Вот я и убегаю...

   …Вот я снова еду в поезде. Мне кажется, еще один вагон, еще одна полка, еще один бестолковый проводник и я превращусь в пустое место. Без гнева, злости, ненависти, осуждения, которые переполняли меня все те минуты, пока я жил в этом чужом месте. Где живут абсолютно чужие  мне люди. Моя чужая мама, мой чужой отец, чужая женщина, что вечно норовила  всунуть свои «кутюрные» вещи кому-нибудь из двора. Мой двор, сложно назвать двором. Это скорее царская усадьба перед вратами в ад.  Каждый раз, по дороге из колледжа я шел не в бетонную коробку, что мои богатые соседи привыкли называть апартаментами, а именно в чащу этого сквера. Настолько тихого, да и в любое время года, настолько серого, могу сказать, даже осеннего, будь то лето или зама. Возвращаясь, мимо меня вечно пробегали соседи, сверху и снизу, их было не так уж и много, но мне казалось, что их десятки. Что они, словно бесконечная полоса рельс. Которая занимает 10 километров своей однообразностью и серостью, но, тем не менее, небесполезна. Как те, мои соседи. Они тоже люди, у каждого внутри есть свое сердце. Кстати, я всегда был уверен, что все люди одинаковые, какая бы у них не была кожа или глаза, а вот сердца, сердца у всех разные. Недаром, кто то одарен музыкальным слухом, а кто то, после  обучения в музыкальных академиях, школах, консерваториях с трудом подбирает До Мажор.  Но не всегда идеальный слух  находится внутри идеального человека. Идеального нет, как и в формах, в выборе, так и в людях. Когда я еще сам осваивал музыкальную науку, один человек, которого я всегда буду считать «настоящим учителем», в моменты моего личностного отчаяния, сказал, что когда в сердце слишком много места или оно просто очень большое, то оно может портить человеку слух.  Поэтому добрые люди, всегда настолько слепы.  Я верю.. Эти слова до сих пор оставили во мне привычку, не судить о людях с первого взгляда. Ведь первого мнения нет, как и человека, на которого вы смотрите. Вы сами строите себе портрет того, с кем общаетесь, или по крайне мере хотите….
  Еще одна колея, кажется, что уже лишняя, но моя грусть не покидает меня. Интересно, на сколько километров ее хватит? 10, 15, 100…в любом случае проверять свою грусть на прочность занятие не из легких. Ведь никто не знает, что все может обернуться или просто-напросто, закончится.
Но я рад. Я рад, что я бегу из этого места. Чертовски обожаемого моей эстетской семьей. Если честно, мне даже не интересно как они живут сейчас. Мама, я уверен, как обычно пытается добиться расположения, демонстрируя очередную дорогущую бесценщину, в отличие от папы, который  уже все давно для себя решил. Я всегда мог пошатнуть его взгляды, чего он не терпел. А влиять на чье-то мнение, мешать, кому-то жить, не в моих правилах. 
Вот я и убегаю из этого города, что бы никому не мешать. Но городам, как и любым существам, свойственно, не отпускать. Почему город - это существо? А чего нет? В нем пульсирует столько сердец и натянуто столько вен, что человеческие жизни давно уже перемешались и стали чем-то единым. Это как система органов, только очень большая.  Я слышал историю о девушке и парне, которые жили в 20 метрах друг от друга, но никогда не встречались. К вечеру на 20 марта пожарная лестница под ее окном отвалилась. Упала, и разбила его окно. Так они и познакомились. Суды, жеки, городские социальные центры сближают лучше любого алкоголя. И после этого вы  еще смеете доказывать, что город не живой? Это люди могут грешить холодом. Но разве холод это плохо? Я, например, человек не очень то и общительный, мне спокойнее одному. Ведь у меня есть вредная привычка – думать.  Делать, а не думать, это талант. Но думать и не делать, это дар. Я не завышаю свою стоимость, я просто, расчетливый человек….
