Шесть слоёв сумрака

(неокончено; написано в подарок другу)

ПРОЛОГ
Слёзы. Тихие, капля за каплей покрывают страницу.
Сириус...
Нет! Этого не может быть!!!
Он не мог умереть! Не-е-е-ет!!!
Айлин сидит, уставившись в книгу помутневшим, невидящим взором.
Сириус...
Слёз уже нет.
Осталась боль. Одна боль – то острая, словно лезвие ножа, то тупая и безысходная, словно навалившаяся бетонная плита.
И мир вокруг серый, и солнце не светит.
Зачем так жестоко?! Так не бывает, так не может быть...
Нет ни одной мысли. Нет ничего, кроме боли... Айлин спит, раздавленная ею. Бордовый туман; сквозь него проступают такие родные, такие милые черты... Айлин не видела его никогда, но она знает, что это он. Сириус... Молочно-белые завитки вихрятся, растворяясь в тумане.
- Айлин! – чуть слышно зовёт он. – Ай-ли-ин...
Девушка просыпается среди ночи, подскочив на кровати и пронизывая темноту светящимся взглядом.
- Я иду к тебе, мой милый! – почти кричит она, но с губ срывается чуть слышный шёпот. – Я иду к тебе!..

Часть I.
Гермиона всегда любила путешествовать. Может, она об этом никому не говорила, но её мечтой было исколесить весь мир; не трансгрессией – это слишком просто – а именно исколесить. Гермиона больше всего любила железную дорогу. Ритмично стучащие колёса, чай в подстаканниках, чужие ступни, свешивающиеся с соседних верхних полок...
Летние каникулы подходили к концу. Гермиона ехала в плацкартном вагоне и разглядывала пассажиров. Даже по тому, как ведут себя люди в поезде, можно многое сказать о стране. Вот, например, те две семьи. Они только что здесь познакомились, и уже у них всё общее: мужья доедают одну курицу, жёны проглядывают ставшие общими журналы, дети наклеивают общие наклейки на соседнюю койку. А взять того мужика: он сел в поезд в Ленинграде, и до сих пор рассказывает случайному своему соседу всю жизнь, всё своё горькое горе.
Сазу видно – русские люди.
Живут всем миром, и душа на распашку.
А вот сидит девушка. Она тоже из Ленинграда, едет одна, смотрит в окно, грустная, подпирая рукою голову. Сразу видно – у неё тоже есть своё горе, но делиться она им ни с кем не собирается... Гермиона присмотрелась повнимательнее к ауре девушки... А ведь она – Иная! Интересно, учится в Дурмстранге? Или к ней просто не дошло письмо на просторах этой необъятной, покрытой снегом, вечно холодной страны? Гермиона отчётливо представила себе белую полярную сову, которая летит, зажав в клюве оледеневший конверт, до последнего вздоха сопротивляясь колючему порывистому ветру... Перья её покрываются инеем, сова делает последний взмах... И падает, навеки сомкнув спокойные, умные очи...
А девушка сейчас едет в Лондон, и не подозревая о своих способностях, о Дурмстранге и о прекрасной белой птице, отдавшей жизнь за то, чтобы она училась... Отдавшей напрасно... А может, у неё тоже кто-то умер? Близкий человек, которого она любила всем сердцем?..
Колёса стучали, мелькали за окном деревушки, но Айлин не видела ни ухоженных польских садов, ни строгих баварских улиц, ни живописных галльских ландшафтов... Перед ней стояла лишь одна картина – багровый туман и молочные, тающие завитки...
Сириус...
У неё по-прежнему не было никаких мыслей, никакого плана. Он позвал её, и она шла к нему, не думая ни о чём...
Перед телефонной будкой, ведущей в Министерство, Айлин остановилась. А вдруг ничего этого нет, и не было?.. Вдруг это всё сказка, выдумка писательницы, фантазия? Вот она сейчас войдёт в будку возьмёт трубку и услышит только длинный гудок, ожидающий монеты?
