Идущий со смертью кн вторая

ИДУЩИЙ СО СМЕРТЬЮ
книга вторая Следящий за смертью









Хроники работника компании
«Межгалактическая добыча».
2000 год от рождества Христова.

Начата:  март 2000 года.
Окончена:
Глава 1
Вот он я, красавец, как всегда голый и без оружия.
Правила не изменились, а жаль. Прохладно здесь, ручки мёрзнут, ножки тоже, а на улице снег, конец…, тоже мёрзнет. Снег! Я стою по ко-лено в снегу, белым-бело, до самого горизонта. Во, попали! Только лыж не хватает для полного счастья.
Замёрзнуть я, конечно, не замёрзну, какое-то время, но как бы одеться и вообще, очень кушать хочется. Идти-то куда? А обратную дорогу через пять лет, кто мне покажет? Хотя за спиной вроде холмик маячит, шагах в пяти. Сходить что ли. Де-лать нечего, иду. Холмик на проверку оказался большим камнем, правда, без надписей про лево и право, но высок. Однако и с него ничего кроме снега не видно. Разве что далеко на юге темнеет тонкая полоска леса. Да и лес ли это? Не прове-ришь, – не узнаешь.
Конечно, лес гораздо лучше, чем открытое всем ветрам поле, тем более на юге. Придётся ид-ти. Должно быть, и живность какая-нибудь есть. Пообедаю. Ну а, если сильно не повезёт, то хоть кто-то пообедает, мной, например. Но лучше не надо, лично я согласен поголодать.
Вид у меня ещё тот, иногда приятно почув-ствовать себя полным идиотом, бредя по колено в снегу без трусов. Жалкое зрелище. Душераздира-ющее зрелище, если смотреть со стороны, но лич-но мне и так неплохо.
Лес потихоньку становится ближе, мороз не сильный, да и я не мёрзну, пока. Надолго ли хва-тит энергетических возможностей закалённого маразмами компании организма? Как бы не окуклится раньше времени. Не хотелось бы и дуба дать до срока. Я конечно страшно живучий, но всё равно не по себе. Быстрее в лес, пока не началось.
Прошло три часа, я прекрасно чувствую время без часов, что умею, то могу. До зеленеющей впереди кромки леса совсем близко. Сосны, ёлки? А пока я напоминаю ледокол, разбивающий льды на крайнем севере. Лес кажется мне чем-то вроде заветного берега. Недолго осталось. Что дальше? Лес – это хорошо, но сам по себе он не является решением проблемы. На повестке дня по-прежнему стоит вопрос еды и одежды. До сих пор интуиция меня не подводила, значит, скоро я получу и то и дру-гое.
- Здравствуйте девочки!
Вот счастье-то привалило,  а я думал,  что  это отличительная особенность моей предыдущей планеты, с которой мне посчастливилось унести ноги. Ан, нет, стоило мне оглянуться на пройден-ный путь и вот, она, во всей красе. Совсем не из-менилась с момента нашей последней встречи. Как красиво, белая на белом и коса в руках всё та же. Следом идёт, как следопыт, а я сразу и не приметил, задумался, было б ещё о чём.
Что-то ты рано бабушка!? Я пока ни кого не убил и сам коньки отбрасывать не собираюсь.
Молчит. Что ж вольному   воля.  Или у неё то-
же интуиция?  Ладно,  пусть  идёт, если ей хочет-ся, я ко всему привычный. Вот и лес, деревья по-чти как ёлки, так и назовём, чтоб не мучиться, а остальные, те, что тоже с иголками, которые по-выше, пусть соснами будут.
Пропущу-ка я её вперёд, сам же пойду следом, может она дорогу знает?
- Теперь куда?
Задал я  риторический вопрос, сам  себе, прав-
да,  в слух.   Знал бы,   что будет, лучше бы про-молчал. Вы брали в руки жабу? Читали снежную королеву и Вам, было холодно? Любите смотреть кошмары на ночь, Вы, чувствовали страх, перехо-дящий в леденящий кровь  ужас? Представьте се-бе, всё это вместе, и Вы только приблизительно почувствуете, что испытал я в тот момент, когда почти в плотную, близко-близко, прошла смерть. Она прошла белой тенью, совсем рядом и призывно глядя на меня своими пустыми глазницами, направилась вперёд.
С трудом, проглотив ледяной комок, стоящий в горле, я пошёл следом как марионетка на ниточ-ках. Каюсь, мне было по настоящему страшно, я умиравший не один раз, понял, что она есть. И это открытие меня не радовало.
Через пятнадцать минут мы вышли к некази-стому деревянному строению. Охотничий домик, подумал я. Смерть постояла перед дверью, как бы приглашая войти, потом исчезла, испарилась, словно снегурочка по весне. Что ж надо, значит надо. Дверь была не заперта, и я вошёл. Дурак по-тому что, хоть и не Иван.
Добротный  длинный, деревянный стол, две скамьи по бокам, ковры на стенах и печь, вот ос-новные достопримечательности охотничьего до-мика. Кроме всего перечисленного там было ко-нечно множество других мелких, но полезных ве-щей и я, порывшись в больших сундуках, оделся.
Не скажу, что вещи одетые мной нравились, разве может приглянуться, аляповатый много-цветный клоунский наряд, и то, если учесть, что я выбрал нечто наиболее блёклое из всего найден-ного здесь уродства.  Бестолково ненужное коли-чество шнурочков и петелек дополняли вид этого костюма. Я представлялся себе второразрядным клоуном в третьеразрядном цирке. Но на безрыбье и лифчик портупея. Выбирать не приходится, тем более по обилию, мягко говоря, странной одежды в домике можно сделать только два вывода. Что все здесь именно так и одеваются или они просто клоуны, что абсолютно индеферентно. Пожалуй, хватит кривляться на манер обезьяны перед зеркалом, пора приступать к логическому анализу ситуации.
Поскольку компания ничего не делает зря, следовательно, я оказался в этом месте не напрас-но. Месторождение, на которое мне надо подпи-сать контракт, явно в этом районе, следовательно, интересующий меня объект также появится где-то здесь. Почему бы, не подождать его в тепле и что там за коврами? Мило, очень мило, интуиция как всегда права, за коврами скрываются три просторные спальни, что, в общем-то, правильно, дом для одной комнаты внешне слишком велик.
Еды, к сожалению, нет, очень жаль, ну ладно, ждать надеюсь не долго, а пока можно поспать, тоже дело, достойное настоящего мужчины. Утро вечера мудренее.
*   *   *
Разбудили меня как всегда голоса, не успеешь заснуть и вот, обязательно найдётся негодяй, ко-торый тебя разбудит. Неужели только я такой не-везучий. Естественно, едва продрав глаза, я про-никся неприязнью к этим плохим людям. А Вам нравится, когда Вас будят на самом интересном месте? Снилось мне нечто …, ладно, об этом поз-же, а пока придётся подслушивать, о чём говорят.
- Нужно убить его сразу, как войдёт, чего тя-нуть.
- Нет, всё должно выглядеть, словно несчастный случай, у него есть старший брат.
- Вы слишком осторожны барон Релф, его старший брат довольно глуп и занят в ос-новном только собой, ему наплевать на всех.
- Не надо спешить, он прибудет только к обеду, мы успеем подготовиться. В любом случае он умрёт сегодня, зачем ссорится.
- Вы как всегда правы барон Дольф.
Опять заговор против короны, я так и знал. Везёт мне на эти дела.
- Они приедут вдвоём. Он будет всего лишь с наставником по охоте.
- А, этот старый сморчок учитель.
- Да, наш король ещё только учится. Он так молод.
- Поэтому должен умереть.
- Вы снова правы Дольф.
- Нас пятеро, он ещё мальчик, а учитель стар. Я думаю, проблем не будет. У нас всё получится.
Ну, проблемы то я вам могу гарантировать, лично. Нехорошо конечно подслушивать, зато полезно.
- Все готовы?
- Да, да, да. Да, конечно.
Чем дольше я слушаю, тем больше убежда-юсь
как они мне противны.
- Барон Рельф, нам лучше спрятаться в синей спальне.
А я в какой!? Зачем  так нервничать,  если мне
всё  равно  придётся их убить. Раньше или позже, какая разница. Хотя, куда торопиться, тем более что я в зелёной спальне, если судить по кровати и зелёным коврам на стенах. Подождём, да и по-дружки моей пока не видно. Или она с косой по улице бродит? Так сказать на часах в карауле. Впрочем, это её дело.
Всех нас по жизни ведут дороги кармы. И по этим дорогам мы идём вслед за судьбой. Она наш поводырь и учитель, она пряник и кнут. И так бы-ло всегда, и так будет долго. Возможно, что-то изменится, но не в этой жизни. Да и кто знает, что нас ждёт за порогом смерти. Версий много, а смерть …, смерть, она одна.
Жизнь, однако, тоже, но её можно продлить, если повезёт. Судьба сделала своё дело и вот я здесь, работаю на компанию. Если не убьют, жить буду по земным меркам долго, может быть, даже успеет надоесть. Впрочем, надеюсь, вряд ли, слишком бурно она проходит. Поспать, что ли? Хорошо иметь стальные нервы, да и интуиция на стрёме не помешает.
Вздремнул, пока всё тихо, но инстинкт сосёт под ложечкой и ненавязчиво подсказывает, что скоро начнётся. Приятно полежать, закрыв глаза, зная, что тебе пока ничего не грозит. Думать ни о чём, не строя планов на далёкое будущее.
Интересно, кто такой этот неизвестный, кото-рого хотят убить? Что за человек? Ребёнок, но ре-бёнок тоже человек. Каким он будет, смогу ли я оказать на него нужное влияние, даже не в плане подписания контракта, а для воспитания из него достойного человека, насколько это возможно. Впрочем, возможно он безнадёжно испорчен, хотя испорченных, как правило, не убивают, по крайней мере, не в средние века.
Скрипит открываемая дверь, пора. Куда я дел меч?! Чёрт! У меня, его пока просто нет, одеться успел, а мечи в охотничьем домике на полу не ва-ляются. Придётся убивать голыми руками, хотел как лучше, а будет как всегда.
Пока я колебался, события развивались стре-мительнее, чем экспресс летящий под откос. Когда я откинул в сторону ковёр, моим взорам предстала нелицеприятная картина. Старичок учитель валялся мёртвым в луже крови, а небольшой, но милый на вид парнишка стоял в окружении пятерых злодеев с мечами. Юный король со скорбной, но  презрительной улыбкой обнажил охотничий кинжал и приготовился умирать.
Он мне сразу понравился, как стойкий оло-вянный солдатик, и позицию занял выгодную, в самом углу, неплохо. Пять гнусных дворянских рож обернулись ко мне одновременно, и я успокоился, того, что больше всего меня волновало, не произошло. Не я один похож на клоуна в этом наряде, они одеты так же, даже прикольнее.
- Ты кто?!
- Дед Пыхто! Зачем маленького обижаете?
- Убить! Обоих.
Заревел на мой искушённый взгляд, самый мерзкий, из всех присутствующих.
-   Он без оружия. Рельф, прикончи его.
Судя по мерзкому скрипучему голосу, это ба-рон Дольф. Изрядная скотина. Убивать безоруж-ного? Даже я себе такое не всегда позволяю.
А события не стояли, как вода в тихом омуте. Там ведь ещё и черти водятся. Парнишка тоже времени даром не терял, он умудрился, воспользовавшись моментом весьма ловко заколоть одного из баронов. Шустрый пострел, тем не менее, без меня у него шансов просто не было. Я начал сближаться с Рельфом, в одно касание, ударом по горлу разбил ему гортань и плавным движением забрал из ослабевшей руки меч. Хрипя кровавыми пузырями, он тяжело осел на пол. В это время я был уже за спинами троих оставшихся в живых баронов.
Первым из них поплатился за свою самонаде-янность барон Дольф, мой меч пронзил его спину и вышел из груди, капая на пол кровавыми капля-ми. В следующее мгновенье его широко раскрыв-шиеся глаза погасли, смерть запела ему свою ко-лыбельную, долгую как сама вечность.
Оставшиеся двое заметно струхнули, потерять своих друзей в первую минуту схватки, это не каждый вынесет с каменным спокойствием на лице. Со лба короля текла кровь, крупными каплями падая на доски пола, не иначе позднее он будет гордиться этим шрамом.
Пора кончать, решил я, вонзая меч в живот ближайшего противника и поворачивая его там. Король, не растерявшись, поставил точку в этом эпизоде своей богатой событиями жизни, пронзив спину не вовремя обернувшегося ко мне, послед-него остававшегося в живых барона. Вот так мы и подружились, кровь она не только разъединяет, но и объединяет людей, близких по духу. Разъединяет не кровь, а смерть.
Он протянул мне руку и сказал – Григ, наследный принц, через три года после отмены опекунства, стану королём.
Так и было, он ошибся только в одном, коро-лём ему удалось стать гораздо раньше. Я времени зря не терял, да и хватка у парнишки что надо, всё произошло через год, правда, ещё два его должен был контролировать совет знатных баронов. Но об этом потом.

Глава2
Мой небольшой отряд отступал под палящим летним солнцем уже трое суток, и отступление всё больше походило на бегство. После двух дней непрерывных боёв вымотавших людей, ещё трое суток беспрерывного подталкивания в спину непрерывно наседавшей армией противника сделали своё дело. От некогда элитного подразделения осталась горсть озлобленных грязных, измученных трупов.
Да мы были потенциальными смертниками. Я не мог даже выставить заслон, что бы передох-нуть. Даже ночью нам не было ни сна ни покоя, приходилось уходить от преследователей, не быстрее дохлой черепахи. Мы сами были засло-ном на пути неприятельской армии. Я искал место для последнего боя.
Ранним утром, когда так хочется спать, три с половиной сотни бывшей королевской гвардии доползли до моста, река была широка. Каменный мост напротив, был достаточно узок, если повезёт, мы выиграем много времени и умрём во славу короны. Звёзды гасли, но не навсегда, только на время, придёт ночь, и они вновь рассыплются по небу.
- Граница королевства, сэр. Река Хорка.
- Лейтенант, переведите людей на ту сторону. Займитесь обороной.
Мой  последний  лейтенант,  один  из  лучших.
Они все были лучшими, но не так легла масть, и их больше нет.
- Хорошо, капитан. А Вы?
- Я пока здесь покурю. Идите Вер Вольф.
Он  действительно  походил  на  волка,    такой 
же хищный,   всегда   готовый вцепиться врагу в горло и вырвать его. Но он не был волком, не был и человеком. Оборотень. Просто оборотень и всё, но его выносливости и силе мог позавидовать любой. Он не выл долгими ночами на луну, да и волком становился только раз в год. Всё остальное время он больше походил на нормального человека, чем любой из нас. Даже я иногда завидовал его выдержке и спокойствию. Общее впечатление несколько портили его белые как снег клыки, они были несколько великоваты и поэтому всегда видны, даже когда его рот оставался закрытым.
Многие его не любили, вероятнее всего неко-торые из свиты короля хотели бы видеть его мёртвым, но мне он нравился.
В утреннем, чуть прохладном воздухе колонна солдат  потянулась на противоположный берег.  Глядя  в их спины, я думал о том, что сделано, и конечно о том, что нам предстоит. Достав трубку и набив её остатками табака, я сел на каменные перила моста и задумался. Вспоминалось многое.
Хорошо врезался в память эпизод первого знакомства с юным королём. Тогда на охоте, я спас его жизнь и стал лейтенантом роты гвардей-цев. Мне пришлось убить пятерых, для того, что-бы спасти одну жизнь – его. Так нужно компании.
Тогда я ещё не знал, кто прав, кто лучше, но я принял решение, потому что его жизнь была нужна компании, а значит и мне. Легче стать фаворитом неопытного ребёнка, чем расталкивать руками матёрых политиков борющихся за власть. Это первая причина, по которой я спас его жизнь, вторая причина улыбалась мне с медальона, стоило его открыть. Вторую причину звали Диа-на,/РАСШИФРОВАТЬ ИМЯ/ она была принцес-сой и его сестрой.
Позднее я выявил заговор и стал капитаном, все пять сотен его личной гвардии встали под моё командование. Получил из его рук титул рыцаря, перетряс гвардию, выгнал маменькиных сынков из остальных сделал настоящих солдат.
Мы подружились, настолько, насколько могут ребёнок и мужчина лет тридцати пяти, в общей сложности проживший девяносто. Это моя вторая планета и я надеюсь второй подписанный контракт. Один раз мне уже удалось выжить, и я очень надеялся повторить этот подвиг. Вообще-то я не курю, но на этой планете решил попробовать. Докурю трубку и брошу, действительно брошу, я могу.
Я и закурил-то совсем недавно, ощутив на се-бе вселенских холод смерти, её присутствие. Раньше она просто шла за мной, теперь, она слов-но вела меня. Я следил за ней, за каждым её ша-гом, когда она была рядом, и силился понять логику её поступков. Кто она, этот скелет с косой? Одно из воплощений смерти, её тайный или скорее уж явный агент. Адепт энтропии? Она поспевает везде, нигде не упуская своего, при этом всегда забирая чужое. За кем она пришла в этот раз? Кто её следующая жертва? Я, юный король, принцесса? Нет, она появляется там, где много крови, что её до каждого в отдельности.
Король, он нужен мне. Очередной контракт, не больше. Я никогда не признаюсь, даже себе, что он стал моим другом. Молод, но это не недо-статок. Это пройдёт, так кажется, поётся в одной знакомой песне.
 Если мне и ему повезёт, то уже через  год он станет полноправным королём, избавится от опе-кунства, и я смогу подписать очередной контракт для кампании. Никому не нужные болотистые земли на самом краю королевства, станут для неё неплохим приобретением. Мне так же не придётся жаловаться на судьбу, но только если мне в очередной раз не изменит удача. А пока, вот уже два года я благополучно охраняю его жизнь, сжимая в руках, дымящийся от пролитой крови меч.
У моего чересчур молодого короля Грига есть брат. Он правит в соседнем королевстве. Лучше бы его не было, это из-за него сейчас гибли мои люди, и смерть шла по пятам за живыми. Его старший брат от безделья ввязался в войну, но союзники отвернулись от него, и расхлёбывать эту кашу пришлось нам. Братский долг заставил прийти на помощь. Шли бои. Армия братьев была разбита, мой король отступал, что бы набрать новых солдат для предстоящей мясорубки, а я как всегда прикрывал его тыл и давал выиграть необходимое время.
К сожалению, у меня, его не было совсем, время убежало сквозь пальцы, но это не моя вина. Появились первые конные разъезды неприятеля. Я тщательно выбил трубку о перила моста, бросил её в воду и поспешил к солдатам. Лейтенант Вер Вольф использовал отпущенное нам время сполна. Ровно посредине моста высилась баррикада из брёвен и мешков с землёй. Хорошо. Какое-то время продержимся.
*   *   *
Авангард неприятельской армии ударил схо-ду, и это была их ошибка, а я ошибок не прощаю. Кавалерии бросаться прямо с марша в бой, не оценив предварительно ситуации и противника, явно не следует. Что-то подобное мы и предполагали, поэтому, несмотря на небольшой лимит времени кроме баррикады поперёк моста были натянуты несколько толстых верёвок.
Вражеский авангард, состоящий из пяти сотен кавалерии, сходу влетел на мост и тут же попла-тился за свою поспешность, став лёгкой добычей лучников. Передние всадники на полном скаку кувыркались через верёвки, их лошари в испуге ржали, на мосту возникла пробка. Куча мала росла. Перед мостом, не имея возможности скакать дальше, но, пытаясь прорваться вперёд, всадники сбились в толпу, становясь лёгкой мишенью.
Мои лучники размеренно, без лишней спешки посылали стрелы в общую свалку, увеличивая па-нику и неразбериху. Неудачная атака кавалерии вырождалась в расстрел. Стрелы, гудя оперением, как рассерженные шмели, впивались в тела неприятельских солдат. По команде, залп следовал за залпом, вырывая у жизни, свою долю для смерти.
Я следил за ней, вся в белом она невозмутимо делала привычное дело. Трупы громоздились по-верх перил моста, но постепенно кавалерия оста-новилась, и немногие выжившие повернули вспять. Итак, первый раунд за нами.
Враг отошёл, но боюсь не надолго. Они ко-нечно не слепые котята и увидят, что нас ничтож-но мало. Бросят в атаку пехоту, пара часов и нам конец. И мы не сможем их задержать, даже ценой собственной жизни. Обидно, досадно ну …, а ведь я ещё и маг. Какой никакой, но что-то могу. Мне негде взять людей, но хотя бы создать их видимость я смогу. Я же могу делать энергетические копии. Что мне мешает, пока враги не видят создать небольшую армию? Попробую.
Через пять минут рядом со мной стоял краса-вец с топором. Отлично, теперь второй. Но где взять столько времени? Если делать их по одной, пройдёт уйма времени, я не успею даже ко второ-му пришествию. Опять тупик. Выходит, я не настолько крут, как думал. Впрочем, если попро-бовать создать одну большую, на заднем плане, вроде декораций к фильму. Кто её там вдалеке хорошо разглядит, до того времени, когда мы станем бездыханными трупами. Насчёт трупов я, конечно, погорячился, лучше бы пожить.
А вот попытаться  создать декорацию на зад-нем плане стоит. Оставляю Вер Вольфа за старшего, и с энергетической копией, следующей за мной как привязанная, под изумлённые взгляды солдат, удаляюсь на близлежащий холм. Только бы успеть. Через полчаса массовка была готова, все как на подбор, кривые и бледные не красавцы одним словом. Успел! Враг едва выкатывается на противоположный берег реки. Немного аляповато, халтура, но издалека сойдёт. Почти как настоящие и командир с топором им под стать, пусть оживляет декорацию, расхаживая перед строем.
Вышедший на берег враг в нерешительности остановился. Командир разгромленного нами авангарда видимо пытался объяснить что-то своим начальникам. Те, оторопело смотрели на наши войска. Пожалуй, липа себя оправдала, они задумались и прямо с марша вступать в бой уже не собираются, а значит, время мы всё же выиграли.
Так и есть, с противоположного берега доно-сятся приказы разбить лагерь и закрепиться. Око-паться и нам не помешает, тем более что мои лю-ди заметно взбодрились и стали смотреть на меня почти с обожанием. Как же, я подарил им не-сколько лишних часов жизни. Тем более, что даже час жизни никогда не бывает лишним. С таким настроением и воевать легче.
Отдав приказы, и внимательно осмотрев про-тивоположный берег реки, присаживаюсь к сол-датскому костру перекусить. Вечереет, раздув-шийся кроваво-красный диск солнца опускается прямо в реку, километрах в двух, ниже по тече-нию. Если ночью они не решаться на атаку, мы проживём до утра. А утром…, что загадывать, кто выживет, тот и расскажет.
Выставив дозоры и послав патрули вдоль ре-ки, на случай если враг решит переправиться, я ложусь спать. Только заснул, уже будят. Кто? За-чем? Над головой сапфиры звёзд, значит ещё ночь. Вер Вольф?
- Капитан, у меня две новости. Плохая и хо-рошая.
- Говори, лейтенант. Начни с плохой.
- В ста пятидесяти метрах ниже по течению есть брод.
Какой дурак строил мост возле брода?! Ладно,
теперь всё равно.
- Как я понимаю это плохая. А хорошая?
- Наши враги об этом пока не знают.
Вот именно, пока.  Что делать? Такую дыру в обороне мне с остатками гвардии не заткнуть, нас ждёт скорое окружение и смерть. Стоп,  я пожалуй знаю, как сделать брод почти не проходимым.
- Лейтенант! Здесь по близости есть деревня?
Сказал  я,  затаив  дыхание  и  боясь   спугнуть
удачу.
- Да, сэр. Даже две.
- Отлично. Отправьте людей в деревни. Соберите все косы, плуги и бороны, всё острое железо. Пусть самые длинные гвозди вбивают в доски рядами, на ладонь друг от друга.
- Да, капитан! Я понял, мы устелим ими дно.
- Конечно, но не сразу. Враг получит сюр-приз, даже два. Ночью, воспользовавшись бродом, мы нанесём ему визит, потом сде-лаем брод непроходимым. Он сам начнёт его искать утром.
- Да, сэр! Вы великий стратег.
- Подберите мне десяток ловких солдат. Мы пойдём тихо резать противника, Вы остане-тесь здесь.
- Сэр, я хотел бы пойти с вами. За старшего, на время вместо меня может остаться сер-жант Марк. Он бывалый вояка, справится.
Что ж, верно, пожалуй, оборотень мне на том  берегу пригодится.
- Хорошо, Вер Вольф пойдёте со мной. Брать только ножи. Всё лишнее снять.
Мы вышли через час, ровно дюжина, Вер Вольф  неотступно  следовал рядом, следом за нами, соблюдая осторожность, крались солдаты. Подошли к броду, вода почти везде едва достигала подбородка. Хорошо. Тихо. Луна, скорчив страшную рожу, показалась из-за тучи, не вовремя. Впрочем, луна как луна, мне просто мерещится, нервы как струны на гитаре, только не надо на них играть.
Проворнее мышей, проскальзываем мимо сторожевых постов неприятеля. Подбираемся к центру лагеря. – Назад. Шепчу я. Воле центральной палатки караул, костёр отбрасывает пятна света. Чуть не попались. Отползаем подальше и за работу. Неблагодарное это дело, резать спящих, но мои солдаты дело знают, работают тихо. Никто не проснулся. Не знаю как им, но мне немного не по себе, какой-то мутный осадок в душе. Совесть стучит молотком в голову, хочет достучаться, до разума. Мне стыдно, противно, но это война.
Завтра многие из них пошли бы в атаку, и нас не стало. Я представил картину. Только трупы на берегу и галдящее вороньё, нет, такой конец нам не нужен. Мои ребята мне дороже и пока я могу сделать хоть что-то, что бы отсрочить их гибель, я буду пытаться. Опять же это неплохой психологический фактор, утром враг проснётся в испуге, обнаружив трупы, и поймёт, какие у нас длинные руки.
Нож  мягко  входит в горло, вздох и  всё,  фонтан крови.  Человека больше нет. Рядом бро-дит смерть, она словно показывает мне очередную жертву, а я просто иду за ней. Небо на востоке сереет, начинает светать, становится опасно, на моём счету уже пятьдесят два трупа. Пятьдесят две зарубки на ноже, чьи-то оборванные жизни. Пора.
Нахожу Вер Вольфа, увеличиваю свой личный счёт до пятидесяти пяти и приказываю отходить. Медленно, собирая по дороге людей, отходим на свой берег. Возле брода нас ждёт проводник из наших солдат. Они уже успели устлать дно брода разным режущим и колющим железом, оставив узкий как анус у мыши проход для нас.
Сержант Марк бодро рапортует о проделан-ной работе. Отправляю своих пластунов спать. Что начнётся утром?! Не спеша подсчитываю урон, нанесённый неприятелю.
Вер Вольф отправил к праотцам пятьдесят де-вять солдат противника, в то время, пока я спорил со своей совестью, он честно делал своё дело. Солдаты, конечно, отстали от нас, не тот класс, да и не дело для них, спящих резать. В сумме мы отправили на тот свет триста сорок четыре вражеских солдата. Очень даже неплохо.
Остаётся ждать утра и атаки. Интересно, что будет раньше? Сможем ли мы продержаться до тех пор, пока король не приведёт армию. Или он столкнётся с неприятелем ещё на марше, а пейзаж на берегу и мост будут оживлять только наши хладные трупы. Кучи мертвецов. Б-р-р-р, непри-ятная картина. Реально Григ сможет подойти в полдень, но завтра. Если сделает всё невозможное то утром, но не ранним.
Хорошо, что так медленно встаёт солнце. Его огненный шар выползает не спеша, он уверен в своей правоте. Ночь кончилась, наступает день. Звучат горны. Подъём. На противоположном берегу слышны крики ярости, враг обнаружил трупы. Позавтракают, или сразу пойдут в атаку? Я бы позавтракал. Они нет.
*   *   *
Началось. Под  беспрестанный бой барабанов сотни неприятеля пошли в атаку. Я спокоен как удав, мои люди тоже. Надеюсь, это не последняя атака неприятеля и ещё больше надеюсь, что мы её отобьём. А иначе…, иначе – смерть.
Против моих трёх с небольшим сотен враг бросил в бой пехоту, две колонны по тысяче человек каждая. Ещё две стоят наготове и это далеко не всё, что он может предложить в этой битве. Кроме того я заметил небольшие отряды кавалерии, рыскающие вдоль берега, похоже, они ищут брод.
Враг попал в пределы досягаемости наших стрел, но с упорством мазохиста продолжал дви-гаться к баррикаде, укреплённой за ночь. Цепляясь за брёвна, они полезли вверх. Послышался звон первых скрестившихся мечей, полилась кровь. Солдаты неприятеля текли непрерывным потоком, не давая нам передышки. Баррикада держалась, со стороны неприятеля она стала красной и скользкой, наверное, от крови. Устав ждать, я, схватив два меча побольше, полез на баррикаду сам. Пора размять косточки.
Полдень. Бешено вращая двумя мечами, я ру-бил неприятеля, головы слетали с плеч, как коча-ны капусты. Солнце стояло в зените, наблюдая сверху весь этот бардак и недовольно щурясь. Смерть, она снова здесь. Кажется, пошла купаться, туда, где мы нашли брод, впрочем, судя по излишней суете в стане неприятеля, они его тоже нашли. Промерили брод два солдата на бревне, и, судя по всему, ловушку не обнаружили. Забавно, что будет дальше. Река несёт свои мутные воды с олимпийским спокойствием. Ей плевать на наши проблемы.
Сражение достигло пика, враг уже просто пёр напролом, наплевав на тактику, две тысячи неприятельских солдат с остервенением штурмовали мост. Мы перемололи примерно половину. Конечно, не все из них легли убитыми, но многие были ранены, некоторые, лишившись командиров, отошли назад. Примерно семь сотен ещё не были в бою. Как не странно потери с нашей стороны пока были незначительны. Кавалерия противника строилась возле брода. Бросив сломавшийся в бою меч, я спустился с баррикады вниз, сменить оружие и осмотреться. Две свежих вражеских тысячи стояли в полной готовности. Если пойдут в атаку – сомнут, точно сомнут.
Я бросил взгляд на воду возле моста, она прямо на глазах приобретала красный цвет, это кавалерия неприятеля пошла в атаку через брод. Лошари хрипели в предсмертной агонии, всадники падали и находили свою смерть в мутных водах реки, добавляя в её цвет все оттенки красного. Вода бурлила и пенилась, крики, ржание лошарей – всё смешалось в один надсадный звук.
Катастрофа поражала своим масштабом. Примерно пять сотен кавалерии противника нашли свою смерть в реке. Немногих счастливчиков, прорвавшихся на наш берег уничтожили мои лучники. По течению поплыли лошари со вспоротым брюхом, блестя на солнце сизыми кишками.
Ловушка получилась что надо, смертоносного железа в районе брода было более чем достаточно. Больно получив по носу как нашкодивший пёс, враг заскулил. Мы выстояли, по крайней мере, пока.  Кавалерия с позором отступила зализывать раны. Пехота неприятеля так же получила приказ отойти. Наступила недолгая передышка.
Попытка кавалерии перейти реку вброд не повторилась. Мои люди облегчённо вздохнули, пока нам везло. Вер Вольф подсчитывал потери, солдаты хоронили убитых, тяжело раненых я отправил в деревню, на попечение старосты.
Подошли почти пятьдесят человек крестьян, с помощником старосты, некоторые с луками и ко-пьями, привезли на телеге обед. Что ж, народ здесь добрый и заботливый. Тут же не отходя от кассы, делегация стала просить не оставлять мост, дескать, посевы разорят. Сам не хочу.   
- Господин военный начальник, Вы уж не бросайте мост, мы, если что надобно помо-жем. Завсегда сделаем, людей дадим.
- Ладно, не нуди, называй меня капитан. Ещё лучники есть?
- Господин капитан, с соседней деревни сей-час подойдут ещё люди.
- Как тебя звать?
- В миру, Савелием кличут.
- Значит так Савелий, собирай всех лучников, назначаю тебя командиром ополчения. Где брод, знаешь?
- А кто у нас в деревне про него не знает? Знамо знаю. Только Вы господин капитан про ближний или про дальний?
- Чёрт! Где второй!?
- Так ведь, ниже по течению, река делает по-ворот, и там отмель намыло в позапрошлом годе. Так там ещё мельче.
- Что ж, это и хорошо и плохо. Подойдут люди со второй деревни, пошли всех, у кого есть копья к тому броду, пусть залягут и следят за противником. Если враг найдёт брод, посылайте гонца и держитесь до нашего подхода. Но лучше бы это событие никогда не произошло.
- Понятно господин капитан. Всё будет в лучшем виде.
- Сам с лучниками к ближнему броду, если что засыпьте их стрелами.
Чем дальше в лес, тем больше дров.
- Вер Вольф, ко мне.
Проблемы  растут  как  снежный  ком,  но перспективы отрадные.
- Сэр, я Вас слушаю. Какие будут приказа-ния?
- Люди сыты?
- Да, капитан.
- Какие потери? Убитые, раненые?
- Мы потеряли семнадцать человек, ещё двое видимо не выживут. Раненых покинувших строй двадцать восемь человек.
- Жаль, но при таком раскладе это неплохо. Направьте любого сержанта в деревни, со-брать всех работоспособных людей. Заготовить мешки с песком, рубить лес, нужны брёвна и пусть они строят второй рубеж обороны, в обе стороны от моста вдоль реки. Если мы сдадим центр моста, это позволит продержаться какое-то время.
- Да, сэр.
- Идите.
Враг,  похоже,  вырабатывает  новую  такти-ку.
Можно отдохнуть и подумать. Успеет ли Григ? Король конечно не тормоз, но…