  Хмм…Кто эта девушка? Интересно, куда лежит ее дорога. И почему она села именно в мое купе? Я не о том, понятно, что у нее есть билет, и она просто пришла и села куда он ей велел, но, почему именно я? Почему именно мой вагон и мое купе? Кругом предостаточно свободных глаз. Почему же она попалась, именно на мои?
Так, с виду, она абсолютно обычная: голубые глаза, пухлые губы, впавшие щеки, темно-русые волосы, немного похожие на шоколад. Тогда мне казалось, что они даже на вкус, как молочный шоколад. Она была одета в серо-зеленое пальто, немного напоминающее шинель. Но в то же время, очень элегантное. Шапочка, была совсем слегка одета на голову, скорее, ее предназначение была не столько для тепла, сколько для красоты. Но не скрою, создавало уют. Из-под пальто выглядывало что-то джинсовое, но что бы разглядеть мне пришлось бы присмотреться, а это, уже против моих правил. Руки держали черно-коричневый рюкзак. Вязаные носки очень женственно виднелись из достаточно грубой обуви. Вообщем скучно, серо, с ярко выраженным протестом обществу, но постойте, я словил себя на мысли, что мне это по душе. Жаль, у меня тогда не было зеркала, но благодаря своей вредной привычке, я смог взглянуть на себя со стороны. Черт, да я же одет практически так же. Только вот моя одежда это скорее несколько безжалостных убийств и пара тройка настоящих катастроф. А ее, как я уже сказал, отчаянный протест, ранимый и не подпитаный поддержкой протест. Куда же едет эта революционерка? Станет ли она «читать Набокова» или же так и будет отрешенно смотреть в окно? Она первая, кому я посвятил столько мыслей, что-то тут не так.
Вдруг мои раздумья разрушила надоедливая проводница. Господи, если бы вы знали, как я их ненавижу. Девушка, даже не посмотрела в ее сторону, я же, из вежливости, учтиво отказал во всем этом хламе, который она пыталась мне предложить. Интересно, а как она улыбается? Не в плане того, ровные ли у нее зубы, правильный прикус и все эти дурацкие медицинские стандарты красоты, мне было интересно, какие ощущения вызовет у меня ее улыбка. Я не был знатным комиком, и признаюсь, анекдоты - не мое. После разговоров со мной, люди обычно впадают в депрессию, но не как не улыбаются. Что же делать? Желания столь страннее, еще никогда не возникало у меня в голове. Я просто искренне хотел, что бы этот человек, сидящий напротив меня, улыбнулся. Подождав еще 5 минут, я понял, что желание мое не стихает. Тогда я решился заговорить первым. Ничего умнее мне на ум не пришло, кроме как представиться на староанглийском языке. Бросив пару незатейливых фраз, я ждал реакции. Девушка повернула голову, но опустила глаза. Признаюсь, в тот момент, мне казалось, что она кинется со слезами обнимать меня и безмолвно требовать поддержки. Но напротив, она подняла веки. На меня смотрели  голубые глаза…. Многие восхищаются голубыми, зелеными глазами.  Как по мне, так оттенок глаз выбирает душа человека. Ведь ей же через них смотреть. Взгляд души, вот что приковывает…. Буквально через пару секунд она улыбнулась,  протянула руку и так же представилась, хотя и на русском. Миссия выполнена. Но чего мне это стоило. Всего лишь пару движений этого человека, заставили меня изрядно попотеть. Почему скудная мимика вызывала у меня столько эмоций? Любовь? Да нет, куда там. Любовь это вовсе не то, что представляют себе люди. Если бы я не знал людей, которых я знаю, у меня бы и в мыслях это не промелькнуло. Именно из-за моих друзей я стал допускать это слово в мои мысли. Ведь все кого я знал, всегда все сваливали на это бедную, истощенную любовь. Еще одно доказательство человеческой жестокости. Люди жестоки ко всему, даже к нематериальному. Хотя человека, я бы тоже отнес не к материальному. Ведь есть люди, которых мы видим, слышим, возможно, даже тайно ценим, но прикоснуться к ним не можем. Как и у меня сейчас. Я коснулся ее руки, видел ее взгляд, добился ее улыбки, но так и не смог дотронуться. Хотя едим мы уже добрых полчаса...
