Убийство на площади Страны Советов

Глава 1


Люба работала до 12 часов ночи, потом почувствовала себя плохо, пошла курить. Села на лавку, курила. Смотрела на окна родной типографии. Удивлялась, что такой яркий свет внутри здания, с улицы кажется тусклым. Или это потому, что выдалась невероятно темная ночь? На небе ни звездочки не видно, одни тучи. Хоть бы дождь пошел. Днем было за сорок. Сейчас немножко легче дышать, но почему-то тревожно на душе. Докурила сигарету, решительно встала и направилась к проходной.
Вера, дежаривная на проходной,  удивленно посмотрела на Любу:
— Чувствую себя плохо, — сказала Люба, — пойду домой, немножко отдохну, к утру успею все сделать.
— Неужели не страшно?
— Но я же рядом живу!
— Да темень-то какая!
Вера открыла дверь, пропустила Любу в непроглядную темноту:
— Смотри, если что в окно постучишь.
Дверь закрылась. Фонарь, горевший над дверью, был похож на маленького светлячка. Люба шла очень медленно, напряженно смотрела под ноги, чтобы не споткнуться. Хотела посветить мобильником, но вспомнила, что забыла его в раздевалке.
— Ладно хоть ключи в кармане. Как я буду спускаться по лестнице в такой темноте? — думала она.
До лестницы было еще метров десять. Эта широкая лестница с двумя прямоугольными площадками, которые делили ее на три части, когда-то была очень красивой. Сейчас, увы, по ней даже днем надо было передвигаться с большой осторожностью, чтобы не упасть. Внизу стоял светофор и постоянно светился рекламный щит. Люба надеялась, что от щита свет будет падать на заросшие травой ступеньки, но он тускло мерцал где-то внизу, освещая силуэты двоих людей. Люба застыла в нерешительности. Хотелось домой, но двое мужчин у подножия лестницы не внушали доверия. Они оба молчали и как-то странно передвигались. Один делал шаг навстречу другому, другой пятился от него задом, подходя к лестнице. Люба почувствовала напряженность, ей стало не по себе. Захотелось вернуться. Однако она боялась не то что вернуться, но даже пошевелиться, чтобы не привлечь к себе внимание звуками шагов или падающими из-под ног камушками, которых было в изобилии на ступеньках. И она не была уверена, что успеет добежать до проходной прежде, чем эти двое догонят ее.
Люба замерла, не зная, что ей делать. Наблюдала за странной молчаливой сценой. Один наступал, другой пятился. Они перешли на ступеньки и продолжали свой странный путь уже по лестнице, приближаясь к ней. Они оба молчали. У того, который пятился, поднимаясь затылком вперед по ступеньками, через плечо висела сумка. Вдруг он закричал:
— На! Получай!
Люба вздрогнула от этого крика, а когда увидела, что он рывком снял с плеча сумку и бросил ее наугад вверх, то ее душа ушла в пятки. Сумка летела прямо на нее и приземлилась у ее ног. Наступавший бросился за сумкой, но кричавший преградил ему путь. Завязалась драка не на жизнь, а на смерть. Люба еще какое-то время наблюдала за ними, потом посмотрела на слабый свет проходной. Теперь, увлеченные дракой, они вряд ли обратят на нее внимание. Пожалуй, самое время возвращаться, надо только добежать до заветной двери. Но вместо того, чтобы бежать она нагнулась и подняла сумку. Зачем она это сделала? Почему? Наверное, инстинктивное любопытство. В тот момент она не задумалась о целесообразности своих действий. И не могла потом объяснить, почему поступила так. Руки сами открыли змейку, на которую была закрыта сумка. Сами залезли внутрь. Она вытащила пачку каких-то бумаг, перехваченных резинкой, поднесла ее к глазам. Не надо было света, чтобы понять, что это деньги. Не задумываясь, машинально она засунула пачку в карман джинсов. Остальные пачки перекочевали за пазуху. Она положила пустую сумку на место и посмотрела вниз. Кто-то из них громко стонал, вернее, не стонал, а выл, но они все еще продолжали драться, приближаясь к Любе. Она побежала к проходной, заглянула в окно. Вера открыла сразу:
— Люба! На тебе лица нет! — всплеснула она руками, — я же говорила тебе, не ходи1
Она продолжала еще что-то говорить, но Люба уже не слышала. Она шла по территории типографии, наслаждаясь чувством защищенности, безопасности.
— Навстречу ей бежал Петя:
— Люба! Я тебя ищу повсюду! Где ты пропадала? Я испугался, что ты домой пошла. Сказала бы, я бы тебя проводил. Не ходи ночью одна!
— Успокойся, чего раскричался? Охранник липовый. Пойдем лучше покурим.
Они сели на лавку у входа в типографию, закурили. Ветер нес по небу рваные тучи. Ни луны, ни звезд, кромешная тьма.



Глава 2

Новый 2013 год Трубников встречал дома, надеялся, что до Рождества отдохнет сидя в кресле и перечитывая любимого Пиквика. Первого января проснулся поздно, выпил кофе, вынул из книжного шкафа книгу и пошел к заветному креслу. В это время раздался звонок в дверь. Он остановился и мысленно сказал:
— Чур меня!
Людмила открыла дверь. На пороге стояла высокая стройная и очень красивая девушка. Ее можно было бы назвать таинственной незнакомкой, если бы не отчаянье, которое она даже не пыталась скрыть. Людмила отступила, пропаская ее в квартиру.
— Николай, — крикнула она, — это к тебе.
Он вернулся к книжному шкафу и поставил Пиквика обратно. Людмила приняла пальто и шапку, повесила их. Девушка сняла сапоги, прошла в большую комнату, остановилась напротив Трубникова, молча смотрела на него.
—Вот тапки, они новые, обуйтесь, — сказала Людмила.
Но девушка как будто остолбенела. Трубников внимательно посмотрел на ее бледное лицо и перевел взгляд на жену. Людмила с готовностью смотрела на него, не понимая, что ей делать.
— Успокоительные капли, — тихо сказал Трубников, а про себя подумал, — сейчас будет истерика.
Людмила пошла в кухню, налила воды в стакан, взяла пустырник, валерьянку, стала капать. Хотела добавить еще что-то, но услышала крик Трубникова:
— Люда!
Она бросилась в комнату, держа в руке с успокоительным, и  застыла на месте. Прекрасная незнакомка зашлась истерическим плачем, вцепившись в Трубникова. Людмила дрожащей рукой поднесла ко рту стакан и махом опустошила его. Опустилась в кресло и молча наблюдала за сценой.
— Люда! — взмолился Трубников, — отцепи ее!