Глава 3
Здравствуйте бабуся,  давно не  виделись? Как   
всегда  при  параде,  словно невеста вся в белом и с косой на перевес. Пол дня не прошло, как встре-чались, что-то Вы милая зачастили к нам …, гро-хот моей челюсти, упавшей на землю могли бы услышать даже эскимосы на Аляске, но, к сожалению, я не на земле. Одно из двух, или у меня съезжает крыша или … смерть действительно улыбнулась.
Предпочитаю думать о втором. Что-то я уста-вать стал, последнее время, от смерти, да и вообще от смертей. Может быть, не привык ещё. Ветераны компании, с которыми я познакомился на базе, говорили, что потом будет легче. Но ни один из них не говорил, когда наступит это потом.
Первые две, три планеты даются с трудом, а дальше, привыкаешь или срываешься. Иногда убивают, но это событие имеет почти такую же вероятность и к концу контракта. Странно, поче-му? И видит ли кто-то ещё смерть, кроме меня или это личный психоз? Нет, с психикой у меня, пожалуй, всё в полном порядке, нас же после каждой планеты проверяют и даже лечат. Да и рано мне с ума сбегать, не время ещё. Началось! Нас атакуют.
Что-то новенькое, враг сменил тактику. Атака идёт волнами. Сотня за сотней, каждая атакует не больше пятнадцати минут, потом по сигналу, от-ходит и сразу же на её место встаёт свежая. Это ктой-то у них такой мудрый стратег блин? Непло-хо бы познакомиться с ним лично, тет на тет, можно и без мечей, я б его голыми руками заду-шил, гада! Атака не прерывается ни на минуту, причём враг всё время бьётся свежими силами, а мои ребята не железные, они устают. Долго ли гвардейцы смогут продержаться, в таком режиме? Мне то что, я привычный, мечом махать не впер-вой. Как взял его в руки пятьдесят пять лет назад, с тех пор так и махаю, уже привык.
Лязг стали о сталь не ласкает и мой слух, а вид крови по-прежнему не вызывает в душе радости, просто я много прожил. Волна сменяет волну, баррикада держится, но даже я сильно сомневаюсь, что мы продержимся до вечера. Нет, солдаты конечно молодцы, просто к вечеру её не кому будет защищать. Конечно, гвардия умирает, все смертны, жаль. Но гвардия не сдаётся.
Мои солдаты начинают чаще падать вниз с баррикады. Многие от усталости, остальные мёртвыми. Ладно, хоть новый брод не нашли, одной проблемой меньше. Повторную атаку, через ближний брод, утыканный железом, смогли отбить крестьянские лучники. Пришлось постараться, хотя, враг предпринял скорее разведку, чем атаку. Сотни две пехотинцев на грубо сколоченных плотах, попытались переправиться на наш берег и нашли свою смерть в кровавых водах Хорки. Стрелы лучников – профессиональных охотников, разили насмерть. Река продолжает оправдывать своё название. Хорк на местном языке означает – кровь. Река крови или кровь река, что-то в этом роде. Милое название.
Моя гвардия выдыхается, пора вдохновлять личным примером. Мне бы меч подлинней да ме-ста побольше. Не богатырь конечно, но лучше меня на этой планете никого нет. До такой техники фехтования на мечах они ещё не доросли. Знаменитый компьютерный стиль, ни одного лишнего движения. Так разит сама смерть. Ладно, полезу на баррикаду с тем, что есть.
*   *   *
Солнце опускается за горизонт, я бьюсь в окружении врагов уже третий час, очень кушать хочется, а нельзя-я-я. Руки по локоть в крови, хо-рошо, что зеркала нет, ну и рожа у меня, наверное. Сам бы испугался, если б увидел. А неприятелю всё нипочём, лезут и лезут. Правда, уже не так уверенно, уважают. Я выделяюсь даже на фоне закалённых в боях солдат королевской гвардии. Не знаю, смог бы я удержать баррикаду с другим подразделением. Отличные бойцы, настоящая гвардия.
Враг уже узнаёт моё лицо, вернее его крова-вую маску и формирует специальные отряды из лучших бойцов. Партиями по десять человек они как муравьи лезут ко мне, жаждут только моей крови, но раз за разом умываются своей. Вначале это были добровольцы, но через три часа энтузи-азм угас и я подозреваю, что теперь  их отправля-ют против меня, в приказном порядке. Мне без разницы, а им страшно.
Кажется, через десять минут нас по всем при-знакам опрокинут, а жаль, скоро ночь, будет тем-но. А кто воюет в темноте? Продержаться бы час, полтора.
- Вер Вольф!
- Слушаю капитан.
- Быстро, всё растительное масло на баррикаду, промаслить тряпки, сделать факелы! Что там ещё у нас может гореть?
- Есть сэр! Я мигом.
Хороший парень,  хоть и оборотень. Всё по-ни-
мает с полуслова. Если продержимся минут пят-надцать, он успеет. Потом просто запалим барри-каду и отойдём на второй рубеж обороны. Только бы продержаться.
Пятнадцать минут текут как день. Каждая ми-нута – час.  Где этот лейтенант копается!? У меня уже руки от напряжения ноют, опять меч сломался и вообще всё плохо. Нас бьют по всему фронту, хорошо хоть мост узкий, число противников растёт, даже мне становится тяжеловато, тут не до вершин фехтования, так, работа. Каждую минуту трое моих людей шагает в могилу. Смерть потирает кости ладоней, ей жатва, а кому-то – смерть.
- Вер Вольф!!!
- Я здесь капитан!
Кто бы знал, как я счастлив.  Точно оборо-тень,
минут за четырнадцать обернулся. Масла и тряпок в избытке, пора отступать, как это модно говорить на заранее подготовленные позиции.
- Гвардия, всем отступить на второй рубеж! Лучники, прикрыть отход!
Почти бегство,  ещё  чуть-чуть и живых бы, не
осталось.
- Капитан отходите!
Это Вер Вольф, бросает факел. Почему так тяжело? Как-то сразу, внезапно и незаметно нава-лилась усталость. Зачем я один стою на вершине баррикады, даже враги отходят. Жарко. Почему так жарко!?
Рубиться не с кем, пламя, оно лижет брёвна. А я стою. Страшно болит голова, но мне не страшно, мне всё равно, что будет. Огонь, я люблю смотреть на огонь. Очищающее пламя, горячий воздух невидимыми потоками устремляется вверх. Го-ло-ва. Как она болит. Почему? Чёрт, это же атака, атака на подсознание! Где-то колдун. Откуда!?
- Ка-пи-тан!!!
Опять  Вер Вольф.  А баррикада-то  горит и не
слабо. Моего лейтенанта держат за руки, он рвётся в пламя. Зачем? А зачем я здесь? Учили же на корабле контролировать подсознание, что же я?! Сосредотачиваюсь, в голове проясняется. Вот так лучше, колдун-то тьфу. Выберусь живым из этого пекла, я с ним посчитаюсь. Пора спасаться. В реку что ли?
Мокрый вылезаю на свой берег, и голова не болит. Осматриваю свои одежды, прогоревшие в нескольких местах насквозь, но ожогов на теле нет. Пожалуй, пламя мне теперь нипочём, учёба не прошла даром, спасибо Разумнику, не зря корабельный компьютер натаскивал меня весь полёт. Хорошо быть любимчиком, блат, он и в космосе блат. Пока я горел и выкарабкивался из реки, мои ребятки закрепились на втором рубеже. Солнце утонуло в реке, но костёр посреди моста пылает так, что чертям в аду жарко. Светит и гре-ет.
- Вер Вольф, отведите людей отдыхать, пока горит этот факел, враг не сунется. Я один подежурю.
- Хорошо сэр. Там, на мосту, мне было не по себе. У них появился колдун?
- Да, но я тоже кое-что могу. Хочу попробо-вать, пока нет атаки.
- Я останусь с вами, капитан.
- Оборотни совсем не спят?
- Иногда, но не ночью. Я могу не спать меся-цами, Вы знаете, у меня две сущности. В то время как одна спит, вторая сущность бодр-ствует. Мне легче, чем другим, а солдаты действительно устали.
- Ну что ж, развлечёмся вместе.
- Капитан, я удивляюсь, как Вы не устаёте, после такого боя. Я завидую вашему ма-стерству.
- Лейтенант, никогда не завидуйте другим, пока не окажетесь в их шкуре. Я не совето-вал бы примерять мою.
- Простите, сэр. Я готов. Что мне делать?
- Просто посидите рядом.
Чему нас там учили? Первым делом нащупать мозговые излучения противника, его ментальное поле. Вопрос как, не встаёт тут всё ясно. Естественно для этого необходимо создать ментальный щуп. Нужно представить что-то растущее и тянуть, тянуть. О, зелёненький!? Ну, пусть растёт. Прощупаем им противоположный берег.
Интересно, куда этот пакостный колдунишка делся. Ментальные поля, словно у бабочек, такие слабые, должно быть солдаты. Полное отсутствие интеллекта и паранормальных способностей. А где колдун? Невидно, точнее не чувствую. Попробовать мыслить образами, вдруг получится.
Уже лучше, вот он, жирный таракан среди маленьких молей. Интересные образы. Таракан, скорее всего колдун, пора его прихлопнуть. Теперь параллельно зелёному щупальцу, я должен вырастить атакующее. Дело пошло, чёрно-стальное щупальце цвета гематита резво зазмеилось на противоположный берег, добыча не уйдёт.
Вот оно, его ментальное поле, забеспокоился, но поздно, мой чёрно-стальной убийца уже внед-ряется в подсознание колдуна. Что страшно? Да-же с такого расстояния, я его достал, чувствую, как ломается его защита, как меркнет сознание. Пытается сопротивляться, но безуспешно.
Я черпаю из себя силу и качаю её на тот берег, по чёрному канату чувствуя, как обратно по зелёному приходят кроваво кричащие волны его агонизирующего подсознания.
Проходит ещё три минуты и …, я его теряю, его нигде нет. Что это? Новая защита, или я про-сто его добил. Похоже, он погас, я задул свечу его жизни.  С чувством выполненного долга и удовлетворённости, сворачиваю щупальца и ложусь спать, что-то я устал. Надеюсь, Вер Вольф не проспит атаку.
На этой мажорной ноте и началась шестьсот сороковая ночь на планете, где год равен трёмстам двадцати восьми дням. Ночей здесь, кстати, столько же.
*   *   *
Во сне меня преследовали часто повторяющиеся кошмары, особенно надоел горящий мост. Я стоял посреди жаркого пламени, не в силах пошевелиться и горел заживо. Я понимал, что это всего лишь сон, но огонь завораживал, он словно живой тянул ко мне руки, приглашал поиграть.
Языки пламени как живые то лизали мои ноги, то норовили укусить. Пламя поднималось вверх, грозя захлестнуть меня целиком. Огонь гудел, и казалось, плотоядно ухмылялся, за каждым проблеском пламени мне чудились внимательные, словно изучающие меня глаза.
В трёх случаях из четырёх я благополучно бросался в реку, а один раз просто проснулся в липком холодном поту. Потом снился бой. Я ру-бил тьму вокруг себя и она медленно отступала. К моему горлу, стоило мне снова заснуть, раз за разом тянулись костлявые пальцы.
Бодрости такие сны не прибавляли, и я решил, чем так мучатся всю ночь, лучше просто не спать. Вер Вольф сидел рядом, часть моих солдат  дремала, остальные чистили и точили оружие. Небо на востоке постепенно серело. Близился рассвет.

Глава 4
Неужели рассвет?! Приятно увидеть солнце, пусть даже последний раз в жизни, и это приятно вдвойне, если не мечтал дожить до утра. Багряно-красный шар солнца медленно, словно довольная своим видом девица на выданье, выплывает на утренний чуть туманный небосклон. И чего ему расстраиваться, оно не ждало всю ночь очередной атаки, а  мы почти не сомкнули глаз.
Сейчас начнётся. Сколько ещё мы сможем сдерживать этот натиск. Мне жаль ребят, причём не только своих, но и тех, что на противополож-ном берегу. Скольких из них мне ещё придётся отправить в ад, сомневаюсь, что кто-нибудь из них в силу своей испорченности хотя бы слышал о рае. Они не виноваты, что оказались в стане противника. Моим врагам всегда не везёт. Мне помогает сама смерть. Или я просто игрушка, в её костлявых руках.
Атаки всё нет. Затишье перед бурей? Оплаки-вают колдуна? Боятся или готовят сюрприз. Неиз-вестность всегда страшит, если не за себя, так за других. Ну, а если не за других, так хотя бы за се-бя. Начинаешь волноваться, строить догадки, а всё напрасно, всё зря.
Дождались, натужно гудят тяжёлые медные трубы, солдаты с того берега идут к нам в гости. Сытые, довольные собой, мечи так и сверкают на солнце, не иначе атака. Строю своих поредевших гвардейцев и даю им последние напутствия, перед смертью. Добро пожаловать в ад, сейчас здесь станет жарко.
Все мои наличные силы, включая крестьян из двух деревень, ещё ночью были стянуты к мосту. Им всем суждено погибнуть, или чья-то судьба останется благосклонной и он, они – уцелеют? Лично я, несмотря на смерть, которая маячит впе-реди, надеюсь выжить.
Как всегда вовремя, но всегда чуть раньше, чем хотелось бы. Смерть. Лезвие её косы пускает солнечных зайчиков, красиво, но страшно. Пожа-луй, мне начинает нравиться её работа, по избав-лению мира от не нужных ему вещей. Интересно наблюдать со стороны её кровавый путь в режу-щих глаз белых одеждах. Чем она пользуется для стирки? Тайдом? Или к ней, тётя Ася приехала? Раз так, спи спокойно – тётя Ася.
Для боя выбираю двуручный меч, он мне дав-но нравился, но был собственностью гиганта гвардейца, которому не повезло в последнем бою, а у меня благодаря этому появилась обнова – новое оружие. Счастье переменчиво и я не буду даже пытаться доказать обратное, просто постараюсь остаться в списках живых и в этот раз.
Неприятельская пехота, осыпаемая градом стрел, идёт на приступ, по сути, мост уже в их ру-ках, на месте первой баррикады чернеют угли остывшего костра. Мы за перегородившей мост в самом его конце второй полосой обороны, мешки с песком,  вдоль реки тянется небольшой часто-кол, в воде перед ним часть железа с кровавого брода. Надеюсь, на какое-то время этого хватит.
Стрелы моих лучников рассерженными осами впиваются в тела неприятельских солдат. За ночь из деревень подвезли их небольшой запас, но надолго при такой атаке их не хватит. Возможно, это последний наш бой и может быть, мы продер-жимся до полудня, но до ночи нам точно не до-жить. Впрочем, так далеко я уже не загадываю.
Длинный двуручный меч, если умеешь им пользоваться, неплохое оружие. А если постараться, он рассекает воздух с приятным гулом, с лёгким почти неслышным, за хрипом жертвы, чмокающим звуком входя в тело. Песня, да пожалуй, песня смерти.
Меч, как правило, обезличен, просто холодная полоска стали. Но иногда, меч живёт своей жизнью, и если они с хозяином находят общий язык, он поёт, поёт свою песню, таким мечом легко и приятно убивать. С таким мечом не страшна смерть, он словно отпугивает её, но иногда, у меча портится настроение, возможно, он болеет или устаёт от крови и как следствие этого – хозяин погибает в бою.
Мне не нравится убивать, но я словно зара-жаюсь его энергией, и сверкающий в моих руках клинок сеет смерть. С нежным чмоканьем отруб-ленные головы летят вниз. Обезглавленное тело, словно не в силах поверить в смерть ещё несколь-ко секунд стоит на ногах, потом оседает на землю и фонтанирует кровью. 
Конечно с непривычки это не слишком прият-ное зрелище, но всё равно, мило. Вот так, отрубая одну голову за другой, я не сильно торопясь, вы-равниваю наши шансы. Возможно именно мой личный вклад в истребление врагов, поможет уцелеть лишнему десятку моих солдат. После каждого взмаха мечом брызги крови веером разлетаются с его лезвия шлёпаясь густыми тёмными каплями на лица и одежду врагов.
Полдень. Нагревшееся за пол дня солнце не-милосердно жжёт спины, одно радует, врагу оно светит в глаза. Ещё одно неоспоримое достоин-ство двуручного меча в том, что он редко ломает-ся, хотя размахивать им нелегко, и видимо поэто-му, вместе со струящимся по телу потом выходит и энтузиазм.
Но бой продолжается, и передышки не будет, всё так же падают замертво враги и, к сожалению, умирают друзья. Меч в моих уставших руках по-степенно замедляет пляску смерти, не устаёт лишь смерть, ей не ведомо это чувство. Впрочем, она глуха ко всему, что касается жизни.
Но жизнь иногда тоже глуха и смерти тяжело до неё достучатся. Никогда ещё она не стояла так близко, занеся свою косу. Я понимал, что жить моим людям осталось не больше часа, а одному у моста мне делать нечего. Один в поле не воин.
Сколько я смогу продержаться, метаясь среди врагов, в конце концов, всё одно – смерть. Задер-жать я их не смогу, даже не стоит пытаться, одно-му мне мост не перекрыть. Впрочем, сбежать я, не смотря на чувство долга, всегда успею.
Больно смотреть, как рядом падают соратни-ки, умирая под ногами в лужах крови. Тяжело слышать хриплые стоны раненых и молчание мёртвых. Сладкий приторно кровавый запах смерти витает над полем боя.
Смерть уже стучится в мою дверь, врёшь, ме-ня нет дома. Враг отступает. Отступает!? На том берегу бьют барабаны, играя отход. Удача улыба-ется стойким. Я спускаюсь вниз и чтобы встретить короля с новой армией. Вер Вольф улыбается, клыки сверкают белизной эмали, я изображаю подобие улыбки в ответ.
Кровь стекает с лезвия меча крупными капля-ми рубинов, пятная изумрудную зелень весенней травы. Рубин и изумруд, я всегда любил драгоценные камни, а алмазы лучше. Хотя хороший изумруд подчас стоит дороже алмаза того же веса. Кажется, он измеряется в каратах. Пожалуй, я отвлёкся, но мне стало гораздо лучше.
Жизнь снова кажется прекрасной и удиви-тельной и не потому, что враг не взял мост, а к нам подошли подкрепления, нет, просто смерть обошла меня стороной и в этот раз. Мы снова разминулись на трудных дорогах жизни. Солнце снова подмигивает мне жёлтым глазом, и голубое небо по прежнему радует взор. Одним словом – жизнь. Я продолжаю жить и это здорово.
Мы удержали мост. Мощное сооружение из грубо отёсанных булыжников. Его строители уже давно канули в прошлое, придёт и наш черёд. Кто-то раньше, кто-то позже, а кто и сейчас, никого не минёт чаша сия. А мост, что мост, он будет стоять, и я надеюсь, ещё много людей и повозок пройдут по нему, с берега на берег. А вот и мой маленький король.
- Я безмерно счастлив, видеть Вас  Ваше вы-сочество, живым и здоровым.
Ох уж этот придворный этикет. Нельзя по простому что ли. Мол, здравствуй Григ, всё путём мы как-то продержались, вот только… сам не пойму как. Так нет же, одни условности.
- Спасибо капитан.  Я привёл войска.
Вижу, не слепой.
- Всего пять тысяч.
Мог бы и больше.
- Две тысячи – кавалерия.
И мягко говоря, зачем она мне здесь?!
- И три тысячи пехоты.
Вычитать  и я умею.
- Объясните мне диспозицию капитан, и мои полководцы поведут армию в атаку.
- Есть, мой король.
- Отведите своих людей и отдохните, капи-тан.
Вот так всегда, защитить мост, имея три сот-ни, – это я, а с армией в атаку, пожинать лавры – это другие. Всегда приходится пробиваться наверх с самого низа. И что самое обидное, так со мной бывает всёгда и везде.
Мои усталые, окровавленные люди кто на те-легах, кто пешком, потянулись в тыл. Плюнув на всё, я двинулся в деревню, следом за ними. От-дохнуть и мне не мешает. А кому теперь легко? Вот и я так думаю.

Глава 5
Деревня как деревня, избы, крестьяне и кре-стьянки. У крестьянок всё путём и спереди и сза-ди. Крестьянки!? Да ну их, мне бы поспать мину-ток шестьсот, пивка холодненького, а тогда можно и о других плотских желаниях подумать.
Выспаться мне теперь, похоже, ни когда не удастся, всё остальное тоже побоку. Опять что-то случилось. Гонец на взмыленной лошари, зря не прискачет.
- Капитан, капитан! Беда, король попал в окружение, его с небольшим отрядом от-секли от основных войск, и никто не может к ним пробиться.
- Гвардия за мной! Коня! Пол царства за ко-ня.
Странно и почему они называют этих живот-ных – лошари, если бы не цвет, вылитые кони. И зачем мне гвардия, пусть отдохнут. А царство не жаль, всё равно не моё.
-   Вер Вольф, отставить. Гвардия остаётся, всем отдыхать.
- Сэр возьмите мою лошарь!
Странно как это гонец сам догадался, других коней рядом просто нет. Гвардия – пешая, а кре-стьянские одры годны разве что на скотобойню. Прыгаю в седло и как всегда, когда это нужно, а чаще когда наоборот, очертя голову бросаюсь на встречу с опасностью.
Надеясь проскочить на авось, куда оно меня только не заводило, я бросаюсь через брод, ис-кренне надеясь, что лошари и мне повезёт. Вода волнами разбегается в стороны, под мощной гру-дью животного и мы вылетаем на берег. Повезло! Теперь в бой, исправлять ошибки бездарных пол-ководцев.
Прорываю редкий заслон и скачу к холму, на котором с небольшой группой отбивается от вра-гов король. Пожалуй, успею.
Врубаюсь на всём скаку в толпу разбегаю-щихся в панике врагов. Да, я страшен в гневе, но почему на их лицах написан столь откровенный ужас. Я довольно красив собой, меч в руке только один, да и тот не двуручный, что же их так распугало. Мой лошарь, но он такой же, как и у всех кавалеристов …, странно. Пожалуй, не совсем, они пользуются живыми, а мой кажется мёртв.
Мёртв! Мертвее не бывает, в груди торчит меч, глаза уже остекленели и кишки, они просто волочатся под ногами начиная свой путь из его брюха. Вот тебе и брод, и заслон, хотя, коней на переправе не меняют. Вот только… почему он ещё скачет?!
А я силён, настолько, что самому боязно. Неужели я такой крутой маг?! Когда только научился? Все тщательно скрываемые даже от са-мого себя способности буквально попёрли наружу. Неужели я питаю его своей энергией!?
Как бы там ни было, а бой ещё не закончен и до победы далеко. Убив очередного противника, не вовремя вставшего на моём пути, я умудрился вырвать из его ослабевших пальцев меч, теперь их у меня два. Трепещите, те, кто ещё не боится.
Наступило опьянение боем, я уже не думал, я делал своё дело. Меня даже не интересовало, где смерть и что она делает. Впрочем,  и ежу ясно, что она где-то рядом. Неведомая прежде энергия, так и бурлила во мне. Я шёл на прорыв, увлекая за собой короля и жалкие остатки, его людей, враги в ужасе разбегались.
Магию здесь уважают, но мне было не до умозаключений, я торопился соединиться с армией, и просто мечтал защитить короля. Григ мне ещё пригодится. Я конечно лучший боец во всех королевствах, а точнее и на планете, но мало ли что, армия с этой задачей справиться лучше.
Толи меня всё так сильно достало, в общем, как-то само получилось, но на лбу каждого убитого мной врага стал появляться автограф ядовито зелёного цвета. Почему? Да, в общем-то, и сам не знаю, просто так вышло. Наверное, хочется, что бы о тебе помнили. Должно быть, магия, подумал я пришпоривая пятками мёртвого лошаря и продолжая делать своё чёрное дело вкладывая скромную лепту в истребление противника.
Мой лошарь, носился по полю битвы ещё жи-вее, чем живой успевая буквально везде. Неоспо-римым достоинством стало и то, что его уже не-возможно убить. Было немного неуютно, но в це-лом новые возможности меня радовали. Наша па-ра представляла собой ужасно прекрасное зрели-ще.
Всё время смотрящая прямо голова лошаря с остекленевшими на выкате глазами, меч в груди, два копья в боку и вся задница утыканная стрела-ми, кого угодно могли привести в чувство лёгкого замешательства. А развевающиеся лентой во время бешеной скачки сизые внутренности, хлеставшие солдат неприятеля по лицу, два меча в моих руках буквально сочащиеся кровью врагов, заставляли содрогнуться и закалённых в бою ветеранов.
Клинки пели песню смерти, сердце стучало в радостном испуге от собственного могущества, пока мог, я радовался битве. Король был надёжно пристроен среди своих телохранителей и находился в первых рядах тыловых подразделений, ему ничего не грозило. Враг пребывал в явном оцепенении и, похоже, собирался бежать.
Я откровенно резвился, радуясь испугу на ли-цах солдат, своих и чужих, когда мой лошарь, проносился рядом с ними. Смерть скакала рядом в незапятнанных кровью девственно белых одеждах. За нашими спинами росли горы трупов и враг побежал.
Дальнейшие события развивались по стан-дартному сценарию, отступающие отступали, а мы гнали их семь вёрст, правда, догнали не всех, но не больно-то и хотелось.
*   *   *
Почему я так устал? Кружится голова, тошнота, чувствую себя как консервная банка, по которой проехался танк и так восемь раз подряд. Мы кажется, возвращаемся в столицу королевства. Никак не могу привыкнуть к названию, но в переводе это звучит так – великий из городов в великой стране, славящийся своим великолепием, под управлением мудрых и могучих, великих и великолепных, если Вы не устали я продолжу,  стоящий на пути великих караванных троп и зовущийся Элкивинариум-нуморобьюний.
Еле выговорил, но запомнить было гораздо трудней, впрочем, когда находишься в самом го-роде, его название приходится произносить по де-сять раз, на дню и это минимум. Иначе нельзя, та-ковы традиции, да и закон иногда суров.
Если ты хочешь спросить дорогу, то перед названием улицы обязательно произносится название города, оно добавляется практически везде, даже при упоминании о погоде. Впрочем, между собой многие жители за глаза зовут его – просто Элки, но ходят слухи, что за это можно угодить в тюрьму. В него то мы и направляемся.
Ночь зябко кутается в прозрачную шаль, вы-сыпая звёзды, луна…, но об этом позже, скажу только что их две.
Чёрт! А не пора ли сменить лошарь, от него уже воняет, как и всякий труп, мой мёртвый одр начал разлагаться. Вот почему мне так плохо, просто предел сил, сколько можно поддерживать движение в дохлятине, которую не примет даже скотобойня.
Лошарь нашёлся довольно быстро, сам король одолжил мне запасного.
- Я не решался Вас потревожить – Роман.
Очень мило с его стороны.
- Ничего ваше высочество, я привык.
Всё это время король со свитой ехали рядом и вдыхали трупный запах, боясь обратить моё внимание, на сей факт. К колдунам здесь, очень трепетное отношение, граничащее с ужасом. Пожалуй, надо дать им время прийти в себя, избавив на время от своей персоны, тем более ночь.
Я пришпорил лошаря и поскакал вперёд, ко-роль со свитой и авангард, скрылись далеко поза-ди, пустив животное шагом, я задумался. Это зна-ете ли лучше всего делать, под монотонный цокот копыт.
Он ехал по узкой дороге впереди всех, …нет, впереди шла смерть. Деревенское клад-бище, ночь, едва белеют кресты.
Дорога, белеют кресты
Чёрная, чёрная ночь.
И где-то там, в саване – ты
Не жена, не сестра и не дочь.
Кто ты мне, смерть? Мать или мачеха. Я твой пасынок или любимый сын? Ты молчишь, значит тебе нечего сказать. Я устал,  таскать тебя за со-бой, но ещё меньше мне нравится идти следом. Эта война окончена, но я знаю, будет ещё кровь и не мало. Прежде чем возродится, мир должен умыться в крови. И она будет. Как бы мне этого не хотелось. Я всем сердцем против смерти, но она больше не идёт за мной, она впереди.
Смогу ли я когда-нибудь избавится от её мол-чаливого присутствия. И будет ли этот парень мной, тем, прежним. Скорей всего нет. Время не повернуть вспять, как в одну и туже реку нельзя войти дважды. Это значит, что я никогда не стану таким как прежде, тот прежний Роман умрёт, я стану другим, годы и время сделают своё дело.
Буквы складывались в слова, слова сами собой ползли в строчки и получались…
Факелы в ночи освещают путь
Ночной дорогой встретишь лишь смерть.
О жизни тогда навечно забудь,
Но на вопрос – ответь.

Кто ты, пришедший из небытия…
Не человек и не зверь.
Сможешь ответить, в чём сущность твоя?
Но лишь приоткрылася дверь…
Лирика, опять лирика, когда я избавлюсь от глу-пой привычки выражать мысли в стихах. Навер-ное, когда умру, по принципу – горбатого могила исправит, хотя и в этом я сомневаюсь.
Этот бой мы выиграли, а сколько их ещё будет на моём пути, сколько крови прольёт мой меч. Ради чего? Я выполняю свою работу, а люди вокруг меня умирают не своей смертью, но многие тянутся ко мне. Я хороший или плохой? Стараясь, что-то изменить в лучшую сторону я приношу смерть поверившим в меня. Можно ли изменить чью-то жизнь, менталитет, что нужно делать?
У меня нет ответов на эти вопросы. Кто дал мне право лезть в чужой монастырь со своим уставом? Кому нужна моя помощь по преобразо-ванию средневекового общества. Им!? Им всё равно. Мне? Я просто работаю на компанию, но не могу пройти мимо несправедливости, мимо зла. Кто прав и прав ли я? Не знаю, но пытаюсь понять, а это порой очень больно.
Да больно! Не легко понять непонятное, ещё тяжелее познать непознаваемое. Например, поче-му смерть всё время болтается рядом, кто я ей? Поставщик товара для энтропии или просто пес-чинка в бурном океане вселенной. Кто знает? Звёзды? Но они по-прежнему молчат.
Да и смерть, вряд ли она имеет большую власть, она – орудие энтропии, мелкий клерк или просто мои глюки. Жизнь и смерть, единство и борьба противоположностей. Пока думаешь, мозги сломаешь, да и есть ли смысл задумываться над тем, что понять сложнее, чем принять на веру. Пусть всё будет, как будет, а там … придёт время, разберёмся.
Ёлки по обеим сторонам дороги настраивали на умиротворённый лад, на душе становилось легко и свободно, вспоминался новый год. Земля, как далеко она от этих мест. Где она сейчас несётся, где её место во вселенной?  И, правда, где? Кто скажет, кто знает. Сапфиры звёзд в тёмном небе. Ночь.
Мне сказали, что я вернусь на землю в тоже время и в тоже место. Через сколько лет? Я пове-рил, мог ли я не поверить. Возможно ли это и если да то как? Впрочем, какое мне дело, поживём, – увидим, а если смерть, что ж значит не судьба.
Мы все идём дорогами судьбы, и бог ведёт нас, хочется думать, что это так. Что ж, мысли рождаются и умирают, а река времени течёт веч-но. Кому дано понять истину, тот, несомненно, мудрец. Да мудрость приходит с годами, но, к со-жалению, не ко всем. Так ли это? А если и так, что с того.
Вот так размышляя о вечности и судьбе, я ехал в Элко. Король Григ, свита и даже Вер Вольф отстали, чтобы не мешать моим мыслям. И только смерть маячила белым пятном впереди.
*   *   *
Дробный стук копыт за спиной, кто-то дого-няет. Пора спускаться на землю, хватит витать в облаках.
- Капитан! Я не помешал Вам, сэр?
- Ничего Вер Вольф, спасибо, что Вы здесь.
- Сэр, уже поздно, король приказал сделать привал, люди устали.
- Много наших полегло на мосту?
- Одна треть. Остальные почти все ранены, в основном легко. Хорошие ребята. Мы рады сэр, что служим под вашим началом.
- Ладно, поехали обратно.
Лошари развернулись и бок о бок потрусили по дороге в обратную сторону.
- Сэр, позвольте задать вопрос.
- Конечно, о чём речь. Любой вопрос – лю-бой ответ. Кажется, я опять шучу.
- Сэр, Вы единственный кто хорошо ко мне относится, я имею в виду по настоящему хорошо. Почему? Остальные меня недо-любливают. Я не такой как все, нас оборот-ней мало, вот гроблины, другое дело, к ним все привыкли. Они не такие как люди, но всегда на виду, они не меняются.
- Да, гроблины, это гроблины их ни с кем не спутаешь. Что я могу сказать, лейтенант. Кто дал тебе эту форму? Неведомо. Кто наполнил её содержанием – непознаваемо. Бывает так, что в красивую амфору налива-ют плохое вино, а бывает и наоборот. По-чему так? Не иначе? Форма не всегда соот-ветствует содержанию. Ты такой, – каков есть. Суть вещей – непознанное, смысл жизни…, кто знает, в чём её смысл.
- Спасибо капитан, кажется я осознал своё предназначение.
- Не надо слов, лучше помолчим.
Мы ехали укутанные ночной тишиной, впере-ди показались костры, лагерь. Было немножко грустно, тянуло дымком и запахом сытной пищи. Тихо-тихо шептались листья на редких листвен-ных деревьях, едва слышно шуршала трава вдоль дороги.
Плотно поужинав, я лёг спать, сон не шёл, вдруг остро, до боли в сердце захотелось домой, на землю. Вернусь ли я туда, когда-нибудь или это пустые несбыточные мечты? Кто знает? Впрочем, наверняка, кто-нибудь да знает. Тоска, не тревожь мою душу, я не Вер Вольф, но хочется выть на луну и до крови кусать губы.
Копоть жизни медленно поднимается к небу, хрустальные слёзы застыли в глазах, это не мои, так плачет душа. Накатили волны грусти, тоска подобралась близко-близко, но так же внезапно отступила, и сон пришёл неожиданно, как-то вдруг. Я спал, но не видел снов, так прошла ночь.
*   *   *
Утро. Первый робкий розовый луч, набухшего над горизонтом солнечного шара, упал на моё чуть помятое лицо. Суровые черты лица разгладились и я, заморгал. Здравствуй новый день! Временный лагерь наших войск наполнялся обычной утренней суетой. Ржали лошари, бряцало оружие, солдаты потянулись к котлам. Всем кушать хочется и мне тоже. После завтрака курс на столицу, скорей бы добраться, надоело всё.
Как я соскучился и даже не по ванне с горячей водой, привык потихоньку мыться раз в месяц и чаще всего в лужах, нет, больше всего я соскучился по тонким податливым талиям фрейлин, их пышным, но упругим бюстам, ну и …. Вы сами понимаете по чему ещё, я мог заскучать. Не скажу, что от предвкушения всех прелестей по моему подбородку потекли слюни, но дружок о себе напомнил.
Два привала, два завтрака, к обеду будем на месте, если король Григ поторопится. Совсем не вовремя, только размечтался и вот, опять она. Что б ей пусто было, так нет, она своего не упустит и чужого не отдаст, не ждите. Что же там в Элко? Зачем она здесь? Соскучилась, просто повидать пришла, вряд ли, она – смерть, ей не до сантиментов, работа такая.
Думай теперь, переживай чем всё закончится. Очередной переворот или опять скорая война с соседями? Кто знает, как всё обернётся. Возможно, просто в столице мне предстоит лично отправить на тот свет человек двадцать и она успокоится. Плевать, мне тоже не до сантиментов. В Элко и поглядим.

