Прыжок в пустоту - Гл. 6 - Вселенский Акрополь

               
                ВСЕЛЕНСКИЙ  АКРОПОЛЬ

                Бывает нечто, о чём говорят: "смотри,
                вот это новое"; но Это было уже в веках,
                бывших прежде нас.

                Екклесиаст. Гл.1, ст. 10


   Итак, Николай был в Центре Вездесущности, и работа закипела. Татьяна Юрьевна оказалась проворной и понятливой, чему Лугин немало обрадовался и успокоился. Более того, когда они с Дналовым вывели Николая на уровень, близкий к полному пробуждению, они увидели на экране, что он, как только взгляд его стал близок к осмысленному, скосил его на Татьяну и стал наблюдать за её стройными ногами, особенно когда она в своём коротком халате за чем-нибудь наклонялась, стоя к нему спиной. Первая мысль, которую Николай проговорил в уме осознанно, была пробуждена именно этим зрелищем: "Пожалуй, быть "ако мертвым" труднее всего".
   - Тебе не кажется, дядюшка, что наш Настоящий Человек недостаточно глубоко усвоил твои семь принципов? - спросил Лугин не в шутку, а с опасением.
   - Нет. Это как раз то, что надо. Если Настоящий Человек станет "ако мертвым" в Этом смысле - конец всему, он больше никогда и ничего не захочет. Теперь его сознание работает в полной амплитуде - от абсолютного сосредоточения, превращения в точечное "Я", до полнокровной жизни.

   Они разбудили его полностью, со всеми мерами предосторожности, чтобы он не свихнулся, поэтапно объясняя ему его состояние и положение. Каждый уровень пробуждения сопровождался предварением на уровне подсознания всего, что произойдёт дальше. Таким образом Николай усваивал, что, как говорится, он "витает в облаках", видит некие сны, которые состоят из его собственных сновидений, перемежающихся и переплетающихся с управляемыми, запрограммированными сновидениями, подпитываемыми из "мозготеки", и "небесными снами", в которые он не обязан верить, как и в своё "Я", которое может быть точкой в пространстве, но тем не менее будет и точка, и пространство, и его бестелесный образ, и другие бестелесные образы, и ещё много всего необычного и непривычного, смещаемого в пространстве и времени, и образующего самые невероятные сочетания.

   Они с удовольствием отметилили, что Николай воспринимает всё это с поразительной готовностью и пониманием. Вот что такое настоящая логика и методология процесса познания, мозг настоящего учёного, разумно сочетающий в себе логические и художественные способности мышления, когда оба полушария работают синхронно и согласованно! Эта мысль посетила Лугина, а Дналов вслух добавил:
   - И всё это подкреплено партийными указаниями!
   Лугин не отреагировал, так как окончательно убедился в том, что дядюшка читает мысли, и уже привык к этому. Покончив со всем, включая то, что касалось Мамонова и его племянника - "мамоныша", они проинструктировали Николая, что ему надлежит обходиться с "мамонышем" вежливо и предупредительно, и вести за собой до того самого момента, пока не подойдёт время Озарения, то есть непрсредственного проникновения в область "скрытого знания". От Николая последовал один вопрос: "А что, эта скотина будет обходится без страданий? Как он "туда" проникнет? Ему что, не надо сверлить дырки и втыкать шпильки?" Дналов объяснил, что без этого "туда" не может попасть только человек, ибо человек должен для этого некоторое время побыть "немножко мёртвым". Нечисти же это не касается. Но нечисть делится на "допущенных", "ограниченно допущенных" и "недопущенных". В тех делах, где "люди гибнут за металл", "недопущенным" проникать "туда" незачем. Но они пронюхали, что намечается прорыв в познании. А они прекрасно понимают, что знанием можно торговать, устрашать, держать в повиновении и зависимости! Это поважнее "златого тельца"!

   Николай был подготовлен к новому "погружению", предупреждён, что "мамоныш" уже ждёт его где-то на пути, и что они должны будут как бы случайно встретиться; что предстоит встреча со Сфинксом; что загадка Сфинкса будет нелегка, придётся напрячься, но непременно разгадать. Но что на пути к Сфинксу, ещё до встречи с "мамонышем", Николая ждёт сюрприз, и от этого сюрприза будет зависеть всё остальное. Однако они, Дналов и Лугин, больше ничего не могут ему сказать и ничем не смогут помочь. Придётся полагаться только на самого себя.
   - Поехали! - бодро сказал Николай.
   Это, наверное, второе в истории человечества восклицание, равнозначное прозвучавшему во вселенной после 1961 года, когда человек ринулся в Космос.

   Пвторилась уже виденная ими картина туманностей и густот, плавающих колонн и пересекающих их плоскостей, золотисто-багряных отблесков, множества радуг концентрической формы, контуров, напоминающих горы, полупрозрачных теней людей и животных, огромных всадников на вздыбленных конях.
   Первое предметное видение представилось сидящей в кресле фигурой человека в белом плаще с кровавым подбоем и рядом с ним - огромной остроухой собакой. Сомнений не было - это Понтий Пилат. Пролетая мимо, Николай попал в поле его мысли, выражающей недовольство своей должностью прокуратора, ненавистью к своему бессмертию и неслыханной славе. По другую сторону собаки сидела маленькая девочка, устремив взгляд в бездну с такой вселенской тоской, что у Николая как бы кольнуло в сердце и на мониторе на мгновенье появилась аритмия. Лугин узнал в девочке ту, убитую родным отцом, и они с Дналовым услышали с экрана мысль Николая, что, когда всё кончится, он будет просить Господа поменять себя на её отца, выпустив его из ада, чтобы девочка смогла с ним воссоединиться... При этом ему страшно захотелось закурить и ритмичная кардиограмма вновь заплясала.
   Постепенно очертания ландшафта, если можно его так назвать, стали напоминать Николаю картину Чюрлёниса "Соната гор" с множеством пирамид, конусов, увенчанных шарами, разрядами молний. В центре виднелось подобие крепости. Наверное, Акрополь. Вот кто-то движется навстречу, в лучах заката, в греческой тоге... Похоже, Гесиод, создавший поэму "Труды и дни" о порче человека при смене поколений. С широким жестом гостеприимства Гесидод продекламировал:

          Мы рады, что посланца шлёт земля!
          За двадцать семь веков мы так заждались!
          "Труды и дни" пяти веков ни дня
          За этот долгий срок не продолжались!

          Тогда, при Кроне, в веке Золотом,
          Спускались боги за советом к людям.
          А люди, возомнив, что так и будет,
          В подземном царстве обрели свой дом.

          Зазнайство губит. Нет сильней врага
          Для оскуденья разума и силы.
          За неповиновение богам
          Во гневе Зевс людей загнал в могилы.

          Так век Серебряный был завершён,
          А с ним и люди в духов превратились.
          Был Зевсом Медный век провозглашён,
          Но люди лишь во вражьи стаи сбились.

          И, истребив друг друга до конца,
          Исчезли в Царстве мрачного Аида,
          Без чести, без победного венца,
          Лишь с гневом за взаимные обиды.

          И Зевс полубогов-героев рать
          Создал в четвёртом веке, чтобы сами
          Могли людей от схваток защищать
          И возродить общение с богами.

          Но жизни они отдали в боях,
          Их подвиг вечной славой увенчали.
          Теперь они живут на островах,
          Вдали от всех, не ведая печали.

          Последний, пятый век, и род людской -
          Железный. Да таков он и поныне:
          Ликует Зло. И собственной рукой
          Сам человек мир превратит в пустыню...

          Уходят поколенья рой за роем,
          Но связь времён, народов и богов
          Неведома сегодняшним героям:
          Не до богов - отбиться б от врагов!

          Давно не видим мы живые лица.
          Вам предстоит ту связь восстановить.
          И благосклонность Зевса возродится,
          И веку Золотому снова быть!

          Все боги в благосклонности пребудут,
          "Труды и дни" вновь будут продлены.
          И духи предков в Небесах да будут,
          А люди - вещим разумом сильны!

   Тут, откуда ни возьмись, появились архангелы, и как бы предупреждая Николая, чтобы он не мешкал и не вступал в долгий разговор с наскучившися по общению Гесиодом, хором сказали:

          Приветствуем богов Олимпа
          И славных мудрецов Эллады!
          Склоняем головы и нимбы,
          И к делу - нам работать надо!

   Гесиод жестом указал Николаю путь в сторону Акрополя. Архангелы исчезли. Николай двинулся дальше, размышляя: почему всё-таки Акрополь? При чём тут Греция? При этой мысли перед ним явились четыре красавицы гречанки, одна краше другой. Но лишь одна, идущая впереди, игриво и кокетливо улыбалась. Её стройные длинные ноги изящьно оплетены тонкими кожаными ремешками сандалий. А лицом похожа на Татьяну... Лики сопровождавшей её троицы были невозмутимо строги.
   - Всё-таки сначала на ножки смотрит, - ворчал Дналов, - может, ты ему какой-нибудь штырь вогнал не туда, куда надо?
   - Как раз, слава Богу, не вогнал, - ответил Лугин, - Если б вогнал, эта дама навряд ли заинтересовалась бы им... И тогда хана твоей затее... Ведь это и есть твой сюрприз, их ты и "вытащил" навстречу Николаю? Сначала Гесиода, чтобы он, а затем и эти красавицы  подготовили Николая к вступлению в Акрополь, не так ли?
   - Ох и догадливый ты! Но всё-таки было бы лучше, чтобы он меньше глазел на их ножки и прелести, не отвлекался. - не унимался Дналов, - Тем более, что у них это не принято, невежливо...
   - Ишь ты, какой целомудренный! - возразил Лугин. - У них не принято только потому, что все ходят полуголые и глаза давно "замылились", как на пляже. Но я не думаю, что им это неприятно.
   - Это же богини!
   Тут Лугин от души расхохотался:
   - Эх, дядюшка, дядюшка! Экий же ты старый наивный бес! Или ты всегда был таким? У вас ведь нет возраста?!
   - Любви все возрасты покорны... - пробубнил дядюшка.
   - Ну так в чём же дело? Ведь её порывы благотворны! Эх ты! Вот на чём тебя Мамонов объезжает! Даже женился недавно, а ты как был бобылём, так и остаёшься!
   Дналов отмахнулся, будто ему мешали смотреть кино. Как раз в этот момент кокетливая красавица заговорила очень даже приятным грудным голосом:

          Я - Тюхэ. А у римлян - Фортуна.
          Я - богиня счастливой судьбы.
          Но ни арфы волшебные струны
          Не приманят меня, ни мольбы.

