Выигрышный лотерейный билет

    В тот день Юра, чуть не проспал и едва не опоздал на автобус на строительство окружной дороги вокруг Москвы.  Колонна автобусов уже собиралась трогаться, когда он прибежал из общежития.  Городские власти явно отставали от намеченных  планов и, стремясь наверстать упущенное, обязали учебные заведения города принимать активное участие в строительстве дороги.  Толку от этого было мало, но, тем не менее, студенты институтов, по определённому графику, систематически выезжали на строительство дороги и что-то делали или хотя бы делали вид, что что-то делают.  Чаще всего это была работа по уборке территорий, прилегающих к дороге, где нужно было убрать мусор, или разровнять землю, песок или гравий непосредственно на полотне дороги.
    Вот и на этот раз, когда приехали в район Копотни, предстояло разбросать сотни кучек песка, привезённых самосвалами и сваленных в определённом порядке вдоль строящейся дороги.  Ответственный за  строительство этого участка дороги, бригадир раздал студентам шанцевый инструмент, в виде лопат, коротко проинструктировали и работа закипела.  Группе студентов, в которую входил Юрий, не досталось рукавиц и буквально через полчаса у некоторых из них стали появляться кровяные мозоли, которые прорывались и ужасно саднили и не давали работать.  Разбрасывание песка не трудная работа и поначалу казалась такой лёгкой, но на поверку была тяжёлой и нудной.  Смотря на полотно дороги, уходящее далеко вперёд и всё в этих кучках песка, настроение у работающих студентов сразу падало, и энтузиазм постепенно исчезал.  А многие просто делали вид, что работают.
    Ещё когда студентам раздавали лопаты, Юрий заметил за строительными бытовками такой же бульдозер, на котором он работал до института.  Это был мощный бульдозер с гидравлической системой привода ножа бульдозер. Когда объявили перекур, Юрий, который не курил, пошёл к строительным вагончикам и у бригадира строителей узнал, что бульдозер исправен, но заболел бульдозерист и поэтому техника простаивает.  Бригадиру строителей сразу понравился этот студент, который судя по задаваемым вопросам, разбирался в технике и он, поняв это, разрешил ему завести бульдозер и поработать на нём, разравнивая кучки песка.  Проверив наличие масла, воды и топлива, Юрий завёл бульдозер и опробовал работу всех механизмов трактора. Удостоверившись в работоспособности бульдозера, Юрий выехал на полотно строившейся дороги и начал его ровнять.
   Когда он подъехал к своей группе, то его встретили ликующими возгласами и показывали ему большой палец руки, восхищаясь его смекалкой.  После прохода бульдозера, кучи песка исчезали в одно мгновение, а раньше вручную приходилось затрачивать не менее пятнадцати минут на каждую кучу, да и поверхность полотна дороги, после прохода бульдозера, оставалось идеально ровной.  В недалёком прошлом, Юрий был неплохим бульдозеристом и это сейчас пригодилось.  То, что студенты сделали за полчаса, он на бульдозере сделал такой же объём работы, буквально за пять минут.  Юрий, видя, что руки и голова, не забыли прошлые навыки, стал работать на повышенных скоростях.  Вестибулярный аппарат организма чутко реагировал на малейшее изменение положения бульдозера в пространстве и Юрий мгновенно вносил изменения в положении ножа бульдозера, так что после прохода бульдозера оставались незначительные неровности, которые он заравнивал обратным ходом трактора, когда нож просто волочился в плавающем режиме по земле.
   Ему нравилась работа бульдозериста.  Он каждый день видел плоды своего труда и гордился этим.  Горы сдвинутого грунта, или идеально спланированная площадка, приносили ему моральное удовлетворение от работы.  Это заметили все руководители завода, где он раньше работал, и стали поручать самые ответственные и трудные задания, с которыми он с честью справлялся.  Вот и сейчас он буквально слился с механизмом, каждым нервом реагируя на работу бульдозера и внося необходимые коррективы в его работу. Всё это он делал, ни секунды не раздумывая, чисто автоматически, как идеальный робот, оставаясь в то же время живым человеком.  Ему всегда нравилось это единение с железным монстром, который был в его руках послушным и надёжным инструментом, которым он порой выполнял ювелирную работу.
   Вся группа, а потом и остальные приехавшие студенты, перестали разбрасывать кучки песка, а усевшись на обочине дороги, смотрели на работу Юрия.  Даже строители заметили необычность работы бульдозера на повышенных скоростях и одобрительно улыбались.  Их бульдозерист делал всё медленно и неторопливо и не так качественно.  За час Юрий сделал то, что предназначалось сделать всем приехавшим студентам института и появившаяся на строительной площадке женщина, возле которой бегал бригадир, сразу оценила качественную работу внештатного бульдозериста и разрешила всем студентам уехать, если Юрий поработает ещё несколько часов.  Юрию была приятна такая оценка его работы, повышающая его авторитет среди студентов и он, безусловно, согласился поработать ещё, если его после работы на бульдозере отвезут к ближайшей станции метро.
    Всех устраивало такое решение Юрия, и студенты направились к автобусам, радуясь внезапному выходному дню и от учёбы, и от работы на строительстве дороги, тем более, что многие уже успели за то, немногое время работы, получить саднящие мозоли от нелёгкого труда землекопа.  Все поехали в институт, а Юрий приступил к продолжению работы на бульдозере, одновременно вспоминая коллизии прошедшего вечера, из-за чего он чуть не проспал.
