Околесица

   Алкоголик Василий Иванов был евреем. На его происхождение недвусмысленно указывали: черные, вьющееся волосы, огромный нос,  характерная речь, слегка на выкате глаза.
  Причем, рязанское имя и антисемитская фамилия  резко контрастировали со всем остальным, и эта драматичная несуразность испортила Василию жизнь.
- Тебя как звать, мальчик? - душераздирающим басом спросил инструментальщик дядя Коля,  Василия, пришедшего за новой  фрезой. Стойка  каптерки жалобно скрипнула под огромными кулачищами. Этими кулаками можно было свободно заколачивать бетонные сваи в грунт, но дядя Коля любил работу попроще. Работяги в курилке развернулись  на промасленной лавке в сторону  инструменталки. Такое шоу они не хотели пропускать.
- Вася - тихонько ответил щуплый, немолодой, сорока лет отроду,еврей, и совсем съежился.
- Василий - ласково, но зловеще протянул Коля - А фамилия у тебя какая ?
- Иванов - тихонько пискнул Василий.
- Иванов - громогласно умилился  дядя Коля - Василий Иванов? - переспросил еще раз Николай, заглушая своим рыком весь заводской шум.
- Да - тихо и скромно ответил Вася.
    Работа в цеху приостановилась.  Погрузчики перестали ездить, уборщицы подметать,  лавка в курилке перевернулась и работяги ржали, лёжа  на грязном бетонном полу.
   На этом заводе Вася проработал не долго.
   А до этого Васю попросили из  школы, где он пытался преподавать русский язык. Ученики над ним смеялись. Из малотиражной газеты его выгнали за ахинею, в которой он был весьма силен. И вообще, нигде Иванов долго не задерживался. Непродолжительный всплеск Васиной карьеры состоялся в девяностые годы. Он почти прославился в качестве сценариста. На ахинею тогда был спрос. Васькины эскапады и бурлески  неплохо продавались.
   Но времена меняются быстрее, чем люди. Жить стало кому лучше, кому веселей. А если говорить конкретно о Василии, то в настоящее время он  находился в ожидании. Поясню.Четверо нелегальных мигрантов  из Украины предавались чревоугодию на лавочке одного из московских скверов, а Василий терпеливо ожидал, когда освободится тара.
  По этому же скверу, тихо матерясь, семенил на коротких,  кривых ножках продюсер Щепанский.  Мерседес пришлось бросить в пробке. Идти пешком, хоть и недалеко, но в падлу. А тут еще это чучело - Вася. Явно подкарауливает. "Денег на бутылку клянчить будет" - подумал Щепанский.
- Гриша! - неподдельно обрадовался Иванов - Сто лет тебя не видел. У меня столько идей, столько новых задумок!
- Ты бы лучше в порядок себя привел Вася. Ну на кого ты похож? Помылся бы что ли. От тебя же воняет.
- Это все фигня, Гриша, давай кино снимем. С моим сценарием и твоей режиссурой мы порвем их Голливуд на фашистский крест! Вот, к примеру, возьмем прицел на европейского зрителя. Ты же знаешь, там у них  педик на педике сидит и лесбиянкой погоняет, а мы для этой целевой аудитории вот такой сюжетец: один их мужик (голландец например) сам воспитывает двух детей, потому, как баба его кинула, и свалила с полюбовницей на Бали. А мужик этот, и сам педик, ну как у них в Бельгии заведено...
- В Голландии - поправил Щепанский
- Ну да, в ней. Свое увлечение от детей он скрывает. Стесняется. Взаимопонимания в семье  нет. Так они и выросли детишки, сами себе, как бурьян...
"Вот достал"- думал про себя Гриша - "Тут дел по горло. Срочно спонсоров надо искать. Бастрыкина  в СИзо замели. Фильм  стоит.  Артисты по другим проектам разбегутся, потом попробуй собери. Состав то звездный. Каждый себя гением мнит...."
- Слушай, Вася, давай я тебе сто долларов дам, пойдешь выпьешь, закусишь.А то я спешу. - уже вслух сказал Щепанский.
- Не нужны мне твои сто долларов - отрезал Василий - Ты дальше слушай.... тут этот голландец нагужевался с кентами  геями, и зацепили они по пьяной лавочке банду байкеров - гомосексуалистов. Естественно, происходит грандиозный махач.  Всю "Голубую лагуну" разносят в щепки. Отец-одиночка попадает на бабки и  в полицейскую хронику одновременно...
