует в висках. Да, не легка работа киллера, пока до жертвы доберёшься. Хотя какой из меня кил-лер, для них это работа, а для меня долг. Оста-лось каких-то восемь метров, вниз падать не хочется, небо по-прежнему серое. Оно бывает серым по несколько часов и лишь потом, появ-ляется красный диск солнца. Так начинается новый день.
Вот и окно в башню. Как раз мой размер-чик, но протискиваюсь с трудом. А что бы я делал, если бы не пролез? Темно. Его комната или нет? Интуиция подсказывает, что враг здесь. Глаза потихоньку перестраиваются, привыкая к темноте, скоро буду видеть как днём. Пока в постепенно рассеивающемся полумраке, видна богато украшенная спальня, огромная кровать, на ней кто-то храпит. Сейчас мне предстоит открыть тайну имени. Гей педик, или нет.
Я был прав, их двое и оба мужики. Его со-седу предстоит пережить несколько, я надеюсь, самых неприятных минут в своей никчёмной жизни. Но это будет утром, а барон Гей умрёт сейчас. Разбудить или нет. Нечестно убивать спящего, не по мужски, даже если он закончен-ный подлец.
Кончиком обнажённого меча чешу его гор-ло. Просыпайся! У меня времени нет, с тобой возиться. Как чувствует, не торопится откры-вать глаза. Открыл, моргает. Спросонья чиркает огнивом и зажигает свечу в изголовье. Оборачивается. Глаза медленно расширяются от ужаса. Узнал. Глядя прямо в эти глаза, одним движением кисти вонзаю в его подлое сердце меч. Дело сделано. Последний долг списан со счетов.
Задача минимум – выбраться живым из его логова. Задача максимум – успеть к месту встречи. Потому что, место встречи изменить нельзя.
Обратная дорога заняла меньше времени, слуп нашёлся довольно быстро, наскоро пере-кусив, я тронулся в путь. Теперь всё решала только скорость. Я прекрасно помнил место, где впервые появился на этой планете, слуп га-лопом нёс меня к возвращению. Назад, в буду-щее! Прошлое закончится чуть меньше чем че-рез двое суток, если успею.
Приятно скакать ни о чём не думая, упира-ясь пятками в бока слупа. Под стук копыт, меня охватило лирическое, с оттенком грусти настроение. Солнце улыбалось мне своими лу-чами, птицы пели о любви и верности, я воз-вращался на базу. Немного грустно, не более. Я смирился. Скиталец, не вечный, но скиталец.
Качаясь из стороны в сторону, я встретил в седле ночь. Есть не хотелось, меланхолия при-шла вместе с темнотой, луна схоронилась за тучами. Было темно, как в мышиной норе. Пункт назначения постепенно приближался.
Утро встретило меня радостным визгом какого-то испуганного животного вылетевшего как стрела из-под копыт слупа. А я, оказывает-ся, задремал, но гонка на перегонки со време-нем продолжалась. Новый, последний день на этой милой планете вступал в полдень, я при-был на место. Никого. Тишина. Никого!? А где торжественный комитет по встрече? Рано? Поздно!?
Какая напряжённая тишина. Даже слух ре-жет. Что-то происходит, нутром чую, я вовре-мя. Тонкая вертикальная нить, почти незамет-ная глазу, упала на поляну откуда-то сверху. Началось. Пора уходить. Грустно, вся жизнь череда прощаний. Пришла пора проститься с планетой. Грустно, но приятно. Я покидаю этот мир.
Деревья махали мне ветками на прощанье, немного грустно пели птицы, появилась смерть, как всегда в белом. Казалось, вся здешняя природа, решила меня проводить. Было грустно, но в тоже время душа пела, сердце наполнялось теплом. Вот уже посреди поляны появилось марево, воздух задрожал, маленькая воронка появилась в центре. Это за мной, пора. Я мысленно прощался с этим миром.
Смерть махала мне белым платком, и если острое зрение в последнее мгновенье не подве-ло меня, она плакала. Вихрь захватил меня, по-ехали. Полный улёт!
*   *   *
Вернулся. Я вернулся! Амулет, меч, даже мешочек с драгоценными камнями, всё при мне. Ура!
- Мега агент стажёр третьего класса Роман, прибыть в кабинет номер сто один с докладом.
Это я, однако.  С этого кабинета всё и началось.  Как же помню, не забыл.
- Есть! Блин, ни минуты покоя.
Ну,  вот,   только  появился,   сразу   с  до-кладом.   Я   там   жизнью рисковал, железяка из глаза торчит, а мне с докладом. Подлатали бы для начала. По знакомым до отбытия на за-дание светящимся стрелкам, иду в указанном направлении. В таком обилии комнат и коридо-ров немудрено заблудиться, но система работает точно. Где бы ни находился, тебя найдут и проводят, если так можно сказать. Одно странно, почему приходится ходить пешком. С другой стороны при обилии помещений, я дольше трёх минут ещё никуда не добирался.
Вот она, дверь номер сто один. Даже до своего номера люкс дойти не дали, что за спешка?! Как есть в средневековых шмотках, с мечами на перевязи вваливаюсь в кабинет. А вещички-то не отнимут? За полукруглым столом трое, все при параде, на рукавах светятся какие-то многомерные фигурки, на груди обилие сверкающих украшений. Новогодние ёлки иначе не скажешь. Обращаюсь к украшенному, наиболее богато.
- Мега агент стажёр третьего класса Роман с докладом прибыл!
