ЭТЮД Часть 4

   
   (картина автора)


   Я проснулась от того, что мне что-то мешало. Я дотронулась до шеи и обнаружила тонкий витой шнурок. Провела рукой вдоль него к ключице - на шнурочке что-то висело. Я встала и посмотрела в зеркало. На мне переливался и сверкал серебряным светом  маленький  медальон.
   За окном уже брезжил рассвет. Никиты  не было.
   Я улыбнулась, еще немного покрутилась перед зеркалом, рассматривая  подарок. Он был похож на месяц, висящий рожками вниз. На нем было что-то   нарисовано,  или  написано,  я   не смогла разобрать.
   Я подумала, какой он милый - одел мне  на шею медальон, когда я спала, и ушел на ферму.  Решил сделать мне сюрприз!
   Весь день я то и дело дотрагивалась до него. Вечером, к приходу Никиты я надела открытую кофточку,  и стала ждать.
   Он пришел, когда  совсем стемнело. Мне показалось, что он чем-то расстроен, может просто устал? Он сел на лавку и стал снимать свитер. Я  хлопотала у печи, подогревая ужин. Когда я наклонилась над столом, чтобы поставить перед ним тарелку,  медальон сверкнул в пламени свечи, и он заметил его.
  - Это лунница моей бабушки, - он дотронулся до маленького серебряного месяца рукой. - Оберег. Откуда он у тебя?
  - Разве не ты одел его на меня, когда я спала? - шепотом спросила я.
  - Нет, - ответил он с грустной улыбкой. - Пора тебе, видимо, все рассказать. -  Никита сгреб меня в охапку, посадил к себе на колени и заговорил:
  - Моя мать влюбилась в парня, который приезжал сюда к кому-то в гости. Они повстречались около двух месяцев, и он уехал. Вскоре она поняла, что беременна. Ей тогда было всего восемнадцать. Бабушка настояла, чтобы она оставила ребенка, но отправила ее в Москву к своим дальним родственникам. Когда я родился, мать уже училась в институте и переехала в общежитие. Я рос сыном полка. Меня воспитывала вся общага. Когда мне исполнилось три года, мама привезла меня сюда, и я остался жить с бабушкой. Время шло, и я, живя на отшибе, страдал от одиночества - мне хотелось играть со сверстниками, и я стал убегать в деревню. Но местные не разрешали детям дружить со мной. В деревне поговаривали, что моя бабушка ведьма. Один раз я пришел домой и, рыдая, спросил у нее, почему ее называют ведьмой.
   Она тогда улыбнулась такой открытой и доброй улыбкой и сказала:
  - Просто я не такая как все. А люди - они не знают, о чем говорят. Они  озлобились от постоянных  лишений и пьянства. Не слушай никого, разве я похожа на ведьму?
  - Нет. Ты добрая,  - сказал я. - А что значит не такая как все?
  - Ты увидишь. И поймешь все сам, - и погладила меня по голове.
   Когда я стал уже повзрослее, то стал замечать некоторые странности. Я почти не болел. Если вдруг расшибу коленку, бабушка приложит подорожник, пошепчет, и ранка на глазах заживает.  Иногда к  ней приходили люди из соседних  деревень и сел.   И она им помогала. Давала им  всякие травы, что-то советовала. Но на самом деле травами она лечила только себя. Она давала их людям для отвода глаз, чтобы они не ведали, КАК она их лечила. Об этом я узнал позже.
  Один раз я спросил у нее, почему нас не любят в ближайшей деревне, и она рассказала мне одну историю... Но о ней потом.
Я упорно пытался сблизиться с кем-то из детей, но они запуганные родителями,  не хотели ко мне даже приближаться. Но была одна девочка... Один раз она подошла ко мне и больше мы не расставались. Учился я в Москве у мамы. Но на лето всегда приезжал сюда - на хутор. Моя подружка  прибегала ко мне, и мы все время проводили вместе. Деревенских злило все!  То, что я рос здоровым и красивым, то, что не было дождя, или наоборот заливало поля и огороды... Они обвиняли бабушку во всех грехах. Нам рассказывала об этом Марина - так звали девочку. Однажды у их соседей заболела корова, потом у кого-то сдохла собака. И опять была виновата моя бабушка. Тогда деревенские начали делать ей гадости. Ломали забор, бросали в огород битое стекло и мусор. Бабушка только посмеивалась над их поступками и все им прощала.