 Незнакомка разрыдалась не на шутку. Общими усилиями рыдающую усадили в кресло. Люда села рядом на стул, обняла ее за плечи, шептала, что все пройдет. Трубников ушел в ванную комнату и долго умывался, приходил в себя. Рыдания затихли, он облегченно вздохнул. Зашел в комнату и замер. Девушка уже не плакала. Она стояла возле стола, на котором красовалась небольшая сосенка, вытаскивала из сумки пачки денег, перетянутых резинками, складывала их под сосенку на стол. Пачек было много. Она вытащила и положила на стол последнюю. Пересчитала все пачки и звонким голосом сказала:
—Здесь 350 тысяч рублей. Заберите их, пожалуйста.
Людмила снова опустилась в кресло. Трубников подвинул стул незнакомке, она села.  Он обернулся к жене:
— Люда, я знаю, что в квартире курить нельзя, но…
Людмила махнула рукой, пошла в кухню и принесла пепельницу.
— А можно я тоже? — спросила незнакомка.
Он протянул ей пачку сигарет.
—У меня свои, — сказала она.
Девушка достала из сумочки сигареты и зажигалку. Они курили. Трубников с интересом рассматривал незнакомку. Прямые черные волосы, челка, слегка выдающиеся скулы, смуглая кожа.  Слезы не испортили ее, наоборот она стала еще красивее благодаря румянцу на щеках.
— Как Вас зовут? — спросил он.
— Люба, — она достала из сумочки носовой платок и приложила его к заплаканным глазам.
— Вы можете умыться, Люба, — сказал, вставая Трубников, — пойдемте.
Она послушно пошла за ним. Умылась, вытерлась чистым полотенцем. Они вернулись в комнату. Пачки лежали под сосной, разукрашенной новогодними игрушками. Они снова сели за стол. Людмила принесла им чай, конфеты, печенье. Люба не прикоснулась ни к чему, а Трубников пил чай и задавал вопросы. Люба отвечала звонким голосом, глядя ему в глаза.
Вскоре Трубников узнал, что Любовь Тимофеевна Морозова постоянно проживает на площади Страны Советов в Ростове-на-Дону. Работает в типографии №1 брошюровщицей. Типография расположена по улице Менжинского, то есть рядом с ее домом. С 21 на 22 августа 2012 года она работала в ночную смену. Почувствовала себя плохо, решила сходить домой, отдохнуть. Когда начала спускаться по лестнице, то увидела внизу двоих мужчин, которые стали драться. Один снял с плеча сумку и бросил вверх. Она подняла сумку и открыла.  Увидела, что там деньги. Переложила их себе в карманы и за пазуху. Вернулась в типографию, зашла в раздевалку, там никого не было. Переложила деньги в пакет. Пакет сунула в шкаф, в котором висит ее рабочая одежка. Шкаф принадлежит только ей и закрывается на ключ. До сегодняшнего дня деньги находились там. Утром она пошла домой, но не той дорогой, по лестнице ходить уже не хотела, а другой. Есть другая дорога, для машин. Пришла домой, легла спать.
— Вы живете одна?
— Сейчас я живу одна в двухкомнатной квартире. Раньше жила с отцом — Тимофеем Владимировичем Морозовым и братом Димой.  Мать я не помню. Она ушла из семьи, когда брату было два года, а мне год. Связь утеряна. Я даже не знаю, жива она или нет? Нас вырастили отец и бабушка — мать отца. Мы с братом каждое лето проводили у нее в Щепкино. После ее смерти отец не стал продавать дом. Отремонтировал его и весной 2012 года переехал туда жить вместе с новой женой.
— Как зовут его жену? Кто она?
—Оксана Леонидовна Соловьева, теперь Морозова. Ей 36 лет. Хорошо готовит, аккуратная. Для меня главное, что не навязчивая, не вмешивается в мою жизнь. Отец от нее без ума. У них разница в возрасте 25 лет. Он из-за нее оставил свой бизнес. Он строитель, у него была своя фирма.
— Чем занимается Ваш брат?
—Учится в Москве в Горном институте на пятом курсе. С детства мечтал стать геологом-разведчиком. Отец оплачивает его обучение.  Он сейчас в больнице, в реанимации.
— Кто в больнице? Отец или брат?
— Дима в реанимации, а папа в приемном покое сидит.
Она снова заплакала. Людмила принесла ей стакан с успокоительным, но он, поюлагодарив, отодвинула его и достала из сумочки новую пачку сигарет.
— Когда Ваш брат попал в больницу?
— Сегодня в начале первого. Он приехал из Москвы, чтобы встретить новый год дома. Собрал друзей. У нас с ним общие друзья. Было человек семь или девять, уже не помню. Вначале мы все собрались на Театральной площади. Потом гуляли по Большой Садовой, заходили почти во все кафе. Затем поехали к нам домой. Я заранее накрыла на стол. В полночь все выпили шампанского и хотели снова идти на улицу. Но тут Дима вскрикнул, задергался в судорогах и упал. Все испугались. Вызвали «Скорую».Кто-то из ребят вышел на улицу и поймал такси. Мы сами отвезли его в больницу, он так и не пришел в себя. Недалеко от нас областная больница, бывшая сельмашевская. Его сразу отвезли в реанимацию. Мы всю ночь просидели в приемном покое. Я позвонила папе, он сейчас там. А я зашла в типографию, взяла деньги и приехала к Вам. Я давно к Вам собиралась, но не решалась, думала, что мне все кажется.
— Что кажется?
— Да так, ерунда, страхи всякие, долго рассказывать.
— Расскажите, пожалуйста. Вы остановились на том, что спрятали деньги в шкаф 22 августа. Что было на следующий день, через неделю?
—  Ни на следующий день, ни через неделю ничего не было. О драке никто не слышал, не говорил, словно мне все это в кошмарном сне приснилось. Все началось осенью. Поздней осенью, когда пошли дожди.
— Что началось?  Рассказывайте обо всем по порядку, даже о том, что кажется Вам незначительным.
— Однажды я пришла домой с дневной смены и долго не могла открыть дверь. Пришлось прибегнуть к помощи соседей. Сосед помог открыть дверь и сказал, что, может быть, кто-то пытался открыть дверь отмычкой или другим ключом. Посоветовал сменить замок. Я зашла, осмотрелась. Все вещи на месте, ничего не пропало.