   Вчера он пригласил в кино Веру Распутину, про которую ходило в институте много сплетен.  Одной из причин этого было то, что она вызывающе одевалась.  На ней всегда были более чем короткие мини юбки, кофточки с большим декольте, отрывающим её большие  и красивые груди.  Кроме этого она была остра на язык и если её задевали, то  она мгновенно давала такой отпор и чаще всего с применением ненормативной лексики, что её просто старались не трогать.  Ко всему прочему была довольно легкомысленна и якобы, как говорили некоторые, легко доступна для мужчин.  Но не это заставило Юрия пригласить на свидание девушку, а обида за землячку, которую он хорошо знал, и которая не соответствовала этим сплетням.  Он надеялся,  что во время свидания вобьёт в её легкомысленную голову внести изменение в своё поведение.  Их свидание длилось до двух часов ночи, в течение которых он пытался образумить вырвавшуюся на свободу девушку, которой даже нравился её имидж.  Как оказалось в действительности, сплетни про неё распускали те парни, которые хотели с ней переспать, но у них ничего не вышло, вот и выдумывали небылицы. 
    Из-за свидания, Юрий, естественно, не выспался и чуть не опоздал на автобусы, отъезжающие на строительство кольцевой автодороги.  Его свидание закончилось чинным комсомольским поцелуем в солёную от слёз щёчку, с благодарностью во взгляде Веры за живое участие в её судьбе. Расстались они, довольные друг другом. На удивление обоим, им было довольно интересно беседовать на различные темы. Оказалось, что на многие вещи, их взгляды полностью или во многом совпадали, и под конец встречи они даже договорились, что как-нибудь ещё встретятся и продолжат общение.
   Эти мысли о вчерашнем свидании не мешали Юрию работать и даже отвлекали от появившегося чувства голода.  Утром, он не успел позавтракать и пустой желудок всё чаще и чаще напоминал ему о себе, тем более, что время уже приближалось к трём часам дня.  Разровняв очередную серию кучек песка, он включил реверс коробки скоростей и на максимальной скорости помчался в сторону строительных вагончиков.  Смотря на плоды своего труда, в виде солидного участка полотна дороги, на котором песок лежал ровным слоем. Он опытным глазом окинул все полотно дороги, которое успел сделать, и не заметил ни одного огреха. Не было впадин и бугров, как будто он  работал строго по отметкам геодезистов, которые сделали их с помощью нивелира.  Похвалив сам себя за это, что не утратил былой квалификации, он бросил взгляд в сторону строительных бытовок и увидел, что ему машут рукой и зовут к себе.  Лихо, подъехав и круто развернув бульдозер, он встал точно на то место, откуда утром трогался. Заглушив двигатель, ощутил приятную тишину, нарушаемую только чириканьем воробьёв в придорожных кустах.  Эта гулкая тишина каждый раз приятно щекотала его нервы, и он расслабленно откинулся на больших сиденьях, на которых можно было спать во весь рост, что ему иногда и приходилось делать в былые годы.
   -Что, укатала сивку ровная дорога? – к нему обращалась женщина, которую он видел утром, да и то мельком.
   -Четыре года не садился за рычаги, это сказывается.
   -А у меня впечатление, что вы профессиональный бульдозерист, высшей квалификации, - произнесла женщина, на которую на этот раз он посмотрел более внимательно.  Возле бульдозера стояла женщина лет сорока, с красивой причёской, в строгом деловом костюме и ладных кожаных сапожках, к которым так и просились серебряные шпоры.
   -Скажите, а откуда у вас жокейские сапоги? – не утерпел он.
   -А вы что, и в конном спорте разбираетесь?
   -Нет, просто встречался с наездницей.
   -Понятно.  А теперь к делу. Я еду в Москву, бригадир просил захватить и вас с собой.  Поедете?
   -Конечно, поеду, а вы, куда в городе путь держите?
   -К Соколу, мне в автодорожный институт, знаете?
   -Повезло, мне чуть дальше, на Волоколамское шоссе.
   -Через пять минут поедем, будьте готовы, - сказала дама и улыбнулась.  В голове Юрия мгновенно мелькнула мысль, что у этой женщины приятная обворожительная улыбка, так улыбаются только принцессы, подумал он, хотя никогда не видел принцесс.  Эта улыбка была такой отрешённой и загадочной, будто эта улыбка была и вовсе не ему, а небесам с облаками. Через пять минут, они действительно тронулись, что вновь поразило Юрия, обычно женщины не так пунктуальны. Белой копейкой жигулей женщина управляла как заправский таксист, немного небрежно и лихо, но вовремя притормаживая машину на ухабах и грамотно переключая скорости.
   -А вы лихо водите машину, - непроизвольно вырвалось у Юрия.
   -Вас это пугает? – вопросом на вопрос ответила женщина, и тут же, не дожидаясь ответа, представилась:
   -Кстати, меня звать Надежда Петровна, а вас, молодой человек?
Юрий назвал своё имя, и они стали мило беседовать на разные темы.  Надежда Петровна работала на кафедре автодорожного института преподавателем и предложила Юрию перейти в её институт, учитывая его явные способности к строительству дорог.  Она может помочь в этом вопросе.  Их институт обязали взять шефство над строительством кольцевой автодороги вокруг Москвы, и она часто туда выезжает, следя за соблюдением правил дорожного строительства.  Юрий поблагодарил Надежду Петровну за предложение и высокую оценку его способностей бульдозериста, заметив, что это вряд ли пригодится ему в дальнейшем, если даже он и перейдёт в их институт. В данном конкретном случае, его этот вопрос не волнует, а волнует пустой желудок, и он вкратце и с определённой долей юмора рассказал Надежде Петровне про вчерашнее приключение.
