На Синай

          Работала    в  зарубежной фирме ведущим менеджером.
Зарабатывала хорошие деньги, красиво и стильно одевалась,  получала от
фирмы дорогие подарки. Было предложение стать директором продаж в
одной из программ. Всё получалось, всего добивалась и …

     Однажды доктор стоматолог, у которой я постоянно лечилась, заметила,
 у меня на щеке  пятно. “Дай слово, что ты сегодня же
пойдёшь к онкологу”,- сказала она, пристально  глядя мне в глаза.
Пришлось пообещать. Звонки по знакомым привели меня в Боровляны.
Есть у нас  в Минске такой  научно-исследовательский институт онкологии.
 
 Я была очень спокойна в ожидании  анализов и гистологии.  Только мой муж,
выходя из кабинета врача, где с ним  побеседовали, прятал  мокрые глаза.

      Диагноз был чудовищным. Но и тогда я не билась головой об стенку.
 Спокойствие было удивительным. Я понимала, что ЭТО для чего-то мне было
 надо. Именно это – МЕЛОНОМА – КОРОЛЕВА РАКА.

       Меня завели в палату. Здесь было четыре женщины. Взгляд   мой
 остановился на той, что сидела на кровати у окна. Изо рта у неё торчала
 обыкновенная бельевая прищепка, за конец которой была привязана марля,
 вся мокрая от слюны. Когда я поздоровалась, она вынула прищепку и
 ответила: ”Ничего, скоро и ты такая будешь!” Остальные трое только
 кивнули  и отвернулись, пряча свои лица, обезображенные  хирургами,
 Ведь это было отделение лицевой хирургии, где удаляли челюсти, носы,
 уши.
      Облучение было назначено на следующий день. А через пять дней
 мой доктор Белоцерковский зашёл в палату с зелёным фломастером и
нарисовал на моей, обожжённой лучевой терапией, щеке операционное поле.

 Длинный зелёный хвост спустился по шее вниз.
 
     -Что это такое,- прошептала я.-
     -Это – выточка.
     Он быстро встал и стремительно вышел из палаты. Догонять его было бесполезно.

     Зеркало показало моё испуганное лицо с зелёным неровным кольцом,
которое покрывало всю щеку. Оно упиралось в ухо и заканчивалось на
подбородке. Надо сказать, что пока меня облучали – я бегала  на фирму
закрывать свои дела. В тот день я поняла, что с такой боевой раскраской
мне ехать в город нельзя. И села на телефон. По телефону можно было сделать
 очень много. Медсестричка – наверное, из жалости, допустила меня к аппарату,
 и я набирала и набирала номера моих потенциальных покупателей, отменяя
встречи и презентации. Но странно, что контакты не обрывались, и я заключала
 договора по телефону, будто решив выполнить свою работу назло Боровлянской
 онкологии.
    После операции долго говорить я не могла. Прикрыв платком  ужасный шрам,
 я пошла на фирму и сдала работу, в которой находился план  всей  моей группы
 за 4 месяца. Невероятно, но я это сделала одна, сидя с разрисованным зелёным фломастером лицом у больничного телефона. Это была моя лебединая песня.
 
     Я больше не подходила фирме. Куда ж с такой рожей! И группы обучения я
 вести не могла. Шея, прихваченная выточкой, плохо ворочалась. Болело
 даже ухо, за которое была зацеплена подрезанная мышца. Мою группу взяла
 себе директор, посчитав, что я всё равно скоро умру. Работать мне было
 не с кем. А за моё неуемное трудолюбие я получила в подарок конверт, на
 котором было написано: ЖЕЛАЕМ ВАМ ПРИЯТНОГО ОТПУСКА. Вот что хотела то
 и получила. В конверте лежали билеты в оба конца на Кипр с оплаченным
 пятизвёздочным отелем на пять дней!

    В тот год я узнала, что наш земной шар не так уж велик. Из холодной осени
 можно на несколько часов окунуться в жаркое лето ... Что можно объясниться
на любом языке, что можно встретить знакомого человека в чужой стране,
и прикоснуться к ожившей  картинке из энциклопедии.

              И правду говорят – гром не грянет – мужик не перекрестится.
Кипр мне был дарован судьбою. На пароме я могла за ночь добраться до Израиля.
 А там – Гроб Господень. Там я себе выпрошу хоть чуточку. Чтоб  Колька
подрос хоть немножко,  со мною. Он младший, ещё только в школу пошёл. 
Алёшке 15, Даше 10. Доктор покрутил пальцем у виска. После лучевой терапии –
открытое солнце 35-37 градусов. Вы убьёте себя.
     Он не знал, что меня этим не испугаешь,  и что через два месяца после
моего возвращения, мы  поедем туда уже всей семьёй. И условия будут ещё более
 жёсткие. Восхождение на Синай. Солнце 50 градусов.
  Слышала, что хорошо, когда просят несколько человек.” Если двое во имя
моё соберутся, то и я посреди них…”
        Виктор положил передо мной пять билетов с пометкой – маршрут паломника.
 Мы плыли на Святую землю из Одессы на корабле. « Одесса-сун»  Посещали Турцию,
 Кипр, Грецию, Израиль, через Суэцкий канал – Африка- Синай.


