ЭТЮД часть 2

     (картина автора) 

  -  Что мы наделали! - воскликнул он.
  -  Мы любили друг друга, -  прижавшись к его обнаженной груди, - прошептала я. Я счастлива, что это случилось, и что случилось именно с тобой. Может,  ты считаешь меня развратной, конечно, кинулась на шею первому встречному!
   - Что ты! - нежно улыбаясь, сказал он, - и перевернул меня на спину. - Ты была невинна! Я корю только себя.
   - Не кори. Мне было хорошо, только сначала немного больно!
   - Больше не будет! - сверкнув глазами, сказал он, и прильнул губами к моей груди, затем коснулся языком мочки уха....
    Меня снова пронзило острое желание, и мы опять слились воедино. Раз за разом он доводил меня до исступления, а  я извивалась под ним, стонала от наслаждения и кричала как  распутная  девка....

    С улицы доносились непривычные звуки. Кудахтанье кур, мычание коровы.
     Я открыла глаза и  не могла понять, где нахожусь. Потом вспомнила... И покраснела. Как я посмотрю Никите в глаза? Утром всегда все видится по-другому! То, что вечером казалось нормальным и естественным,  утром кажется неприличным.
    На комоде возле кровати лежали мои сухие вещи. Я оделась и вышла во двор.
    Никита колол дрова. Вокруг него важно прохаживались куры, на лугу паслась корова с теленком. Он посмотрел на меня и задорно улыбнувшись,  сказал:
  - Проснулась? Иди,  умывайся. Умывальник там, - и указал рукой в сторону реки.
   Я послушно пошла в сторону указанную Никитой,  и только потом сообразила, что он шутит.
   Он догнал меня,  повернул лицом к себе и засмеялся.
   Я ткнула кулачком ему в грудь и тоже смеясь,  сказала:
  - Шутишь! Юморист несчастный!
  - Да я такой, - и подмигнул мне. - Давай солью тебе и взял со скамейки кувшин с водой и полотенце. -  Завтрак остынет.
   Я умылась, вытерла лицо полотенцем, отдала ему. Он смотрел на меня своим умопомрачительным взглядом, а потом, отойдя в сторону, крикнул:
  - А ты горячая штучка! - и хихикнув, скрылся в доме.
  - Ах ты, наглец! - закричала я,  покраснев,  и кинулась вслед за ним.
   Я догнала его  и стала молотить руками ему по спине.
   Он легко перевернул меня, сгреб мои ладони в одну руку, а другой приглаживал мои растрепанные волосы:
  - Драться вздумала! – смеясь, сказал он, - А вот я тебе сейчас по мягкому месту... - он сел на лавку перекинул меня себе на колени и шлепнул.
    Я вскрикнула:
  - Ой, я  больше не буду! - отбивалась я
  - То-то же, - и поцеловал меня в открытый ворот блузки.
    Я задрожала, голова закружилась, где-то внизу живота растекалась приятная боль, я опять его хотела!
    На секунду мы замерли. Смотря в глаза другу-другу. Потом он  проник  руками мне под блузку, пальцы скользнули по груди, и  меня зазнобило от желания.  Я двинулась  к нему навстречу, он страстно поцеловал меня в губы, я с таким же неистовством отвечала на поцелуй, кожа горела, голова кружилась, сердце стучало как отбойный молоток.  Тело в его руках таяло и растекалось,  становясь  мягким и податливым,  как пластилин. Расстегивая пуговицы моей блузки, он   задыхался.  Наконец, она полетела в сторону, вслед за ней полетели брюки,  и вдруг на мгновение,  отстранившись от меня,  он хрипло спросил:
 
  -  Что это с нами?
  -  Не знаю, - ответила я.
  -  Ты сводишь меня с ума!
  -  Ты меня тоже, - и улыбнулась.
    Он взял меня на руки и отнес в постель, и мы забыли про остывший завтрак,  и про все на свете....


    Я лежала на кровати,  а он,  опираясь на локоть, тихо смотрел на меня. Его взгляд завораживал, манил...
   - Ты прекрасна!
   -Ты мне льстишь! - сказала я, и на щеках появился румянец удовольствия.
   - Мне кажется,  я люблю тебя.
   - Я тоже тебя люблю, - смотря прямо в его потемневшие от страсти глаза. - Я влюбилась в тебя там - на берегу. С первого взгляда!
   - Ты останешься со мной? - спросил он.
   - Я хочу этого больше всего на свете, но я должна уехать.
   - Почему?
   - Я работаю. И мама ждет.
   - Ты вернешься?
   - Я не могу не вернуться, - с грустью  сказала я, - Я без тебя уже не смогу.
    - А я без тебя! - и  снова притянул меня к себе.
    - Нет. Никита! Надо вставать. Не смотри на меня, я не могу устоять, я таю.....