   Когда нам с Маринкой исполнилось по семнадцать лет мы стали  любовниками. Нет, я никогда не думал, что мы можем быть кем-то еще, кроме как друзьями, но однажды она затащила меня на сеновал, и бесстыдно глядя мне в глаза, стала  раздеваться. Я не хотел ничего усложнять, но она прильнула ко мне своим обнаженным телом, и я не смог устоять перед соблазном. Она была красива. Мы долго скрывали это, но она, видимо, кому-то рассказала, чем мы с ней занимаемся, и ее родители взбесились. Они собрали народ и спалили хутор. Бабушка, почувствовав опасность, собрала в скатерть все самое ценное и ушла в лес.  Они не стали заходить в дом -  просто подперли дверь бревном и долго наблюдали за пожарищем. Марина знала, что деревенские пошли мстить ведьме и  специально удерживала меня на сеновале.  Теперь-то  я понимаю, как  я тогда был неопытен и глуп.  Я так и  не понял тогда, что она до меня уже была с мужчиной. Она выделывала такие штучки, что вводила меня в краску... Потом, много лет спустя она призналась мне, что не хотела, чтобы я погиб.  Да и боялась брать грех на душу.
   Я вернулся на пепелище и чуть не умер от страха и ужаса за бабушку....
   На следующее утро мы с бабушкой пошли в деревню, и она поселилась в доме своей матери, который стоял заколоченный больше пятидесяти лет.
   Когда мы с ней шли по улице люди крестились и кричали:
  - Не взял огонь ведьму!
   На следующий день я уехал в Москву.
   Потом деревенские  посовещались и решили отстроить хутор заново, чтобы она в деревне не жила.  Бабушка вернулась на хутор. Тот мужик, что тебя тогда от своей сети гнал, Василий, помогал ей перевезти кое-какие вещи, и я ему за это очень благодарен.  После армии я поступил в Тимирязевку. Мне нравилась, выбранная мною профессия и после окончания института я стал работать в ветеринарной клинике в Москве. Мать к тому времени вышла замуж за крутого мужика, года два я жил с ними, а потом они купили мне квартиру. Как-то раз ко мне на прием пришла Маринка. Она принесла мне больного кота. Кота я вылечил, и мы снова стали встречаться. Я знал, что она тертый калач, но на то время меня все устраивало. Бабушка твердила мне, что это не мое, что мне нужна другая женщина. Она говорила – « Ждет тебя она, ищет...»
   К тому времени Марина переехала ко мне. Она не готовила и не убирала в квартире, часто куда-то пропадала, но я закрывал на это глаза.
   Один раз я вернулся из клиники раньше обычного и застал мою Маринку с каким-то мужиком. Она визжала под ним как последняя шлюха. Я развернулся и ушел - уехал к бабушке. Вскоре Марина приехала ко мне. Просила вернуться, умоляла, чуть не в ногах валялась. Бабушка не стала на это смотреть - ушла в лес, но пред этим  сказала:
  - Тяжелая она, поэтому и унижается так. Но ты не верь ей. Она плохой матерью будет.
   А мой это ребенок или нет, не сказала до самого своего последнего часа.
   Марина  родила девочку. Я сначала страшно переживал, а потом решил вернуться и записать ребенка на себя.
   Так что у меня есть дочь. Ее зовут Маша, Маруся.  И хотя я не совсем уверен в том, что она моя, я о ней забочусь. Она живет здесь у матери Марины. Сама Маринка  появляется редко и ребенком не занимается совсем. Поэтому я поселился здесь. Я хочу отсудить ее у непутевой  матери, найму адвоката, отчим поможет.
   Она  уехала с очередным любовником и когда появится неизвестно. А может и вовсе не появится. Я до сих пор не могу понять, как из  хорошей маленькой  девочки выросла такая дрянь!
   Перед самой смертью бабушка попросила привести к ней Марусю. Она посмотрела на нее, потом погладила ее по голове, что-то пошептала и сказала:
   - Береги ее. Она - твоя дочь, - и умерла.