Глава 6
Ночь, день, ещё ночь, вот и столица. Город Элко. Прощай грязная, пропитанная кровью и по-том одежда. Здравствуй, ванна с горячей водой и дворцовые интриги! Что б им пусто было и стало. Насчёт ванны я не оговорился, но об этом чуде потом.
Впрочем, и столица оставляет желать лучше-го, так себе городок. Пятьдесят семь дворцов, сто двадцать три виллы знати, тысяч семь приличных по здешним меркам домов и почти столько же не-приличных, казармы, ещё казармы и три обще-ственные бани, вот, пожалуй, и все достопримечательности. Можно ещё добавить амфитеатр и кое-где мощёные булыжником дороги.
Три бани, на огромную столицу? Мыться они здесь явно не любят или я что-то упустил. Как по-том оказалось, да. Есть ещё помойные дома. Нет, это не помойки, просто так здесь называют места, где моется простой люд. Бани только для знати, но в основном не для того, что бы мыться, нет, здесь собираются поговорить. В банях, как правило, все вопросы решаются в более спокойной непринуждённой обстановке. Иногда и совет не гнушается их посещением.
Кривые до безобразия улочки, да, триста с небольшим кабаков и трактиров, вот вам и визитная карточка великолепного города Элко. Ну да бог с ним, в самом дальнем флигеле королевского дворца у меня есть неплохая комнатка, обставленная с изысканным вкусом и спаленка, с которой связано множество приятных воспоминаний. Последние события позволяют мне надеяться, что комнатка станет побольше и поближе, я в этом практически уверен. Наш король добр к своим слугам.
- Капитан.
А вот кажется и он, лёгок, на помине. Вспом-ни дурака, он появится. Наш король не дурак, он просто молод, но как я уже говорил – это пройдёт. С годами это проходит, но порой не у всех, некоторые так и до старости остаются инфантильными. У них детство так в одном месте и играет. Но король не таков, быть ему императором, если совет не остановит.
- Роман.
- Да, мой король.
- Я хотел бы назначить тебя начальником всей кавалерии королевства.
Ну вот, рост налицо, но я готов и армией ко-мандовать, хотя если ему удастся протолкнуть мою кандидатуру - это уже подвиг.
- Сомневаюсь, что совет утвердит мою кан-дидатуру.
- Совет в принципе согласен.
Интересно сколько он выложил, что бы их купить или просто застращал мной. Пять членов совета из семи, присутствовали во время битвы в свите короля.
- А как же гвардия?
- Назначим кого-нибудь.
- Хотелось бы Вер Вольфа, отличный солдат.
Сказал я, сделав ударение, на слове хотелось.
- Не знаю. Необходимо подумать.
Вяло протянул в ответ Григ.
- Нет, гвардию на кого попало, я не оставлю.
В моём голосе зазвучал металл. Тем более это назначение не в компетенции совета. Гвардия – это игрушка короля, как многие считали до недавнего времени и просчитались, в своё время под её знамёна я собрал лучших.
- Хорошо Роман, пусть будет Вер Вольф, я улажу этот вопрос.
- Отлично, мой король, тогда в принципе я согласен, но без соответствующего дворянского титула …, я всего лишь рыцарь.
- И этот вопрос решён, поэтому совет не против. По прибытии в столицу я пожалую Вам те земли, что вы просили и баронский титул.
Круто, впрочем, бароном я уже был. Очеред-ной бурный рост карьеры, замок, особняк в столице, надо подобрать место. Зачем? Всё равно не успеют построить, через три года меня здесь не будет, да и где столько денег взять, земли то не доходные. Они нужны компании, а не мне. Раз-мечтался.
- Спасибо, мой король. Я оправдаю Ваше доверие.
- Не стоит благодарности, если всё пройдёт, как я задумал, нас ждут великие дела. Совет соберётся завтра.
- О-о-о. Мой король, я готов!
Вот великих дел мне только не хватало. Хва-тит, хорошего помаленьку, всего должно быть в меру. Перспективы заманчивые, но многое необ-ходимо менять, кавалерия никуда не годится. Орда на лошарях, да и только. Разделить на лёгкую и тяжёлую, побольше ассигнований и ей цены не будет в военное время. Да и в мирное пригодится.
Король не глуп, у него были хорошие учителя, понимает, кого приблизить, кто не предаст. А я, пожалуй, действительно не предам. Зачем? Я один из них, я тоже его учитель, я учу его жизни и защищаю от смерти по мере сил.
*   *   *
Совет прошёл на ура, или почти хорошо. Словесные баталии растянулись с полудня до глубокого вечера. Опекуны не желающие терять реальную власть в королевстве спорили по каждому пункту повестки дня до хрипоты. До рукопашной дело не дошло, но пару раз мы были очень близки к этому событию, спасала непреклонность короля и моя кровавая слава.
С баронским титулом и землями разобрались к вечеру, и это несмотря на то, что совет был, в общем-то, не против. Солнце уже садилось, во-прос с кавалерией, как ни странно решился быст-ро, проголосовали почти единогласно, те, кто присутствовал при битве высказались за, двое оставшихся воздержались.
Серьёзную проблему совет пытался раздуть из назначения Вер Вольфа командиром гвардии, но мы с королём их обломали. Главная проблема ждала нас впереди, когда король попросил совет об увеличении численности армии и дополнитель-ных ассигнованиях на неё. Вот тогда мы узрели их отвратительное нутро, скряг интриганов и жадин.
Дать дополнительные деньги на армию – ни за что! Увеличить численность гвардии до тысячи человек – зачем! Кавалерию до пяти тысяч – Вы что! Набрать в пехоту дополнительно десять ты-сяч, – нет! И ещё раз нет! До поножовщины как я уже упоминал, дело не дошло, но всё могло закончиться именно так.
В полночь, так как рассмотрение вопроса не принято переносить на следующий день мы нако-нец-то пришли к консенсусу. Тысяча гвардии – да! Пять тысяч кавалерии – да! С пехотой было сложнее, решено было набрать ещё семь тысяч с тем, что бы общий состав возрос до десяти, но мне удалось протолкнуть дополнительную тысячу обозников из числа крестьян. Армии нужен транспорт на постоянной основе, каждый раз собирать телеги по деревням, это не дело.
Пятьсот телег и тысяча крестьян решат про-блему раз и навсегда. Я сыграл на лучших человеческих чувствах – жадности и эгоизме. Раньше перед каждой компанией дворяне выделяли из своих поместий крестьян с телегами в самое неподходящее время, страдала посевная и уборочная, следствием этого были убытки.
Члены совета, так же как и все, и даже в большей мере в силу своего богатства несли это тяжкое бремя. Решено было отлавливать беглых и набирать из них ездовых и обозных, телеги не брать просто так, а закупать. Прямая выгода для знати, а своей выгоды они не упустят. Я же имел свои цели – вооружить эту тысячу арбалетами и соответственно получить дополнительную боевую единицу. Луки на этой планете были, но до арбалетов никто ещё не дорос.
Сложнее решался вопрос дополнительных ас-сигнований, мы с Григом получили только поло-вину требуемой суммы. Но я знал, где достать деньги. По крайней мере, мне хотелось так думать.
На моих баронских землях кроме месторож-дения нужного компании где-то, судя по подроб-ной карте которую запихивали в голову перед каждым заданием, залегает золотая жила.
Правда, это только прогноз на сопутствующие ископаемые, но место я на всякий случай запомнил. Конечно не в целях личного обогащения, но мало ли что. Если повезёт с добычей золота, проблем с деньгами не будет.
Правила не изменились, с собой с планеты много не возьмёшь. Лимит в дополнение весу прибытия невелик. А если потолстеешь? Лучше наоборот. Это мысль, перспективная.
С мыслями о дальнейших планах и свалив-шихся заботах заснуть оказалось не просто, но я заснул, а король не спал всю ночь, но это его трудности, какое мне дело до чьей-то бессонницы.
*   *   *
Утро встретило меня радостной улыбкой и нежным теплом солнечных лучей. В голове рои-лись перспективные планы, розовые мечты, мно-гим из которых не суждено было сбыться, теснили друг друга. Юный король намекнул мне, что собирается создать империю. А Григ то, завоеватель по природе или строитель? Мозг с точностью компьютера просчитывал варианты.
Империя с единым законом по всей террито-рии – неплохо. А зачем? Мне через три года здесь делать будет нечего, а король …, но помочь надо. Улучшить положение подневольных крестьян, упрочить власть монарха, прижать дворян, да мало ли …, добрый я потому что.
Мне до всего есть дело, иногда это плохо, но не могу пройти мимо несправедливости, хочется творить добро, а не сеять смерть с мечом в руках. Впрочем, как бы от сотворённого добра клинок не заржавел от крови, а всё остальное, пыль под ногами. 
Новые апартаменты мне понравились, не люблю излишнюю роскошь, но именно ей они ме-ня и привлекли. В четырёх комнатах было всё. Тяжёлые портьеры с золотым шитьём на окнах, роскошная инкрустированная золотом мебель. А кровать!? Какая кровать, песня!
Скромно и со вкусом обставленный рабочий кабинет, спальня выше всяких похвал, большая приёмная зала и самое главное – ванная комната. Серебряная ванна с краном как у самовара, но в любое время года – горячая вода. Ко всему этому великолепию следует добавить адъютанта и трёх миленьких служанок. Неплохое приобретение.
Оказывается во дворце, при отсутствии паро-вого отопления, есть что-то типа котельной. На верхнем этаже королевского дворца, в отдельно пристроенной башне расположено десять котлов с водой, готовой к подогреву. Стоит только потя-нуть за верёвку звонка и …, нет, горячая вода из крана ещё не идёт, но на звонок прибегает дежур-ный слуга.
Процесс пошёл. Далее, после полученного указания, он бежит в башню и называет номер апартаментов, под соответствующим котлом срочно разводится огонь и …, по истечении часа Вы получаете все прелести цивилизации. Для феодального строя – большой прорыв, но я пойду дальше, например, к паровому отоплению.
Приняв ванну и впитав в себя завтрак в при-сутствии короля с толпой дворян, ещё одна привилегия, я приступил к службе. Убедившись в результате осмотра, что кавалерия никуда не годится, я послал несколько её сотен ловить беглых крестьян. Встретился с Вер Вольфом и приказал ему отобрать солдат в гвардию из числа наиболее перспективных пехотинцев.
Марк, утром принявший от короля патент, на звание лейтенанта гвардии, получив от меня день-ги и эскадрон кавалерии, отправился по деревням размещать заказы на телеги, по моему чертежу. Посовещавшись с толковыми в рудном деле людьми, я отобрал пятерых и с сотней гвардейцев прикрытия, отправил их в свои земли на поиски золотой жилы.
Подыскал каменщиков, на всякий случай и сделал предварительный заказ на каменные блоки. Баронский титул обязывает, надо строится, Григ подкинул деньжат, немного, но заложить фундамент будущего замка хватит, а там поглядим.
Дел на первый месяц было с избытком, дни замелькали чехардой забот и проблем, никакой личной жизни, кроме дежурного секса со служан-ками. Что поделаешь, если естество просит, а на любовь времени нет. Но в недалёком будущем немного разгрузившись от проблем, я планировал подбить клинья к принцессе, старшей сестре короля. Диана - моя тайная любовь, по крайней мере, на этой планете. Хотя куда им всем вместе взятым до моей жены, но, земля далеко, ох как далеко.
Мариночка, Маришка, Маринулечка, радость моя. Где ты? Сам знаю. Иногда мне хочется по-скорее отмотать срок на компанию и домой, на землю. Но это минутная слабость, впереди меня ждут великие свершения, что-что, а скучать не придётся.
*   *   *
Дни летели как листья по осени, утренний завтрак с Григом в компании свинского дворянства, обязательный строевой смотр кавалерии, очередное разочарование в её успехах и, наконец…, мне удалось выкроить два часа для объяснения с принцессой Дианой. Как оказалось, двух часов было много, хватило бы и пяти минут, жаль.
Всё пошло не так с самого начала. Весь мой план завоевания руки и сердца Дианы, согласо-ванный по всем пунктам с её братом, королём Григом, рухнул в одночасье.
Какой я самоуверенный дурак. Откуда взялась эта самовлюблённость. С какой стати я решил, что меня все любят, даже принцесса. Ей как оказалось на меня совершенно наплевать, Диане нет никакого дела до моей руки и сердца. Вот именно так и рушатся розовые замки, не выдерживая суровой действительности. Тоска железной рукой сжала моё разбитое сердце.
Уголь рассыпавшейся в прах мечты хрустел под ногами. Пепелище души полосовали своими ногтями чёрные кошки, жизнь казалась сплошной антрацитовой полосой, короче, мне явно не везло. Что я рожей не вышел, что ли? Вроде красив и всё при мне, умён, ловок, не дурён собой. Так почему же так не везёт и мучительно ноет уставшее сердце?
Почему соловьи надежды улетели прочь, и откуда взялись на мою голову вороны тревог? Неприятно слышать их противное карканье. Вспомнилась довольно гнусная, попсовая песня «Нет любви, нет в жизни счастья…», может быть это действительно так. Впрочем, какое мне дело, меня помимо развлечений ждёт ещё и работа.
Что я не найду в конце концов грудь, что б было где поплакать? Найду! И главное без про-блем, даже выбирать придётся. Почему же мне так хочется эту. Почему? Уязвлённое мужское самолюбие? Всегда тянет к недоступному. Мужчинам нравятся крепости, которые надо брать штурмом или долгой осадой. Но она сказала, нет, значит, нет. Диана такая. Понял, - вычёркиваю, что ещё делать.

Глава 7
Через месяц после моего назначения появи-лись первые радужные пузыри результатов. Моя кавалерия привела ровно тысячу беглых крестьян, следом посыпались жалобы от дворян. Исполни-тельные служаки хватали всех, кому не посчастливилось в этот момент остаться дома, поэтому большую часть улова пришлось вернуть.
Командиры сотен, получив соответствующие указания пониже спины, к чему миндальничать, отправились во второй рейд. Оставшиеся двести невостребованных крестьян я пристроил к себе в обоз.
Из деревень стали поступать первые готовые телеги и тут же отправляться на переделку. Кре-стьяне плевали на чертежи и сделали всё по ста-ринке на свой лад. Пришлось отправлять в каждую деревню по паре солдат, для контроля, за работой. И так почти везде.
Тем не менее, были и приятные исключения, арбалеты получились выше всяких похвал, гиль-дия ремесленников не подвела, но болты, специ-альные арбалетные болты используемые в каче-стве стрел к ним не подходили. Опять кто-то, где-то, что-то напутал. Пришлось переделывать.
Кавалерия росла с трудом, с гвардией было проще, Вер Вольф отобрал нужных людей из пе-хоты и приступил к их обучению. Пять тысяч солдат мне набрать удалось, но лошарей  для тысячи из них ещё не было. Мне были нужны особые лошари, способные нести броню и закованного в латы всадника. Не скажу, что здесь – это не практиковалось, но так воевали только бароны, броня и кони стоили дорого.
Деньги таяли как лёд по весне, их постоянно не хватало. Я ждал вестей с месторождения, а точнее золота, раскопки продолжались и, наконец…
- Барон!
Гонец с докладом, прибыл с моих земель, надеюсь, золото нашли и ещё больше надеюсь, что его там много.  Я не собираюсь отдавать его в казну даром, нет, просто в долг короне, под небольшие проценты, по дружбе.
- Барон!
- Слушаю.
- На нас напали, золото похитили гроблины.
- Уроды! Сколько человек осуществляли охрану?
- Телегу сопровождало пять солдат.
- Казнить, всех казнить!
- Четверо мертвы, мне повезло, я пробился и ускакал, но потом вернулся и смог просле-дить их путь.
- Отставить казнить, помиловать. Вер Вольфа ко мне!
- Да барон!
Беспредел, куда король смотрит, в его соб-ственном королевстве, какие-то гроблины, ото-брали моё золото. А я даже не успел ещё ссудить это золото под проценты, задета моя честь и ко-шелёк. Моя злость закипала как паровой котёл, грозя вырваться наружу. Придётся карать.
Гроблины, как цыгане живут повсюду, их много понемногу в каждом известном мне коро-левстве. Чем они живут, никто не знает, говорят, чем-то торгуют, нанимаются в охрану к купцам, слывут неплохими бойцами.  Любимое занятие прятаться в лесах.
Мысли в голове ревели как МИГ-31 на взлёте, кого взять с собой, гвардию или кавалерию, сколько там всего гроблинов, цело ли золото или его след простыл давным-давно и куча мелких вопросов и вопросиков вертелись не переставая. Наконец, главный вопрос, сколько всего золота, в телеге и какое количество можно добыть в месторождении.
- Барон, что прикажете.
- Вер Вольф, мне нужно три сотни ваших солдат.
- Да, сэр. Я отберу старую гвардию.
- Нет, Вы останетесь, короля мне кроме тебя доверить некому. Со мной пойдёт лейте-нант Марк.
- Хорошо Роман, удачи.
Вот так с друзьями, то на Вы, то на ты, не поймёшь.  Положение обязывает, но дружбу не скроешь, так и с Григом иногда на официальных приёмах приходится делать над собой усилие, чтобы не скатиться до фамильярности. А в дружеских беседах бывает наоборот.
Гвардия – это хорошо, но сотни две кавалерии взять не помешает. Впрочем, какой от неё толк в лесу. Да, первую партию болтов переделали по чертежам, две сотни крестьян я худо-бедно стрелять научил, возьму сотню лучших с собой в рейд, пусть потренируются.
К вечеру всё утряслось, но выдвигаться на ночь глядя, откровенно не хотелось. Сославшись на несуществующую головную боль, я отложил выход на раннее утро. А теперь всех к чёрту и спать!
*   *   *
Трубы поют, гроблины ждут. Чего? Своей смерти конечно. А вот и она, значит, кровь будет. С первыми лучами солнца, построив немаленький отряд, я выехал за южные ворота Элко.
Под черепом терзалась сомнениями,  только одна мысль – найдёт ли проводник дорогу. Даль-нейшее представлялось весьма просто. Не отдадут сами, – придётся бить, скорей всего на смерть. Гроблины значит, ну, ну. Посмотрим, какого цвета у них кровь.
Вот так в мирном расположении духа я ехал за проводником, волоча за собой три сотни гвардии, две кавалерии и сотню крестьян-арбалетчиков. Повоюем. Есть за что, мой спасшийся кавалерист сказал, что золота много, очень много, огромные куски чистого золота.
Лето! Хорошее время года, если бы ещё не было такой жары, а впрочем, телега золота того стоит. Жарко. Волны, мягко говоря, тепла, ругаться не хочу, обдували горячими иглами лоснящиеся потом лица моих солдат. Мне не привыкать, что жара, что холод. Они, конечно, здесь живут, но как я погляжу, чувствуют себя в этом пекле неважно.
Поле, ни деревца, ни кустика, время к обеду, пора привал делать, а на открытом пространстве не хочется. Где бы тень найти. С холма на холм, вверх, вниз, нудная дорога, если за следующей горкой не будет лощины с зеленью, придётся де-лать привал, где придётся.
Повезло. Не так, чтобы очень, но чахлая ро-щица каких-то деревьев и травка гораздо лучше, чем песок под ногами.
-   Привал! Лейтенант Марк. Лейтенант Найк.
- Я, сэр! Да, сэр!
- И этот, как его крестьянин, ко мне живо.
- Я здесь господин барон!
- Вот и чудненько. Займитесь своими людь-ми, накормить, напоить, но не в стельку. Шучу. Лошарей расседлать, пусть пасутся. Живо!
- Да, да, сэр! Да, господин барон.
- Как тебя кличут.
- Пырей, господин барон.
- Теперь сержант Пырей. Считай это звание авансом, если что не так, разжалую и казню, или наоборот.
- Да, господин барон, рад служить господин барон!
- Свободен.
Теперь можно и самому отдохнуть, а впрочем, пока обед готовят, лучше разведать, что там впереди.
- Лейтенант Марк!
- Да, сэр!
- Я прогуляюсь вперёд, к обеду буду, смотри тут у меня.
- Да, сэр!
Ну вот, пусть поруководит без меня, а я пока вон на ту горочку поднимусь, осмотрюсь. Может, увижу что. Проводник говорит недалеко уже.
Вверх, вниз, надоело, природа в этом районе разнообразием не радует, вверх, вверх, ну нако-нец-то, добрался. Вон оно как, ещё холмика три и лесочек начнётся. Съездить, что ли? Или ну его. Тут недалеко, авось к обеду успею. Ох уж это русское авось, сколько раз зарекался и …, до лесочка я добрался без проблем, а вот обратно…
- Деньги гони!
Так вот они какие, эти пресловутые гроблины. Может из тех, что моё золотишко спёрли? Везде рэкет, да что это такое, спокойно проехать не дадут. Я вроде никого не трогаю, пока. И эти трое неказистых, метра по два с половиной ростом нелюдя, хотят с меня денег стрясти. Облом.
-   Живо деньги! Плати!
- Почему я должен вам платить? Вы думаете, что Вас больше? Но я круче. В этом мире платят тому, кто сильнее! Дайте дорогу или умрите.
- Ты так уверен в себе, человек?!
- Не так, а гораздо сильнее. Я знаю чего я стою и трём гроблинам меня не остановить. Поверьте, ничего личного, но я спешу.
Обнажив меч и спешившись, я принял защит-ную стойку и, слушая гулкие удары своего сердца, думал о том, что с двадцатым ударом придётся убивать. Пять, шесть…, выражение собственной всесильности медленно сползало с лиц гроблинов, гораздо медленнее, чем мне хотелось. Девять, десять…, удары следовали один за другим, враги колебались, я молчал, глядя в их маленькие налитые злобой глаза.
Вспомнилась поучительная притча Чжуан-цзы самого яркого представителя даосизма.
Цзи Синцзы тренировал бойцового петуха для царя. Через десять дней царь спросил:
- Готов ли петух?
- Ещё нет. Пока самонадеян, попусту кичится.
Через десять дней царь снова задал этот во-прос.
- Пока нет. Бросается на каждую тень, откли-кается на каждый звук.
Через десять дней царь снова задал тот же во-прос.
- Пока нет. Взгляд ещё полон ненависти, сила бьёт через край.
Через десять дней царь снова задал этот во-прос.
-   Почти готов. Не встревожится, пусть даже услышит другого петуха. Взгляни на него – будто вырезан из дерева. Полнота его свойств совершенна. На его вызов не посмеет откликнуться ни один петух – повернётся и сбежит.
Интересно, похож ли я на того петуха? Ну, в смысле полноты свойств и уверенности в себе. Семнадцать. Сначала атакую того гроблина, что поближе, это легко, потом…, восемнадцать.
Колеблются, не их вина, возможно люди все-гда послабее оказывались, да и мечи у этих уродов подлиннее. Девятнадцать, эх, была, не была, пора. Стоп. Клинки пошли вниз, двадцать.
- Поговорим, человек.
Пауза. Ответить? Тогда, достигнутое силой воли преимущество, сойдёт на нет, да и что ска-зать. Попробовать магию.
- Сдавайтесь.
Не то что бы челюсти у них совсем отвисли, но удивились они по настоящему. Ноздри затрепетали, толстые зелёные губы раздвинулись и обнажили жёлтые не видевшие блендамета клыки, три пары маленьких красных глазок вперились в меня, словно намереваясь прожечь насквозь.
Один меч против трёх, плюс моё мастерство, опыт жизни и три метательных ножа, волноваться не стоит.
- Это уж слишком. Мы, возможно, отпустили бы тебя просто так, человек, но требовать с нас, деньги! Это верх наглости.
- Да, я такой.
Не так я крут, однако. Значит, опять придётся драться, убивать, надоело. Интересно, как они де-рутся в строю, не набрать ли из них пехоту? Тяжёлая пехота в броне в дополнение к такой же кавалерии, да им цены не будет.
- Эй, отморозок, замёрз что ли! Лето на дворе гы-гы ы-ы.
- А что? Торопитесь.
Мечи гроблинов угрожающе поползли вверх, острия трёх клинков завораживающе блеснули на солнце. Ну, сейчас начнётся.
И началось. Конечно, длинна клинка и сила  играют большую роль, но я тоже не вчера родился и через пятнадцать ударов сердца от защиты перешёл в нападение.
Насчёт своего мастерства я явно погорячился, три гроблина дрались на мечах просто великолеп-но. В мозгу услужливо всплыли ещё некоторые известные слухи и факты о гроблинах. Они долгожители, живут по слухам лет сто пятьдесят, часто нанимаются телохранителями, кочуют, нет, это уже не то.
Стоп, вот оно! Долгожители! То-то я смотрю, они бьются так, словно занимались этим всю жизнь, лет сто. А тот, что постоянно нападает, по-моему, и родился, с мечём в руке.
Тот, что нападает! А ведь я бьюсь то, практи-чески только с одним, остальные не нападают, а лишь отвечают на удары, когда я их атакую, но делаю это всё реже и реже.
Меч атакующего гроблина всё чаще мелькает в опасной близости от моей личности, из неболь-шого пореза на животе сочится кровь. Классные бойцы! Пора гроб заказывать.
Пытаюсь контратаковать и понимаю, что практики у них конечно больше, но техника у ме-ня всё же выше классом. После небольшой комбинации ударов пробиваю его защиту, и мой меч вонзается в левое плечо гроблина. Ура!
Небольшая пауза, гроблин оторопело смотрит на свою кровь, и …, этого следовало ожидать. Убивать меня будут втроём. До них дошло, что человек может оказаться серьёзным противником. Свист трёх клинков мне радости не прибавил. Вот и влип. Что ж, в честном бою мне не победить, придётся мухлевать.
Три метательных кинжала нашли свою цель, не так хорошо как мне хотелось, но, защищаясь от атаки трёх отличных бойцов, лучше метнуть я не мог. И на том спасибо.
Один из них отвоевался, кинжал вошёл в гор-ло по рукоять и получивший его только хрипел. Второму повезло больше, но это не моя вина, что кинжал не достал до сердца, слишком короткий клинок и слишком мощная мускулатура у гробли-на. Третий, с которым я в основном и бился с са-мого начала, отделался лёгким испугом. Я позорно промазал, и кинжал застрял в его плече, проделав в нём дырку рядом с первой.
Возникла неловкая пауза. Хрипящий наконец-то упал на землю, и зачем-то принялся скрести её ногтями, впрочем, я думаю – это скорее когти. Ногти такими страшными не бывают. Гроблин с кинжалом в аккурат напротив сердца, по-моему, обиделся, пожалуй, он даже разозлился. А поче-му? Радоваться надо, что жив остался.
Везунчик, с двумя кровавыми дырками в ле-вом плече, даже бровью не повёл, что ему мой кинжал. Баланс сил изменился, похоже, меня за-уважали, вот только не знаю хорошо это или пло-хо.  Хотелось бы верить, что подмогу не кликнут.
- Человек, кто ты?!
- Как кто, человек. Роман. Откуда такой ин-терес к моей более чем скромной персоне?
- Ты убил нашего брата.
- Да? Извините если что не так, но жить-то всем хочется.
- Рома, ты прав, но брата жалко. А теперь иди, мы его хоронить будем.
- Вот как, отпускаете, значит!?
- Да. Запомни, меня зовут Лаодик.
- Ну, тогда возьмите от меня пару золотых на помин его души.
- Странный ты человек. Сразу не заплатил, а теперь деньги даёшь. Спасибо, иди с миром, больше не попадайся, а то убьём. Нас братьев ещё много.
Разведя руками и пожав плечами, оседлав ло-шаря я двинулся в обратный путь. Ещё встретим-ся, почему-то подумал я.
В лагере уже царил небольшой переполох, искали меня, я приехал и нашёлся. Проблема утряслась сама собой. Пообедав, я повёл небольшую армию дальше, за золотом. За своим золотом.