   Услышав историю про вчерашнее свидание Юрия, и сопоставив с тяжёлой сегодняшней работой, она решила накормить студента домашним обедом и пригласила его к себе домой.  Ей по-человечески понравился умный, коммуникабельный и обаятельный студент, в котором на генном уровне была заложена любовь к труду, а она это уважала, такой же у неё был муж.
Своих детей у неё не было, и жизнь сложилась совершенно не так, как она планировала с мужем.  Вначале было главным учёба и было не до детей, потом карьера, и вновь дети как-то уходили на второй план, а потом внезапная и тяжёлая болезнь мужа, за которой последовала нелепая смерть, в самом рассвете сил и возможностей.  Прошло уже два года, как она похоронила мужа, которого искренне и сильно любила.  Это был неординарный мужчина, искренний и нежный, с открытой душой и без капризов, трудоголик по своей сути. С ним было легко и просто во всём, и после него она не могла себе даже представить рядом кого-то другого.  Так и жила одной работой, отдавая ей всё что можно, время, нервы и нерастраченную любовь.   
   Когда Надежда Петровна предложила заехать к ней и отведать домашнего борща, то у Юрия буквально начались спазмы желудка, и во рту началось обильное слюновыделение.  Он сразу представил мамин борщ, с плавающими островками густой сметаны, острый запах лаврушки и перца, и не смог отказаться от приглашения.  Войдя в квартиру, Надежда Петровна отправила Юрия в ванную комнату, а сама прошла на кухню и стала метать на стол всё, что было в холодильнике.  Она сама себе не смогла бы объяснить свой поступок и эту, не свойственную ей, суету с обедом.   Но ей почему-то очень хотелось сделать что-то приятное этому, едва знакомому, а практически даже и совсем не знакомому парню, в котором она увидела те черты характера, которые были и у её мужа.
Когда Юрий пришёл на кухню и увидел сервировку стола, то у него буквально от удивления отвисла челюсть.
   -Простите! Если бы я мог предположить это, - при этом он указал на стол, - то я бы ни за что, не решился на визит, столько хлопот из-за голодного студента.
   -Но если гипотетически представить, что мы бы поменялись ролями, то я уверена, что и ты поступил бы точно так.  Можешь не отвечать, я и так знаю твой ответ.

   К борщу и таким разнообразным закускам на столе само собой напрашивалась бутылка,  промелькнуло в голове Юрия, хотя он был равнодушен к спиртному.  Словно прочитав его мысли, Надежда Петровна предложила:
   -Слушай, а почему бы нам не выпить?! На работу сегодня я уж точно не поеду….
На столе появилась бутылка армянского коньяка, и Надежда Петровна сделала соответствующий жест, в сторону Юрия, предлагая разлить напиток, что он собственно и сделал, предложив выпить за знакомство.  Обед прошёл в тёплой дружеской обстановке. На Надежду Петровну нашли воспоминания о её студенческой жизни, о знакомстве с мужем, о смешных эпизодах, приколах и розыгрышах тогдашней молодёжи.  Ей было просто и интересно с этим забавным и таким непосредственным студентом.
    Кофе пить перешли на диван, используя для этого журнальный столик, столешница которого была сделана из толстого цветного стекла.  На Юрия тоже нашло вдохновение, такая домашняя и непринуждённая обстановка прямо таки толкала к этому.  Юрий прочитал Надежде Петровне несколько своих стихотворений, которые очень ей понравились, и она прочитала ему свои, написанные в студенческие годы.
То ли на Надежду Петровну повлияли приятные воспоминания, то ли от выпитого коньяка, но ей стало жарко и она, взяв лежащий на диване журнал, стала им обмахиваться словно веером. На Юрия пахнуло её духами, которые ему так понравились.  Их глубокий своеобразный утончённый аромат напомнил ему аромат свежего сена, запах водной глади в жаркий день, что он не выдержал и спросил:
   -Что это за духи? – при этом он повернулся к Надежде Петровне, и глубоко втягивая воздух, приблизил своё лицо к её уху, а потом, совершенно безотчётно, приник к ушной раковине губами, от которой исходил удивительный запах.  Надежда Петровна, на какое-то мгновенье словно окаменела от неожиданности, повернула голову к Юрию и буквально утонула в его глазах, и случилось то, что должно было случиться.  Ни он, ни она потом, не могли вспомнить, как они оказались в постели, ими руководил не разум, а эмоции, которые толкали их друг к другу.  Тяжело дыша, они отвалились друг от друга и долго смотрели глаза в глаза, не в силах словами выразить то, что говорили их взгляды.  Первой не выдержала Надежда.
   -Ты чему так хитро улыбаешься? - спросила она, натягивая на обнажённую грудь одеяло.
   -Тому, что я стал мужчиной.  Господи, я вытянул счастливый лотерейный билет.  Я предполагал, что это прекрасно, но то, что я ощутил сейчас, не поддаётся описанию.  В нашем бедном лексиконе нет таких слов благодарности, какими бы я смог выразить то, что ощущаю сейчас к тебе. После того, что сейчас произошло, выкать как-то нелепо, можно и я перейду на ты, не возражаешь?
   -Нет.  Ты знаешь, я прожила в замужестве больше семи лет, но, клянусь, такого, как сейчас, у меня не было, ни разу, хотя мы любили друг друга, - ответила Надежда Петровна, а по её щекам текли слёзы.   
   -Интересная штука жизнь. До сего дня я не знал о твоём существовании, и сегодня нас жизнь совершенно случайно столкнула, и теперь ты для меня самое дорогое существо на этом свете, - произнёс Юрий, и, заглянув в глаза Надежде Петровне, поцеловал её в солёные от слёз губы.