          И тебя я навеки оставлю.
          Счастье надо самим добывать.
          Трём богиням судьбы лишь представлю -
          С ними будешь весь век пребывать.

          Три богини судьбы - это мойры.
          Мойра Клото прядёт жизни нить.
          Если жизнь - лишь одни разговоры,
          Клото нить ту не даст удлиннить.

          А Лахосис свой жребий бросает.
          И не может никто изменить
          Жребий, с коим она вынуждает
          Жить в смиренье иль вовсе не жить.

          Вот Атропос - она наблюдает
          И заносит всё в свиток судьбы.
          И всё то, что в него попадает -
          Неизбежно. И тщетны мольбы.

          Даже боги Олимпа подвластны
          Непреклонности воли судьбы.
          Боги знают: она беспристрастно
          Предвещает исходы борьбы.

          Кто судьбу обмануть замышляет -
          Глуп и жалок такой человек.
          Лучше пусть он другим промышляет,
          А судьба даст и жребий, и век.

          Кто шагает, дороги не зная,
          Я в попутчицы не навяжусь.
          Кто же путь свой земной осознает,
          Лишь к тому я лицом повернусь.

          С изначально предметным сознаньем
          Человеку дарован язык.
          Как к словам, так и к их сочетаньям,
          Человек постепенно привык.

          Чьей же волею мысли открылись?
          В честь кого изреченья взялись?
          Или боги на землю спустились?
          Или люди до них поднялись?

          И тому - бесконечность примеров
          О рождении слов в Небесах:
          "Гомерический хохот" - с Гомером,
          С богом Паном - "панический страх".

          "Титанический труд", иль "сизифов",
          Что ни слово - то новый пример,
          Зародясь в древнегреческих мифах,
          обретает "гигантский" размер!

          А когда захотелось всем вместе
          В "олимпийском спокойствии" жить,
          Сам Создатель отвёл это место
          И велел ему верно служить.

          Для того, чтобы сферу познанья
          От вторжения Зла остеречь,
          Всем сойтись дал Господь указанье
          И Акрополем крепость наречь.

   Видение исчезло. Николай понял, что это было предупреждение самой Судьбы: не хитри, осознавая свой путь. А осознав - не блуждай, не плутай. В то же время он понял и другое: Судьба ему непременно поможет, если даже будет отчаянно трудно, но при этом он и не помыслит её обмануть. Он должен идти только вперёд и делать всё, что может. Сразу вспомнилось изречение Екклесиаста: "Всё, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдёшь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости"...

   Тут перед Николаем предстал "мамоныш" с виновато-угичижительным и смиренным видом, взглядом нагадившего, но преданного пса, ожидающего неотвратимого наказания, но готового служить ещё ревностнее. Николай любил собак, и такой взгляд даже у человека его обезоруживал. Возможно, "мамоныш" на это и рассчитывал? Николай не знал и не мог знать, как Мамонов работал над "имиджем" своего выкормыша, чтобы пробудить в Николае чувство жалости; как напутствовал своего "мамоныша" очередной мудростью Екклесиаста: "Кто находится между живыми, тому есть ещё надежда, так как и псу живущему лучше, нежели мёртвому льву"...
   Мамонов не ошибся в своих ожиданиях - Николай встретил "мамоныша" приветливо, именно как пса. Потрепал по плечу, и тот сразу же "пристал к ноге". Откуда-то ссади послышалось угрожающе рычание: это собака Понтия Пилата почувствовала неладное, что-то "не совсем собачье", и "мамоныш" засеменил впереди Николая, оглядываясь назад и бросая преданные взгляды на "хозяина". "Вот бы мне такую умную собаку...", - подумал Николай.
   - Это мы тебе обеспечим - не я буду! - весело воскликнул Дналов.

   Когда перед внутренним взором Николая предстал огромный Сфинкс, охраняющий вход во Вселенский Акрополь, Николай не удивился, так как устрашающий вид Сфинкса полностью соответствовал описанию чудовища в трагедии Софокла "Эдип-царь". Зная о Сфинксе от Мамонова, Дналов позаботился о введении в сознание Николая всего древнегреческого эпоса из своей "мозготеки", и особонно подробно - "фиванского цикла". Чудовище с женской головой, туловищем льва, огромными когтистыми лапами и громадными крыльями, сидя на возвышении, сходу загадало Николаю загадку:
   - Что изобрёл человек такое, чего не изобрёл ни один из богов всех времён и народов, и даже сам Творец? Человеку дано лишь копировать то, что существует в природе, ибо нет ничего совершеннее её творений. Именно поэтому самолёты похожи на птиц, подводные лодки - на рыб, поезда - на червей, автомобили - на жуков. В чём же, чего нет в природе, человек превзошёл даже богов?
   Николай посмотрел на Сфинкса с грустью и сожалением, подумав: "Неужели фиванцы были настолько глупы и гибли мучительной смертью, не умея разгадать ту примитивную загадку Сфинкса, которую тут же разгадал Эдип: "Кто ходит утром на четырёх ногах, днём на двух, а вечером на трёх?" Лишь один Эдип догадался, что это человек, ползающий во младенчестве, ходящий в зрелости и опирающийся на костыль в старости! Неужели и Сфинкс не поумнел за столько веков и не может придумать что-либо потруднее? Даже досадно! А может, прикидывается? Ему, надо полагать, предписано меня пропустить?
   Разумеется, это колесо! - ответил Николай. - Самый рациональный способ передвижения, однако, ни одно живое существо не имеет такого двигательного органа.
   Сфинкс не стал падать в пропасть и гибнуть в соответствии с мифом. Не погубил он и Николая, а лишь конфузливо отвернулся, что подтверждало немерения Мамонова и предусмотрительность Дналова. Врата Акрополя распахнулись и Николай со своим "верным псом" сразу же оказался в огромной толпе мудрецов всех эпох и народов, в соответсвующих одеяниях.
   Многих он узнал по портретам и описаниям. Они кучковались, о чём-то толковали, или, как теперь говорят, тусовались. Николай ходил между их группами и прислушивался, нередко слыша давно известные ему изречения. Слышалась музыка, в основном знакомая. Являлись взору полотна художников, скульптуры ваятелей. Казалось, что он попал на восточный базар, однако это было лишь первое впечатление. Необычным казалось то, что все звуки, все образы были одновременными, но в то же время не сливались друг с другом, не мешали восприятию каждого из них в отдельности.
   Постепенно Николай начал ориентироваться: вон там группа философов, там - поэтов, там - художников, учёных, полководцев, монархов, их шутов. Эти группы, однако, не были постоянными. Одни и те же лица периодически переходили из одной группы в другую. Так он заметил, что отдельные шуты примыкали к группе философов, и наоборот... Монархи и полководцы также прогуливались от группы к группе, занимая место то в одной, то в другой. Были и такие, которые держались особняком, как монументы. Вокруг них тусовались другие, о чём-то спорили. Одним из таких "монументов" был Сократ, вокруг которого собралась толпа спорящих между собой гностиков и агностиков. Николай приостановился, послушал и заключил: суемудрие! Были и мудрецы без определённых занятий: критики, политики, скептики... А вот и китаец, внимательно следящий за Николаем раскосыми глазами... А вон там до боли знакомые лица "основоположников"... А вон и Диоген - всё ходит и вглядывается в физиономии, поднося фонарь к самым носам... Однако на него никто не обращает внимания...
   Площади, узкие, тесные улицы, портики, амфитеатры... Кругом белый камень, густой тёмно-зелёный плющ, выноград, оливковые рощицы, лазурное небо, безветрие... Ни жарко, ни холодно. Светло как в яркий полдень, только неясно, где солнце. И нет теней...

   "Мамоныш" неотлучно следовал за Николаем, как бы принюхиваясь ко всему и ко всем. Сколько так бродил Николай, он не ведал. Время и направления движения здесь не ощущались, не воспринимались и не осознавались. Иногда Николаю казалось, что он ходит по кругу, ибо вновь видел тех же и то же, слышал те же речи. Конечно же, что он мог услышать здесь нового? Все говорили только то, что уже когда-то сказали, и многое ему было давно знакомо из книг. Он заскучал. Стало казаться, что он попал в лабиринт образов и мыслей, но вдруг перед ним возник тупик. Вернее, вход в большую пирамиду, охраняемую кариатидами в виде сфинксов. Вход без дверей, просто обрыв, провал в кромешную тьму...
   Что делать? Обратно? Обратно нельзя... Всплыли слова Заратустры о том, что это как прохождение по канату - опасен взор, обращённый назад, опасны страх и остановка. И Николай, не раздумывая, шагнул в пустоту...
   Шагнул и... полетел в кромешной тьме, не чувствуя ни верха, ни низа, лишь услышал голос: "По-настоящему новое можно добыть только в том случае, если вы готовы в решающем месте покинуть основы, на которых покоилась прежняя наука, и прыгнуть в известной мере в пустоту"...
   Именно эта фраза впоследствии станет для него поутеводной навсегда, основной, концептуальной в его понимании логики и методологии науки. Вот если бы она была на месте той фразы о партийных указаниях в основном тезисе палангской конфернции, это было бы то, что надо!...