Бордовый туман, белые завитки...
- Алло? Министерство магии? Вас беспокоят из России. Меня зовут Айлин, я пришла, чтобы... чтобы забрать Сириуса Блэка из Арки Смерти...
- Проходите, - холодный металлический голос. Но как радостно ёкнуло сердце, понимая, что всё это взаправду, всё это есть...
Медленно опускающаяся платформа, просторный зал с золотой статуей... Девушка столько раз видела это в книге, что могла уже безошибочно пройти в комнату с Аркой хоть с закрытыми глазами... Никто не препятствовал ей.
Айлин шла через двери и залы словно во сне. В другом случае, попав в Министерство Магии, девушка не упустила бы своего – единственного может быть – шанса заглянуть во все закоулки, потрогать могущественные артефакты, распахнуть каждую из загадочных, так и дышащих магией дверей, полистать фолианты древних книг в золочёных оправах... Но сейчас всё вокруг расплывалась в однообразном сером тумане, совсем как в Сумраке... И была только Цель. И больше ничего.
Вот и та зала, где стоит Арка. Айлин остановилась. Остался один шаг – лишь толкнуть дверь, спуститься по ступеням вниз и... Но что она будет делать? Как спасти Сириуса? Странно, но этот вопрос возник только сейчас. До того девушка стремилась попасть сюда – попасть в эту залу с Аркой – и только. Что делать потом – казалось ей далёким и призрачным. И вот оно наступило.
Войти в Арку? Но поможет ли это? Если Сириус не смог оттуда выйти, неужели она, не волшебница – обычный человек, сумеет выйти сама и вытащить его?! Айлин не знала, что она Иная... И ещё что сила Любви способна творить такие чудеса, которые не под силу никому, даже самому могущественному магу – ни Дамблдору, ни Вольдеморту...
Она не знала, но чувствовала.
Что должна войти.
Айлин открыла дверь.
Зала была до боли знакомой – девушка тысячи раз видела её и наяву, читая книгу, и во сне. Крутым уступом обрывалось вниз полукружие ступеней, словно нелепый амфитеатр, или лекционная аудитория в университете, если её немного вдавить посередине и завернуть по краям... Странные ассоциации...
Арка Смерти впечатляла не только своим зловещим видом, но и той мощной магической аурой, энергией, которую не то распространяла, не то тянула в себя. Или – и то, и другое?
Внизу, возле самой сцены, на ступенях сидела чёрная кошка. Медленно, словно нехотя, она подняла на Айлин мудрые, чуть усталые от тяжести прожитых десятилетий, очень глубокие и мягкие зрачки зелёных глаз. Потянулась, присев на задние лапы и далеко отставив вперёд передние... И превратилась в изящно одетую немолодую леди. Медленно так превратилась, аккуратно, словно Айлин некуда было спешить, словно впереди у неё были тысячелетия... Жутковато стало от этой мысли...
Профессора МакГонагалл Айлин узнала сразу. Высокая седовласая женщина со строгим лицом, которую никак не назовёшь старухой – столько в ней силы, столько непреклонности и воли во взгляде... Но сейчас декан Гриффиндора смотрела на Айлин сочувственно и тепло, и ещё... кажется, немного с восхищением... Почему – девушка не поняла...
Айлин заговорила первой.
- Я люблю Сириуса. Я не верю, что он погиб. Сириус жив, и я спасу его, я достану его из этой чёртовой Арки! – ситуация не требовала ни приветствий, ни знакомства, ни объяснений. Девушка понимала, что МакГонагалл знает, кто она и зачем здесь. И говорила больше для себя, чем для профессора.
Декан Гриффиндора помолчала с минуту, печально улыбнулась.
- Знаю, девочка. Любовь – великая Сила. Но даже тебе не вернуть Сириуса. Я тебя не останавливаю, попробуй, - поспешно сказала она, заметив негодующее движение Айлин. – Н помни, девочка моя: из-за Арки не возвращаются. Если ты уйдёшь туда – ты уйдёшь навсегда.
