На подходе к параллельной Антивселенной

 Отрывок из фантастической повести про космических клонов "Второе  рождение"               

                19.

   Прошло около пяти  земных лет после проведённого эксперимента профессором Ральтом. Крайз и Виктор, как уже опытные астронавты, отличные специалисты своего дела, были на особом счету в Совете космических федераций. В первую очередь, по причине, что стали первопроходцами, решившись тиражировать себя в опытные образцы космических клонов. После Виктора в  клонировании Крайза уже постарались избежать схватки между человеком и его генетической копией. Крайз  с каким-то леденящим в сердце ужасом смотрел, как наделённый сознанием и душой его клон безуспешно бился об стенки капсулы, пытаясь вырваться на волю. Потом был перенос  в память усыплённого астронавта всего, что произошло глазами клона. Крайз, когда проснулся, словно  сразу «вспомнил то, что было не с ним». Как он, находясь внутри капсулы, освобождённой от «бульона жизни», ринулся сквозь прозрачную преграду. Она, чуть прогнувшись, откинула его без травм во внутрь замкнутого пространства, откуда он появился на свет. После чего падение в немую черную пустоту…. Откуда он вышел. И он ничего не помнит.
    Ассистента Глобса переправили с Марса на Землю в следственный комитет, который рассматривал серьёзные правонарушения среди колонистов. Дальнейшая его судьба друзей не интересовала. Они трудились, активно участвуя в выполнении многолетней программы освоения планет, вращающихся вокруг Солнца – ОСВС. Они полностью посвящали себя любимому делу. А их клоны успешно работали по программе исследования глубокого космоса (ГК) и сверхдальних космических объектов ( СДКО).
…Виктор просыпался на космической вахте. В иллюминатор заглядывал Уран со своими светящимися кольцами и первый, вращающийся вокруг него, где он побывал с другом, спутник Миранда. Вдруг он почувствовал «толчок» изнутри.  На него накатилась обжигающая волна памяти только что случившихся событий, не связанных с ним, а с его генетической копией. Вначале для него это был шок - головой вбирать в себя, как своё собственное, а сердцем отторгнуть, чтобы тут же принять  реальность происшедшего с его клоном. Ему было настолько ярко, выпукло и объёмно мысленно «вспоминать», как он с клоном его друга Крайза обнаружили самую отдалённую планетарную систему красного гиганта на краю галактики, расстояние от которой до Земли свет преодолевал за 13,2 миллиардов лет. А « тахионный пакет воспоминаний» его клона через каналы времени это же расстояние обратно пролетал, можно сказать, практически мгновенно. Звезда находилась у пограничной черты Вселенной,  в зоне, так называемого, вселенского гало. А за ним была одна только космическая тьма без всякого намёка существования на их пути последующих звёздных островов. Клоны друзей астронавтов, материализовавшись в заданной точке пространства, действительно, находились на краю чёрной бездны. Они, как два космических Колумба, в едином душевном порыве желали переплыть океан мрака и открыть человечеству новые «материки» - параллельные миры. Теперь уже не клон, а сам Виктор вместе с Крайзом мысленно перелистывал космические будни, которые один за другим  сменялись в звездолёте. Он научился через своего клона, уже, будучи им самим, не только слушать, а как бы чувствовать Космос, как если бы он сам был одним из его небесных тел. Он с командиром  тщетно всматривался в экран в душевном волнении рассмотреть хотя бы единичный проблеск впереди ожидаемых звёздных миров. Удивлялся своей способности уловить за собой предсмертный крик одинокой звезды в своей Вселенной, падающей безвозвратно во чрево чёрной дыры… Всё было напрасно. Перед ними был не экран, а развёрзнутая угольная пасть Космоса, готовая  проглотить любого при первой же попытке совершить очередной прыжок в неведомое. Мощнейшие бортовые радиотелескопы пробегали - ощупывали близлежащее пространство в радиусе 15 миллиардов световых лет, но ничего не обнаруживали. Никаких звёздных островов впереди на их пути не наблюдалось. Виктор понимал, что они действительно находятся на пороге Вселенной. Факт тотального отсутствия космических объектов явился прямым подтверждением сна астронавта. Это говорило об одном: впереди на немыслимом  для человеческого разума расстоянии, может быть в 50 миллиардов световых лет, находилась от их Вселенной другая зеркальная ей Вселенная из антиматерии. Крайз, сидящий против экрана рядом с Виктором, ему сказал:
- Да, ты прав. Нет лучше всяких доводов, как увидеть своими собственными глазами. В данном случае, ничего не увидеть, как ты предполагал. Убедил. Что ты узнал из своего сна, мы с тобой первые из всех людей наблюдаем наглядно. Потрясет такая картинка. Даже наши сверхмощные радары не в состоянии нащупать то, что нас ожидает впереди на непройденных маршрутах.