   И такие мысли вместо страха при падении в бездну во мраке! Но дело в том, что Дналов перед входом Николая в пирамиду "врубил на всю катушку" скорость его мышления. При таком режиме работы мозга ему совершенно не приходилось напрягать память. В этом судьбоносном для него высказывании он тотчас узнал слова немецкого физика Вернера Карла Гейзенберга и сразу догадался, что именно в этот момент и попал в зону испытаний, а раз так, то сам факт падения в бездну ничем не грозит. Одно ясно - назад уже точно ходу нет!
   Тут он почувствовал, что не один - его "верный спутник" жался к нему и дрожал мелкой дрожью. Получилось так, что ему, "верному спутнику", выпал жребий испытывать страх за двоих.
   Но вот впереди замаячил едва заметный свет. Ближе оказалось, что это вход в галерею, освещаемую двумя рядами факелов по стенам. При самом входе стало видно, что вдоль стен были кариатиды в виде сфинксов, как при входе в пирамиду, с факелами. Всмотревшись, Николай их сосчитал. Оказалось, что их двенадцать расположенных напротив друг друга пар. Соответственно, между парами одиннадцать промежутков. На стенах в этих промежутках виднелись какие-то символические изображения.  Николай шагнул в первый промежуток, бегло осмотрел стены, шагнул во второй, слегка почувствовав, что его какая-то сила пытается вытолкнуть назад. Оглядев стены, шагнул в третий, в четвёртый. Сила выталкивания значительно возрастала. Нет, дальше преодолеть эту силу невозможно. Он посмотрел вперёд, назад, постарался, сколько мог, разглядеть изображения во всех доступных взору промежутках, после чего вернулся ко входу в галерею и задумался.
   Дналов и Лугин забеспокоились: что-то у Николая не складывается, но помочь они уже не могут... Что-то не предусмотрел академик в "мозготеке"...
   - Забуксовал... - с тревогой сказал Дналов.
   - А я думаю, что вернулся, чтобы взять разгон. Он же автомобилист, попусту "жечь горючее" и при этом вязнуть всё глубже не будет, - попытался ободрить дядюшку Лугин.
   - Песочку бы подсыпать...
   - Ничего, голова "шипованная", прорвётся!

   До Николая наконец дошло, что вся эта обстановка напоминала египетские мистерии, ритуал "посвящения", когда посвящаемый должен пройти такую галерею и по выходе из неё будет встречен жрецом. Но что за знаки на стенах? Да, промежутков в мистериях одиннадцать, но о каких-то знаках он ничего не знает, не помнит... Знаки, однако, знакомые... Быстая память помогла: он в детстве играл старинными отцовскими игральными картами... Там были похожие картинки... Отец держал эти карты в ящике письменного стола...
   Ему вспомнился не столь давний эпизод: придя к матери и по привычке войдя в отцовский кабинет, он увидел там Мамонова, раскладывающего, по-видимому, пасьянс из этих самых карт. При появлении Николая он тотчас их смешал и убрал. Николаю было и неловко, что вошёл, и неприятно, что Мамонов хозяйничает в кабинете отца. Поздоровавшись, Николай сделал вид, что что-то ищет, и начал перебирать книги на полках, давая тем самым понять, что это всё принадлежит ему по праву сына и он будет и впредь здесь всем распоряжаться сам. Заметив, что многие книги стоят не на своих местах, он тогда сказал:
   - Я бы Вас попросил книги, коль скоро Вы ими тоже пользуетесь, ставить на прежние места. Я за многие годы привык к порядку, заведённому отцом, и не хотел бы тратить время на поиски.
   При этом он взял книгу Сен-Мартэна "Натуральная таблица отношений, существующиъ между Богом, человеком и вселенной". Именно эта книга стояла не на своём месте, что сразу бросилось ему в глаза. Книгу он тогда взял домой, но заметил сильное недовольство Мамонова, будто он забрал его личную вещь, которая должна быть постоянно под рукой, как, к примеру, обеденная ложка. Ведь многие едят непременно своей ложкой! А коль взял книгу, то дома по привычке внимательно её просмотрел, чтобы понимать о чём в ней речь. И сейчас он вспомнил, что в книге двадцать две главы, которые комментируют двадцать две основные карты Таро. Всего в колоде Таро 78 карт: 52 обычные, всем известные поныне, четыре дополнительные - "рыцари", между валетом и дамой, и двадцать две нумерованные безмастные карты со специальной символикой и названиями...
   Он задумался, но ненадолго, память и мысль работали по максимуму, и хотя он тогда лишь бегло просмотрел книгу, всё вспомнилось - и символы, и названия. Все эти карты в их нарастающей последовательности назывались: фокусник, жрица, царица, царь, первосвященник, искушение, колесница, справедливость, отшельник, колесо Фортуны, сила, повешенный, смерть, умеренность, дьявол, башня, звезда, луна, солнце, день Суда, мир, безумный. 22 карты - 11 пар. Это - двадцать два "аркана Таро", или также их одиннадцать пар, с парной символикой, смысл которой, момимо собственного толкования каждой карты, толковался и в сочетаниях.

   Николай успокоился. Он понял, что это обряд посвящения через испытание, что ему предстоит пройти через эт одиннадцать пар арканов, но он сможет это сделать лишь постигая смысл сочетания символов. Очевидно, нужно будет останавливаться на каком-то одном толковании, от чего и будет зависеть судьба. Это по аналогии с загадкой Сфинкса: угадаешь - прорвёшься, нет - пропадёшь. А толкований может быть несколько и нужно выбрать то, которое можно ещё связать и с самим собой. Это, пожалуй, единственный критерий выбора, остальное - чистая случайность. А в испытании так быть не может. Если запрограммированы случайние варианты, не зависяшие от испытуемого, испытание теряет смысл. Короче говоря, он должен понять суть сочетаний символов применительно к самому себе, определяя своё место в их последовательности, как бы нанизывая их на нить собственной судьбы. Вспомнив про судьбу, он вспомнил и богиню Судьбы, и похожую на неё докторшу Татьяну, которую на мгновение увидел при кратковременном пробуждении. На электрокардиограмме при этом вновь появились признаки учащения сердцебиения и даже нарушение ритма. Дналов спросил:
   - А как у него с сердцем? Инфаркта не случится?
   - Да всё было нормально, - не без тревоги ответил Лугин.
   - А то, насколько я знаю, инфаркты-то и возникают у здоровяков, а не у хилых...
   - Это точно, - согласился Лугин, и, уже освоившись с дядюшкиной техникой, отдал распоряжение Татьяне по корректировке ведения больного с учётом повышения эмоциональных нагрузок. Имелись в виду положительные эмоции. Насчёт отрицательных подстраховались как надо, а вот это упустили... Век живи - век учись!

   Кардиограмма выровнялась. Дналов и Лугин напряжённо следили за Николаем и ходом его мысли. Дналов - как тренер, безусловно знающий, с чем столкнулся его подопечный, но переживающий, что не может помочь и не предупредил его, упустил, не предусмотрел... Лугин же - как самый заядлый болельщик, для которого жизнь не в радость, если его кумир потерпит поражение. Оба вцепились в поручни кресел так, что побелели суставы пальцев.
   Однако Николай был совершенно спокоен. Экран начал выдавать последовательное осмысление им символики Таро. "Мамоныш" с видом обречённого был с ним рядом. Ему, видимо, было страшно и не верилось, что Николай выпутается из этой ситуации. Мысленно "мамоныш" уже проклинал своего дядюшку за то, что он загнал его сюда. Так хорошо всё складывалось! Ну, подумаешь, позарапался о кусты... На экране страдания "мамоныша" отражались в виде "эфирных помех" - "снега", как на телеэкране, и шипением.

   Николай думал: итак, мы имеем дело с ноуменальным, или объективным миром. Ноуменальный мир обозначается треугольником. Феноменальный - квадратом, а человеческий - точкой, означающей душу человека. Что ж, он уже постиг своё "Я" как точку, первый шаг сделан. И оба мира отражаются в этой точке - душе. Квадрат равен точке, и это означает, что весь феноменальный мир отражается в человеческом сознании, в котором о нём формируется представление. То есть в душе человека, в некоей точке, не имеющей измерений и находящейся в центре треугольника - объективного мира, отражается он сам, этот объективный мир. Всё совпадает с тем, что говорили мне Дналов и Лугин, что я уже ощутил сам...

   Николаю вновь захотелось закурить. Так с ним бывает не только при сильном волнении, но и в предвкушении продуктивного размышления. Он похлопал себя по карманам и обнаружил сигареты. Вытащил и закурил! При этом один из сфинксов чихнул так, что пирамида задрожала, зашевелились камни, затрепетало пламя факелов. На экране вновь появился "снег", треск, пропало изображение.
   Дналов вскочил, забегал, занервничал, бормоча:
   - Да что ж это такое! Что за чертовщина! Как это может быть! Там же нет никакой плоти, значит, не должно быть и дыма от сигареты! С чего это зачихал сфинкс? Там же всё воображаемое, субъективное! Как это всё понимать?!
   - Вот и я говорю: как знать, что небесное, а что человеческое? - послышался вдруг вкрадчивый голос китайского мудреца.
   Дналов совсем всполошился, запаниковал:
   - Да помолчите вы!.. Что же делать? Что делать? Что делать?
   - Что делать? Как ты сам учил - быть "ако мертвым"! - урезонил его Лугин. - Ты сейчас ведёшь себя как Николай Гаврилович в телепередаче "Городок"!
   - Какой ещё к чёрту Гаврилыч?
   - Чернышевский!
   - Ах, оставь! И так тошно!

   Но всё утряслось само собой - вновь появилось изображение, а Николай почувствовал, что после сигареты ему полегчало. Он всё-таки докурил, справедливо считая, что не может быть, чтобы из-за такого пустяка, как его сигарета, развалилось это вселенское сооружение.