- Я готова. Я сделаю всё ради него, - искренне ответила Айлин.
МакГонагалл шагнула в сторону, позволяя путнице приблизиться к иссиня-чёрному пологу, из которого состояла Арка.
- Я хочу, чтобы ты знала, дитя. Ты Светлая, как и Сириус. Ты ещё ничего не умеешь, но любовь и интуиция подскажут тебе. Прощай, девочка...
Минерва сделала ещё шаг в сторону и стала полупрозрачной, словно наполовину ушла в сумрак.
А Айлин шагнула к Арке. Чёрный полог казался рваным – словно он состоял из бесчисленного множества лоскутков, чуть прихваченных между собой тонкими, как паутина, нитями... И ещё – полог был похож на Тень. Огромную Тень. Всего Мира...
Почему-то Айлин не было страшно – только холодно немного. Внутри. Совсем немного, но ОЧЕНЬ холодно... Хорошо, что МакГонагалл рядом. Всё-таки немного легче...
Айлин набрала воздуха в лёгкие и шагнула вперёд. В Арку Смерти. В Тень всего Мира.
Ледяной, пронизывающий до костей ветер. Не просо сыро – ветер словно въедается в кожу, высасывает все силы. Всё вокруг АБСОЛЮТНО серое, бесцветное. Густой, плотный, словно даже плотнее воды туман. Невозможно разобрать и собственных рук, если вытянуть их перед собой. И тоска, острая и ледяная, как игла, тоска.
Первый слой Сумрака.
Айлин огляделась. Везде – позади, слева и справа, спереди – всё такой же туман, то же серое ледяное однообразие. Так вот куда попал Сириус, сражённый заклинанием своей Тёмной сестрицы?! Но внезапно Айлин словно озарило – Сириуса здесь НЕТ. Как, почему, откуда она это узнала – девушка и не пыталась понять. Сириуса здесь нет. Надо идти дальше. Но как, куда? Вот этот вопрос она уже задала себе отчётливо. Тем более, что времени на раздумья не было – Сумрак ощутимо высасывал из неё жизнь, и Айлин чувствовала, что ещё немного – и она навсегда останется здесь, среди этого ледяного ветра, а может и станет им самим...
Но куда же идти?.. Мысли лихорадочно неслись, не уступая по скорости здешнему ветру. «Если Арка есть Тень Мира (а в этом она не сомневалась – знание пришло изниотуда, как и знание, что Сириуса здесь нет), то надо найти тень этого Мира». Тень здесь была одна – девушкина. Айлин не могла догадаться, как её поднять. Это пришло со внутренними способностями, от сущности дремлющей в ней Иной. Тень колыхнулась; на миг показалось, что блеснула теми же лохмотьями, что и Арка; приняла в себя смелую путницу.

Часть II. Грусть.
Второй слой был таким же холодным, сырым и ветреным. Но туман стал немного пожиже, сквозь него уже виднелись очертания холма, на котором стояли развалины здания. Однообразный серый туман, без малейшего намёка на другие цвета. Похоже, к этому надо привыкать. В заарочном мире всё было серым, как в старом-престаром телевизоре «Юность».
Но самое главное – Айлин почувствовала это каждой стрункой души – Сириус был здесь. Он был здесь, где-то среди промозглого серого тумана, клочьями повисшего в воздухе. Среди этой сырости, холода и пронзительного ветра.
Айлин оглядела себя: вместо привычных футболки и джинсов на ней было узкое светло-серое платье, всё состоящее из отдельных полотен, с неровными краями – одни до колен, другие до земли. Рукава также состояли из нескольких кусков ткани, часть которых доставала до локтя, а остальные спускались ниже запястий. Волосы её были распущены и даже как-то слегка растрёпаны, а ноги обуты в старенькие и разношенные, но очень опрятные ботинки на шнуровке. Айлин всему этому несильно удивилась – это была самая меньшая странность, которую она ожидала увидеть в заарочном мире.