 Прошла неделя. Я возвращалась домой поздно. Уже было часов 12 ночи. Дверь подъезда всегда закрыта. У нас домофон. Открыла своим ключом. Зашла в подъезд, вызвала лифт.. Лифт подошел, я зашла и нажала кнопку третьего этажа. Но лифт не остановился на третьем этаже, он ехал все выше и выше. Мне стало страшно. Остановился на девятом этаже. Я уже без лифта спустилась на третий этаж. Потом узнала, что просто был слома лифт. Однако после этого я попросила подругу Свету пожить у меня. Света согласилась, но она работает в офисе с девяти до 18. В это время в квартире, как правило, никого нет. Зато вечерами она всегда была дома и ждала меня, открывала дверь. Прошла еще неделя или чуть больше. Снова я возвращалась домой за полночь. Открыла дверь магнитным ключом, зашла в подъезд. Горел свет. В подъезде никого не было. С тех пор как лифт прокатил меня на девятый этаж, я перестала им пользоваться. Пошла пешком, вернее, не пошла, а побежала вверх по лестнице. Меня спасло то, что я не пошла, а побежала. Когда я добежала до третьего этажа и подбежала к двери своей квартиры, открылась дверь лифта. Из лифта вышел незнакомый мужчина и направился ко мне. Я уже нажала кнопку звонка, Света ждала меня, сразу открыла дверь. Я зашла в квартиру раньше, чем мужчина приблизился ко мне. Откуда он взялся? Ведь в подъезде никого не было! Я уверена, что все это из-за денег, которые лежали в моем шкафу в раздевалке. Я уже готова была вернуть деньги, но кому? Где искать тех мужчин, которые дрались на лестнице? А 13 декабря меня ждал новый «сюрприз».
Подруга уже уехала, у нее заболела мама и она вернулась домой. Я сидела за компьютером, просматривала почту. Потом захотела навести порядок, повыбрасывать старые файлы. И случайно обнаружила в папке «Мои документы» файл под названием «Письмо». Он был датирован 12 декабря. Но 12 декабря я была на работе, дома никого не было. Я открыла его и прочитала. Это было письмо, написанное от моего имени, в котором я писала о своем намерении покончить жизнь самоубийством. Мне стало страшно. Я не писала этого письма!
Сначала я хотела обратиться в полицию, но побоялась, что там меня не так поймут, когда я начну рассказывать о драке и деньгах, ведь прошло почти полгода. У нас в цехе грузчиком работает  Игорь, а его жена работает в первом цехе на Сельмаше, вместе с Вашей Людмилой Ивановной. Он рассказывал про Вас.  Рассказывал не мне одной, всем, Я порасспросила его подробнее. Ну вот и приехала. Я не знаю, что с Димой? Мне страшно за него. Пожалуйста, помогите мне. Я оплачу. Нет, не из этих денег, — Люба кивком головы показала на пачки под сосной, — я ведь работаю, зарабатываю. И отец тоже денег даст, если у меня не хватит. Я сказала ему, что к Вам поеду. Только всех подробностей ему не рассказала, не до этого сейчас. Он за Диму переживает. Только не отказываете мне, помогите! И заберите эти проклятые деньги! Я даже не могу объяснить, зачем и почему взяла их. Все это из-за них!
— Вы уверены, что это из-за денег?
— Да. У меня нет таких врагов, которые бы так издевались надо мной, желали мне смерти.
— Вы помните, что стояло у вас на новогоднем столе, что съел Ваш брат? Из-за чего ему стало плохо?
— Все, что на столе стояло я помню. Сама готовила, сама накрывала. Хотя нет, не все…Я накрыла на стол заранее. Мы гуляли по Большой Садовой, заходили во всякие кафе, ели и пили там. Кто-то брал с собой конфеты, пирожные, тортики… Когда все зашли к нам домой, то на столе появились конфеты в коробках, торты.. Этого всего я не помню. Но я хорошо помню, что съел Дима. Конфеты. Они, наверное, и сейчас там.
— Что за конфеты? Кто их принес?
— Кто принес, не знаю, не помню. Очень вкусные. Называются «Родные просторы». Я их люблю. Они с миндалем, покрыты шоколадной глазурью и хлопьями какао. Он съел одну конфету и сразу задергался весь и упал.
— Кто-нибудь еще ел эти конфеты?
— Нет. Он первый. На столе было много всего вкусного, но после этого уже никто ничего не ел.— Где вы стояли, когда он упал?
— Возле телевизора. Но я видела, что он взял конфету из коробки, потому что сама хотела полакомиться ими.
— Вы сможете назвать всех, кто в это время находился Вашей квартире?
— Да, это наши друзья. Мы давно знаем друг друга. Никто из них не мог желать зла ни мне, ни брату.
— Назовите их.
— Андрей, Даша…
— Не так. Дайте краткую характеристику каждому. Сколько лет, где уится или работает?
— Учится или работает? Мы все не бедняки какие-то. У всех нормальная работа, у многих верхушка.
Андрей, 26 лет, окончил РГУ, работает программистом. Очень активный, энергичный. Увлечен своей работой. Сам составляет программы. Не женат. Живет с родителями. Периодически у него бывают романтические отношения с очередной подругой, романтические отношения и не более…
Даша, 20 лет. Учится на третьем курсе педагогического, на худграфе. У нее богатые родители и большие амбиции, но мы все ее любим. Она очень веселая и общительная. Душа компании.
Наташа, 22 года. Работает менеджером торгового зала в Ашане, учится в институте. Кстати, о кошмаре, произошедшем за новогодним столом, Вам лучше всего говорить с ней. От ее внимания не ускользнет никто и ничто. Не то, чтобы она специально следила за всеми, у нее это непроизвольно получается, такой характер. Только, пожалуйста, не подумайте о ней плохо. Она настоящий друг. Если мне надо высказаться, если хмуро на душе, то я иду к ней. Она всегда выслушает, никогда не станет смеяться и не обратит услышанное против меня.
Игорь, 33 года. Он самый старший среди нас. Игорь — брат Иры. Капитан МЧС, пожарник. Это он нашел такси, чтобы скорее отвезти Диму в больницу. Игорь живет в гражданском браке с Ниной. Родители Нины недавно купили ей квартиру. Игорь живет у нее.
Нина, 21 год. Учится в консерватории на втором курсе. Самая тихая и спокойная из нас. Рассудительная, хорошая хозяйка, хорошо готовит. Хорошо одевается. Самая обеспеченная из всех нас. В нашу компанию попала благодаря Игорю, а Игоря привела Ира.
Ира, 26 лет. Была замужем. Прожила с мужем два года и разошлась, потому что муж изменял ей. Детей нет. Живет с родителями. Работает бухгалтером.
Марина, 22 года. Приехала в Ростов из Азовского района. Работает вместе со мной в типографии. Не замужем, друга нет.
Сергей, 37 лет, окончил ДГТУ, работает в автосервисе. Живет с родителями, имеет дачу. Мы летом часто собираемся всей компанией у него на даче, шашлыки едим. Он хорошо играет на гитаре, любит джаз.