   Прочистив мозги никотином, он ещё быстрее вспомнил всё, что знал раньше. Вспомнил книгу Раймонда Люллия "Великое искусство" и его схему "философской машины". Ему становилось всё яснее, что система Таро изначально тесно связана с алхимией, начиная с тринадцатого века, и что мистическое знание постепенно выводило алхимию на путь не только химии как таковой, но из неё, как из корневой системы, проросли первые побеги всех естественных наук, которые, соединившись с древними стволами математики, образуют крону современной науки.
   Но под этой кроной становится всё труднее видеть мистическое знание. Его как бы и нет, тогда как именно из него, "скрытого знания", прорастает открытое, то есть непосредственно подтверждённое универсальными природными законами, открывшимися человеку через Озарение ранее. Всё это было близко и понятно Николаю, и он не только чувствовал, что "выплывает", но и уверился в том, что лёг на верный курс.

   Спокойные и взвешенные мысли Николая успокоили растерявшихся было "руководителей полёта". Николай уверенно шагнул в первый парный аркан и без труда расшифровал первую пару символов. Это были символы сверхчеловека и безумца. Каким образом это может касаться его? Как в нём сочетаются эти крайности? Очевидно, в том, что, с рдной стороны, он стал "избранником судьбы", на него "поставили", на него рассчитывают, как на "Настоящего Человека", от природы способного воспринять Озарение и совершить прорыв в познании. В этом качестве "Настоящий Человек" в определённом смысле может считаться и Сверхчеловеком.
   Да, это дано далеко не каждому, скорее - избранным. Но это и не случайность. Он много трудился, много знает. У него сформировалось самосознание настоящего учёного, готового "прыгнуть в пустоту". Он этот "прыжок в пустоту" совершил и испытывает чувство парашютиста при ещё не раскрывшемся парашюте, когда ещё не настало время дёрнуть за кольцо, так как поспешное его выдёргивание так же чревато гибелью, как и запоздалое. Да, захватывает дух и от полёта, и от отсутствия полной уверенности, что парашют раскроется. Да, его сделали этим "парашютистом", но он сам, после того как его "разбудили" и всё объяснили, на это решился.
   Есть ли в этом безумие? В определённом смысле есть, так как обычные люди, считающие себя нормальными, считают безумцами всех, кто чем-то рискует, особенно жизнью. Это одна сторона безумия в общечеловеческом понимании. Вторая сторона - в сократовском понимании, которое надо постичь. Он постиг. Ему понятен смысл фразы "Я знаю, что ничего не знаю". Парадигма знания и незнания, то есть знания о новом незнании, увеличивающаяся на каждом новом этапе познания, ему понятна. Да, это тоже по-своему безумие, ибо наука всегда не права, так как каждый ответ на вопрос порождает сотню новых вопросов.
   В этом и выражается касающееся его сочетание крайностей - сверхчеловека и безумца.

   Дналов и Лугин переглянулись. Они оба поняли, что были правы: именно на первом испытании, на сверхчеловеке, Николай мог бы сломаться, возомнив себя таковым полностью, если бы они его должным образом не подготовили. Тем временем, Николай шагнул во вторую пару арканов и не почувствовал первоначального сопротивления. Стало окончательно ясно, что он должен пройти все одиннажцать пар, иначе его "Я" так здесь и останется, что равнозначно и физической гибели, и "бессрочному одиночному заключению его души". Почти как с Понтием Пилатом, и даже "верный пёс" будет при нём. Всё веселее!

   Вторая пара символов означала символ "скрытого знания" и мира как объекта познания. Что ж, на путь к "скрытому знанию" он вступил. Он знал, что это такое, знал деление человечества на внутренний, эзотерический, и внешний, экзотерический, круги. Знал историю магии и религии. Теперь, благодаря подпитке из "мозготеки" и ускоренному мышлению, в сознании промелькнула вся многостраничная книга Джона Фрезера "Золотая ветвь". Он глубоко изучил историю психологии и многое другое, имеющее самое прямое отношение к эзотеризму. Он уже давно сделал свой собственный вывод о том, что около двухсот-трёхсот лет назад между внешним и внутренним кругами человечества появился промежуточный, мезотерический круг, о котором в научном мире ещё не упоминалось. Это было его открытие, которое он очень хотел бы представить на суд научной общественности, да обстановка до сих пор не позволяла это сделать.
   Суть его заключается в том, что с момента зарождения этого исторически молодого мезотерического круга число его представителей катастрофически быстро растёт. Они не могут веровать так, как люди внешнего круга - им мешает "знание о знании", которое они начали осмысливать, но дальше этого не идут. И если человек этого нового круга дозревает до того, чтобы начать "знать о незнании", но не углублять это "знание о незнании", он превращается в убеждённого атеиста, как булгаковский Берлиоз.
   Атеист - это не просто неверующий человек. Ниша духовности у атеиста пуста и легко заполняется чем угодно. Духовность подменяется какой-либо идеологией. Атеист не просто не верит в бога - важнее то, что он не верит в бессмертие души, а равно и в её существование. Предвосхищая неизбежность конца биологического существования и разложения на атомы,  больше всего он боится смерти и поэтому стремится урвать от жизни всё, что можно, и что нельзя. Он, боясь смерти, но не ведая страха за прегрешения, а соответственно не ведая и греха, не страшится наказания и живёт лишь по первой части высказывания Екклесиаста: "Веселись, юноша, в юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих". Вторая часть этого высказывания - "Только знай, что за всё это Бог призовёт тебя на суд" - его не касается. Для него не существует никаких преград. Именно он становится воинствующим атеистом, вместилищем зла, которое ему, Николаю, как это ни парадоксально, надлежит спасать через прорыв в познании!..
   Быть может, кроме "проклятых вопросов", начинают проявляться и "проклятые парадоксы"? Быть может, на смену времён приходят "проклятые времена" и прилагательное "проклятый" будет теперь прилагаться к каждому существительному?..

   Рассуждения Николая вовсе не были заумными. Он считал, что до определённого исторического периода постепенное накапливание научных знаний находилось в сбалансированном состоянии со сдерживающими религиозными устоями, ибо необузданный избыточный комплекс любопытства чреват верной гибелью.
   Важным психологическим моментом религиозного мышления был устойчивый образ личного надприродного бога, схожий с образом человека. Бог жил на Небесах, представлявшихся в виде небосвода. Замена свода на сферу при геоцентрической системе на такое мышление не повлияла. Кризис наступил и баланс нарушился тогда, когда человек пришёл к пониманию, что не Земля - центр вселенной; что не Солнце вращается вокруг Земли, а наоборот. Первое "проклятое наоборот"!
   Именно этот прорыв в познании сопровождался сжиганием на кострах! И было это не просто жестокостью в борьбе с ересью - это была бескомпромиссная борьба за удержание позиций, попытка предотвратить кризис взаимоотношений религии и науки, которая вдруг начала неистово вырываться из религиозных пут. Это была попытка силой существовавшего тогда закона, через насилие, приостановить опасную тенденцию, ибо прорыв в познании оставил самосознание далеко позади себя. Нарушился именно этот баланс внутри самого человека - баланс между ускорением познания и отставанием самосознания.
   Понимали это или не понимали Отцы Церкви в те времена - не имеет значения. В любом случае их жестокие действия, с позиции развития мышления, были направлены именно на восстановление этого баланса. Где тут зло? Где добро? Зло - в жестокости земной кары за стремление к Истине, к Озарению? Или добро во имя предотвращения раскола духа и разума, приводящего с неизбежностью к отставанию самосознания от познания и исторически мгновенно приведшего человечество на край гибели, на грань самоуничтожения? Что, не "проклятый вопрос"?

   Вторым стимулирующим импульсом расширения мезотерического круга стала быстро возрастающая способность человека воспроизводить природные явления, поняв их принципы, и даже создавать на их основе то, чего в природе не существует. Появился "комплекс Творца" и от него - бурный расцвет Гордыни!
   Из всего этого Николай сделал вывод, что опасен именно человек мезотерического круга, разрастающегося за счёт пополнения своих рядов из людей внешнего круга и обретающего лидеров из числа беспринципных и амбициозных представителей внутреннего, эзотерического круга, которые, имея знание о незнании, знают нишу незнания и взамен своего высшего предназначения заполнять эту нишу настоящим новым знанием, получаемым через Озарение, умышленно заполняют её своими систематизированными бреднями с целью воздействия на массы, обеспечения своего лидерства, и через это удовлетворения своего тщеславия и извлечения материальных выгод.

   Что же во внутреннем круге? Почему эзотеризм не может остановить угрозу надвигающейся катастрофы? Кто в этом круге? Только те, кому ведомо существование "скрытого знания", кто знает о незнании. Мышление людей эзотерического круга имеет свою эволюцию, в основе которой неизменной остаётся её логическая формула. Эта формула основана на парадоксе, состоящем в том, что мир отражается в сознании через знаковую алгоритмизированную систему, созданную природой ли, богом ли - неважно. Во всяком случае - не самим человеком. Отсюда человек, как бы он ни сопротивлялся, вынужден признавать существование некоего организующего начала более высокого порядка, чем человеческий разум; существование Истины, которая непостижима, так как она удаляется от человека по парадигме знания-незнания. То есть чем больше человек знает, тем больше у него возникает вопросов, на которые ещё нет ответов. А увеличение количества вопросов и есть понимание увеличения границ незнания, и нет этому предела...
   Но это не значит, что мир непознаваем. Реальность с её закономерностями и универсальными законами и Истина - совершенно разные понятия, даже если они существуют лишь в голове человека. Первое - предмет разума, второе - душа, дух, порывы бытия, что угодно, только не разум. И вновь проявляется формула, что понимание идёт от разума, но то, что делает возможным понимание - это порыв бытия, а не разум!
   Именно поэтому, вне зависимости от того, признаёт, принимает ли человек Нечто без доказательств, то есть чисто религиозным сознанием, свойственным внешнему, экзотерическому кругу, или вынужден признавать это Нечто через доказательства, что свойственно людям внутреннего, эзотерического круга, он ВЕРИТ! То есть всё равно всё сводится к ВЕРЕ! Он лишь верит с той разницей, что экзотерический, религиозный человек верит в то, ЧЕГО он не знает, а эзотерический, опираюшийся на разум, верит в то, О ЧЁМ он не знает!