    А недавно, я спал. И вдруг будто бы проснулся. Я услышал скрип половицы - возле изголовья кровати стояла бабушка. Она улыбалась мне, так, как может улыбаться только она -  моя бабушка! Она сказала:
  - Скоро ты встретишь ее. Да смотри,  не упусти счастье!  Она ведь красавица. Люби ее, заботься о ней!
  - А как же я ее узнаю? - спросил я.
  - Она к тебе из реки придет. И имя у нее мое... И исчезла.
   И я снова проснулся.
   Уже светало. Молодой месяц еще светил в окно,  звезды угасали, я посмотрел на улицу, там никого не было, стояла тишина, и лишь небольшой ветерок пронесся по вершинам берез.
   Это было накануне того дня,  когда я вытащил тебя из нашей речки.
   Я тихо сидела и пыталась осмыслить то, что он мне сейчас рассказал. Я думала о той старушке, которая тогда стояла в дверях и сказала мне  то же самое, что и ему. Она знала, что мы предназначены друг для друга и практически свела нас в одно и то же место, и подтолкнула  друг к другу!
   Потом я очнулась от мыслей  и, посмотрев на него, спросила:
  - Значит, люди правду говорят?
  - В какой-то мере да, - ответил он. - Но моя бабушка никогда никому не делала зла. Она только помогала людям.
  - А ты... ты? Ты тоже можешь что-нибудь, ну... как твоя бабушка?
  - Нет, - сказал он и засмеялся. - Хотя, говорят, что у меня взгляд странный... Не такой,  как у других людей. Но такие же глаза были и у моей бабушки, и прабабушки и у матери тоже. Правда, иногда,  мне кажется, что я могу прочитать чьи-то мысли,  но это бывает так редко и думаю просто интуитивно!
  - Говоришь, у твоей бабушки глаза такие же были? Значит, это была она!
  - О чем ты говоришь? - удивленно спросил он.
  - Она стояла в дверях дома, когда ты мне баньку топил, в тот, первый раз. И сказала, что тут моя судьба, чтобы я не упустила тебя! И лунницу, наверное, она мне на шею одела. Только почему мне, а не твоей дочери?
  - Нет, этого быть не может! Она же умерла! - воскликнул Никита.
  - Она ведь не такая как мы! И к тебе, ведь она тоже приходила! -  сказала я. - Другого объяснения нет! - и дотронулась до лунницы.
  - Но я думал, что это был сон. Просто немного странный..., -
чуть  помолчав, он сказал  -  Я догадываюсь, почему она свою лунницу отдала тебе, а не Марусе.
  - Почему? - затаив дыхание спросила я.
  - Думаю, Маруся сама может за себя постоять. А вот тебя беречь надо! - и нежно погладил меня по  голове.
  - Что ты имеешь в виду? - испугано оглянувшись, спросила я.
  - Слушай... - Только не елозь по мне, это меня отвлекает...
   Я развеселилась и специально поерзала на нем. Он пересадил меня на лавку и сказал:
  - Я не знаю точно, но когда-то давно я читал, что когда ведьмы, или люди, обладающие какими-то неординарными способностями, чувствуют, что умирают,  они хотят передать кому-нибудь свою силу. И мне кажется, что она не зря попросила привести к ней Марусю.
  - А почему же она тебе не передала ее. Силу свою?
  - У нас в роду, это было уже испокон века! И все время передавалось по женской линии.
  - А ты замечал, что-нибудь подобное в Марусе? - спросила я.
  - Нет, - задумчиво проговорил он. - Она просто маленькая несчастная девочка.
  - Так забери ее к нам! - воскликнула я.
  - Я не могу - не имею права.
  - Почему?
  - Я должен официально подтвердить право на воспитание дочери. И вскоре я этим займусь!
   Я прижалась щекой к его груди и вздохнула. Я поняла теперь, почему Петровна тогда жалела его. У него была совсем нелегкая жизнь!
  - Ты  останешься со мной? - спросил он.
  - Да. Останусь. Я люблю тебя! - ответила я.
   Наши губы слились в поцелуе.... А  когда мы  лежали в постели, тесно прижавшись  друг  к другу, отдыхая после бурных ласк, и уже почти засыпали, я услышала, как тихонько скрипнула дверь, и как по верхушкам деревьев пробежал  легкий ветерок.
 
  Мы любили, были счастливы, и  мне было все равно колдовство это или нет.  Любовь - и есть колдовство! http://proza.ru/2013/01/18/524