      Я уехала рано утром в понедельник. Никита довез меня до шоссе. Я села за руль, а он ушел по дороге обратно к хутору.
Мама всыпала мне по первое число! Она никогда раньше так  на меня не кричала. Потом она села рядом со мной и, гладя меня по голове, заплакала. Мне было ее очень жаль, и я, конечно, была очень виновата перед ней, но   ничего не могла с собой поделать - я все время думала только о нем.
    На работе я ходила как под наркозом. Я никого не видела, ничего не замечала. Никак не могла вникнуть в то, что от меня требовали. Я сидела и глупо улыбалась, вспоминая взгляд и прикосновения Никиты.
    Во вторник утром моя начальница  не выдержала:
   - Ты будешь работать? Или нет? - спросила она.
   - Нет, - глядя на нее с глупой улыбкой,  сказала я.
   - Что!? - закричала она, - и подойдя ко мне,  помахала ладонью перед моими глазами.
    Я не отреагировала. Я сидела и думала только об одном - скорее бы пятница!
   - Ты что, издеваешься? - заорала она.
   - Да, - ответила я и опять улыбнулась.
   - Так. Иди домой. Завтра поговорим! - сказала она мне.
   - Куда? - тупо спросила я.
   - Туда! Домой! Врача вызови!
    Я послушно встала и уехала домой.
   
    Подходя к своему дому,  я увидела Никиту. Он сидел на скамейке возле моего подъезда. Он увидел меня, вскочил  и,  схватив меня в охапку,  закружил. Я завизжала от восторга. Он посадил меня к себе на колени  и стал целовать. Шутливо отбиваясь от него,  я спросила:
   - Как ты меня нашел?
   - Ты забыла свою сумку. А в ней паспорт! - воскликнул он.
    Мы сидели на скамейке и целовались как школьники. За этим занятием нас и застала моя мама.
   - До дома вы не дотянули? - спросила она, предварительно кашлянув, чтобы мы обратили на нее внимание.
   - Мама, - закричала я, - Это он!
    Он встал и, посмотрев маме в глаза, сказал:
   - Никита.
   - Валентина Андреевна, - сказала мама каким-то чужим голосом. Она не могла оторвать взгляд от его глаз. И я поняла, что она тоже попала под их  гипнотическое влияние.
   Потом она очнулась:
   - Зови гостя в дом, дочь!
   - Подождите, сказал Никита. Я вам тут гостинцы привез,  - и достал из машины огромную корзину с грибами. Там стояло еще что-то.
   - Какая  красота! - ахнула мама.
    Он взял в руки мою сумку и корзину, и мы поднялись к нам в квартиру.
    Мама крутилась на кухне и выставляла на стол все, что было в доме. Она разобрала корзину - там были отборные белые и красные грибы, банка с молоком, сало, варенье, масло и сметана.
   - Вы нам на месяц продуктов привезли! - воскликнула мама. И как знали, что я обожаю грибы.
   - Знал.
   - Откуда? - хватая с тарелки кусочек сала, и засовывая в рот, спросила я. - Я тебе не говорила!
   - А вот и говорила! - хитро улыбаясь, сказал он. И щелкнул меня по носу!
   - Мама, он меня обижает! - игриво заныла я.
   - Садитесь за стол, дети, - сказала мама и удивилась сама себе - дети! Она уже считала его своим? - Так вы в деревне живете?
   - Нет. На хуторе.
   - А какая разница? - спросила она.
   - На отшибе, - ответил Никита, - потом обращаясь ко мне,  - я был по делам в Москве. До вечера я свободен. Можем сходить куда-нибудь.
    Мы сидели за круглым столом в нашей маленькой квартире, и я подумала - вот бы он никуда не уезжал, и мы бы жили тут все вместе!
   Он понял мои мысли.
   - Утром я должен быть на ферме, - сказал он и взглянул мне в глаза.
    Я встала, пошла в свою комнату, взяла свою дорожную сумку и стала собирать вещи. Я собрала и то, что мне надо было для работы - холсты краски, кисти, подрамники...
   Никита и мама подошли к дверному проему, и тихо за мной наблюдали.
   Никита стоял с лицом человека, который добился того чего хотел. Он улыбался. Мама плакала.
  - Не плачь, мамочка! - я подошла к ней и стала ее успокаивать. -  Я не могу иначе, пойми меня! Все наладится. Ты будешь к нам приезжать. Я звонить тебе буду... И вспомнила, что зарядить телефон там негде!
  - Не волнуйтесь так, - сказал Никита. - Я ее беречь буду.
  - Хорошо, дети, - утирая слезы, сказала мама. - Будьте счастливы! Когда-нибудь это должно было случиться. Только не по-людски как-то. А как же свадьба?
  - Будет и свадьба, - твердо сказал Никита.
   Я поцеловала маму, и мы уехали.
      

