ЭТЮД Часть 6

     Мы сидели в теплом доме и ждали Никиту. Маруся захотела порисовать. Я дала ей бумагу, карандаш и акварельные краски с кисточкой. Она посмотрела  на меня и спросила:
   - А что мне нарисовать?
    Я подвела ее к окну и сказала:
   - Посмотри вокруг. Видишь, какая красота! Лес стоит в снегу. Снег искрится на солнце. Вон стоит березка. На ней сидят птички. Ты знаешь, как они называются?
   - Да. Это снегири. Но я не умею их рисовать.
   - А ты постарайся! - воскликнула я. - Тут ведь надо терпение. Учись.
   - Этому нельзя научиться! Серьезно смотря на меня, сказала Маруся. Художником надо родиться!
    Я засмеялась. Обняла ее и сказала:
   - А ты попробуй!
   - Думаешь, у меня получится?
   - Думаю, да.

    К дому подходил Никита. Он вел на коротком поводке собаку величиной с теленка! Пес был с серебристо-серой волнистой шерстью. Он был лобастый и пушистый. Маруся завизжала от восторга  и хотела выскочить на улицу в чем была. Я с трудом поймала ее и вернула в натопленную комнату. Никита завел собаку в сени, а сам зашел в дом:
  - Выводи Марусю, буду вас знакомить.
   Я одела Марусю, и мы вышли вместе с ней.
   Он подвел к нам пса и твердо сказал ему - Курт, свои!
   Пес понюхал нас и лег. Я решила закрепить дружбу и накормила его вкусной мясной кашей. Он съел кашу, потом подошел ко мне, облизал мне руку, и  попросился на двор.
   Никита выпустил его. И сказал:
  - Пусть все  обнюхает, осмотрит свои владения! - затем подошел ко мне, и мы поцеловались. - Как нам быть теперь? - порывисто прижимая меня к себе,  спросил он.
  - Ты о чем? - шутливо отбиваясь, спросила я.
  - Сама знаешь о чем!
  - Ждать! - шепнула я ему,  и пощекотала  ему ухо  язычком. - До вечера!
  - Садистка!
   
   Утром пришла Петровна. Она опасливо прошла мимо лежащего на снегу Курта,   и,  задыхаясь, сказала:
   - Уф! Еле до вас добралась. Все завалило. Потом села с нами за стол и громко сказала:
   - Ну, натворила же дел ваша Маруся!
   - Что? Худо? - спросил Никита.
   - Валька, та которую Маруся приласкала, уж три дня бегает по домам и щеку свою показывает. Она у нее словно обожженная! Кое-кто говорит, мол, за дело получила! Нечего язык распускать. Но большинство озлобились еще больше!
   - Что же нам теперь делать? - спросила я у нее.
   - Ой, не знаю, детонька, уехали бы вы!
   - Мы сегодня в Москву поедем, - сказал Никита,  - но ненадолго.
   - Поезжайте, может, затихнет немного гнев-то людской, - закивала головой Петровна. Да вот если бы это в первой было, то, может,  и обошлось бы! А то ведь в прошлом годе Маруся такое отчебучила!
   - Рассказывай! - строго сказал Никита и глянул на стоящую возле окошка дочь.
   - Зимой, после  святок, Ирина - дочь Ивана, приезжала в соседнее село - дочку крестить. После церкви все к Ивану в дом приехали. Гуляли долго. А Степановна, бабка Марусина, - пояснила мне Петровна - ведь Ваньке-то  не чужая - сестра родная! Ее, значит, тоже позвали.  Ирка-то из Москвы еще и псину привезла, дурного такого пса, который по деревне бегал да кошек гонял. Ну, Васькин кот морду-то ему  и разукрасил! Чтоб неповадно было! Прибежал ейный  пес к Ваньке во двор. Мечется, воет, а  морда как решето,  и вся в  кровище! Ирка орет, плачет, собака скулит! Полная неразбериха началась. Тут ваша Маруся куклу отложила, к собачине подошла, ручонки на морду положила, глазки закрыла и зашептала чтой-то... Глядь, а на собачей харе ни крови, ни царапин не осталось! Народ обалдел! Кто шибко выпимши были - аж протрезвели!
Стали по домам расходиться, креститься, значит...
   А что она плохого-то сделала? Собака ведь тоже живая, и страх и боль чувствует! ... И с тех пор их еще пуще бояться стали!   
   Мы с Никитой смотрели друг на друга. И он, и я были в шоке от того, что рассказала Петровна. Первым задал вопрос Никита:
   - Ты там сама была? - задумчиво смотря на Петровну.
   - Да. - Сама все видела, - сказала она.
   - Как там, у Степановны дела? - сменил тему он.
   - В больницу я ее отправила. Язва у нее открылась. Хотя она сама хуже язвы! - с чувством сказала Петровна.
    У Маруси, стоявшей возле окна, начали подергиваться плечики, и она начала всхлипывать.
   - Нельзя же так! - пожурила я Степановну. - Ведь она Марусе бабушка!
    Я  пошла, успокаивать девочку.
    Она стояла и плакала.
   - Не плачь. Петровна пошутила! - погладив Марусю по голове,
сказала я.
   - Я знаю, что бабушка бывает иногда злая, но я ее все равно люблю.
   - Конечно. Она ведь твоя бабушка!
   - Скажи, Таша, а почему люди бывают злыми?
   - Не знаю, деточка, наверное, от  плохой жизни.
   - Понятно. Но ведь я не сделала ничего плохого, когда собачку полечила.
   - Да. Ты молодец. Но вот вчера ты сделала плохо. Людям нельзя вредить!
  - А я и не вредила. Я просто сделала ей так, как мне делала бабушка, когда я нашалю. Пусть не обижает тебя больше!
  - Бабушка тебя била? - с ужасом спросила я.
  - Иногда. И не больно, - ответила Маруся.
  - Я никогда тебя не ударю! - воскликнула я, и чуть не заплакав от жалости,  прижала маленькую девочку к груди.
  - Я знаю. Ты хорошая!
  - Что тут происходит? Почему плачем? - громко спросил Никита, но глаза его улыбались. - Собираемся! Едем в Москву!
  - Зачем? - спросили мы с Марусей хором.
  - Это секрет! - опять улыбнулся он.
  - А как же Мурлыка и Курт? Они поедут с нами? - спросила Маруся.
  - Нет. Они будут дом охранять! - весело ответил Никита. - А Петровна за ними присмотрит.
  - У-у, захныкала Маруся. - Я думала, они с нами поедут.
  - Бабушка Мария не сможет принять такую ораву! Да и дела у нас там, дня на два.
  - Ура! - восторженно закричала Маруся. - Едем к бабушке и дяде Вадиму!
   Я вопросительно посмотрела на него, и он смущенно сказал:
  - Ну, познакомиться-то вам с моей матерью и отчимом надо!