   Таким образом, и экзотерическая, бездоказательная, и эзотерическая, доказательная ВЕРА даёт человеку силу преодолевать панический ужас конечности земного бытия! К первым, экзотерическим, движимым верой людям она приходит через Откровение, ко вторым, эзотерическим, движимым разумом, - через Озарение! Но и Откровение, и Озарение - по сути одно и то же, ибо освещает путь к Истине, которая одна!

   Человек эзотерического круга не очень печётся о своей бренной плоти, во всяком случае не так, как атеист, хотя и схож с ним тем, что может себя таковым считать, не признавая личного надприродного Бога, наблюдающего за всеми, в том числе и за ним, фиксируя каждый его грех для Судного Дня.
   При всём многообразии эзотерического мышления логика его заключается в том, что земная жизнь, во всех её проявлениях, воспринимается как падающая капля, ибо капля может рассмтариваться как отдельно взятое тело. Но дело не в теле, а в том, из чего оно, откуда берётся и куда девается. А берётся капля из конденсата, из группы молекул воды, стянутых межмолекулярными силами, образующими критическую массу, когда в силу тяжести группа молекул преодолевает сцепление с другими, обволакивается молекулярной оболочкой, удерживаемой от разрыва силой поверхностного натяжения, не дающей ей лопнуть, и летит вниз до тех пор, пока не соприкоснётся с поверхностью воды, не растворится в ней; и не начнётся, вернее, не продолжится процесс испарения, образующий новую каплю. Так что же, нужно сожалеть о "смерти капли"? Смысл её жизни в её падении, в промежутке времени между моментом её отрыва до момента "приводнения"? А может смысл в самом круговороте воды?
   Поэтому эзотерический человек более смел и менее суетлив, чем остальные. Поэтому он занят менее своей плотью, а более разумом и духом, трудясь не столько ради живота своего, сколько ради духа. Эзотерическому человеку более чем остальным близки слова Екклесиаста: "Все труды человека - для рта его, а душа его не насыщается", понятнее его суждения: "Итак, увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими: потому что это - доля его; ибо кто приведёт его посмотреть на то, что будет после него?... Все вещи в труде; не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием".

 Из всего этого Николай и вывел свою позицию между "скрытым знанием" и миром как объектом познания: он - та самая точка в системе Таро, соединяющая квадрат и треугольник, и вмещающая их в себя, как равных ей, так как они в ней отражены; она же не имеет размеров.

   Даже Дналов, искушённый в этих вопросах, внимал происходящему на экране с таким сосредоточесием, что у него напряглись выйные линии на шее и оттопырились уши, как у ребёнка, завороженно слушающего волшебную сказку. "Не хватает вихра на темечке", - подумал, глядя на него, Лугин.

   Николай шагнул в третью пару арканов и вновь не почувствовал сопротивления. Третья пара означала символ Реальности и вечной её изменчивости, и символ Смерти, непременно сменяющейся Возрождением. Здесь он не задержался. Реальность он признавал всегда, а смерть познал и даже возродился.
   Что же касается толкования, то он только что размышлял о капле, о конденсации, падении, растворении, испарении, новой конденсации, новом падении, растворении, - то есть о непрерывности этого процесса. Вечное обновление заключается лишь в том, что каждая последующая капля, "как две капли воды" похожая и на все предшествующие, и последующие, но при этом каждая из них неповторима. Их индивидуаольная неповторимость заключается в том, что все они состоят из разных групп молекул воды. Если их даже пронумеровать, то будет то же, что при игре в лото, когда из мешка достают по нескольку бочонков, совершенно одинаковых, но с разными цифрами. Вероятность повторения сочетания цифр в каждой горсти крайне мала. А смысл временного существования набора бочонков в горсти играющего к самому этому набору как некоему "организму" никакого отношения не имеет. Это касается лишь самого играющего, держащего эту группу в своей горсти, и его партнёров: это они , закрывая в соответствии с цмфрами на бочонках, соответствующие ячейки своих карт, выигрывают или проигрывают. Вот и всё! И если какой-либо бочонок, или их группа, осознавая свою индивидуальность или группровое единство, вообразят, что они могут на что-то сами повлиять, они заблуждаются - партия кончится, их опять сбросят в мешок, перемешают, и вновь будут вытаскивать на свет божий группами или по-одиночке...
   - Интересно рассуждает! Какие интересные анологии! - удовлетворённо проговорил Дналов.
   
   Николай так же, сочтя вопрос исчерпанным и своё толкование единственно справедливым, спокойно и уверенно перешёл в четвёртую пару арканов. "Мамоныш", видя, что происходит, даже устыдился, при всей своей бессовестности, самого себя: он ещё пытался в присутствии Николая о чём-то глубокомысленно рассуждать! Каким же самонадеянным и невежественным он вдруг сам себе показался!
   - Даже этот хмырь начал что-то соображать! - сказал Дналов, уловив мысли "мамоныша" по его взгляду.

   Четвёртая пара символизировала жизнесущий принцип, или Закон четырёх начал - активного начала, пассивного начала, равновесия и скрытой энергии. Противоположный символ - символ Солнца как видимого источника жизни.
   Что-то здесь в первый момент не вязалось... Николай "прокрутил" в голове всё, что было в ней по толкованиям Великого закона четырёх и остановился на ещё одном, близком к первому толкованию: это - действие, удержание, завершение и результат. "Уже теплее", - подумал он. Действием можно считать безудержный процесс познания, активное начало которого заложено избыточным генетическим комплексом любопытства. Удержанием - Страх Господний как неизменное, то есть пассивное начало в виде религиозного чувства.      
   Равновесие - соотношение активного и пассивного начал, завершающее каждый последующий этап прорыва в познании, без которого  дальнейшее движение таит в себе гибельную опасность. Так канатоходец, делая каждый последующий шаг, на мгновение останавливается в движении, то есть не отрывает ноги для последующего шага, балансируя руками или шестом. 
   И, наконец, скрытая энергия - ни что иное, как результат завершившегося этапа познания, так как он, найдя ответ на один фундаментальный вопрос, ставит множество новых, и, соответственно, усиливает активное начало, ещё сильнее побуждая к действию, стимулируя природный комплекс любопытства.
   С этим, похоже, разобрался... Теперь надо осмыслить, какова его личная роль в этом деле. Активное начало, или действие - это вся его жизнь с истинно научными устремлениями. Пассивное начало, или удержание, - это то, что с ним произошло. Он был остановлен судьбой как учёный и почти уничтожен как человек. Теперь он усматривал в этом глубинный смысл: да, он был вынужден всё укладывать в прокрустово ложе идеологизированной философии, "подпиливать" или "вытягивать ноги", чтобы соответствовать этому ложу. При этом судьба "подпилила ноги" ему самому, и он, как тот самый царь Прокруст, чуть не погиб.
   И второе: он только теперь понял истинное значение понятие "нищий духом". Если внимательно изучить Евангелие, то понятие "нищий" - это не обездоленный попрошайка, а "ни с чий", "ничей", то есть ни с чем не связанный, ни к чему не привязанный, абсолютно свободный в стремлении к Истине через Откровение или Озарение. Вот он и "обнищал" - лишился всех земных привязанностей, связанных с "порывами бытия". И теперь, совершив "прыжок в пустоту", находится в "свободном полёте".
   Далее: равновесие, очевидно, в том, что он как бы идёт по канату, балансируя между жизнью и смертью, а завершение - это конец пути. Он уже делает последние шаги, проходя по галерее Таро. В конце он должен получить наставления жреца... Если, конечно, дойдёт...
   Осталось последнее: скрытая энергия, или результат. Надо полагать, что скрытая энергия - это и есть "скрытое знание", ибо знание заключает в себе силу. Постижение этого скрытого знания и есть результат.
   Итак, всё сложилось. Ну, а символ Солнца - это символ Озарения, тут не может быть иного толкования!

   Он шагнул в пятую пару - символ Веры, религии, и противопоставленный ему символ Луны, что обычно понимается как принцип, отрицающий религию. Тут Николай задумался надолго. Дналов и Лугин вновь напряглись. Николай выкурил вторую сигарету, несмотря на недовольство сфинксов, однако они уже не чихали. "Бысторо принюхались! Ничего, потерпят! Мне терять нечего, я - "нищий духом!" - подумал Николай.
   - Наглец, однако! - сказал Дналов.
   Доза никотина сделала своё дело. Николай окончательно встал на позицию эзотерической, доказательной веры, и задумался относительно Луны. Неужели это и есть камень преткновения? Выбранный им вариант толкования решит всё, решит его судьбу. Риск крайне велик. Вновь подумав о себе, он вспомнил лик Тюхэ-Фортуны и её спутниц. Ведь не случайно же они встретились на его пути!
   Как только он об этом подумал, перед ним тотчас появилась Тюхэ со своим почётным эскортом. Мойра Клото передала клубок его жизненной нити Лахосис, та катнула его вдоль галереи, а Атропос что-то пометила в папирусе, после чего мойры исчезли, а Тюхэ улыбнулась, и от её лунно-бледного лика отразился луч, на мгновение осветивший даль галереи. И тут Николай вспомнил, что в Таро есть и другое толкование Луны - не отрицание, а отражение света. Луна потому и видна, что отражает солнечные лучи! Значит - отражение! Вот в чём подсказка Тюхэ! Она выполнила своё обещание вернуться в случае, если он не свернёт с пути и не вздумает её обмануть!
   Итак, Луна - это Знание, отражающее непостижимую сущность Истины! Знание, отражающее знание незнания! Не случайно в некоторых старинных картах Таро изображались люди, занимающиеся астрономическими наблюдениями, символизируя именно этот знак!
   Николай понял, что нашёл единственно верный вариант толкования. Он даже подпрыгнул и плавно, без сопротивления, перелетел в шестую пару арканов.

   Вначале он не видел смысла в этом испытании, но теперь становилось всё яснее, что прохождение через галерею Таро ведёт к логике и методологии постижения "скрытого знания", что всё, что с ним происходит, - это подготовка к интроспекции Озарения!
   Озарение может приходить и тогда, когда человек не в состоянии его воспринять, интроспектировать, и всё заканчивается тем, что человек уверен - он столкнулся с чудом, необъяснимым феноменом. Такие Озарения и  наполняют кладовую феноменологичекой психологии.

