Взгляд на прошлый век. Мечты

Взгляд на прошлый век. Мечты

     Начиналось смутное время. И все было на своих местах, и дома, и люди, но что-то произошло и не без влияния каждого. И вечерами все ходили на разные митинги, и в выходные дни, а потом и в рабочие дни бегали и на Манежную площадь и на Смоленскую. А потом долго рассказывали друг другу, что там происходит и кого нужно защищать. И всем хотелось справедливости. И своего голоса, тоже хотелось, чтобы его услышали, этот голос каждого.
 
- Сегодня будет собрание всех отделов, - сказал, заглянув в комнату, молодой начальник Геннадий Иванович.
- И что там за тема? Своих забот хватает.
- Будем обсуждать начальников.

- Что тебя обсуждать, мы и так тебе все сказать можем.
- Куришь много.
- Замучил работой.

- Денег не платишь, - голоса звучали дружно и смысл в этом был.
- Разговорились. А уволю?
- Так сам просил критиковать.

     На эти слова требовалось ответить, и тогда, войдя в комнату к своим подчиненным, стал он объяснять, что настали новые времена, и работа будет оплачиваться так, что почти все деньги и будут оставаться в самом коллективе, а институту уходить их малая часть, только на содержание здания и администрации. И стали все думать, как что бы потратить все эти деньги. И предложения стали сыпаться, и все стали радостные и довольные. Тут и новая экспериментальная база появилась, и обязательно должна она была быть на Балтийском море. И пока не ясно было, что на этой базе делать, но так хотелось ее иметь, и именно там, а не на Черном море или Азовском море. И тут уж и катера появились, и свой маленький исследовательский корабль. А может и замахнуться и сделать свой отдельный институт, просто такой институт, где все сразу поменяют свои места, из лаборатории в отдел, из отдела в директора или заместители директоров. Потом опять вернулись к деньгам и сколько их не считали, и не размещали в соответствии со своими мечтами, то те все равно оставались.
 
     Не звучали только слова о новых квартирах и новых машинах, просто еще не перешли все в новый строй так уж явно. И, казалось, что все, что пока и есть, этого и достаточно для жизни.

- А вот мои знакомые уже подбирают вазы в том мебели, и разыскивают по магазинам, - сказал только Олег, но его никто не поддержал.

     Все опять, перебивая друг друга, вернулись к теме работы и планам. Стремились все к новым открытиям и новым направлениям. И вспомнили и об оснащении нового института и его разнообразных подразделений.

- Технику купим первоклассную, - сказал Сергей, - уж тут я дам себе свободу.
- И свою машину для экспедиций.
- И оборудование то, что надо. Может, и за границей возьмем.

     Пока в комнате стояли только два компьютера, не считая большого, что занимал почти весь второй этаж института. На этих двух компьютерах занимались все, кто здесь был. И даже по вечерам складывали какие-то кубики, что вертелись на экране и стремительно падали вниз. Попробовала и Вера эту игру, но потом так у нее заболели глаза, что шла она вечером домой, и все, что было вокруг, оказывалось в тумане, и автобус, громыхающий и объезжающий весь район вокруг Ростокинской улицы, и дома серого кирпича, что начинали сливаться с серым вечером.

- Может, к чаю приступим, время уже обеда, - сказала Вера, и сразу поняла, что разрушила очарования такого разговора.
- Тогда и сама принеси волу в чайнике, - сказал Олег.

- С чайником по коридорам не хожу, вы это знаете, - заметила Вера.
- Вот взяли работника. Во всех отделах женщины чай ставят, а у нас к таким делам Вера и не имеет никакого отношения.

- Да. Не хожу с чайником. Что это за вид у меня будет с чайником. Никакой романтики. Посторонние мужчины, что будут встречены мной в коридоре, не будут обращать на меня потом никакого внимания.
- О муже думай.

- А если он уйдет, что мне одной быть? А так слабая беззащитная женщина, романтическая натура может быть объектом внимания сильных мужчин, - ответила Вера.
- Прежде познакомиться нужно, - заметил Олег.

- Это проще простого. Беру килограмм яблок и случайно рассыпаю под ногу идущему на встречу мне мужчине, что мне понравится, потом он помогает мен собирать яблоки, мы знакомимся, он чувствует мою беззащитность и чувствует необходимость не оставлять такую слабую и беспомощную женщину.
- Все потом быстро раскроется, слабая женщина, - заметил Сергей.

- Так это будет потом, - мечтательно сказала Вера.
- Вот посмотрите, что происходит. Мы строим планы о будущей жизни и работе, а у нее в голове какие-то глупости. Ты нас то слышала?

- Слышала, слышала. У  вас мечты, и у меня мечты. Какая разница?
- У нас о жизни?
- Это у меня о жизни. А у вас и не знаю о чем.
 
- Не мучайте женщину, - сказал примирительно Геннадий Иванович, - она у нас одна. Пусть отчет пишет спокойно. Нужно во время его сдать и деньги за него получить. Всем нам, между прочим, деньги.
- Эх, зря всех переводчиц уволили. Вот были девушки. А теперь?

     На столе стояли чашки разных размеров и цветов. У Веры была небольшая беленькая чашка, с волнистым краем, что стояла теперь на беленьком блюдечке. У Геннадия Ивановича была большая высокая чашка с золотым ободком, что соответствовало его грузной фигуре и толстым роговым очкам. Пил чай он аккуратно, держа чашку высоко, чтобы не капнуть на светло-голубую рубашку, что была идеально выглажена. Красавец Сергей, не замечая ничего, и своей низкой коричневой чашки продолжал видимо думать о планах, что появились и обрели какие-то очертания в разговоре. Был Сергей специалистом во всем, что касалось техники и приборов. На всех этих теоретиков смотрел свысока, только и могли ручку в руках держать. Был он холост и не обделён женским вниманием, подтянут и спортивен. Олег раскладывал на тарелке бутерброды, что сам и успел порезать. Он был роста небольшого, с едва заметной лысиной, но чуток ко всему, что касалось работы. Ловок был Олег, и имел какие-то свои планы на это время и на будущее. В разговоре был язвителен и точен. Его чашка и блюдце имели цветочный узор, что ленточкой опоясывал чашку и продолжался на блюдце.

     Над чашками поднимался легкой тонкой струйкой пар. Вера смотрела в окно. За окном были видны кирпичные девятиэтажные дома через ветви огромных тополей. Ветки тополей касались стекол комнаты, и хорошо были видны на листьях уже бурые пятна, и не было блеска и густого зеленого цвета. Чувствовалось, что осень наступает, и в один день тополиные листья упадут, и тогда только голые ветки будут чертить кривые полоски на стекле. И станет видно гнездо вороны, что уже заброшено, и нагромождением веток держится и под осенним ветром и дождем.