Глава 8
Дорога вилась неприметной лентой меж голых холмов, которых заметно поубавилось, теперь не приходилось забираться на каждый, и это радовало. Кустики чахлой растительности одиноко топорщились вдоль дороги. Впрочем, дорогой её мог назвать только русский и то в девятнадцатом веке.
Не спеша, проехали место моей встречи с гроблинами, вокруг было тихо, как в могиле. О смерти одного из братьев гроблинов напоминали лишь редкие пятна крови на траве и небольшой курган из булыжников на месте его смерти. Ржа-вые пятна крови, боюсь с такой работой, они будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь.
Моя смерть, тьфу, не то что бы моя…, короче старая знакомая, гарцевала чуть впереди моего не маленького отряда. Проводник заметно приобод-рился, узнавая знакомые места. Проехали место нападения на нашу телегу с моим золотом, никого.
Тишина и спокойствие, как перед бурей, и эта ещё рядом крутится с косой. Казалось, замерли не только птицы и звери, что всегда суетились непо-далёку, пожалуй, притихла сама природа. А кто это? Ну да, ладно.
На передний план нагло вылезла проблема поиска гроблинов, так нагло обокравших меня и Грига. Где моё золото!? Не то что бы я жадный, но первое золото с моего прииска, оно же, как родное для меня, а я его даже в руках не успел подержать.
Проблема поиска гроблинов растаяла как дым сама собой. Попросту рассосалась. Справа лес, слева лес, а по средине на широком поле три шеренги уродов с мечами и имя им гроблины. Да, разведка доложила точно… Ладно, хоть так, могли бы и в засаду попасть.
Человек  триста,  чёрт,  какие  же они люди, ну, в общем уже ждут и смутные подозрения говорят мне что нас.
- Лейтенант Марк! Гвардию вперёд в три ли-нии.
- Да, барон!
- Лейтенант Найк, сотню кавалерии на пра-вый фланг, сотню на левый!
- Да, барон!
- Этот, а Пырей! Сержант Пырей, построй арбалетчиков за первой линией гвардии, лейтенант Марк поможет.
- Да! Да, господин барон!
- Сержант Пырей.
- Да, господин барон!
- Поменьше суеты, а своим людям скажите, если побегут, лично всех перевешаю.
- Да, господин барон!
Главное страху нагнать перед боем, что бы больше не врага, а начальства боялись, чтоб      стимул был. Солдаты из крестьян, первый бой, вдруг побегут, а так может, и раздумают.
  Гроблины орлы, монстры по два с половиной метра ростом, построились как на параде. Всё как у людей, даже парламентёра выслали. Послушаем, что скажет.
- Рома, опять пришёл.
Чёрт! Старый знакомый, недавно на мечах рубились. Лаодик, интересное имя для гроблина, главное не ординарное.
- Да, это я, однако, но Рома я только для друзей. Романом зови, не обижусь.
- Кого привёл и зачем?
- Сам видишь, солдатики мои, за золотишком пришёл. Не вы ли часом взяли?
- Так значит, твоя телега была? Не подели-лись они.
- Зачем же всё забирать? Да и людей жалко.
- Говорю же, не поделились. Отнимать при-шёл?
- А, то!
- Ну, ну. Мы за брата не обижаемся, не зло-памятные, поэтому разворачивай своих че-ловечков и уходи, а то, всех здесь положим.
- Я лицо подневольное, король надомной, и земля эта его, и всё что на ней, тоже его, да и обидно как-то.
- Ну, ну.
Отвечает мне гроблин и так участливо голо-вой кивает, предупреждал же тебя, не слушаешь. Участливо так смотрит. Ладно, кивай, но есть у меня для тебя пара сюрпризов.
- Значит, не понял, назад не поедешь?
- У меня встречное предложение есть. Давай один на один, если ваша победа, мы отсту-паем, а если наша, Вы поступаете на служ-бу к моему королю.
- Нет, все против всех, а там поглядим.
- Тебе тоже значит, своих гроблинов не жал-ко.
- Не твоя забота Роман, лучше о себе поду-май и человечках своих.
Ну, вот и определились. Драться, так драться. Гроблин вернулся к своему отряду, о чём-то по-шушукались, и первая шеренга под глухие удары барабанов и противное завывание медных труб пошла в атаку, следом вторая. Третья осталась на месте.
- Первая линия гвардии на колено, арбалет-чики к бою! Залп!
- Найк! Первую и вторую сотни по краю леса в обход, ударить в тыл наступающим. И сразу обратно.
- Да, барон.
- Арбалетчики, к бою! Залп!
И понеслось! Когда гроблины прошли поло-вину расстояния до наших рядов, их встретил первый залп. Фортуна в этот день воевала на нашей стороне, и почти вся первая шеренга гроблинов осталась лежать на траве обильно орошая её своей кровью. Второй залп наделал меньше бед, но ещё штук двадцать из них отправились к праотцам.
Кавалерия не дремала, и две сотни дружно ударили в тыл наступавшим. Противник бросил в бой третью сотню. Кто быстрее?
- Пырей, отведи арбалетчиков за вторую ли-нию!
- Да, господин барон!
- Гвардия сомкнуть ряды.
Кавалерия благополучно отходит на фланги, Пырей не тормозит и отводит своих назад, не зря я их тренировал перед выходом из города. Не армия конечно, но успехи налицо.
- Арбалетчики, залп по третьей шеренге.
Третий залп пошёл коту под хвост, упало трое гроблинов, через головы мои арбалетчики стрелять, ещё не научились. Меж тем остатки двух первых сотен нарисовались в двадцати метрах от гвардии. Успеют ли перезарядить? Есть неплохой шанс, если всё пройдёт как на тренировке. Пятнадцать метров до противника.
- Арбалеты к бою готовы!
- Гвардия, лечь на землю! Арбалетчики залп!
Чудо свершилось! Арбалетчики не побежали, гвардия залегла, залп…, он буквально смёл насту-павшие шеренги гроблинов. Марк подал команду встать, и гвардия в броске вперёд, добила несколько растерянных, оставшихся на ногах гроблинов.
  Третья шеренга гроблинов замерла посреди поля, по команде моя маленькая армия, сохраняя строй, двинулась навстречу. В тридцати метрах от противника, поставив гвардию на колено, я приказал арбалетчикам – к бою.
- Погоди Роман, поговорим.
- Лаодик, ты что ли, жив?
- Да, я командую третьей сотней. Ты опять убил моих братьев.
- Да!? И много их у тебя осталось, надеюсь, эти были не последние.
- У меня еще восемь братьев, семеро в моей сотне.
- Жаль.
- Что жаль, Роман.
- Братьев жаль, погибнут ни за грош. Пере-ходи к Григу на службу и ребят своих бери, только золотишко отдай.
На дальнем краю поляны появилась ещё одна шеренга гроблинов. Не лучший расклад, но я ду-маю, прорвёмся.
- Лаодик, не твои пылят часом?
- Да, мой брат со своей сотней.
- Он погоды не сделает, отправь кого-нибудь, пусть скажут, что бы остановился.
- Пока ты прав, хорошо.
- Как насчёт службы?
- Где ты взял эти штуки, что сеют смерть?
- Да или нет? Я слышал слово гроблина всё равно, что подпись на документе. Прика-зать арбалетчикам сделать залп?
- Нет…, мы согласны служить тебе.
- Ты хотел сказать королю?
- Нет, тебе.
- Хорошо, ты будешь служить мне, а я коро-лю. Да?
- …пожалуй, да.
- Ну, вот и договорились. Тащите телегу и отправляемся.
- Нет, нельзя уходить, не завершив дела и не отдав долги. Забирайте золото, я приведу гроблинов через четыре дня.
- Хорошо, я тебе верю, пока.
На том и порешили, забрав телегу с золотом, сколько его там, глаза разбежались от блеска, мы по той же дороге отправились в столицу. Один ноль, в мою пользу, ещё один приятный эпизод среди грубой прозы жизни.
*   *   *
Я возвращался в Элко можно сказать с побе-дой. Золото при мне, гроблинов разбили, две сот-ни, если не обманут, прибудут на службу сами. Радовали успехи арбалетчиков. С кавалерией тоже можно воевать. За весь бой мы потеряли убитыми пять лошарей и трёх всадников, нанеся гроблинам сокрушительное поражение. Было от чего радоваться.
Ехали, не спеша, но весело, устраивали частые привалы, Найк не злобно переругивался с Марком по поводу боя, кто внёс больший вклад в победу. Оба хвалили Пырея, но говорили, что это слишком просто убивать на расстоянии, и особой заслуги в этом нет.
До столицы доехали без происшествий, нико-го не убили, нас не беспокоили и мы никого не трогали. В закатных красках яркого летнего солн-ца купался город Элко, в таком виде он начинал мне нравиться.
В город въехали уже после заката, на чёрном как тоска небе высыпали крупинки звёзд, показа-лось небольшое блюдце луны. Копыта лошарей гулко стучали по каменной мостовой, город ещё не спал, горожане испуганно шарахались в сторо-ны. С чего бы это? Не скажу, что армию в столице любили, но прежде не боялись, – это уж точно.
Понятно. Причина на главной дворцовой площади, во всей красе или точнее уродстве. Ох уж этот феодализм, о времена, о нравы. Виселицы. Ровно дюжина трупов болтается под ночным небом на грубо сколоченных деревянных сооружениях. По моему в моё отсутствие что-то случилось, сделал я благодаря непробиваемой логике и методу дедукции, как всегда гениальный вывод.
Дворян не вешают, им отрубают головы, зна-чит простолюдины, судя по одежде, – богатые го-рожане, возможно купцы. Висят дня три, на лет-ней жаре мясо быстро портится, и товарный вид уже не тот.
Люди, что делает с вами смерть!? Трупы. Скалящиеся в немом укоре зубы, чёрные губы распухших лиц, кровавые дырки глаз. Жуткие прощальные улыбки мертвецов. Меж виселиц не-слышно бродит смерть.
- Марк, Найк, Пырей! Солдат в казармы, зо-лото в арсенал гвардии, выставить допол-нительную охрану и спать.
- Да, да, барон! Да, господин барон!
Пора и мне отдохнуть от трудов праведных и не очень. С завтрашнего дня создавать империю, а я не знаю с чего начать. Устал как собака, глаза сами слипаются, хоть спички вставляй. Но спать мне в эту ночь не пришлось.
- Роман!
- Да, мой король.
Вот так, гнусно, можно сказать из-за угла, ме-ня лишили единственной маленькой радости в этой жизни. В обмен я получил весьма продолжи-тельную беседу с Григом. Скажу прямо – замена не равноценная.
Говорили долго и нудно, решали финансовые дела, королевская казна была пуста, давно разво-рованная баронами, кое-какую мелочь потратили мы с королём. Поступили выполненные заказы, но платить было нечем, купцы и ремесленники слегка побузили – итог печален,  обстановка в королевстве нестабильная, Григ в безутешном горе.
Он пошёл на поводу у совета и устроил пока-зательную казнь на площади, теперь купцы и гла-вы ремесленных цехов требуют справедливости. Ситуация складывается непростая.
Беда не приходит одна, обычно две или три. Ближайшие соседи требуют погашения долгов и объединяют военные усилия, что бы их взыскать. Всё это грозит королевству скорой войной, а наша армия совсем не готова.
Главный казначей королевства, похитив дол-говые обязательства, несколько секретных писем и более чем скудные остатки казны, вчера отбыл в неизвестном направлении. Григ беспомощно развёл руками, я понял – это намёк, я всё ловлю на лету…, следовательно, к моим обязанностям прибавился и розыск казначея.
В общем-то, потратив всего час своего драго-ценного времени я довольно точно определил ме-стонахождение объекта, пришлось вспомнить ста-рую добрую магию. Следом за вором казначеем был срочно отправлен лучший эскадрон кавале-рии, естественно под моим неусыпным руковод-ством.
Не приняв ванны и даже не сменив одежды, я вскочил на лошаря, и поскакал по следу вора. Не просто быть другом, учителем и правой рукой ко-роля, ох не просто.
*   *   *
После трёхдневной гонки, закончившейся на границе соседнего царства небольшой стычкой, я возвращался со связанным казначеем и всем по-хищенным в родные пенаты.
Думалось о многом, о многом не думалось. Вспоминалась земля, родные и милые сердцу бе-рёзовые рощи, дом, если так можно назвать кле-тушку, гордо именуемую четырёх комнатной квартирой. Хрущёвки, брежневки, просто курят-ник. Точнее её можно назвать, только, одним сло-вом – жилплощадь.
Всю дорогу я подводил неутешительные ито-ги. Григ без меня продолжил кипучую деятель-ность и смог рекрутировать в армию количество солдат, оговорённое на совете. Это радовало, не радовало другое. Вновь рекрутированные не име-ли вообще ни какого оружия, перевооружение остальной части армии так же топталось на месте, как застенчивая девочка школьница пришедшая в первый класс.
Ну, вот я и дома, если – это мой дом. Я шёл по аллеям парка к парадному входу. Дворец, он ничуть не изменился. Величественные мраморные колонны на входе, строгость и красота. Широкие лестницы полого поднимающиеся вверх. И нико-го, странно. Где стража, услужливые слуги. Где?
Мимо пробежал тигр, с привязанной к хвосту консервной банкой, протяжно воя и противно дребезжа металлом о мрамор лестницы. Из королевского зоопарка, сделал я вывод, поражающий простотой логики. Нет, это не консервная банка, - корона, вот, что это такое. Заговор!? Переворот!? Что могло случиться, в моё отсутствие.
Тихо как в могиле. Я подошёл к комнатам Грига, охраны у дверей не было. Не обнаружил я её и за второй дверью, и за третьей…, самые худ-шие опасения тревожными колокольчиками зазве-нели в голове. Ударил набат тревоги. С замирани-ем сердца я распахнул дверь в королевскую опо-чивальню.
Григ в одной ночной рубашке, впрочем, вре-мя-то позднее, лежал без движения на кровати, закатив глаза. Убили! Руки раскинуты в стороны, но следов крови не видно. На полу в беспорядке валялись какие-то бумаги, видимо выпавшие из ослабевшей руки. Задушен, с ужасом понял я.
- А, Роман.
- …, но я быстро прихожу в себя, жив, так жив, всякое бывает, может быть у него просто крыша поехала.
Монарх привстал на кровати и посмотрел на меня своими мутными глазами. Так и есть, пьян. С чего бы это?
- Романчик! Как мне плохо.
- Охотно верю. Самому приходилось испы-тывать нечто подобное.
- Ты когда-то был королём!?
- Нет, я тоже иногда напивался.
- А-а-а…
Задумчиво, уставившись в потолок, протянул король. Что же произошло, неужели всё так плохо или гораздо хуже?
- Казна пуста, совет в ярости, купцы и ремесленники гудят, словно рассерженный улей, нам объявили войну сразу три королевства и одно царство. Брат, мой брат не хочет прислать мне помощи. Всё кончено.
- А как же тележка с золотом?
Невинно поинтересовался я, намекая на телегу отбитую с таким трудом у гроблинов три дня назад.
- А-а-а.
Опять протянул он.
- Пошла за долги.
- Очень мило, и сколько же мы всего долж-ны.
- Не знаю, что и сказать, мы должны почти всем. За время моего неудачного правления руки к разбазариванию казны приложили все кто мог. И я подозреваю, что даже те, кто не мог.
- Сколько?
- О-о-о очень много. Пожалуй, я бы сказал безобразно много.
- Григ, я же тебя учил, доверяй, но проверяй, хотя бы иногда. Так сколько? Не тяни и так тошно.
- Мне тоже и тошнит и рвать тянет.
- Это от пьянства, мой молодой друг, не убивайся попусту, поверь, завтра тебе будет лучше. Сколько!!!
- Соседям, ну, если считать телегами, что ты привёз, наверное, штук восемь, может быть десять. Внутренние долги, около пяти, шести телег. 
- Теперь я понимаю, почему все на нас опол-чились, за восемь телег золота и я бы войну объявил.
- Да, уж. Роман, я больше не король, совет хочет меня низложить, но корону они не получат. Я её спрятал.
Сказал Григ и самодовольно улыбнулся, улыбка получилась так себе, потекли слюни, сопли и вообще, чего радоваться. Однако, подумал я, вспомнился тигр с короной на хвосте, отсутствие стражи на этажах. Ничего и не такие проблемы решали.
- Когда собирается совет?
- Завтра.
- Вот завтра и поговорим, а теперь спать.
- А ты?
- Мне нужно отдать кое-какие распоряжения, потом вернусь.
Да, положение дрянь. Строй-то феодальный, ко-роль повязан по рукам и ногам знатью, а чуть что и всё шишки на него сыплются. Армия подчиняется ему только во время ведения войны, всё решает совет, власть скорее чисто номинальная. Конечно, не всё так плохо, что-то есть и у нас.
Что у нас есть, а есть то нечего, но это выяс-нилось позже. А пока…, я считал. Личная коро-левская гвардия, возможно, мои арбалетчики, на кавалерию надежды мало, я лишь командир и му-зыку заказывают другие. Гроблины, если успеют подойти. Не густо, но с советом поторговаться можно.
Пойду для начала в казармы гвардии. Вер Вольф парень свой, прорвёмся, бывали времена и похуже. Тем не менее грустные мысли одолевали.
Подозрительная тишина, раскрытые настежь ворота, не прибавили мне радости.
- Вер Вольф!
- Барон, гвардия на ученьях.
- А, это ты Марк.
- Да, сэр.
- Почему?! Совет приказал провести манёв-ры в дикой пустоши. Вер Вольф настоял, что бы оставили меня с моей сотней. Боль-ше никого нет.
- Арбалетчики?
- Их заперли в своих казармах, арбалеты сдали в арсенал, ключи у совета.
- Нет замков, которые нельзя было бы сло-мать. Ты с королём?
- Да, барон, я с вами!
- Марк, готовь сотню, освободить и воору-жить арбалетчиков. Завтра утром совет, командовать парадом буду я!

Глава 9.
Спать в эту ночь мне опять не пришлось, не потому что не хотелось, нет, просто заботы одолели. Пока выставил охрану возле королевской спальни, пока вскрыли арсенал, вооружили арбалетчиков, спланировали сценарий завтрашнего утра, оно незаметно и наступило.
Сложнее всего, оказалось, отнять изрядно по-мятую корону у вконец обезумевшего тигра. Бед-ное животное металось по дворцу, но, в конце концов, устало, и мне путём ласковых уговоров и небольшого подкупа удалось завладеть короной. Остальное дело техники, тигр оказался в клетке, а не желавший находится вместе с ним мастер под-нятый посреди ночи с постели, за два часа испра-вил повреждения в металлоломе, который раньше гордо именовался королевской короной.
Григ серым утром, заботливо отпоенный мной, набирался сил.
- Пей, я сказал, а то хуже будет!
- Немогу-у-у.
Он смог, потому что я действовал по пионер-скому принципу: не можешь, – научим, не хочешь, – заставим. Так он научился ещё одной мудрости суровой жизни – опохмеляться по ут-рам.
К круглому как амфитеатр непритязательному дворцу собраний сложенному из белого мрамора, мы с королём успели раньше членов совета, по крайней мере, кроме двух заспанных стражников там никого не было. Зато мы с Григом пришли не одни. Марк расположил свою сотню двумя равными крыльями справа и слева от входа, Пырей с арбалетчиками занял места во втором ряду.
Окинув взглядом диспозицию, я решил, что в целом всё выглядит неплохо. Дав стражникам по пинку, я приказал открыть двери и впустить коро-ля в зал заседаний. Григ как обычно занял место председателя, я присел в кресло справа от него, потом подумал и решил выйти на улицу, посмот-реть что будет. 
И как всегда не прогадал. Это надо было ви-деть. Растянутые в испуганном изумлении рожи членов совета, которые пришли всего с сотней солдат, видимо в надежде нас запугать. Они явно просчитались, обнаружив вооруженных до зубов гвардейцев и арбалетчиков.
Так как арсенал, находится на территории ка-зарм гвардии, а я благополучно открыл замок и так же закрыл, но сломал в нём ключ и слегка расплющил молотом массивный корпус, вооружить в ближайшее время никого не удастся. Какой я молодец, как они просчитались, впрочем, и я тоже.
Немного оправившись от шока, бароны по-слали кого-то куда-то, и прошли в зал, оставив свою сотню солдат возле входа. В середине засе-дания в зал прошёл их человек с докладом, и ба-роны повеселели. Следом зашёл лейтенант Марк и доложил, что здание окружено тысячей вооружённых солдат. До этого мы с Григом вели по очкам, и мне даже удалось, пропихнуть патент на звание лейтенанта арбалетчиков Пырею, но потом…
Наши акции рухнули вниз с высоты Эйфеле-вой башни. Король заметно приуныл, а бароны напротив повеселели, и на повестке дня вскочил главный вопрос. Низложение монарха.
Уже пятнадцать минут шли ожесточённые де-баты, мне удавалось оттягивать неизбежный ко-нец, но как долго…. Я цеплялся буквально ко всем фразам и формулировкам и, тем не менее, мы с Григом тонули как Титаник. Время уходило сквозь пальцы. Но…, тут.
В зал с глазами  расширенными от ужаса как фары автомобиля несущегося на красный свет вбежал командир баронской пехоты. Они озабо-ченно переглянулись.
- Гроблины! Три сотни!
Интересно где это Лаодик раскопал третью сотню, в живых на поле оставалось только две. Я расправил плечи и вежливо, со сталью в голосе поинтересовался, – не пора ли кончать. Бароны сразу пожухли как осенняя трава.
- Три сотни гроблинов!? Откуда?
- Не знаю, но они спрашивают своего коман-дира, Романа, сказали, что подчиняются только ему. Все с боевыми топорами! Хотят войти, мы не сможем им помешать!
- … э-э-э.
- Господа бароны, не пора ли перейти к главному вопросу, о расширении королевских полномочий на время ведения боевых действий.
Небольшая пауза равная по времени минуте молчания гробовой тишиной повисла над залом заседаний. Что будет? Упрутся как ослы, пожалуй, нет, они скользкие, будут выкручиваться, понимая, что сегодня не их день.
Лаодик с парой гроблинов, не спеша, вошёл в зал. Звенящая тишина паузы взорвалась шаркань-ем трёх пар ног.
- Командир, жду ваших указаний.
- Лаодик, скажу без преувеличения, я рад те-бя видеть. Там на улице солдатики, те, ко-торых ты знаешь наши, а остальные, в об-щем-то, чужие, пока. Построй своих гроб-линов, рядышком.
- Да, командир.
Что за жизнь! Бывшие враги становятся дру-зьями, а друзья внезапно переходят в категорию врагов. Всё как в плохом кино, но это жизнь. Дальнейшие события пролились бальзамом на из-раненную душу короля Грига. Я выкручивал баронам руки как хотел.
Дальнейшее решение вопросов протекало в тёплой и почти дружественной обстановке, изред-ка прерываемое тяжкими вздохами и слабыми го-лосами протестов некоторых чересчур уверенных в себе баронов. Я пытался мягко  и тактично объ-яснить их неправоту и государственную важность решаемых вопросов.
- Ваше королевское величество, …э-э-э Вы понимаете, мы не можем выделить из арсе-налов наших замков столько оружия.
- Бунт! Заговор! В то время, когда наше мо-гучее королевство опутано долгами, Вы, цвет знати, опора короля, проявляете непо-мерную жадность. Стыдно!
- Но, мы не можем. Да, у нас нет такого ко-личества оружия.
- Если мой король, позволит мне, скромному барону подать его высочеству идею, я этим непременно воспользуюсь.
Григ милостиво кивнул. Куда бы он делся, я тут один всё заседание корячусь, а он только гла-зами хлопает и кивает иногда. В общем, я предло-жил баронам частично разоружить их личные замковые гарнизоны. Король сам в силах защитить королевство и каждого в отдельности. Что тут началось. Описывать не берусь, хотя конечно бумага всё стерпит, но большинство фраз не подлежит переводу.
Вопрос решался, но очень долго и с большим скрипом, частично решению вопроса способство-вал Лаодик периодически сновавший в зал заседа-ний и обратно, но основной груз усилий, конечно же, лёг на мои хрупкие плечи. С моей стороны в ход шли любые средства, от тонкой интриги до прямого как рельсы шантажа. Бароны постепенно сдавали свои позиции.
Завершением заседания стала изящная точка, поставленная в его конце, нанесённая нашим ко-ролём Григом на  свежеподписанный документ. Что ж, теперь только война, за расширение коро-левских владений и создание могучей империи. Баронам эта идея в целом понравилась, и банкет продолжался до позднего утра.
Выпито было много, а сказано ещё больше. Я умилялся, глядя, как бароны, ещё недавно лелеяв-шие чёрную мечту, вонзить нам нож в спину, те-перь, слезливо и слюняво распинались в вечной верности короне, лично Григу и  даже мне. Впро-чем, признаваясь мне в дружеских чувствах, они украдкой бросали косые взгляды на Лаодика.
Меня назначили командующим всеми войска-ми. Теперь у меня снова есть армия, и есть цель. Не пойму, кто я больше – простой работник ком-пании или полководец, рвущийся в Наполеоны, Кутузовы и Суворовы. Убивать не хотелось, но вести за собой армию, это так приятно. Пьянка шла своим чередом, совсем не мешая моим често-любивым замыслам и планам.
Алкогольные напитки лились широкими ручьями, пили все, даже король. Опять придётся опохмелять его с утра. Я, слегка захмелев, а как бы Вы себя чувствовали, выпив три с половиной литра креплёного вина, опять принялся рассказывать тосты.
- С зелёного, зелёного пастбища шла сытая корова, переходила дорогу и обронила пару лепёшек, а может быть и больше.
- А дальше!?
- О чём это я…, а! Ну, так вот. Следом шёл какой-то мужик и естественно вляпался, но не расстроился, плюнул и пошёл себе дальше.
- Так выпьем же за то, чтобы в этой жизни, на нашей дороге попадалось как можно меньше дерьма!
Вся баронская братия с Григом во главе хохо-тали до упаду, на данный момент они были не трезвей меня. Падали, как правило, штабелями или благородными баронскими мордами в салат. Не знаю, чем мог понравиться этот тост тем, соб-ственно говоря, про кого я его и рассказывал. Вот, еле выговорил, язык заплетается и во рту сухо…, как в пустыне, но это уже утром.
А утром …, точнее в глубокий полдень, я об-наружил себя мирно посапывающим на королев-ской кровати, это не то что Вы подумали, Грига рядом не было.
- Григ! Григ!
Протяжно закричал я.
- Григ, Гри-г!
Так же протяжно ответило королевское эхо. Странно, подумал я, эхо на месте, а где же в таком случае король? Убили!? Озарила воспалённый алкоголем мозг безумная вспышка озарения. Ну и хрен с ним, уже более вяло подумал я. Что мне больше всех надо!? Ходи за ним как за маленьким, сопли подтирай, а ещё в императоры собрался.
Мне было плохо. Ну, просто очень…. А тут ещё король пропал, совсем не к стати. Остаётся как у Есенина, - пальцы в рот, да весёлый свист!
К сожалению, свистеть не могу, придётся  тош-нить. Попробовать что ли, может хоть вырвет. Чудо, случилось простое обыденное чудо, кто-то большой и добрый, кто заботится о всех нас, по-думал и обо мне.
Я обнаружил возле кровати кувшинчик с ви-ном, и после его дегустации, когда последние кап-ли скатились в рот, поразмыслив более здраво, отправился на поиски будущего императора. Император нашёлся не сразу, так как место его приблизительного нахождения я помнил с трудом.
Пьянка вспоминалась как пьянка. Бесконечная череда тостов и опрокидываний в рот пол литро-вых чарок с вином, кривые от выпитого баронские рожи, пропадающие из поля зрения одна за другой. Конечно, рожи! Вспомнил, король предложил пойти к девочкам! Хотя нет, до улицы красных фонарей мы не дошли, повернули налево в общественную баню.
Точно! Если Григ во главе с благородным дворянством не утоп, они там. Я как всегда прав, самому тошно. Мой король оказался в бане, ле-жащий вперемешку с баронами и только гру-стный Лаодик каменным изваянием сидел рядом. Бассейн, некогда наполненный водой, оказался пуст. Неужели всё выпили!? Вот это сушняк!
- А Роман. Давно здесь сижу, все спят.
- Огромное тебе человеческое спасибо Ла-одик. А что, гроблины совсем не пьют!?
- Пьют, но не вино, а отвар из грибов, мы от него тоже балдеем, но для нас главное дело, а развлечения только по праздникам.
- И много у Вас этих, праздников?
- Ну, праздник рождения, праздник воина, праздник первого врага, ну это совсем лич-ное и праздник смерти.
- Четыре в год, не много.
- Нет, что ты, за всю жизнь. Праздник рож-дения через пятьдесят лет после него. Если дожил, значит празднуешь. Праздник воина ещё через десять лет это когда можешь за себя постоять. Когда убиваешь первого врага, празднуешь или один или с другими, у кого в этот день он тоже первый. Праздник смерти в сто лет,  значит, пожил и можно её не бояться.
- Ничего себе! Да Вы прямо монахи или ас-кеты. Ладно, пошли за мной, только короля захвати.
Когда король был приведён в товарный вид и оставлен под охраной стражи в своей спальне, мы с Лаодиком отправились размещать его людей, тьфу, гроблинов и ставить их на довольствие. Все текущие дела благополучно разрешились, некото-рые сами собой и я отправился спать, один.
Спалось беспокойно, вначале я ворочался с боку на бок и сон не шёл, потом я заснул и при-шли кошмары. Зёлёные, свисающие с потолка сопли, какая-то слизь на стенах, пол покрытый бурыми пятнами напоминающими кровь, отрубленные руки и ноги на этом полу.
Сон не радовал изысканностью, но как ни странно проснуться я не мог, это становилось ин-тересным до ужаса. Монстры с длинными когти-стыми лапами и хвостами, их идиотский смех, раздвоенные языки, в общем, все прелести доб-ротного ночного кошмара обрушились на меня разом.
Страшно не было, но настораживал сам сон, я по-прежнему не мог проснуться. Кошмары чере-довали друг друга, били по нервам, мешали спать. Сон ли это?
Я в узкой комнате, стены сдвигаются, это не ново, но при этом комната заполняется кровью, много крови. Липкая красная кровь, её запах, очень специфический, пьянящий. Она поднима-лась выше и выше к подбородку, я задирал голову вверх, мне совсем не хотелось ощутить её солоноватый вкус на своих губах.
Сон выматывал, не давая ни минуты покоя, приходилось всё время быть на стороже. Некстати вспомнился ужастик, - кошмар на улице вязов. Во всём этом было нечто похожее, в моих снах не было только Фредди.
Впрочем, он то, как раз и был, но только где-то далеко, за порогом сознания. Этот кто-то и диктовал мне сны. Кто ты? Задал я вопрос в глубину. Ответ не заставил себя ждать. Из очередного кошмара выплыл Харон, перевозчик мёртвых. Потом появилась, она.
Белый тщательно отглаженный саван, остро заточенная коса, муха сядет…, в общем, обрежет, надеюсь, Вы поняли что. Давно не виделись, - сказал я. Сон поплыл и …, исчез.