Илья, 26 лет, программист, живет с родителями. Увлекается лыжами. Любит зимний отдых на Домбае или на Кавказе. Недавно, как раз в декабре, они с Сергеем ездили на пять дней в Домбай. Мы смеялись над ними. Один с собой лыжи взял, другой — гитару.
Вот и все. Всех перечислила. Только никто из них не мог отравленные конфеты на новогодний стол поставить. Не верю. Мы давно дружим. Хорошо знаем друг друга.
— Где они сейчас?
— Мы все сидели в приемном покое больницы. Когда папа приехал, я собралась уходить. И все тоже поехали по домам.
— Отец один приехал? А его жена осталась дома?
— Она задержалась, чтобы передачу собрать, покушать приготовить. Я же ей по телефону еще сказала, что он в реанимации. А она отвечает, что когда онв себя придет и захочет кушать, то уже все готово будет. Может, уже тоже там? Можно я позвоню отцу?
— Конечно, даже нужно.
Она достала из сумочки телефон, набрала номер. Трубников не слышал, что сказал ей отец, хотя сидел рядом. Отец говорил очень тихо. Но по ее изменившемуся лицу понял, что случилась беда.
— Дима умер, — сказала она.





Глава 3


Людмила сидела в кухне, смотрела в окно, на душе было тоскливо.
— Хорошо начался новый год, — думала она, — сначала истерика, потом деньги под новогодней сосной. Слава Богу, что Николай увез деньги.  Сначала укатила на такси гостья. Потом он, ничего не сказав, уехал.
Людмила включила телевизор и прилегла на диван. Принятое успокоительное давало о себе знать. Она уснула. Проснулась ночью. Шторы не задернуты, в окно смотрит луна. Работает телевизор. Посмотрела на часы — полвторого ночи. Взяла телефон, хотела позвонить Трубникову, узнать, где он? Но передумала. И еще долго лежала на диване, закрыв глаза. Через час раздался звонок в дверь.
— Ну, наконец-то! — сказала она, вставая с дивана, открыла дверь.
Люда, с порога сказал Трубников, — дай анальгин, а то я сейчас умру от головной боли.
Она помогла ему раздеться. Повесила пальто и шапку, отнесла обувь в ванную, чтобы потом помыть. Достала аптечку.
— Надо же! Как назло анальгина нет.  Триган есть. Налила воды в кружку и пошла в комнату. Трубников уже лежал в постели.
— Выпей эти таблетки, они даже лучше анальгина.
— Спасибо. Разбуди меня, если будут звонить
— Кто должен звонить? — Задумчиво спросила Людмила, а про себя подумала — эта красавица?
Он словно услышал ее мысли и сказал:
— Виктор должен звонить, Виктор! Я спать хочу, извини.
В семь утра позвонил Виктор:
— Ты у меня в долгу. Ну и задал ты мне работенку!
— Что-то есть?
— В ночь с 21 на 22 августа в своей квартире были убиты Панкратовы — мать и взрослый сын.  Это на Ленина, но рядом с площадью Страны Советов. Их не только убили, но и ограбили. Забрали именно такую сумму — 350 тысяч рублей.
— Дело не закрыто?
— Закрыто.
— Передали в суд? Или суд уже прошел?
—В суд не передавали.
— Не понял.
— Коля, я всю ночь потратил, чтобы это откопать, имей совесть.  Приезжай сам. Я Селивановой позвоню, она дело вела. К девяти приедет, а я домой хочу.
— Что за Селиванова?
— Леонида Васильевича дочь. Все, я пошел.
Трубников медленно встал, голова все еще болела. Захотелось кофе. Зашел в кухню. Людмила уже бросила кофейные зерна в ручную кофемолку и крутила ручку.
— А на меня кофе будет?
— Для тебя и готовлю.
Он прошел в комнату, сел в кресло. В квартире было чисто и уютно. Хотелось забыть о вчерашней посетительнице как о кошмарном сне, тем более, что он так и не успел договориться об оплате. 350 тысяч он передал Виктору, чтобы тот спрятал в своем сейфе. Дело уже начато. Придется сейчас встать, одеться и поехать в отделении полиции к Селивановой. Да, У Леонида Васильевича была дочь Катя.


В отделении его встретила молодая симпатичная женщина, подала руку и представилась:
— Екатерина Леонидовна. Пойдемте на второй этаж. Виктор Петрович сказал, что Вас интересует дело Мананникова? Я достала его из архива, хотя хорошо помню.
— я не понял, почему дело не передано в суд?  Вы не нашли того, кто убил Панкратовых?
— Нашли.
— А почему не передано в суд?
— Нашли труп убийцы. Идентифицировали по отпечаткам пальцев. Опознали его и соседи Панкратовых. Мананников крутился во дворе их дома несколько дней. Почему все это Вас заинтересовало? Полгода прошло.
— У Панкратовых остались родственники? Кто сейчас живет в их квартире?
— Не знаю.
— Мне можно ознакомиться с делом?
— Конечно, присаживайтесь за этот стол у окна. Хотите кофе?
— Спасибо, не откажусь.
Она поставила на стол чашку кофе и сахар кусочками. Достала из ящика своего стола толстую папку, положила перед ним. Он посмотрел на дело Мананникова, тяжело вздохнул, прикидывая, сколько времени придется потратить на его изучение.
— Здесь можно курить?
— Да.
Он выкурил сигарету, открыл папку, начал читать. Прошло два часа. Телефонный звонок отвлек Трубникова, который внимательно рассматривал фотографии.
— Коля, — раздался взволнованный голос жены, — только что звонила на домашний телефон Люба. Та самая, что была у нас вчера. Она сказала, что только что умер ее отец.
— Как отец? Брат!
— Нет, брат вчера умер, а сегодня отец, сердце подвело. Ну я тебе все сказала. Ужас какой-то.
Трубников откинулся на спинку стула и закурил.
— Что-то случилось? — спросила Екатерина Леонидовна.
— Помощника бы мне найти, — ответил Трубников, — был у меня один парнишка, Володя Емельянов, а потом женился и занялся фермерством. У Вас нет подходящей кандидатуры?
— Так сразу сказать не могу. Надо подумать, друзей порасспрашивать.  А как он Вам помогать будет?
— Не понял?
— Платно или бесплатно? Извините за такой вопрос, но…
— Платно, очень даже платно. Был бы толк.
— Поспрашиваю.
Трубников набрал номер Липковича. Тот радостно закричал в трубку:
— С Новым годом!
— С новым годом, — мрачно ответил Трубников. У меня к тебе дело есть.
— Надеюсь не уголовное?
— Где ты сейчас? На работе?