Девушка пошла по направлению к развалинам. Травы в этом мире не было – вместо неё рос синий мох – густой, рыхлый, высокий, почти по щиколотку. Единственное, что имело здесь цвет. Мох был явно с мозгами – переползал с места на место и лихо шарахался от ног путницы. Возле развалин мха было меньше, а на пороге он совсем исчез. Здание представляло собой беспорядочное нагромождение полуобвалившихся стен, досок, арматуры, между которыми сохранились отдельные комнаты и коридоры. Пройдя через разрушенную колоннаду, Айлин внезапно наткнулась на девушку, сидящую на одном из обломков. Девушка была одета в белое платье, почти такое же, как у Айлин. Её светло-серые волосы разной длины рассыпались по плечам и спине. Светлая, казалось, дремала.
– Здравствуй, жительница сумеречного мира, – обратилась к ней Айлин.
Изольда вздрогнула и подняла глаза. Печальные, словно два северных озера осенью. Почему в этом мире всё грустное?!
– Свет с тобой, путница, – ответила Изольда. И замолчала.
Айлин поняла, что инициативу придётся брать на себя.
– Скажи, ты не знаешь Сириуса Блэка?
Печальные глаза стали задумчивыми.
– Сириуса... Нет, не знаю...
– Ты живёшь в этих развалинах? – зачем-то спросила Айлин.
– Нет. Я здесь бываю иногда, погрустить, – ответила Изольда, – я живу в замке, он далеко отсюда, – девушка неопределённо махнула рукой в сторону: сквозь туман всё равно не видно далее чем на сто шагов.
Изольда поднялась с обломка и неожиданно сказала:
– А пойдём со мной! Покажу тебе замок...
Девушки вышли из развалин, подняв цементной пыли ещё на второй такой же туман, что окружал их, и ступили на тропинку, ведущую к лесу. Синий мох с тихим шипением расползался из-под ног, туман клубился, затекая в душу холодным серым полотном, ветер продолжал отчаянно рваться на свободу.
В лесу он немного стих, зато туман сгустился. Только ближайшие ели отчётливо проступали сквозь серую пелену, нависая тёмными ламами по бокам тропинки. Девушки шли через лес около часа. Изольда упорно хранила молчание, Айлин и не пыталась её разговорить.
Внезапно еловое море расступилось, и перед путницами открылся величественный вид. Прямо из-под ног уступом обрывался к реке высокий берег. Внизу шипела и пенилась, прыгая через перекаты, тёмная вода. На другом берегу, ещё более крутом, возвышался огромный готический замок. Длинные стрельчатые окна, башни, устремлённые ввысь, неприступные крепостные стены. Пожалуй, отсутствие иных оттенков, кроме серого, ничуть не обедняло эту великолепную картину. Через ущелье был перекинут шаткий деревянный мостик, нещадно качаемый рассвирепевшим на просторе ветром.
– Первый раз ходить по такому мосту страшно, – сказала вдруг Изольда, – но ты не бойся. Он крепкий. Так трогательно прозвучала эта забота, что на глазах у Айлин выступили слёзы...
– А ты живёшь в этом замке? Одна?!
– Одна. Это мой замок, – Изольда сделала паузу. – Правда, недавно пришёл один философ... Понимаешь, места у нас отдалённые, путники ходят нечасто... А Селиван вообще нездешний... Шёл, не знал куда ему податься... Вот и живёт теперь в моём замке...
– Селиван? – в голове у Айлин промелькнули белые завитки, и сердце сжалось. – А это не может быть Сириус? Как он выглядит, опиши?
– Пойдём, сейчас сама увидишь.
