И значит, мы умрём?

Филипп тихо чертыхался, набирая номер треклятого мальчишки. Гудки, и вновь ему отвечал лишь неестественный женский голос "Абонент не отвечает или временно недоступен".
 - Чёрт, где тебя носит... - тихо зарычал парень, сбросив вызов и сунув мобильный в карман джинс, и продолжил свой путь.
 Поиски всегда начинались и заканчивались на главной улице, сосредоточии ночной жизни города, но только Бог мог знать, в какой из многочисленных клубов занесло непутёвого братца. Впрочем, сегодня он нашёлся особенно быстро.
 Стефан обнаружился на главной аллее, где в подпитии лизался с очередным любовником. Ухватив его за шкирку, Филипп стащил брата с колен парня.
 - О, кто пришёл! - пьяно хихикнул Стефан, повиснув на шее сводного брата. - Знакомься, это мой братик! Правда, симпатяжка? А какая задница!
 Выразительно глянув на парня, Филипп потащил потеряшку за собой.
 - Ну, пупсик, я не хочу домой! - капризно возмущался Стефан, цепляясь за скамейки и фонарные столбы и тихо ойкая, когда брат грубо отрывал его от опоры и продолжал идти вперёд. В один прекрасный момент Стефан отлетел на очередную скамейку. Немного очухавшись, он потрогал горящую от удара щёку.
 - Твой хук справа как всегда бесподобен, пупсик.
 Когда они добрались до дома, Стефан уже мирно дремал на руках сводного брата. Дверь им открыл встревоженный отец.
 - Привет, пап. Вот и мы, - улыбнулся Филипп, поудобнее перехватив спящую тушку.
 - Он снова... - начал было Хью, но осёкся, заметив тяжёлый взгляд сына.
 - Нет, на этот раз обошлось. Иди спать, папа. Я справлюсь сам.
 - Хорошо... Спокойной ночи, - кивнул мужчина и скрылся в своей спальне.
 Филипп отнёс брата к себе. Его всегда удивляла лёгкость тела Стефана. Казалось, что его кости полые внутри, словно птичьи. Он и был похож на птицу - маленький, угловатый, вечно лохматый. А большие чёрные глаза, что достались им от отца, придавали ему почти детскую очаровательность.
 Стефан метался по постели, сбрасывая с горячего лба мокрое полотенце, плакал и звал мать, а Филипп держал брата за руку и молился, чтобы кошмары оставили его.
 Наконец Стефан затих, и Филипп уснул рядом с ним, разложив спальный мешок.

 ***

 Филипп проснулся от того, что на него плюхнулся брат. Когда тонкие, ослабшие из-за похмелья пальцы сомкнулись на его шее, парень открыл глаза.
 - Ненавижу... - шептал Стефан, трясясь от внезапно нахлынувшей злости. - Ненавижу тебя, бастард... Ты испоганил мою жизнь...
 - Свою жизнь ты испоганил сам, Стеф. И хватит дышать на меня перегаром, - невозмутимо ответил Филипп, сбрасывая с себя слабое тело и выбираясь из спального мешка.
 Стефан несколько минут молча с отвращением смотрел на брата сквозь обесцвеченные пряди волос, упавшие на лицо, а затем прошипел:
 - Если бы не ты и твоя мать, моя мама сейчас была бы жива. И отец любил бы меня, как прежде.
 Когда Филипп развернулся к нему, парень зажмурился в ожидании удара. Но вместо этого сводный брат вновь затащил его в постель и запеленал в одеяло.
 - Сначала проспись, а потом поговорим.
 Негромко хлопнула дверь, и Стефан остался один. Где-то за стенкой зашумела вода. Через несколько минут парень уже спокойно спал.

