Часть 5а. Схватка во сне

Рисунок - АНДРЕЙ КЛИМЕНКО. Воспоминание древних лет (фрагмент)


Дед Матвей откинул назад со лба прядь волос с сединой, скользнул рукой по затылку, затем пригладил небольшую и аккуратную бороду. Движение его руки было спокойным и размеренным. Он всегда неспешно и «с расстановкой» приступал к любому занятию. Cосредотачивался. Отбрасывал мысли, которые мешали делу.

Ещё у него было заведено так, что вырезая очередную фигурку, Матвей с удовольствием мысленно вёл переговоры с вырезаемым персонажем, а также и с частью дерева, которому предстояло принять новый образ, не настаивая на своём мнении, как бы ища совместного решения. Это было похоже на разговор с малым дитём, но не шутя. Матвей спрашивал, каким это рождаемое творение видит себя само, «говорил» в ответ свои предложения, что сам хочет видеть в конце работы. Он очень серьёзно советовался с заготовкой: вместит ли образ задуманного будущая фигурка?

Близкие Матвея знали его серьезность подхода к любому делу, и, если заставали его в раздумье, то не мешали попусту, понимали. Сейчас, как всегда, его интересовало не только мнение заготовки и воплощаемого образа, но и мнение Предков. Для установления связи с ними Матвей славил Предков перед тем, как приступал к исполнению работы. Просто произносил слова - «Слава Богам и Предкам наша». И это давало ему осознание, что Предки подскажут, если он собьётся с лучшего решения, и он наверняка уловит эту подсказку. Другими словами, включал интуицию. При таких условиях было невозможно сработать дело без Души, оставить недоделанным и с изъяном. Стыдно.

Естественно, Матвей всегда испытывал наслаждение от работы, как от общения с живым существом. Не уставал, а даже заряжался добром в процессе такого труда. И его добрая энергетика передавалась окружающим, заражая их его оптимизмом. Дед Матвей щедро делился своей радостью жизни и, несмотря на его широкие познания и сложную работу ума, для него было привычным равное общение со всеми. Просто для Матвея это было налаживанием общего поля существования и взаимопонимания. Гармония отношений. В том числе и с предметами. Матвей старался «слышать» и старался «донести». Без надавливания и терпеливо.

Сейчас Матвей не помнил, когда эта потребность проникать в сущность окружающего Мира в нём проявилась, но не с рождения, это точно, хотя неоднократно он пытался вспомнить, что же ему подсказало именно так себя вести, но ему не удавалось уловить в памяти переходный момент. При таких попытках возврата в своё прошлое он видел обычное детство, как его обычные родители живут простой жизнью и растят свих детей ... Он получает обычное образование ...

Правда, некоторые моменты в его детстве были немного необычны, как намёк на что-то особенное, но не понятное им до времени, и он смог «расшифровать» это только в зрелом возрасте. Да, что говорить о детстве, даже поздние события в сознательном возрасте он не всегда сразу понимал, как должно. А уж в детстве, вообще, считал, что все одинаково всё чувствуют и понимают.

Оглядывая со всех сторон, Матвей вертел в руках почти готового медведя и думал – «Деревяшка ведь простая, а тянет меня с тобой поговорить. Просто так не работается … Как тебе … , хочется быть медведем? Суров ты будешь или добродушен? Будешь пугать своим видом?».

Но неожиданно ему вместо ответа и начала мысленного диалога с фигуркой медведя, вспомнился странный сон, который он «смотрел» позапрошлой ночью. Сон его озадачил. Матвей знал, что сны бывают разные. Этот был, явно, неспроста. И ему непременно сейчас захотелось всё вспомнить поподробнее. Сюжет сна был очень складный, сон был длинный и с каким-то скрытым смыслом. Он это чувствовал.

Тогда, сразу, в тот же день, поутру ему было некогда хорошенько обдумать яркие ночные видения. Ну, а потом забылось про сон, и вот теперь вспомнилось опять. Сон был настолько убедительно явственным, что не понадобилось больших усилий, чтобы удержать в памяти ночные картинки сразу после просыпания. Скорее забыть не удалось бы. Теперь же он силился вспомнить все детали сна. Для этого Матвей решил вспоминать с начала и по ходу прокручивания в голове сюжета восстанавливать абсолютно  все возможные подробности.

Руки Матвея с фигуркой медведя опустились, и он закрыл глаза, вспоминая события в том сне.

- «С чего же началось?» - Подумал он и картинка появилась почти сразу, «пошло кино».

***

… Матвей стоял почти в гуще высокого, лесного куста и что-то привязывал к самым толстым веткам этого растения. Куст торчал одиноко посреди поляны. Матвей видел себя молодым и сильным мужчиной, лет 30-35. На нем была светлая футболка навыпуск и тёмные спортивные штаны. Было тепло и солнечно. Всё было замечательно. Где-то в тени, далеко позади него стояла палатка, невидимая с его места. Там, рядом с ней были его малолетние дети с женой. Он их не видел, но знал, что они где-то там. Руки работали сами по себе. Он только наблюдал за движением своих пальцев.
В лесу кроме его семьи поблизости никого не было. Он знал это наверняка. И это же, почему-то, заранее немного тревожило его.

«А вдруг кто-то появится сильнее меня и … агрессивный» - Размышлял он, и было не понятно – это он думал сам или эти мысли лезли ему в голову извне. Как будто тревога стучалась к нему с просьбой проявиться во плоти. Помнилось, что он отгонял гнетущее состояние, но оно нарастало. Сомнения в безопасности достигли критической точки и, наконец, его ожидания оправдались - это произошло. Как будто он сам вызвал материализацию опасений.

Неожиданно, перед ним выскочил мальчишка лет 12-13 и начал что-то говорить. Слов не разобрать, но как-то обидно он кривлялся. Мальчик быстро жестикулировал, перескакивал с места на место. То приближался, то удалялся. Явно провоцировал. Лица его не разглядеть, но оно кажется безобразно злым. Матвей продолжал что-то прилаживать или привязывать к кусту, лишь изредка отвлекаясь на мальчика рядом. Странно, но его не настолько смущало в тот момент поведение парня, чтобы реагировать, как будто такие встречи были Матвею привычны и тревожащие ужимки мальчика не были достойны особого внимания Матвея.

В какой-то момент парнишка выхватил из ниоткуда что-то похожее на обломок странного топора черного цвета с ярко блестевшим серебристым лезвием. Этот предмет выглядел, как часть секиры, но небольшой. Мальчик пытался резануть Матвея, делая выпады в его сторону, но, не касаясь его, явно боясь приблизиться. Лезвие пролетало мимо, не задевая Матвея. И он не отбивался и даже никак не реагировал, продолжая своё занятие по завязыванию веревки на кусте. Кажется, что процесс с завязыванием веревки был безконечен. При этом он искоса спокойно провожал взглядом каждое движение мальчика и только переступал на шаг-другой в обе стороны по мере необходимости. Матвей воспринимал выпады мальчика, как невинные шалости, не связывая в тот момент мальчика со своими тревогами. Казалось, что мальчик просто не дает задуматься.

Затем каким-то естественным образом сознание Матвея раздвоилось. Одна часть проверяла, что там, у палатки с семьёй, а другая его часть привязывала нечто, видимо, важное к кусту. У палатки было всё спокойно, а рядом с Матвеем нет. Мечущийся мальчик не унимался и двигался, как заводной. Матвей понял, что парень и есть образ его тревоги.

Наконец, мальчик  ...

А дальше было вот, что - http://www.proza.ru/2013/01/19/1187