- Задание выполнено? Договор с Вами?
- Да! Я…
- Помолчите. Подробный отчёт с Вас сни-мут в комнате 105.
- Есть!
- Договор на стол.
Отдаю им пергамент с печатями, всё как положено. Строго у них, не забалуешь. Пошу-шукались, удовлетворённо кивнули. Средний, самый нарядный, знаком подозвал к столу.
- Поздравляем с выполнением первого за-дания. После итогов сканирования, полу-чите по заслугам.
- Спасибо. Можно идти.
- Да, конечно. Сегодня отдыхайте.
Получите по заслугам,  - это хорошо или не очень?  Ладно, что зря думать, придёт день, будет пища. Кое-что, про базу я уже знаю, пора домой.
- Диспетчер. АУ!
- Не надо так орать, Вас прекрасно слы-шат. Достаточно сформулировать вопрос мысленно.
- Домой хочу. В смысле в номер.
- Вы идентифицированы, зелёные стрелки проводят.
- Спасибо, диспетчер.
Какой милый женский голос у диспетчера, чистый бархат и нежно так мелодично, как ко-локольчики звенят. Я бы не отказался встре-титься с владелицей этого ангельского голоска в более интимной обстановке.
- Размечтался. Я просто компьютерная сеть.
- Ну вот, ты разбила мне сердце! А под-слушивать не хорошо, тем более лезть в мои мечты.
- Извини.
- Как истинный джентльмен, я принимаю Ваши извинения.
Что-то  я заболтался,  вот  мой номер.  По-спать  бы.   Наскоро,  как могу, моделирую посреди комнаты, что-то отдалённо напоминающее кожаный диван и валюсь спать.
*   *   *
Утро. Неужели это не сон. Бассейн с тёплой водой, никого не надо убивать, каждую минуту ждать удара из-за угла. Не надо ни о ком заботится. Жаль, немного грустно. Как они там? Без меня.
Я вернулся, мне девяносто лет, выгляжу на тридцать, но я не Дункан Маклауд. Тридцать пять из них я провёл на земле, пятьдесят на борту космического корабля, ещё пять на этой забытой богом планете. Здравствуй база! Впе-реди три месяца заслуженного отдыха.
Ну и оторвусь же я. Столько свободного времени. Быть может, начну писать мемуары, а что? Или роман, и приврать можно, никто не осудит. А как тут обстоят дела с девочками?
- Мега агент стажёр третьего класса Ро-ман! Пройдите в кабинет номер сто пять.
- Слушаюсь, мой генерал!
Даже помечтать не дают,  одна работа на уме.  Через одну  минуту стрелки приводят ме-ня к номеру сто пять. Вхожу. Ни тебе приборов крутых, какой-то голый цилиндр, метров двадцати в диаметре, людей и тех не видно. Опять голос, но отнюдь не женский и далеко не милый.
- Пройдите в центр. Разденьтесь. Стойте смирно.
Сосредотачиваюсь   на   ощущениях,   что-то   мягко обволакивает   тело. Тьма. Ощущение постороннего в мозгу.
- Одевайтесь.
- Что, уже всё.
- Мега агент третьего класса Роман, Вы свободны. Получите в комнате 110 знаки различия.
О, уже не стажёр, растём.
- Служу компании!
Спасибо и на этом.
- Две недели обследование и карантин.
Ну, наконец-то,  а  я уж  грешным делом подумал,  что  придётся  с железякой в глазу всю оставшуюся жизнь ходить. Что ж, пока приведу свой люкс в порядок, давно хотел за-няться дизайном и подлечусь.
Уже на следующий день, я сверкал двумя глазами и экспериментировал с дизайном в своём люксе, как не странно, но мне удалось добиться определённых успехов. Я разбил помещение на четыре комнаты и смоделировал их в разном стиле. Мне удалось воспроизвести почти с идеальной точностью мою спальню в царстве Ы, чуть хуже, на мой взгляд, удалась четырёх комнатная квартира на земле. Столько лет прошло. Небольшой бассейн и лужайка украсили третье помещение. Над четвёртым сектором своего люкса я решил ещё немного поработать.
Две недели пролетели на удивление быст-ро. Не надо прислушиваться к шорохам, бо-роться за жизнь, сплошная нега и довольствие.
От нечего делать, играя с обстановкой, об-наружил в  своём номере компьютерный тер-минал. Система крута настолько, что ин-тернету и не снилось. Доступ куда угодно. На досуге просмотрел списки нашей команды, стало грустно. Из двух тысяч прибывших на базу с корабля, после первого задания вернулись не все. Наш курс поредел. В этой далёкой галактике, на сто восемьдесят девять землян стало меньше.
Да, процент смертности не маленький, но я был одним из лучших на курсе, нам ли быть в печали. Ничего прорвёмся, поработаю на ком-панию двести лет, не пятьсот же. Грустно. Сколько из землян останется в живых через эти двести лет, что я знаю? Деньги платят не плохие, но и работа слишком пыльная. Только здесь я понял, как работа бывает, вредна для здоровья. Не зря люди говорят, – от работы кони дохнут. Народную мудрость на кривой кобыле не объедешь.
Наверное, я не лучше всех. Но я знаю, – я буду жить. Слишком много обязательств я взял на себя и дело чести их выполнить, иначе, зачем я здесь. Где-то там, глубоко внутри, должно быть на сердце, падали осенние листья. Пахло прелым, должно быть осень, подумал я.