Глава 10
Утро! Я снова дожил до утра. Как я люблю раннее утро. И понеслось, три недели спешного вооружения армии, отправка Лаодика за моим зо-лотом на прииск и доставка им трёх телег сразу. Муштра и манёвры, манёвры и муштра. Мне при-ходилось контролировать буквально всех, нахо-диться одновременно во многих местах и в этом мне помогали энергетические копии.
Утром я создавал их две, три и отправлял ту-да, где требовалось моё присутствие. Они появля-лись всегда неожиданно, иногда стоило мне уйти, я тут же посылал обратно свою копию. За спиной иногда шептались, – колдун идёт. Что ж, к тому времени я действительно стал неплохим магом.
Число моих арбалетчиков достигло пятисот человек, Пырей получил патент лейтенанта, и ру-ководил их обучением. Выросшая гвардия усиленно тренировалась под командованием моего друга Вер Вольфа.
Кавалерию я мучил сам, мне очень хотелось создать боеспособные войска. Мои железные сол-датики медленно превращались в воинов, но го-раздо медленнее, чем мне хотелось. И с ещё боль-шим трудом из них вырастала боеспособная ар-мия.
В тяжёлую броню удалось одеть только триста всадников, не хватало лошарей способных скакать с таким весом. Тем не менее, отряд получился грозный. Их командир, почти с гроблина ростом, два метра и двадцать сантиметров, сержант Нафаня поражал меня своей мощью.
Дни последнего летнего месяца пролетели, не догонишь, и наступила осень. Враг копил силы, но и мы не дремали. Оставалось надеяться, что  до следующей весны на нас не нападут, а весной…, весной мы сможем напасть первыми. И тогда, да здравствует империя!
Всю осень в столицу тянулись подводы с ору-жием и сырьём для его производства. Элко гудел как встревоженный улей, в воздухе ощутимо пахло войной. Соседи требовали возвращения долгов, бароны заперлись в своих замках обещая вернуться весной.
Гверин, Лерин, Емуль и царство Ирода заключили военный союз, по всему выходило, что их в большей степени интересовали не наши долги, а раздел земель королевства Грига. Кстати, наше королевство так и звалось по имени династии Григов. Король Григ двадцать первый, по-моему звучит.
На юге и востоке мы граничили с Гверином и Лерином, а на западе с царством Ирода. Королев-ство Емуль было расположено позади царства Ирода, северные соседи нас не беспокоили, да в общем как может беспокоить родной брат короля. Хотя неприятности мог принести и он.
Гроблины временно назначенные мной в пе-хоту командирами сотен, занимались её усиленной тренировкой. Гвардией занимался лично Лаодик, на мою долю осталась кавалерия.
Манёвры, строевые смотры, проверка снаря-жения и амуниции, навалилось тяжким грузом. Порой было некогда спать и даже не с кем. На ар-мию работали все, от ремесленника до служанки. Королевство готовилось к войне. Наши послы, отправленные Григом к потенциальным врагам, вернулись с напоротыми задницами. Что ж, война так война.
*   *   *
Зима навалилась как-то внезапно, застав ар-мию на марше. Первые совместные манёвры всех родов войск прошли, по мнению Грига и военного совета неплохо. Я был просто в ужасе. С такой армией и воевать!? Конечно, моим командирам многого удалось добиться за это время, но это многое устраивало только короля.
Империю оловянными солдатиками не завою-ешь. Достаточно большая, по местным меркам ар-мия, с трудом поддавалась управлению на поле боя. Связь между родами войск практически от-сутствовала или запаздывала, взаимодействия не было напрочь.
Уже на марше мне удалось разобраться в причинах отсутствия взаимодействия. С Вер Вольфом и Лаодиком проблем не было, а командующих кавалерией и пехотой пришлось срочно воспитывать. Слабые протестующие стоны с их стороны не  остановили потока моих шлепков. Болт и Долт два барона, получили по заслугам за излишнюю самонадеянность и низкую исполнительность.
Пырей получил свою порцию позже за из-лишнюю мягкость характера и отсутствие настой-чивости при исполнении приказов. Нафаня в то время, когда я обрабатывал плоскостью меча его шлём, надетый на голову, сосредоточенно молчал, и лишь звонкие удары металла о металл да его тихое сопение были мне ответом.
Люди они конечно неплохие, но мозгов мало-вато, я и сам-то конечно не гений, хотя…, на днях стану. Уставшая как одна большая собака, армия, извиваясь как уж на сковородке, двигалась к сто-лице. В этом году войны не будет, значит, до вес-ны время есть. А снег падал большими мягкими хлопьями и таял на лице.
Дорога постепенно белела, но после тысяч ног превращалась позади нас в грязное месиво. Зима требовала своё, и я понимал, многое понимал. Времена года сменяют друг друга, природа просыпается, и снова засыпает. Так и человек рождаясь он просыпается, а умирая…, кто знает, засыпает ли он.
Грустно, отчего-то так грустно, осень прошла, и зима пройдёт, а весной будет весело, но не до веселья. Какое веселье во время войны. Пожарища городов и деревень, кровь и ещё раз кровь – это война. А впереди уже ждут, выстраиваясь в очередь заботы и заботищи, дела и делищи. Основная задача перевооружить армию, сделать её более боеспособной, всех вместе и каждого в отдельности.
Григ, неплохой король, но бароны, – эти за-просто могут растащить королевство по кусочкам, им только волю дай. Не выйдет! Пока я здесь, а там и …, впрочем, какое мне дело до того, что будет потом.
А снег всё падал, и грусть не отступала. Мыс-ли чернее, чёрной тоски чередовались, воспоми-нания за воспоминанием, но все они были груст-ными. Тоска до боли сжала сердце.
Потерять лучшего друга в тридцать пять лет, есть от чего заплакать, но я не плакал, разве что в душе. Ему не повезло, он так и не отпраздновал своё тридцати пятилетие, не хватило восемнадцати дней, он умер в тридцать четыре. Жаль.
Многие умирают и раньше, но я не знаю их. Глаза стали мокрыми, не от слёз, это тает снег. Он падает и падает и мне грустно.
Интересно, куда исчезают невысказанные мысли, невоплощённые мечты? Может быть, они тоже умирают, как люди. Нет, мысли не исчезают бесследно, они витают где-то далеко, в просторах вселенной. А может быть, после долгих скитаний, если хватает сил, они обретают где-то в других мирах свою новую жизнь.
Всё чаще я ловил себя на мысли или это мысль ловила меня в свои сети, но мне всё больше и больше нравились дворцы, замки, пышное великолепие, я просто влюбился в планету как школьник в учительницу. Так же бестолково и безнадёжно. Я здесь как всегда транзитом. А жаль, сюда бы газ, паровое отопление и можно жить дальше.
Грусть, не новое чувство, оно старо как мир, её младшая сестра ностальгия как всегда повеяла стихами.
Чёрный зверь, порождающий хаос,
Выходящий из небытия.
В жизни светлого мало осталось,
Вероятно, что ты лишь да я.
Однако, к чему бы это?
- Барон.
- Да, мой король.
- Скажите, Вы верите в создание империи?
- Король, если бы не верил, как бы находился с Вами? Если бы не понимал необходимости, зачем я здесь.
- Спасибо Роман, хорошо, когда есть едино-мышленники, способные понять и поддер-жать в трудную минуту.
- Король, Вы знаете, что бароны готовят за-говор.
- Ваши шпионы доложили.
- Да, разведка работает на пять, правда, с минусом. Я знаю о них практически всё, кроме имени лидера.
- Но время ещё есть?
- Да, но я начал терять своих людей.
- Убийства!?
- Да, мой король, но умело замаскированные под несчастные случаи. В заговоре участ-вуют бароны, но они бы не решились бы, зная меня и Вас. За ними кто-то стоит и дёргает за ниточки, моя агентурная сеть не может выйти на этого человека. Я думаю – кто-то со стороны.
- Всё настолько серьёзно? Это помешает со-здать империю?
- Не знаю, но главная мишень – я и пожалуй Вы, мой король. Нам противостоит кто-то настолько сильный и опытный, что наводит на определённые мысли. Если моя догадка верна…, придётся туго.
- Постарайтесь, Роман, пожалуйста. Я грежу империей и не хочу умирать на пороге осу-ществления своих замыслов.
- Сам не хочу, но думаю, что понимаю из-за чего весь сыр бор, хотя верится с трудом.
Так за разговором незаметно въехали в Элко, и замолчали, задумавшись, каждый о своём. Григ скорей всего думал о своём детище – создании империи, я …, о чём я только не думал.
*   *   *
Я проснулся в своей спальне, на шикарной кровати от мягких прикосновений не знавших труда нежных женских пальчиков и понял – мне нравится жизнь. Вчера после разговора с Григом я принял ванну, плотно и со вкусом поужинал, а потом …, потом были пальчики и не только они.
Много чего было потом. Океан страсти и море нежности, буря восторга и смешение всех стихий, ласковое дуновение ветерка и ураган пламени, короче то, что более прозаично зовётся любовью. Заснули мы только под утро.
Я приоткрыл глаза и любовался нежной кожей двух женщин, тёмными сосками и кружевом волос на лобке. Одна из них, светленькая с острыми сосками грудей, вчерашняя девушка, застенчиво улыбнулась мне в ответ. Другая, с роскошными тёмными волосами, более опытная женщина смотрела нежно и грустно, радуясь и сожалея. Этой ночью я переспал с двумя лесбиянками, но ничуть не жалею об этом. Им было хорошо, да и мне не-плохо, так о чём грустить, каждому своё.
Женщины – это конечно мило, но жизнь со-стоит не из одних удовольствий. Разочарования, дела и всё прочее в ней почему-то преобладают.
Впереди меня ждал трудный день в череде та-ких же дней. Империю в один час не построишь, нужна армия, и мне предстояло над этим работать. Не давал покоя заговор, точнее его скрытая пружина. Вопрос кто, мучил меня постоянно.
Я умылся, оделся сам, без помощи служанок, подумал – всему своё время, упал на кровать и за-снул. В полдень меня разбудили и позвали обе-дать. Я понимал, что дело не только в обеде, хотя того и требует этикет, скорей всего Григ просто соскучился по моим мудрым мыслям. 
Обед прошёл в тёплой и дружественной об-становке, если не считать небольшой ссоры с ба-ронами, оставшимися в столице на зиму и пере-вёрнутого стола. Что-то мне подсказывало, оста-лись они в Элко неспроста. Шпионят гады, поду-мал я.
*   *   *
Зима пролетела как-то незаметно, по-весеннему ласковое, но ещё робкое солнце при-ступило к работе и снег начал таять. Потекли пер-вые весело журчащие ручейки, время на подготовку к войне, которого вечно не хватало, побежало ещё быстрее. Потом ещё быстрее и весна заявила о себе первыми клейкими листочками.
Заговор против короны, пока ни чем не проявлялся, разве что, продолжали пропадать мои резиденты. Кто-то искушённый в интригах и разведке делал своё незаметное грязное дело. Мне удалось отсечь одну из ветвей заговора, ценой потери двух лучших агентов, но до таинственного кукловода добраться не удалось.
Тем не менее, я считал, что результат сам по себе неплох и заговорщикам понадобится время, что бы оправится от потерь. Три барона томились в темнице, двое были казнены, один сбежал и чет-верых удалось простить. Захваченный тайник с оружием и звонкой монетой пролился бальзамом на измученную душу. Григ был в восторге и торопил весеннее наступление. Посопротивлявшись для вида, я дал согласие выступать.
Военная машина набрала ход. Победа или смерть. А жить почему-то так хочется. Но трубы уже трубят и смерть с развивающимся саваном завёт в поход. Глухие удары барабанов зовут к славе. Бароны вернулись из замков и встали под королевские знамёна, их вклад в общее дело – тысяча кавалерии и пять тысяч слабо обученной пехоты.
Армия выступила в поход. Десять тысяч пехоты, пять кавалерии в нагрузку ещё три сотни тяжёлой, тысяча королевской гвардии, пятьсот арбалетчиков и триста гроблинов, неплохо для начала. Позади армии тянулся обоз, который сопровождала тысяча наспех набранных по весне пехотинцев с копьями и короткими мечами.
Первая цель – царство Ирода. Врагов нужно бить по одиночке, пока не объединились. У него самая мощная армия, к тому же он беспокоил нас всю зиму, нападая на сторожевые посты. Наша армия оставляла желать лучшего, но приходилось строить империю с тем, что есть.
Армия двигалась на запад, не зная ещё о своей участи, не догадывался о своей и я, только смутные предчувствия чего-то не переставали грызть душу и сердце.

Глава 11
Длинный ощетинившийся железом удав на пятый день дополз до западных границ своего ко-ролевства. Мои солдаты, я опять вырос до главнокомандующего. Армия выдержала марш хорошо, никто не погиб, ни у кого не открылся понос. Никто не отстал и не дезертировал.
Это, по меньшей мере, странно, во время пе-рехода лично я рассчитывал на значительные по-тери. С таким количеством солдат всегда жди не-приятностей, особенно на марше. Но, никто не от-рубил себе ногу при заготовке дров, не объелся зелёными фруктами и даже не сломал палец, ковыряясь в носу. Вот так везёт!
Не в силах поверить в обрушившееся на меня счастье и пребывая в эйфории я послал куда-то разведку. Как ни странно разведка вернулась и донесла, что царь Ирод готов к нашей встрече и, его армия занимает позиции в трёх часах от нас.
По данным той же разведки выходило, что численное преимущество не на нашей стороне. Десять тысяч кавалерии и семнадцать пехоты – это немного больше чем я рассчитывал перебить, но выбирать не приходится.
Война – это война, в ней побеждают не чис-лом, а уменьем и главное не победа, а участие.   Вооружённый этими и многими другими мудрыми мыслями я вёл армию к месту предполагаемой битвы. То, что открылось моим глазам, не в какие ворота не лезло. Моим взорам открылось почти идеально ровное, огромное поле, поросшее чахлым обгоревшим кустарником и пеньками свежесрубленных деревьев. Кое-где вился задумчивый дымок.
Всё это великолепие заканчивалось крутым подъёмом, на котором и расположил свои изны-вающие от ожидания войска царь Ирод. Ну что, пока один ноль, и явно не в нашу пользу. В горку атаковать тяжело. Царь Ирод расположил свои войска просто и со вкусом. В центре пехота, а по флангам кавалерия. Атаковать он пока не собирался, по-видимому, любезно предоставляя это право нам.
Не торопясь, словно на шахматной доске я приступил к расстановке своих солдатиков. Время близилось к вечеру, я не торопился, а зря. Если бы раньше знать какой сюрприз мне приготовит завтра, я бы…, но, бы, как всегда мешает. Прибыли парламентёры, после долгой и бесперспективной беседы удалось выяснить, чего они хотят.
Всё оказалось банально просто, ребята в оче-редной раз объявляли войну и предлагали сдаться. Почти просили нас, атаковать на рассвете, обещая, что в противном случае будут вынуждены атаковать сами. Ну, уж нет, с горки-то, это ж какая скорость, а если остановиться не успеют и сомнут, свалка получится.
Выходит, атаковать придётся нам, и всё время в горку. Лишь бы солдаты раньше времени не устали. Кое-как расположив войска и выставив боевое охранение, я отправился спать к ближайшему костру.
Сон пришёл на удивление быстро. Снились кольца и цилиндры. Особенно хороши были золо-тые, – объятые пламенем. К чему бы это? Потом появилась смерть, ловко жонглирующая полыми блестящими цилиндрами. Немного пожонглиро-вав, она стала бросать их в меня, приговаривая, – сам хотел. Цилиндры в полёте превращались в пустые черепа и больно стукались в мою грудь. Тем не менее, утром я проснулся, отдохнувшим, разве что от сна остался нехороший осадок. 
*   *   *
До чего я люблю утро! Иногда до блевоты, но чаще потому, что наступает новый день, несущий радости и печали, всегда что-то новое. Лагерь оживал как растревоженный муравейник, бряцало оружие, командиры строили солдат. Король Григ оседлав лошаря, с утра пораньше бестолково скакал между погасших костров, внося свою лепту в утренний хаос пробуждения.
В общем, начинался обычный средневековый день. Очередная битва за передел собственности. С первыми лучами не по-весеннему жаркого солнца встал вопрос, - как и чем атаковать. В смысле, какие подразделения бросить в бой первыми.
Тяжёлая кавалерия которую я хотел так вы-годно использовать, к сожалению отпадает, всё это железо втащится в гору со скоростью черепа-хи. Бросить в центр его войск кавалерию? Ха, у него на флангах её в два раза больше, изрубят в капусту. Двинуть в центр пехоту, а кавалерию оставить на флангах. Шанс, конечно, есть, но дол-го ли мы продержимся?
Хотя если этот простой вариант доработать, что-нибудь обязательно получится. Итак, пехота по центру, кавалерия сдерживает фланговые уда-ры, потом гвардию и арбалетчиков в центр, рассе-каем противника надвое, и…. Пожалуй, стоит по-пробовать.
- Вер Вольф, Лаодик, Пырей!
- Да барон, что прикажете!
- Отдыхайте, Вы в резерве.
Так, с этим всё ясно. Куда деть Нафаню? Бро-сить на правый фланг с кавалерией или оставить в резерве. А кто у меня командует пехотой и кава-лерией? Надо у Грига спросить. Вечно забываю. А, вспомнил, эта болезнь называется склероз!
- Барон.
- Да, Ваше высочество? Что изволим?
Король воровато оглянулся и, не заметив ни-кого по близости, ответил.
- Роман, бросьте Вы свои шуточки. Что ре-шили?
- Мой король, разрешите узнать, кто у нас командует кавалерией и пехотой?
- А!? Э-э-э. Ну, в общем…
- Спасибо Ваше высочество, как я понял из Вашего блестящего выступления, Вы тоже не знаете.
- Что будем делать!
Произнесли мы в один голос.
- Поспрашивайте кого-нибудь, Вы же ко-роль.
- Нет, барон, лучше уж Вы, мне как-то не-удобно.
- Стоп! Вот оно. Григ на меня снизошло оза-рение, я вспомнил.
- Что?
- Что. Дайте подумать Ваше высочество. Ах, да. В последних манёврах пехотой и кава-лерией командовали бароны Болт и Долт. У меня плохая память на имена, но не на лица. И я их здесь видел.
- Барон, я верю в Вас, и верю в империю, мы победим! Надеюсь, победа будет за нами?
- Да, уж.
Мне бы тоже хотелось так думать, надеюсь, занятия по стратегии и тактике не пропали зря. Было бы жаль пятидесяти лет потраченных впу-стую. Война, - это вам, не только мечём махать.
*   *   *
Когда солнце, выперлось на небо во всей кра-се, я понял, что ловить больше нечего и двинул войска в бой. Может ещё повезёт, или враг сам сдастся? Впереди гордо маршировала пехота, под её прикрытием шли арбалетчики и, конечно же, непобедимая гвардия. По флангам скакала кавале-рия.
Нафаня вёл своих железных всадников позади кавалерии на правом фланге. Металл доспехов ярко горел на солнце, от закованных в броню лошарей шёл пар. Да, сегодня жарковато, или я что-то не учёл, но лошари стойко боролись с выпавшими на их долю трудностями и упорно двигались вперёд.
Всё было красиво как на параде, но недолго музыка играла. Под палящими лучами солнца пе-хота поломала строй, арбалетчики из крестьян не привыкшие к хождению строем отстали. Кавале-рия моталась то вперёд, то назад, так же не спо-собствуя моему гениальному стратегическому за-мыслу. Пришлось останавливать всю эту толпу и объяснять командирам, что между пикником на природе и войной есть разница.
В конце концов, порядок был восстановлен и наступление продолжено. Весь этот промежуток времени враг вёл себя по джентельменски, не ре-шаясь атаковать наши войска превратившиеся в мычащую и что-то блеющую толпу.
Говорят удача сопутствует сильным, правда я слышал что-то другое, вроде – дуракам везёт. Идти в атаку против такого противника – просто самоубийство, численный перевес и вообще. Я, конечно, не склонен к суициду, да и в моей армии таких людей должно быть мало, но эта атака – чистое безумие. Что ж, - безумству храбрых, поём мы песню! Лишь бы не похоронный марш.
Тем не менее, более или менее стройные и не стройные ряды моих орлов шли в атаку. А куда им деваться, если я приказал!?
Роковой час непосредственного контакта с противником приближался с неумолимостью снежной лавины. Текли последние минуты перед боем и текли они со скоростью хорошего торнадо, если данная напасть может быть таковой. Пехота встала, кавалерия замерла на флангах. Пора.
По моему приказу вся огромная масса пехоты встала на одно колено, пришла пора сравнять счёт. Арбалетчики дали первый залп, пехотинцы обнажили мечи и ударили по щитам, враг услышал нарастающий ритмичный гул.
Надеюсь, что когда первые арбалетные болты сделали бреши в их рядах, да ещё с таким звуко-вым сопровождением, им стало по настоящему страшно. Я бы непременно испугался. А Вы?
Из жаркого марева воздуха появились вопро-сы. Пойдут в атаку или останутся на месте? Сколько залпов успеют сделать арбалетчики, до того как нас атакуют? Неприятельская пехота за-суетилась, но с места не сдвинулась, похоже, ко-мандиры запрашивали указаний у вышестоящего начальства.
Первой пришла в движение кавалерия царя Ирода, пытаясь взять мою пехоту в клещи. Фи-гушки, не на того напали. Всадники с обоих сто-рон вступили в бой. Арбалетные болты поражали пехотинцев противника из шестой и седьмой ше-ренг, первые пять были выкошены практически подчистую.
Пехота Ирода колебалась, наконец, она шаг-нула нам на встречу и пошла в атаку. Мои пехо-тинцы ринулись вперёд. Лязг металла о металл прокатился над полем боя и замер вдали, спугнув вороньё с окрестных деревьев.
Обратной дороги нет, процесс пошёл, нас ждёт славная победа или, не менее бесславное по-ражение. Две стены ощетинившиеся металлом пробовали на прочность друг друга. Кровь опять заструилась по мечам, и смерть подставила свою чашу.
Ход сделан, дальнейшее зависит в большей степени от солдат и удачи, конечно, я не собира-юсь пассивно наблюдать за ходом боя, но что-либо изменить…, вряд ли.
*   *   *
И совсем уже была наша победа, но кто-то со всей дури врезался нам в зад, пардон в тыл. Окру-жили!? Что такое не везёт и как с ним бороться? Всё в порядке, это не царь Ирод, просто совсем не вовремя подошла ещё одна армия, его союзники, судя по развевающимся на копьях штандартам это войска королевства Емуль. Не было печали, да черти накачали, и ещё как. По скромным подсчётам, на глаз, к неприятелю подошло тысяч десять, а то и больше, невольно вспомнишь, про утопленника, нам повезло при-близительно также.
Да, что там утопленник – это конец. Теперь только пух и перья полетят и не будет больше ни императора, ни меня, красавца и мастера своего дела. Впрочем, хватит рыдать как девица на выда-нье по сбежавшему жениху, к тому же сбежавше-му с её подружкой.
На всё плевать, битва не заканчивается окру-жением при численном превосходстве неприятеля, ещё помучаемся, зря что ли пятьдесят лет учили не только мечём махать, но и стратегию с тактикой вдалбливали. Пора вспомнить милые детские игры в солдатиков, положение хоть и критическое, но с кем не бы-вает.
На корабле в глубоком космосе войны были несколько другими, там приходилось отвечать только за себя, чувство коллективизма не особо поощрялось. Компания растила из каждого бое-вую единицу призванную выполнять задание в одиночку, опираясь впрочем, на аборигенов, в своих целях конечно.
На транспортном корабле мы бились в основ-ном друг с другом, и это было по настоящему, порой до смерти. Стратегию и тактику нам преподавали несколько в другом разрезе. Этакие маленькие военные компании в голографическом варианте с игрушечными фигурками, мы постепенно привыкали жертвовать людьми для выполнения своих целей. К сожалению, я так и остался человеколюбом, со своими слабостями и привязанностями. Видимо плохо учился, совесть мучает.
Боссы из компании говорили, – потерял ар-мию, махни рукой, начни всё сначала и иди к цели. Им нужны только месторождения, законный контракт на земли.  Главное выполнить задание, всё остальное не стоит внимания.
Что ж, может быть это и правильно, но я не могу бросить этих людей, вот так, на верную смерть. В общем-то, конечно, могу, но не хочу. Что они мне сделали плохого? Григ, тот вообще испорченный ребёнок с манией величия, а  вообще он душка и милый парень (когда не капризничает), бароны вечно плетут заговоры, но это не порок, а их стиль жизни. Мои командиры простые незатейливые люди, где-то тупые, иногда не очень, а что с них взять, средние века. Вот только принцесса меня не любит, что ж, не умирать же ей из-за этого.
Нет, бросать их нельзя, тем более что в эту пикантную ситуацию мы попали все вместе, впе-реди враг, сзади тоже уже кто-то пристроился, значит, и выбираться придётся или всем или ни-кому.
*   *   *
Из уха что-то потекло, наверное мозги (вяло подумал я), хотя, откуда им взяться, значит пока-залось. Гениальные стратегические планы не вы-рисовывались. А так хотелось выиграть первое большое сражение.
Впрочем, одной из глупых мыслей удалось достучатся до разума, отёкшего от безделья. Да! Необходимо обезглавить неприятельскую армию. Хотя бы одну, ту, что впереди, солдаты противника побегут, и …, здравствуй победа!
- Лаодик, Марк, Нафаня за мной!
Чуть было не заорал, – за Родину. Где она те-перь, моя голубая планета, в хорошем смысле этого слова, без подтекста.

Глава 12
Бросив где-то позади наполовину разбитую, харкающую кровью армию, я с Лаодиком и тремя гроблинами прорывался сквозь кольцо отборной охраны  к ставке противника. Чуть дальше, немного позади отряд гвардии с Марком пытался идти следом. Дело дрянь. Не думал, не гадал он, не как не ожидал он, такого – вот конца.
Только бы убить царя и этот ужас закончится, говорил я себе. Отборные солдаты окружали ставку кольцом, но мы прошли сквозь них. На подступах к шатру нас встретили гроблины. Мы замерли, если можно назвать этим словом паузу, заполненную звоном мечей, за нашей спиной. Приходилось отвечать на удары и убивать.
Это тупик, его телохранители встали на нашем пути каменной стеной. Двадцать гроблинов с тяжёлыми щитами и топорами на длинных рукоятях уже положили отдыхать вечным сном трёх моих бойцов. Они дошли до стены раньше.
Лаодик поморщился, его гроблины вздохнули, я беспомощно оглянулся. Марк и примерно полсотни моих людей были почти за нашей спиной, но бились в кольце врагов.
Наглый царь Ирод вышел из шатра и смеялся нам в лицо, ему было над чем смеяться. Ещё час, два и наша армия перестанет существовать как боевая единица, превратившись в объятую ужасом истребляемую толпу.
В эти мгновенья противостояния в мыслях промелькнуло многое. Костлявая дама, до боли сжала сердце, мелькнула мысль, - не пробиться. Пятеро против двадцати гроблинов – это верная смерть. Пожалуй, даже лягушка попавшая в мясо-рубку, чувствует себя гораздо уютнее. Царские гроблины уже уложили трёх моих и не потеряли ни одного, над этим стоило задуматься.
Ни когда  ещё я не стоял так близко к смерти, корабельные бои не в счёт, там могли реани-мировать, если ты нужен. А здесь, один на чужой планете, без всяких перспектив. Липкий холодок страха за свою жизнь впервые посетил моё сердце, но я не дал ему вырасти и задушил в зародыше.
Отчётливо вспомнилась первая смерть на ко-рабле, несущемся сквозь время и годы. Неловкий выпад, в ту же секунду я понял, что не успеваю закрыться, холодное лезвие широкого боевого меча, медленно входящего в незащищённую грудь, брызги крови.
Ответный удар уже по сути мёртвого тела. Сердце, разрубленное на двое, перестало биться, и кровь хлынула из раны вслед за мечём. Мозг, продолжающий скрупулезно фиксировать всё происходящее с последовательностью маньяка. Я ещё смутно помню мой клинок, разрубающий горло противника, боль, и…, темнота. Кажется, я умер.
Никакого туннеля, не было естественно и све-та в его конце. Потом быстрая реанимация, три часа реабилитационного курса и снова за учёбу. Вспомнится же такое, и как нее вовремя.
Подумав, что лучше отступить пока не поздно я сделал шаг вперёд, воткнул оба меча в землю и одним движением метнул в них все три ножа. Два гроблина упали на колени с пробитым горлом, кровь хлынула широкой рекой, третий зажал лапами живот, меж пальцев сочилась кровь.
- Вперёд.
Сказал Лаодик и мои гроблины шагнули сле-дом. Я, подхватив мечи, бросился на противника, думая только о том, как разорву их подлого царя зубами.
Дальнейшее вспоминается в кровавом тумане. Свист боевых топоров, чьи-то кишки на моём ме-че, протяжный стон перерубленного надвое лез-вия, удар, защита. Шум в голове, ещё удары, про-тивный звон стали о сталь, крики, мат Марка.
Да, такого на моей памяти ещё не было. По-думалось, вот так и находят свою смерть. Кстати вот и она, уже здесь, как всегда, платье от Карде-на, коса дамасской стали и кошмарная улыбка давно почившего черепа.
Холодный взор пустых глазниц,
покой никто не потревожит.
Ты упадёшь как прежде ниц
И липкий пот покроет кожу.
Однако мёртвые не потеют, странное оконча-ние. Опять стихи и почему они из меня лезут в са-мую неподходящую минуту. Какой из меня поэт. Да, а собственно какой?
Чёрт! Кажется, мне отрубили ухо, нет, на ме-сте, только липкое. Зловещий свист топора рассе-кающего воздух. Лаодик ещё жив, с ним один гроблин. А где остальные два?
Свист топора, перекошенная от страха морда царя Ирода, скрывающаяся в шатре. Ему повезло, мне некогда было целиться, когда я метал сломан-ный меч, кругом враги. Кажется, к нам пробился кто-то из моей гвардии, Лаодик бьётся слева, впе-реди и справа от меня лишь враги. Наши спины прикрывает последний из пробившихся с нами гроблинов Лаодика.
Свист боевых топоров, удары моего меча о щиты и очень редкие попадания в чью-то плоть. Мясорубка набирала обороты, перемалывая мясо вместе с костями. Многочисленные порезы, соча-щиеся кровью, мешали думать и я, попался.
- Ну не хрена себе, кисть оттяпали, по самый локоть!
- Барон, отходите, я прикрою!
До чего милые люди. Кровь то как хлещет, самому противно, да и руку немного жалко. Ну да ладно, главное выжить, а на базе в кампании руку лучше новой вырастят.
- А-а-а-а! Блин! Гады!
Шок прошёл, и пришла боль, это нервные клетки донесли информацию к мозговым синапсисам. Волны боли. Нервные окончания, корчась от боли, докладывали, что руки больше нет. Не везёт, однако.
- Барона ранили!
- Стоять! Кто побежит, сам порешу, одной рукой на тот свет отправлю!
- За барона! Вперёд, бей гадов!
Вот это уже лучше, а как они бьют гадов, лю-бо дорого посмотреть.  Что-то я такой грустный, наверное, взгрустнулось. А что такой бледный, должно быть взбледнулось. Да, нет, вряд ли, ско-рее от потери крови. Скупая мужская слеза собра-лась скатиться по щеке, но я передумал, некогда, хотя руку всё равно жалко. Крови фонтан, а положение не фонтан, значит не ахти.
Зажав зубами кожаную перевязь, отрезаю её мечом и стягиваю обрубок руки с торчащей из неё сахарной косточкой. Пульсирующая толчками кровь замирает где-то внутри, и наружу больше не просится. Чёрт! Где моя рука!? Точнее, её меньшая половина. Придётся искать, она дорога мне как память. Если доживу до победы, прикажу забальзамировать.
Не время предаваться глупым мечтам, когда впереди гибнут друзья, я и с одной рукой многого стою. Остался последний шанс и его просто необ-ходимо использовать. Жив ли король? Возможно, наша армия уже разбита и бежит, а я тут стою и жую свои сопли.
Чёрт их возьми, где все! Почему должны умирать только я, Лаодик и несколько гвардейцев с Марком. Где Нафаня, Вер Вольф?
- Нафаня! Нафаня!
А в ответ тишина, где-то завязли и не могут пробиться. Учишь их, учишь и на тебе, остаёшься один как перст. Так всё хорошо начиналось, если бы только вторая армия не ударила нам в хвост. Если бы оставались ещё резервы, если бы…, но на если далеко не уедешь. И вот, мы в кольце врагов, а армия где-то там, издыхает далеко позади.
Бывают ещё, оказывается вещие сны. Не зря в ночь перед боем мне снились кольца и смерть. Вот они сплошные кольца окружений и смерть близка как никогда. До того тошно стало, что я задрал голову в небо и заорал. Хотел, правда завыть, но в последний момент передумал, куда мне до Вер Вольфа, пусть лучше он потом воет. Возникла неловкая пауза.
Осмотрелся. Я, Лаодик, его гроблин и Марк с небольшим отрядом гвардии, где-то вдалеке за спиной, но в пределах слышимости отборный мат Нафани. Значит, пробивается, подумал я. И впереди, сомкнувшие щиты гроблины, ровно двенадцать. Дюжина гроблинов и вокруг солдаты противника не поддающиеся счёту.   
А чё делать? Придётся убивать, эх, где моя вторая рука, похоронить бы по-человечески. Или всё-таки, мумифицировать? На память?
И…, мне повезло и в этот раз. Топор гроблина прожужжал в опасной близости от моей головы как назойливая муха, но гроблин рухнул замертво.
- Нафаня! Где столько шлялся?!
- Барон!
Слёзы умиления потекли по моим щекам. Как мало человеку нужно для счастья, просто чтобы иногда ему дарили жизнь, и всё будет хорошо. Нафаня прорвался с небольшим отрядом своих железных всадников, и мне полегчало.
- Где этот гад! Я спрашиваю, где Ирод!
Радость переполняла моё сердце, гроблины противника молча умирали один за другим, не без нашей помощи конечно. Царь Ирод трусливо прятался в шатре. В голове шумело, должно быть от потери крови, вяло шевелились мысли, дышать с каждым вдохом становилось всё труднее, но мой меч всё так же сеял смерть. Рано меня списывать.
Кровь была всюду. На лезвиях мечей, на песке под ногами и некогда зелёной траве на лицах живых и мёртвых. Рядом со мной от удара топора Лаодика упал последний гроблин царя Ирода. Путь свободен.
- Не здравствуй, царь Ирод!
Через несколько минут красные кляксы крови расцвели на дорогом вышитым золотом шёлке царской палатки. Ещё через минуту она вспыхнула погребальным костром, затем занялись остальные. Лагерь Ирода запылал.
Вечность ожидания уложилась в десять минут. Ничего не происходило, всё так же умирали мои окружённые солдаты, лилась кровь. Оперевшись на меч я ждал  результатов, кружилась голова, из обрубленной руки вяло капала кровь. Всё зря? Вокруг меня продолжался бой. С остервенением рубился Марк, размеренно махал мечём Нафаня и спокойно делал своё дело Лаодик.
Что будет, если солдаты противника не побе-гут? Страшно подумать, прощай армия, импера-тор, прощай я, впрочем, я ещё поживу, наверное, но компания по головке не погладит.
Колесо фортуны сделало оборот и … нам в очередной раз повезло. Томительно тянулись по-следние секунды, наконец враг дрогнул, паника запустила холодные пальцы смерти в его ряды и он побежал, причём в разные стороны. И так быстро! Придётся догонять (вяло подумал я) или ну его? Решив, что ну его, я стал бродить кругами, разыскивая собственную руку. Но, Григ решил иначе, его истерические крики слегка испортили моё настроение от победы.
- Роман! Нужно догнать! Добить, в плен! Ну что же Вы?
- А что я!? У меня дела, своя рубашка ближе к телу, мне ещё руку найти надо.
- Да бросьте Вы, я золотую подарю, а юве-лиры её брильянтами украсят. В погоню!
Беда с этими королями, мечтающими об им-ператорском троне.
- Марк, Нафаня! Пырей! Лаодик.
- Да, сэр!
- Собирайте всех кого сможете. Быстро! Марк, выдели двух человек, пусть ищут мою руку. Сообщи им приметы, мне чужо-го не надо.
- Да, сэр.
- Чуть не забыл, Нафаня, оставь дюжину своих тяжёлых всадников охранять ставку Ирода, а то всё растащат.
- Григ, пардон, Ваше высочество, в свете последних распоряжений встаёт вопрос. Кого будем преследовать?! Враг побежал в разные стороны.
- Ну …, лучше э-э-э …, конечно всех.
- Вот так сразу!?
- Да.
- Что ж, тогда в погоню! Потом разберёмся. Марк, собирай всех кого поймаешь, и дви-гай на юг.
- Как далеко преследовать?
- Я думаю, двух дней будет достаточно. Или семь вёрст?
- Пырей! Всех арбалетчиков отправь проче-сать восток.
- Нафаня, ты на запад.
- А Вы барон?
- Мне в другую сторону. А мы пойдём на север! Король, я готов, вперёд!
- Что вдвоём!?
- Найдём кого-нибудь по дороге, к тому же, преследовать всегда легче. Лаодик, за мной.