— Ну что ты говоришь? Какая работа? Второе января все-таки. Я тоже имею право на отдых. Дома я, возле телевизора. А ты где?
— В отделении я, сейчас в больницу поеду, потом в морг.
— Новый труп?
— Уже два трупа. Думал, что ты поможешь мне. Надо, чтобы оба трупа очень тщательно осмотрел патологоанатом. Ты извини, но ты мне очень нужен. Только тебе я доверяю.
— Спасибо за доверие. Где трупы?
— В областной, бывшей сельмашевской,  оба умерли. Один вчера, другой только что.
— Запомни, Николай, ты мне друг, но все же… Ладно, ты у меня в долгу.
— Спасибо, Женя. Я буду в больнице через час. Приезжай.
— Ну уж, извини! Я на чужой территории не работаю! Ты договорись, чтобы оба трупа перекочевали ко мне в лабораторию, тогда я поработаю.
— Я договорюсь. Сегодня же отец и сын Морозовы будут у тебя.
Трубников поблагодарил Селиванову и поехал в больницу. Когда зашел в приемный покой, услышал знакомые рыдания. Люба плакала сидя на стуле. Возле нее суетилась какая-то молодая женщина.
Наверное, это Оксана, жена, то есть вдова Морозова. В это время женщина повернулась к Трубникову, вызывающе посмотрела на него.
— Это и есть твой хваленый детектив? — обратилась она к Любе.
Люба только плакала в ответ.
— Вы Трубников?  сердито спросила она.
— Да.
— Вот полюбуйтесь! Вчера Дима, сегодня Тимофей! Завтра кто? Мне уже стало страшно.
Неожиданно она разрыдалась, но быстро справилась с собой. И обратилась к Трубникову уже жалобным тоном.
— Защитите нас, пожалуйста,  Помогите нам. Найдите того, кто подсунул Диме отравленные конфеты.
— Вы заявили в полицию?
— Да, еще вчера. Люба вчера рассказала о каких-то деньгах, о драке. Я ничего не поняла, но, может, это ее хотели отравить конфетами? Вы детектив, я знаю, что вам надо платить. Я оплачу все сплона, только найдите убийцу. Помогите нам!
Глаза ее наполнились слезами. Трубников инстинктивно сделал шаг назад, чтобы она не пристроилась плакать у него на груди, сказал:
— Извините, но об этом, о заключении договора мы поговорим завтра, а сейчас мне надо повидаться с главврачом, если он сейчас здесь.
Но главврача не оказалось. Ему пришлось долго объяснять заместителю главврача, что он частный детектив и ведет расследование, чтоб оба трупа надо отправить в судебно-медицинскую лабораторию.
— Ну ладно молодой, — наконец согласилась заместитель, — он отравлен, а старший зачем? Обыкновенный инфаркт. Переволновался и вот результат.
Трубников подумал, что сейчас у него у самого будет инфаркт. Слишком долго он убеждал ее в необходимости патологоанатомического обследования. Когда он все же добился своего и вышел из ее кабинета, то чувствовал себя совершенно разбитым. Посмотрел на часы: 15 часов 57 минут. Где эти рыдающие женщины? Надеюсь, они еще живы?
Они по-прежнему сидели в приемном покое, уже не плакали.
— Если хотите, я подвезу вас, — сказал он им.
— Спасибо, но машина Тимофея стоит у входа в больницу. Я сама могу вести машину, курсы окончила, — сказала Оксана.
— Ну что ж. Если сможете, то завтра милости прошу к себе, мне надо Вас расспросить.
— Только меня или Любу тоже?
— Только Вас. Люба пока не нужна. Вашего мужа и Дмитрия сейчас отвезут в судебно-медицинскую лабораторию.
Оксана охнула и присела на стул. В ее глазах промелькнул страх, но быстро исчез.
— Вы считаете, что это необходимо? — спросила она.
— Да. Вы же хотите, чтобы я разыскал убийцу?
— Очень хочу. Вы его только найдите. Я его сама убью. Вот этими руками задушу.
— С похоронами придется повременить.
— Мы подождем, — подняла голову Люба, — только б Вы нашли того, кто подсунул эти конфеты. Конфеты убили двоих сразу.  Они и сейчас стоят на столе в моей квартире, ведь с того момента я не была там.
— Не знаю, уместно ли это? — сказал Трубников, — но надо бы поехать и забрать их. Они нужны. Очень нужны для следствия.
— Поехали, — сказала Оксана, — Люба, пошли. Вы с нами?
— Я поеду следом за Вами, ведь я не знаю дороги.
— Если отстанете, то мы Вас подождем. Люба живет на площади Страны Советов, это рядом.
Действительно, они добрались быстро. Поднялись на третий этаж. В пустой квартире работал телевизор.
— Я забыла его выключить, — устало сказала Люба, подходя к большому столу, на котором стояла еда, бутылки с вином, их даже не успели открыть. Тарелки с едой, которую не успели доесть.
— Мама! — испуганно закричала Люба, — конфеты исчезли!
— Как исчезли? — вскрикнула Оксана. — Люба, ты внимательно посмотри. Может, их кто-то из гостей переставил в другое место? Вас же много было.
— Нет их нигде.
— Вот коробка с шоколадными конфетами, может, это они? — сказала Оксана.
— Нет, я те конфеты хорошо запомнила, потому что сама очень люблю их. Они вот здесь стояли. Их нет.
— Посмотрите в кухне на всякий случай, — сказал Трубников, — вдруг их кто-то перенес туда? Их никто не мог забрать с собой?
— Зачем? — отозвалась из кухни Люба, — чтобы проверить на себе действие яда?
Из кухни она прошла на балкон, заглянула в поисках конфет в туалет и в ванную, зашла в другую комнату. Конфеты исчезли.
— А что с тем письмом, — спросил Трубников.
— Каким письмом? — переспросила Оксана.
— Это у меня спрашивают, — пояснила Люба, — оно в папке «Мои документы», сейчас включу компьютер.
Она села за стол и долго рассматривала содержимое папки.
— Письмо тоже исчезло, — устало сказала она. — Вы, наверное, думаете, что я все сочинила? Но оно было здесь.  Я же не сошла с ума. Я его не писала, но читала и хорошо запомнила. А сейчас его нет. Я ничего не понимаю. Сильно болит голова, устала.
—тебе лучше прилечь, — заботливо сказала Оксана.
— Мне страшно находиться в этой квартире.
— Поехали со мной в Щепкино. Будем там вдвоем. Вдвоем-то легче.
— Извини, Оксана, нет. Я лучше поеду к Наташе. Поживу пока у нее. А уберем здесь все завтра. Вместе с Наташей уберем. Может, тогда и конфеты найдутся?
— Тебя подвезти к Наташе, — спросила Оксана.