- А что тут думать! – Виктор был взволнован. Он подошёл к экрану, несущему в себе беспросветный космический мрак, сказал:
- Сегодня мы с тобой работаем по программе СДКО: исследуем сверхдальние космические объекты. Завтра же, когда научно – технический уровень нашей цивилизации достигнет такой высоты, это нам позволит совершить прыжок через космическую пропасть к недосягаемой пока Антивселенной. Напомню: в будущем нас ждёт работа по программе «Пант» - путь к антимирам.  Заметь, не в том смысле, как говорили наши весёлые далёкие предки: «колотить понты». Мной сказано в шутку: «колотить» не будем. А вот, что предстоит для нас работа «Пант», - это нечто очень серьёзное, - повторил Виктор.
- Помню, помню все твои шутки, - рассмеялся Крайз. - Чем ты мне нравишься, дружище, что имеешь замечательную способность знать, когда мне поднять настроение! Общаться нам без юмора, как астронавту быть в открытом космосе без скафандра. Фактор совместимости наших характеров никогда не стоял между нами.
- Благо, что задружили ещё детьми на Марсе, - напомнил Виктор.
- Поэтому никакого другого напарника я не мыслю на твоём месте. 
- Я и не возражаю…
- Ещё бы ты возражал. Когда я твой командир. И мне одному решать, кому работать со мной, а кому – нет. Лучше посмотрим, что у нас за спиной творится, - предложил Крайз.
   Невидимый щуп бортовых радиотелескопов был не в состоянии покрыть расстояния от них до предполагаемой Антивселенной. Он, теперь повернувшись назад на 180 градусов, охватывал на этот раз сектор космического пространства радиусом  миллионы световых лет. Это был тот участок пути, который они оставили за собой. Астронавты опять прильнули к экрану. Высветившаяся на нём картина заставила их обоих удивиться. У Крайза, более сдержанного на эмоции, чем Виктор, невольно вырвалось:
- Это что-то новое в том, что мы сейчас с тобой наблюдаем? Считай, пролетели мимо и не заметили. Почему так произошло, не могу понять?
- А что тут удивляться? После того, как мы материализовались, мне, штурману, надо было сразу определить местонахождение нашего звездолёта, околосветовая скорость которого не давала оглядываться по сторонам. Было не до «сюрпризов». Главная задача состояла в том, чтобы не ошибиться в навигационных расчётах, то есть в правильности выбранного маршрута и конечной цели полёта.
   Виктор коротко доложил обстановку, в чём прекрасно был осведомлён Крайз.  Штурман сосредоточенно всматривался в центральный экран звездолёта. Увидел вслед за командиром, как галактики из центра расширяющейся Вселенной разбегаются в разные стороны, увеличивая тем самым расстояния между собой. А вот уже ближе к ним, находящимся на пороге этой же их Вселенной, начинают словно притормаживать свой бег. Зависают, чтобы расположиться относительно друг друга более плотными слоями. Это чем-то отдалённо напоминало Виктору картинку его детства. Когда он перед тем, как улететь со своими родителями на Марс, жил в посёлке на берегу большой реки, несущей свои воды в Ледовитый океан. Помнит, как по весне река вскрывалась ледоходом. И где-то внизу по течению в суженной части её русла возникал ледяной затор. Он, семилетним мальчишкой, с местной детворой бежал на берег посмотреть, как с глухим оглушительным треском лопался ледяной панцирь реки. Что-то было завораживающее в этом устрашающем буйстве стихии…
   Виктор воспринимал на экране разбегающиеся друг от друга галактики, как стремительно плывущие по Реке Времени льдины из его далёкого детства. Но вот почему они перед порогом Вселенной замедляют свой бег?! – это был единственный вопрос, что не давал покоя обоим астронавтам. Значит, на пограничной черте их мира возникал затор….  Появлялась пока ещё не известная никому силовая составляющая, вектор направления которой указывал в противоположную сторону расширения Вселенной после Большого взрыва. Галактики, расширяясь внутри себя, как блюдца, летели из её центра. Они потом, словно натыкались на непонятно откуда взявшуюся преграду. Казалось, неизвестно, кто тормозил звёздные материки…. Ловил их невидимым сачком, выстраивал по кругу, не давая возможности дальше разбегаться.
