Как интересно писал Пастухов в 1995 году

              Многих озадачила статья   Пастухова “Преданная революция” / Н.Г. ВЫПУСК № 1 ОТ 9 ЯНВАРЯ 2013   Пастухов пишет: ” Скрытной мафиозной национализации, которую с 2003 года осуществляет Путин, должна быть противопоставлена альтернативная программа открытой и прозрачной национализации, целью которой является не возврат в советское прошлое, а подготовка почвы для создания по-настоящему конкурентной и свободной экономики. Только таким образом либеральная (да и любая другая) оппозиция сможет вернуть себе доверие народа и обеспечить тот уровень поддержки, который имело демократическое движение начала 90-х годов.”
 Что означает такой кульбит   главного идеолога русского либерала, каждая статья которого в “Новой газете” для несогласных является установочной? Как может либерал призывать к национализации?
  Митинговый протест исчерпал себя.   Массовой поддержки на митингах либералы не получили. Теперь надо как то перехватить электорат, обвинив Путина   в неправильной национализации. А многие обвиняют его ещё и в неправильной приватизации. Если раньше Пастухов объяснял провал либеральных утопий ретроградностью народа, поскольку “народ рассматривает индивидуальную свободу как зло” (всё тот же неизживаемый проклятый коллективизм), то теперь он одобряет справедливую борьбу народа против “ложного” либерализма, устроившего несправедливую приватизацию. Это напоминает безуспешную борьбу старых большевиков против буржуазного перерождения коммунистов -“ложного коммунизма” . Вот теперь   Пастухов борется за нравственность либералов, за их аскезу. Вы верите в аскезу Немцова или Касьянова и др. если они вернутся к власти. Да и сам Пастухов не верит. Это ему нужно для обоснования необходимости революции, после которой непременно должна возникнуть нравственная элита (ну такая как на западе!).   
 Как интересно  писал Пастухов в 1995 году в статье  ШАГ НАЗАД, ДВА ШАГА ВПЕРЕД Русское общество и государство в межкультурном пространстве ПОЛИС (Политические Исследования)» 
                В 1995 мы видим совсем другого Пастухов, чем в его последних статьях. В 1995   мы видим рассудительного человека, который вроде бы не демонизирует отдельные этапы нашей истории, не валит всё на вождей (как делают все остальные либералы), а пытается уловить объективные, обусловленные закономерностями исторического развития страны, связь эпох, которые в телевизионных дискуссиях типа “Суд времени” демонизируют и противопоставляют друг другу, ещё больше раскалывая и без того расколотое общество, лишая его ориентиров и усугубляя чувство неполноценности. 
 Реабилитация советского периода и советского народа пригодилась теперь, когда бывший советский народ стал электоратом и ходит на митинги и выборы. 
Но что же заставило его перейти   к призыву   к   государственному перевороту? К топору зовёт он теперь Русь! 
 Вы не поверите, но приведённые ниже отрывки взяты из статьи     В.Б. Пастухов ШАГ НАЗАД, ДВА ШАГА ВПЕРЕД Русское общество и государство в межкультурном пространстве 
Сравните их с его последними  статьями. Неясно как и почему произошло его   агрессивное перерождение ? Или же это составная часть его разных личин, тактические повороты либералов?:

- “Пожалуй, не только в России, но и нигде в мире стремление к личному обогащению никогда не было созидательной силой. Как минимум потому, что обогатиться всегда проще за счет другого человека, чем благодаря собственному труду.
-Либерализм вообще неотделим от своих христианских корней. На Западе он представлял собой итог эволюции христианства, его сублимацию в индустриальную эпоху. Запад шел к этой сублимации через реформацию.
 -Cходство стадий исторического роста многих сбивало и до сих пор сбивает с толку, рождая мысль о вечном отставании России от Запада. Именно из этой мысли и выросла теория “догоняющего развития”. Самым слабым звеном в данной теории является вовсе не постулат, что Россия отстает от Запада (в каком-то смысле это очевидный факт, в других — требует обсуждения), а представление о том, что Россия должна превратиться в Запад. Это не так. Россия следует своей исторической дорогой, а Запад — своей, пусть даже у этих дорог одни и те же изгибы и на обочине встречаются похожие пейзажи. Адекватно описать ход русской истории можно в рамках концепции скорее не “догоняющего”, а “параллельного” развития.
-Сталинский террор имел настолько чудовищные масштабы, что стал восприниматься современниками как определяющая черта советской системы. Такая оценка, однако, не ближе к истине, чем утверждение, что якобинство есть суть буржуазной демократии Запада. Возникшая на волне трех русских революций политическая система была демократией, несмотря на свое врожденное уродство и отвратительный вид.