   Это прибавило ему сил и уверенности, ибо что толку в самом Озарении, если нет возможности постигнуть его смысл? Это как удар молнии в стародавние времена, когда человек не ведал, что такое электрический разряд, и его одалевал панический ужас. Нет, он идёт вперёд не для обретения страха, не в этом его высшее предназначение!
   Как ни выстилать материалистическими булыжниками мировоззренческий путь, какие ажурные идеалистические мосты ни строить, вперёд не продвинуться, и то, и другое уводит в сторону. Путь именно посередине, между ними. Они - берега "реки познания", то бурной, с порогами и водопадами, то широкой и плавной. И ничем её не остановить, так будет, пока не иссякнут "ледники скрытого знания", то есть пока человечество не вымрет в далёком будущем естественным путём, или не погибнет в ближайшее время вместе с планетой.
   Зачем же поворачивать эту "реку познания" вспять? Зачем её запруживать и подрывать берега в вечном споре, во взаимном отрицании существования противоположного берега, затапливать берега и превращать русло реки в топкое гнилое болото?..
   Он обязательно додумает эту мысль, как только выберется из пирамиды...
   - Отвлекается! Ударился в суемудрие, чёрт бы его побрал! - проворчал Дналов.
   - А я думаю - что-то нащупывает, - возразил Лугин.
   - Твои бы слова - да Богу в уши!
   - Так Он, наверное, слушает, не каждый же день кто-то бродит "живьём" по этой пирамиде!
   - Будем надеяться...
   - А что же Сатана ничем не подсобит? Или он, так сказать, недееспособен в этой ситуации?
   - А у нас всё как в армии! Он принимает "стратегические решения" и ждёт, что сделает солдат! Я - солдат! А как сказал Суворов, каждый солдат должен знать свой манёвр. Вот я свой манёвр и отрабатываю, сидя с тобой в этом "окопе"!
   - Между прочим, Суворов сам вёл своих солдат через Чёртов мост!
   - Так то Суворов, - он за шкуру не дрожал...
   - Нелестно ты, однако, о своём "шефе"!
   - Да надоел он мне! Одно знает - командовать да отчитывать! А как прижмёт и нужно обратиться к Господу  - меня пихает...
   - Потому что ты "шибко умный".
   - Вот закончу это дело - и подам в отставку! Пусть Мамонов порулит! Ждёт - не дождётся...
   - И Центр ему передашь? Своё детище?
   - А вот уж это - пусть выкусит!
   - Клубничку будешь разводить?
   - Уеду в Лейпциг...
   - Тянет? Ностальгия? А как же Москва? Оставишь здесь Мамонова? Бедная Россия...
   - Да не терзай ты мне душу! Это я так... Куда я денусь... Ну что он там возится?!!

   А Николай тем временем неспешно изучал символ Любви как искушения, земных эмоций, и символ Звезды - астрального мира, поглощающего земные эмоции и воплощающего их в красоте и гармонии природного хаоса.
   С этим он справился довольно легко: искушения земной любви он испытал и свободно, без всякого сожаления, расстался с ними. Вот только ему вновь вспомнились ноги Татьяны, да её античное лицо, схожее с лицом Тюхэ... Вот была бы богиней...
   - Э-э-э... - заёрзал Дналов, - опять змей-искуситель на пути, и эта - змея... Что же это такое!
   - Ну что ты всё ворчишь, ведь она же его и выручает!
   - Выручает... Знаю я их! Прикинутся кем угодно...

   А Николай продолжал блаженно мечтать о богине... Он уже влюбился... то ли в Татьяну, то ли в Тюхэ...
   - Тюхэ, видите ли... Одним словом - втюхался"! - резюмировал Дналов.

   Размечтавшемуся Николаю вновь представился хаос Дантова "Ада", окружённый тем самым астральным миром, с его звёздами и сиянием Предвечной Любви. В голове мгновенно родились стихи:

          Нет, запоздалая мечта,
          Не обогреешь ты меня.
          Ты как далёкая звезда
          С печальным отблеском огня.

          Всегда ты будешь далека,
          В плену галактики чужой.
          Чужие силы навека
          Твоею властвуют судьбой.

          Гори же вечным маяком,
          Зови, всю жизнь мани меня,
          А я пойду к тебе пешком
          По всем дорогам бытия.

          Пусть я и знаю наперёд
          Всю безысходность тех дорог,
          Что ни одна не проведёт
          Меня на милый мне порог...

   - Всё-таки тебе надо было предусмотреть какой-то штырь, прежде чем мы мы его туда отправили, чтобы можно было "подкручивать" его эротические "порывы бытия", - беспокоился Дналов.
   - Да выберется он оттуда! Смотри, уже пошёл в седьмой промежуток! Даже не пошёл, а полетел, как на крыльях! Похоже, что он не только не испытывает встречного сопротивления, а даже наоборот, какая-то сила его туда втягивает! Значит, в том и суть, что он избавился от земных любовных обольщений. Пусть любит богиню! Тем более -Фортуну! При её взаимности ему можно только позавидовать!
   - А что, если он захочет, чтобы она отвернулась?
   - С чего бы это?
   - Ну, захочет, чтобы она повернулась задом! Ты же видишь, на что он заглядывается! - раздражённо воскликнул академик. - Что тогда?! Если Фортуна так повернётся ради его блажи - фактически она от него отвернётся! И тогда всё, конец всему! Ты, доктор, всё-таки недоработал! На всякие выпуклости и на ноги богинь ему заглядываться не следует! Это опасно!
   - Ну не скажи! Венере Милосской пообломали почему-то руки, а не ноги, и все глазеют, никто не отвернулся! - робко возразил Лугин.
   - Венера - не Фортуна! Неужели не понятно?!
   Поняв, что дядюшку не переубедить, Лугин промолчал.

   Седьмая пара арканов символизировала, с одной стороны, неполное знание, а с другой - падение вследствие неправильного возвышения. Николай разглядывал эти символы, напевая в душе "Сердце красавицы склонно к измене... Но изменя-я-ю им раньше я! Да-да! Да-да! Им раньше я!"
   - Идиот! - кричал Дналов! Она же тебя слышит! И повернётся! А ты только облизнёшься!
   - Иди-ка ты в тренеры какой-нибудь футбольной команды, когда подашь в отставку! - посоветовал ему Лугин.
   Но ничего не произошло и в седьмой паре Николай не задержался. Знания у него были полные обо всём, что известно науке, а ложного возвышения с ним не случалось, потому что он всего добивался своим трудом и упорством. А раз так, то и падать некуда!

   Восьмая пара - символ Истины в смысле правды, справедливости, и символ Лжи, обмана. Это Николай понимал так: такое деление - мнимое, субъективное, ибо что хорошо и справедливо для одного, зачастую плохо и несправедливо для другого; что правда у каждого своя, а Истина одна; что это сугубо человеческие понятия, сеющие лишь зависть, ненависть и вражду. В науке нет правды и лжи. Есть другое: или верный путь к Истине, когда она всё больше отдаляется, ибо сфера открывшегося знания увеличивает сферу открывающегося при этом незнания; или неверный путь к Истине, уводящий в сторону, когда создаётся обманчивое впечатление о приближении к Истине.

   Здесь он не задержался, вступил в девятый промежуток, с символом Поиска знания и мудрости и притивопоставленным ему символом Времени. Проблем не возникло. Он давно понял, что самое невосполнимое в жизни - это время; что тратить его попусту - значит сокращать жизнь не в биологическом смысле, а в сугубо человеческом, потому что жизнь человека - это прежде всего впечатления, закрепляющиеся в памяти, наполняющие душу неповторимым содержанием, создающим основу жизненного опыта, развивающим мышление, способность видеть порядок в гармонии хаоса, умение отделять нужное от несущественного, добиваться желаемого результата в кратчайший срок и кратчайшим путём. Одним словом - постичь то, что можно назвать мудростью.
   Чем быстрее это достигается, тем полнее жизнь и меньше в ней разочарований, тем легче сознавать конечность земного бытия. Только тогда жизненный путь не покажется слишком коротким, ибо продолжительность человеческой жизни, в отличие от жизни животного, измеряется не количеством прожитых лет, а интенсивностью осмысленных и эмоционально окраенных событий в единицу времени. Жизни следует радоваться во всех её проявлениях, а не бродить с повязкой на глазах в ожидании света, которого можно и вовсе не увидеть...

   Его ожидала десятая пара: символ Фортуны и символ Смерти. Самая страшная, самая непредсказуемая пара для большинства людей, но только не для него. Он уже знал и Фортуну, и Смерть, что называется, в лицо! Перед ним вновь явилось лицо Тюхэ, ибо она же и Фортуна.И она к нему повернулась именно лицом, вопреки опасениям академика. Тотчас Николай почувствовал за своим левым плечом дыхание Смерти, уже знакомое ему, но не устрашился. Внутренним взором он увидел, что сквозь него встретились взгляды Смерти и Фортуны. Пока они смотрели друг на друга, как два зверя - кто кого пересмотрит и кто первый уйдёт - Николай, не ожидая результата их противостояния, резво шагнул в последнюю, одиннадцатую пару арканов.
   - Молодец! - восхищённо воскликнул Дналов. - Тут мешкать нельзя, потому что от тебя ничего не зависит! Зазеваешься - они обе проникнут в тебя и в тебе же и схватятся, всю душу в клочья разорвут!
 
   Одиннадцатая пара арканов содержала символы Силы и Жертвы. Это означало, что чем больше будет жертва - тем больше сила. Какие же ещё нужны жертвы? И так на карту поставлена жизнь! И он прошёл через эту пару арканов столь стремительно, что "мамоныш" поотстал и выход закрылся перед самым его носом... Раздался истошный собачий вой. Николай бросился было назад, но упёрся в стену.
   Дналов, довольно потирая руки, воскликнул:
   - Царство ему не-"бесное"!