    Виктор, вспоминая свой сон, попытался объяснить Крайзу, как он это всё представляет.
 - Ты помнишь, я рассказывал, что видел во сне.
 -  Может быть не всё…. Давай ещё раз, я послушаю.
  - Вот что я понял…, узнал из своего сна. Кто-то «запускает каждый раз часовой механизм Вселенной…. Повторяюсь, вакуум «насыщен» двумя видами энергии. Одна из них, значительно меньшая часть, несущая в себе информацию в нулевой отсчёт повторяющихся циклов, порождает пары разбегающихся и расширяющихся внутри себя Вселенных, противоположных по знаку. Другая большая часть - это тёмная  энергия, изначально лишённая информации, сразу в момент Большого взрыва становится расталкивающей силой для народившихся галактик, что является основной причиной расширения Вселенной. Она порождает антитяготение – отталкивание, превышающее по своей величине притяжение галактик друг к другу. Вижу, словно со стороны, как неведомый мне стекольщик - стеклодув  выдувает из пустоты не один, а два пузыря Вселенных, которые, отдаляясь друг от друга, расширяются, улавливая и вбирая дыхание своего Создателя.  Одновременно  в каждом из этих «пузырей» происходит переход тёмной энергии в тёмную материю, которая вначале концентрируется на их границах. На так называемом пороге, где мы с тобой находимся. Это как пограничный слой воды со стенками сосуда, вынесенного на мороз, превращается в лёд. И, как результат, мы видим сейчас на нашем экране остановившиеся галактики, точно спортсмены, закончившие пробежку на финише. Их скопления теперь можно воспринимать, как ракушки, нанизанные на космические струны, расстояния между которыми на какое-то время остаются замороженными. И когда этот процесс достигает своей критической точки, то есть больше половины объёма рассматриваемого космического пространства будет заполнено темной материей и уменьшающейся тёмной энергией, тогда вступит в силу закон всемирного тяготения. Сравниваю опять с тем, как вода, замерзая в сосуде, становится по всему объёму льдом. Именно усиливающаяся гравитация начнёт стягивать галактики друг к другу, окончательно прекратит расширение Вселенной и сменит её состояние на Большое сжатие. То же самое одновремённо происходит и во Вселенной из антиматерии. И когда в этой паре Вселенных, как среди двоих танцующих партнёров, наступит общее состояние перехода от расширения на Большое сжатие, они начинают сближаться, входят друг в друга, аннигилируют по формуле Эйнштейна, полностью превращаясь в энергию, готовую к новому циклу.
- Что-то похожее ты мне уже рассказывал, - ответил Крайз своему другу. – Сейчас, глядя на экран, вижу подтверждение твоему сну – твоей гипотезе. Как ни странно, но когда видишь своими глазами, я готов с тобой согласиться.
-  Меня это радует… 
-  Как сказать…
 - Что тебя ещё не устраивает?
 - Найдутся, наверняка, перепуганные, которые в Солнечной системе, получив от нас волновой пакет с такими новостями, устрашатся такого поворота событий. Но это не про меня, чтоб ты знал.
- Да и пусть себе пугаются на здоровье. Хотя они закрывают глаза на то, что люди из поколения в поколение живут в зоне риска у подножий земных вулканов. И это никого не смущает, что может катастрофа случиться на следующий день, а может через 30 – 50 лет они будут заживо погребены лавой или вулканическим пеплом. А тут разговор о вселенском конце света…. Мы ведь уже знаем с тобой, что, когда «вдох» Вселенной сменится на её «выдох», пройдёт не то что миллионы, а миллиарды лет после нас. И, как я понял, тебя, как и меня, это сейчас мало волнует. Самое главное, чтобы ничто не мешало нашей работе.