— Подвези, только сейчас, я позвоню ей.
Трубников осматривал стол.
— Где же сидел Дима? — спрсил он у Любы.
— Здесь. А я вот тут. Рядом с Димой сидел Андрей. С этой стороны Игорь. Рядом с Игорем Нина. Илья и Сергей сидели рядом со мной. Марина, Наташа и Даша — здесь. Когда Дима съел конфету, я стояла вот здесь.
Она подошла к телевизору и выключила его.
— Все были в этой комнате, — продолжала она, — никто никуда не отлучался даже на секунду. Господи! Дима, папа! За что?
Она набрала номер телефона подруги.
— Наташа, я еду к тебе.
— Приезжай, я жду тебя, — ответила Наташа.
— Я приеду к Вам завтра, — сказала Оксана Трубникову, — только бы адрес уточнить и время.
— Трубников дал адрес, сказал, что желательно в первой половине дня, вечером его не будет дома. Они вышли из квартиры и спустились на первый этаж. Вышли во двор. Уже вечерело. Трубников с наслаждением вдохнул свежий воздух, достал сигареты, закурил.
— Вы не торопитесь домой? — удивилась Оксана.
— Сейчас, покурю и поеду. А Вам уже пора. Пока Любу подвезете, пока доберетесь до Щепкино.
— Да, пора, до свиданья.
— Со мной вы ведь еще будете говорить? — поинтересовалась Люба.
— Обязательно, но завтра с Оксаной. У меня теперь есть Ваш телефон, я позвоню Вам. Искренне сочувствую Вам, постараюсь сделать все, чтобы найти убийцу.
— До свиданья, — тихо ответила Люба и пошла к машине.
Они уехали. Трубников стоял во дворе и курил.
— Дом Панкратовых неподалеку, надо бы заехать, хотя бы на двор, на дом посмотреть.



Глава 4

Дом, в котором жили Панкратовы, был похож на дом Любы и множество других девятиэтажных панельных домов. Только во дворе дома Панкратовых есть детская площадка. Пустые качели тихо раскачивает ветер. На этой площадке соседи заприметили Мананникова. Он приходил поздно, часов в 22, в 23. Садился на лавку и курил. Однако кто-то в это время возвращался с работы домой, кто-то выгуливал собаку. Соседи уверенно опознали в погибшем парне, того самого, который сидел несколько вечеров на детской площадке. Мананникова нашли утром 22 августа на проезжей части возле поликлиники, что неподалеку отсюда. Пришли к выводу, что он попал под машину.  Личность идентифицировали по отпечаткам пальцев. Он уже отбывал срок за кражу. Нашли его мать. Она прожтвает в Ростове. Помогли похоронить, потому что у нее не было денег. Она долго плакала и причитала, что теперь осиротела. Ее пожалели, не сказали о том, что это он убил Панкратовых. В том, что это именно он их убил, никто не сомневался. На ручках входной двери квартиры Панкратовых с наружной и с внутренней стороны остались отпечатки его пальцев.

Панкратовы жили в достатке, пока был жив глава семьи. Но когда он умер, для них открылся ящик Пандоры. Этого бы не случилось, если бы Панкратов-сын тратил столько же, сколько зарабатывал. Но он привык тратить значительно больше. Мать стала часто болеть и тратить много денег на платных врачей и на лекарства. Трения с сыном у нее начались сразу же после смерти мужа. Он хотел собрать на поминки человек 12 — своих друзей. Она настаивала на том, чтобы были только они сами, подруга сына и ее мать. Настаивала только из соображений отсутствия денег, которые были потрачены на ритуальные услуги. Тогда он грубо накричал на мать и гордо удалился со своей подругой.
— Ты слышала, как я с ней разговаривал? — гордо спрашивал он у подруги, — почему она не хочет пригласить друзей?
— Может, у нее денег нет?
— Что за глупости ты говоришь? У нее всегда деньги есть.
Прошло всего лишь два месяца и сын понял, что ошибался. Тогда они решили продать машину отца. Дали бесплатное объявление в Интернете. Нашли покупателя, продали машину. Получили за машину 350 тысяч рублей. Сын сложил пачки денег в дорожную сумку, закрыл на молнию и перекинул через плечо. Деньги, конечно, привезли домой. Впоследствии эту сумку, только пустую, нашли рядом с трупом Мананникова. Следствие пришло к однозначному выводу: убийца и грабитель найден. Денег так и не нашли.  Никто не знал, сколько времени он пролежал на проезжей части, сколько машин проехало мимо? Да и пешеходы уже появились, ведь труп обнаружили в шестом часу утра. Селиванова сказала, что на похоронах Панкратовых были только соседи. Родственников не было, но обещала разыскать их, если они есть.
— Хоть бы нашелся кто-нибудь, — думал Трубников, рассматривая детскую площадку.
 В это время зазвонил мобильник. Звонила Селиванова.
— Нашли родственников Панкратовых? Так быстро? — удивился Трубников.
— Нет, нашли помощника для Вас. Саша Шаповалов, 22 года. Окончил колледж связи и информатики. Хорошо разбирается в компьютерах. Живет с родителями на Добровольского. Ну как? Приехать в Вам вместе с ним?
— Где же Вы его нашли?
— Это не я, это папа нашел. Он рядом сидит, привет передает. Дать ему трубку?
— Привет, Николай! — раздался голос Селиванова, — я уже на пенсии давно, а ты все пашешь? Бери его. Сашок — славный парень, не подведет. Они еще долго говорили, вспоминая друзей, былую службу.

Когда Трубников вернулся домой, Саша Шаповалов уже сидел в кухне и пил чай.
— Коля, — обиженно сказала Людмила, — почему он ничего не ест?
— Спасибо, — сказал Саша, — я сыт. Я не хочу есть, работать хочу.
— Ну что ж, посмотрим, какой из тебя работник получится. Вот список имен, — Трубников передал ему список на листе бумаги. — Внизу телефон Любы. Любовь Тимофеевна Морозова и ее брат, который недавно умер, пригласили этих людей к себе домой, встречать новый год. Мы сейчас расследуем все обстоятельства смерти Дмитрия. Завтра 3 января я назначил встречу Оксане, вторая половина дня занята. Четвертого января с утра все обозначенные в списке должны находиться здесь. Ты должен их собрать.
— И Любу тоже?
— И Любу тоже. Задача ясна?
— Так точно. Можно идти:
— Можно. Удачи тебе, Саша.

Третье января, семь утра. Трубников проснулся от телефонного звонка. Звонила Оксана. Сказала, что сейчас выходит из дома.
— Я жду Вас, приезжайте, — ответил Трубников.
Людмила уже не спала.