  Совсем не думала о том, как всё будет. Просто была счастлива очень, что
мы все вместе. 21 день на  корабле, который стал нашим домом- отдельный рассказ.  Запомнилось, как меня укачивал шторм. Я спала на полу в спальнике, и меня
 переворачивало несколько раз во время шторма туда-сюда. Рядом качались
 бутылки с водой и  рассыпанные  апельсины.

      Синай. Это  небольшая, но очень экстремальная часть программы
 путешественников. Публика на корабле особенная: архиереи,
священники, семинаристы, тихие монашки и старцы, детки из семейного
 детского дома  священника из глубинки, просто прихожане, много тёток
 из Киева. (Почти все они нелегально остались в Израиле на работу).
 У ”мирских” какие-то проблемы, которые они надеются решить в этой поездке.

    Ленинградка с поломанным позвоночником, мальчик на костылях, 
очень милая молоденькая актриса-наркоманка , ВИЧ-инфицированная.
Из Москвы  ехала большая  семья искусствоведа Раушенбаха с  четырьмя детьми
 и нянечкой. 
Самому маленькому из них было  год и три месяца.
Самому старшему из пассажиров было 82 гола – священник Василий Швец,
 бывший военный медик.
      Справка: Гора Синайская или, как называют ее египтяне, гора
Моисея высотой 2285 метров. На вершине горы Господь, согласно преданию,
вручил Моисею каменные доски - скрижали веры со знаменитыми десятью
заповедями.
      Восхождение начали ночью. В руках фонарики. Паломников  около 300
человек. Никакой специальной экипировки. Только бутылки с питьевой водой.
   Я быстро  оказываюсь в хвосте. Дорожка медленно поднимается в гору. Почти
незаметно. Вокруг так темно, что  абсолютно не представляешь, где находишься.
 Над головой  прекрасное небо, будто усыпанное бриллиантами.   Я ещё бодрюсь.
       Колька где-то в начале колонны и постоянно возвращается ко мне, проверяет,
 не потерялась ли я. Но потеряться здесь невозможно – свернуть некуда.
Дорожка шириной в метра два, вся в острых камушках. Она набирает крутизну и
упирается в тысячу каменных ступеней, которые вырубили монахи из  монастыря
Святой Екатерины.  Я опираюсь на специально купленную палку, и упорно двигаюсь
вперёд.  Впереди идёт семья Раушенбахов. Своего малыша они несут в специальном
рюкзачке.  Я едва различаю их. Очень темно. Ночь такая густая, плотная.
Фонарики мало  освещают  - на метра полтора вокруг себя. Скорее просто
украшают наше шествие.
         Карабкаюсь по ступеням. Когда же это кончится? Небо посветлело.
 Сверху спускаются японцы или китайцы, все в белых ослепительных носочках,
в специальных башмаках на толстой подошве. Приветственно машут нам. Скачут
по ступеням как зайцы. Молодые, спортивные. Оглядываюсь назад -  там за мною
ещё кто-то тащится, не я последняя.  Впереди наши тётки-поломницы в тапочках
 и сандалиях, в длинных юбках.  Вот вам китайцы и японцы славянское упорство!

      Все спешили подняться к восходу солнца к часовенке. Но солнце взошло 
без меня. Я ещё карабкалась часа два.  Помню, что ступила на площадку и
упала со слезами на грудь старенькому батюшке. Он меня ласково погладил
по голове: «А монахи из  Екатерининского монастыря поднимаются сюда каждый день – и
 некоторые босиком.»
     Идти больше никуда не хочется.  Будто это – конец
всего: усталости, страхов, болезни.
 
           Но солнце набирает силу. Надо спускаться.
           Внизу, совсем кукольный виднеется монастырь Святой Екатерины.
5 век. Крупнейшая библиотека – вторая после Ватикана. Более 2000 икон,
 Удивительное растение  - неопалимая купина, которая вспыхивает среди белого
 дня большим пламенем и не сгорает. Там нас ждёт небольшой отдых.
 
     После ступенек нас ждали арабы с верблюдами. За 10 долларов они готовы
 были свезти особо уставших вниз.    Я посмотрела на мальчика-погонщика
и на его верблюда. Одна нога у него была  обута в кед, а другая в открытую
сандалию, откуда торчал окровавленный разбитый палец. В моей сумке была
дорожная аптечка, и я достала бинт, антисептик и протянула ему. Он стал
заматывать свой палец, и  невыносимая жалость нахлынула на меня, когда я
смотрела на его резко торчащий хребет, выпирающий  через длинную рубашку,
на грязные руки и эту опалённую  каменную пустыню с нестерпимым солнцем.