Они шли по скрипящему мостику над стометровой пропастью, ветер отчаянно трепал волосы, задувая их в глаза и в рот, мешал дышать и сильно раскачивал потрескивающую деревянную конструкцию. Каждая доска ходила ходуном и вообще, казалось, жила своей жизнью. Под ногами, на головокружительной глубине, серебрилась, вскипая на камнях, белая пена.
Высокие стрельчатые ставни ворот встретили путниц. Когда они подошли достаточно близко, ворота медленно, со скрипом начали открываться. Поднялась зубастая решётка, и девушки ступили во внутренний двор замка. Посреди него, ближе к противоположной стене, устремлялась к небу самая высокая из пяти башен. Четыре угловых башни соединялись мощными крепостными стенами, по верху которых, под зубчатым окаймлением с многочисленными бойницами шла галерея. Ворота с грохотом закрылись, повинуясь одному взгляду хозяйки.
– Ну что, тебе сначала замок показать или пообедаем?
– А можно Сириуса... то есть Селивана увидеть? – с надеждой спросила Айлин.
– Его нет сейчас, ушёл по скалам побродить, – ответила Изольда, – вечером вернётся, тогда увидишь.
Они поднялись по винтовой лесенке на первый этаж главной башни. Внутри пахло сыростью и мхом. Взору девушек предстал огромный сводчатый потолок, поддерживаемый изящными коринфскими колоннами; острые и тонкие, как иглы, стрельчатые окна, из которых узкими полосами лился свет, прорезая готический полумрак. В центре зала стоял длинный стол, по бокам которого располагалась лавки.
– Здесь бы королю Артуру с его рыцарями заседать, – прошептала Айлин.
– Возможно, они тут и заседали когда-то... – задумчиво ответила Изольда.
Она подошла к столу, медленно и внимательно провела над ним рукой, и на столе возникло множество блюд со всевозможными яствами, кувшины и кубки с вином, вазы, полные фруктов и даже запечённый поросёнок.
– Прошу к столу.
– Ты волшебница? – вырвалось у Айлин.
– Нет, я обычная девушка, – не поняла вопроса Изольда, – и ты так можешь, если захочешь.
– Это как? – Айлин припомнила слова Мак Гонагалл... Но Изольда не удостоила её ответом.
– Расскажи о Сириусе... Селиване? – не унималась Айлин, отламывая куриную ногу и накладывая гору салата.
– Ну что рассказывать: пришёл он месяц назад, с Первого Слоя... Всё о вечном рассуждает... Книги читает... – Изольда отпила вина из кубка. – Ты только знаешь, он не такой как ты, совсем не такой... Он наш, он словно как здешний...
Айлин поняла, о чём она говорит: Сириус стал таким же грустным, как Изольда, и как весь этот мир... Но как это могло произойти? Чтобы разбитной гриффиндорец – читал книги, болтал о вечном, печалился? Да что с ним, в самом деле?! Может это не Сириус?..
– Ты будь с ним осторожнее, – вдруг проронила Изольда. – Не спеши. Лучше сначала пойми.
Айлин не стала ничего больше спрашивать. Почувствовала, что хозяйка сказала ей всё, что могла и хотела. А дальше – самой... Они молча доели обед, и Изольда, вставая, провела над столом рукой, и всё исчезло.
В конце зала была винтовая лестница, ведущая наверх, в спальни.
– Вот твоя комната, – сказала Изольда, отворяя тяжёлую скрипучую деревянную дверь с ручкой в форме львиной морды.
...Всё, что можно сказать про уютную комнату, в полной мере относилось к этому помещению. В углу ярко пылал камин, возле него располагалось огромное кресло с высоченной спинкой. На поручне лежал пушистый клетчатый плед. Слева, у стены стояла огромная кованая кровать с пологом, ниспадающим тяжёлыми складками. Высокой стрельчатое окно и чёрная металлическая люстра с тремя свечами дополняли интерьер.
– Спасибо, Изольда.
– Не за что, Светлая... Ко мне так редко приходят гости... Я ужасна рада тебе, и Селивану... Вот, кстати, и он идёт...