Глава 13
Уставшее солнце, не выдержав трудного дня, упало в лес, и как-то сразу погасло. Навалилась злая ночь, забыв прихватить с собой, луну и звёз-ды. Наш маленький карательный отряд из двух сотен человек героически нырнул в темноту.
Теперь точно прирежут, меня, Грига и трид-цать моих солдат. А может быть, и нет, они же, вроде пленные? Из двухсот человек отряда, сто семьдесят составляли солдаты противника, сдав-шиеся в плен и принявшие присягу на верность. Мне удалось соблазнить их новорожденным им-ператором и великой идеей создания богатой им-перии (не менее богатая добыча подразуме-валась).
Всё бы хорошо, но отрубленная рука ныла (где-то позади на поле сражения), Григ стонал и нудил, погоня ему надоела. Оставалось надеяться, что другим отрядам повезло больше.
- Барон, объявите привал, долго мы ещё бу-дем выкалывать глаза в этой кошмарной темноте.
- Как скажете мой император, любой ка-приз.
- Ещё не император, но барон все-таки это чертовски приятно!  Вот только устал зверски, как собака, нет, как сто собак.
- Ничего бывает.
Заметил я философски.
От меня научился ругаться, а ведь понятия не имеет кто такие черти. И, правда, пора устраиваться на ночлег.
- Отряд привал! Найк, выставить патрули. Рибок, отвечаете за заготовку дров для костра. Лаодик, золотко, ты же гроблин, поищи что-нибудь пожрать.
- Да, барон.
Ну, Найка Вы ещё помните, был, впрочем, и есть у меня такой лейтенант, Рибок тоже лейте-нант, командир какой-то сотни, остальных назы-вать не принято, это мои безымянные солдаты ко-торых мы с Григом влили в свои ряды во время погони.
Лаодик вернулся на удивление быстро с чем-то типа кабана разорванного на две части, голову он съел, как мне кажется по дороге. Такое крупное животное просто не могло бегать без головы. Хватило всем, но никто не наелся, разве что Григ, получивший в ходе раздела три порции.
Ночь зябко куталась в чёрную бархатную де-рюгу, холодало, пошёл мелкий, противный дождь незаметно переросший в ливень грозивший пото-пом. Последний костёр, вяло боровшийся с кро-мешной тьмой, погас под напором воды и ветра, ну и ладно. И так ничего не видно. Я, Григ, гроб-лин Лаодик и Найк с Рибоком расположились под навесом из ветвей, но за шиворот всё равно не ка-пало, а просто лило потоком. Тем не менее, при-слонившись спиной к Лаодику и пожелав спокой-ной ночи, мокрому как курица императору Григу, я заснул, сказывались годы тренировок.
*   *   *
Не могу сказать, что сон меня сильно порадо-вал, но кошмаром его назвать, язык не поворачи-вается, должно быть от страха. Снилось, чёрт зна-ет что. А так хорошо начиналось, только заснул, пришла смерть как всегда в белом свадебном пла-тье, по голове погладила, колыбельную ласково простонала с надрывом. Как только я во сне за-снул, началось.
Моя убиенная рука бегала на пальцах, под-прыгивала и норовила вцепиться в нос. Из среза сочилась густая кровь, брызгая на всё вокруг, че-рез минуту я стал красным и мокрым от крови. Где-то недалеко в темноте кто-то душераздираю-ще кричал, в воздухе над головой замелькали, резко махая крыльями, нетопыри.
Вокруг противно и гнусаво зудели комары, не уступающие своими размерами воронам. По всем приметам сон обещал стать страшным и противным кошмаром.
Детский, жалобно пронзительный плач и го-мерический хохот леденили израненную кошма-ром душу. Нетопыри пошли на первый заход, ко-мары пока не атаковали, но вносили свою лепту звуковой поддержкой на низких нотах.
Сложив крылья и выставив вперёд неесте-ственно белые клыки, нетопыри пикировали вниз, я лежал не в силах пошевелиться. В мозгу запоз-дало билась, гулко ударяясь о своды черепа, ник-чёмная мысль – кажется, попался. Обсосав её в короткие мгновенья, отпущенные мне судьбой, с сожалением отбросил в сторону, успокоения и уверенности она не принесла. Зубы приближались к моему беззащитному горлу с неотвратимостью бульдозера.
- Ну и что дальше?!
Задал я себе несложный вопрос. Сон это или не сон, я уже не ощущал, страшно стало по насто-ящему, да и весь кошмар, включая ощущения слишком реален, как на улице Вязов.
Страсти накалялись, зубы были всё ближе, как в замедленной съёмке выросли красные злые глаза, а тело не желало повиноваться. Однако внезапно что-то изменилось, это в заваленном воплями страха мозгу родилась здравая и прямая как лом мысль.
Рука! Она же моя и она движется, я вижу, как она бегает вокруг на пальчиках и молчит. Соб-ственно говоря, а зачем её говорить, всё равно не-чем. Промучившись мгновенье и окончательно вспотев от липкого холодного пота, я заставил её подчиниться хозяину. Какой молодец (я конечно), а главное вовремя, ещё мгновенье и мне бы пона-добился только гроб. Вы, какие предпочитаете? Шутка, не берите в голову, дальше и сами знаете.
Пристроив руку, напружинившуюся на паль-цах в районе груди, Ваш скромный и не очень слуга нанёс ответный удар. Летевший первым нетопырь получив по зубам словно бейсбольной битой, жалобно вереща и грязно ругаясь улетел в облака. Остальные испуганно метнулись прочь. Один – ноль. С чувством собственной непобедимости и радостью от победы я проснулся.
Солнце неуверенно лизало небосклон своими лучами, дождь благополучно завершился, захлеб-нувшихся не было. На душе было гадко и спокой-но.
Так сам того ещё не зная, я совершенствовал-ся в некромантии и приобрёл во сне так называе-мую руку повешенного. Смерть, погрузившая ме-ня во сне в свой сон, стала моим наставником. Хоть какая-то польза от старушки.
*   *   *
Отряд под моим чутким руководством с тру-дом волоча ноги, двигался к месту оговоренного сбора. Мне с Григом на лошарях было легче, остальные ползли пешком, особенно страдали Найк и Рибок отдавшие нам своих животных. Ла-одик отмеривал шаги как метроном. Такие не устают, гроблин, что с него взять.
Надеюсь, армию собрать удастся. За ночь мой отряд вырос до четырёх сотен, немножко своих, но больше чужих – это настораживало.
Где все? Спрашивал я себя в который раз и не находил ответа. Найк и Рибок совсем выбились из сил, пришлось вернуть им лошаря одного на дво-их. Иногда нужно поддерживать хороший имидж отца командира, строгого и справедливого, кара-ющего и так далее.
Близился полдень, периодически шаря по придорожным кустам, нам удалось собрать ещё сотни полторы неприятельских солдат, остальные в испуге разбегались. Ничего, потом прибегут.
- Король, король!
Кто это? А, мои командиры Болт и Долт по-крывшие себя неувядающей славой на поле боя. За наградами скачут.
- Не король, а император! Мягко, отвесив по подзатыльнику, поправил я их.
- Император! Войска ждут Ваших прика-зов.
- А моих?
Встрял я.
- Не юродствуйте барон, конечно, Ваших, но сначала моих.
- Император, нам удалось захватить восемь тысяч пленных, триста повозок с оружием, золото ….
- Хватит перечислять, я потом сам посчи-таю. И ещё, победой мы обязаны в основ-ном барону.
Давно бы так, да что-то свежеиспечённый им-ператор не в духе, но справедливость слегка вос-торжествовала. Хорошо хоть остальным повезло больше чем нам. Восемь тысяч пленных, против наших пятисот с небольшим. Правда как в последствии оказалось, остальным отправленным мной отрядам повезло не больше, так как основная масса неприятельских солдат побегала вокруг поля сражения и сдалась сама.
Как это ни странно, за время пребывания в мясорубке, которую историки в дальнейшем назовут сражением века, мы потеряли убитыми и ранеными не так уж много своих солдат. Противникам досталось гораздо больше.
Подсчитав потери, приступили к самому главному на войне – разделу трофеев. От двух разбитых армий нам досталось много чего, но с трофеями разобрались быстро, почти на всё наложил загребущую лапу новоиспечённый импе-ратор.
- Мне надо.
Веско сказал он и растворился в своём шатре. Конечно, свою небольшую часть получили и ря-довые участники сражения, в том числе и сотники, но никак не ниже. Остальным выкатили огромное количество бочек с вином и забили на шашлыки приличное стадо мяса.
С пленными проблем было больше. Кормить их поначалу никто не хотел. Некоторые горячие головы из баронов предлагали сразу пустить в расход, что б не возиться.
Но выход нашёлся, я решил выступить с при-зывом, вступать в армию императора. Большая часть, примерно тысяч шесть, убеждённая моими вескими доводами и аргументами группы под-держки в лице гроблинов и арбалетчиков Пырея с выражением радость на лицах вступила в ряды нашей славной армии. Остальные две тысячи ока-зались покрепче или просто не видели моих людей в деле, но через несколько минут и они согласились, правда, с меньшим энтузиазмом.
После трёхдневной пьянки и братания во вре-мя которой к нам периодически присоединялись ещё пленные, некоторые со своим пойлом, войско выросло ещё на три тысячи. Всем было хорошо, вина хватало, с закуской оказалось сложнее, но посылаемые мной на поиск отряды её периодиче-ски привозили. Праздник удался на славу.
*   *   *
Утром третьего дня, когда всё было выпито и уже ничего не осталось, мне, наконец, стало пло-хо. И как плохо!
Разбудил меня в это гадкое серое утро не иначе тяжёлый бомбардировщик, пронёсшийся с воем на бреющем полёте и сбросивший все бомбы разом мне в голову. Я махнул рукой и муха, кружившая возле лица,  улетела, но моего самочувствия этот факт не улучшил.
В голове кто-то укладывал асфальт. Похоже, там внутри бешеная бригада работала всю ночь и на моё несчастье, не успела закончить работу под утро. Гулко тарахтели трактора, асфальтоукладчики трамбовали измученные мозги своими катками, рядом забивали сваи. Грохот, звон и шум стоял такой, что и мёртвый бы встал из могилы.
Через полчаса борьбы с головной болью, сре-ди лязга гусениц и ещё более ужасной какофонии остальных звуков, оформилась заботливая мысль – неплохо бы рассольчику. Да и Грига поискать надо, как бы не помер. Ещё через час ветошь по имени Роман, наконец, отправилась на поиски им-ператора.
Замирая на каждом шагу отдававшемуся в го-лове взрывом очередной бомбы я медленно, охая и стеная пробирался к палатке почти императора Грига. Эти пятнадцать шагов дались  мне с огром-ным трудом. Приглушив вспышку боли от очередной взорвавшейся авиабомбы, плеснувшей болью по всем нейронам я, стиснув зубы, шагнул в палатку Грига.
Картина достойная Сальвадора Дали предста-ла моему мутному, расфокусированному взору. Оплывшие морды баронов и Грига, покрытые пятнами блевотины, марево перед моими глазами делало их ещё менее похожими на человеческие. Да, рожи у них как в кошмарном сне, краше в гроб кладут. Абстракция одним словом, хотя слов нет и мысли матом.
- Им-пе-а-а- ратор, реанимационная бригада прибыла в полном составе.
Впрочем, мне бы самому не мешало в реани-мацию, пару часиков под капельницей, кровь очи-стить. Ладно, я крепкий может и так выживу.
- Ы-ы-ы!?
Это кто-то из баронов голос подал, крепкий парень, нужно к нему повнимательнее присмот-реться. А где же без пяти минут император? Интересно, что он ещё учудил.
Гроблин его подери! Да вот же он! Лежит под одним из своих баронов, (они бы его так грудью в бою закрывали), слюни изо рта пускает. Дышит, блевотиной не захлебнулся, уже хорошо, а ведь наверняка такие есть, значит, армия не досчитает-ся своих солдат. Ну и ладно, нам слабаки не нуж-ны.
Вина не капли, рассола нет, а император почти концы отдаёт. Слабенький он у меня. Да и самому хреново, правда асфальт уже уложили, кажется, но теперь долбят его отбойным молотком, видимо как обычно забыли уложить какую-нибудь нужную трубу. Вот гады!
Наиболее трезвый по сравнению с людьми Лаодик, рыскает по окрестностям, ищет, чем опо-хмелиться. Только я думаю, что в радиусе ста миль ему ничего не найти, армия то большая. Охотники до выпивки  снаряжали поисковые группы уже в первый вечер, так что, в округе вы-пито и съедено всё. Или практически всё, что, в общем-то, сути не меняет. Дело дрянь. Головка бо-бо, во рту кака.
Прошло два часа, стон, раздававшийся по всему лагерю раздражал, повсюду на ватных ногах бродили зверские, изрядно помятые пьяные рожи. Опохмелиться было нечем.
Чудо! Лаодик смог это сделать, он привёз бу-тыль с вином. Сделав три крупных глотка (должен же кто-то снять пробу), я протянул вино в дрожащие руки Грига. Делая судорожные глотки, он пил, постепенно жизнь возвращалась в полумёртвое тело. Отобрав бутыль у почти императора, я пустил её по кругу, он ничего не сказал, только жалобно посмотрел на меня.
- Больше нельзя, иначе всё начнётся по но-вой.
- Да, спасибо, я знаю.
Прошелестел как ветер Григ слабым голосом. Ничего, теперь будет жить, а мне надо подумать, куда вести армию, у нас на повестке дня ещё два неприятеля.
В полдень, приняв доклады о потерях у более или менее оживших отцов командиров, я схватил-ся за голову. Мы потеряли сто двадцать человек. Кто-то перепил, кому-то по пьяни пробили голову, но основная масса пропала без вести.
К тому времени, как армия смогла тронуться в путь, уже вечерело, но семьдесят солдат из про-павших, вновь попали в списки живых. Не смотря на вечер, я старался увести армию подальше от места попойки, что б не мучила ностальгия.
Двигались ускоренным маршем, прямо скажу, жрать было нечего, впрочем, и кушать тоже. Го-лодная, не опохмелившаяся армия, шла. Куда шла никто не знал, кроме меня, была одна гаденькая мыслишка, но как ещё дело повернётся.
Возвращаться в Элко было не с руки, вырос-шая на десять тысяч армия, страдающая от похме-лья, усталости и голода могла выйти из под кон-троля. Мне не хотелось преждевременного разо-рения столицы и естественно последующих за этим событием неприятностей.
После короткого ночного привала, не принес-шего желанного отдыха, голодная и злая армия с первыми лучами неприветливого солнца двину-лась дальше. Солдаты начинали роптать. Бароны ныли и грызлись между собой. Пока мне удава-лось вести их туда, куда я хотел, но проблемы и недовольство росли как снежный ком. Ещё один день пути клонился к закату, войска еле передви-гали ноги.
- Привал!
Что принесёт с собой утро? В полдень теку-щего дня мне удалось справиться без посторонней помощи. Слегка взбунтовались бывшие пленные принявшие присягу, их никто не поддержал, но чего это стоило моим командирам. Да, проблема росла, хотя с недовольными я разобрался жёстко. Шесть человек получили травмы средней тяжести, одного спасти не удалось, и всё это одной рукой, вторая лежала от-дельно в серебряном ларце.
Послав Нафаню с его людьми в дозор, я рас-положил арбалетчиков Пырея вокруг палатки Грига, естественно внутреннее кольцо составила гвардия и Лаодик с гроблинами. Приятно чувствовать рядом плечи тех, кому ещё можно доверять.
Гвардия она и есть гвардия, куда ей деваться, Лаодик подчиняется исключительно мне, к тому же его гроблины где-то с завидным постоянством находили себе корм, не забывая и меня с почти императором. Арбалетчики Пырея голодали, как и все, но они были из крестьян и собственно, поэтому не роптали.
Проверив посты и объехав ещё раз притихший лагерь, я улёгся спать. Если я что-то понимаю в психологии, ночь пройдёт спокойно, а утром…, поживём, – увидим.

Глава 14
Не всё так плохо. Розовая полоска рассвета окрасила далёкий горизонт, голова на месте, горло не перерезано и сердце ещё бьётся. Жив! Что ж, придётся мучиться дальше и наслаждаться жизнью.
Ночь прошла, лагерь ещё спит, излучая уми-ротворение, но скоро всё изменится, голодная злоба всколыхнёт проснувшуюся массу и тогда…, а пока я наслаждаюсь последними минутами спокойствия. Затишье перед бурей. А может быть, всё обойдётся?
Нет, не обошлось. Лагерь продирал глаза и просыпался, причём далеко не мирно.
- Надоело! Когда жрать дадут!
Армия на глазах превращалась в толпу и бур-лила, словно волны в шторм, но однорукий бандит стоял на страже непоколебимо как скала. Это я про себя. Император (возможно последние минуты) с баронами спрятались в палатку, под защиту гвардии, гроблинов и арбалетчиков.
- Кто нас кормить будет! Где император! Императора и командующего к ответу.
- Тихо! Молчать я сказал! Вы армия или где!? Вы все солдаты доблестной армии, которую император ведёт к победе. Я Вас не брошу, осталось совсем чуть-чуть. Мо-жет быть, Вы хотите бросить меня!
- Нам бы пожрать! Да! Очень кушать хочет-ся.
- Молчать! Я, барон Роман, говорю Вам, идите за мной и Вы получите всё что поже-лаете!
Впрочем, что такое всё я и сам слабо пред-ставляю, а что они могут при своём скудном ин-теллекте пожелать, даже и представлять не хочу. Что бы им ещё пообещать?
- Нам бы поесть, да выпить, животы от голо-да крутит.
- Кому теперь легко?
Задал я сакраментальный вопрос. И тут же ответил.
- Им! Тем, что заперлись за стенами города в дне отсюда! Они жрут и пьют. Это враг.
Вспомнить бы ещё с кем мы воюем и что за город. Гроблины говорили, что город есть, чья-то столица. Воюем мы с ними или нет?
- Веди нас! Мы победим!
Теперь уже всё равно, враги там или нет, они оказались не в то время и главное не в том месте. Именно так, под горячую руку и стирают с многострадального лица земли многие города. Я спрашиваю себя, в чём они виноваты и понимаю, что ответа нет, вот только грусть чёрной кошкой прокрадывается в уставшее биться сердце.
*   *   *
Моей совести в очередной раз повезло, доклад разведки меня с ней помирил. Сделав крюк, мы вышли к королевству Гверин. Здесь всё такое маленькое, даже неинтересно империю создавать. Но придётся, приказ короля, да и мне всё равно делать больше нечего.
Шли без остановки, зачем останавливаться, жрать всё равно нечего. По дороге спалили две деревни, так же на ходу съели всё, что смогли зацепить. Закрома деревень оказались богатыми, правда спасибо сказать было некому, жители ушли из домов. Жевали почти все, кто хлеб, кто сыр или кусок окорока, но многие просто зерно. Солнце ещё не успело скрыться с глаз, как показались хлипкие стены какого-то города.
- Столица Гверина, господин барон.
Доложил вестовой. Прибыли, однако. Что ж с марша прямо в бой. Не вступая в прения с сове-стью, я отдал приказ на штурм. Вновь сформиро-ванная пехота из бывших пленных, доказывая свою лояльность, ринулась на штурм и была отбита. Да, столицу Гверина с наскока не возь-мёшь.
Что-то нужно придумать, причём срочно, иначе гнев и недовольство армии выплеснутся наружу. Не хотел бы я во второй раз толкать речь перед озлобленной толпой. Мне просто необходимо свежее решение. Разве что, попробовать минтос? Если реклама не врёт. Впрочем, выход есть, прямой как лом.
- Три дня на разграбление города, если возь-мёте его этой ночью!
Не люблю я отдавать такие приказы, но ино-гда приходится. Призыв возымел действие, и за-полыхали пожары. Солнце изумлённое такой же-стокостью поспешило скрыться за горизонт, но нужда в дневном светиле уже отпала. Многочис-ленные горящие дома давали много света. Город горел, рёв пожара перекрывал крики и стоны, кровь лилась по мостовым.
Смерть собирала урожай, в первый раз я уви-дел пятна крови на её белоснежном саване. Да, ничто человеческое ей как видно не чуждо. Она сновала как тень между пожарищ и вела счёт. Да-ма в белом подводила свой кровавый баланс. Руки моих солдат были по локоть в крови. Пехота покрыла себя славой, кровью и я думаю позором.
Я прогуливался по улицам насилуемого горо-да и если успевал, защищал его обитателей от своих солдат, останавливая излишнюю жестокость. Вспоминалась земля, средневековые города, покрытые трупами, как всё похоже, та же кровь на улицах, пожары и трупы, слишком много мёртвых.
Тела людей лежали на мостовой в лужах кро-ви, свешивались из покрытых изящным орнамен-тов окон, в основном солдаты противника. Горели дома, моя пехота убивала не только  воинов, страдали и мирные жители. Многие в эту ночь лишатся крова, а кто-то и жизни.
Устав от крови и надышавшись дыма, ползу-щего словно туман по улицам, я решил вернуться в лагерь. Как на свадьбе, горько, но целоваться не хотелось.
Кавалерия не участвовала в штурме города, она  рассыпалась по его окрестностям в поисках корма для лошарей и для себя. Лаодик со своими гроблинами, гвардия и лейтенант Пырей с арба-летчиками охраняли ставку будущего императора. Нафаня с тяжёлой кавалерией отправился добывать продовольствие для всех не участвующих в штурме.
Итак, столица Гверина пылала, я стоял, смот-рел на пожарище и грустил, во рту было горько, на душе тошно, но в целом чувствовалось удовлетворение от мастерски проделанной работы. Григ спал в шатре.
Рассвет был уже на подходе, его красные всполохи на востоке соперничали с догоравшими пожарами. Начинался ещё один день, впрочем, хорошо было уже то, что он вообще начинался.
Под утро к Григу привели короля Гверина, подписывать отречение, был он в рваной обгорев-шей мантии с засохшими пятнами крови и синя-ком под глазом. Вид жалкий, но он не виноват, судьбу не выбирают.
Разграбление продолжалось два дня, не считая ночей, за это время Григу пришлось принять пять делегаций с челобитными. Война противное занятие и кое-где мне пришлось поставить своих людей для соблюдения законности или её внешнего вида. Государство Гверин перестало существовать в качестве самостоятельной единицы, войдя в состав молодой империи.
Несмотря на пожары, в городе пострадало всего около десяти процентов домов, изнасило-ванная и выпотрошенная под чистую столица  пы-талась вернуться к мирной жизни. Первыми от-крылись трактиры и кабаки. Неужели моя пехота не выпила все запасы за три дня? На улицах вос-станавливался порядок, город патрулировали конные разъезды.
К концу третьего дня разграбления столицы Гверина, королевство Лерин, прослышавшее о его незавидной участи, выслало гонцов и предпочло сдаться на милость победителя добровольно, войдя в состав империи Грига.
Царство Ирода и королевство Лерин предприняли этот шаг чуть раньше, да и куда им деваться, армии разбиты, а жить хочется. Неужели мы победили, и мечта Грига сбылась!? Пожалуй, пора в Элко, в гостях хорошо, а дома лучше. Вот только где мой дом, где эта планета? Кто знает?
Несмотря на мои благие намерения, пришлось задержаться в Гверине ещё на недельку. Стояли ласковые погожие деньки, обворожительные женщины дарили улыбки, и не только, армия отъедалась у городских стен, но….
На взмыленном лошаре прискакал гонец. Но-вости были не из тех, что рассказывают за круж-кой пива в дружеской компании. Война!
Северный сосед, союз малых королевств, обеспокоенный усилением нашего влияния, объ-явил войну. Этот бесконечный процесс начинал надоедать. Какого гроблина им не живётся спо-койно!? Армия конечно отдохнула, но зачем же так сразу. Я сильно надеялся, что назревавшая война окажется последней, хотелось верить в свою непогрешимость.
События торопили, и тем не менее, пришлось задержаться ещё на два дня. Бывшее царство по-койного ныне Ирода и королевство Лерин предо-ставили по пять тысяч всадников. Королевство Емуль, ещё раньше, в знак доброй воли, прислало три с половиной тысячи. Для начала неплохо.
Посчитаем. К моим пяти тысячам кавалерии почти не пострадавшим в битве, ещё тринадцать с половиной, совсем неплохо. Из десяти тысяч пе-хоты мы потеряли три, плюс восемь, ещё четыре собрал Гверин, кавалерии у них, к сожалению не было. Итого девятнадцать тысяч, как всегда боль-ше чем кавалерии, но это нормально.
Итак, труба зовёт, закрома Родины в опасно-сти, столица Элко мне нужна не разграбленной. После недолгого прощания, Гверинцы даже не-много всплакнули (в основном дамы), радовались что мы уходим, и армия тронулась в путь.
*   *   *
Я ехал впереди, на лихом лошаре раскрашен-ном в яркую оранжевую клетку и думал. Я часто думаю, причём мне абсолютно всё равно зачем и о чём. Слишком много новых воинов, ещё нет чувства локтя, что будет в бою. Манёвров не предвиделось, начиналась война.
Мою шею оттягивал подарок Грига, как никак это с моей помощью создавалась империя. За сей непомерный подвиг и вообще, потому что я весь из себя такой, без пяти минут император пожаловал мне золотую цепь с брюликами.
Награблено моими усилиями было достаточ-но, и он расщедрился, всё равно не своё. Подарок оказался просто загляденье. Пять огромных, я не побоюсь этого слова бриллиантов размером с мой кулак и ещё сотня разноцветных, переливающихся всеми цветами радуги горошин украшали золотой якорный канат, скромно именуемый цепью.
Новые русские, а уж старые и подавно, лопнули бы от зависти. Не знаю, кто был её прежний владелец и как часто он её носил, но у меня через час уже дико ломило шею. Пять солнц играли в бриллиантах и радовали глаз, но приходилось терпеть мелкие неудобства, например, неминуемое смещение шейных позвонков. Конечно, такая мелочь не может остановить истинного ценителя прекрасного, но я молился, что бы живым дотянуть до привала.
Масла в огонь подливали многочисленные за-вистники. Бароны подъезжали толпами, чтобы выразить своё восхищение, а я не знал, как от неё избавиться, хотя бы на время. Но всё хорошее раньше или позже кончается, а уж плохое наверняка. Привал. Сниму цепь и уберу в седельную сумку, хватит, покрасовался.
Плотно поужинав и пообщавшись с Григом на предмет, как воевать дальше, я лёг спать. Не повезло, сон не шёл. Всё остальные давно храпели, особенно старался Лаодик, а бедному барону Роману пока не везло. Пересчитав шесть тысяч баранов, я сбился и начал заново, потом принялся за слоников, когда они наконец кончились, принялся пересчитывать своих солдат.
Ничего не помогало. И от нечего делать, при слабом свете костра, я извлёк из ларца свою руку, заботливо завёрнутую в парчу и пропитанную благовонными маслами. Нетленные мощи ещё живого парня. Было чему удивиться, прошло две недели, но рука не гнила и даже не воняла.
Чуть ссохшаяся, желтовато воскового цвета, она была прекрасна. Тёмно синие прожилки вен ещё различались под прозрачной кожей, но кровь не пульсировала. Как же она двигалась?
Не смотря на мои магические усилия, рука лежала, словно деревянная, значит, сон был не вещий, хотя, я точно помню, как утром её завора-чивали в парчу и клали в ларец. Она напоминала плотно спеленатого младенца, а теперь, она завёрнута кое-как, словно шевелилась всю дорогу и пыталась выбраться.
Что-то здесь не так. Хреновый из меня некро-мант, однако. Как я ни бился, рука лежала точно мёртвая, впрочем, она и была мёртвая. Резонно. Тем не менее, за время движения, лёжа в ларце, она почти распеленалась. Что же не так? Опять-таки, во сне она двигалась довольно бодро и под-давалась управлению.
Посмотрим на проблему ещё раз. Рука на ме-сте, я тоже. В чём же дело?  Мозговые извилины скрипели от напряжения, я погрузился в себя и вдруг, почувствовал чьё-то прикосновение. Гроб-лины всех подери! Она стоит на пальцах и трётся об мою ногу.
Мой радостный вопль полный ужаса разбудил всю округу. Проснулось даже солнце, показав свой румяный краешек на востоке. Солдаты поднимались, пытаясь разобраться в причине столь раннего подъёма.
- Что случилось!
Проснувшийся Григ первым сформулировал вопрос.
- Столица в опасности!
Не дожидаясь дальнейших расспросов, нарас-пев продекламировал я.
- А, ну тогда ладно.
- Да, ваше императорское высочество, пора вставать. Вы же не хотите потерять столицу из-за нашей медлительности?
Лучше бы я этого не говорил. Эффект пре-взошёл все ожидания.
- Барон, срочно отправляемся!
- А завтрак!?
- Поедят на ходу, столица в дне пути, ника-ких привалов. Только вперёд.
- Но, солдаты устанут, а если враг уже под стенами как они пойдут в бой?
- Тем более, вперёд!
- Но….
- Никаких но, барон! Только вперёд.
С начальством не поспоришь, впрочем, дей-ствительно, что им делать под стенами, будем считать, что враг ещё в пути. Пора и нам.
Извилистой лентой кружила дорога, впереди всех пылила пехота на своих двоих, да так резво, что уставшие лошари еле поспевали следом. Нафаня с тяжёлой кавалерией и Пырей с арбалет-чиками шли в авангарде, следом изрядно поре-девшая гвардия бароны и Григ. Меняя лошарей, я пытался мотаться вдоль колонны. Замыкающими в арьергарде шли гроблины.
Григ запрещал останавливаться, требуя бес-престанного продвижения вперёд. Такой темп ни-кому не нравился, но что я мог изменить, если им-ператор потерял голову. Приходилось топтать землю и догонять дорогу.
Солнцу надоело наблюдать за нашим упор-ством, граничащим с мазохизмом, и оно поти-хоньку скатывалось за горизонт. Армия шла и шла, пожирая километры и мили с упрямством обедающей гусеницы. Красный шар солнца падал в закат. Откуда ему было знать, что Григ решил уморить всех, но привести армию к столице сего-дня вечером.