 - Доброе утро, мальчик мой, - ласково улыбнулась сыну Жаклин, собирая волосы в хвост и покрывая их косынкой. - Завтрак для вас уже на столе. Как себя чувствует Стефан?
 - Доброе, мамочка. Живой, что ему сделается, - проворчал Филипп в ответ. - Ты собралась делать пирог? Сегодня какой-то праздник?
 Жаклин кивнула на календарь. Верно...
 Уже три года, как его мать вышла замуж за своего овдовевшего любовника, а по совместительству отца Филиппа и Стефана, Хью Бервальда. А значит, сегодня нужно с удвоенным старанием терпеть выходки этого "клубного" мальчика. Филипп поморщился, словно от зубной боли, унося в спальню поднос с завтраками. Специально для брата он прихватил таблетки-опохмелки. Распахнув дверь, парень замер. Но лишь на мгновение.
 Стефан самозабвенно дрочил, не обращая никакого внимания на брата, кусая губы и выдыхая имя кого-то из своих любовников. Фил, стараясь не смотреть на наглого мальчишку, прошёл к компьютерному столу.
 - Ну же, братик, взгляни на меня... - тихо рассмеялся парень, покосившись на невозмутимо поедавшего свой завтрак брата. Филипп продолжал сидеть к нему спиной, игнорируя провоцирующие стоны.
 - Ты так меня не любишь... Но каждый раз тащишь меня домой после попоек...
 - Умолкни, паршивец, - прорычал парень, сжав вилку в кулаке и сдерживая желание придушить наглеца, что сейчас метался в его постели. - Стирать всё будешь сам.
 - Да хоть языком вылижу... - расслабленно улыбнулся Стефан, размазывая сперму по животу. Филипп вскочил и вышел из спальни, захлопнув дверь. Вслед ему донёсся смех "клубного" мальчика.

 - Эй, мистер Скромняшка, ты хоть как-то удовлетворяешь себя? - скучающе поинтересовался Стефан, развалившись на диване и поглощая поп-корн из глубокой миски.
 - Не твоё дело, - отозвался Филипп, щёлкая с канала на канал.
 Родители ушли на романтический ужин, который наверняка затянется надолго, а он остался приглядывать за "клубным" мальчиком, который ради забавы доставал брата своими извращенскими вопросами.
 - Не стесняйся, мне ты можешь всё рассказывать. У тебя встаёт на порно?
 Филипп поморщился, промолчав. Домогательства Стефана уже стали для него сродни зубной боли.
 Сводный брат перебрался к нему на колени, с наглой улыбкой протянув:
 - Ну Фи-или-ипп! Мне скучно, займи меня чем-нибудь!
 Придавив брата к дивану, Филипп нахмурился и процедил сквозь зубы:
 - Чтоб больше я не слышал твоих дурацких вопросов. Понял?
 - Понял! Слезь с меня, дылда! - придушенно пискнул Стефан, пытаясь освободиться.
 Поднявшись, Филипп скрылся на кухне. Порой от прикосновений брата он чувствовал брезгливость, словно держал в руках нечто испорченное. Без аппетита съев пару кусочков черничного пирога, парень ушёл в свою комнату. Меньше всего ему хотелось сейчас слушать братца.

 ***

 Филипп в ступоре смотрел на бледного брата. Стефан потерянно уставился в стену, сжимая в руках листок, который только что сломал его жизнь.
 - Как же так... Я ведь предохранялся... Иногда... - словно заклинание, твердил парень. Тяжело вздохнув, Филипп взял брата за руку.
 - Идём. Я сам скажу им обо всём.
 Поднявшись на ноги,Стефан покорно последовал за ним.

 - У Стефа СПИД.
 В гостиной воцарилась тишина. Жаклин подняла на сына шальной взгляд и нервно хихикнула:
 - Это не очень смешная шутка, Фил...
 Вместо ответа Филипп положил на журнальный столик измятый лист.
 - Это результат теста на ВИЧ. Положительный.
 - Стефан... Мальчик мой... - женщина потянулась к приёмному сыну, но старший Бервальд перехватил её руку.
 - Не надо, Лин. Если мы будем жалеть его, будет только хуже...
 - Тогда я приготовлю чай... - поднявшись с дивана, Жаклин ушла на кухню. Посмотрев матери вслед, Филипп крепче сжал руку сводного брата и продолжил:
 - Мы уже всё решили. Мы не будем стеснять вас. Да, я знаю, мама будет говорить, что мы должны держаться вместе. Но, поверь, так будет лучше для всех нас. Ей сейчас ни к чему лишние волнения. Ирма подыскала нам недорогое съёмное жильё в её районе. О работе я договорюсь. Завтра мы перевезём вещи.
 - Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Фил. Я одобряю твой выбор, но что бы не случилось - мы всегда готовы вам помочь. Вы же наши мальчики.