– Айлин услышала скрип крепостных ворот и сделала движение бежать к нему.
– Не надо... Лучше завтра...
... Это была одна из самых беспокойных ночей в её жизни. Девушка прислушивалась к каждому шороху в коридоре – ей казалось, что это шаги Сириуса, её Сириуса... Путешественница вслушивалась в уханье совы за окном, в шипение угольков в камине... Она уснула, словно провалилась в сон без сновидений: настолько ярким был этот день, что создание ещё каких-то образов сознанию оказалось не под силу.
Утором Айлин долго не могла принять как факт, что всё это ей не приснилось, и что она на самом деле лежит в кровати в готическом замке на вершине скалы в заарочном мире... На маленьком прикроватном столике она обнаружила стакан молока и сдобную, посыпанную сахаром, ещё тёплую булочку.
В большом зале никого не было. Айлин вышла на улицу и, словно по наитию, завернула за угол башни, в сад. Было прохладно, туман заметно сгустился, и лепестки цветущих вишен сливались с ним в один сплошной молочно-белый фон, вихрящийся мелкими завитушками...
Возле пруда, на скамейке сидел ОН.
Айлин узнала его сразу. Прекрасные чёрные волосы тяжёлыми прядями рассыпались по плечам. Сириус был одет во всё то же, что был на нём, когда он сражался с Белатриссой. Он сидел, оперевшись локтями на колени и устремивши взгляд в одну точку.
– Селиван! – Позвала Айлин, приблизившись. Сердце ей бешено колотилось: то, что казалось абсолютно невероятным, свершалось на глазах.
Он обернулся.
На красивом лице Блэка лежал печать грусти, его глаза казались тусклыми и словно отсутствующими. Всё это абсолютно не гармонировало с тем, что Сириус заметно помолодел. На вид ему можно было дать лет двадцать пять, не больше.
– А, это Вы – Айлин, – тихо и как-то безразлично произнёс Сириус. Изольда сказала мне о Вас.
Айлин, по правде говоря, была совершенно озадачена – она ожидала всего чего угодно, но только не такого спокойно-холодного приёма. И, что самое ужасное, она понятия не имела, что говорить дальше и как вести себя.
Сириус между тем отвернулся и уставился в прежнюю точку, словно тут же забыв о присутствующей здесь девушке.
– Селиван... А в чём смысл жизни? – Айлин даже не представляла, насколько верно она попала в точку этим, казалось бы, неуместным вопросом. Однако результаты столь удачного попадания проявились намного позже...
– Смысл... – ответ последовал не сразу, – я ищу его...
– Но ведь он был у тебя? Раньше?
– Был... Но это не то. Там был Гарри, был Вольдеморт, всё было просто и однозначно. А теперь...
«Так. Он помнит свою прошлую жизнь. Уже хорошо.»
– Ну а что изменилось?
Сириус не ответил. Девушка поняла, что на этот раз задала воистину глупый вопрос. Изменилось ВСЁ. И в этом мире у Сириуса нет уже ничего, что прежде составляло ценность бытия...
Не видя у беседы дальнейших перспектив, Айлин вернулась в башню.
Да, было над чем подумать. Во-первых, Сириусу не было никакого дела до неё, и разговаривал-то он с ней исключительно из вежливости. Да и... ТАКОГО Сириуса девушка увидеть никак не ожидала... И что с ним делать, скажите не милость?
...Кончилось лето, потянулись длинные, туманные осенние дни. Айлин бродила по окрестностям замка, одна или с Изольдой, взбиралась на острые скалы и вековые сосны, прыгала с камня на камень посреди бушующего потока... И среди этой великолепной, но решительно серой природы Айлин начинала понимать ту грусть, которая держала в плену всех обитателей Второго Слоя. Ведь этот мир был лишь тенью, лишённой настоящей жизни. Эта грусть начала проползать в неё серым полотном, запирая в самые дальние уголки души радость и надежду. Но они не умирали, а оставались там, в глубине, ожидая своего часа.