Глава 15
Гроблин всех побери! Чёрт, чёрт, чёрт! Опоз-дали. Столица в осаде, врагов больше чем саран-чи в поле, а наша армия валяется, высунув язык на плечо.
Дошли, до ручки до точки. Короче всё плохо, правда не настолько что б вешаться, да ещё Григ путается под ногами, просит атаковать. Пусть сначала найдёт кран, который поднимет всех солдат с земли, а я уж как-нибудь поведу их в бой.
Нет, атаковать нельзя, людям после такого бешеного марша, просто необходим отдых, лишь бы противник не напал первым. Кое-как выталки-ваю на переднюю линию арбалетчиков Пырея, со-здавая видимость обороны, и валюсь с ног. Мель-кают обрывки мыслей, но мне не до них, очень спать хочется.
Солнце лениво проваливается в яму на западе. Как ни странно, несмотря на то, что все мои люди спали, ни мало не беспокоясь о безопасности, никто нас не атаковал.
Не знаю, возможно, просто не заметили, но, скорее всего не ожидали такой наглости и просто переоценили наши возможности. Иначе чем объ-яснить такой беспредел. Вот она, беззащитная ар-мия и никто не желает нашей крови. Обидно, да?
Тем временем лагерь спал сном праведника, спали все, даже патрули, которые я забыл выста-вить. Ничто не нарушало безмолвие уставшей ар-мии. Солдаты спали и возможно видели сны. Кто бы мог подумать, что расположившаяся на виду у неприятеля армия не выставит боевое охранение? Вот и враг не подумал. Ну и ладно, будь что будет, философски решил я проваливаясь в глубокую бездну сна.
*   *   *
Река, но вода какая-то странная, вязкая как…, это не вода, а кровь. Много крови. Рёв, где-то вдали. Водопад. Тонны крови срывающейся в пропасть. Меня несёт вниз. Русло реки покрыто костями, поток кружит и окунает меня с головой. Тёплая кровь. Вынырнув в очередной раз, я отплёвываюсь, солёный привкус крови прочно оседает на языке, а водопад всё ближе.
Судя по всему падать далеко, так и утонуть не долго. Лихорадочно путаются мысли в голове, пытаясь найти выход из создавшейся ситуации. Везёт, однако. Лодка, несомненно, впереди лодка.
- Эй, на лодке!
Гроблины всех побери! Это же смерть! Точно, смерть и никто другой. Спасёт или нет? Хоть и сон, а жить то хочется, да и откуда мне знать, что это сон.
Смерть строго погрозила пальцем и, отталки-ваясь шестом от дна, направила свою посудину в мою сторону. Чёрная как ночь в аду лодка с чьей-то страшной мордой на носу медленно приближа-лась.
- Что на пол ставки Хароном работаешь!?
Не удержался и спросил я. Ничего не ответила смерть, лишь посмотрела косо и на том спасибо. Схватившись за борт чёрной от крови лодки, я перебросил своё бренное тело через борт.
- Здрасьте.
- А пошёл ты!
Злобно оскалившись ответила смерть и грязно выругалась. Бред. Не может быть, послышалось. С чего бы это.
- Береги руку Рома.
- Что!!!
Моя нижняя челюсть, пробив дно лодки, издала последний бульк и должно быть, утонула, но мне было всё равно, сон пропал.
Приснится же такое!? Впрочем, и не такое приснится. Темно, хоть глаз выколи, но лучше не надо, итак калека с одной рукой. А уж без глаза, какая дама на меня посмотрит. Всё ещё ночь, словно и не спал. Теперь наверняка не засну. По-сле такого кошмара засыпать и смотреть следую-щий желание не возникает. С рукой поиграть что ли?
Вот она моя родная, спит, должно быть, как младенец в пелёнках. Затаив дыхание, разворачи-ваю парчу. Ничуть не изменилась, а запах. Впро-чем, ничем не пахнет, только слегка благовонным маслом и то чуть-чуть.
В целом рука как рука, только ещё немного усохла, но кожа хорошая, морщин нет. Ну и что дальше? Ей же управлять надо, как-то. Насколько я знаю анатомию, импульсы от коры головного мозга поступают по нервам туда куда надо. Или не от коры? Наверное, от полушарий. Правого или левого? У левши от правого, значит у правши от левого, работает, по-моему, только одно.  Нет, не знаю я анатомию.
Тем не менее, ясно одно, все, что касается движения, связано с нервами. Это хорошо, нервы в руке есть, вот только с мозгом они теперь точно не связаны. Рука-то отрублена по локоть и лежит себе отдельно от тела. Придётся ещё подумать.
Думалка совсем не думает, лень ей, что-то случилось с хорошо отлаженным механизмом по производству мыслей. Возможно, заклинило ше-стерёнку или выпал нужный винтик, но полезные мысли наотрез отказываются рождаться, да и вредные тоже.
Нет, совсем ничего, ни одной завалящей мыс-лишки. Как же заставить её двигаться? В это вре-мя, пока я напрягал в тщетных попытках мозговые извилины и ушёл в себя, мне захотелось пить. В задумчивом состоянии, так как здоровая правая рука была занята чесанием за ухом, я потянулся за кувшином с водой, но сделал это левой рукой.
Поначалу я ничего не понял, но, бросив взгляд на кувшин, обнаружил, что он движется по земле в моём направлении. Смешно подпрыгивая и почти не приминая травы, он двигался ко мне. Сердце не успело сделать пяти ударов, а находившийся до этого в трёх шагах кувшин, слегка покачиваясь, замер возле меня.
Так вот где собака порылась, а ларчик просто открывался. Стоя на указательном и среднем пальцах моя рука держала кувшин в остальных, за толстым, медным кувшином её практически не было видно. Попив водички и восхищённо поцо-кав языком, я послал её обратно. Рука подчини-лась!
Приглядевшись повнимательнее к процессу её передвижения, мне удалось разглядеть занятные искорки. Они проскакивали от обрубка на туловище к самой руке и тянулись за ней, куда бы она ни шла.  Искорки тянулись за рукой тоненьким шлейфом почти незаметным для человеческого глаза.
Погоняв руку взад-вперёд я сделал вывод, что рука подчиняется моим командам беспрекословно и в пределах видимости проблем в управлении не возникает. Посылать дальше, чем вижу, мне её пока не хотелось, неизвестно, как она себя поведёт без визуального контроля с моей стороны.
Испытывая открывшиеся передо мной новые возможности я гонял руку за различными предме-тами, заставлял лазить по деревьям и по карманам спящих. Все испытания проходили без осечки.
Мне начинала нравиться моя новая игрушка, бывшая часть моего тела, а теперь лишь жалкий его кусок. Рука вызывала несколько чувств одно-временно, восхищение новыми возможностями, лёгкую грусть с налётом жалости и ощущение от-ветственности.
Она казалась мне, то милым домашним зверь-ком, то напротив, злым демоном. Но при любом раскладе мне нравились её новые возможности и открывающиеся в свете этого перспективы.
Рука в отрыве от хозяина осталась такой же ловкой как и раньше. Особенно мне нравился её способ передвижения, эти маленькие семенящие шажки на двух или сразу четырёх пальцах иногда я зажимал рот руками, чтобы не рассмеяться. Кроме того, рука неплохо ползала по-пластунски, мастерски используя складки местности.
Всё было просто отлично, но была одна про-блема, руку приходилось постоянно контролиро-вать. Стоило ослабить внимание, и она выходила из-под контроля, начиная заниматься своими де-лами.
Я увлёкся настолько, что обчистил с её помо-щью, карманы почти императора. Ничего интересного мы с ней не обнаружили. Вернув все похищенные под покровом темноты вещи их незадачливым хозяевам, я наконец заметил рассвет, предвещавший начало нового дня. В срочном порядке подозвав руку завернул её в парчу, несмотря на слабое сопротивление и бережно убрал в ларец.
Лагерь пробуждался, солдаты поднимались на встречу новому дню, навстречу смерти.
*   *   *
Войска неприятеля неприятно поражали своей численностью, радовало пока только одно, Элко ещё не был взят. Нам просто повезло, мы в какой-то степени успели вовремя. Столица не являла собой неприступную твердыню, тем более с тем небольшим гарнизоном находящимся внутри. Красивые стены с башенками были недостаточно высоки, практически нигде не были предусмотрены бойницы для стрелков, да и сами башни были расположены стратегически неправильно.
Объединённая армия северных королевств окружила столицу, словно гигантские рыжие му-равьи, спелое яблоко. Опять численное превосходство не на нашей стороне, но армии северных королевств волей-неволей придётся драться на два фронта. Солдаты противника оказались зажаты между столицей и нашими войсками. Существенной помощи в битве гарнизон осаждённого Элко конечно оказать не сможет, тем не менее, противнику придётся всё время быть на стороже. Это радует.
Вер Вольф отличный офицер и  поймёт, когда ему необходимо ударить в тыл объединённых войск  северных королевств. По крайней мере, именно  на это я и рассчитывал, за неимением других стратегических планов.
Численное превосходство настораживало и возмущало. Как они могли!? Воевать надо не чис-лом, а уменьем, как я например, когда не удаётся собрать армию больше чем у противника. Пока суд да дело, утро катилось по наклонной плоско-сти.
Первым делом выяснилось, что обозы где-то потерялись, а два моих главных командира, пе-хотный и конный не знают, сколько у них всего солдат. Болт и Долт пребывают в полном неведе-нии на предмет, кто им подчиняется.
 Солнце, не спеша, с чувством собственного достоинства поднималось в зенит, а я, высунув язык, как драный пёс, носился по лагерю. Где-то увязывал, местами растолковывал, а иногда просто вежливо бил в морду, особо непонятливых. К моему счастью обозы нашлись неподалёку, за соседним лесом. Проблем стало гораздо меньше, ровно на одну. И хотя это известие не избавило меня от головной боли, на душе стало чуть-чуть легче.
Ближе к полудню мне с помощью командиров отдельных подразделений, родов войск и прочих мелких отрядов, наконец удалось всех пересчитать. Я понял, что такое счастье – это когда ты командуешь и точно знаешь чем.
Почти в это же время закончили приблизи-тельный подсчёт неприятеля мои разведчики и прибыли с докладами. Если верить их добросо-вестности, нам противостояла немаленькая армия, основу которой составляла пехота разных мастей, но и  кавалерия почти не отставала от неё по количеству.
Враг имел тридцать пять тысяч пехоты, не считая личной гвардии каждого государя объеди-нённых королевств. Гвардия составляла ещё тысяч пять – шесть. Пехота в свою очередь делилась на три подразделения. Пятнадцать тысяч составляли лёгкие меченосцы, ещё десять тысяч пехотинцев были закованы в железо и последние десять тысяч имели на вооружении щиты и копья. Радовало только полное отсутствие лучников. С кавалерией, похоже, нам повезло чуть больше. Их было, всего двадцать пять тысяч, со стандартным вооружением, как и у нас.
Больше ничего существенного мои лазутчики не обнаружили и на том спасибо, потому что раньше времени от таких новостей мне вешаться не хотелось.
Мне удалось насчитать в своих рядах гораздо меньше воинов. Кавалерия едва дотягивала до во-семнадцати тысяч, пехота представляющая по во-оружению нечто среднее между лёгкой и тяжёлой пехотой противника дошла до девятнадцати ты-сяч. Негусто. Мне удалось доукомплектовать ко-ролевскую гвардию, понёсшую большие потери в битве, до её первоначального состава – тысячи человек. Новая тысяча конечно во многом уступала старой, но я старался. От моей лучшей ударной силы, гроблинов и тяжёлой кавалерии осталось по двести пятьдесят воинов.
Пятьсот человек Пырея с восполненным после битвы запасом арбалетных болтов ждали приказа. Почти неделю в кузницах взятой нами столицы Гверина ковали только для нас. Кроме того, я имел в запасе тысячу крестьян обозников вооружённых копьями и лёгкими круглыми щитами. Это всё что мы с Григом смогли наскрести, впрочем, вскоре должны были подойти отряды от баронов, небольшие, но отлично экипированные. Общей численностью до четырёх тысяч, причём исключительно кавалерии. Бароны не держали пехоты, не считая её боеспособной силой.
Полдень! Это когда солнце висит над самой головой и совсем не приносит радости солдатам. Стоять в полном вооружении и чувствовать, как противные ручейки пота бегут по спине, крупны-ми каплями падают со лба, затекая в глаза, занятие не из самых приятных. Более неприятным, может быть, только предстоящее махание мечём, когда вместо пота потечёт кровь. Да, к полудню мне наконец удалось построить свои войска.
Враг, также не торопясь, но более изящно разворачивал к нам основную массу своей армии, оставив несколько отрядов сторожить выходы из города. Его построение не отличалось оригиналь-ностью. Пехота в центре, кавалерия по флангам, что может быть проще и эффективнее.
Полдень, я наконец решился на атаку. Да по-может нам хоть кто-нибудь! Были небольшие со-мнения и колебания по поводу того, кого бросить в бой первыми. Кого раньше других принести в жертву на алтарь войны.
Смерть, она снова здесь, бродит между вой-сками, что-то высматривает. На окрестных дере-вьях уже собрались пернатые любители падали, некоторые разевают клювы в предвкушении и хрипло переговариваются между собой.
Дама в белом, ни на кого не обращая внима-ния, бесцеремонно заглядывает в лица солдат, и что-то сверяет по своим спискам. Её остро отто-ченная  отполированная до зеркального блеска коса нестерпимо сверкает на солнце.
Возникла неловкая минутная пауза, мой взгляд блуждал по замершим в ожидании войскам. Пора!

Глава 16
Мысль пришла сразу, как кирпичом по голове ударило, бросить в бой тысячу обозников вооружённых копьями и посмотреть, что из этого получится, как на это вопиющее безобразие отреагирует враг. Попытается окружить кавалерией и отрезать от основных сил, или нет? Первый ход сделан, остаётся стоять и ждать результатов. Люблю, знаете поэкспериментировать. Может быть и зря, но мне нужно было расшевелить противника. В этой жизни всегда приходится чем-то жертвовать.
Не принимавшие участия в прошлой битве крестьяне безропотно, с копьями наперевес шли на верную смерть. Конечно, до войны я проводил с ними ученья и всё такое, но это был их первый настоящий бой. Лишь бы не побежали, мелькнула и погасла запоздалая мысль, тогда точно перебьют всех.
Стоящее высоко в зените кроваво красное солнце поблёскивало на остриях копий идущих в атаку пехотинцев. Я не спешил, оставаясь на ме-сте, раньше чем через десять минут они до про-тивника не доберутся. Лошарь подо мной нервно бил копытом, ничего успею. Атаку хотелось по-смотреть лично и как можно ближе, сказывалось любопытство, как в детстве, чем всё закончится.
Мои копейщики наступали широким фронтом двумя шеренгами по пятьсот человек в каждой, в их задачу входило прощупать оборону противни-ка. Если повезёт, многие останутся в живых. В случае попытки кавалерией противника окружить мой передовой отряд я держал наготове кавалерию Долта.
Время. Пришпорив пятками лошаря, и бросив взгляд на спешащую куда-то смерть, я поскакал за своими копейщиками. Наклонив копья и закрывшись как на ученьях щитами, они шли в атаку.
Я как всегда вовремя, раздача подарков нача-лась, мои копейщики, недолго думая, с ходу вко-лолись во вражеский строй. Первые шеренги вра-жеской пехоты также оказались вооружены копь-ями. Я помогал, как мог, одновременно наблюдая, чтобы их не обошли с флангов. Враг и не пытался, кавалерия стояла как вкопанная.
Решив, что моё непосредственное участие в строю необязательно я решил прорубиться по-глубже, в боевые порядки неприятеля. Проложив тропу через копейщиков и отправив в могилу де-сять человек по числу шеренг, я прорубился до лёгко вооружённых меченосцев.
Вопреки самым худшим ожиданиям мои ко-пейщики сражались неплохо, видимо сказывался опыт работы с вилами. Возможно, большинство неплохо владело копьём, потому что привыкло к браконьерской охоте в королевских угодьях. 
Немного помахав мечём и играючи отправив в дружески раскрытые объятия смерти ещё дюжину пехотинцев неприятеля я дал команду отступать. Как ни странно моя тысяча не побежала, а организованно начала отступление. Нам повезло, враг не предпринимал попыток пре-следования.
По моим подсчётам мы потеряли человек двести, армия противника благодаря моей помощи примерно столько же. Проверка на вшивость благополучно завершилась.
Мои копейщики приободрённые тем, что ещё живы, а не разбиты подчистую, медленно отступали, нервно оглядываясь через плечо. Я ехал спокойно, зная наверняка, что преследовать нас не будут. Итак, первый маленький раунд принёс нам ничью.
Благополучно отступившие копейщики отхо-дили в тыл к обозам, Григ и бароны возбуждённо галдели. Не иначе обсуждают мою стратегию, а что им ещё делать. Я не спешил, рассчитывая протянуть время до вечера, почти император требовал начать сражение, а бароны его всячески к этому подталкивали. Мне было плевать, торопиться некуда и вообще я считал, что лучше подождать до утра, чтобы дать людям отдохнуть. Битва обещает быть тяжёлой.
Правдами и неправдами мне удалось продер-жать противника и Грига с баронами в напряже-нии до самого вечера. Как говорится утро вечера мудренее, авось подкрепления подойдут, а если нет, значит не судьба, повоюем и так.
Ночь словно фокусник своим чёрным плащом накрыла обе армии, и стало темно и все заснули. Ну, конечно не все, боевое охранение я в этот раз выставил, и как выяснилось зря. Не придумав ничего лучшего, слоняющиеся вокруг лагеря патрули завязали несколько стычек с разъездами противника.
Ночь превратилась в кошмар, наскоки, звон мечей, крики и стоны мешали мне заснуть. Я ко-нечно пытался, но не выдержал и от нечего делать полез в драку сам. Уничтожив три вражеских разъезда, и разогнав ещё пять, с чувством выполненного долга, Ваш далеко не скромный слуга отправился спать. Остаток ночи прошёл на удивление спокойно.
*   *   *
Продрав глаза и подставив лицо навстречу чуть забрезжившим  лучам солнца, потянувшись и окинув взглядом нехотя просыпающиеся войска я принял решение атаковать. После двух часов привычной утренней суеты мне удалось воплотить данную идею в жизнь.
Построение войск, выбранное мной для атаки, вопило о своей не традиционности. Я и сам уже начал сомневаться в своём стратегическом гении, но делать нечего, ход сделан.
Впереди всех, в две шеренги по пятьсот чело-век как на параде бодро маршировала гвардия, следом за ней шли арбалетчики Пырея. Справа и слева от них, прикрывая фланги, двигались две колонны пехоты по восемь тысяч каждая. И, наконец, позади всех, гарцевали пятнадцать тысяч кавалерии.
Вся мощь, собранная на флангах и далеко по-зади, с очень слабым центром смотрелась весьма экзотично, но у меня был свой план. Оставалось надеяться, что пехота противника не кинется в атаку, потому что гвардия долго центр не удержит, и её сметут, причём вместе с арбалетчиками. По моему плану, пехота противника должна стоять на месте, драться с гвардией, но ни в коем случае не бросаться вперёд с целью прорвать наш центр. Впрочем и этот вариант был приемлимым.
С флангов арбалетчиков и гвардию должны были надёжно защищать пехотинцы Болта и сво-бодно болтавшаяся сзади кавалерия Долта. Что из всего этого может получиться реально не знал ни-кто, и пожалуй даже меньше всех я сам. Хотелось надеяться, что занятия по тактике в глубоком кос-мосе прошли не даром. Зря я, что ли болтался пятьдесят лет в железяке именуемой транспорт-ным межгалактическим кораблём и как губка впи-тывал мудрые советы гения-компьютера по кличке разумник.
Настроение было как всегда мерзкое – война, чему радоваться, успокаивало только то, что смерть как всегда рядом, в первых рядах с косой наперевес. Первый удар она примет на себя, (я и сам в это почти поверил), значит, нам будет легче. Гвардия замерла в пятидесяти метрах от передовой линии неприятеля и по команде Марка опустилась на колено. Арбалетчики Пырея дали первый залп, пять сотен болтов сорвавшись с ложа почти одновременно, низко гудя оперением понеслись в сторону противника.
Как всегда неизменный результат, что ещё ожидать на таком расстоянии. С громким треском пробив щиты копейщиков, стальные болты арба-летных стрел пронзили насквозь пятьсот целей, брызнула кровь. Пауза, новый залп. Низкий гул стальных болтов, плотоядное чавканье и снова кровь. 
Прежде чем враг опомнился, тетива арбалетов просвистела ещё два раза, и всего около двух тысяч солдат неприятеля встретили свою смерть. Копейщики разомкнули щиты и в проход потекли легковооружённые пехотинцы с мечами. Гвардия, не вставая с колена, обнажила клинки, арбалеты в руках солдат Пырея дрогнули ещё два раза унеся тысячу нападавших.
Гвардейцы вступили в бой, арбалетчики ото-шли на сотню шагов и приготовились к залпу. Я как лихой командир рубился в первых рядах, в принципе и с одной рукой равных мне не было. Сквозь общий фон боя слышались крики против-ника. Сталь звенела о сталь.
- Однорукий бандит!
Неплохо, мне уже дали кличку, должно быть боятся. Отсутствие левой руки ничуть не мешало мне уничтожать солдат неприятеля. Кровь веером летела с моего меча, мои гвардейцы, оправдывая своё название, сдерживали солдат неприятеля. Смерть, воткнув косу в ближайший труп, потирала руки от удовольствия.
Кавалерия противника на правом фланге уда-рила в мою пехоту. Пришпорив пятками слупа, я бросился туда. Свежие потоки крови потекли на землю, трава окрасилась в алый. Всадники Долта пришли в движение и нанесли ответный удар, враг был отбит. Множество лошарей потеряв своих всадников, носилось по полю, некоторые истекали кровью и падали замертво. Мой меч казалось, успевал везде, где нам могли грозить неприятности, я едва успевал за ним. Конечно, без меня он не боец, махать им всё равно приходится мне, да и куда он от хозяина денется.
- Убейте однорукого!
И что я им такого сделал? Отправил несколько десятков солдат на тот свет, так мои бойцы перебили общими усилиями гораздо больше. Почему же враги не кричат, – перебейте их всех. За что такая вопиющая несправедливость!? Тем временем гарцуя на лошаре и прячась за спинами своих солдат какой-то начальник продолжал выкрикивать что-то в мой адрес.
- Убейте его! Плачу десять золотых!
До чего  всё же алчные люди мне попадаются. Лишь только солдаты противника прослышали о сумме, так сразу за мной началась настоящая охота. Скрестить со мной меч захотели даже те, кто последние пять минут стремился оказаться как можно дальше от моей персоны опасаясь за свою жизнь.
Что же изменилось? Те ребята, что раньше бежали от меня как от огня внезапно стали смелее или может быть, научились лучше фехтовать? Вряд ли. Сдаётся мне, что прослышав про деньги они просто поглупели. Жадность пагубно влияет на мыслительные процессы. Пожалуй, надо будет на досуге, если и когда вернусь на планету земля написать на эту тему диссертацию.
Сумма в десять золотых обещанная за мою буйную голову прибавила мне проблем, но только на ближайшие пятнадцать минут. Ряды многочисленных охотников до халявного золота быстро редели и сумма в десять золотых прельщала уже не многих.
Близился полдень, гвардия медленно отступа-ла, вслед за арбалетчиками Пырея, которые изредка останавливались и посылали стальные стрелы в противника. Противник, продолжая наступать по центру, терял много солдат.
Пехота Болта на флангах не вступая в сопри-косновение с солдатами противника, стояла на месте. Постепенно лёгкая пехота объединённых северных королевств, увлёкшись боем, ушла далеко вперёд. Близилось то, ради чего я всё зате-вал.
 По моему сигналу Болт начал смыкать флан-ги, окружая пехоту противника, кавалерия Долта прикрывала им спину. Вследствие этого манёвра, около четырёх тысяч пехотинцев противника ока-зались в кольце. Мои шестнадцать тысяч пехоты, удерживая их в мешке, продолжали медленно от-ступать. Пырей со своими людьми продолжал об-стреливать солдат вражеской армии. Арбалетные болты прошивали многих насквозь раня и калеча идущих сзади.
Долт с пятнадцатью тысячами едва сдерживал натиск кавалерии неприятеля. Обильные потоки крови орошали землю, треск ломаемых копий, лязг и звон мечей плыли тяжёлой волной над всем полем сражения. Меч в моей руке выписывал восьмёрки и без труда находил цель.
Быстро тающие в нашем кольце четыре тыся-чи солдат противника попытались прорваться к основным силам, но моя пехота устояла. Арбалетчики, прекратив отступление, поражали пехотинцев противника в спину. Стальные стрелы раз за разом срывались с арбалетного ложа и устремлялись в полёт, неся смерть.
Моя гвардия перегруппировалась и продол-жила отступление. Кавалерия Долта прикрывала отход, не давая врагу атаковать мешок с окружёнными солдатами неприятеля. В целом ход сражения мне нравился и я надеялся на благополучное завершение сегодняшнего дня.
Постепенно кавалерия противника оставила попытки отбить своих и отступила, слишком близки были наши основные силы. Движение за-медлилось, это пехота добивала окружённых сол-дат противника, из четырёх тысяч от смерти не ушёл почти никто.
Долт также вышел из соприкосновения с про-тивником и отводил своих кавалеристов в тыл, лишь его три тысячи не участвовавшие в сражении остались прикрывать наши фланги. Теоретически шестнадцать тысяч пехоты Болта после сражения отошли в тыл. Оставшиеся четыре тысячи стояли на месте.
Гвардия, потерявшая триста человек и арба-летчики Пырея практически без потерь, отошли в тыл. После подсчёта убитых я смог представить общую картину сегодняшней битвы.
Кавалерия Долта из пятнадцати тысяч потеря-ла убитыми и ранеными только три. Обе колонны пехоты после боя сократились на две с половиной тысячи. Потери конечно не малые, но на войне как на войне. Бывает хуже, но реже.
Союз северных королевств потерял гораздо больше, особенно им досталось от арбалетчиков Пырея. В общей сложности их пехота недосчита-лась девяти тысяч, и шесть из них пришлось на легковооружённых меченосцев. Копейщики врага потеряли только три тысячи, в основном от арба-летных болтов в начале боя.
Кавалерия противника понесла примерно рав-ные с нами потери  и сократилась на три тысячи всадников. Враг, как и мы, зализывал раны, и я очень надеялся, что он сегодня не предпримет от-ветной атаки, так сказать из вежливости.
День клонился к вечеру, противник перестра-ивал порядки и, похоже, не собирался предприни-мать никаких ответных шагов. С их стороны потянуло дымком костров и запахом приготовляемой пищи. Я тоже решил, что на сегодня достаточно и, выставив патрули, лёг спать.
Голубые бусины звёзд хороводом высыпали на чёрное как смоль небо. Что будет завтра? Кому улыбнётся проказница удача? Звёзды молчат, да и что они знают, если дальше своего носа всё равно не видят. Им нечего сказать.

Глава 17
Что-то круглое, жёлтое и тёплое медленно поднималось из-за горизонта, должно быть солн-це, как всегда с присущей мне мудростью и сооб-разительностью подумал я. Новый день начинался на редкость весело, хохот моих солдат разносился далеко по округе.
Причину я знал. Справляли маленькие помин-ки, вчера хоронили убитых. Похороны прошли быстро, свалили все трупы в овраг и присыпали землёй, а вот поминки затянулись. Что-то послед-нее время вокруг много пьют, надо бы проследить за дисциплиной, мелькнула в мозгу вялая мысль.
Притащился Григ и стал канючить про то же, на что я мудро ответил – хрен с ними, пусть пьют, смелее будут.  Не скажу, что вся ночь прошла в пьяном разгуле, выпили в общем-то немного. Часть ночи прошла в труде и не побоюсь этого слова – в работе, от которой, кстати, иногда и кони дохнут. Впрочем, кони-то дохнут, как правило, совсем не к стати.      
Половину ночи мои солдатики валили лес, рубили и таскали деревья, строили заграждения, копали траншеи и маскировали их. На дно траншей вкапывались заострённые колья под названьем – смерть кавалерии.
Поле боя мне понравилось, особенно после того, как я произвёл рекогносцировку. Небольшой лесок по правую руку от его центра притягивал как магнит. Идея посадить там засаду появилась сразу же, на третий день. Удивляюсь, как она вообще возникла в моих атрофировавшихся от общения с баронами мозгах. 
Тёмной, тёмной ночью, пока противник в ос-новном спал, сотня арбалетчиков теперь уже капитана Пырея и все двести пятьдесят гроблинов во главе с Лаодиком устроились в лесочке. Засада получилась на редкость удачной и впоследствии оправдала своё назначение.
Армию Грига в этот раз мне удалось постро-ить без затей, почти по классической схеме. Пехота в центре, кавалерия по флангам, но немного позади. Прямо перед пехотой выстроились четыре сотни арбалетчиков, готовые по заранее вырытым траншеям отойти в тыл. Лучше меня армию этим солнечным днём не построил бы и Гай Юлий Цезарь. А может быть, и построил.
Объединённая армия северных королевств, судя по возникшей суете в их лагере, всерьёз готовилась атаковать. Я даже поспорил с Григом на сотню золотых, что первой в атаку пойдёт кавалерия. Так и вышло. Что ж, в добрый путь, я искренне надеялся, что немногие из них вернуться на исходные позиции.
Поплевав через левое плечо и сделав другие не менее необходимые приготовления перед гря-дущим сражением, я беседовал с Григом. Мая-чившая перед ним идея империи лично меня не сильно прельщала, разве что в качестве проверки своих возможностей на прочность. Всё что мне надо от будущего императора я уже получил, компания должна остаться довольна. Оставалось ждать.
Через несколько минут, стал слышен посте-пенно нарастающий гул копыт. Тысяч двадцать пять всадников, подняв облако пыли, как на кры-льях летели к нашим позициям. Их ждал большой сюрприз. Благополучно прошедшей ночью мои ребята постарались на славу. Заграждения, тран-шеи и многочисленные ловушки начинались за двести метров до передовых позиций.
Всё больше наращивая скорость, лавина всад-ников объединённых северных королевств, при-ближалась к своему печальному концу. Моя пехо-та, затаив дыхание и боясь шелохнуться, смотрела во все глаза, но они наверняка не видели всего. Моему взгляду снова открылась смерть собственной персоной совершавшая некое действо.
Вы не поверите, но она косила! Смерть в бе-лых свободно развевающихся на ветру одеждах шла по полю между двумя армиями и косила. Вы, конечно, догадались, что сено заготавливать ещё рано. Выводы делайте сами.
Пехота замерла в томительном ожидании. Тя-жёлый гул топота множества копыт быстро несу-щихся двадцати пяти тысяч всадников заставлял замерзать кровь в жилах, даже бывалые солдаты чувствовали себя неуверенно, глядя в глаза при-ближающейся смерти.
Я, и мои шестнадцать с половиной тысяч пе-хоты, не говоря уже об арбалетчиках Пырея, жда-ли и надеялись на результаты ночной работы.  Мне приходилось проделывать такие вещи и раньше, поэтому особых волнений по этому поводу у меня не было, скорей я волновался за своих солдат, переживая, насколько сильно волнуются они.
Удары копыт о землю становились всё силь-нее, уже можно было различить брызгающие слюной морды лошарей и перекошенные лица отдельных солдат вырвавшихся вперёд. Напряжение нарастало.
Ещё три удара сердца и …. Первое жалобное ржанье, испуганные глаза летящего куда-то всад-ника, крик. Один за другим лошари налетали на заграждение, сбрасывая своих седоков и затапты-вая их копытами.
Первый арбалетный залп. Протяжный свист стальных болтов. Вопли раненых. Предсмертный, леденящий душу крик умирающих. Выпущенные на землю кишки и кровь. Кровь. Много крови.
Взмах косы и второй залп. Часть лошарей наконец преодолевает заграждение и проваливается в траншеи с кольями. Третий залп. Предсмертное ржание, обманутых лошарей. Неуклюжие, безнадёжные попытки всадников изменить ситуацию. Всё напрасно. Пыль, крики, кровь.
Многие пытаются повернуть назад, но волна ещё катится, задние ряды напирают, атака про-должается. Взмах косы. Смерть. Арбалетный залп. Снова смерть. Перед нашими позициями бардак и кровь, гибнут люди и лошари. Кровь повсюду. Страшное, завораживающее зрелище. Трагедия нарастает, Траншеи с кольями заполнены ранеными и умирающими. Всадники вперемешку и лошарями, кругом смерть.
Арбалетные болты срываются с ложа, четыре сотни целей, четыре сотни смертей. Атака кавале-рии напоминает поле пшеницы. Налетает ветер и ломает колосья, закручивает и мнёт их с разных сторон. В тоже время, незримые косари делают своё дело. Колосья падают. Кровь.
Люди и лошари в замешательстве, на лицах солдат крупными яркими мазками написан ужас.  В ужасе не только чужая кавалерия, но и моя пе-хота от такого количества смертей, лишь арбалет-чики посылают стрелу за стрелой, им легче, они делают своё дело.
Кавалерия противника полностью смешалась. Кто-то пытается прорваться вперёд, кто-то пыта-ется повернуть назад, последним везёт больше, но их встречает залп арбалетов из лесочка. Моя засада. Снова кровь и снова смерть, они идут вместе, рука об руку.
Я стоял и смотрел, как солдаты противника сотнями уходят в долину теней. Смерть. Я стоял и думал, как порой скоротечна жизнь. Ты радуешься солнцу, подставляя лицо его ласковым лучам,  радуешься жизни, а она тебя против шерсти. Атака и ты добыча падальщиков. Такова жизнь. Кому теперь легко?
*   *   *
Постепенно в рядах кавалерии противника восстановился порядок и то, что от неё к тому времени осталось, смогло отойти назад. На обрат-ном пути кто-то из её уцелевших начальников пришёл в себя настолько, что решил отомстить, выбрав своей целью лесок с моей засадой. Так по-чти полностью погибла ещё одна тысяча всадни-ков неприятеля.
Он ошибся в своих планах. Кавалерии в лесу не место. Вышедшая на опушку сотня произвела три залпа, но он не понял намёка и углубился в лес. Гроблинам Лаодика вооружённым огромными боевыми топорами было всё равно, что рубить, лес или ноги лошарям. Ноги или головы их всадникам.
В лесу преимущества кавалерии перед пехо-той сводились к нулю. Арбалетчики, прячась за деревьями, вели партизанскую войну. Гроблины убивали не скрываясь. Молчавший до этого мо-мента лес, огласился воплями умирающих. Лилась кровь. Смерть бродила между деревьями и делала вид, что собирает грибы.
Те, кто поумнее, поспешили убраться из моего лесочка, остальные нашли свою смерть. Отступавшие получили по болту в спину и убрались восвояси не солоно хлебавши. Их бестолковый начальник сложил голову на алтарь смерти одним из первых. День складывался удачно, нам везло.
Близилось время обеда, в тылу нашей армии, как впрочем, и армии противника, горели костры, варился обед. Кавалерия противника зализывала раны, но правильнее было бы сказать, пыталась сложить вместе кровоточащие куски своего мяса. Григ под влиянием моего военного гения пребы-вал в благодушном состоянии, бароны в предвку-шении победы потирали руки. Ещё бы им не радоваться, подошли их четыре тысячи всадников, а следовательно и возросла доля добычи.
В ходе обеда поступили сведения о потерях противника, которые превзошли мои самые ра-дужные ожидания. Из двадцати пяти тысяч всад-ников, атаковавших нас утром, назад вернулась едва половина. Кавалерия объединённых северных королевств сократилась до тринадцати тысяч. Именно поэтому я рассчитывал, что вторая половина дня пройдёт спокойно, но не тут-то было.
Вскоре после обеда в лагере неприятеля воз-никло подозрительное шевеление. Пехота противника численностью десять тысяч шла в атаку на мой лесок. Придётся задуматься, что я и сделал. Процесс занял не так уж много времени. Пора размяться решил я, вскакивая на лошаря и направляя его в сторону леса.
К началу банкета в отличие от смерти мне успеть не удалось, пир шёл во всю. Свистели в полёте арбалетные болты, с громким чавканьем пробивающие грудь и с хрустом врезающиеся в череп. Ухали топоры гроблинов. Враг добрался до леса раньше меня. Тяжело вооружённая пехота с ходу определил я и принялся за дело.
Мой клинок врубился в самую гущу боя, но враг беспрестанно прибывал, становилось жарко. Порубившись ещё немного и оценив общий ход сражения, я дал приказ отступать. Гроблины во главе с Лаодиком отступали сомкнутым строем, арбалетчики Пырея скрываясь за деревьями посы-лали в цель стальные болты.  Тактическая победа давалась в руки противника большой кровью.
Гроблины несмотря на кровавый кошмар ца-ривший в лесу отошли в полном составе, но около ста из них были ранены. Арбалетчики потеряли убитыми только двенадцать человек. Враг оставил в негостеприимном лесу тысячу своих солдат.
Вечерело, весёлые стайки  сверкающих звёзд высыпали на мрачно чёрный небосклон. Ещё бы, ведь он всё видел, с чего ему радоваться. Луна большим круглым шаром цвета перламутра плав-но выкатилась на небо, наступала ночь.
Солдаты противника в порыве злобы, но я ду-маю, из практических соображений подожгли лес. Им то уж точно сегодня радоваться нечему, а зав-тра покажет, кто из нас прав.
Лес горел, отбрасывая причудливые тени в ночь. Пламя перебегало от ствола к стволу, огонь не спеша пожирал древесину, урча и потрескивая от удовольствия. Полная луна освещала это вопи-ющее безобразие. Куда Гринпис смотрит, поду-мал я и успокоился.
Где-то вдалеке послышался волчий вой.  Ше-вельнулась одинокая мысль, но я её потерял.      
Ей надо, пусть сама меня ищет, подумал я и при-слушался. Вой повторился. Мысль попыталась мелькнуть снова, но меня отвлёк Григ.
- Роман, Вы верите в победу?
Хотелось ответить, да, сегодня как никогда, но вместо этого я сказал.
- Поживём, увидим.
Смутные предчувствия грядущих событий мешали сосредоточиться, пахло жареным, в ноч-ном воздухе реяла угроза. Я принюхался, и ничего не почувствовал, значит, жареным пахло в переносном смысле. Какой сюрприз готовит день грядущий?
- Роман, Вы меня не бросите. Вокруг так много завистников. Я понимаю, что Вы че-ловек другого склада, Вам наплевать на всех, даже на меня, Вы преследуете свою цель.
Всплакнуть от умиления что ли. А король-то прозорлив как никто другой, надо же, не прошло и четырёх лет, как он меня раскусил. Придётся колоться.
- Ваше императорское высочество, если по-бедим конечно, спешу Вам с прискорбием сообщить, что Вы как всегда правы.
- Роман.
- Да, Ваше высочество, скажу больше, Вы умны не по годам. Но, к сожалению, нам действительно придётся расстаться. Бук-вально через год.
- Жаль, я успел полюбить Вас.
В голове само собой зазвучал мотив песни Голубая луна. Отчего-то вспомнились отливающие голубизной личности. Но недоразумение выяснилось достаточно быстро, сердце не успело ёкнуть в предчувствии, как всё благополучно разрешилось. Король имел в виду не плотскую, а платоническую, братскую любовь. Он ещё не настолько испорчен жизнью, хотя по моим прикидкам, голубые попадаются и у него на планете.
Мы ещё немного помолчали и разошлись в разные стороны. Король, пряча слезу в уголке глаза, а я, мне ещё рано плакать. Пока я остался наедине со своими мыслями.
Вой повторился. Что-то смутно знакомое в его звуках заставило меня насторожиться. Где-то я это уже слышал. Где и когда? Один раз в год. Оборотни. Вер Вольф! Ну конечно один раз я уже был свидетелем его перевоплощения. Ночь, полная луна, немного волшебства раз в год, что ещё надо оборотню для превращения.
Если это он, то явно не торопился, впрочем, три дня или вернее ночи назад, полной луны ещё не было. Вой повторился, теперь уже гораздо ближе. Он! Точно он. Будем ждать.
Подозрительно тихо. А может не он? Колдуны у них есть, это известно. Волки тоже водятся. Вдруг это кто-то ещё. Враг! Прищурив глаза, я пристально всматривался в кромешную тьму. И что я возле костра не остался, мелькнула актуальная как никогда мысль. Внезапно, прямо из темноты передо мной возникла огромная волчья морда с горящими в ночи красным блеском глазами. С чуть желтоватых клыков лохматой пеной стекала слюна. Волк! Мелькнула простая до безобразия мысль.
- Сожрёт, - успел подумать я.