   -Юра, ты меня извини, но у меня к тебе будет просьба, не соответствующая данной минуте, дай мне возможность побыть одной, мне нужно переварить то, что произошло с нами. Не сердись, и оставь мне координаты, как тебя найти, но сам не приезжай.
Юрий действительно почувствовал себя не в своей тарелке, от такой просьбы, но видя состояние Надежды Петровны, молча, оделся и уехал в общежитие.  Прошло несколько дней. Не было ни одного дня, чтобы Юрий не вспоминал о Наде, он как-то автоматически отбросил   её отчество, мысленно приравнивая её к себе в возрастном плане.  Он перебирал в памяти все эпизоды того дня, столкнувшего их вместе.  Ложась вечером в постель, он мысленно целовал Надю и мысленно разговаривал с ней, объясняясь ей в любви.  Ничем другим он не мог объяснить то, что произошло между ними.  Он вспоминал её красивое лицо, носящее оттенок внутреннего благородства, классическую фигуру фотомодели, незаурядный ум и сопоставлял всё это со своей персоной и буквально во всём ставил ей высшие оценки, значительно выше, чем себе.  Образ Нади занимал все его мысли, ни о чём другом он и думать не мог.
   В пятницу, ближе к вечеру, в комнату заглянул знакомый студент и сказал, что внизу у вахтёрши его ждёт какая-то женщина, которая попросила его зайти к нему на пятый этаж.  Перепрыгивая через ступеньки, Юрий помчался на первый этаж.   В фойе общежития было много народу и почти все смотрели на Надежду Петровну, не смотреть на неё было просто невозможно. Красивая женщина, изыскано одетая, поражала своей элегантностью, что так не вязалось с окружающей обстановкой, поэтому все взоры были прикованы к ней.  В первое мгновенье, когда Юрий увидел её, стоящей у окна, то хотел её обнять, но даже со спины, она производила впечатление чего-то сверхъестественного, спустившегося с небес на землю, что он не решился на это и просто прикоснулся к руке у локтя.  Она медленно повернулась, чмокнула Юрия в щёчку и, не говоря ни слова, жестом пригласила его на выход.
   -Если бы ты только знал, чего мне стоил этот приезд.  В моей душе была просто настоящая битва.  Разум говорил одно, а чувства совершенно другое, но на данном этапе победили чувства, и вот я здесь.  Помнишь слова Татьяны Лариной, но там было письмо, а тут я сама, по собственной воле приехала за тобой.  Я хочу украсть тебя на выходные, ты не против этого?
   Юрий был не против, и они, сев в её машину, поехали к ней домой.  Эти дни отложились в памяти обоих навечно. Это был какой-то гимн безумству любви.  Неопытный, уже не юноша, но ещё и не мужчина, и женщина, испытавшая замужество, но не имевшая мужчину уже два года, соединились воедино.  Они оба буквально искрились от тех чувств, что испытывали друг к другу.  Нежность и необузданность фантазий, творили с ними чудеса.  В семейной жизни с мужем интимная сторона их взаимоотношений была в некотором роде довольно ограниченной, они стеснялись проявлять чувства в полной мере.  А сейчас она была, как ребёнок, живший до этого в строгой чопорной семье, где все нельзя, и вдруг попала в атмосферу доброжелательности, искренности, непосредственности, где не балуют, но на детские шалости смотрят с любовью.
   В Надежде проснулось и женское кокетство, и необузданная страсть, и девичье лукавство.  Их взаимоотношения с Юрием были порой очень импульсивными, они могли заняться любовью посреди обеда или во время просмотра фильма по телевизору.  Они буквально упивались взаимными ласками и не могли насытиться друг другом.  Да и она, под стать ему, соскучившись по мужским ласкам, стремилась получить максимум удовольствия, предвидя, что такое долго продолжаться не будет, и конец неизбежен.  Для неё Юрий был сразу в двух ипостасях.  В ней давно проснулся природный инстинкт материнства и Юрий, такой неопытный, наивный и искренний одновременно, был почти как сын, но одновременно это был и яркий представитель мужского пола, который покорял её своей безудержностью в ласках и нежности.
   Во времена замужества, к интимной жизни с мужем она относилась довольно спокойно, считая это скорее обязанностью, чем страстным желанием.  Да и муж, под стать ей, не увлекался сексуальной стороной совместной жизни.  Поэтому то, что произошло между ней и Юрием, было полной неожиданностью для неё.  В ней проснулась женщина, которая хотела любить и одновременно быть любимой.  Прежде чем поехать в общежитие к Юрию, она долго мучительно размышляла об их связи.  Её смущала разница в возрасте, как на это посмотрят даже соседи, не говоря уж о коллегах по работе, которые просто этого не поймут и посчитают её тронувшейся умом.  Но как ни горьки были эти мысли, они не могли пересилить её страстного желания ещё раз увидеть Юрия и испытать то, что он ей смог дать при первой встрече.
   Она уговаривала сама себя, что это будет в последний раз, и она после этого расстанется с Юрием.  Поэтому во время этих двух дней, она не сдерживала себя в порывах страсти, а отдавалась ей так, что в некоторых моментах их близости, у неё перехватывало дыхание, горело не только женское естество, но и горели уши и даже как-то покалывали их кончики.  Её тело, вопреки голосу разума, чутко реагировало на любую ласку Юрия, доводя до совершенства единение их тел, что приносило обоим максимум удовольствия.  Никогда в замужестве, допустить подобного она не могла даже в мыслях, не говоря уж о воплощении эротических фантазий в жизнь.