   Мы не вылезали из постели почти неделю. Вернее я. Он отлучался на ферму, колол дрова, доил корову...
   Ели мы урывками, кусками, нам было не до этого...
   Я забыла  обо всем. И о работе, и о маме... Мы не могли оторваться друг от друга. Иногда, когда его не было, я выходила  на двор, подышать воздухом. Лес поредел, трава пожухла,  я так и не написала хутор, пейзаж изменился, но  я подумала, что еще успею! Я была счастлива. И мне не хотелось думать о том, что скоро опять надо уезжать и решать что-то с работой.
    Я буду брать ее на дом, а если не позволят - уволюсь.
 

    Вскоре я  уже довольно сносно могла готовить на печи. Никите моя стряпня нравилась. Или он просто не хотел меня обижать? Надо учиться жить здесь, в глуши, без  света и газа, зато  рядом с любимым!
   Как-то я сидела в спаленке и вдруг услышала скрип двери. Кто-то вошел.
   Я крикнула:
  - Никита, это ты?
   Там явно замялись.
   Я вышла из-за занавесок. Возле двери стояла полная пожилая женщина, с аккуратно зачесанными гребенкой волосами и с ведром воды.
   Мы стояли  и вопрошающе смотрели друг на друга.
  - Вы кто? – очнувшись, спросила я.
  - А ты кто?
  - Я тут теперь живу.
  - А-а, - многозначительно кивнула головой женщина. - Я Петровна, по хозяйству Никите Павловичу помогаю, - намочив тряпку, сказала она, и  стала мыть пол.
    Тут я  оторопела. Она совсем не была похожа на ту старушку, которая мне, в тот первый раз, рубаху на кровать положила.
    Я смотрела на нее, открыв от удивления рот!
    Женщина не поняв, почему я так на нее смотрю, встала и поправила на себе одежду. Потом спросила:
   - Что-то не так?
   - А у вас тут магазин есть? - спросила я, сама не  зная  зачем.
   - Есть. Так если надо чего скажи, я принесу.
   - Да нет. Я сама хотела прогуляться.
   - Ну, иди, пройдись. Тут недалеко, через березняк. Только не говори, что у Никиты живешь. А то, вдруг, обидит кто.
   - Почему не говорить?
   - Эх, девонька, народ злой! - тихо сказала она. - Что бабка у него ведьма была, знаешь, поди?
   - Он мне говорил что-то, - смешалась я, - но я в это не верю.
   - А зря! - с чувством бросив тряпку в ведро,  сказала Петровна. - Мне его бабка, когда-то давно, помогла очень, и поэтому я сюда хожу, - потом помолчала, - провизию я в сенях оставила, и корову подоила, жалко мне его... Ну, теперь хоть не один, легче будет! Теперь сама тут хозяйничай. Я через неделю приду. Звать-то тебя как?
   - Наташа.
   -Как бабку его, значит, - сказала она, затем  вышла во двор, перекрестилась и пошла прочь.
    
   
   Я была под впечатлением от услышанного. И никак не могла взять в толк, кто была та старушка, которая в первый раз мне рубаху на кровать положила. К нему еще кто-то ходит?
Мне хотелось обо всем расспросить Никиту, но он сам должен был мне все рассказать. Я не хотела ничего у него выпытывать.
   Была его бабушка ведьмой, или нет, меня не волновало совсем. Я любила его и доверяла ему полностью.
   Он вернулся под вечер усталый и чем-то расстроенный.
   Когда мы уже лежали в постели, остывая от страсти, он устало сказал:
  - Завтра в Москву поеду. Ты со мной?
  - Да, - томно потягиваясь, сказала я. - Мне надо забрать машину, решить, наконец, вопрос с работой... Как ты отнесешься к тому, если я уволюсь?
  - Я буду рад.  Моя жена не должна работать! Она должна любить меня, ублажать, рожать мне детей... Ты сына мне родишь?
  - Если бог даст.
  - Он даст, -  улыбнувшись, сказал он. - Обязательно! ... Я опять хочу тебя!
   Глаза его мерцали, в них отражались отблески свечи, я посмотрела в них, и…,  сознание затуманилось, я задрожала от предвкушения, протянула к нему руки  и выдохнула  -  Да, да..., иди ко  мне!http://proza.ru/2013/01/18/513