      Все погонщики получили клиентов, а этот мальчишка не смог быть очень
 расторопным из-за своего сбитого пальца. И ему досталась большая  усталая
 тётка, которая  отстала от всей группы. Это была я.
     Верблюд у него тоже был какой-то очень жалкий. Замотав палец, погонщик 
стал шептать ему: «  КС-КС». Верблюд нехотя опустился.  Неужели  это для меня?
  Юбка у меня  была длинной, но, когда села на верблюда,  коленки оголились
 Мальчик испуганно спросил – Трусы есть.? Что это он, про меня? Да, конечно,
 помню, одевала.

     Восточные женщины и мужчины не носят такую деталь одежды. Всё скрывает
длинная одежда. Теперь  я своим видом могла осквернить верблюда.
Это означало, что  работы больше у него не будет.  Я уже без шуток очень
 убедительно успокоила, что с нижним бельём у меня всё в порядке. Но мальчик
старательно  закрыл мне ноги какими-то тряпками, свисающими с верблюда.
 
     Он приказал верблюду встать.  Животное подняло свой зад, и я
чуть не скатилась через его голову вперёд. С большим трудом верблюд поднялся
 на ноги, и я поняла, что на нём я никуда не доеду.  Он сделал несколько
осторожных шагов и стал. Мальчишка-араб обнял его за голову и что-то ласково
говорил. Он его гладил и  целовал в уставшую морду, но верблюд просто не мог
 меня везти.  И снова качок вперёд  Я с воем едва удерживаюсь в седле.
Наконец я на земле. Боже, откуда взялись силы. Я почти вприпрыжку по склону
побежала догонять своих.. Вот это спуск!  Порода объезжает под ногами,
тело само мчится вперёд, только успевай ногами перебирать.  Кто бы меня видел.

      Эй, серфингисты, скейтбортисты!. Хорошо, что ни одного верблюда не зашибла.

 
      На склонах Синайской горы  валяются  удивительные камешки, круглые, как
яички. Если такое яичко разбить – внутри увидишь аметистовую щётку. Очень
 редко можно увидеть колючки, обожаемые верблюдами. Одна из паломниц захотела
 на память привезти такую домой. За ней увязался  верблюд.  И отобрал у
неё этот сувенир.
 
     На  больших камнях мы видели причудливый извилистый
рисунок, похожий на отпечатанные веточки неопалимой купины,-
 достопримечательности Синая.
     Я оглянулась назад и обомлела.
Так вот ,значит, где мы были.  Вот там, среди ярко синего, просто
неестественно синего неба, возвышался  корабль с едва различимой
часовенкой наверху. Говорят, что это небо дало  свой цвет бирюзе,
которая издавна здесь добывалась. Хорошо, что мы шли ночью, если бы
знала куда идти – может и не решилась подниматься на такую гору.
 

     В монастыре было прохладно. Население мужское от нас спряталось. Несколько
греков  очень гостеприимно приняли нас, каждый паломник получил в подарок
 серебряное колечко с надписью  «Святая Екатерина».  Удивительная коллекция
 икон поразила и восхитила нас. Прекрасно сохранившиеся шедевры 4,5 веков.
 И не в музейных запасниках с охранной, а в обиходе. К ним можно было
прикоснуться. Ортодоксам это позволялось.
               
     Потом был автобус. Арабы отключали кондиционер, просили собраться по
рублю на новую деталь.  Мы им не верили, но собирали, Ехали по красной
пустыне   к Красному морю.  Возле воды – сильный ветер-суховей. Штормит.

   Почти никто не решился поплавать. Волны сбивали. Вода тёплая,
как остывающий суп. В этой воде утонуть было невозможно. Огромное
количество красивейших ракушек разбросано на берегу. Собираем. Радуемся,
 как дети.
     Головы  арабов из-за дюн. Будто всю жизнь там сидели и ждали,
 когда мы приедем. У них женщины купаются в длинных рубашках с длинными
 рукавами и в платках. А тут такая эротика – купальники.
       Наши гиды сообщили, что один из автобусов поломался.  Не заводится, не едет.
 ( А как же !) Но паломники люди безденежные. Платить дань отказались.
Решили рассредоточиться по другим автобусам. Поехали, а за нами ЕХАЛ
этот поломанный, пустой. Все эти милые хитрости не могли испортить 
прекрасного настроения. Волосы мои в автобусе покрылись кристалликами
соли, всё тело чесалось от  солёной воды. Но нас ждал наш корабль, 
там стояли кондиционеры, был душ и впереди  Святая Земля.