-Это была исторически первая форма русского демократического государства, “русской демократии”. Демократичность советской государственности проявляет себя по мере того, как сходят на нет философия и практика террора. Не сталинский “лагерь”, а брежневский “развитой социализм” раскрывает природу советской политической системы.
-По своей политической сути КПСС была сублимированным гражданским обществом в стране с монополистической экономикой государственно-капиталистического типа. И если в западной демократии свободе рынка соответствует стихия гражданского общества, то в советской России монополия государства в экономике требовала иерархии отношений внутри гражданского общества.
- Все активные жизненные силы общества за исключением диссидентского движения, которое ни тогда, ни впоследствии не оказывало никакого непосредственного влияния на социально-политические процессы в стране, были прямо или косвенно интегрированы в КПСС либо связаны с ней. Все, что двигалось, думало, имело амбиции, реализовывало себя внутри или рядом с этим глобальным механизмом. Вне его находились преимущественно маргинальные элементы. Косвенным доказательством справедливости данного тезиса может служить тот факт, что большинство капитанов рыночной экономики и политических лидеров современной России (от Ходорковского до Путина и от Зюганова до Рогозина) — это сугубо партийные кадры.
-Эти амбиции и интересы, переплетаясь, и составляли политическое содержание той институции, которая действовала в Советской России под брэндом “КПСС”. Поэтому, когда озабоченные созданием гражданского общества русские элиты нанесли в 1991 г. решающий удар по КПСС, проведя полную “департизацию” по европейским рецептам, они выбили из-под себя стул и повисли на веревке собственных политических иллюзий.
-КПСС вовлекала в орбиту своей деятельности десятки миллионов людей, которые частью волей, частью неволей втягивались в воронку государственной жизни. Она была по-настоящему массовой организацией (может быть, даже слишком массовой на завершающем этапе). Между тем пришедшие ей на смену объединения в совокупности охватывают только крошечный сегмент российского общества. Они просто не в состоянии выполнять функции гражданского общества. Выброшенное из КПСС население оказалось не готово к тому, чтобы интегрироваться с ходу в организации западного типа. Поэтому основная часть российского общества находится в состоянии стихийного, неуправляемого движения, и российское государство буквально “висит в воздухе”, не имея под собой никакой социальной опоры.
-При имеющемся в России уровне гражданского самосознания КПСС была вовсе не случайной, а необходимой формой существования гражданского общества. Недаром сегодня про каждую вновь создаваемую проправительственную партию у нас говорят, что, как бы мы ее ни строили, все равно выходит КПСС. В этой шутке лишь доля шутки. И дело здесь не в заскорузлости кремлевских чиновников (хотя какой еще у них может быть жизненный опыт), но в объективных условиях, которые каждый раз востребуют именно такую организационную форму. А разве “Яблоко”, ЛДПР, Родина, КПРФ — это не КПСС? Все наши партии похожи друг на друга и на свою прародительницу. Отличаются они от нее только масштабом и уровнем организации. Так средневековая мануфактура отличается от капиталистического предприятия.
-Политическая революция привела Россию к политической деградации. Вместо того чтобы преодолеть кризис в КПСС и постепенно перейти к новому качеству организации гражданского общества, систему разрушили до основания, и завязанное на нее государство бессильно замерло, потеряв свой созидательный потенциал.
- Пришло поколение “умников”, которые сочли, что их отцы и деды во всем заблуждались, и решили исправить допущенные ошибки. Они отринули старый мир и начали делать новую историю. Воистину каждому воздается по вере его. Могли ли основатели советской республики, изгонявшие Соловьева и Ключевского из истории, Пушкина и Лермонтова из литературы, Столыпина и Витте из политики, представить, что им будет заплачено той же монетой?
-Какую бы сферу жизни мы ни взяли, будь то экономика или политика, наука или искусство, очевидно, что советская эпоха оставила в ней существенный и реальный след. Причем это не просто след, но приращение исторического капитала. В экономике была преодолена многоукладность, блокировавшая дальнейшее развитие народного хозяйства, и построена система современного государственного капитализма. В политике принцип самодержавия был заменен республиканским и создана массовая политическая организация общества. К счастью, вклад советской России в науку и искусство реже подвергается сомнению и потому не требует специального рассмотрения. Это, как говорят юристы, “безвозвратный аккредитив”, который нельзя ни отозвать, ни проигнорировать. Октябрь изменил Россию навсегда, и с этим теперь придется считаться.