Зато разговоры с Сириусом становились длиннее. Айлин стала лучше понимать его, легче находить общий язык...
...Потом Изольда стала брать девушку с собой за «травами». В качестве «трав» выступали и веточки деревьев, и коренья, и прочие растения и их части, имеющие магическую силу. Постепенно Айлин запоминала их назначение, а также как и когда собирать.
Однажды утром выпал снег.
И серый мир стал белым.
За окном ревела вьюга, и из крепости выходить не хотелось. Спускаясь из своей спальни, Айлин завернула в галерею, ведущую к библиотеке. Библиотека занимала три этажа башни. Девушка спустилась на нижний. Винтовую лестницу освещал тусклый факел. Девушка потянула за кольцо тяжёлую кованую дверь, она со скрипом отворилась. Айлин пошла вдоль стеллажей, поднимая с пола вековую пыль. Её внимание привлекла огромная деревянная книга в кожаной обложке с золотым переплётом, украшенным драгоценными камнями. Девушка достала её с полки, села за дубовый стол, на котором горела свеча.
Светлая перевернула первую страницу. Её ждало разочарование – книга была написана на незнакомом языке. Но Айлин чувствовала, что в ней кроется что-то интересное. Более того – что-то важное. Она очень, очень, ну просто ОЧЕНЬ хотела узнать, что... и вдруг под пристальным взглядом девушки страница на секунду подёрнулась пеленой, вздрогнула – а когда буквы вновь стали ясными, Айлин прочла: «Руководство по Светлой магии. Составлено кн. Ольгой в 961 году.»
С замиранием сердца Айлин перелистнула готовый рассыпаться от времени ветхий титульный лист.
«Здравствуй, Светлая! Если ты читаешь эту меня, значит, в тебе есть Сила. Ибо тот, кто не способен к магии, не сможет разобрать и одного слова. Но лишь если ты приложишь к ней Знание, тогда ты сможешь волховать... Запомни первое правило: не бери Силу в себе – никто не может управлять своей Силой – Светлые волшебницы перерабатывают энергию природы и положительную энергию людей. Научись тянуть её через все поры кожи, аккумулируй, сберегай в амулетах и артефактах. Я расскажу тебе, как это делается...»
Айлин перелистнула теорию – это потом... А вот и первое упражнение! Потушить взглядом свечу... Девушка сделала всё, как было написано. Но огонёк горел по-прежнему ярко, даже не колыхнулся.
«Ну вот. Я так и знала, что ничего не выйдет...» – Айлин бросила взгляд на книгу.
«Не отчаивайся, если сразу не получится. Помни об энергетической зарядке.»
Стоп. Вот оно! Девушка вернулась на страницу назад. Всё-таки без теории не обойтись...
Так.
«Получение Силы».
«Из людей» – кошмар какой!!
«Из деревьев» – не то,
«из животных» – не то,
«из стихий» – ну-ка, что здесь:
«из солнца» – бесполезно, здесь его нет в принципе,
«воды» – неохота спускаться,
«воздуха» – во, это пойдёт...
«Встань лицом к ветру, распусти волосы, раскинь руки... Впитай в себя ту энергию, с которой ветер бьётся в твою грудь, ту силу, с которой он рвётся на свободу...»
Айлин открыла окно.
Поток сильного, холодного, под завязку наполненного энергией ветра ворвался в пыльную, затхлую библиотечную комнату. Теперь для девушки это был не просто ветер, это был источник магической Силы.
Светлая почти видела серебристые струйки этой силы, переливающиеся в воздушном потоке. Она встала у окна, каждой клеткой вбирая в себя эти струйки...
...Огонёк свечи трепыхнулся, затрещал, сопротивляясь... Мигнул, вспыхнул последний раз и сдался на милость победительнице. Свеча потухла. В темноте горели два счастливых глаза юной волшебницы, только что нашедшей себя.