- И то верно, - в ответ Виктору Крайз пожал плечами. - Нам пора уже о другом подумать. Мы на пороге Вселенной повстречали одну звёздочку со всем комплектом её шариков, что есть у неё в наличии. Теперь осталось поближе познакомиться…
    Командир услышал от друга:
-   Мы, посланники нашей цивилизации, как звёздная пыль, занесённая разумом человека на окраину Космоса, не случайно оказались у этой звезды. Пусть на её планете появится первый форпост, который даст нам потом возможность осуществить заветную мечту: сделать бросок к антимирам!
  …Вокруг красного гиганта по эллиптическим  орбитам вращались одиннадцать планет со своими спутниками. На одной из них они побывали.
   …Астронавт выходил из состояния сна. Наступала его очередь сменить своего командира, который нёс космическую вахту по исследованию Урана. Крайз  увидел не в первый раз знакомое ему выражение лица своего друга. Он был в состоянии крайнего замешательства и удивления от происходящего с ним в эту минуту. Отрешённый невидящий взгляд Виктора был направлен перед собой куда-то в сторону.
- Что опять накрыло? – спросил Крайз, имея ввиду очередное раздвоение личности друга в момент получения «пакета воспоминаний» от его клона.
 - Что-то вроде того, - ответил Виктор.
 - Меня уже тоже настиг «привет» от моего двойника. Значит, сейчас увидим то, где нас в помине не было, - сказал Крайз.
 - Да, увидим…,- эхом отозвался ему Виктор.
- Нас это немного успокоит, - предложил его командир,- чтобы вернуть себя в рабочее состояние, как мы обычно делаем, давай «вдохнём нашу память».
    С этими словами Крайз, сидя в кресле перед экраном звездолёта, расслабился, закрыл глаза. Виктор последовал его примеру. Он сделал пару вдохов и с волнением ощутил нечто такое, что напомнило его далёкое детство и юность. По заданной команде заработали ароматизаторы. Скрытые от глаз в рулевой рубке космического корабля, они накрыли астронавтов незримым облаком плывущих в воздухе до боли знакомых запахов. Виктор словно воочию увидел сквозь цветение яблоневого сада в оранжерее на Марсе  бегущую ему навстречу Вельёру и себя с раскинутыми руками, пытающегося её поймать. Но она ускользала от него с затихающим смехом…
   Перед ним уже начинали выстраиваться живые картины событий, что произошли  на краю Вселенной. Где непосредственным участником был не он с Крайзом, а их генетические копии. Но уже во все уголки сознания астронавтов распространилось ощущение, что именно они, а никто любой другой, стали покорителями далёких звёздных миров. А было это так…    


               
                20.


…Я, клон Виктора, стоял голый перед другом, стряхивая с себя густеющие хлопья клонирующего раствора. За спиной осталась открытая капсула – колыбель моего повторного рождения, откуда я вышел. Клон Крайза переминался с ноги на ногу, сдержанно похлопывал меня по плечу. Он был в облегающем комбинезоне цвета расплавленной лавы, искренне радовался моему возвращению. Высокого роста, мой друг, шатен с голубыми глазами говорил, что было на него не похоже, нервно, возбужденно:
- Мы с тобой не первый день в Космосе! Что учить тебя, как надо себя вести? Мы имели возможность вторгнуться во владения звезды, красного гиганта, нехилого по своим размерам. Он ещё больше побагровел от такого вмешательства. Отчего его настроение передалось планете, непредсказуемой…, понимаешь, напичканной неприятными неизвестностями. - Лицо Крайза неожиданно озарила улыбка.- Давай прими душ. Одевайся, как полагается, - с отеческой заботой он подталкивал меня к выходу.- Потом приходи в мой командирский отсек. Посмотрим видеохронику твоей гибели. Сейчас дадим оценку последним событиям, чтобы такие «радости», что лишают тебя жизни,   больше не повторялись.