Глава 18
Свершилось чудо, меня не съели и даже не понадкусывали. Парень по имени Роман ещё жив! Мне в который раз повезло, волк бросившийся на меня оказался Вер Вольфом. Он лизал меня в ли-цо, положив свои передние лапы на мои плечи. Немного позже, стерев с лица его липкие слюни, я заметил кожаный мешочек привязанный к кожа-ному ошейнику.
В мешочке обнаружилась пространная запис-ка, на изучение которой ушло пол ночи.
- Роман, извини, что в таком виде, но пере-воплотиться обратно при полной луне не могу. Постараюсь тебя не съесть.
- Однако!?
Что там дальше? Чертежи, ещё записка.
- На чертежах план построения неприятеля и последние данные по численности его армии. Нам сверху видно всё, ты так и знай! Сегодняшним вечером к ним прибыл какой-то крутой военный начальник с отрядом в тысячу воинов.
- Час, от часу не легче.
- Теперь о грустном. Столица продержится ещё пару дней, не больше. Армия объеди-нённых северных королевств постоянно роет подкопы и пытается проникнуть в город. У меня не хватает солдат, контролировать все участки стены.
- Вот и приплыли.
Что ж, теперь хочешь, не хочешь, а неприяте-ля необходимо разбить за два дня. Жили, были себе северные королевства, никого не трогали, а в нас усмотрели угрозу своему благополучию. В результате война, и гибнут в ней как правило те, кому это делать не хочется.
- Далее сообщаю, что мне необходимо вер-нуться в город до утра, днём не пройти. Ответ положи в мешочек из кожи на ошей-нике. Надеюсь, ещё увидимся.
Были, конечно, ещё полезные сведения, пере-числение слабых и сильных сторон неприятеля, но эту утомительную часть я оставил для себя. Ответ, несмотря на мои усилия, оказался даже более пространным, всё это время волк сидел возле моих ног и вилял хвостом. Как он у него не оторвался, ума не приложу?
  Заканчивал я свои более чем пространные объяснения словами.
- Если увидимся, подарю тебе новый ошей-ник, этот мне не нравится.
А увидимся, если победим. Отпустив Вер Вольфа обратно, и надеясь, что он благополучно доберётся, Ваш непокорный слуга решил потренировать свою отрубленную руку. Спать не хотелось, а заняться чем-то надо.
Тренировка, переросшая в игру, продолжалась до тех пор, пока небо на востоке не посерело, и не заиграло красными всполохами. Рука наотрез отказывалась отправляться в ларец, мало того, она стянула у меня один из небольших метательных ножей. Беспокоясь за неё, чтоб не порезалась, остаток времени я потратил на курсы кройки и шитья. Получились неплохие кожаные ножны на ремешке, которые застёгивались чуть выше запястья.
Дальнейшее меня просто поразило! Едва я прицепил ножны с ножом на отрубленную руку, как она запрыгнула на меня и ловко перебирая пальцами, забралась на плечо.  Вцепившись тремя пальцами в ткань одежды, большим и указатель-ным выхватила короткий нож, и одним движением кисти метнула его.
Да, талант не пропьёшь. Я нашёл нож в десяти шагах, торчащим в стволе чахлого деревца. Случайность? Но как же тогда объяснить пришпиленную к дереву букашку!? Решив повторить опыт, в целях чистоты эксперимента я прилепил к дереву кусочек кожи, положил нож в чехол и отошёл на десять шагов.
Стоили мне развернуться в сторону цели, как мимо уха просвистел нож. На дереве висел кусок кожи, намертво пришпиленный ножом. Значит не случайность. О ларчике, конечно, не могло быть и речи, рука устроилась на моём плече в качестве телохранителя.
*   *   *
Кровавая заря растекалась по небосклону, край багрового солнца показался из-за горизонта. Утро. Скоро новый день, сделал я рискованный вывод и как ни странно угадал.
Где-то там, впереди за утренним туманом враг готовился к атаке. Я уже знал, что в бой пойдёт пехота, прикрываемая на флангах остатками кавалерии. Если учесть что их пехота превышала числом нашу, а остатки кавалерии были чуть меньше, меня это не радовало. По моим подсчётам общую свалку устраивать было рано.
Свои войска мне пришлось построить подоб-ным образом с неизменными арбалетчиками на переднем рубеже. С пехотой в центре и кавалери-ей на флангах мы ждали противника.
Враг наступал. Двадцать пять тысяч против шестнадцати с половиной и тринадцать против пятнадцати, Болту и Долту придётся попотеть. Шесть тысяч гвардии противника также заставля-ли задуматься, да ещё туз у них в рукаве. Кто же подошёл к ним этой ночью? Против этих сил у нас в запасе было едва три тысячи. Баронские четыре ещё не подоспели, но я надеялся, что к вечеру будут.
Расклад в целом неплохой, но тревога по-явившаяся ещё ночью, продолжала грызть моё уставшее сердце. Сражение обещает быть крова-вым, подумал я и успокоился, но как в скоре вы-яснилось не надолго.
Армия северных королевств, шла в атаку, но это не новое для меня зрелище, поразило другое. Впереди, на белом лошаре со зловеще сверкающей на солнце косой ехала смерть. Вот это мне не понравилось. Старая переметнулась на сторону неприятеля? Как она могла!? Нет! Дудки! Я тоже что-то могу, а кроме смерти в жизни есть и другие переменные. Сама жизнь, да мало ли что. Фортуна, например. Орёл или решка? Чья-то костлявая рука на мгновенье до острой боли сжала сердце.
Вся наша жизнь русская рулетка. Чёт, нечет, зеро. Или всё или пуля в лоб. Русский я или где?! А где я!? Не лучший вариант сложить голову на чужой планете во славу компании по добыче по-лезных минералов. Достойная смерть, ничего не скажешь.
Плевать! Лишь один вопрос мучил меня,  по-чему в атаку их ведёт смерть. Раньше такого не было. К добру это или к худу?
*   *   *
Мои размышления грубо прервал зловещий свист арбалетных болтов. Четыреста восемьдесят солдат капитана Пырея начали обстрел противни-ка. Пехота объединённых северных королевств, прикрывшись широкими щитами не спеша, насту-пала, низко опустив копья. Позади копейщиков шли легковооружённые пехотинцы, засыпающие землёй траншеи. Ощетинившаяся металлом волна шла за волной.
Ещё через пять минут после трёх арбалетных залпов солдаты Пырея были вынуждены отсту-пить. Волны столкнулись с берегом, и завязался бой. Копейщики неприятеля смяли переднюю ли-нию и потеснили наш центр. Моим солдатам с трудом удалось восстановить равновесие. В тече-ние часа бой шёл с переменным успехом, потом моя пехота начала медленно теснить противника в центре.
Войска неприятеля прогнулись, и в сражение вступила кавалерия закружившаяся в вальсе смерти. Ржание лошарей смешалось с хриплыми криками пехоты. Я как обычно выбрал самое тёплое местечко, даже горячее, в самой гуще схватки. Кровь и крики продолжались до полудня, а перерыва на обед всё не было. Значит, не судьба – сказал я, выразив общее мнение.
Сражение застряло на мёртвой точке, немного ближе к основным позициям неприятеля. Весы замерли в своей верхней точке. Пехота продолжала с остервенением рубиться, кавалерия кружилась в бешеном танце, а армии с той и другой стороны стояли на месте.
Подкрепление пришло как всегда неожиданно. Четыре тысячи баронской кавалерии, надо отдать им должное, с ходу ударили в центр неприятельской армии. Весы качнулись и стрелка, набирая ход, поползла вниз. Их звезда закатилась. Ан, нет.
Шесть тысяч гвардии северных королевств заткнули дыру в центре. Атака захлебнулась. Я бросил в прорыв тяжёлую кавалерию Нафани и гвардию под командой лейтенанта Марка. Враг снова стал отступать, но слишком медленно.
Вечерело. Ещё чуть, чуть. После ожесточён-ной кровавой бойни в течение последующего часа мы прорвали центр, нас обошли на правом фланге. Моя кавалерия одержала победу на левом. Акценты стали смещаться. Махнув на всё рукой, я отдал команду – атаковать всем! Начался неуправляемый бардак. С обеих сторон в бой были брошены последние резервы. На поле сражения тихо опустилась ночь.
*   *   *
Льющаяся ручьями кровь образовывала реки, которые стекались в озеро. Земля под ногами насытилась и не могла впитать её всю. Две армии бились насмерть. Я пытался поспеть везде. На ис-полосованном мечами лошаре, истекающем кро-вью, и остававшемся на ногах только благодаря мне, я метался по всему полю сражения. Бой про-должался и во тьме, не прекращаясь ни на минуту.
Кровавый ад продолжался. Звон мечей пере-крывали только крики ярости. Пресытившаяся смерть сидела на холме и с плотоядной ухмылкой довольно потирала руки.
Утро. Солнце с недовольной гримасой нехотя выползало из-за холма. Кровь, всюду кровь. Но-чью атаковал Вер Вольф, но что-то не сложилось. Враг почти побежал и тут, кто-то невидимый ис-правил положение. Ветреница удача снова виль-нула своим роскошным хвостом, но в руки не да-лась.
Кроваво красное солнце в небе и не менее красная земля. Сражение продолжалось, мой ло-шарь давно сдох. Его остекленевшие глаза обле-пили мухи.
На лошаре, с клочьями розовой от крови пены на боках, в кольце из двадцати всадников, примчался один из баронов.
- Барон! Григ в окружении, Нафаня убит. На нас напал отряд в чёрном, отличные бойцы, их командир дерётся лучше наших гроблинов.
- Что!? Кто такие?
- Долт убит.
- А Вы все куда смотрели!?
И совсем уже была наша победа, да прокрался проклятый буржуин и …. Придётся пробиваться к королю, который был без пяти минут императором, если успею. На пять минут нельзя оставить, тут же найдут на свою задницу приключения. Развернув лошаря, пытаюсь пробиться к Григу. Расторопные уступают дорогу, нерасторопные находят свою смерть.
Гроблины его побери, кто это так классно де-рётся двумя мечами!? Пожалуй, не хуже меня, мне с одной рукой будет тяжеловато.  Хотя, если не я, то кто же? С криком, – а не пошли бы Вы все на…. – я бросаюсь исправлять положение.
Так вот ты где!? И вот ты какой!? Нутром чую, хреново мне придётся. А смерть уже рядом и ласково так, с кривой ухмылкой садиста улыбается мне. На крупном холёном лошаре, с двумя мечами в руках мне навстречу выехал он. Ну и лошарь, аж завидно стало. А он мне вместо здрасте.
- Отправь животное на скотобойню.
- Зачем же, мой лошарь и так мёртв.
- Значит, на скотобойню пойдёшь ты, одно-рукий.
- Извини, не до сук.
- Ну, ну, коллега.
- Коллега!
Гроблин всех побери, неужели такое возмож-но?! Соперник, работающий на компанию.
- Ты тоже работаешь на компанию?
- Да, на Ваших конкурентов. Давай перейдём к делу.
С одной рукой, против более опытного соперника может драться только камикадзе, да ещё я, пожалуй. Здесь меня и похоронят – промелькнула бредовая мысль. А если я его? Оглядевшись по сторонам с энтузиазмом висельника, я понял, что помощи ждать неоткуда, все заняты делом не меньше меня. Значит опять сам, один.
Его два меча скрестились с моим клинком, высекая голубые искры. Отличная сталь – подумалось мне, – эх, мне бы автомат сейчас. Мечи скрестились снова. Кто-то из моих солдат слева бросился на него, взмах меча и голова покатилась с плеч. Не судьба.
Накаркал! Я всё время повторял, что нет мне достойного противника. Вот он, мечами размахи-вает и тоже, небось, думает, что я его не достоин.  Зловещий свист одного из мечей противника рас-сёк воздух в опасной близости от моего носа. В тесной черепной коробке мелькнула запоздалая мысль, – зачем я во всё это ввязался, умру, и цве-тов на могилку никто не положит. Выпад, удар, чудом отбиваю отливающий синевой клинок.
Противник наслаждается поединком, предчувствуя близкую победу, я не разделяю его оптимизма, но, судя по всему лично мне надеяться не на что. Выпад, и отбивая сдвоенный удар мечей коллеги, я, оступившись, подаю на землю.
Конец – испуганной птахой мелькнула мысль, впрочем, слово её выразившее было другим, но смысл в общем, тот же.
Замерев, под занесённым надо мной мечём, я пролистывал странички блокнота, вспоминая прошедшую жизнь, и ждал смерти. Внезапно, как это часто бывает, откуда-то сбоку появился гроб-лин и отбил предназначенный мне смертельный удар. Моему противнику хватило пяти секунд, что бы решить эту проблему. Я успел вскочить за три, и он тут же поплатился за самоуверенность слегка кровоточащей царапиной на левом бедре. Недобро усмехнувшись, мой коллега, а скорее соперник перешёл в атаку.
Уворачиваясь от круговерти мечей и отбивая несчётное количество ударов, я обливался потом и кровью. Серьёзных ран пока не было, так одни порезы, но мне ни разу не удалось пробить его оборону.
Не могу сказать, что мы бились в гордом оди-ночестве, вокруг царил дух смерти. Сражение шло повсюду, я даже не знал, жив ли ещё Григ. Мы уже упустили единственную возможность вовремя отступить, и теперь перемешавшиеся армии вынуждены были вести войну на истребление. Кровь была всюду, лучше бы смерть взяла отпуск в этот день.
Мой коллега, из конкурирующей фирмы, не ослабляя атак, что-то насвистывал. Видимо, дела мои совсем плохи. В ближайшую минуту моё из-мятое тело получило ещё две царапины, благодаря напавшим сбоку солдатам неприятеля. Я на мгновенье отвлёкся, отправляя их в ад, и коллега воспользовался промахом.
Сверканье его двух мечей завораживало, но кое-где в его защите мой глаз находил небольшие ошибки, будь у меня две руки, я дрался бы лучше, и возможно победил. Улыбнувшись мне, как мясник на бойне, враг продолжил атаку. Небо показалось мне размером с овчинку, адреналин в крови явно кончался, и наступала усталость. Сознание безысходности ситуации заставляло наливаться свинцом единственную руку.
Мне везло, между нами возник ещё один гро-блин с топором, что дало мне пятнадцатисекунд-ную передышку. У гроблинов конечно большой военный опыт благодаря долгой жизни, но пред-ставителей компании готовят на основе новейших технологий, их защита совершенна. Когда я упо-минал, что вижу небольшие бреши в его защите, это было не совсем так. Просто два мастера раз-ных школ иногда могут одержать вверх, человек не машина, он ошибается.
Все пятнадцать секунд я безучастно смотрел, как мой соперник убивает гроблина, не в силах заставить себя помочь. Едва отдышавшись, я с трудом сдерживал его натиск. Удача уплывала из ослабевшей руки, кровь стачала в висках па-ровым молотом.
Профессиональная машина убийца мой коллега из соперничающей компании делал своё гнусное дело. А так хотелось пожить. Его атаки всё чаще достигали цели, опасных ран ещё не было, но многочисленных порезов и уколов хватало.
Главное за что!? Я же такой белый и пуши-стый, особенно когда сплю зубами к стенке. Мо-жет быть, попробовать договориться? Отдать ему месторождение и дело с концом, посидим, пивка попьём. В этом случае мне придётся предать интересы компании, ну и хрен с ней. Хуже другое, придётся бросить Грига и ребят, а этого я почему-то не могу сделать. Видно придётся геройски погибать, ударила в сознании кувалда бредовой мысли.
Геройство продолжалось ровно минуту. Мечи конкурента мелькали как два вертолётных пропеллера, с одной рукой шансов закрыться никаких, зеро. Один из мечей пронзил грудь, лезвие вышло с другой стороны. Организм бодро доложил, что рана не смертельная, а я начал в ответ харкать кровью.
Атака моего противника продолжалась, по-следнее, что я помню, пытался закрыть голову, удар кувалдой, падаю, проваливаясь во тьму. Ночь. Последний проблеск, – смерть?!

Глава 19
Похоронная процессия, стройные ряды солдат с траурными лицами. Григ, плачущие навзрыд бароны (сомневаюсь), Лаодик, Нафаня … Вер Вольф. Нафаня! Он же убит. А кого хоронят? Лица не видно, залито кровью. Григ лично произносит траурную речь, значит кто-то из знати.
- Он был великим полководцем, хорошим другом и ….
Странно великим полководцем я всегда счи-тал себя и кого он имеет в виду, говоря о друге?
- Постойте, про кого это!?
- Барон Роман навсегда останется в наших сердцах, мыслях, в памяти благодарных потомков и ….
Дудки! Я жив и на тот свет не тороплюсь! Кадр меняется. Палаты дворца, моя спальня, Григ. Кровь, капающая с потолка. Мечи, лезвия вращающихся с бешеной скоростью мечей. Повсюду отрубленные головы. Не то.
Мутные реки какой-то реки, странный бурый цвет воды – это кровь. Как деревья во время лесо-сплава, плывущие трупы, всюду одни трупы. От-куда столько покойников!? Нет, такой вариант мне тоже не нравится.
Снова меняется кадр, плёнка крутится и …, снова смерть. Огромное белое поле, белое до са-мого горизонта, от обилия устилающих его костей, обглоданных дочиста. Пустые глазницы черепов таращатся в небо. Не-е-е-т!
Я валялся в отключке всего двадцать секунд, и смерть не пришла. Верней она подходила ко мне, но покачала головой и тихо убралась восвояси. Зрение прояснялось, в двух шагах от меня лежал поверженный враг с моим метательным ножом в сердце. Хороший бросок.
Не время разлёживаться, кто-то должен за-вершить разгром противника. Если не я, то кто же, кто же если не я!? Оторвав у какого-то трупа кусок ткани с рукава, кое-как сделал одной рукой повязку, остановив кровь. Для верности (что б не встал, мы работники компании такие живучие), отрубил конкуренту голову, вернул в чехол нож и огляделся.
- Где мой дохлый лошарь!? Кто угнал! Вот же он, под ногами валяется. Я, кажется, разговариваю в слух!? Пора прекращать!
- Барон, куда Вы подевались!? Я повсюду Вас ищу!
Сам-то где шлялся, пока меня убивали, а ещё почти император. Или всё же, уже? Да нет, без меня не то что, империю создать, опохмелиться с утра не сможет, куда ему.
- Здесь я Ваше высочество, величество и так далее и тому подобное.
- Вы опять юродствуете барон!
- А что мне ещё делать истекающему кровью и с дыркой в груди!? Меня тут почти убили, а вам всем и дела нет.
- Почти не считается. Вы знаете, что Лао- ним почти все его гроблины.
- Чёрт! Лаодик! Верный своему слову, пре-данный мне Лаодик. Погиб! Мир его праху.
- Нас бьют почти везде. Скажите барон, есть ли шанс победить?
- Ваше Высочество ничего хорошего я ска-зать не могу, а плохое язык не поворачива-ется. Садитесь на лошаря и скачите к брату.
- А Вы?
- У меня есть дела здесь.
- Я тоже останусь.
Откуда-то из глубины, где по моим прикидкам должна быть душа, медленно, словно нехотя поднималось некое тёмное как ночь чувство. Чёрная как душа серийного убийцы маньяка ненависть росла и ширилась, заполняя всё пространство моей измученной страдающей души. Мне удалось взять её под контроль, и я не отрубил Григу голову, зачем. Не стал я так же крушить всех подряд.
Пара глубоких вдохов и рассудок снова при-обрёл ясность мысли, чёрная ненависть перепла-вилась в красное пламя гнева. Красное и чёрное. Сметая всех на своём пути, и харкая кровью, я пробивался к отряду чёрных моего бывшего кон-курента. Гнев искал выход, и я нашёл его.
Там где появлялся я, был ад. Я не считал тру-пы, мой меч разил всех в пределах своей длинны. Суки! – кричал я и сеял смерть.
Чёрные бойцы объединённых северных коро-левств окрашивались в красный, вскоре их сопро-тивление было жестоко подавлено и они побежа-ли. Я отлавливал их по одному, по два, как при-дётся и уничтожал, задавшись целью, избавится от всех.
Я много раз видел смерть, она осуждающе качала головой, но я продолжал убивать. Не знаю почему я ещё оставался на ногах, моя кровь поки-дала измученное тело. Она пузырилась на губах, текла из под повязки и мелкими каплями сочилась из многочисленных ран.
Сражение постепенно затихало, мы побежда-ли, не знаю, радовало это меня или нет, но я был жив, а данное событие многого стоит. Кровь по-крывала меня с головы до ног, со временем засы-хая бурыми пятнами. Враг в ужасе бежал. Итог удручал.
Бой закончился, но удовлетворения победой не было, навалилась усталость, груз потерь давил на плечи. Это всегда тяжело и горько – хоронить друзей. Я был прав, мой враг действительно ещё один агент компании, но чужой. Законно ли это? Какая разница, их не вернуть, мои друзья оказа-лись за чертой жизни. Придётся задать по возвра-щении несколько вопросов представителям ком-пании, но что это изменит. Их больше нет, и не будет. Никогда.
Король, нет, теперь уже полноправный император – жив. Вчера последние покорённые нами королевства добровольно присягнули ему на верность. Но удовлетворения нет, есть только чувство выполненного долга и боль потерь.
В этом сражении я потерял многих, кто был мне дорог. Погибли, несгибаемый Лаодик, не-складный увалень Нафаня, неплохой в общем-то командир Долт.
Я потерял и Пырея, который пытался про-биться ко мне со своими ребятами, не имея опыта в ближнем бою, и смятого чёрными.  Вер Вольф тяжело ранен, Марку повезло больше, не считая многочисленных мелких ран, он цел. Болт, легко ранен, как и  мой близкий знакомый Найк. Даже Григ получил несколько небольших ран. Солдат мы потеряли столько, что говорить об этом, про-сто нет сил. Пиррова победа, иначе не скажешь.
Под монотонный скрип телег, похоронив убитых и собрав трофеи, мы въезжали в Элко. Народ не знал, радоваться или плакать, слишком многих не было с нами. Война пропустила нас через свои жернова и выплюнула немногих с искалеченной душой и стонущим сердцем.
*   *   *
День катился за днём, приближая расставание. Серые будни. Вер Вольф выздоровел, а Марка убили. Небольшой заговор трёх баронов недовольных разделом провинций империи и усилением власти Грига был жестоко подавлен. Моё здоровье, несмотря на все передряги доставшиеся на его долю, пришло в норму. Григ стал полноправным императором и хотел пожаловать мне бывшее царство Ирода, но я отказался.
Осень не принесла радости, только грусть. Ветер с энтузиазмом пинал осенние листья, но вскоре наступила зима. Белый снег покрыл поля недавних сражений и заморозил тоску в моём сердце.
Григ постепенно отдалялся от меня и долгими зимними вечерами я один просиживал у камина. Вер Вольф стал другим, он всё чаще смотрел на луну и всё реже приходил ко мне поболтать. Мой последний год на этой планете заканчивался. 
В этот похожий на другие тихий, зимний ве-чер я как обычно сидел возле камина, смотрел на огонь и наполнял себя пивом. Короче медленно, но верно напивался, и тут пришла она.
- Здравствуй старушка. Впрочем, ты вроде не жива и не мертва, ну да ладно.
- Грустишь? – как кобра прошипела смерть.
В этот раз я побил все мыслимые и не мысли-мые рекорды по падению челюсти на пол. Не успел я подобрать рассыпавшиеся по полу зубы и мысли, как новый сюрприз.
- Плесни пивка – попросила она.
- …! Твою …! Так и заикой можно стать.
- Ты не станешь.
Что бы её спросить, пока разговорилась? Ска-зать кому, не поверят, что со смертью разговари-ваю или просто в психушку сдадут.
- Ну, знаешь ли – только и смог вымолвить я.
Пили мы ещё долго, до чёртиков. Не знаю, как она, но я никогда в жизни так не напивался. Наливали, выпивали, болтали о том, о сём, ничего конкретного выяснить не удалось, смерть ловко, как заправский шпион уходила от вопросов. Единственное, что мне удалось выяснить, и то сомневаюсь, что она сказала правду, хотя…, зачем ей врать. Смерть оказалась агентом, да, у неё тоже был план и рутинная работа. Бред какой-то.
Слуги проходили, уходили, приносили пиво, и казалось, ничего кроме пьяного барона не видели. Но, после появления смерти, входя в мою комнату, они как-то странно озирались по сторонам, и зябко ёжились.
Запой продолжался. Покончив с пивом, мы приступили к более крепким напиткам. Смерть травила анекдоты, но юмор заключённый в них был слишком чёрным даже для меня. Она едва за-метно улыбалась на мои шутки, как кто-то смот-рящий свысока или, как мать улыбается трёхлет-нему сынишке в ответ на его детские глупости. Тем не менее, с ней было легко.
Последнее, что я ещё кое как помню, это её ласковая, но грустная улыбка в ответ на то, что у меня завтра будет раскалываться голова. Смерть провела своей костлявой рукой по волосам и улыбнулась. Больше я ничего не помню.
*   *   *
Утро, голова, как ни странно не болит, даже во рту нет этого гадкого послевкусия алкоголя именуемого похмельем. А пил ли я? Судя по оби-лию пустой тары – да, с восклицательным знаком. Что ж, смерть оказалась неплохим собутыльни-ком, – подумал я.
Дни текли один за другим, складывались в строчки, ложились на бумагу, а бумага выбрасы-валась в мусорную корзинку. Почему-то вспоми-налась земля, моя Родина, но хотелось на базу к благам цивилизации. Последние дни на этой пла-нете убегали от меня, проскакивали сквозь пальцы и просто таяли, словно льдинки в горячей ладони.
Завтра. Это случится завтра, наконец-то. По-следний день я мучаюсь от безделья, завтра на место отправки, только бы не заблудиться. С такими радужными мыслями я ложился спать, но сон так и не пришёл, не смотря на то, что я пересчитал всех баранов и овец в империи.
Едва дождавшись рассвета, я вскочил на ло-шаря и помчался  прочь из Элко. Животное резво пожирало километры, пыль летела из под копыт, а я не знал, радоваться или грустить. В этот раз я удалился по-английски, даже не попрощавшись.
Всё кончено, я покидаю эту планету, грусть затопила моё сердце. Тяжко, я ещё не очерствел душой. Мне жаль их, но такова судьба.
Все погибли. Но остаётся ещё память. В любом случае он их больше не увидит, но они по-прежнему будут стоять в его глазах как жи-вые.
Мне грустно и сейчас в лифте перехода, перед глазами стоят шеренги гвардии, соратники, друзья, но их больше нет. Они некогда не встанут, многие нашли свою смерть на поле боя или она их, кого-то как Марка предательски убили из-за угла, но не один не умер сам.
И даже Лаодик, верный своему слову, непобедимый Лаодик нашёл свою смерть. Он как-то говорил мне, что прожил сто двадцать лет и уже отпраздновал свой день смерти. Их всех больше нет. Смерть от естественных причин – непозволительная роскошь.
В живых остались только отдалившийся от меня Григ и ушедший в леса, замкнувшийся в себе Вер Вольф. Подписанный императором документ на полное владение интересующими компанию землями лежал у меня в кармане.
Я мало, что взял с этой планеты, разве что грусть и усталость, свою руку и подарок Грига – цепь с бриллиантами. Почти привычное дуновение перехода, темнота и я на базе.
*   *   *
- Агент второго класса Роман, пройдите в комнату 101.
- Прибыли.
Что-то не так. Где я? Это что, база? Всё такое маленькое, и какие-то размытые контуры. Куда я попал? Один этаж из нескольких тысяч маленьких комнат, размером со стандартную Российскую кухню. Значит всё это огромное пространство ба-зы – только виртуальная реальность. Следовательно, я вижу изнанку этой жизни лишь потому, что достиг очередного уровня в развитии своих магических способностей. В любом случае неплохо, новые возможности никогда не помешают.
Порой этот мир совсем не тот, каким нам ка-жется. Реальность зыбка, границы иллюзий раз-мыты. Где, правда, а где ложь? Не всякому дано понять. Время течёт как песок, нет - это земля уходит из-под ног, вся жизнь – фантом, гонка во времени. Всё сложно и просто одновременно, жизнь полна парадоксов. То, что атомы, собран-ные в какую-то мыслящую структуру уже живут, пожалуй, тоже парадокс. Жизнь- песчинка, пронизывающая пространство, или соринка в чьём-то глазу.
Мираж, жизнь всего лишь мираж, что-то хрупкое, оболочка моментально сдуваемая дыха-нием смерти. А смерть? Смерть ещё более нере-альна. Мы умираем только по той причине, что как бы живём. Если нереальна жизнь, как может быть реальной смерть. Что, или кто, связывает атомы между собой, заставляя создавать людей и вообще всё живое? Неразрешимый вопрос и имя ему жизнь, или смерть.
Я шёл на ковёр, рядом на четырёх пальцах ковыляла моя рука. Чему улыбаешься, некромант хренов – подумал я, грустно улыбнувшись, и по-стучал.
- Агент второго класса Роман, Вы блестяще справились со своим вторым заданием.
Плевать я хотел на Ваши похвалы, единствен-ная радость в жизни, что живым вернулся. Денег заработаю, только меня и видели, скорей назад, домой на землю, первым же межгалактическим транспортником.
- Мне бы руку на место – нехотя попросил я.
- Не волнуйтесь, всё сделают. Отдыхайте.
Вот и всё. Для начала прошёл курс реабилитации. Сам не заметил, когда выросла новая рука, помню только момент, когда вживляли новые когти, уси-ленной конструкции. Как обычно по стрелкам до-брался до своего жилища, которое уже не казалось таким огромным, и заснул.
Снился всякий бред. Кого-то догонял, спасал, лилась кровь. Подробностей не помню, да и обо-рвался он слишком быстро на самом интересном месте.
- Агент второго класса Роман, подъём! Сроч-ное задание.
- Чёрт!
И такое бывает, только заснул и на тебе. Де-лать нечего иду. Стрелки, лифт перехода, готов, нет, пошёл. Где это я? Джунгли какие-то.
Что это такое!? Комитет по торжественной встрече? Какие-то злобного вида мужики в шкурах и с дубинами скачками несутся ко мне. С ними, что ли контракт подписывать, они же писать не умеют!? Опять влип, зря на базе жаловался, что средневековье надоело. Получите каменный век.
Ну вот, голый, без оружия и в каменном веке. Как я с этими волосатыми уродами говорить буду?
- Агент второго класса Роман, срочно прой-дите в …
Что!? Это всего лишь сон. Тьфу, приснится же такое. Хотя, сейчас-то разбудили в действительности. Неужели вещий!?