    Юрий всем нутром чувствовал эту резонансную самоотдачу Надежды, стремление доставить ему максимум удовольствия, слиться с ним в одно целое и это приносило ему не только телесное, но и моральное удовлетворение.  Он тоже понимал, что за этой раскрепощённостью Надежды, стоят не только эротические эмоции, но и настоящие чувства любящей женщины.  В последующей жизни ему не раз приходилось сталкиваться с женщинами, но того, что давала ему Надежда, не смогла принести, ни одна из них.  В такие моменты он злился, уходил в себя, в свои воспоминания о прошлом, о Наде и о том, что не дало им возможности жить вместе, хотя оба мечтали об этом.  Но жизнь суровая штука, у неё свои природные законы, но всё это было в дальнейшем, а пока они оба наслаждались друг другом.
   С момента приезда Надежды в общежитие за Юрием, он, практически, стал жить у неё, и в институт ездил оттуда.  Удивительно, они такие разные по темпераменту, по возрасту, даже по уровню интеллекта, находили консенсус во всём.  Обоих спасало чувство юмора, и необъяснимая, с точки зрения обывателя, привязанность друг к другу.  Каждый из них с нетерпением ждал вечера, когда они смогут быть вместе.  Любое действие, будь то приготовление ужина, или стирка, превращались в игру, и если один резал салат, то второй носил всё на обеденный стол.  Даже процесс купания в ванной стал общим, чего она не могла допустить в прошлой жизни с мужем.
   Гром грянул тогда, когда они и не ждали.  Как-то они пошли в театр, на модную постановку, про которую много говорили и в институте, и по телевизору.  После первого действия, в антракте, они прогуливались по театру, как вдруг Надежду Петровну придержал за рукав, мужчина. Это был завкафедрой в её институте, который с женой тоже был в театре.
   -Надежда Петровна, добрый вечер! Ну и как впечатление?  Лично я ожидал большего.  Знакомьтесь, Варвара Ивановна, моя жена, - произнёс он, мило раскланиваясь, а потом добавил:
   -Варварушка, прошу любить и жаловать – это профессор Кулагина, моя правая рука и приемник.  В следующем году я уйду на пенсию, и она меня заменит на кафедре.  А это ваш сын?
   -Нет не сын.  Племянник, - нашёлся Юрий, когда пауза несколько затянулась и Надежда Петровна, не ожидавшая этой встречи, явно растерялась и не знала, как ответить.  Она патологически не терпела лжи, а сказать правду тоже не могла.  Дамы церемонно пожали друг другу руки и, мило раскланявшись, пары разошлись, и как только отдалились, Юрий, с некой долей обиды в голосе произнёс:
   -Удар под ложечку.  Ты оказывается профессор, а я об этом почему-то не знаю.
   -Мне как-то даже в голову не приходило сообщить тебе об этом, да и какая разница, разве это, что-то меняет?
   -Может и не меняет, но я, в данную минуту, чувствую себя альфонсом, а это даже в кошмарном сне мне не могло присниться.    
   -Рано или поздно этот разговор должен был состояться.  Нет, ты не альфонс, это я старая дура, соблазнилась возвратом в молодость, что противоестественно.  Давай уйдём домой, у меня настроение упало ниже плинтуса.
   -Пошли.      
   Они вернулись домой, и, не возобновляя щекотливой темы, молча, легли в кровать.  Юрий попытался обнять Надю, но та сняла его руку со своего плеча и повернулась к нему спиной.  Через некоторое время, Юрий скорее понял, чем услышал, что Надя плачет.
   -Надя, что с тобой?
   -Ничего, просто нам надо расстаться.
   -Это ещё почему?
   -Да хотя бы потому, что мне 35 лет, а тебе только 24.
   -Я эту разницу даже не замечаю, а если честно, то иногда даже чувствую себя старше тебя.
   -Возможно. Это из-за того, что я себя веду с тобой иногда как девчонка, а через десять лет я уже буду старухой, а ты в полном расцвете сил. Хватит! Побаловались, пора и честь знать. Всё, давай спать.
   На следующий день у Юрия был билет на поезд, который отходил рано утром и он смирился с предложение Надежды поспать, надеясь вернуться к этому разговору сразу после приезда от родителей, куда ехал на каникулы.  Каникулы были для него сплошным мучением. Он не находил себе места, все его мысли были там, в Москве, рядом с Надеждой.  Мать заметила эту нервозность сына и пыталась узнать, в чём дело, но Юрий знал, как мать отреагирует на новость с Надей, и поэтому ничего ей не рассказал про свою любовь, надеясь в будущем урегулировать этот вопрос, и тогда познакомить Надю с родителями.  Мать была умной женщиной, и Юрий был уверен, что когда она увидит невестку и поговорит с ней, то её возможное предубеждение само собой исчезнет.  Мать догадывалась, что у сына появилась девушка, слишком налицо были все признаки влюблённого, поэтому она не стала возражать, когда он решил уехать в Москву раньше срока.
   Вернувшись в Москву и бросив чемодан с вещами в комнате общежития, он тут же поехал к Наде. На его звонок в дверь никто не отвечал.  Но его звонки услышали в соседней квартире, откуда вышла пожилая женщина и сказала, что Надя навсегда уехала из Москвы куда-то в Сибирь.  Перед отъездом она заходила к ней попрощаться и оставила для Юрия письмо. От неожиданности подобного поворота событий Юрий растерялся и, поблагодарив соседку, взял письмо и вышел из подъезда.  Дойдя до садовой скамейки, стоящей недалеко от дома, он присел и достал письмо.
