Коллекционер

КОЛЛЕКЦИОНЕР

Сойдя на перрон, я как всегда задержался на несколько минут, чтобы посмотреть вслед уходящему поезду. Железный громыхающий змей, чей протяжный клич до сих пор отдавался в моих ушах, стремительно исчезал в свете заходящего солнца. Я, чуть прищурившись, зная, что завтра вновь буду его пассажиром, провожал его, словно в последний путь.
Есть что-то тоскливое в уходящих поездах. Что-то, что заставляет срываться с места и со всех ног бежать за ними по шпалам, наплевав на всё на свете, бежать, бежать…
Когда поезд превратился в  крохотную точку на горизонте, а густые клубы дыма, окутывавшие пути, развеялись в холодном воздухе, я медленно развернулся и побрёл в сторону здания воказала.
Пустынная платформа тускло освещалась несколькими фонарями. Работали они не все: некоторые прерывисто мигали, другие вовсе являли собой чёрные провалы на высоких столбах.
Я уже почти подошёл к дверям, как вдруг услышал голос:
-Эй, - сказал голос, - сыграем?
Я вздрогнул от неожиданности. До этого момента мне казалось, что я последний пассажир и что на платформе нет никого кроме меня, даже вечно снующих туда-сюда контролёров и охранников. Я медленно оглянулся через плечо. 
За небольшой деревянной стойкой, исписанной пёстрыми узорами, стоял тёмный силуэт, укутанный в дорожный плащ. На голове высокий побитый цилиндр, в руках – непрерывно тасуемая колода карт. Словом, образ классического бродяги, шулера и авантюриста – подумал я, припомнив картинки из старых детских книг.
Я проигнорировал его слова, ибо весь вид шулера внушал недоверие, однако ноги мои потеряли былую уверенность.
-Эй, - повторил он, - сыграем?
Шелест перебираемых ловкими пальцами карт как будто сделался громче. Словно над ухом пролетела птица колибри. Я сделал несколько неловких шагов, но, понимая, что каждое движение даётся мне всё труднее и труднее, остановился. Этот шелест, нет, этот шёпот манил меня к стойке.
«- Эй, сыграем?» - прозвучал всё тот же голос, но уже в моей голове.
Эта интонация…  это произношение... так желает спокойной ночи любящая мать на ушко своему спящему ребёнку, так мужчина говорит женщине заветные слова: «Я люблю тебя»…
Незнакомец тем временем театрально возвёл руки к темнеющему небу, и карты радугой перебежали из одной его ладони в другую.
-Сыграем, - наконец сказал я, не в силах более бороться.
Я подошёл к стойке и поставил на землю свой чемодан. Чувство тревоги и недоверия окончательно покинули меня: я был маленьким мальчиком, которому только что пожелала спокойной ночи мать, я был мужчиной, сказавшим заветные слова.
 Незнакомец поднёс колоду к своему миловидному, почти детскому лицу, на которое падала тень цилиндра, дунул на неё и предложил мне снять часть карт. Я сдвинул несколько карт. Незнакомец убрал их под низ колоды и продемонстрировал мне первую карту.
- Дама червей, - с этими словами он положил её на стойку рубашкой вверх.
Я внимательно следил за его руками.
- Валет пик, - новая карта легла слева, - Валет треф, - справа.
Я кивнул и стал ожидать условий игры.
- Когда-то давным-давно жила-была прекрасная Дама червей. Первая красавица Красного королевства. У неё были любящий отец-Король и преданный муж – Валет. Много лет они жили и беды не знали, но всякой сказке рано или поздно приходит конец. Король умер от старости, а муж погиб в схватке со злобным драконом. Долго оплакивала их Дама червей, была она безутешна. И повадились тайком от своих Дам утешать её двое принцев из соседних Чёрных королевств. И носили они ей цветы и подарки, день один, день другой, не зная друг о друге. И как-то раз встретились они на дороге в один и тот же день. Валет пик спросил тогда, «куда путь держишь, брат из соседнего королевства?» И ответил Валет треф, что путь держит к Даме червей. «Вот те на, - молвил Валет пик, - и я той дорогой иду!» Но не пошли они одной дорогой, а обозлились друг на друга и затеяли поединок.
Незнакомец положил тонкие пальцы на перевернутые карты валетов и принялся менять их местами. Сперва медленно, потом всё быстрее и быстрее. Мои глаза едва успевали выхватывать мелькающие рубашки карт. Яркие зигзаги, которыми была покрыта поверхность стойки, отвлекали внимание.
- Помоги Даме червей сбежать от кровожадных ухажёров, - проговорил незнакомец, закончив расклад.
Я инстинктивно потянулся рукой к средней карте, которая всё это время оставалась недвижимой, коснулся её, но переворачивать не стал. Где-то здесь был подвох, но вот где? Проклятье, какая разница? Испытаю удачу. Я осторожно погладил карту кончиком ногтя, подавив желание выбрать её, затем быстро оторвал от неё руку и перевернул левую.
- Вы спасли Даму! – торжественно объявил незнакомец, - и она в благодарность одарила вас сей скромной суммой из королевской сокровищницы!
На стойку со звоном приземлилась аккуратная стопочка монет.
- Валеты же, опьянённые яростью, пали в поединке друг с другом, но души и тела их не примирились с постигшим их уделом. И поднялись они с земли, ни мертвые, ни живые и вновь сверкнули мечи их в лунном свете. Желаете помочь Даме ещё раз? – спросил незнакомец.
- Нет, я домой пойду, жена и дети ждут.
Я положил деньги в карман и нагнулся, чтобы взять чемодан, но когда рука моя коснулась ручек, в голове вновь раздался голос:
«Эй, сыграем?»