 ***

 - Отпусти меня! Отпусти меня к ним! Ребята, подождите! - Стефан тщётно пытался вырваться из захвата брата, тихо шипя от боли.
 - Они даже не стали разговаривать с тобой, Стеф. Узнав о твоей болезни, они предпочли спрятать головы в песок и делать вид, что знакомы с тобой лишь мельком. Какие же они друзья после этого? - попытался урезонить младшенького Филипп, ослабив хватку. Забористо выругавшись, Стефан потёр запястья и упрямо побежал следом за своими клубными знакомыми.
 - Вот же осёл... - вздохнув, парень не спеша направился за братцем. Он был уверен, что Стефан определённо угодит в очередной переплёт. Однако всего через пару кварталов он заметил явно чем-то разочарованного Стефа.
 - Ну вот, а ты не верил, - не смог не подытожить Фил, плюхнувшись на скамейку рядом с братом.
 - Но они же... мои друзья... - с какой-то растерянностью в голосе ответил Стефан, обняв колени и уставившись в витрину сувенирного магазина.
 Братья несколько минут сидели в тишине, и каждый думал о чём-то своём. А затем Филипп поднялся и накинул на плечи Стефа свою куртку:
 - Пойдём домой. Пора собираться.

 После переезда у Филиппа прибавилось проблем. Если бы родители Ирмы не нашли в своей кондитерской место и для Стефана, парень не смог бы пресекать попытки сводного брата покончить с собой. Каждый раз, стоило исчезнуть из виду тёмной растрёпанной макушке, как Филипп со всех ног спешил домой - благо, мистер Хедевари вошёл в его положение и позволял отлучаться ненадолго.
 А Стефан... Стефана он находил в самых укромных уголках их квартиры. И лишь чудом Филиппу удавалось предотвращать трагедию раз за разом. После той встречи с "друзьями" сводный брат и слышать не хотел о клубах, гулянках. Не хотел слышать о своей прошлой жизни, пытался запрятать её в самый укромный уголок своей души и забыть. Филипп старался проводить всё свободное время с братом, переключить его внимание с болезни на что-то другое, в чём ему оказывала посильную помощь опять же Ирма. Так Стефан увлёкся оригами, и квартира стала наполняться разноцветными фигурками. Часто, если выдавалась свободная минутка, он и на работе делал лебедей из салфеток. Филиппу нравилось наблюдать за тем, как творит его брат. Стефан словно выпадал из реальности, погружаясь в творчество, и на губах его блуждала мечтательная улыбка. И после этих вдохновенных минут у самого Филиппа поднималось настроение. Стефан стал лучше относиться к Ирме, что избавило Филиппа от постоянных волнений на почве недопонимания этих двоих.
 Филипп познакомился с Ирмой Хедевари, когда работал волонтёром на фестивале для людей с ограниченными возможностями. Ирма читала там свои сказочные поэмы. Перед выступлением она обратилась к Филиппу с просьбой сделать "контрольный прогон" стихов, и когда Ирма читала, Филипп живо представлял её образы. После выступления весь зал хлопал ей стоя. И никого не смущало то, что девушка передвигалась на коляске. Ирма оказалась весьма жизнерадостным, солнечным человеком, и Филипп часто обращался к ней с вопросами, которые смущался задать родителям. Ирма была ему как сестра. Стефан же презирал Ирму только за то, что она была инвалидом и, как ему казалось, оттягивала внимание брата на себя. Теперь же он спокойно общался с ней и даже посещал кое-какие мастер-классы в обществе Ирмы и Филиппа.
 Филиппу стоило больших усилий убедить брата в том, что даже со СПИДом люди живут. Только нужно потерпеть уколы и не хоронить себя раньше времени. Но Стефан не разделял его оптимизма, и каждый их спор заканчивался одним и тем же: "Тебе не понять меня, ведь ты же здоров". А затем Филипп уходил куда-то, и возвращался домой только через час. Стефан засекал. После ухода брата его начинали мучать угрызения совести, но Стефан скрывал это. В дальнейшем споры сошли на нет - Стефану было просто стыдно скандалить. Ведь он понимал, как много Филипп сделал и делает для него.
 И всё бы ничего, но Филипп всё чаще размышлял о том, что такую участь не заслуживает даже некогда бывший таким распутником Стефан. И в памяти его всплывали те споры и брошенные в сердцах слова брата "Ведь ты же здоров!". И тогда Филиппа впервые посетила идея отравить себя болезнью. Но тогда он испугался этой мысли и долгое время гнал её о себя, но она никуда не ушла. Словно нарыв, зрела эта мысль в сознании. И Филипп наконец решился.