   В письме Надя просила прощения за свой поступок, что своим поведением сломала жизнь и себе и возможно ему, но по-другому она поступить не могла.  Она бы всегда чувствовала себя рядом с ним старухой, и это бы невольно отрицательным образом отразилось на их взаимоотношениях в дальнейшем, неизбежно заставив их расстаться. Но в этом случае этот разрыв принёс бы значительно больше горя обоим, чем то, что она сделала сейчас.  Надя просила её не искать и как можно быстрее забыть. Она благодарила Юрия за те минуты счастья, которые, неожиданно для неё самой, испытала с ним. Просила всегда оставаться в жизни таким, каким он был с ней, и тогда ему обязательно встретится женщина, с которой он будет счастлив. Всё письмо было в кляксах от слёз.
   Сообщение соседки, письмо Нади, так огорошили Юрия, что он опомнился тогда, когда все городские шумы стихли и только иногда, где-то с Ленинградского проспекта доносился звук проезжающей машины. Юрий не помнил, как пешком прошёл несколько километров до своего общежития. Единственно, что отложилось в памяти, была воркотня дежурной, которую он разбудил своим появлением. Оставшиеся дни каникул он так и провёл в студенческом общежитии, целыми днями лежа на койке и перебирая в памяти всё, что произошло с ним после той поездки на строительство кольцевой автодороги вокруг Москвы.  Иногда у него появлялось желание бросить институт и тоже уехать куда-нибудь в Сибирь и устроиться на работу простым бульдозеристом.  Но разум восторжествовал и он отказался от этой идеи, тем более что до окончания институту оставалось совсем немного, всего одна сессия, во время которой нужно было подготовить и защитить дипломный проект.
   В своё время на Юрия обратил внимание заведующий одной из кафедр института и предложил ему сделать реальный дипломный проект одной из установок нефтеперегонного завода.  Когда-то эта установка была темой его кандидатской диссертации, которую он успешно защитил и даже воплотил в жизнь.  Установка, к сожалению, оказалась не работоспособной, но это никак не отразилось на его карьере, но червячок неудовлетворённости грыз его все эти годы и вот он предложил подающему надежды студенту доработать эту установку.  У самого уже не было сил, да и возможностей тоже, заниматься этим делом. Преподавание и написание книг, а их он настрочил немало, отнимали всё свободное время. Юрий с головой окунулся в проблемы неработоспособной установки, перелопатил всю политехническую библиотеку на площади Дзержинского и выявил-таки ошибки первоначального проекта.  Конечно, помог и заведующий кафедрой, который присутствовал на испытаниях и воочию знал, что конкретно не работало.
    Юрий лично разработал узлы и отдельные агрегаты установки, которые в прошлом не давали работать.  И хотя Семён Миронович предлагал свои технические решения, Юрий счёл их недостаточно обоснованными и пошёл своим путём, подсказанным фолиантами  литературы политехнической библиотеки.  Его проект и защита прошли с блеском. В дипломной комиссии сидели мэтры науки, которых очень удивил дипломный проект студента, который явно тянул на кандидатскую диссертацию.  Они серьёзно рассматривали проект, пытаясь найти слабые места, но Юрий давал такие исчерпывающие ответы и доказывал оправданность принятых технических решений, что все члены комиссии были удовлетворены ответами дипломанта.  Они даже хотели поставить вопрос о том, чтобы его дипломный проект засчитать как кандидатскую диссертацию, но ректор института заявил, что такого прецедента ещё не было, ни в одном институте, и эта идея заглохла сама собой.  Семён Миронович  сразу после защиты, взяв с собой проект, улетел на завод изготовитель, чтобы воплотить чертежи в реальность. На заводе даже не поверили, что чертежи и все расчёты делал студент и под ответственность завкафедрой всё-таки включили изготовление установки в план завода.
     Установка была сделана и успешно прошла испытания на одном из заводов союза, о чём Семён Миронович сообщил Юрию позднее в письме, в котором приглашал его в родной институт в аспирантуру, тем более что диссертация была уже практически сделана, нужно было только соблюсти некоторые формальности.
    Юрий в это время работал на Северах и был так увлечён реальной работой, что заниматься наукой ему не хотелось, и он отказался от лестного предложения.  Его недюжинный ум, хорошие знания, полученные в институте, природная сметка сделали своё дело, и он успешно делал карьеру, совершенно к этому не стремясь.  Где бы он ни работал, его уважало и начальство, и у рабочих он пользовался заслуженным авторитетом. 
               
                Глава 2    

   Прошло много лет и Юрий Иванович (теперь к нему обращались только так) работал уже крупным чиновником на Северах. В личной жизни, он так и остался холостяком, и причин этому было несколько.  Та душевная рана, полученная неожиданным отъездом Нади, долго не давала ему покоя.  И даже, по прошествии многих лет, когда боль притупилась, он всё равно не мог ни одну женщину поставить в один ряд с Надеждой, а на меньшее он был не согласен.  На Север, в основном, едут два типа женщин, или очень глупые, единственной мыслью которых было найти мужика побогаче и женить его на себе, или фанатки от науки, чуточку заумные, не от мира сего женщины. Безусловно, встречались и прекрасные женщины, но, ни одна из них не затронула его сердце. Если порой и возникали какие-то мимолётные симпатии, то они, практически, умирали в зародыше из-за занятости Юрия боле глобальными делами.  Так и жил Юрий Иванович, мотаясь по гостиницам и домам приезжих, не имея своего постоянного угла, налаживая производство то в одном регионе Севера, то в другом, где порой и жилья-то не было, а одни строительные вагончики.