    Мать Никиты была моложавой  и очень красивой женщиной. Она была небольшого роста и очень стройная, а глаза... У Никиты были глаза матери, только чуть темнее и глубже.
    Он привез нас, и уехал. Вместе с отчимом.
    Мария, так звали его мать, показала мне дом, отвела Марусю в ее комнату, хотя девочка и редко бывала  у них, комната для нее была оборудована. Дом был огромным. Тут не только Курт с Мурлыкой, тут и  целая стая  собак  и кошек нашла  бы, где побегать и поваляться!
    Мы пили чай в гостиной, когда вернулся Никита. Он втащил в дом кучу коробок и свертков, затем подошел к нам и  радостно известил:
   - Через два часа у нас с Наташей регистрация брака!
    Я чуть не выронила из рук чашку:
   - Как регистрация? Так сразу... А мама?
   - Мама приедет в ЗАГС, я ей  позвонил. А ты еще успеешь, кого-нибудь позвать, если хочешь! - он поцеловал меня в макушку и исчез.
   - Я не успею, - сказала я. И из глаз покатились слезы.
   - Все будет хорошо! - успокоила меня Мария, - я тебе помогу.
    Мы стали открывать коробки, и я задохнулась от восторга! Никита купил мне белоснежное платье и фату, потрясающей красоты туфли и белье. Примеряя туфельку, я  обнаружила в ней маленькую коробочку. На ней было написано:  "Для моей невесты". 
    Я открыла ее - в коробочке лежало кольцо с огромным темно-синим камнем. Он мягко мерцал и  переливался в свете люстр. Как его глаза!
    Я не могла оторвать взгляд от камня, затем я, наконец, взглянула на будущую свекровь... Она смотрела на меня и тихо улыбалась. Как они похожи! Мать и сын....  И бабушка.


   После регистрации в доме матери и отчима Никиты был небольшой торжественный ужин. Приехал и мой друг Левка со всем своим многочисленным семейством.  Дом был весь завален игрушками, дети носились по дому как сумасшедшие, под общее умиление и шутки. Маруся была в восторге, она носилась вместе с ними в воздушном розовом платьице и была похожа на маленькую фею.
    Никита обнял меня за талию и спросил:
   - Как тебе такая перспектива?
   - Что ты имеешь в виду? - непонимающе воззрилась я на него.
   - Я про детей, - и подмигнул мне.
   - Боюсь, что стольких не осилю?
   - Осилишь! - воскликнул подошедший к нам Лева. - Трудно  первого родить, а потом как пойдет...
   - Нет уж. У нас уже одна есть, нам бы еще  мальчишку  - и хватит! - сказала я под общий смех.
   - Молодец, Натаха! Все у вас тут так красиво, - разведя руки в стороны, сказал мой друг,  -  и впечатляюще!
   - Что? - хитро улыбаясь, спросила я.
   - И муж, и дом и кольцо - все впечатляет!
   - Муж мой, - подтвердила я, - кольцо, похоже, тоже мое, а вот дом не наш. У нас хутор в глуши, - и с любовью посмотрела на прощавшегося со своими друзьями Никиту.
   - Ты говорила у вас там даже света нет. Что же ты еще без киндера? - и он рукой изобразил на себе большой живот, - Темно, тепло, и никого вокруг - мечта! Только и делай, что..., ну ты меня поняла...
  - Приезжай к нам. Увидишь, какая у нас там красота. Писать не - переписать... А ты  все про это...! А свет Никита уже провел!
  - Я искренне рад за тебя, - улыбнулся Левка. -  И спасибо за приглашение. Я обязательно приеду.
    Мама была шокирована, такой внезапной  регистрацией нашего с Никитой брака, и тем, что видела вокруг. Она очень переживала за меня, а сейчас, видно, успокоилась. Все-таки выдала дочку замуж! А как - в спешке, или нет - какая теперь разница! Главное, чтобы она была счастлива. Маме очень понравилась маленькая Маруся, и она тоже обещала приехать к нам по весне погостить.
    Проводив гостей, Никита взял меня на руки и понес в спальню на второй этаж. Сегодня мы любили друг друга уже в другом качестве - в качестве мужа и жены.
http://proza.ru/2013/01/18/540