 Это был ставший уже традиционным пятничный вечер фильмов. Либо Филипп, либо Стефан покупали диски с новыми фильмами и смотрели их вместе. Сегодня была очередь Стефана.
 Филипп пытался подавить волнение вместо просмотра фильма, но брат не замечал его нервозности, увлёкшись происходящим на экране. Лишь бы Стефан не догадался... Ему ещё рано знать. Как только фильм закончился, Филипп начал претворение своего плана в жизнь. Подождав, пока брат вернёт диск в коробочку и выключит проигрыватель, он заговорил:
 - Слушай, Стеф... Завтра ведь тебе снова нужно сдавать кровь.
 При упоминании анализов Стефан как-то сник. Он ненавидел больничные покои, запах лекарств и холодные руки врачей. Конечно, с ним всегда был Филипп, но госпиталь Стеф всё равно не любил. И боялся. Выпрямившись, он опустился рядом с братом и тихо ответил:
 - Да, я помню...
 - Я понимаю, что ты не хочешь вновь посещать госпиталь. Если хочешь, я могу отнести твою кровь, а ты побудешь дома.
 Братья делали так не раз - когда Стефан чувствовал себя особенно плохо или просто не хотел идти в госпиталь ни под каким предлогом, Филипп набирал немного его крови брата в специальные пробирки с крышками. которые им выдали как раз на такие случаи. В ответ на благодарный взгляд брата Филипп постарался улыбнуться как можно непринуждённее:
 - Тогда завтра утром... И запомни - сначала анализы, а потом завтрак.

 Филипп оставил себе совсем немного. Он надеялся, что этого хватит. Когда очередная попытка унять дрожь в руках всё-таки увенчалась успехом, парень, морщась, ввёл тонкую иглу в бедро. Было неприятно, но он терпел. Это ведь ради брата...

 ***

 Они умерли вместе. Их похоронили вместе. Вместе им суждено истлеть под мраморной плитой, на которой высечены их имена, даты рождения и смерти. Стефан умер во сне. Филипп - немногим позже, застрелившись у постели уже мёртвого брата.
 На скамейке у могилы братьев Бервальдов сидели двое: мальчонка лет десяти и его мать, красивая женщина с тёмными вьющимися волосами. Жаклин думала о том, что всё-таки уделяла мало внимания своим сыновьям... Стефана она тоже считала своим сыном, но он воспринимал в штыки любую попытку Жаклин хоть как-то стать ближе к нему. Она сожалела, что обрела второго сына так ненадолго... Но теперь рядом с Жаклин был маленький Август.
 Мальчик сидел тихо, тоже размышляя о чём-то. А затем, поднявшись со скамейки, он вынул из своего рюкзачка свёрнутый и перевязанный ниткой рисунок и положил его в протянутые ладони ангела, служившего надгробием его братьям. Смахнув рукавичкой снег с надгробной плиты, Август тихо прошептал:
 - Хоть я и не знаю вас, братики, но очень люблю... И мама с папой вас тоже любят...
 - Идём, Август... Папа ждёт нас. - Окликнула сына Жаклин.
 Скрип снега под их ногами скоро затих. Невесть откуда взявшийся порыв холодного ветра швырнул горсть снега на плиту,заметая числа и буквы.
Филипп Бервальд. 12.09.1994 - 14.01.??
 Стефан Бервальд. 25.05.1994 - 14.01.??