— Зачем ты встаешь в такую рань, — удивился Трубников, — сейчас же праздники.
— Привычка. Всю жизнь в пять утра встаю. Сегодня будут гости?
— Будут.
— Только бы без слез, а то как вспомню эту девочку, так аж страшно становится. Это не она придет?
— Нет, это ее мачеха приедет. Жена, то есть вдова ее отца.
— Извини, я забыла тебе сказать, тебе вчера Виктор звонил, просил перезвонить ему.
— Семь утра, наверное, спит еще. Позже позвоню.
Но Виктор позвонил сам.
— У меня новое дело, но, говорят, ты уже работаешь над ним? Ты же занимаешься делом Мананникова? Или я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаешься. Догадываюсь, что ты занялся расследованием смерти Дмитрия Морозова?
— Да. Ты уже много нашел?
— Увы, похвастаться нечем.
— Он отравился конфетами?
— Да, но отравленные конфеты исчезли вместе с коробкой. Если найду, ты узнаешь об этом сразу же.
— Кому помешал бедный студент? Если что узнаешь, позвони.
Трубников сел в кресло, посмотрел на новогоднюю сосну, стоящую на столе. Ждал Оксану.
Она приехала в десятом часу.  Извинилась, что так поздно, сослалась на плохое самочувствие. Села за стол. Людмила принесла им кофе,  печенье.
— Где и когда Вы познакомились с Морозовым?
— Ровно год назад. Я искала работу и пришла в его фирму. Он сразу взял меня. После работы часто подвозил домой на машине.
— Где Вы жили?
— У меня не было своего жилья, снимала квартиру, то здесь, то там.
— У Вас есть дети?
— Нет.
— Кто Ваши родители?
— У меня нет родителей.
— Умерли?
— Не знаю.
— Не понял.
— Я из детдома. Родителей никогда не видела.
— Кем Вы устроились на работу в фирму Морозова?
— Делопроизводство.
— Как долго проработали?
— Месяца три. Потом мы поженились и решили переехать жить в Щепкино.
— Где Вы работали до этого?
— Нигде конкретно. Зарабатывала случайными заработками.
— Например?
— Мыла окна в гипермаркетах, клининг. Извините, но я очень плохо себя чувствую. Две смерти подряд, это…
— Простите, что мучаю Вас, расспросами, но еще немножко. В каких отношениях вы были с Димой и Любой?
— В хороших. Он вырастил очень хороших детей. Да Вы у Любы спросите. По крайней мере я с ней или с Димой никогда не ругалась.
— А с мужем?
— Душа в душу жили. У него было больное сердце. Не выдержал. Очень любил Диму. Простите.
Она достала носовой платок, вытерла слезы.
— Дети приезжали к вам в Щепкино или вы к ним?
— Тимофей наведывался к Любе. Случалось, что мы ездили вместе, но чаще он один. Люба не приезжала к нам. Она же работает, ей некогда. Самое страшное, что я не могу понять, кто и за что убил Диму? Может, хотели убить Любу, а он опередил ее, съел конфету.
— Конфеты лежали на столе. Кто угодно мог взять их.
— Но это любимые конфеты Любы. Она что-то говорила о 350 тысячах, я толком не поняла. Может быть, они предназначались ей?
— Не знаю.
— Пожалуйста, найдите убийцу. Я деньги привезла.
Она вынула из сумочки деньги и положила их перед Трубниковым.
— Надеюсь, этого достаточно для аванса?
— Достаточно. Простите, что я побеспокоил Вас. Вам трудно приезжать сюда из Щепкино. Тем не менее я прошу Вас приехать сюда еще и завтра, часам к десяти. Это обязательно надо.
Он встал, проводил Оксану до двери. Подошел к окну, посмотрел, как она села в машину. Потом позвонил Липковичу.
— Старик умер от инфаркта, — сказал Липкович.
— А сын?
— Отравление. Крысиный яд. Что он съел?
— Шоколадную конфету.
— Наверное, с миндалем?
— Точно, с миндалем. Миндаль играет какую-то роль?
— Запах. Запах миндаля перебивает запах отравы, хотя сейчас делают такой яд, который не имеет запаха. Убийца подстраховался. Ты бы мне эти конфетки передал. Я бы точнее  сказал про яд.
— Не могу.
— Что уже все съели?
—  Исчезли конфеты. Вместе с коробкой исчезли. Женя, ты меня извини, может, моя просьба тебя шокирует, но все же…
— Ты о чем?
— Пошарь у Морозова-старшего в карманах, пожалуйста.
— Гм… Что я должен найти в карманах усопшего?
— Ключи. Обыкновенные ключи от дома. Предполагаю, что они на  связке, что их несколько. Если ты их найдешь, то сразу позвони, я приеду посмотреть на них.
— Для тебя это так важно?
— Очень.
— Ладно, пойду пошарю в карманах.
Трубников взял телефон, сигареты и пошел на лоджию курить. Раздался звонок. Он схватил телефон не глядя:
— Нашел?
— Что нашел? — раздался удивленный голос Виктора.
— А это ты.
— Да, это я, Виктор Петрович Латышев. Я еще не нашел убийцу. И совершенно не понимаю, кому понадобилось подбросить на новогодний стол отравленные конфеты. Или ты уже знаешь?
— Знаю.
— Тогда я еду к тебе.
— Извини, не сейчас. Я звонка жду от Липковича. Наверное, сейчас поеду к нему. Я тебя жду завтра. Завтра в десять у меня должны собраться все, кто был за новогодним столом. Убийца тоже приедет.
— Когда ты успел его обнаружить? Он не сбежит?
— Если ты приедешь на служебной машине и выйдешь из нее с охраной в форме, то сбежит.
— С какой охраной?
— Мне убийца не нужен. Надеюсь, что ты его заберешь с собой.
— Попробую. А конфеты нашел? Что за яд был?
— Конфеты не нашел. А яд был обыкновенный, повсюду продается, им крыс травят.
— Значит, завтра в десять.
Сразу за ним позвонил Липкович, радостно сообщил, что нашел ключи.
— Я сейчас приеду. Мне надо на них самому посмотреть, в руках подержать.
— Ключи обычные на большом брелке. Ничего особенного. Приезжай, любуйся, если так хочется.


Глава 5

На следующий день к десяти часам в квартире у Трубникова собрались все приглашенные.
— Всех собрал, — сказал Саша Шаповалов озабоченно оглядывая гостей.
Все расселись на диване, на кресле, на стульях. Виктор стоял у окна. Двое его ребят стояли у двери, наполовину в комнате, наполовину в прихожей. Трубников сидел за столом, на котором все еще красовалась разукрашенная сосна.