   А тем временем перед Николаем предстал тот самый жрец, который оказался толкователем Таро Освальдом Виртом, и сразу же сделал Николаю замечание по поводу курения в пирамиде:
   - Видите ли, здесь не принято...
   - О! Тысяча извинений! - ответил Николай. - Однако я на это решился, так как мои наблюдения за всем происходящим здесь убедили меня, что каждый волен делать всё, что хочет! Шёл я, к примеру, мимо мушкетёров, у стен Акрополя: один дерётся на шпагах, второй пьёт из огромного кубка, третий добивается взаимности дамы сердца, а Д'Артаньян пошёл в этом вопросе намного дальше... Хотя тут же стайки монахинь ловят бабочек и видят всё это...
   - Да, это так... Но дело в том, что это всё или герои - плод чьей-то фантазии, или те, кто уже за чертой жизни, в отличие от Вас... Когда и Вы окажетесь за чертой жизни - курите на здоровье, оно Вам не понадобится. А дым сигареты будет лишь атрибутом вашего светлого образа и не будет раздражать даже сфинксов.
   - Тогда прошу прощения за то, что ещё жив!

   Освальд Вирт объявил Николаю, что теперь он должен предстать перед Высшим Советом для последнего, уже формального, ритуального торжественного испытания, и сопроводил его в огромный зал в виде амфитеатра, говоря при этом:
   - Вы постигли систему Таро, успешно прошли через арканы и уже заметили, что в основе постижения "скрытого знания" основ мироздания лежит алхимия.
   - Да, я это понимал и раньше, теперь же убедился в этом окончательно.

   Вирт продолжал:
   - Алхимия фактически изучала мистическую металлургию, то есть операции, которые природа производит в живых существах; глубочайшая наука скрывалась здесь под необычными символами. Но столь грандиозные идеи разорвали бы слишком узкие черепа. Не все алхимики были гениями: жадность привлекала к алхимии искателей золота, чуждых всякому эзотеризму; они понимали всё буквально, и их чувства порой не знали границ. Из этой фантастической кухни вульгарных шарлатанов возникла современная химия... Но истинные философы, достойные этого имени, любители или друзья мудрости, тщательно отделяли тонкое от глубокого с осторожностью и предусмотрительностью, как этого требовала "Изумрудная Скрижаль" Гермеса Трисмегиста, то есть отбрасывали смысл, принадлежащий мёртвой букве, и оставляли для себя только внутренний дух учения. В наше время мы смешиваем мудрецов с глупцами и отбрасываем всё, что не получило официального патента.
   - Означает ли сказанное Вами, что мне предстоит столкнуться с мистическими явлениями в химии? - спросил Николай.
   - Да, но не столько в химии, сколько в атомистике, в цельном миросозерцании. Здесь Вы встретитесь с теми, кто чтил "Изумрудную Скрижаль", кто сделал великие открытия и при этом заявил нечто важное при жизни, но не успел его развить до перехода жизненной черты. Потомки, однако, чтят только результаты их открытий, то есть ориентируются на смысл мёртвых букв, отбросив дух их учения: они его просто не видят, он остаётся в области "скрытого знания". Вот мудрецы здесь и страдают, не имея возможности сказать потомкам: спасибо, что помните, цените, используете и развиваете дело нашей жизни; но вы не увидели главного - духа идеи, необходимого для цельного миросозерцания!
   - Кажется, догадываюсь... Это Менделеев...
   - Да, и не один он.
   - Кто же ещё?
   - Увидите. Они Вас ждут!

   - Всё! Мне пора! - воскликнул Дналов, вскочил с кресла и мгновенно куда-то исчез. Его место в кресле тотчас занял Котов-Бегемотов.
   На экране возник амфитеатр, огромный стол на его арене, за которым красовались трое благообразных здоровяков в белых одеждах, со сложенными за спиной огромными крыльями и золотистыми сияющими ободками над могучими курчавыми головами.
   - Архангелы? - спросил Лугин, чтобы как-то завязать разговор. Котов-Бегемотов сковывал Лугина мрачноватой деловитостью, всем своим видом показывая, что он делает всё с большой неохотой, из-за крайней необходимости.
   "Не любит он их..." - подумал Лугин.
   - А за что мне их любить? - вдруг отреагировал Котов-Бегемотов. - Это Ваш дядюшка с ними цацкается, а нам приходится терпеть...
   - Бог терпел и нам велел, - ляпнул Лугин. Котов-Бегемотов ответил на это ещё более раздражённо:
   - Это он вам велел, а нам он не указ!

   Продолжать беседу не имело смысла. Рядом с архангелами вдруг появился некто в чёрном, с козлиной бородкой, и Лугин узнал дядюшку, перевоплотившегося в Мефистофеля. Средний архангел воздел у Небесам указательный палец и изрёк:
   - Господь!
   Сверху послышался раскатистый голос:

          Итак, я открываю заседанье.
          Проблему выношу на ваш совет:
          По недогляду Сатаны в познанье
          Прорвался человек сквозь мой запрет!
 
          Ну, с Сатаной мы сами разберёмся.
          И гнев Мой непомерен - хоть души!
          А с вами обстоятельно займёмся
          Вопросами спасения души.

          Всего опасней в нынешней России.
          В ней снова воцарился беспредел.
          Перед Вторым пришествием Мессии
          Страна в Потопе уголовных дел!

          Но с этим прокуроры разберутся,
          В разборках - опыт многовековой.
          Беда в другом: учёные суются
          В Мои дела с своею головой!

          Без финансированья, без зарплаты,
          Имея лишь один энтузиазм!
          И даже если рубище в заплатах -
          Их не берёт ни старость, ни маразм!

          Причём и стар, и млад - мозги такие,
          Как будто и не Я их сотворил!
          Пора и нам умом понять Россию
          И потрудиться, не жалея сил.

          Архангелы! Я вам велю спуститься
          С Небес на Землю, в гущу их идей.
          В учёный мир на службу  подрядиться
          И умиротворять сердца людей.

          Во искупление своей промашки
          Князь Тьмы мне отработает сполна!
          И хоть он носит белые рубашки -
          Его натура всё всё равно черна.

          Один он вряд ли справится с задачей.
          И хоть он тот же главный эмиссар,
          Во избежанье новой неудачи
          Архангел будет с ним как комиссар!

          Великое вам дело поручаю -
          Вселять в людские души Божий свет.
          Я снова Князю Тьмы всю власть вручаю,
          Но вы смотрите в оба! Всем привет!      

   Господь исчез так же неожиданно, как и появился, и  Мефистофель-Дналов обратился к архангелам начальственным тоном:

          Итак, коллеги, трудный час настал.
          Господь задачу чёткую поставил.
          И Сатане рога пообломал,
          И вас заняться делом всех заставил!

          И даже не пытайтесь уповать
          На Господа: де - возложил заботу
          За мною как шпионы наблюдать...
          Все будем делать чёрную работу!

   Архангелы дружно возмутились:

          Ты за кого нас держишь, старина?
          Ужели мы того не понимаем,
          Что угрожает всем беда одна?
          Весь груз забот мы тоже принимаем!

   Дналов-Мефистофель примирительно пробормотал:
 
          Договорились... Больше не взыщу...
          Но всё же ещё раз предупреждаю:
          Коль самоустранитесь - сообщу!
          А то за всех один всегда страдаю...

          Я вновь в Москве и вновь служу послом.
          Профессор Воланд - академик Дналов.
          И вы овладевайте ремеслом
          Земных профессоров. И без провалов!

          Лишь узкий круг людей там будет знать,
          Кто вы, откуда. Для других - молчанье!
          Фамилии вам надо подобрать
          На варианты русского звучанья.
 
   Архангелы вновь недовольно переглянулись и заявили:

          А умиротворять сердца людей
          Ты что же, нам молчанием прикажешь?
          Коль люди будут слушать лишь чертей,
          То Божий Путь вовек им не покажешь!

          Привык ты под себя всё подгребать,
          Как только дорываешься до власти.
          И рты ты нам не смеешь затыкать!
          Иначе станешь сам виной несчастий!

   Дналов-Мефистофель смягчился:

          Смиряюсь! Извиняюсь! Занесло!
          Простите мне мою горячность в речи!
          Такое у меня уж ремесло -
          Всегда злословить и всему перечить...

   Архангелы удовлетворились и рассудили:

          Ну что ж, консенсус мы, видать, нашли
          И конфронтации, пожалуй, избежали...

   Дналов-Мефистофель поторопил:

          Всё! Баста! Дружно к делу - вон, пришли! -

он указал на появившихся Николая и Освальда Вирта. Архангелы его безропотно поддержали:

          Ну коль пришли - за дело, чтоб не ждали!

   Архангел Гавриил тотчас приступил к ритуальному испытанию и задал Николаю свой вопрос:

          Ты смотришь не сомкнувши век.
          Господь продлил земной твой век.
          Теперь же наш вопрос отведай -
          О Человеке нам поведай:

          Чем ныне славен Человек
          И как земной, конечный век
          Он из греха себе построил,
          Чем Небеса обеспокоил?

   К нему подключился Мефистофель:

          Где страх его? Чем смерть попрал?
          Так обнаглеть... Каков нахал!
          Что в черепе костлявом спрятал,
          Став Небесам врагом заклятым?

          Но коль ты тем и оказался,
          О ком китаец сокрушался, -
          Тебе отменно повезло:
          Творить Добро, но ведать Зло.

   И вновь архангел Гавриил:

          Но это лишь тогда случится,
          Когда ты сможешь научиться.
          Коль ты через Таро прошёл,
          Считай, что Путь ты свой нашёл.

          И всё ж вопрос о Человеке,
          Его Челе и бренном Веке...

   Николай, окрылённый после прохождения через арканы Таро, был в ударе. Он только что "размялся" в возвышенно-лирическом стихотворении, и поэтическое вдохновение его не покинуло. Он уже знал, что всё рискованное позади, что это - спектакль, и заметил, как ему подмигнул Мефистофель-Дналов...
   