   Второй причиной, и, пожалуй, основной, было то, что он испытал с Надей.  Тот период, проведённый с ней, гармония их взаимоотношений, интимная близость проснувшейся женщины и неопытного юнца, делали их жизнь просто сказочной и одухотворённой какими-то неземными чувствами.  Юрий, не задумываясь ни секунды, был готов отдать жизнь за любимую женщину, ничего не требуя взамен.  Также к нему относилась и она, которая ради счастья любимого человека, предвидя, что окружающий их мир не одобрит их союз, бросила всё: квартиру, успешную карьеру, обеспеченную жизнь и уехала в полную неизвестность. Их временный союз был идеален со всех точек зрения, они подходили друг к другу как разорванный лист бумаги.  Каждая впадинка одной половинки листа точно соответствовала выступу другой, но мир жесток и она, как более опытный человек, точно знала, что им не дадут покоя и разрушат их союз, как бы крепок он не был.
    Вот и сейчас жизнь снова преподнесла ему неразрешимую задачу, разобраться с которой он всё никак не находил времени.  Их мощная фирма много делала для благоустройства северных территорий края.  И несколько лет назад они решили построить хорошую дорогу к городу.  Был разработан проект, выделены необходимые деньги на строительство, найден опытный подрядчик и дорога начала возникать среди болот и вечной мерзлоты. Но начатое дело неожиданно приостановилось из-за строительства моста через небольшую, но капризную речку.  Строительство приостановила женщина, прораб дорожников, считая, что проект моста выполнен безграмотно, без учёта местных условий.
   Юрий Иванович ехал разбираться с этой возмутительницей спокойствия, кстати, его однофамилицей.  Натужно ревя, газик преодолел очередную лужу и остановился у лагеря дорожных строителей.  Десяток утеплённых вагончиков дымили трубами печек, и на улице никого не было.  Все вагончики стояли правильным кругом, обращённые фасадом к центру этого круга, где стоял ещё один вагончик, немного большего размера, чем остальные. Отметив в уме это цыганское построение посёлка строителей, Юрий Иванович направился к этому центральному вагончику, догадавшись, что именно там располагается прорабская контора.  Его предположение оказалось верным.  Войдя в вагончик, он увидел столы, заваленные чертежами и молодую женщину, которая стоя на столе, протирала плафоны светильника.  Приняв её за уборщицу, Иванов обратился ней:
   -Здравствуйте! Мне нужна Иванова, пригласите её сюда.
   -Я вас слушаю. Я Иванова Галина Юрьевна.
   -Надо же, такая молодая и уже прораб.
   -Это комплимент или осуждение.
   -Да ни, то и не другое, скорее восхищение Вашей смелостью.  Усомниться в решении проектного института, для этого нужны очень веские основания.  Извините, не представился Иванов Юрий Иванович, заказчик строительства этой самой дороги.
   -Наслышана! Вы здесь, на Северах, фигура почти одиозная, о Вас знают даже дети. Бог и царь в одной ипостаси или как сейчас говорит современная молодёжь про вас, вода и пламень в одном флаконе.
   -Люблю ершистых, а умных и того больше. Выкладывайте, свои аргументы и ради бога угостите чаем или, если можно, кофе, дорога к вам вытрясла все что можно.
   Галя помолола зёрна кофе и поставила турку на газовую плитку. Ароматно запахло кофе, и Юрий Иванович не преминул это отметить, сразу определив сорт кофейных зёрен.  Хозяйка вагончика тем временем следила, чтобы кофе не убежало, и рассказывала про не начатое строительство моста. Из её рассказа он понял, что в проекте предусмотрено строительство промежуточной опоры посреди реки, на мощном свайном основании.  Но именно здесь, в этой местности, как раз где заканчивается граница вечной мерзлоты, сваи ничего не дадут.  Она сделала предварительное бурение, которое показало, что здесь кругом плывуны и сваи в них вбивать просто бесполезно.  В болотистом местном грунте опора со временем просядет, и мост придётся, ещё не сдав в эксплуатацию, ремонтировать, и даже возможно перестраивать. Надо среднюю опору моста возводить основательно с помощью кессона, на большую глубину, а это будет очень дорого.  Надо вообще отказаться от средней опоры, сделав вантовый мост, что позволит дать значительную экономию средств.
   Попивая ароматный напиток, Галя рассказала, что прибросила, во что конкретно обойдётся ошибка проектного института, поэтому и подняла бучу. Одновременно она сделала вантовый вариант строительства моста, сделав все прочностные расчёты, и убедилась, что её вариант приведёт к удорожанию проекта, но всего максимум на десять миллионов рублей, тогда как исправление ошибки вызовет двойное, а то и тройное удорожание строительства моста. Аргументы Галины Юрьевны были настолько убедительны, что Юрий Иванович ничего не мог противопоставить её аргументам, и глубоко задумавшись, пристально смотрел на Галю,  восхищаясь её смелостью и недюжинным умом.
   -Что-то не так? Вы так странно смотрите на меня, как будто у меня на лбу что-то написано.
   -Да, не написано, а так и прёт наружу, извините за не нормативный лексикон,  Ваше женское обаяние и недюжинные способности опытного строителя, что мне это даже кажется странным, в ваши-то годы.
   -Спасибо! Если честно, то не ожидала, что Вы поймёте меня, слухи о вашей неординарности подтверждаются.
   -Да, Вы Галя, можно я буду Вас так называть, достойный соперник, хотя и колючий. Сварите, пожалуйста, еще своего волшебного напитка, а я тем временем подумаю. Вы такую мне задачу задали, что её без бутылки и не решить.
   -Могу сбегать, знаю точно, у кого из наших ребят, есть.
   -Да я пошутил. Кстати, дай-ка твои выкладки, я ещё раз всё взвешу.