С того момента как она немного открылась для меня я начал искать в ней изъяны. Я нашел уйму мелочей, вроде вмятинок на коже, посеченного кончика волос, не идеально ровные зубы, немного грубый, но очень ласковый голос. И на каждую следующею мелочь, я находил это «но». Мы мило общались. Обсуждали проблемы смертности, цинизма, деградации, абортов. На каждую тему она имело свое мнение. Очень нежное, но в тоже время, резкое и категоричное. И вот опять это «но». Оно преследовало меня после каждого моего умозаключения на ее счет. Мне очень понравился один наш спор, на тему смысла. Нужен ли он вообще? Или все что искусство, то бессмысленно. Она держалась последнего мнения. Казалось бы, кто я такой, я просто путник, она меня может уже ни разу в жизни не встретить. Зачем же она тогда так тщательно подбирает слова, пытается мне что то доказать, зачем ей это? Ведь она бы могла просто слушать и воспроизводить свои мысли, как бы сделало большинство моих знакомых, но нет! В ней горела и одновременно угасала надежда на то, что я ее услышу. Казалось бы, мы просто разговариваем.  Но у меня возникло ощущение, будто меня просят о помощи. Но почему меня? Чем я отличаюсь от других? Чем я могу помочь? 
В бурю оживленного разговора на пониженных тонах ворвалась проводник. Конечно, более подходящего момента она найти не могла. Мне иногда кажется, что все проводники оставили свои мозги и чувство такта взамен на возврат паспорта….
 - Чего нибудь желаете?
Только я снова, как обычно, хотел учтиво отказать, как моя спутница рассмеялась. Просто-напросто рассмеялась. Я не мог понять, что происходит. Над кем или над чем она смеется? Что заставило ее так развеселится?...Черт, я чувствую себя непосвященным в то, что происходит. Это немного смущает меня.  Проводник до сих пор не поняла, что нам ничего не нужно, и так и продолжала стоять. С одной стороны меня нелепо смущала улыбка девушки, а с другой, навязчиво и безумно противно продолжала раздражать проводник.
Наконец-то, но очень неожиданно, девушка встала и захлопнула дверь прямо у нее перед носом. На моем лице даже проступило удивление…да что со мной? Почему я проявляю столь редкие для себя эмоции наедине с совершенно незнакомым мне человеком? Как ей удалось удивить меня? Того, кого ничего уже не удивляет с 18-дня рождения.
Уже ночь. Сейчас зима, и окно в поезде покрылось одышкой. Я люблю холодные окна. Они создают уют, по крайне мере, внутри меня. Я уставился в чистые пятна, которые еще остались на стекле, и стал разглядывать через них ночные виды. Я ничего толком не видел и не мог разглядеть, так что приходилось рисовать картину воспоминаний самостоятельно. Просмотрев так минут 15, я услышал тихий сип и какое-то очень тихое, но глубокое дыхание. В тоже время я заметил, что в вагоне стало подозрительно тихо, и то, что я уже 15 минут, как молчу. Окинув взглядом купе я увидел, что моя спутница уже сладко спала, облокотившись на стенку и нежно прижав к себе сумку. 
Мне до сих пор страшно себе в этом признаваться, но глядя на то, как спит этот человек, мне тоже захотелось погрузиться в мир грез. Мне казалось, мы встретимся там и продолжим бурно спорить, уже без проводников, остановок, и всего остального шума. Пытаясь заснуть, я ловил себя на мысли, что не могу держать глаза закрытыми больше 2 минут. Мне продолжало казаться, что я что-то упустил, пока смотрел на эту девушку. Может быть, я бы все-таки нашел то, что меня бы оттолкнуло, но, к сожалению, открою секрет, мне не удалось бы этого сделать до сих пор. Шумел поезд, я окончательно расслабился и незаметно скатился по сидению. Я закутался в собственное пальто, и понял, что даже в этом мы как-то непреодолимо похожи. И я…да, я улыбнулся. Да кто она такая, что заставила меня улыбаться? Я бы задавал себе этот вопрос до сих пор…