   А что касается его понимания человеческой сути, то естественно, что оно у него давно сложилось и не составило труда его экспромтом зарифмовать:

          Человк... Чело и Век...
          Два начала совпадают,
          Словно струи бурных рек
          В море вечности впадают.

          И у моря нет границ,
          Как их нет и в Человеке.
          Череп из пустых глазниц
          Взглядом ведает о Веке...

          Кто увидит этот взляд,
          Где когда-то ум светился,
          Нет тому пути назад,
          Если взгляд перекрестился.

          Ужас смерти одолеть
          Встреча эта помогает
          И спокойнее смотреть
          Как душа изнемогает.

          Кровь не стоит проливать:
          Наготове все вампиры -
          Не позволят забывать
          Про глазниц пустые дыры.

          На Земле один лишь грех -
          Достоянье Человека.
          А его вершина - смех,
          Смех Чела сквозь слёзы Века.

          Так устроен Человек.
          Или создан - как угодно.
          Но Чело его и Век
          Для Небес вполне пригодны.

          Потому что сила в нём
          Та, что в черепе сокрыта:
          Он и чистый водоём,
          И поганое корыто.

          И теперь на Небесах
          Им не следует гнушаться.
          В мыслях, как на парусах,
          Сам он смог туда прорваться.
 
          И мудрец китайский прав:
          Нет Небес без Человека,
          Ибо, "жизнью смерть поправ",
          Он решает судьбы Века.

          Так что дело не во мне.
          Я в избранье не нуждался
          И в угоду Сатане
          Ролью сей не обольщался.

          Коль не я - придёт другой.
          Место пусто не бывает.
          А Чело своё мукой
          Мазать каждый привыкает.

          Вам избранник нужен тот,
          Кто не мнит Сверхчеловека,
          Но готов достичь высот,
          Став Челом, достойным Века!

   Блеснув столь угодным архангелам красноречием, Николай видел, как одобрительно кивнул и Мефистофель. Гавриил задал второй вопрос:
   - Прежде чем просить благословения Господа и Озарения, мы желаем услышать, как Настоящий Человек понимает Слово - носитель мысли, ибо "В начале было Слово, и Слово было - Бог".
   Но и этот вопрос не застал Николая врасплох, ибо кто же из настоящих учёных, во всяком случае считающих себя таковыми, не размышлял об этом? И он свободно, без напряжения, выдал следующий экспромт:

          Что не несёт в себе тленного бремени,
          Что не подвластно ни силе, ни времени,
          Что одинаково вечно и ново,
          То и являет прнятие "Слово".

          Слово дано Человеку от Века.
          Слово и есть существо Человека.
          Слово само созидает и губит,
          Им Человек убивает и любит.

          Слово и есть та Великая Сила,
          Что в человечестве мысль пробудила.
          Мысль - это армия слаженных слов,
          Кто ей владеет - в том сила боров!

          Так не стремись, Человек, ни к чему,
          К Слову стремись - всё подвластно ему!

   В наступившей тишине вновь раздался раскатистый Божий Глас:

          Я сверху наблюдал за вашими трудами,
          И мысленно теперь Я снизошёл до вас.
          Мыслительный клубок вы размотали сами
          И поняли: прыжок всего важней сейчас.

          Бессмысленно искать само начал начало.
          Лишь только сам процесс наукой постижим.
          И логику Я дал, и Слово зазвучало,
          И математикой людей вооружил.

          Но человек спесив. Умнея род от роду,
          Себя превознося - собой же обольщён.
          Он стал не познавать, а исправлять природу,
          Не ведая, что будет он ею отомщён.

          И наступил предел такого обольщенья.
          Земля доведена до грани катастроф.
          Объелся человек плодами просвещенья,
          Не ведает беды, не слышит Божьих слов.

          Чтоб кризис миновал - да будет просветленье,
          Пусть видит человек, что впереди - обрыв.
          От заблужденья душ спасёт лишь Откровенье,
          От помутненья разума - познания прорыв.

          Я в собственных делах не ведаю сомненья.
          Ещё не раз закон мой будет повторён:
          Блуждает человек, пока в нём есть стремленья,
          Но Истины лучом он будет озарён!

          И этот миг настал. Чужие заблужденья
          Не сбили с толку вас. Урок уж извлечён.
          И Человеку Я дарую Озаренье!
          И совершить Прыжок он будет обречён!

   Николай почувствовал прикосновение к плечу и услышал слова Господа, обращённые к нему:

          Напутствую тебя: отбрось свои сомненья.
          Покинув твердь Основ, не бойся пустоты.
          Насмешек злобных смерч и ветер осужденья
          Наполнят паруса твоей благой мечты.

          И чем он будет злей, тем дальше и быстрее
          Умчишься ты вперёд. И Разума ладья
          Укажет путь другим, и "дующий" прозреет.
          Прозрев - свою наполнит он Чашу бытия.

          Ну, а теперь бесплодное всё - сгинь!
          Дарю лишь плодоносное - Аминь!

   Мефистофель-Дналов жестом призвал Николая и Вирта за круглый стол и заговорил тоном завзятого демократа:

          Ну что ж, друзья, теперь за круглый стол,
          Начнём в делах на равных разбираться.
          Нам нет резона воздвигать престол:
          Там, где престол - там и причина драться.

          Господь за дело всех нас отрезвил.
          И суть одна: мы вместе прозевали,
          Как Слово Божие лжепастыри Земли
          Себе у вгоду там истолковали.

          И "крайнего" нашли - на Сатану
          Своё же зло охапками свалили,
          А сами, облачаясь в сутану,
          Глумились, женщин лапали, кутили...

   Архангел Гавриил сказал:

          Я должен Сатану здесь поддержать.
          О Слове я спросил не из пристрастья.
          Первейшее коварство - искажать
          Значенье слов - а там уж всё во власти!

          К примеру, о молитве "Отче наш..."
          С призывом, чтоб людей от Зла избавил.
          Но кто-то, помусолив карандаш,
          На место Зла - Лукавого поставил!

          И стрелку перевёл на Сатану.
          А Зло из человека как бы вынул.
          И, объявив Лукавому войну,
          Сам в суете сует куда-то сгинул!

   Высказался м архангел Рафаил:

          А это: "Хлеб насущный даждь нам днесь..."
          Понятие "насущный" - переврали
          И смысл "над сущный", "высший" - как он есть -
          На смысл "необходимый" поменяли!

          И если изначально сам Господь
          К познанью Истины "над сущной" призывает,
          То фарисей, обогащая плоть,
          К хлебопросительству слепых людей толкает!

          А ими так удобней управлять,
          Так легче за их счёт обогащаться.
          Научишься понятья подменять -
          И можешь за себя не опасаться!

   Не остался в стороне и архангел Михаил:

          Кто "застолбит" тот "нужный постулат",
          В который человечество поверит,
          Пред тем младенцем кажется Пилат.
          В его руках - отмычка к каждой двери!

          Нет недостатка в этих мудрецах
          Во всех делах, особенно в науках.
          Наука - палка, что о двух концах:
          Тут - Истина, а там - лишь корча в муках.

          Мудрец лукавый держит тот конец,
          Который ему лично помогает.
          И, действуя как ловкий продавец,
          Вторым концом другими помыкает.

   Все устремили взгляды на Николая. Он понял, что настал его черёд высказаться... И высказаться именно как Настоящий Человек, коим он и стал к этому моменту, от которого все ждут результата, которого сами  добиться не в состоянии! Сейчас они все зависят от него и он может им диктовать! И он заговорил, уверенно и твёрдо:

          С чего же вы решили начинать?
          С разоблаченья мудрецов лукавых?
          Не лучше ль человеку дать понять,
          Чтоб не искал он правых и неправых,

          А прежде разобрался сам с собой,
          С той "точкой сборки" в жизненных устоях,
          И, озаботясь собственной судьбой,
          Он собственное "Я" умел построить?

          Я пережил всё это на себе,
          Уйдя навек от самообольщенья.
          Я стал хозяином своей судьбе.
          А смысл всей жизни - самопостиженье.

          Мы все стремимся обмануть судьбу
          И это иногда нам удаётся.
          Судьба же не прощает - и в гробу
          Она навеки с нами остаётся.

          К сему добавлю только лишь одно:
          Нам нужно больше шевелить мозгами
          И помнить, что Реальность - не кино.
          Бог - режиссёр, актёры же - мы сами.

          И дублей тут не наснимаешь впрок,
          Играя в бесконечном "сериале".
          Для нас что ни мгновенье - то урок,
          А как усвоен он - поймём в финале.

          И снова я толкую про мозги:
          Бог, наградив нас мыслящим субстратом,
          Дал уши и глаза, но мы ни зги
          Не видим, только плачем по утратам.

          Мы очень любим вечно уповать
          На чьи-то мысли и на постулаты.
          Но, научившись только воровать,
          Всё своровав, кричим: "А где ж зарплата?"

          Зарплаты нет. Есть злоба в нищете.
          Скудеет плоть. Скудеет дух и разум.
          И с воплем "Со щитом, лиь на щите!" -
          Мы восстаём на брата брат, все разом.

          "Все против всех" - не новый постулат.
          Он попросту природу объясняет
          Поступков наших: мол, не виноват
          В том человек, что брата убвает.

          Удобный и научный постулат:
          Ведь человек - как скот: дитя природы.
          В природе же друг друга все едят.
          В ком больше силы - больше и свободы.

          Тогда зачем Господь нам дал мозги?
          Ужели Истина и есть - всепожиранье?!
          Но так и не увидим мы ни зги,
          Не признавая роль Самосознанья!

   На этом Николай закончил свою эмоциональную речь и Мефистофель-Дналов удовлетворённо подвёл итог Высокого Собрания:

          Душою рад - все в голос за одно.
          И делу направление дано!

   Через мгновение Дналов был уже в своём кресле в Центре Вездесущности, а Вирт сопроводил Николая к заждавшимся мыслителям...