Мир наизнанку

«Все будет для блага народа. Веселись, Страна Дураков, и ни о чем не думай!»
А.и Б Стругацкие. Хищные вещи века.

233 по Цельсию или Мир наизнанку.

- Здравствуйте,  тёть Зин, - поздоровался я с продавщицей, но голоса своего толком не услышал.
Он прозвучал так тихо, словно я стоял в нескольких метрах от самого себя. Слова, которые ультразвуком вырвались из моего рта легонько колебнули воздух где-то в противоположном конце магазина, около стенда с порнухой, и исчезли совсем. Растворились в воздухе, будто бы их и не было. На секунду я задумался, а произносил ли я их вообще? И если произносил, то когда... Стоп. Я же уже в магазине. Да, точно. А вон и тётя Зина, она как всегда сидит на своей табуретке и, натянув 3-D очки поверх обычных,  смотрит по ящику самое охрененное реалити-шоу, что сняли за всю историю этой грёбаной вселенной. Если честно, я немного не вкурил сюжет, но хрен с ним! Там много трахаются - слава закону об отмене чёрных квадратов  - и постоянно устраивают дебоши, то по пьяни, то по опохмелу. Я просмотрел множество эпизодов и даже купил несколько сезонов на DVD. Это круто. Так. Магазин.
 - Тётя Зина-а-а! – прокричал я и принялся молотить рукой по прилавку, - Тётя Зина! Тётя Зина! Тётя Зина!
 Так я орал и бил по прилавку ещё минут семь, пока не началась реклама. К этому моменту за мной скопилась порядочная очередь, которая бесновалась не хуже меня, то и дело покрывая продавщицу матерными словами. Тётя Зина поспешно скинула 3-D очки, встала, колыхнув жирком, и подошла ко мне.
 - Привет, Сёма,  - сказала она, закуривая марихуановую сигарету.
Она сделала глубокую затяжку. Я проследил, за тем, как одна пятая её сигареты превратилась в пепел и рефлекторно похлопал по карманам в поисках своей пачки. Увы, забыл дома. Тётя Зина выдохнула клуб дыма и оценивающе посмотрела на меня.
- Экий ты сегодня красавец, - сказала она и сделала вторую затяжку, - будь я помоложе,…а хотя…хош, давай, по быстренькому, а?
 Я улыбнулся. Тётя Зина задаёт этот вопрос каждому покупателю уже много лет. Эта фраза стала её визитной карточкой.
Но в одном она права. Сегодня я действительно красавец. Одет я сейчас почти как все по последней моде. На ногах новёхонькие фиолетовые валенки со шнуровкой. Самое крутое в них – это колёсико на пятке, чтоб можно было кататься, и огоньки, загорающиеся при ходьбе. Далее серые сланцы с болтающимися между ног бубенчиками, пусть все знают и видят, что у меня есть яйца, пусть все видят, что я самец, я мужчина. А мужчина – это звучит гордо. И, наконец, обтягивающая футболка с нарисованными на ней кубиками и бицепсами.
 - Нет, Тёть Зин, у вас для меня слишком сиськи обвисшие, - сказал я, смотря мимо неё на экран ящика, -  Да и на гигантские сухофрукты наверно похожи. Или чего хуже – на мягкие завялые кабачки.
 - Ну не хочешь, как хочешь, - обиделась она, - очередь длинная. Чего припёрся-т?
 - Я? А, да.
 Я выудил из кармана мятую жёлтую самоклейку со списком. Слова были написаны крупным неровным почерком Ленки.
Ленка - это моя тёлка. Она сейчас вроде бы на четвёртом месяце беременности. Залетела случайно, в угаре я забыл натянуть скафандр на свой прибор.
 Помню, когда я узнал, что она брюхатая, а она не хотела признаваться, только блевала в каждый угол, отмудохал по морде мокрым полотенцем, мол «Какого хрена не проконтролировала меня, сучка, или тебе по боку, что в тебя пихают?!», но потом как-то улеглось.  В конце концов, решил я, стране нужны реальные чуваки, вроде меня или Лёхи с пятого подъезда.
- Так, - я сощурился, вглядываясь в бумажку, хорошо хоть написано печатными буквами, - Герыча дай грамулек сто, столько же коки…шпри-цов десять штук, «плюшек» штук пятнадцать, чипсов и банку Ыгуара.
 - Всё? – тётя Зина пододвинула мне пакет с продуктами, - с тебя полташка фантиков.