-Начав реформы с отказа от признания экономических, социальных и политических достижений советской эпохи, Россия сама себя обокрала. В основу всех планов и расчетов была положена не реальная Россия, такая, какой ее застали реформаторы, а абстрактная стерилизованная модель, существующая только в воображении идеологов. Реальная Россия впитала в себя советское время, они уже не отделимы друг от друга. Модель, взятая за основу реформ, — это “Россия, которую мы потеряли”, иными словами, “Россия, которой никогда не было”.
-Вместо того чтобы достраивать и перестраивать имеющееся, стали строить на песке сызнова. Вернее, не на песке, а в песочнице, потому что все строительство было “верхушечным” и активно вовлечено в него оказалось не так уж много народу. Основная же часть населения — глубинная, коренная Россия — погрузилась в стихию выживания, будучи вышвырнута на обочину исторического процесса, в котором не принимает никакого живого, созидательного участия.
-Среди тысяч и тысяч причин того удручающего, бедственного положения, в котором оказалась Россия, исторический нигилизм является наиважнейшей. Именно он лежит в основе многочисленных идеологических, политических и экономических просчетов. Реабилитация советской эпохи — первоочередная идеологическая задача, стоящая перед российским обществом. Без ее решения невозможно вернуть под ноги твердую почву.
-Советская эпоха — это форма, в которой Россия пережила свое “новейшее время”. Это наша национальная версия “государства всеобщего благосостояния”. Мы пережили по-коммунистически то, что Запад пережил либерально. Советская система выполняла те же политические функции, что и западная демократия, — она обслуживала интересы постиндустриального общества. Только в России это постиндустриальное общество было другим. Оно возникло в лоне православной культуры, и в его основе лежал государственный капитализм.
-Кризис в современной России часто трактуют как локальный кризис социума, уклонившегося от генеральной линии культурной эволюции. Соответственно диагнозу предлагается и лечение. Уклонистов надо вернуть на дорогу, по которой идет прогрессивное человечество, олицетворяемое Западом, сделав им несколько “культурных инъекций”. Короче говоря, Россию нужно оздоровлять позитивным западным опытом.
-Однако в действительности дело обстоит совершенно иначе. То, что считают патологией, было одной из специфических форм эволюции, которую проделал сам Запад. Просто Россия по обыкновению продвигалась к цели не по хайвэю, а по грунтовке местного значения. И результат вполне адекватный: мы добрались-таки до места назначения, но растрясли и отбили себе все что можно. Нас не нужно никуда возвращать, мы, оборванные и обозленные, стоим в той же исторической точке, что и Запад. Наш кризис — это и их кризис. Наше разочарование — это и их разочарование. Происходящее сегодня в России — это не частный случай, а проявление глобального кризиса, кризиса постиндустриального общества в целом.
-Россия — слабое звено постиндустриального мира. Современный мир тяжело болен, но еще не догадывается об этом. Врачи знают: при общем ослаблении организма “звучит” самый незащищенный орган, именно там начинаются осложнения. По множеству объективных и субъективных причин в конце ХХ в. самым незащищенным постиндустриальным обществом оказалась Россия. Она первой и попала под каток мирового кризиса. Ей первой предстоит искать пути его преодоления.
-Глобальные болезни не лечат частными средствами. Спасти Россию от катастрофы может только общенародное сверхусилие, подобное тем, что позволили ей выстоять в XV, XVII и XX вв. То, что нужно сегодня России, — это глобальная идеология, направляемый рынок и управляемая демократия.
-В условиях общего кризиса постиндустриального общества идеология должна давать ответ не столько на внутренний, сколько на глобальный вызов. Глобальным вызовам сегодня несть числа, и трудно понять, какой из них главный. Если вывести за скобки экологию, экономику и политику и сосредоточиться исключительно на духовной сфере, то основным предстанет вызов, брошенный человечеству массовой культурой Запада. Массовая культура задает стандарты жизни, несовместимые с христианскими началами западной культуры, формирует в западном обществе новый “внутренний пролетариат”, живущий не созиданием, а диким, варварским поглощением ресурсов. Современная массовая культура — это не частность, а изнанка всей жизни постиндустриального общества. Это шлаки, отравляющие культуру как самого Запада, так и тех, кто с ним взаимодействует.
-Запад в целом, безусловно, еще демонстрирует способность к творчеству и созиданию. Массовая культура завоевывает там позиции шаг за шагом, сталкиваясь с серьезным сопротивлением элиты. Но в неокрепших обществах вроде российского ее воздействие оказывается мгновенным и разрушительным.
