Фанфик по произведениям моей любимой Поппи Брайт

Генриетта устало переставляла ноги по широкой и прямой Бурбон-стрит. Ее плоские кожаные сандалии мягко шлепали по отполированным камням мостовой. Яркие, испещренные разноцветными огнями вывески зазывно мелькали, однако ничего не могло отвлечь измотанную путешественницу. В ее мыслях маячил только отель, старый трехэтажный особняк, обильно украшенный потемневшей от времени лепниной. От заветного дома с прохладной постелью осталась всего пара кварталов, как вдруг произошло то, что вырвалось за рамки привычного сознания.
  Из-за угла выкатилась сверкающая лаком машина. Девушка сравнила ее с жирной личинкой неведомого насекомого. Предпочитая не оборачиваться, Генриетта лишь прибавила шагу.
 - Какая красота! – резкий, лающий голос раздался всего в нескольких метрах от нежного розовато-бархатного ушка. Похоже, все разворачивалось по самому худшему сценарию.
Автомобиль припарковался у обочины. Хлопнула дверца, являя миру в меру упитанного мужчину с пивным брюшком и высокими залысинами.
- Почему ты здесь одна в столь поздний час? Неужели на работу?
Он омерзительно заржал, обнажая коричневые прокуренные зубы. Его красные щеки тряслись, как кисель.
- Пошел к черту, - тихо, но яростно ответила немка, с упорством продолжая свой путь.
Смех резко оборвался: похоже, мужчина не на шутку рассердился. Генриетта почувствовала, как съежились мышцы натренированного тела и мысленно приготовилась к худшему.
Как и всегда в течение последнего месяца, Люциан проснулся после обеда. Солнце уже кренилось к закату; в окно долетал запах жареного мяса, которое готовили прямо во дворе. Лениво выбравшись из смятой постели, он отправился в душ.
Номер состоял из двух комнат, причем в каждой из них находилась маленькая ванная. Это было чрезвычайно удобно, особенно когда они одновременно собирались куда-то: не приходилось ссориться из-за горячего душа или пары сантиметров зеркала.
Обычно они засыпали каждый в своей комнате, в разных постелях. Однако утром их объятия были сомкнуты безнадежно крепко, а ее всклокоченная после сна голова покоилась  на его груди, слушая убаюкивающе ровный стук сердца. Генриетта никогда не могла вспомнить, когда именно она успела перебраться в постель своего любовника. Такое положение вещей его полностью устраивало.
Англичанин принял душ, переоделся в свой халат и наскоро закинул в рот какую-то еду, так и не почувствовав ее вкуса. Солнце тем временем коснулось горбатых крыш, лизнуло черепицу  огненным языком и прощально заскользило по уставшему за день городу.
Светило вспыхнуло последний раз и исчезло, подарив на прощание крупные пурпурно-алые мазки вечернему небу, которые вскоре медленно потухли. Генриетта по-прежнему отсутствовала и Люциан заскучал. Не понимая, зачем он это делает, юноша шагнул в ее ванную, как всегда заваленную косметикой и прочими нужными принадлежностями. Он долго смотрел на себя в зеркало, положив руки на полированную гладь умывальника. Скосив глаза вправо, собрал пальцы в щепотку и вытащил пару волосков из валявшейся рядом расчески. Задумчиво накрутил их на палец. Шелковистые волосинки мягко обхватили фалангу, переливаясь в искусственном свете. Сохраняя все то же задумчивое выражение лица, он отвинтил круглую крышку пудры, катая сухо гремящие шарики и чихая от исходящего от них парфюмерно-пряного запаха. Находясь в будуаре девушки, трогая ее вещи, англичанин испытывал сладкое и незнакомое чувство. Как будто он был ребенком и прятался от уличных врагов-мальчишек  в объятиях матери. В носу защипало. «Не хватало еще разрыдаться!» - выругался он и, наскоро обувшись, покинул номер.
Шепотом чертыхаясь, Генриетта уже почти бежала. Она с ужасом понимала, что ждать помощи неоткуда. Потные мужские лапы обхватили ее за талию, задержали, попытались пролезть под платье. Девушку сковало ужасом, однако она сумела рвануться, слыша немилосердный треск ткани. Выиграв пару секунд, Генриетта развернулась и изо всех сил ударила нападавшего в самый низ живота. Послышался гулкий звук падения огромного кожаного мешка, наполненного мешаниной мышц и спутанных внутренностей. Следом за глухим ударом раздался разъяренный рев обезумевшего от ярости животного.  Очевидно, выпивка и близость желанной добычи раззадорили мужчину, и он ни за что не хотел отпускать ее от себя. Поскальзываясь на отполированных камнях мостовой, насильник бросился вдогонку.
 Генриетта неслась со всех ног, не помня себя от ужаса. Ее полуразорванное платье трепетало уже возле высокого забора, увенчанного пиками. За ним находился отель. Она с остервенением дернула калитку, которая поддалась лишь с третьего раза и… наткнулась на что-то мягкое, теплое. Родное.
- Этти, Этти.. Что с тобой? – недоуменно воскликнул Люциан, удерживая худое и корчащееся тело. Поняв, что вразумительного ответа ждать не придется, англичанин молча подхватил ее на руки и унес в гнилостно-безопасную прохладу номера.
Немка всегда стоически принимала удары судьбы. Ни одна беда не могла разомкнуть ее плотно сжатых губ, опустить гордо вздернутую голову, а ее стойкости поражались даже мужчины. Но сейчас, чувствуя рядом с собой живительное тепло и безопасность, женщина не смогла устоять перед соблазном. Она рыдала, захлёбываясь, как маленькая, цеплялась мокрыми от слез пальцами за тонкую льняную рубашку любовника и что-то без умолку ему говорила. Он отвечал. Больше всего Генриетта боялась грубого тычка, презрительного слова, который казался страшнее кнута. Но ничего этого не было. Длинные пальцы юноши бережно сжимали ее плечи, а бархатистые губы старательно промакивали каждую слезинку. Она практически не слышала слов, однако каким-то звериным чутьем понимала: он рядом. И он никогда не даст ее в обиду.
Прошло секунд десять, а Генриетта уже сумела оправиться от шока и взять себя в руки. Она мысленно восхваляла свой характер, умеющий подавлять даже самые сильные эмоции. Вкратце описав ситуацию и дав приметы преступника, Генриетта уже вовсю ругала себя за паникерство. Лицо англичанина поразительно изменилось: тонкие губы плотно сжались, скулы выступили четче, а глаза казались черными и страшными. Не говоря ни слова, он выбежал на улицу. 
Полноватый мужчина к тому времени успел отбежать на безопасное расстояние и был немало удивлен, когда на его плечо опустились железные пальцы. Едва повернувшись, он буквально отлетел от мощного удара в челюсть. Свет фонаря осветил нападавшего: это был высокий молодой юноша. Светлые волосы сверкали на его голове, как расплавленное золото. Вытирая кровь из разбитой губы, потенциальный насильник попытался отползти назад, но новый удар лишил его возможности соображать. От боли стало трудно дышать, а кровь хлынула темным ленивым потоком.
- Если ты еще раз дотронешься до нее, то я убью тебя, - с ледяной яростью сказал блондин, продолжая методично избивать лежащее перед ним тело.
Плач поверженного врага был похож на поскуливание.
- Я больше не буду… никогда… клянусь вам!
Еще минут пятнадцать блондин издевался над своей жертвой. Лишь после этого он педантично вытер руки о белоснежный платок и растворился во тьме ночи.