 Я отслюнявил ей тридцатку, двадцать пообещал вернуть через неделю и пошёл из магазина на улицу.
 - Ленке привет! – крикнула вслед тётя Зина.
Пинком открыв дверь, я вышел на улицу. Со стороны ближайшей подворотни до меня донеслись грохот переворачиваемых мусорных контейнеров, крик женщины и улюлюканье мужчин.
 - Славик! Славик, вставай! – кричала она.
 Но Славик по ходу уже не мог встать. Да и она скоро не сможет. А, похер. Блин, надо будет стукнуть Лёхе и ночью выйти на дорогу, а то бабла нет совсем. А долг вернуть надо, не то бабка, старая жмотяра, полицаям настучит, тогда проблем не оберёшься.
 Я шёл мимо гор неубранных листьев, мимо стайки малолетних шлюх, мимо лавочек с храпящими на них бомжами, от которых разило мочой, как от живых общественных сортиров, мимо стен, исписанных всякими прикольными картинками и словами, типа «***» или «Мудак». 
 Когда я проходил дворами мимо пустынной детской площадки – нафига она нужна теперь, когда интернет стал бесплатным – на меня из-за угла налетел какой-то парень.
 - Извините! – Он весь запыхался, должно быть бежал.
 - Извиняю! – прикрикнул я и вмазал ему ногой в живот, - чуть не сшиб меня, урод!
Парнишка схватился руками за живот и осел на землю, заглатывая ртом воздух. Недолго думая, я нагнулся над ним, для того чтобы поковыряться в его карманах. Но тут раздались свистки и крики:
- Стой! Стой гад!
 -Не уйдёшь!
 - Стоять!
Из-за того же угла выбежали два крепких полицая в чёрных формах. Увидев меня и парнишку, они перешли с бега на решительный шаг и подошли к нам.
«Неужто тётя Зина настучала? – подумал я».
 - Я, я это – начал я, - я из магазина шёл, вот купил продукты, ну и ширнуться там, а он вылетает такой, прямо на меня, а я, а я… у меня девка беременная дома, ждёт…
 Но на меня даже не обратили внимания. Один из полицаев рывком поднял за грудки стонущего парнишку с земли и с размаху припечатал к стене дома.
 - Малолетний ублюдок, - полицай расстегнул куртку парнишки, и на асфальт упала книжка в ветхом переплёте, - Ах ты ж мразота, ну я тебе!
 И как ударил его лбом в нос. Кровища из ноздрей хлынула как из кранов. Этим ударом всё не ограничилось, поверьте мне. Второй полицай поднял книжку с земли и в считанные мгновенья разорвал на мелкие кусочки. Обрывки страниц тут же подхватил лёгкий ветерок и заиграл ими, почти как листьями.
Прошло какое-то время, прежде чем первый полицай, наконец, закончил избивать парнишку. Вытерев с раскрасневшегося лица пот, он сделал то, чего я сделать не успел - пошарил по его карманам. Я почувствовал укол зависти, когда тот достал из окровавленных, некогда синих, джинсов парнишки бумажник. Мой бумажник! А полицай тем временем выпрямился и, похлопывая бумажником по ладони, подошёл ко мне.
 - За помощь в поимке, - он вручил бумажник мне и отдал честь.
 - Служу… - промямлил я и принял награду.
 - Всё, грузим его, - сказал полицай напарнику, - вызывай ребят.
 Потом я наблюдал за тем, как они погрузили парнишку в подкатившую чёрную машину с красной  мигалкой на крыше, и уехали, оставив после себя сладкий запах бензина. Там на асфальте, где пару минут назад лежал парнишка, алела лужа крови. Пофиг, дождик смоет.
 Я достал из пакета банку Ыгуара, открыл её.
 - Ещё один мудаком меньше, - с гордостью – ведь это я, я и только я его поймал! - сказал я и отпил из банки.
 «Может быть, мне тоже стать полицаем? – думал я, - Отлавливать всяких убогих, возомнивших себя умниками, типа того парнишки, и ****ить их до тех пор, пока кулаки не заболят? А потом отправлять по тюрягам, да заводам.… Надо подумать. Я подумаю об этом сегодня вечерком, а лучше завтра, на свежую голову. А сейчас нужно закинуться. Сейчас – домой».
Пнув обложку книги, лишённую своего содержимого,  я пошёл дальше, своей дорогой.
Бубенчики, болтающиеся между моих ног, торжественно позвякивали.
Этот звук отдавался в моих ушах и сердце подобно гимну.