 Через полчаса я был у своего командира. Вспыхнувшая картинка, заснятая уцелевшим видеозондом, выпущенным  челноком перед тем, как упасть ему на поверхность планеты, была передана на борт корабля. Она заставила меня сидеть в оцепенении и смотреть неотрывно на все то, что стало  концом внезапно прерванной моей предыдущей жизни. Голос Крайза доносился как  будто издалека:
- Ты посмотри, что она вытворяет! Какие нам «цветочки» преподносит!
   Я видел первого клона Виктора в отсутствии силового поля защиты, обреченно ждущего своей участи. Видел…себя беспомощной куклой в скафандре. После чего последовал мощный всплеск лучистой энергии, превративший меня в пепел. Через какое–то мгновение по челноку заструились огненные струйки, которые и уничтожили своим всепожирающим огнем творенье человеческой мысли.
   Все было кончено. Только смертоносная субстанция судорожно отступала от места моей гибели. Она громадным желеобразным сгустком поднималась и опускалась в такт пульсирующей массе тумана. Но что это?.. Я не поверил своим глазам, словно был сам в телеэкране - от удивления вскрикнул:
- Не может быть! Это что-то опять расползается на части!
  За моей спиной донёсся голос Крайза.
- Интересно, как это у неё получается? …Ладно, разговор не об этом. Ради чего мы здесь? Мы переступаем через враждебность Космоса, чтобы  познать его мир. И я не привык сдаваться, Виктор. Как ты знаешь, не мною сказано, удача всегда идёт об руку с настойчивыми и упорными. Тебе снова придётся спуститься к этой улитке-устрице. Чтобы  поближе быть и с ней поздороваться. Необходимо узнать, как другим после нас без потерь вести разговор с такой необщительной подругой. На этот раз нырнёшь к ней с полем силовой защиты по верхнему пределу. А там, глядишь, поймём, как ей удаётся такое проделывать с нами. Если мы это не сделаем, то считай, что зря вращаемся над этим шариком. Надеюсь, ты меня понял!
 - Будь уверен, командир, я это сделаю.
   Я, не задумываясь, ответил Крайзу. Имеющий, как и он, возможность переходить от одной жизни к другой, я непроизвольно, до самого разумного нижнего предела, необходимого для работы, снизил в себе порог чувства самосохранения. И теперь горел одним желанием при предстоящей встрече с враждебной человеку пока неведомой формой материи победить её окончательно. Ужас, который я испытывал в Космосе перед тем, как погибнуть, особенно когда не успевал включать «космический наркоз»,  поначалу заполнял меня до отказа. Потом он стал блекнуть, постепенно превратился в лоскуток тревоги, переходящий в любопытство: человек принимает смерть, а что ждёт его копию - клона, проходящую через «точку невозврата» к его очередной жизни?!
…Я продолжал неотрывно смотреть на всё то, что творилось на телеэкране.  Видел, как субстанция  стала медленно распадаться в тумане на большие хлопья – снежинки. Они, мирно покачиваясь, поплыли в разные стороны. Раздались вибрирующие звуки. Я услышал реквием по гибели космического труженика - по своей первой сгоревшей жизни. Я стоял в обнимку со своим другом детства, с  командиром Крайзом. До нас, до клонов, донеслось   с телеэкрана что-то похожее на шорох марсианского песка, потом  периодически нарастающий и утихающий вой, взвинчивающийся ввысь над враждебным миром. Казалось, что дух чужой планеты пытался ответить нам, звёздным пришельцам, на наш приход очередной смертельной угрозой. Мы уловили все оттенки звериного клича: то всеобъемлющие чувства одиночества и тоски, то заполняющая всё пространство злобная радость о разыгравшейся трагедии.
   Но за порогом Вселенной нас ждали цветы другого нам неведомого Космоса. Ждал антимир. И ради будущей встречи с ним и с его Разумом стоило вновь родиться и продолжать  жить!


2011- 2012г.г.  г. Хадыженск      

*Цефеида – пульсирующая с переменным блеском звезда
    **Глюк - галлюцинация
*** « Солярис» - одноимённый научно-фантастический роман С.Лема
****имеется ввиду гипотеза «Большого взрыва»
*****Гомо-сапиенс – человек разумный
******Тахионное поле – гипотетическое поле, его волны, позволяющие объекту передвигаться со скоростью, превышающей скорость света, то есть мгновенно.