– Чего в темноте сидишь? – послышался голос Изольды. – Потушить легко, ты зажечь попробуй.
Айлин обернулась.
Изольда сложила ладони лодочкой, несколько секунд напряжённо смотрела на них, и вдруг между пальцев проскочила искра, а в руках затеплился сначала маленький, тусклый, а потом всё разгорающийся огонёк. Светлая поднесла его к свечке, посадила на фитиль.
– Вот так. Попробуй!
... За зиму Айлин освоила начальный курс Белой магии, овладела магическим боевым искусством и целительством. Но вместе с эти она всё больше погружалась в Сумрак, в эту грусть, царящую на Втором Слое... Из весёлой, активной и решительной девчонки она становилась спокойной, медлительной, меланхоличной. Айлин жила в замке уже полгода, и теперь она чувствовала: вот-вот что-то должно случиться. Недолго ей осталось здесь жить.
Однажды, когда Айлин проходила по одному из самых дальних и тёмных коридоров, её окликнули по имени.
– Кто здесь? – спросила девушка не без опаски, готовя файербол.
– Я прежний обитатель этого замка, теперь призрак, – послышалось из темноты, и сквозь стену в коридор выплыло бесформенное светлое облако. – А ты становишься нашей... Такой, как мы... Это хорошо – теперь он тебя принимает. Но надо, чтобы ещё понимал. Останься собой. И никогда не сдавайся. Никогда. В жизни. Пойми, ведь в этом и есть её смысл. Борись!
Облако растаяло так же внезапно, как появилось.
Минуту Айлин стояла, задумавшись... А потом сорвалась с места и со всех ног побежала вниз. Это бежала прежняя Айлин, от сумеречного облика в ней не осталось и следа.
Сириус сидел на той же скамейке в вишнёвом саду, где они встретились первый раз. Крупные хлопья снега, кружась, опускались на его одежду, делая и без того застывшую фигуру Блэка похожей на памятник.
– Сириус!! – почти крикнула Айлин. Впервые она назвала его настоящим именем. – Сириус, я знаю, что в этом мире мы теряем частицу себя. Но... Почему ты потерял имя, а я сохранила его, но потеряла свою внешность? Объясни, в чём разница?
Сириус повернулся. В глазах его был укор: зачем она потревожила его, зачем заставляет ещё и ещё раз переживать одно и то же, вспоминать о том, чего уже гнет?! И никогда больше не будет?!
– Ты изменилась внешне, но сохранила имя, потому что ты пришла сюда по своей воле. Я же здесь вопреки своей воле и потому лишён имени, но сохранил облик. Таковы правила заарочного мира. Не мы решаем.
– Не мы?! И ты позволишь решать за тебя, кто ты и зачем живёшь?!! Это – слова гиффиндорца?!
Пылающий яростью взгляд Айлин встретился с замёрзшим взглядом Сириуса. Минуту они смотрели друг на друга. «Сириус, ты мракоборец, понимаешь ты это или нет!!» ...И вдруг яркая искра полыхнула между этими парами глаз. От девушки к магу. И чёрные льдинки начали таять... На героиню смотрел прежний Сириус, отважный и безрассудный.
– Айлин... – Произнёс он, протягивая обе руки девушке. – Ты права, Айлин. И я пойду за тобой...
Их лица сблизились, губы почти соприкоснулись...
– Это уже другой Слой Сумрака, – они вздрогнули, услышав голос Изольды. – Вы сейчас уйдёте... С эти ничего нельзя сделать... Прощайте, Светлые! Будьте счастливы! – Фигура Изольды начала расплываться, как и очертания замка, всё пространство заволокло плотной серой пеленой... Айлин не выпускала руки Сириуса из своих. По ощущениям девушка уже знала, что они проваливаются на следующий, Третий слой Сумрака...

июнь-сентябрь 2006 г.