Треск карт пронёсся над ухом, и я усмехнулся. Снова это пьянящее чувство тепла и покоя...
- Ну, давай ещё разок.
Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как я произнёс эти роковые слова. На небе одна за другой зажигались звёзды, одна партия сменяла другую. Сначала мне непрерывно везло, Дама спасалась несчётное количество раз, а проклятые Валеты неизменно погибали в поединке, чтобы воскреснуть вновь. Но потом как будто что-то оборвалось, и пошла сплошная полоса неудач. И что самое ужасное – я уже не мог остановиться.
Сначала я проиграл все деньги, полученные за спасение Дамы, но это ещё полбеды. В пик азарта на стойку по частям перекочевала месячная зарплата, за ней именные часы на цепочке, потом серебряный крестик, подаренный женой на день рождения.
Я проклинал незнакомца, который с невозмутимым лицом продолжал тасовать карты. Проклинал дьявольских Валетов, которые, будучи множество раз убитыми, всё затевали и затевали свою вечную дуэль за право обладать любимой женщиной. Я проклинал эту блудницу-Даму, которая видела муки ухажёров и мои поражения, но предпочитала не вмешиваться и с мольбой в глазах, но холодным сердцем следила за нами. Я проклинал самого себя. Но продолжал играть.
Оставшись ни с чем, я уже было собрался уходить, но ненавистный голос вновь прозвучал в моей голове.
«-Эй, сыграем?»
Голос прозвучал громко, властно. Он эхом раскатился по всему моему естеству, подобно раскату грома в самую тихую и спокойную ночь. В этот раз он уже не звал меня, он повелевал.
- У меня больше ничего нет, - покорно ответил я и вывернул карманы.
- Кое-что есть, - медленно проговорил шулер в цилиндре, - просто ты забыл об этом.
- Я слушаю тебя.
Карты в его руках описали замысловатый узор.
- Твоя любовь, в обмен на всё утраченное.
Я был слишком подавлен, чтобы осознать всю страшную суть этой сделки, более того, я принял её за очередной розыгрыш. Я запрокинул голову и рассмеялся.
- Сыграем, - с насмешливой ухмылкой, глядя точно в чёрные глаза незнакомца, сказал я, - ставлю свою любовь против всего утраченного.
- Да будет так.
И в душе моей вновь зажглась надежда, когда восставшие Валеты закружились в смертельной битве.
Я как никогда внимательно следил даже за самыми малейшими движениями паучьих пальцев незнакомца. Время вокруг меня словно замедлилось так, что я без труда мог разглядеть ухоженные ногти шулера и красивые узоры на рубашках карт. Как будто сам Господь Бог пришёл ко мне на помощь.
- Эта, - ни секунды не сомневаясь, сказал я и перевернул карту.
 Я не мог поверить своим глазам. Передо мной на столе лежала карта, на которой был изображён мёртвый Валет. В одной руке он держал окровавленный меч, в другой – свою голову с закатившимися глазами и высунутым языком. Вокруг головы летали мухи.
- Не может быть… - проговорил я и перевернул остальные карты, - не может быть…
Со стойки, которая почернела от гнили и роилась жирными червями, на меня смотрели два мёртвых Валета и Дама, чья голова ощетинилась козлиными рогами, а рот с высунутым извивающимся змеиным языком искривился в страшной гримасе. Я перевёл взгляд на незнакомца и застыл в цепях сковавшего меня ужаса. Лицо его исчезло, нет, его просто не было! На том месте, где у человека должны быть глаза, нос и рот зияла глубокая чёрная воронка, с хрипом втягивающая в себя воздух.
Где-то далеко часы пробили полночь. Незнакомец, склонившись над стойкой, стал медленно ползти ко мне. Я хотел попятиться назад, но не мог шевельнуть ни единым своим мускулом, а хрипящая воронка была всё ближе и ближе. Только сейчас я, выйдя из состояния сладкого азартного бреда, осознал, что незнакомец всё время говорил со мной, не открывая рта и не моргая, что ни разу мимо нас не прошёл ни один человек и не пролетела ни одна птица. Да что там птица – не прибыло ни одного поезда! Я бешено вращал глазами в поисках хоть какой-то помощи. Вокруг стойки, на которой лежали карты и маска с чертами шулера стремительно расползалась тьма.
«Господи! – взмолился я про себя, не в силах издать звука, - помоги мне!» Но воронка уже поглотила последние остатки света.
И я увидел тех несчастных, подобных мне, попавшихся на дьявольский крючок таинственного незнакомца. Я увидел человека, проигравшего свой страх и растерзанного дикими зверьми, к которым тот тайком ото всех вошёл в клетку. Я увидел человека, проигравшего своё отвращение и найденного в ванне, наполненной его собственной кровью и испражнениями, всё тело его покрывали глубокие порезы, и никто даже и не догадывался о том, что на завтрак он съел свои веки, язык и правый глаз. Я увидел человека, проигравшего свою ненависть и забитого палками в уличной драке, я увидел…
А потом тьма рассеялась, и я, взяв чемодан, пошёл домой.
Я пришёл в свой нелюбимый дом, где меня встретили нелюбимые жена и дети. Съел нелюбимый ужин, включил по телевизору нелюбимую передачу, прочитал несколько строк нелюбимой книги.
Я лежал на своей нелюбимой кровати в объятиях нелюбимой женщины и осознавал, что не люблю себя. Не люблю воздух и ветер, жару и холод. Не люблю день, ночь, вечер. Не люблю луну, солнце, облака, звёзды. Не люблю запахи, щебет птиц, голоса. Не люблю уходящие поезда…
Не люблю жизнь.
Не люблю…
Я лежал на своей нелюбимой кровати в объятиях нелюбимой женщины и видел, как из потолка медленно растёт петля.

Москва, 10.12.2011 г.