" Сука-Бастрыкин - продолжал думать свою горькую думу продюсер - " В тюрьме прохлаждается. Где же теперь спонсора отыскать? И чего было на власть бочку катить? Эта власть, тебе, урюпинскому прощелыге, все дала. Миллиардами ворочал. Неужели мне опять придется для Нефтегаза ролики снимать, про то, как они, отморозки о детских домах пекутся?..."
- Вася, серьезно, спешу я. Возьми сто евро.
- Подожди, подожди, к развязке приближаемся ... Съехались детишки в отчий дом, думали - папка деньжат решил им подкинуть, а он им выкладывает свои голубые секреты, ну, типа, лучше сам скажу, чем из газет. А сынуля говорит: "Нашел, чем удивить, батя. Видал я тебя в этих заведениях. Сам их посещаю. А сеструхе вообще по фиг, она такого насмотрелась, пока проституцией подрабатывала! От тебя же скупердяя денег не допросишься." И поехали детишки по своим делам. Евры только все повыгребли, которые у папки после вчерашнего остались и оревуар! А папка думает: вот ведь, не все так плохо в жизни, и дети меня понимают, оказывается. И чего я всю жизнь парился? Хе пи энд, короче.
- Занятно, но где-то я уже такое смотрел - ответил Щепанский - Да и денег не дадут на эту голубятню. Сейчас кризис, Вася. Мне сценарии уже складывать  некуда. А бабло жмут олигархи. Притаились на своих мешках. Возьми  денег, Вася, и пойду я. Серьезно, опаздываю.
- Не надо денег, еще минуту. Ты же хотел, Гриша, настоящее кино сделать. Не рекламный ролик, для Нефтекачинского  НГДУ, а такой фильм, что бы за него премию на фестивале отвалили. Чтобы в другие разряды тебе выйти. Чтобы вровень встать с корифеями. Но тут надо знать жюри фестиваля изнутри. В подкорку им влезть. Тут я Гриша, без тебя не справлюсь. Ты эту кодлу лучше знаешь. Надо такие струны зацепить, что бы члены жюри на просмотре своими соплями весь экран  забрызгали. Тут возможны варианты. Или им все очень нравится, и мы берем первую премию. Или, что еще интересней, им совсем не нравится, а председатель просто в пене. На кого мол это они бочку катят. "Лысый толстый еврей-извращенец с морщинистым затылком."  Легко догадается на кого эти  намеки.  И вот мы идем по набережной. Мирно прогуливаемся. А навстречу нам все жюри кинофестиваля в полном составе, и отмудохать нас хотят, поскольку правда глаза колет. Ну мы, конечно, вынимаем из барсеток бейсбольные биты и сбрасываем их в море, что бы поостыли немного.
- И после этого они нам дадут первую премию?- саркастически спросил Щепанский?
- Нет премию не дадут, но благодаря скандалу, успех обеспечен.
- Все Василий, Пока! Очень спешу.  Денег точно не надо? Счастливый человек!
  Продюсер Щепанский с невиданной для него прытью унесся на дальнейшие поиски бабла, а   Вася все еще стоял у моря, на набережной. Легкий бриз развевал тонкое платье молодой актрисы, которую Василий обнимал за тонкую талию... Внезапно Васю самого подвинула за талию милицейская дубинка. " Посторонись бомжара" - грубо сказал блюститель порядка и решительно направился к четырем нелегальным мигрантам, которые все еще продолжали кушать и выпивать в сквере. Украинцы, было, дернулись убегать, но от правосудия не уйти. Понуро они побрели в ближайшее отделение, избавлятся там от ненужных им более денежных знаков
  Василий допил осиротевшее хохляцкое пиво, собрал пустые бутылки в свой замызганный рюкзачок и зашагал  в противоположную сторону. "И чего я денег у Гришки не взял" - горевал Иванов - "Замечтался совсем."
  Серое покрывало  московского  неба разорвал одинокий луч солнца, и осветил собой маленькую церковь,  сиротливо примостившуюся  посреди городского бреда. После пива, попавшего на хорошо удобренную вчера почву, еврей Вася Иванов расчувствовался, и перекрестился  по православному. " Прости, Господи, меня окаянного"- сказал Василий так громко, что от него шарахнулись прохожие - " Несу я вечно какую то околесицу и ахинею, про людей придумываю всякое, но, Господи, я  их люблю, людей, как ты велел."