— Я пригласил вас, — сказал Трубников, — чтобы выяснить, кто и почему отравил Дмитрия Морозова. Очень прошу сидеть молча и не перебивать. Люба, у Вас при себе ключи от квартиры?
— Да.
— Дайте их мне, пожалуйста.
Люба удивленно пожала плечами, достала два ключа и подала их Трубникову.
— Спасибо. Вот ключи, которые дала Люба, — сказал Трубников и положил их перед собой на стол. — Оксана, у вас есть ключи от дома в Щепкино?
Оксана молча достала из сумочки ключи и передала ему.
— Это ключи от дома в Щепкино, а ключи от квартиры Любы?
— У меня никогда не было ключей от квартиры Любы.
Трубников вынул из кармана несколько ключей на большом брелке и тоже положил их на стол:
— Эти ключи принадлежали Тимофею Леонидовичу. Здесь два ключа от дома в Щепкино и два ключа от квартиры Любы. Люба, когда у Вашего отца появились ключи от Вашей квартиры?
— Не знаю, не помню. Они у него всегда были.  Два замка: верхний и нижний. К каждому замку три ключа.  Один у папы, другой – у Димы, третий – у меня. Так всегда было. По крайней мере лет десять.
— То есть все три ключа от Вашей квартиры старые?
— Да, но они вполне пригодны. И вообще, причем здесь ключи?
— Вы помните, что говорили мне, как однажды не могли открыть дверь своими ключами?
— Да.
— Вспомните, пожалуйста, когда это было?
Люба задумалась.
— В конце октября. Точно, в конце октября.
— Тогда дверь Вашей квартиры действительно пытались открыть другими ключами, только что изготовленными в мастерской, что возле центрального рынка. Вот и квитанция из мастерской. Только фамилия заказчика написана неразборчиво. А теперь внимательно посмотрим на ключи Тимофея Леонидовича. Вот два ключа от квартиры Любы. Они новые, недавно изготовленные. Экспертиза подтвердила это. Им не десять лет. Они изготовлены в октябре.
— Ну, наверное, папа потерял ключи и заказал новые. — сказала Люба.
— Так, да не так, — ответил Трубников, — он не терял ключи и даже не подозревал, что ключи новые. Он ими не пользовался. Потому что прежде чем ехать к Вам, всегда звонил. Вы сами открывали ему дверь.
— Да, он всегда звонил. Но какое это имеет отношение к смерти Димы?
— Прямое. Убийца выкрал ключи у Вашего отца. Выкрал ненадолго. Всего лишь час понадобился, чтобы изготовить два дубликата. Однако наспех изготовленные дубликаты не подошли к замкам. В тот раз убийца не попал в квартиру. Поэтому он выкрал ключи у Вашего отца снова и забрал себе, подцепив к его брелку два дубликата. Его ключи хорошо открывали дверь. Он заходил в Вашу квартиру, чтобы набрать письмо, написанное якобы от Вашего имени, в котором сообщал о Вашем намерении покончить жизнь самоубийством. 31 декабря, когда вы все гуляли по Большой Садовой,  убийца снова заходил к Вам. Вы заранее накрыли на стол, а когда всей компанией почти в полночь зашли в квартиру, то не обратили внимание на коробку конфет, что уже стояла на столе. Убийца зашел в квартиру, поставил коробку на стол и ушел. Вы не обратили на нее внимание, потому что гости принесли с собой сладости, торты и конфеты.  Они стояли на столе и любой из вас мог съесть их.
— Убийце было все равно, кого убить?
— спросила Люба.
— Нет. Убийца знал, что Вы очень любите эти конфеты и надеялся, что вы возьмете первую.
— Он был среди нас? — удивленно спросил Андрей.
— Нет, но он хорошо знал Любу, предполагал, где она сядет.
— Кто же это? — возмущенно сказала Оксана.
— Вы, — ответил Трубников, глядя на нее, а ключи от квартиры Любы сейчас лежат в Вашей сумочке.
— Ну-ка дайте мне Вашу сумочку, — сказал Виктор и сделал несколько шагов к Оксане.
Она молча открыла сумочку, порылась там, разыскивая ключи. Виктор остановился. Все взгляды были устремлены на нее, но она была совершенно спокойна. Наконец, она вынула что-то из сумочки и быстро сунула в рот. Вскочила, что-то хотела крикнуть, упала на пол. Вызвали «Скорую» но она уже была мертва. Ее увезли, но никто не уходил. Ее сумочка лежала на стуле, на котором она только что сидела. Виктор взял ее, подошел к столу и высыпал содержимое на стол.
 Два ключа звонко ударились о стол. Люба подошла к столу и взяла их:
— Да, это ключи от моей квартиры, но я ничего не понимаю, зачем ей меня убивать?
— Из-за денег. Она рассчитывала, что, потеряв Вас, отец сам умрет из-за слабого сердца. То, что конфету взял Дима, несколько спутали ее планы, поэтому она в январе снова побывала у Вас, объяснив, что готовит покушать Диме в больницу. Она забрала конфеты и уничтожила письмо в вашем компьютере. Потом она устранила бы и Вас. Разве Вы не знали, что на счету отца  больше миллиона?
— Нет, я об этом не знала.
— Миллион. Не такая уж большая сумма, чтобы из-за нее убивать, — сказала Наташа.
— Для Вас не такая уж и большая. А для бывшей детдомовской очень большая. Тем более, что кроме денег она получила бы дом в Щепкино и квартиру в Ростове.
— Отец был так счастлив с ней, — сказала Люба.
— Он слишком дорого заплатил за счастье.
— Я думала, что все это связано с дракой на лестнице.
— Нет. Те двое ограбили и убили мать и сына Панкратовых, но не смогли поделить награбленное. Родственника Панкратовых живут в Орловском районе. Завтра они приедут в Ростов. В присутствии адвоката и нотариуса им будут переданы 350 тысяч. Это их наследство.
Гости начали расходиться. Все вышли. Люба задержалась.
— Спасибо. Вы не только раскрыли преступление, но спасли мне жизнь. Мне предстоят похороны и будут большие расходы. Но я возьму ссуду на работу, Ваш труд будет достойно оплачен.
— Он уже оплачен. Ваша мачеха  оплатила его сполна. Вчера передала мне деньги авансом. Этого достаточно. Вы мне ничего не должны. Ваши друзья ждут Вас.
Люба ушла.
— Храни вас Бог, — сказала Людмила, провожая взглядом компанию молодежи.
Виктор сидел за столом, держал в руках ключи.
— Ты проводил экспертизу? Это дубликаты?
— А кто их знает?  Да и какая теперь разница? Не все ли равно? А не махнуть ли нам на рыбалку в воскресенье?
— А почему бы и нет?