   Галя, сидевшая за своим рабочим столом, выдвинула ящик и достала свою рабочую тетрадь с расчётами и подала Юрию Ивановичу.  Когда она это делала, Юрий Иванович, стоявший сбоку от стола,  заметил лежавшую там фотографию, где были сфотографированы они с Надей, когда ходили в театр и их заснял уличный фотограф, стоявший  на Пушкинской площади, где у него было рабочее место.  На этой фотографии счастливая и улыбающаяся Надя тянулась губами к нему.  Фотограф поймал такой ракурс, в котором Надя была во всей своей красе, счастье так и лучилось из её глаз. Юрий Иванович был в этот момент в вполоборота к объективу. Был чётко виден только профиль его лица. Он даже вспомнил, как в дождь ездил за этой фотографией, боясь не застать фотографа на своём обычном месте, но на удивление он был там, спрятавшись под огромный зонт.
   -Это твои родители? – спросил Юрий Иванович, показывая на фото.
   -Да! Папу я, к сожалению, не помню, он умер еще в раннем детстве, а это моя мама. Она у меня человек с большой буквы.
   -В этом я не сомневаюсь…. Господи! Бог, похоже, существует….
   -Вы это о чём? А с виду Вы вроде и неверующий.
   -Да это я так, к слову, готовь кофе, а я пойду, покурю и подумаю одновременно.
Юрий Иванович вышел, ошарашенный мыслью, что перед ним его собственная дочь, о которой он даже не догадывался.  Позвав водителя, он попросил его срочно связаться с экипажем его вертолёта, чтобы они срочно сюда прилетели, предварительно накупив фруктов, конфет, хорошего вина и соответствующей закуски к ней. Юрий Иванович оставил телефон спутниковой связи водителю и вернулся в вагончик, где грузно опустился в кресло, которое жалобно пискнуло под ним.  Он невнимательно перелистывал тетрадь Галины, временами отрываясь от тетради и смотря на девушку изучающим взглядом, а потом решительно встал и, подойдя к столу, взял в руки чертёж вантового моста и неровным от волнения почерком написал – быть по сему, и размашисто поставил свою подпись. Галина, наблюдавшая эту сцену, подошла к столу и прочитала написанную резолюцию на чертеже.
   -Даже резолюция царская.  Это что, можно без проекта строить мост по моим намёткам?
Да, ты правильно поняла, а теперь тоже постарайся правильно понять то, что сейчас произойдёт, - при этом он взял в руки телефон спутниковой связи, который только что занёс водитель и решительно набрал какой-то номер.
   -Николай Васильевич, здравствуйте! Иванов беспокоит. У меня к Вам три коротких вопроса:
   Первое -  сегодня мой последний рабочий день, ухожу на пенсию, ищите замену.
Второе – своей властью, я утвердил переделку моста, о котором мы с вами говорили.  Прораб Галина Юрьевна, возмутительница нашего чиновничьего спокойствия совершенно права. Проектный институт допустил непростительный ляпсус, так что будем строить мост по чертежам Галины Юрьевны, я ей доверяю, как собственной дочери, каковой собственно она и является. Помнишь, я рассказывал тебе о студенческом романе. Я срочно лечу к Наде, просить её руки и сердца.  То, что она до сих пор одинока, я даже не сомневаюсь.  Когда состоится моя с ней свадьба и где, сообщу дополнительно, считай, что официальное приглашение ты уже получил.
   И, наконец, третье – разреши мне использовать мой вертолёт в неслужебных целях, чтобы уже, сегодня, добраться до Нади, надеюсь, она живёт недалеко. Двадцать пять лет ждал этого и ждать ещё пару дней, если добираться через Москву, у меня уже нет сил. Премируй меня тремя тоннами горючего для вертолёта, чай столько лет служил верой и правдой на благо этого края.  Всё, не опоздай на свадьбу, обижусь…. Пока! Закрой рот, или у тебя эта студенческая привычка исчезла.
   После этого разговора он подошёл к Галине и, заглянув ей в глаза, крепко прижал её к своей груди. Галина, вытиравшая до этого газовую плиту от убежавшего кофе, счастливо засмеялась, обвила руками возникшего из небытия отца, от которого пахло еле заметным ароматом одеколона и приятным запахом дорогого табака и исходило удивительно чувство власти и добродушия одновременно.
   В этот момент, внутрь вагончика влетели строители, но увидев, что их Галина Юрьевна обнимает незнакомого мужчину, тут же попятились назад. Повернув голову в сторону двери, и, не снимая рук с плеч Юрия Ивановича, Галя крикнула:
  -Входите, входите, не стесняйтесь! Это не то, что вы подумали. Знакомьтесь это мой отец – Юрий Иванович Иванов, прошу любить и жаловать, - и тут же продолжила, обратившись к одному из вошедших:
   -Я улетаю на неделю, остаёшься за старшего, срочно заказывай материалы, будем строить вантовый мост по нашим чертежам, разрешение получено.
   -Всё понял! Там какой-то вертолёт прилетел, мы все переполошились, - ответил Максим, изучающее рассматривая Юрия Ивановича.
   -Это за нами! Папа, а может, прежде чем лететь, позвоним маме.
   -Нет! Это опасно. Прошлый раз оставил маму на неделю, и она исчезла на двадцать пять лет.  Как бы не было повторения этого инцидента. Давай нагрянем неожиданно, так надёжнее, собирайся дочка, вылетаем через пять минут, господи, какая ты у меня выросла красавица и умница одновременно, что, заметь, редко бывает вместе.
   Галя была не в силах ответить от душивших её слёз счастья. Она, молча, прижималась к отцу, испытывая к нему неизведанное доселе чувство.