-То, что для Запада просто тяжелая болезнь, для России является болезнью смертельной. Так, в Европе СПИД губителен главным образом для групп риска, а в Африке он косит все население. Новый потребительский стандарт превращает все надежды России на выход из кризиса в прах. Только преодоление этого стандарта, борьба за новую культуру контролируемого потребления, необходимого и достаточного поглощения ресурсов, может стать платформой духовного и, тем самым, экономического и политического возрождения России.
-У России небольшой выбор. Наше глобальное будущее возможно лишь в авангарде антиглобализма. Решая сугубо национальную задачу выживания, России должна принять вызов общечеловеческого масштаба и дать на него ответ в том же масштабе. Иначе говоря, ей предстоит первой поднять не свое знамя. Такие прецеденты в ее истории уже были. Так, в начале ХХ в. новой национальной религией России стало одно из многих западных идейных течений — марксизм, который, сплавившись с русской религиозной традицией, оказал мощнейшее обратное воздействие на судьбу самого Запада, предрешив окончательную трансформацию индустриального мира в постиндустриальный.
-Фронт борьбы с массовой культурой, с бездумным потреблением, с мещанством, с насаждением западных потребительских стандартов, с философией Cosmo и религией зайчиков Playboy — сегодня самый главный для России идеологический фронт, более важный, чем борьба за рынок, конституцию, демократию. Потому что это — первично, а то — вторично.
-Свободный рынок — священная корова экономики эпохи МВФ. Однако любая свобода относительна. Рынок рождает массовую культуру, массовая культура убивает рынок. Она подчиняет его свободную стихию своим извращенным стандартам. Подобно “черной дыре”, она искажает все экономические пропорции и делает рынок расточительным и опасным. Это касается и западного общества, и — вдвойне — России. Экономика России (как и подавляющей части стран третьего мира) сегодня свободно подстраивается под потребительские стандарты, которые формируют другие. Поэтому любой “свободный рынок” будет здесь в конечном счете не свободен. Он будет подчинен структуре потребления, которая задается извне и которая не соответствует наличным возможностям страны.
-Русское общество, желая как можно скорей преодолеть разрыв между ожиданиями населения и имеющимися ресурсами, направляет все силы на наполнение “потребительской корзины” и не имеет возможности сосредоточиться на решении стратегических технологических задач. В итоге экономическое отставание возрастает, и диспропорция еще больше увеличивается. Если раньше национальные ресурсы бесплодно изводились “военной” экономикой государственного капитализма, то теперь они бесплодно изводятся потребительской экономикой капитализма “дикого”. Результат в обоих случаях один и тот же — стагнация. Капитализация становится невозможной, общество вынуждено “с колес” тратить все, что зарабатывает, поскольку население стремится жить “не по средствам”.
-Задача развития и задача обеспечения западных норм потребления не могут решаться одновременно — чем-то надо поступиться. Убедить население поступиться стандартами потребления — дело идеологии, о чем было сказано выше. А вот в экономической плоскости, чтобы освободиться от “потребительской зависимости” (слезть с потребительской “иглы”) и сделать возможным стратегическое накопление ресурсов для технологической революции, нужно целенаправленно корректировать стихию свободного рынка.
-Вмешательство в “свободный рынок” — необходимое условие экономического прогресса в России. Поэтому повышение роли государства в экономической жизни неизбежно. Но государство должно быть не столько контролером (как сейчас), сколько регулятором. Конечно, не в грубой “советской” форме, но и не в сегодняшнем аморфном виде. Восстановление государственного планирования, причем не только индикативного, но и административного, особенно в отношении предприятий, находящихся в государственной собственности, — важная составляющая общего движения к направляемому рынку.
-“Управляемая” демократия. Чтобы направлять развитие рынка, государство должно быть реальным субъектом политики. Современное российское государство таковым не является.
-Сегодня необходим толчок, чтобы вставить на место тот политический позвонок, который выскочил 15 лет назад. Тогда контрреволюция, замаскированная под радикальную революцию, прервала естественную логику эволюции политической системы советского общества, теперь нужна новая революция, чтобы эту логику восстановить.
Призрак революции бродит по России. Он пугает тех, кто свил себе уютные гнезда на краю пропасти. Предоставленная сама себе, ведомая логикой социальной стихии, Россия обречена на расчленение и последующее поглощение соседними цивилизациями. Убаюкивающая философия преимуществ эволюционного пути опасна, она ведет к катастрофе. Только революция — культурная, экономическая и политическая, только общенародное сверхусилие могут прервать инерцию падения и дать импульс к национальному возрождению.